Текст книги "Подчини волну! (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Поэтому пока приходилось только мириться.
Со своим поверенным она пообщалась без особых проблем. И даже, в конце концов, так увлеклась, отдавая распоряжение на счет клиники, персонала, оборудования и прочих насущных дел, что даже забыла о существовании охранника. Вспомнила только тогда, когда положила трубку и наткнулась на его взгляд. Очень выразительный взгляд. У парня явно был талант невербально выражать свое отношение. В данный момент он считал ее зажравшейся дамочкой, занимающейся всякой фигней.
Собственно, ей-то какое дело до его отношения?
Между прочим, его призрение шло не только от разницы между их культурой и воспитанием, но и от возраста. Откуда ему в его двадцать с небольшим разбираться в финансовых вопросах? Да он, никогда не имевший в своих руках суммы крупнее десятки, вообще вряд ли задумывался о таких аспектах жизни. Парня пожалеть стоило, а не злиться на него.
– Послушайте, – невольно ежась под его неприязненным, желтым взглядом, попросила Вейр. – Мне нужно сделать один личный звонок. Очень личный. Не могли бы вы меня подождать в другой комнате?
– Не мог бы, – отозвался он.
И, кажется, в его «машинном» тоне даже намек на насмешку мелькнул. Доктор готова была поспорить, что он подумал, будто она собирается звонить любовнику.
– Это не то... – начала она и тут же осеклась. С какой стати ее потянуло оправдываться? – Вы можете хотя бы на пять минут побыть нормальным человеком и просто дать мне позвонить?
– Я – не человек, – заявила машина. – И нет – не могу.
А вот это он в точку попал. Наверное, сам лейтенант подразумевал нечто другое. Но человеческого в нем действительно было не больше, чем в пылесосе. А еще Вейр не покидало ощущение, что он не просто с рвением относится к своим обязанностям, а откровенно издевается над ней.
Собственно, именно этого она и ожидала, правда? Но реальность оказалась гораздо хуже всех предчувствий разом. Если бы она могла, то отдала бы свою почку – только бы вернуться в кабинет Тира. И сказать, что никакого собственного мнения о личности охранника она не имеет. Если, конечно, им не станет этот молодой... Да чего уж там! Этот молодой придурок.
– Так. Прекрасно, – она потерла ладонью лоб, пытаясь сообразить, чтобы такое ему сказать. – Вы решили меня достать и...
– Нет.
– Что «нет»? – Вейр поняла, что с раздражением в голосе она переборщила.
Врач всегда, в любой ситуации, должен держать себя в руках. Иначе это уже и не врач.
– Я не решил тебя достать, – проскрежетал автомат.
– А как же это тогда назвать?
– Без понятия, – его плечищи равнодушно шевельнулись. – Могу показать, как достают.
– И как? – уже брякнув это, Вейр поняла, что говорит такое, наверное, не стоило.
Данный диалог подошел бы скорее какому-нибудь подростковому сидкому. Идиотизм, честное слово. Но неожиданно оказалось, что исправлять ситуацию уже поздно.
Нет, его глаза не вспыхнули и он не крался, словно зверь. И – нет, его мышцы не перекатывались под кожей плаща. Ничего такого, что описывают в любовных романах. Он как-то разом оказался рядом с ней. Очень-очень близко. Ненормально близко, непозволительно близко. Нависая, как какая-нибудь башня. Или скала. Нет, не скала – огромный валун на самом краю скалы, готовый в любую минуту рухнуть вниз. И придавить ее, даже не заметив.
Какая эротика? Какое там «он пах порохом и цветами»? Это было страшно, реально страшно! Так, что судорожные трепыхания ее сердца, наверное, отдавались даже в телефонной трубке, которую она к груди прижимала.
Вейр хотела заговорить и не смогла – в горле пересохло. Пришлось откашляться, но и это получилось только со второго раза.
– Вы знаете, что такое «личное пространство»? – вышло все равно хрипловато.
– Я же показываю, как достают, – спокойно ответил он. – Какое «личное пространство»?
Врач сглотнула и решилась-таки поднять голову, чтобы, по крайней мере, жертвой не выглядеть. И осознала, что раньше ей страшно не было, ни капельки. Так, легкое волнение. А вот теперь стало страшно. Она поняла – парень сейчас ее поцелует и... И дальше будет все-то, что обычно за поцелуями и следует. И в данный момент ее мнение никого не интересует.
Хотя, какое там мнение? У нее было такое ощущение, как будто она на каких-нибудь аттракционах – летит вниз с гигантской высоты. Хорошо это или плохо? Приятно или неприятно? Это однозначно страшно. И в венах оказывается не кровь, а чистый раствор адреналина.
Он вдруг шагнул назад и усмехнулся типично мужской улыбкой. Как будто территорию пометил, раз и навсегда показывая, кто тут хозяин и по чьим правилам следует играть. Развернулся и, ни слова ни говоря, вышел. Вейр только услышала, как в гостиной скрипнуло кресло.
Ее сердце явно решило продолбить себе путь наружу. Кровь молотила в виски с такой же настойчивостью. Проведя ладонью по лбу, она почувствовала, что кожа у нее взмокла. В данный момент врач была не в состоянии сказать ни что это было, ни как ей на это реагировать, ни каким обрзом эту ситуацию разруливать. Даже если допустить – в качестве бреда, конечно – мысль, будто она имела хоть какой-то авторитет, то сейчас от него осталось мокрое место.
Уверена она была только в двух вещах. Раньше даже отдаленно напоминающее вот это ей испытывать не доводилось. И повторения она однозначно не хотела.
Хотя, нет худа без добра. Сообщение на автоответчик матери Ли наговорила абсолютно спокойно, не волнуясь ни капли. Она уезжает. Место своего пребывания сообщить пока не готова. Ей нужно подумать. Как что-нибудь придумает – сообщит. Всех любит, целует. Пока.
И даже не дернулась, когда телефон зазвонил, едва она успела закончить. Хороший способ справиться с волнением – получить еще больший стресс. Правда, к широкому применению она бы подобный метод не рекомендовала. А то так недолго и сотрясение мозга начать лечить ударом кувалды по голове.
***
По мере того как глаза майора, скользя по строчкам текста на мониторе, спускались ниже и ниже, его лысина багровела все ярче. А кустистые, как будто из них кто-то выдрал клочки шерсти, брови поднимались все выше, собирая лоб складками. Тиру очень хотелось оттянуть воротник водолазки – мягкая ткань его душила не хуже любой удавки. Он даже руку поднял, но только в очередной раз прочесал пятерней волосы.
– Это что? – придушенно поинтересовался майор, видимо, дочитав до конца.
– Мой отчет, – отрапортовал капитан.
Пытаясь мысленно прикинуть, нет ли у него срочных дел на ближайшую неделю. Судя по пламенеющей физиономии майора, меньшим ему отделаться бы не удалось. Недельку придётся поваляться у Дока, как пить дать. С возрастом-то сломанные кости срастаются все медленнее.
– Отчет... – задумчиво протянул майор, выкладывая пудовые кулачища на стол, словно опираясь на них. – Давай-ка глянем, капитан, все ли я правильно понял, а? Что-то мне вдруг приглючилось, будто у меня маразм начался. И я уже не хрена не въезжаю. Операцию «Говорун» ты провалил. Задач не выполнил и при этом один из твоих лейтенантов был ранен? Так?
– Так точно, – пролаял Тир, преданно глядя оловянными глазами на стену за плечом майора.
– Уже хорошо, – начальник сопнул носом, как разъярённый бык. – Дальше... – он опять повернулся к монитору, словно отыскивая особо понравившийся пассаж, – А – нет, не дальше. Раньше. При разработке плана действия ты, зачитываю: «исходя из целесообразности и сложности задачи, привлек к операции лейтенантов... так... сержантов и шестерых рядовых». Все верно?
– Так точно! – Тир сглотнул.
– Ты о...ел? Задействовать сразу шестерых – шестерых, мать вашу! – лейтенантов? Весь офицерский состав своей гребанной роты?! Тебе рядовые для чего даны? Для массовки? Жопой крутить и помпонами трясти?
– Никак нет! – капитан двинул шеей – водолозка его реально душила. – В целях... в смысле, исходя из целесообразности и сложности поставленной задачи...
– Какая на ... целесообразность? – грохнул кулаком по столу майор. – Шесть лейтенантов, один капитан, четверо гребанных сержантов! В центре, мать вашу, столицы! Операция провалена, перестрелка с погонями, как в хреновом боевике, один чуть коней не двинул! Это ты называешь целесообразностью?!
– Никак нет... – просипел Тир, чувствуя себя плохо, очень плохо.
Конечно, можно и правду сказать. Мол, дорогой командир, дела обстояли следующим образом. Ты, друг мой, сам языком трепанул, куда собираешься отправить группу. И сам же озвучил, трепло, с кем там встретиться доведётся. И сам, заметь, сам, при всех, запретил Дему даже близко соваться! Я тебе говорил, что не надо этого делать? Говорил. Говорил, что сам группу сформирую, по-тихому? Говорил. А ты мне что сказал? «Тут не бабский пансионат».
С этим не поспоришь. Не пансионат. Питомник на голову больных с отмороженными яйцами тут! Рассказать, как там шестеро лейтенантов оказались? Да запросто! После того, как ты, душа моя трепливая, все выложил, Дем помчался туда, как будто ему скипидаром в задницу плеснули. И парни следом – спасать. Слава Деве, что хоть у одного из сержантов очко не сыграло мне об этом доложить. А то бы мы не перестрелку с погонями получили, а трупы в мешках. И не поручусь, что только парней.
Кто после этого орать должен?
– Ах нет? – глумился майор, – А что тогда? Может, захват заложников – это целесообразно?
– Никакого захвата не было. Раненому оказали необходимую медицинскую помощь. До Базы бы мы его не довезли. Медик решала сама его сопровождать, по собственной воле.
– Молчать! – треснул по столу начальник, которого на базе никто иначе как Кабан не звал. Прозвище ему однозначно подходило куда лучше, имени данного при рождении. Кабан он и есть – Кабан. – Ты мне тут сказки не лепи, капитан! У меня уши от вашей лапши и так виснут! Как ты себе это представлял? «Дамочка, заткните моему парню дырки пальцем, а потом мы с вами расстанемся навек»? Так что ли должен был проходить твой «не захват»?
Не так. Но, опять-таки, вслух сказать нечего. Дем, линяя с базы, рацию из машины выломал и выкинул на хрен. И Яр с Варом после того, как парня подстрелили, закинули его именно в эту машину. А личные передатчики... Это ж центр столицы! Так сигналы глохнут, как в жопе. Вот капитан их и догнал, когда Вар с пушкой наперевес, готовился докторшу о помощи просить.
И куда бабу потом девать было? Сразу под панелью закопать? А Дему дать, ни кому не мешая, сдохнуть? Конечно, контролируй тогда Тир ситуацию, ничего подобного он бы не допустил... Хотя, положа руку на сердце, хрен его знает, как бы он поступил.
В одном майор прав. Ни фига он не контролировал. И уже за это его не песочить надо, а в рядовые разжаловать. Или вообще выкинуть с Базы. Сразу в крематорий.
– Ладно, – майор всосал в рот собственную нижнюю губу и отпустил ее с чавкающим звуком. – Нормально, дерьмо случается. Но дальше что за гребаный бред, капитан? Какой на хрен детский врач?
– На нас уже работают два медика-человека...
– Тут работают, на Базе! – снова грохнул по столу Кабан. – И днем и ночью – тут. Постоянно под контролем!
– Доктора Вейр тоже будут круглосуточно контролировать. Мои парни от нее ни на шаг не отойдут. А оборудовать место для приема мирного населения на Базе я не посчитал целесообразным... – вот ведь, привязалось! – Поэтому будет арендован офис в городе и...
– Какие парни, капитан? – почти прошипел Кабан, наваливаясь грудью на стол. – Какой офис? Тебе чего, гантель на башку упала? Или ты перегрелся? Или, мать твою, это у тебя, а не у меня маразм начался? Ты бы не поленился хоть одной извилиной пошевелить! Почему запрещено обращаться к человеческим врачам? И – прикинь! – обычные акшара, не бойцы, этот запрет свято соблюдают. У них дети мрут, а они соблюдают. Не знаешь, на хрена?
Вот тут даже мысленно ответить было нечего. Потому что любой тест, любой анализ – и сказочка про то, что никаких акшара в природе не существует, летит в задницу. А при современном уровне технологий она летит еще быстрее. Информация может быть сохранена на сотнях носителей. И, значит, появляется сотня шансов, что она попадет ни туда.
И надежды на то, что человеческое правительство про акшаров забыло, нет никакой. Иначе бы не делали генетический скрининг каждой беременной бабе поголовно. А ведь делают. Не орут об этом на каждом углу, но делают.
– С чего ты вообще вдруг решил, что этой докторше доверять можно? Откуда такая наивность, капитан? В детство впал?
Хороший вопрос. Чертовски хороший. Знать бы еще на него ответ.
– Она обещала оборудование за свой счет поставить. И прием вести за стандартный оклад врача...
– Ты чего лепечешь? – кажется, стол майора был специально усилен. Стандартная бы мебель давно развалилась от такого бурного и частого выражения эмоций. – Я тебе кто? Гребанный бухгалтер? Чего ты мне про зарплаты лепишь? Ты хоть понимаешь, к какой информации ты ей доступ дать собираешься?
И еще один хороший вопрос. Нет, все-таки, молодец у них майор, умный мужик. Лупит прямо не в бровь, а в глаз. Только почему-то попадает все больше по яйцам.
***
Помещение, которое предложил арендовать капитан, Вейр начала осматривать с некоторой опаской. Ничего хорошего она от него не ждала. Обшарпанная дверь, справа – тату-салон, слева – парикмахерская такого вида, что тут не по вечерним прическам специализировались, а по ирокезам и художественному выбриванию. И все это на первом этаже высоченного и длинного как стена, жилого дома.
Не такого, в котором сама доктор жила. Тут не было никаких торговых молов или фут-кортов. Парками и скверами между этажами тоже никто не озаботился. Только дешевые, крохотные и наверняка невероятно грязные квартирки с бумажными стенами. Благосостояние местного населения можно было оценить уже по улице. Узкая, зажатая домами-стенами с двух сторон, как тисками. Асфальт выглядел так, словно по нему долго и упорно танк катался. Никакой разметки, даже непонятно, где заканчивается сама дорога и начинается тротуар. Только впереди, кварталах в трех, на перекрестке заунывно, не переключаясь, подмигивал желтым глазом светофор.
Кругом мусор – обрывки, объедки, тряпки какие-то. Вейр не удивилась, когда вдоль стены дома прошмыгнула жирная, толстая крыса. Шмыгала-то она наверняка не потому, что от природы застенчивой была. А потому что охотников до ее крысиного мяска тут явно хватало. И это были отнюдь не кошки. Наверняка бездомный, который непрерывно почесывая сбитую в проволоку шевелюру на башке, тупо таращился на нее мутными глазами, от жаркого из крысятины не отказался бы.
Дно. Самое натуральное дно. Ниже просто некуда.
– Вы не беспокойтесь! – пришёптывала старуха, громыхая ключами – самыми обычными, медными. – До вас ентот офис хорошая баба снимала. Вумная и интелехентная. От дурных болезней отвары варила и чтоб дитев не было. Или потравить дитенка, коли рожать невмочь. Гадала тожить. Хорошо гадала, всю правду как она есть говорила. Ей супруг покойный с того света нашептывал, а она говорила.
Вейр, слушая ее кудахтанье, сильно сомневалась, что это повод для того, чтобы не беспокоиться. Как раз наоборот.
– А я тута за всем приглядываю. Мине за это хозяин приплачивает. Ну, посторожить там. Или, как вам, показать что. Комнатки-то щас все больше пустуют. Тута вот и подале, где раньше кабак был и магазин со всякими штуками срамными, – старуха мелко, трясясь, как копилочка с монетами, захихикала. – Давно пустые-то стоят, никто не въезжает. Видимо, денежки у людев закончились. А я, значит, присматриваю. Ну, убираю, канечна. Ежели вы мне приплатите, то и у вас убирать стану.
Старуха наконец открыла тяжелую, похожую на гаражную, дверь, и включила свет внутри. Опять-таки, никакого дистанционного или сенсорного управления – древний пластиковый выключатель. Лампы зажглись с легким жужжанием. Такого звука от светильник Вейр раньше никогда не слышала. Даже вздрогнула от неожиданности.
В принципе, помещение ей понравилось. И требовало оно больше тряпки с мылом, чем капитального ремонта. Вот только бабку доктор твердо решила не нанимать ни в качестве сторожа, ни в качестве уборщицы.
Ли прошла по пустым, гулким комнатам, решительно попросив сторожиху подождать ее на пороге. Бабке решительность Вейр явно не понравилась. Она даже вялые, синюшные губы поджала и, кажется, собиралась поспорить. Но после того как Дем ее оттер плечом, точнее, скорее, бедром к стене, желания защищать хозяйское имущество у нее поубавилось.
– Ну, что скажете? – поинтересовалась доктор, проведя ладонью по выступу стены и уставившись на свою руку так, словно впервые ее видела.
Ответа не последовало. Вейр подняла голову, в упор глядя на лейтенанта. Дем, рассеянно крутя головой по сторонам, не сразу засек ее взгляд. А когда заметил, растерялся. Даже пальцем в себя ткнул, уточняя, действительно ли она вопрос ему задала. Доктор утвердительно кивнула.
– А что я должен сказать? – не без насмешки приподнял бровь лейтенант.
– Вы же здесь охрану обеспечивать будете, – пожала плечами Вейр. – Помещение вам подходит? Ну, не знаю, может вам обязательно нужно, чтобы черный ход был... Или вот меня смущает большое окно в приемной. Это безопасно?
Он смотрел на нее сверху вниз, как она только что на свою ладонь – с не меньшим интересом и удивлением. Вдоволь налюбовавшись, лейтенант снова прошелся по комнатам, на этот раз, вертя башкой вполне прицельно. И, не торопясь, вернулся к ней. Вейр терпеливо ждала не только, когда он нагуляется, но и намолчится.
– А если скажу, что не подходит, будете искать другое? – выдал он, наконец.
– Послушайте, – доктор отряхнула испачканные пылью ладони друг от друга, и вздохнула тяжко, как великомученица, – нам с вами работать. И в какой-то мере даже делать общее дело. Будет проще, если мы с самого начала станем учитывать и соблюдать интересы друг друга. Может, я и произвожу впечатление полной кретинки. Но даже мне понятно, что вы приставлены не только как надсмотрщик, но и действительно в качестве охраны. И будущих пациентов вы тоже будете охранять. Опять же, это полностью совпадает с моими интересами. Поэтому – да. Если оно вам не подходит, то я поищу другое.
Молчал он долго, рассматривая ее, как особо редкого таракана. Ли тоже больше рта не раскрывала, но и не отворачивалась.
– Черный ход тут есть. Окно можно заложить. А остальное мне надо обсудить с капитаном. Я не знаю, кто все это будет оплачивать, – ответил парень крайне неохотно, словно делая ей большое одолжение.
– Если дело только в финансировании, то я могу частично субсидировать... В смысле, оплатить могу. Потому что мне это помещение нравится, – терпеливо ответила Вейр. – А денег у меня вполне достаточно.
– В первой комнате надо сделать пропускной пункт, – выдал лейтенант, явно, ну слишком явно проверяя ее реакцию.
Доктор с трудом сохранила серьезное выражение лица.
– Естественно, – ответила она, стараясь не улыбаться. – В госпитале, в котором я подрабатывала, была такая система, что пока открыта входная дверь – не открывается внутренняя. И полицейские сидели не только между ними, но и в холле. Мне кажется, что это вполне разумно . Но, конечно, я не настаиваю. Вы в этом понимаете больше.
Лейтенант медленно, словно у него шея затекла, кивнул. Кажется, о чем-то договориться они все-таки, смогли.
– А вы не знаете, почему это место не пользуется популярностью? Я имею в виду, почему тут помещения пустыми простаивают? – бросила она пробный шар, проверяя, показалось ей или нет.
– Здесь в последнее время много ак... – Дем осекся, словно споткнувшись, – наших селятся. А им дешевые бары и интим-салоны ни к чему.
– Поня-атно, – протянула Вейр, натягивая перчатку на руку.
Две хорошие новости. Первая, парень сдает назад и с ним действительно можно договориться. Вторая: и так не слишком высокую стоимость аренды вполне возможно еще чуть-чуть снизить. А разумная экономия, как известно, основа успеха любого бизнеса.
***
Дем таращился в потолок, на котором, как приклеенные, висели пятна света, пробивающиеся в щель под дверью. Глаза от бессонницы высохли и горели, словно кто-то умный кругом перец рассыпал. Но и закрыть он их не мог. На той стороне век, в темноте, его поджидал дьявол. Мудак соскучился и явно намерен был исполнить для парня новую программу. Участвовать в которой лейтенант не желал.
Мысли то и дело малодушно соскальзывали в колею «рука-тумбочка-оранжевый пузырек». Хотелось попробовать докториценного зелья, очень хотелось. Но вполне возможно, что снотворное... А, нет – «успокоительное», вот как. Словно он нервная дамочка, успокоительное жрать. Дем усмехнулся – надо же такое придумать! А говорила, что не кретинка. Только полная дура могла такое предложить. Ему – успокоительное... Уржаться.
Только вот как эти пилюли не обзывались, они могли вполне запереть его в темноте. И вместо того, чтобы избавить Дема от дьявола, преподнесут ему лейтенанта упакованным и перевязанным ленточкой. Такое тоже бывало. Перепив, он засыпал, как вырубленный. И шоу «Выбей из мальчика дерьмо» становилось особенно красочным.
Но и дальше таращиться в потолок сил уже никаких не было. Гребанное противоречие – хотеть спать до усрачки и мучиться бессонницей. Добро пожаловать в нашу реальность! Здесь вас вывернут наизнанку и ласково укроют собственными кишками. А еще у нас есть пончики...
Дем перевернулся на бок, сунув руку под подушку. Теперь у него появилась шикарная возможность таращиться на полоску света под дверью.
Плюнуть что ли на все, прекратить заниматься мозговым онанизмом и набросать примерный план, чего и сколько ему понадобится? В общих чертах систему безопасности он накидал. И Тир ее одобрил, даже без серьезных правок. Впрочем, он может это не от избытка доверия, а потому, что сам помятым выглядел. То ли тоже не спит, то ли проблемы капитана одолевали. Хотя у кого нет чертовых проблем?
Или сожрать пару колес? Докторица, вроде как, со знанием дела говорила. Видать, у нее собственный дьявол имелся. И, может, покруче, чем у него. Устроила из квартиры гребанное кладбище. Платьице-то в детской чистое было. То есть, она его стирает и обратно вешает. А бельишко кружевное, которое она, видать, для своего супружника одевала, пахло, как давно валяющаяся тряпка. Наверное, с тех пор ни-ни, монашествует. Шиза? Да полная.
Но есть в докторице что-то такое... прикольное. Там, в квартире, она же перепугалась его до мокрых штанов. Как будто он не просто рядом встал, а собирался ее растянуть прямо на ковре. Но оправилась быстро. Даже лекцию ему прочитала о взаимовыгодном сотрудничестве. Но, видать, действительно не дура. В дело, в котором ни хрена не понимает, не лезет. Мол, ты главный – ты и решай. Хотя, может это она тоже так... Чтоб он расслабился, а потом... А что потом? Да хрен знает! Кто этих баб разберет?
Он перевернулся на спину, положив руку под голову. Нет, с этим надо что-то решать. Или вставать, или спать. Время то уже... Дем покосился на часы. Охренеть! Два часа дня. Мило.
Полоску света под дверью закрыла чья-то тень. Там, в коридоре, кто-то явно стоял. Лейтенант, стараясь не шуметь и даже дыхание задержав, медленно вынул руку из-под головы и снова сунул ее под подушку, нащупывая рифленую рукоять.
В дверь тихо и как-то нерешительно постучали.
– Да? – подал голос лейтенант.
– Э... вы не спите? Или это я вас разбудила?
Та-да-да-дам! Дева из наших грез сама явилась к нам в два часа дня. Не иначе как в черных чулочках и на охрененных каблуках.
– Не сплю.
За дверью помолчали.
– А... А можно я войду?
Дем пожал плечами, как будто она могла это видеть. Не увидела, судя по тому, как колыхнулась тень. Наверное, с ноги на ногу переступила.
– Ладно, я тогда вхожу! – оповестила его докторица.
И действительно вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вид у нее был... забавный. Не черные чулки, конечно, но тоже ничего. Босая, в халате, с растрепанными, словно она усиленно ворочалась, волосами. Мечта любого мужика!
– Я понимаю, что это... странно, – она заправила прядь за ухо – нервничает. – Но мне показалось, что вы тоже не спите. Вот я и...
Дем молчал, приподнявшись на локте и глядя на нее исподлобья.
– У меня есть несколько вопросов. Я решила, что если вы не спите, то... В общем-то, их, конечно, можно оставить до утра. В смысле, до ночи... Да... Короче, пойду я, – закончила она мрачно и решительно, снова переступив на месте. – Дурацкая была идея. Извините. Спокойной ночи... Дня.
– Ты че мнешься? – подал голос лейтенант, когда она уже взялась за дверную ручку.
– В смысле? – докторша обернулась через плечо.
Лейтенант указал подбородком на ее ноги. Она посмотрела на свои босые ступни, словно не догадываясь, что там у нее внизу находится, и опять подняла голову.
– Просто пол холодный. А в коридоре я простояла... Ну, в общем, долго.
Она снова заправила волосы за уши, теперь уже обеими руками. Что перемкнуло в мозгах у Дема, он и сам не понял. Закоротило нечто неведомое – и привет. Хотя, какой с него спрос? У него крыша давно протекала.
В общем, он сел, подтягивая одеяло к животу, и кивнул на собственную кровать.
– Садись.
– Да?
Она нахмурилась, как будто не считала эту идею удачной. Но, поколебавшись, просеменила к его постели, забравшись на нее с ногами.
– Укройся.
Приказал лейтенант, царственным жестом кинув ей угол одеяла. Докторица глянула на него с явным сомнением, и завозилась, устраиваясь поудобнее. Голая и действительная ледяная ступня, скользнула по его икре. Ощущение и впрямь было не самое приятное, но Дем дернулся так, словно его током пробило. А докторша замерла сусликом, тараща на него свои глазищи. Будто ожидая, что сейчас, прямо не сходя с места, он ее и придушит.
– Я... пойду, – мяукнула она.
– Что там у тебя за вопросы были?
Дем не просто понимал, а задницей чувствовал, что все это сплошной, ничем не замутненный идиотизм. И бессонница трахает его мозги в совсем уж извращенной позе. Короче: «Детки, дружно улыбнулись и сказали: ши-иза!».
Причем докторша явно была точно такого же мнения. Но вместо того чтобы сбежать, она вдруг ляпнула:
– А вы не знаете кого-нибудь, кто наркотиками торгует?
– Чего? – вытаращился Дем.
Честно говоря, он ожидал чего угодно, вплоть до предложения скрасить бурным сексом остаток дня. Но вопрос был действительно неожиданным.
– Наркотики – это такие вещества... – зачастила докторша, как будто боялась, что он ее сейчас возьмет за шкирку и выкинет за дверь.
– Я знаю, что такое «дурь», – оборвал лейтенант словесный понос. – Тир в курсе, что ты на этой дряни сидишь?
Теперь она на него уставилась, как будто у лейтенанта рога выросли.
– Нет... Как вы... Да нет же... Я? О, Боже!
Она вдруг расхохоталась. Спохватилась, зажав себе рот ладонью, но плечи у нее все равно тряслись. И глаза блестели. Реально – блестели. При этом брови ее как-то странно сдвинулись – домиком.
– Нет, это не для меня, – всхлипнула докторица. – Просто у меня лицензия стоматолога. Поэтому покупать некоторые препараты, которые могут понадобиться, я не имею права. А обычно те, кто наркотиками торгует, и лекарства способны достать.
Она вдруг икнула и опять зажала рот ладонью, виновато косясь на лейтенанта. Даже слабого света из-под двери было достаточно, чтобы разглядеть, как она покраснела.
– Ну, а чего я мог подумать? – пожал плечами Дем.
Сообразив, что улыбается во весь свой гребанный рот. И это тоже было новеньким. Совсем-совсем новеньким.
Глава девятая
Глава девятая
Дрель визжала так, что зубы ломило. Вейр буквально чувствовала, как от этого звука у нее глаза пучатся, словно у рака. Хотелось заткнуть и дрель, и сверлильщика. Но приходилось мириться. Лейтенант развел бурную деятельность. Рабочие, как она подозревала, все поголовно акшара, носились с резвостью тараканов, вспуганных неожиданно включившимся светом. Сверлили, долбили, тянули какие-то кабели, что-то прикручивали, монтировали.
И среди этого ада черным назгулом, сложив руки за спиной, прохаживался ее охранник. Только иногда стряхивая со своего кожаного пальто мелкую пудру известки. Действительно, не поспоришь, имя ему подходило. И впрямь, Демон.
Причем, насколько врач понимала, прогуливался он не просто так. Рабочие уже зубами поскрипывали от его назойливого внимания. Он свой нос совал везде. И, особо не стесняясь, заставлял переделывать, если ему что-то не нравилось. С ним не спорили. Да и поспоришь с таким. Как глянет своими желтыми глазенапами, так и забудешь, как тебя мама назвала. Но его обстоятельность Вейр импонировала.
Было в парне что-то от волнореза – огромный, бетонный, постоянный. И, черт все побери, несокрушимый. Дурацкое слово, но лучше не подобрать.
Дрель, наконец-то, заткнулась и парень резко обернулся. Впрочем, он все делал резко, как будто что-то рубил или рвал.
Увидеть Вейр, стоящую прямо за его спиной, лейтенант явно не ожидал. Но ни вздрагивать, ни тем боле отскакивать, он не стал. Только зрачки резко расширились. Ага, опять резко.
– Я тебе кофе принесла, – тоном «хорошей девочки» протянула доктор.
Дем перевел тяжелый взгляд на стакан в ее руке, и опять уставился на нее.
– Ты выходила? – поинтересовался он, изображая на физиономии маску из разряда «смерть всему живому».
– Нет, – Вейр с трудом, но удержалась, чтобы не возвести глаза к потолку. – Свира послала.
– Это кто? – стакан, переливающийся набившим оскомину логотипом, он брать не спешил.
– Это наш водитель. Твой солдат, насколько я понимаю, – терпеливо пояснила Ли.
– А Сиф... – он явно не договорил, оборвав себя на полуслове. Видимо, прозвище у несчастного было не слишком приличным. – Ясно.
Стакан лейтенант, все-таки, забрал. И, по своему обыкновению, забыв сказать даже «спасибо», обошел ее, отправившись куда-то к входу. Вейр вздохнула, в тысячный раз напомнив себе, что терпение – есть великая врачебная добродетель.
С того момента, как доктор в прямом смысле слова Дему в постель залезла, их отношения, вроде как, узаконились. Она тоже перешла с ним на «ты». Тем более что формализм парень в принципе не замечал. А лейтенант перестал ее доставать. В смысле, не доставать. Они уже выяснили, что это нечто другое. Ладно, он перестал себя вести как последний придурок. Оставаясь полным говнюком. Ага, свой словарный запас она значительно обогатила. Правда, пока выражалась только мысленно. Но и это помогало.
Особенно в общении с ним. Хотя польза от Дема была несомненная. И не только в плане обеспечения безопасности. Парень ее еще и с Варом познакомил, который обещал врачу достать все, что нужно. Да и советы лейтенант давал совсем не дурные. Планировщиком он оказался отменным. Достаточно было выложить исходные данные – и он на ура выдавал несколько вариантов решений. В общем, золото, а не человек. В смысле, акшара. Если бы не его характер... Машину легче руками двигать, чем с ним общаться.
