Текст книги "Сад земных наслаждений"

Автор книги: Карузо Джачинта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

21

Мы ворвались в оранжерею, но никто не сдвинулся с места.

Вблизи живая картина оказалась еще более прекрасной. Сотни нагих тел, замысловатые пейзажи и архитектурные сооружения, животные, цветы, огромные фрукты, ослепительные краски, еще более яркие, чем на мониторе и в книгах. Меня поразили удивительно насыщенный розовый цвет и постепенный переход небесно-голубых тонов в бирюзовые. Мне захотелось вживую увидеть «Сад земных наслаждений», когда все это закончится, но я тут же удивился этой мысли: меня всегда приводил в ужас так нарываемый культурный туризм.

– Что с ними? – проговорил Николз, стоявший рядом со мной. – Они как будто заснули.

Это была живая картина, персонажам не полагалось двигаться. Но, черт возьми, ведь в здание ворвалась полиция. Даже галлюциногеном не объяснить странную летаргию, казалось, охватившую всех. Они же приняли настой шалфея, а не мескалин. А Ребекка и вовсе ничего не пила. Но и она не подавала признаков жизни.

Я поискал глазами напарницу. В шаре, прильнув к Яну Хасельхоффу, сидела ослепительная блондинка, но это была не Ребекка.

Первой моей реакцией было разочарование. Я надеялся наконец-то увидеть ее голой, после того как долгие месяцы довольствовался содержанием силиконовой копии. Обнаружив на месте Ребекки другую, я почувствовал себя ребенком, у которого отняли любимую игрушку.

И все же блондинка была просто ослепительна. Когда мне наконец удалось оторвать взгляд от ее чувственного тела, я посмотрел на пещеру. Как я и ожидал, внутри, в окружении двух женщин, находился единственный одетый участник живой картины. Великий Магистр Братства Свободного Духа, Тау, за которым я так долго охотился. Он смотрел на меня в упор. В его глазах – Алейт ван дер Меервенне говорила, что они черные, как преисподняя, – застыло повелительное выражение.

Две женщины усиливали исходившее от него могущество. Одна лежала на пороге пещеры. У нее были длинные белокурые волосы и потрясающая грудь. Вторая, с прекрасным лицом, обрамленным длинными черными волосами, склонила голову на плечо Великого Магистра в знак близости. Блондинка держала в руке яблоко. Мужчина указывал на нее пальцем, а брюнетка спокойно наблюдала за всем происходящим.

Я вспомнил, что читал у Френгера о сцене в пещере: мужчина и темноволосая женщина – это Великий Магистр Братства Свободного Духа и его жена в день свадьбы. Блондинка на пороге – Ева, Великий Магистр указывает на нее, словно говоря, что он соединился со своей земной супругой в бессмертной мечте о ней.

Вот так, в одно мгновение, эротический сон, которым я жил уже несколько недель, превратился в кошмар: не я блаженствовал в окружении двух своих самых желанных женщин, а Тау. Во мне закипела слепая ярость. Будь я менее сдержанным, я бы сейчас бросился на него и вырвал из его лап Ребекку и Лору Кисс.

Усилием воли подавив гнев, я подошел к этой троице.

– Какой милый треугольник! – воскликнул я с сарказмом. – А как же вся эта история о чуде? Et erunt duo in carne una, если мне не изменяет память. – Я с ненавистью смотрел на Себастьяна Туса. – Втроем тоже годится?

Он не отвел глаз.

– Так даже лучше, – ответил он сухо.

– Правда? Не терпится услышать подробности. А пока что, сержант Уэнстон, вылезайте из этой проклятой пещеры и приведите себя в порядок. Комедия окончена.

Ребекка посмотрела на меня отсутствующим взглядом, словно очнулась от дурного сна.

– Вы слышали меня? – крикнул я, подбирая с пола халат и протягивая ей.

Она, кажется, поняла наконец, что раздета, и покраснела до корней волос.

Увидев, как она бросилась прочь из пещеры и стала смущенно натягивать халат, Себастьян Тус и Лора Кисс очень удивились.

– Сюрприз, – проговорил я насмешливо. – Кто бы мог подумать? Ваша дорогая Ева оказалась агентом полиции. – Пристально глядя в глаза Лоре Кисс, я спросил: – Госпожа Шару, что случилось с вашим мужем?

Писателя нигде не было видно.

– Я ему не нянька, – нагло ответила она.

– Искренне надеюсь, что он не разделил судьбу Джули Бонем, вашей горничной. Точнее, детектива, которого ваш муж нанял, чтобы шпионить за вами.

Лора Кисс расхохоталась.

– Люк никогда бы так вульгарно не поступил.

– Уверяю вас, именно так он и поступил. Госпожа Шару, где ваш муж?

Она молчала.

Потребовалось приложить некоторые усилия, но истинные обстоятельства смерти девушки наконец выплыли наружу. Вот как все произошло.

Джули Бонем и Ян Хасельхофф проникали в дома известных людей, устраиваясь туда под видом обслуживающего персонала, а потом продавали фотографии и прочие компрометирующие материалы скандальным газетам. Они проделывали это много раз, но их жертвами всегда оказывались звезды средней величины, поэтому сногсшибательных заработков мошенники не получали. Качественный скачок произошел, когда Ян попал к Дэвиду Торки и стал собирать информацию о режиссере. Судьбе было угодно, чтобы молодой человек оказался свидетелем сцены, которую его хозяин устроил Патрисии Хойл, своей домоправительнице, после того как она попыталась его соблазнить. Именно так Хасельхофф узнал о том, что Торки равнодушен к сексу, так всплыла история о его фиктивном браке. За этот материал таблоиды, всегда жаждущие новостей о самом загадочном режиссере Голливуда, осыпали бы афериста золотом.

Покуда он потирал руки от радости, предвкушая, как на его голову польется денежный дождь, Джули Бонем открыла для себя профессию интернет-детектива. Ей повезло удачно устроиться в дом к Люку Шару, чтобы следить за его молодой и красивой женой, которую муж подозревал в измене.

Потом Ян Хасельхофф нашел «Алейт».

– Тогда почему повесть Торки оказалась в компьютере Джули Бонем? – спросил я у него в ходе допроса.

– Однажды Торки забыл ноутбук у себя в спальне, – объяснил молодой человек. – Я открыл его. Среди кучи файлов там был один особенно большой. Историческая повесть, довольно скучная. Я даже не смог дочитать до конца. Но в тексте были сделаны кое-какие пометки, из которых становилось понятно, что режиссер собирался снять по этим материалам очередной фильм. Я скопировал файл и перенес его в новый ноутбук, который отдал Джули.

– Не проще ли было вручить ей диск?

– Разумеется, но Джули нужен был новый ноутбук. Я воспользовался случаем, чтобы сделать ей подарок и одновременно спрятать повесть Торки в надежном месте. Разумеется, я не мог оставить ее у себя в Суссексе.

– Что вы собирались сделать с текстом?

– Режиссер хотел снять фильм, а поскольку любое его новое творение вызывает в прессе ажиотаж, после окончания съемок я бы продал рукопись самому щедрому покупателю.

– Никто бы не осмелился ее опубликовать, – возразил я.

– Саму повесть – нет, но они могли бы заранее напечатать статью с изложением сюжета фильма. Торки никогда не допускал утечки информации о своих работах. Я бы получил от этой аферы кучу денег.

Тогда я сообщил Хасельхоффу, что фильм провалился, потому что продюсерскую компанию Торки продали новым владельцам и та заморозила проект. Казалось, эта новость не особенно смутила молодого человека: все связанное с режиссером всегда хорошо продается.

– Стало быть, вы отдали ноутбук Джули Бонем, – продолжил я. – А что случилось потом?

– Я подарил его Джули в последний раз, когда навещал ее в Савойе. Я попросил ее сохранить файл и собрать кое-какую информацию о Босхе. Она порылась в Интернете, а прочитав повесть, пришла в такой восторг, что начала посещать чат, посвященный художнику.

– Значит, там она и познакомилась с Тау?

Хасельхофф кивнул:

– Да, она столкнулась с ним в чате. Они подружились. Казалось, он очень много знает о Босхе. Сначала Тау только рассказывал ей о художнике. Потом они заговорили о Великом Магистре Братства Свободного Духа. Джули была очарована. Когда Тау предложил ей участвовать в живой картине, она с радостью согласилась.

– Двадцать первого апреля она приехала в Лондон, чтобы увидеться с Тау?

– Да, у них была назначена встреча.

– Готов поспорить, в Национальной галерее.

– Откуда вы знаете? – Юноша посмотрел на меня изумленно.

Я отмахнулся.

– Как Джули добралась до Лондона?

– На самолете из Женевы.

– Вы встречали ее в аэропорту?

– Да, у меня был выходной.

– Куда вы отправились потом?

– На встречу. В Национальной галерее я следил за Джули из толпы, но она вдруг прибежала ко мне, очень напуганная, и сказала, что нам срочно нужно уходить. Я спросил почему, но она потащила меня прочь из музея, ничего не объяснив.

– Что случилось? Тау не пришел?

– Нет, он пришел, но оказался совсем не таким, как ожидала Джули.

– Что вы имеете в виду?

– Джули ждала мужчину, а пришла женщина. Я тоже заметил, что перед картиной Боттичелли – именно там Тау назначил встречу – остановилась только одна очень красивая черноволосая женщина. Я подумал, что это просто посетительница.

Значит, вместо Туса пришла Лора Кисс, и Джули Бонем сбежала.

– Почему ваша девушка испугалась?

– Эта женщина оказалась женой Шару. Джули ее боялась. Говорила, что она нехорошая. Способна на все.

– Не могли бы вы объяснить поточнее? – попросил я.

– Джули не вдавалась в детали. Сказала, что многое видела и знает, как жестоко эта женщина обращается с мужем. Кроме того, у Джули были доказательства, что у жены Шару есть любовник и что она ведет двойную жизнь. Например, в тот день, когда мы встретились с ней в Лондоне, она сказала мужу, что гостит у друзей на юге Франции.

– И что же случилось, когда женщины встретились перед картиной Боттичелли? Кстати, готов поспорить, что это было «Поклонение волхвов».

– А что, полиция уже тогда следила за нами? – снова удивился Хасельхофф.

Я покачал головой.

– Жена Шару набросилась на Джули. Обвинила ее в шпионстве. Она угрожала, говорила, что Джули поплатится, если что-нибудь расскажет ее мужу. Ну, Джули испугалась и убежала.

В ту ночь Хасельхофф с девушкой остановились в Лондоне, а на следующий день отправились в Суссекс. Молодой человек, догадавшись, что его раскрыли, решил уйти с работы и хотел собрать свои вещи. Поэтому, когда они добрались до виллы Торки, он вошел через заднюю дверь, а Джули осталась ждать снаружи. Хасельхоффу удалось незамеченным проникнуть в свою комнату, но Джули позвонила ему по сотовому.

– Приехали два каких-то странных типа на машине, – продолжал Хасельхофф, – и стали подозрительно пялиться на нее. Я сказал Джули, чтобы она не боялась, я скоро приду. В спешке я ничего с собой не взял, даже документов. Когда я вышел из дома, двое мужчин пытались затащить Джули в машину. Я побежал к ним, пытался остановить, но они были просто великанами. Они ударили и схватили меня.

– Так вот почему вы оставили все свои вещи в доме Торки!

– Да, деньги, документы, одежду. И компьютер Джули.

– Компьютер Джули?

– Ее ноутбук. Он лежал у меня в рюкзаке, когда я вошел в дом. В спешке я забыл его там.

– То есть вы хотите сказать, что компьютер, в котором содержались файлы о средневековом монахе Иоахиме Флорском и зашифрованные электронные письма, принадлежал не вам, а Джули Бонем?

– Не знаю, что было в ноутбуке, но он принадлежал Джули.

Еще одна тайна была раскрыта: теперь стало ясно, почему переписку Джули Бонем с Тау нашли не в ее комнате, а у Яна Хасельхоффа.

С компьютерами в этой проклятой истории возникла большая путаница. Их было три. И все они принадлежали Джули Бонем: тот, что мы нашли в ее комнате в Шато-Вере, с повестью Торки, тот, что мы обнаружили у Хасельхоффа, и тот, которым она пользовалась для расследований и который разбил молотком Шару.

– А у вас не было компьютера в Суссексе? – спросил я молодого человека.

– Был, но он пропал за несколько дней до моего отъезда в Лондон.

– Что значит – пропал?

– Думаю, домоправительница Торки нашла его и уничтожила. Там хранился собранный о режиссере материал. Все равно у меня есть копия на диске, который я всегда ношу c собой. Так что я ничего не потерял.

Диск меня не интересовал, я пропустил это мимо ушей и спросил Хасельхоффа, куда их с Джули отвезли после похищения.

– В Сесснок. Дороги я совсем не помню, нас накачали наркотиками. В замке нас разлучили, и я больше не видел Джули.

– И вы не знаете, как и почему ее убили.

– Могу только предположить, что от нее избавились, потому что она больше не подходила для живой картины. Она слишком много знала, и был риск, что она все расскажет Шару.

– А почему она больше не подходила для живой картины?

– Сбежав из Национальной галереи, Джули очень коротко постриглась и перекрасила свои светлые волосы в черный цвет. Она хотела изменить внешность, чтобы ее не нашли.

Настало время разобраться с ее операцией на носу.

– Джули сделала ее, чтобы больше подходить на роль, которую должна была исполнять?

– Она давно мечтала о таком носе. А живая картина явилась хорошим поводом для операции.

– Кто дал ей денег?

– Я. Я хотел, чтобы она была счастлива. А нос портил ей жизнь.

– Ваша подруга, кажется, очень любила сад Шару. Она проводила там все свое свободное время.

Хасельхофф горько улыбнулся.

– У Джули была мечта: она хотела открыть питомник. Говорила, что это хороший способ зарабатывать деньги.

– Мне сказали, что вы увлекались изучением Камасутры.

На этот раз он расхохотался.

– Я выдумал эту чепуху, чтобы отвлечь внимание слуг Торки. Им было о чем сплетничать, и они не лезли в мою жизнь.

Я сообщил молодому человеку, что его брат очень за него беспокоится и даже обвиняет Торки в его убийстве. Ян воспрянул духом. Он боялся, что их с Ханком отношения погублены навсегда.

– Пол, еще один официант, работавший у Торки, утверждает, что вы с братом часто созванивались. А Ханк уверял нас в обратном. Как все обстояло на самом деле?

– Брат прав. Мы с ним почти не общались.

– Почему же солгал Пол?

Хасельхофф пожал плечами:

– Кто знает? Я часто звонил Джули. Может, ему показалось, что я разговариваю не с ней, а с братом.

Или со своим дружком. Я вспомнил, что Пол считал Яна геем.

– А что произошло после того, как вас разлучили с Бонем?

– Они продолжали накачивать меня наркотиками. Я почти все время спал. А когда просыпался, ко мне время от времени наведывался черноглазый мужчина. Он заходил в мою комнату, долго молча смотрел на меня и уходил. Я узнал, что мне предстоит участвовать в живой картине, всего за несколько часов до начала действа. Полагаю, после него меня ожидала участь Джули.

Я был с ним полностью согласен. Эти сумасшедшие наверняка и его бы убили.

Когда Лора Кисс вошла в комнату для допросов, по спине у меня побежали мурашки от возбуждения. Она выглядела сногсшибательно в костюме из красного шелка, с волосами, собранными на затылке.

Красотка томно опустилась в кресло и заглянула мне прямо в глаза.

– Госпожа Шару, где ваш муж? – спросил я, не отводя взгляда.

Ее зеленые глаза блеснули.

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

– Он скоро прибудет. А пока мы ждем, расскажите мне о вашем муже. Когда мы ворвались в оранжерею, его там уже не было.

– А кто вам сказал, что он вообще там был? – возразила Лора Кисс, рассмеявшись.

– Телекамера сержанта Уэнстон.

– Сержанта Уэнстон?

– Той женщины, что находилась в пещере вместе с вами и Себастьяном Тусом. Она полицейский.

Лицо Лоры Кисс исказилось яростью.

– Я знала, что этой бабе нельзя доверять. Ну, если у вас была камера, значит, вы и так все знаете.

– Не все. Например, мы не знаем, что случилось с вашим мужем.

Она хохотнула.

– Этот идиот выбежал из оранжереи, словно фурия. Разумеется, он не сказал, куда идет, но могу вас заверить: помчался к своему адвокату, чтобы потребовать развода.

– Госпожа Шару, Себастьян Тус – ваш любовник?

– Зачем вы спрашиваете, если уже знаете ответ?

– Значит, вы подтверждаете?

– Какое отношение моя личная жизнь имеет к смерти горничной?

– Именно это я и хотел бы узнать.

– Послушайте, – взорвалась она, – когда я увидела, что на встречу пришла шпионка моего мужа, я пришла в ярость. Устроила ей скандал. Она ушла, и я ее больше не видела.

– Почему вы называете ее шпионкой мужа?

– Вам отлично известно почему. Но если вы хотите услышать все из моих уст, я доставлю вам такое удовольствие. Девчонка шпионила за мной. И только один человек мог нанять ее – мой муж.

– Почему?

– Он сходил с ума от ревности.

– Похоже, у него были на то веские причины.

Лора Кисс бросила на меня испепеляющий взгляд и сказала со злобой:

– У меня нет ни малейшего желания сидеть здесь и выслушивать критику какого-то дурацкого полицейского!

Я не ответил. Некоторое время мы молча сверлили друг друга глазами.

– Госпожа Шару, – сказал я наконец, – вы утверждаете, что больше не видели Джули Бонем после вашей встречи в Национальной галерее?

– Именно.

– А кто отдал приказ похитить девушку и привезти ее в Сесснок?

– Не я.

– Значит, Себастьян Тус?

– Это очевидно. Он там живет.

– Зачем он так поступил?

– Я не знаю.

– Может быть, это вы его попросили?

– Ваш вопрос не заслуживает ответа.

– Кто убил Джули Бонем?

Лора Кисс порывисто встала.

– Ну хватит! Вы утомили меня своими дурацкими вопросами. Я больше ничего не скажу до тех пор, пока не приедет мой адвокат.

А вот Себастьян Тус отказался звонить адвокату. Он сел напротив меня, между Николзом и Ребеккой, и не сводил с меня властных черных глаз.

– Итак, – произнес он высокомерно, – что вам от меня нужно?

– Давно ли вы состоите в связи с госпожой Шару?

Этот вопрос мучил меня, но не его я собирался задать первым. Он сам сорвался у меня с губ в ответ на заносчивость Туса. Николз удивленно повел бровью.

– Мне кажется, – иронично улыбнулся Тус, – иметь любовницу не противозаконно.

Я стукнул кулаком по столу так, что они все подскочили, и прорычал:

– Отвечайте на мой вопрос!

– Два года.

– Как вы познакомились?

– Она была моей пациенткой.

Этот сукин сын, наплевав на профессиональную этику, спит с пациентками! Я ужасно разозлился: некорректно пользоваться служебным положением, чтобы произвести впечатление на женщину, особенно в наше время, когда все помешаны на новомодных медицинских штучках.

– Где находится ваш кабинет? – спросил я.

– У меня нет кабинета. Я принимаю пациентов у себя дома.

«Пациентов?» – чуть не выпалил я. Пациентов, черт возьми! Я был готов поспорить, что все они – женщины.

– Где?

– В Люксембурге.

Ребекка взглянула на Туса удивленно. Наверное, думала, что он живет в Лондоне.

– А ваша секта тоже обретается в Люксембурге?

– Моя секта? – сухо переспросил Тус. – Вас послушать – так я прямо какой-то шарлатан, обманывающий людей.

– А разве нет?

Николз нервно кашлянул.

– Нет. Я прежде всего врач, – ответил Тус, чеканя каждое слово.

Если можно назвать врачом человека, который встречается со своими пациентами. Я негодовал.

– А еще я ученый.

– Ах вот как? И что же вы изучаете?

Тус посмотрел на меня как на слабоумного.

– Так что вы изучаете? – повторил я, ничуть не смущаясь. Даже сделал свое знаменитое наглое выражение лица. Мужчины обычно его ненавидят. Женщины – те, наоборот, восхищаются. Ребекка – единственное исключение, которое лишь подтверждает правило.

Как я и рассчитывал, прыти у Туса сразу поубавилось.

– Например, таких гениев, как Босх, – проговорил он сухо.

На сей раз я готов был с ним согласиться. Этот художник действительно великолепен.

– Как вам пришла в голову идея организовать секту новоявленных адамитов?

– Адамиты стремились к высшему совершенству. Вам этого недостаточно, чтобы восхищаться ими? Они считали себя воплощением Святого Духа. Поэтому, вовсю предаваясь плотским утехам, были свободны от греха. Они решили все проблемы, связанные с полом, рождением, социальным статусом. Женщины освободились от униженного положения, на которое их обрекла церковь, считались равными мужчинам – и это в тринадцатом веке.

Я выслушал лекцию Туса не моргнув глазом. Хотя этот надменный шарлатан так значительно на меня посмотрел, рассказывая о том, какими распрекрасными были адамиты, которые уже не сомневались, считать женщину человеком или животным. Как будто я какой-нибудь султан-деспот.

– Итак, вы решили пойти по стопам адамитов, известных развратников, и придумали всю эту петрушку с живой картиной.

– Я вовсе не сексуальный маньяк! – с негодованием возразил Тус, и Ребекка сжала губы, словно в подтверждение его слов. А Николз снова кашлянул.

– Вы хотите убедить меня в том, что организовали этот маскарад из любви к искусству?

Он посмотрел на меня презрительно. «Бессмысленно разговаривать с таким невежей, как ты», – говорили его глаза.

– Вы вербовали добровольцев через Интернет, – сказал я. – В оранжерее было больше пятисот человек. Есть еще?

– Нет, только те, кого вы видели.

– Собираясь, вы свершаете ритуалы адамитов?

Тус испепелил меня взглядом.

– Что вы имеете в виду?

«А то, что вы в вашей секте трахаетесь как безумные!» Но это ведь не преступление. Потому я ответил уклончиво:

– Я читал, что адамиты собирались в подземельях и нагими служили мессу.

Уверен, Тус и так прекрасно понял, что меня интересует.

– Целью наших встреч всегда была исключительно подготовка к осуществлению живой картины. Вы представляете, чего нам стоило организовать ее?

«Вот-вот, и все это время вы увлеченно готовились к действу. Целыми днями рисовали декорации и конструировали дьявольские механизмы. Что-то не верится. И все же оргия не преступление», – снова подумал я. Пришлось сменить тему:

– Какую роль играла в секте госпожа Шару?

– Лора – моя муза.

– Не могли бы вы выражаться яснее? – попросил я.

– Нас соединяет нечто, выходящее за пределы сверхчувственного.

Я прервал его, чтобы не пришлось выслушивать еще одну лекцию, на сей раз философскую.

– Вернемся к Джули Бонем. Как вы с ней познакомились?

– В чате, посвященном Босху. Она была очень любопытна. Ей хотелось знать о художнике все. Потом мы познакомились поближе, и я выяснил, что у девушки длинные белокурые волосы. Я подумал, что она подойдет на роль Евы.

– И вы договорились встретиться в Лондоне. Почему же вы отправили вместо себя госпожу Шару?

– Я не был уверен, что Джули Бонем действительно годится. Светлые волосы – это еще не все, ведь могло оказаться, что она толстая или вся в оспинах. Лора должна была только взглянуть на нее, убедиться в том, что девушка нам подходит, а потом позвонить мне на сотовый. Мы были в Национальной галерее вместе, только я ждал в соседнем зале. Если бы Лора дала добро, я бы тут же вышел к Джули Бонем.

– Но к несчастью, девушка, найденная вами через Интернет, оказалась горничной госпожи Шару.

– Лора просто остолбенела, увидев ее. Она знала, что на самом деле Бонем не горничная, а шпионка ее мужа.

– Госпожа Шару догадалась о настоящей профессии Джули Бонем?

– Да, она подозревала. Лора заметила, что девушка следила за ней во время поездки в Женеву, подслушивала ее телефонные разговоры.

– Вернемся к дню их встречи в Национальной галерее. Госпожа Шару узнала Джули Бонем. Что случилось потом?

Тус недовольно поморщился:

– Лора допустила ужасную ошибку, которая нас и погубила. Если бы она этого не сделала, мне бы сейчас не пришлось терпеть ваше присутствие.

Я думал в том же ключе, и мне стало интересно, что же такого натворила Лора Кисс.

– Какую ошибку?

– Лора потеряла голову. Девушка раздражала ее, виделась ей повсюду. И когда Бонем пришла на встречу, кровь ударила Лоре в голову.

– Девушка могла оказаться там случайно, – возразил я.

– Нет, мы договорились, что условным знаком будет книга Френгера «Тысячелетнее царство». Когда Лора увидела у девушки книгу, та поняла, что перед ней – предполагаемая Ева. Она запаниковала, стала кричать на девушку. Бонем пригрозила рассказать Шару все, что знает о ее любовнике. И это стало последней каплей. Лора не хотела, чтобы муж потребовал развода.

– Почему?

– Из-за денег. Ош подписали брачный контракт, по которому в случае, если брак будет расторгнут по ее вине, она не получит ни гроша.

Но если все обстоит именно так, то почему Шару приводила в ужас мысль о том, что жена захочет развестись? Ведь ясно было, что она никогда этого не сделает.

– Каково материальное положение госпожи Шару? – спросил я.

– Оно безнадежно, – подтвердил мои подозрения Тус. – У Лоры ничего нет. Без мужа она оказалась бы в нищете.

– Но ведь у нее была блестящая карьера. Куда подевались все эти бешеные деньги?

– Она их потратила. Лора любит роскошь. Выходя замуж за Шару, она решила, что обеспечила себе безбедное существование на всю жизнь. Но он в последний момент навязал ей брачный контракт. Если бы Лора не согласилась, он отменил бы свадьбу. Разумеется, она приняла его условия.

Кто знает, как бы Лора Кисс вела себя, если бы знала, что муж живет в постоянном страхе потерять ее.

– Как отреагировала госпожа Шару на угрозы Бонем?

– Плохо. Пригрозила девушке в ответ, что если та скажет хоть слово, то горько раскается.

– Она хотела убить Бонем?

– Да, она заявила, что не может рисковать и не допустит, чтобы муж все узнал. Наши люди дежурили у музея. Лора приказал им следить за Джули Бонем и ее молодым человеком и похитить ее при первой же возможности. Они выполнили ее указания, но юноша вмешался. Им пришлось забрать и его. Потом Лора велела отвезти обоих в Сесснок.

– Госпожа Шару утверждает, что это вы отдали приказ похитить Джули Бонем и отвезти ее в замок.

Тус был удивлен.

– Поверить не могу, что Лора вам такое сказала.

– Ее показания записаны на пленку. Можете их прослушать, если хотите.

Тус покачал головой.

– Лора солгала.

– Зачем она это сделала?

– Чтобы выгородить себя и свалить всю вину на меня.

Возможно, но я был склонен считать, что лгал как раз он.

– Вы знакомы с Торки? – спросил я.

– Не имел чести.

– А госпожа Шару?

– Думаю, она его тоже не знает.

– Что стало с молодыми людьми после прибытия в замок?

– Их разлучили. Юноша был красив. Лора решила задействовать его в живой картине. Но только он кричал как безумный. Его все время накачивали наркотиками, чтобы успокоить.

– А Джули Бонем?

– После того, что она с собой сделала, ее участие в картине больше не обсуждалось.

– И вы ее убили.

– Не я так решил. Я даже возражал, но Лора была непреклонна. Девушка должна умереть – и все.

– Как ее убили?

– Задушили чулком.

– Это вы сделали?

– Вы шутите? – Тус в ужасе посмотрел на меня. – Это сделала Лора.

На сей раз в ужас пришел я. Лора Кисс, женщина, которая меня околдовала, оказывается, способна задушить человека собственными руками.

– Джули Бонем не защищалась?

– Лора предварительно дала ей снотворное. И задушила девушку во сне.

От этого признания я потерял дар речи.

– А потом она избавилась от трупа, – заключил Тус.

Нет, это уже слишком!

– Вы же не станете меня убеждать в том, что госпожа Шару сама разрезала на куски тело Джули Бонем? – перебил я.

– Электропилой, – невозмутимо уточнил Тус. – Куски Лора бросила в море. Но не на западном побережье, ближе всего к Сессноку. Чтобы замести следы, Лора проехала через всю Шотландию к Северному морю.

– Добравшись туда, она пересела в лодку?

– Да, мы взяли ее напрокат.

– Вы тоже там были?

– Да, я помогал бросать куски в море.

Я не знал, верить ему или нет. Тус говорил так, словно Лора Кисс – какой-то Джек Потрошитель.

– На ваше несчастье, треска, которая проглотила голову этой бедняжки, попала в сети рыбака, – проговорил я. – Этого вы не предвидели, да?

Тус промолчал.

– Мне неясно только, зачем вы ввязались в это жуткое дело.

– Из любви, по-моему, это очевидно.

Потрясающая откровенность.

– Готов поспорить, из любви вы помогли бы ей убить и Хасельхоффа, чтобы не оставлять свидетелей. И тем более мужа. После Шару останется огромное наследство. Одни авторские права – уже целое состояние. – Я был в ярости.

Тус посмотрел на меня с вызовом, а потом уставился в стену за моей спиной.

– Сейчас, – я продолжил чуть спокойнее, – я хочу восстановить ход событий в замке за последние двадцать четыре часа. Сержант Уэнстон прибыла туда вскоре после полудня. Сколько человек находились на тот момент в Сессноке?

– Только мы с Лорой. И разумеется, слуги.

– Что случилось после приезда сержанта?

– Я велел подать ей закуски, удостоверился в том, что комната ей нравится, а потом вернулся в то крыло замка, где жили мы с Лорой. Мы пробыли вместе до тех пор, пока дворецкий не объявил нам, что меня хочет видеть Люк Шару.

– Чего он хотел?

– Он искал жену.

– А почему именно в Сессноке?

Тус рассказал приблизительно то же самое, что мы несколько часов назад уже слышали от писателя. В поисках жены Шару объехал половину шотландских замков и наконец оказался в Сессноке. Тус избавился от него, послав по ложному следу.

– А что вы сделали, когда Шару уехал?

– Вернулся к Лоре.

– Она не встревожилась, узнав, что муж разыскивает ее?

– Немного. Но я ведь отправил его в Калзин. Хотя бы на время мы от него избавились.

– Что было потом?

Тус коротко взглянул на Ребекку.

– Я отправился на ужин с сержантом Уэнстон.

– А госпожа Шару?

– Лора ужинала в своей комнате.

– Вы провели ночь с ней?

– Разумеется.

Я заметил, что Ребекка обиженно поджала губы. Никогда мне не понять, что она нашла в этом чванливом шарлатане.

Я велел Николзу увести Туса. В голове у меня звучали слова Алейт ван дер Меервенне о Великом Магистре Братства Свободного Духа, сказанные ею, когда тот отрекся от католической веры и вернулся в иудаизм: «Отступник, расчетливый лицемер, человек-флюгер, не имевший убеждений». Жену Босха предал мужчина, благодаря которому она впервые в жизни открыла для себя любовь, и она чуть не сошла с ума от горя. Конечно, с Ребеккой все обстояло иначе, но в то мгновение она, наверное, была в ярости.

– Сержант Уэнстон! – окликнул я ее.

Ребекка резко подняла голову и посмотрела на меня удивленно. В ее взгляде не осталось и следа от прежней холодности. Впервые за то время, что мы с ней работали вместе, я прочел в нем нечто напоминающее теплоту.

– Хотел сказать, что вы отлично поработали.

Не говоря ни слова, Ребекка встала и пошла к двери. На пороге она обернулась, взглянула на меня и как-то странно скривила губы. Я истолковал это как улыбку.