Текст книги "Сад земных наслаждений"

Автор книги: Карузо Джачинта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

18

Ребекка была бледна, под глазами синяки.

– Вы не спали ночью, сержант?

Я задал ей этот вопрос, как только мы встретились в участке на следующее утро. Я не ждал, что она ответит. И не ошибся.

– Инспектор, – проговорила она вместо этого серьезно, не сводя с меня глаз.

Я тут же забеспокоился по двум причинам: во-первых, когда Ребекка так меня называла, это означало, что у нас неприятности; во-вторых, она никогда не смотрела мне в глаза.

– Сегодня ночью снова объявился Тау, – продолжила она. – Он попросил меня завтра же ехать в Шотландию.

– Черт! – воскликнул я. Моя догадка с треском рухнула. Торки мертв, он никак не мог накануне ночью беседовать с Ребеккой в чате. – Пойдемте в мой кабинет, сержант.

Ребекка села напротив меня и застыла в ожидании. Ее скорбный вид – словно на траурной службе – действовал мне на нервы.

– Чего вы ждете, расскажите, что наговорил вам этот псих?! – процедил я сквозь зубы.

Она потупилась:

– Он не назвал дату представления «Сада земных наслаждений», но сказал, что она близится. Поэтому мне нужно немедленно ехать в Шотландию.

– Куда?

– В замок Сесснок, в Галстон.

Я взял карту Шотландии. Галстон находился рядом с Килмарноком, недалеко от побережья, а следовательно, от острова Арран. Я вспомнил, что Ребекка и Себастьян Тус обсуждали его на встрече в Национальной галерее.

– Так вот почему ему известен остров, – сказал я. – Видимо, этот замок – логово секты. И отдых тут ни при чем.

Ребекка смотрела не отрываясь на какой-то воображаемый предмет над моим правым плечом.

– Я знаю, что такое Сесснок, сэр. – Она произнесла слово «сэр» сухо, словно ей было трудно его выговорить. – Это старый замок с башней. По легенде, в тысяча четыреста семьдесят шестом году там похоронили герцогиню Кларенс, леди Изабеллу, со всеми ее драгоценностями. За ними охотятся уже более пятисот лет, особенно за распятием, украшенным изумрудами, которое герцогиня всегда носила на шее. Но никаких следов сокровища так и не нашли. Считается, что это магическое место, как, скажем, Стоунхендж.

– Откуда вы все это знаете? – спросил я с сомнением.

– Оттуда, откуда и всякий шотландец. Это часть нашего прошлого, наших традиций.

– Вы рассказали Тау о том, что так хорошо осведомлены о Сессноке?

– Конечно, нет, – ответила Ребекка обиженно.

Не сомневаюсь, она никогда бы не допустила такой грубой ошибки, но мне нравилось подтрунивать над ней.

– Что вы должны будете делать в Сессноке?

– Не знаю. Мне только велели ехать в Шотландию, добраться до замка, где меня гостеприимно встретят, и ждать новых указаний.

– Кто это вас гостеприимно встретит?

– Понятия не имею. Тау сказал только, что в замке меня встретят.

Тут попахивало жареным. Ясно: это ловушка, вероятно, та же, в которую попалась Джули Бонем. Неразумно подвергать Ребекку такому риску. Мы обнаружили логово секты. Достаточно будет устроить штурм. Я был практически уверен в том, что там мы найдем и Яна Хасельхоффа. Живым или мертвым – это зависит от того, он ли убийца девушки.

– Есть еще кое-что, сэр, – сказала Ребекка, протягивая мне лист бумаги. – Я выяснила, что такое «coitus reservatus», – проговорила она с иронией.

Совсем забыл! Я же хотел вогнать напарницу в краску, вот и поручил ей выяснить, что за хитрый способ секса практиковали адамиты, после того как наткнулся на упоминание о нем в «Тысячелетнем царстве» Френгера. Теперь слова Ребекки застали меня врасплох.

Видя, что я не беру листок из ее рук, она положила его на стол. Я быстро пробежал текст глазами и изумился. Френгер сбил меня с толку. Он говорил о некой «технике ласк», и я подумал, что речь идет об оральном сексе или мастурбации. В листе значилось: «coitus reservatus», или «karezza», как его называла некая доктор Эллис Сокхэм в одноименной книге – не путать с «coitus interruptus», то есть прерванным половым актом – «это соитие, во время которого мужчине удается задерживать эякуляцию, чтобы позволить женщине получить как можно больше оргазмов». В записке Ребекки упоминались также Раджа и Хатха-йога, учения и практики, позволяющие совершить подобные подвиги.

Я вспомнил об интервью, в котором Стинг заявил, что благодаря тантризму может заниматься сексом по пять часов подряд. Видимо, я был слишком категоричен, сочтя его слова чушью собачьей. Может, йога действительно работает. Я бы и сам с удовольствием усовершенствовал свою технику.

– Если вам больше ничего не нужно, сэр, – Ребекка прервала мои размышления, – то я поеду домой собирать чемоданы.

– Чемоданы? А кто вам приказывал отправляться в Шотландию, сержант?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.

– Я думаю, это само собой разумеется.

– Вы снова пытаетесь решать все за меня.

Приятно было видеть, как щеки Ребекки порозовели.

– Я всерьез думаю отказаться от этой затеи. Это слишком опасно. Мы выяснили, где собирается секта, достаточно будет просто ворваться туда и всех арестовать.

– Прошу вас, инспектор. Разрешите мне поехать.

Никогда не видел, чтобы Ребекка с таким рвением к чему-либо относилась. Более того, прямо просила меня об одолжении.

– Обещаю вам, я буду осторожна, – продолжала она. – Современная техника позволит постоянно поддерживать связь с коллегами. А они, разумеется, будут дежурить у стен замка и смогут в любой момент вмешаться. Как видите, я ничем не рискую.

Я смотрел на своего сержанта в упор.

– Почему вам так хочется поехать?

Ребекка выдержала мой взгляд.

– Я с самого начала вела это расследование, я нашла Тау, разговаривала с ним в чате, действовала под вымышленным именем. Теперь мне остается только внедриться в секту, и вы не можете меня остановить.

– А Тус?

– При чем здесь Тус? – Она отвела глаза.

– Это вы мне скажите, сержант. Разве вы собрались в Шотландию не ради этого человека?

Да, я ревновал. Я не мог смириться с тем, что Ребекку тянет к нашему обаяшке доктору.

– Все совсем не так, как вам кажется, – вздохнула она.

– А как же в таком случает?

– Я вам уже сказала: меня интересует только расследование. Кроме того, я хочу увидеть Тау. Я долго общалась с ним в чате, и мое любопытство вполне обоснованно.

Доводы Ребекки меня ничуть не убедили. Я по-прежнему считал, что ее больше интересует не расследование, а Себастьян Тус.

– Я попросил Николза продолжить поиски Туса, – сказал я. – Ведь должен же он где-то быть. Не мог он появиться просто так, из ничего.

– Так что, инспектор, могу я ехать? – Ребекка взглянула на меня с тревогой.

– Ну ладно, – уступил я. – Но вы должны будете строго следовать инструкциям. Операция очень рискованная. Одна ошибка способна все уничтожить и поставить под угрозу вашу жизнь.

На мгновение ее глаза загорелись от удовольствия.

– Не беспокойтесь, я буду поступать только в рамках предварительно намеченного плана. – Ребекка выпорхнула из моего кабинета.

Позже я отправился к Шару. Почему в компьютере Джули Бонем содержалась копия «Алейт»? Быть может, писатель поможет мне найти ответ. И конечно, меня манила Лора Кисс.

Шару оказался дома. Когда я сообщил ему, что Торки написал повесть, необъяснимым образом оказавшуюся в компьютере Бонем, писатель потемнел в лице.

– У бедняжки была копия? Поверить не могу!

– Она находилась в ноутбуке, обнаруженном в ее комнате.

– Я даже не знал, что у нее был ноутбук.

Шару утверждал это уже во второй раз, но я ему не верил. Особенно после того, как узнал правду об отношениях между ним и девушкой.

– Я все думаю, куда подевался компьютер Джули Бонем, – проговорил я.

– Вы же только что сказали, что нашли его у нее в комнате.

– Им она не пользовалась. Однако в силу своей профессии Джули Бонем должна была работать с компьютером. Вот я и думаю, куда он мог подеваться.

На лице писателя ясно читалось: «Это не мое дело». Увы, я придерживался противоположного мнения: если кто-то и знает, где компьютер, то именно он. Я потерял терпение.

– Шару, хватит ломать комедию. Если вы не расскажете мне, что сделали с компьютером Бонем, я из вас мозги вышибу.

Он посмотрел на меня насмешливо:

– Вам отлично известно, что вы не можете этого сделать.

– У меня есть более чем достаточные улики, указывающие на то, что вы имеете отношение к исчезновению компьютера. И не забывайте о Бонем. Вы наняли ее для слежки за женой, которую подозревали в измене. Потом девушка пропала, а позже была убита. Любой прокурор заинтересуется этой историей и захочет в ней разобраться.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, я прошу вас сказать правду, это в ваших же интересах.

– Хорошо, признаюсь: узнав о смерти Джули Бонем, я уничтожил ее компьютер. Не хотел, чтобы то, что она узнала о моей жене, стало достоянием гласности.

Я навострил уши. Неужели Шару говорит о неверности Лоры Кисс?

– Ваша жена вам изменяла? – спросил я напрямую.

– Да, она мне изменяла. – Писатель сжал челюсти.

– С кем?

– Мне кажется, это не ваше дело. – Шару бросил на меня тяжелый, холодный взгляд.

– Все, что связано с Джули Бонем, – мое дело. Она нашла доказательства измены и, вполне вероятно, знала также, кто любовник вашей жены.

– Роже де Витт.

Это имя мне ни о чем не говорило.

– Кто он такой?

– Один вертопрах, запудривший мозги моей жене всякими любовными глупостями.

Во мне зашевелилась ревность, и я спросил:

– Ваша жена влюблена в него?

– Я у нее не спрашивал.

– Почему?

На губах Шару появилась саркастическая ухмылка.

– Задавать вопросы – ваше ремесло, вот вы и спросите.

«Можешь не сомневаться, так я и сделаю». Мне хотелось узнать все об этом Роже де Витте.

– Вы ведь следите за ней, – возразил я.

– Я не намерен отчитываться перед вами в своих поступках. Но раз уж вам так хочется это выяснить, скажу, что Джули Бонем узнала его имя за несколько дней до своего отъезда в Англию.

– Что вам еще о нем известно?

– Жена встречалась с ним в Женеве, в гостинице, по средам. Мне она говорила, что ездит на массаж в салон красоты. Когда Бонем узнала, что Лора вместо этого снимает номер в гостинице, у нее сразу возникли подозрения. Я же не усмотрел в этом ничего плохого. Она приезжала туда одна и никого не принимала. Я подумал: может быть, ей хочется немного побыть в одиночестве. Теперь я признаю, что был наивен. Ведь она приходила к нему в его номер.

– Ее любовник тоже снимал номер?

– Да, накануне вечером.

– Он останавливался там под именем Роже де Витта?

– Да. Джули Бонем считала, что это вымышленное имя.

– Почему?

– Лора тоже пользовалась псевдонимом.

– Джули Бонем когда-нибудь видела этого человека?

– Один раз. Она сказала мне, что у него черные волосы, он высокий и очень привлекательный.

Я воспринял это известие с раздражением. С меня хватит и того, что Лора Кисс влюблена в другого. Не знаю почему, но если бы этот счастливый смертный оказался горбуном из Нотр-Дама, мне было бы легче. А вот соперника приятной наружности побороть гораздо труднее.

– Вы подозревали, что жена вам изменяет, – продолжал терзать писателя я, – и все же не стали просить объяснений у нее самой.

Шару глубоко вздохнул.

– Я боялся, что она потребует развода.

– Их отношения продолжаются до сих пор?

– Думаю, да.

– Значит, в Лондоне они тоже встречаются.

Писатель не стал возражать. Может, он и не горел желанием узнать побольше о любовнике своей жены, а вот мне было очень любопытно. Вернусь в участок – сразу велю устроить слежку за Лорой Кисс.

– Вернемся к компьютеру Джули Бонем, – сказал я. – им образом вы его уничтожили?

– Это был ноутбук. Я разбил его молотком, а потом выбросил в мусорный бак.

– Какие документы в нем находились?

– Признаюсь, я был разочарован. Ничего, кроме того, что мне уже было известно о любовной интрижке жены. Ну, еще архив с какими-то именами. Я никого из них не знал. И еще несколько электронных писем.

– Вы их прочли?

– Да, некоторые оказались весьма забавными. Они были от человека по имени Тау.

Эврика! Я с трудом сдержался, чтобы не воскликнуть. Так я и думал, Джули Бонем общалась с Тау в чате, и теперь у меня были тому доказательства. Теперь жизненно необходимо, чтобы Ребекка ехала в Шотландию. Только там мы сможем окончательно удостовериться в том, что девушку убил глава секты, подражающей ритуалам средневековых адамитов.

– Вы помните, что говорилось в тех письмах?

Шару какое-то время размышлял, затем ответил:

– Тау предупреждал Бонем, чтобы она остерегалась тщеславия.

– Тщеславия?

– Да, он говорил, что грех тщеславия – самый страшный, поскольку является источником ужасных пороков. Помню, Тау цитировал Библию. И сказал, что именно грех тщеславия стал причиной того, что Бог прогнал Адама из рая.

– Еву Тау тоже упоминал?

– Не думал, что вы интересуетесь Библией. – Писатель взглянул на меня с иронией. – Впрочем, да, он говорил и о Еве. Утверждал, что ее грех разрушил гармонию между мужчиной и женщиной. Эдакий сексист этот Тау.

«Сексизм – наименьший из его недостатков, – подумал я. – Прежде всего он – убийца-психопат, и мы должны как можно скорее остановить его».

– Больше вы ничего не запомнили?

– К сожалению, нет.

Я не стал произносить имя Босха. Не хотел, чтобы теперь, когда я рам рассказал ему о повести Торки, писатель сделал очевидные выводы. Кроме того, если бы художник упоминался в электронных письмах, Шару первый заговорил бы об этом.

Я покинул дом писателя и сразу же вернулся в участок. Нужно было еще многое подготовить перед отъездом Ребекки в Шотландию.

Моя напарница явилась вскоре после полудня.

Я только что отдал приказ о слежке за Лорой Кисс. Не скрою, мне не терпелось узнать имя ее любовника. К счастью, этот человек имел прямое отношение к делу Джули Бонем, так что мой приказ никому не показался странным. Только Ребекка сделала многозначительное лицо. И это меня слегка разозлило. Смеет обвинять меня в том, что я занимаюсь личными делами на работе, а сама готова лететь в мрачный шотландский замок, где окажется во власти безумных фанатиков, только для того, чтобы увидеться с Себастьяном Тусом.

– Вы готовы, сержант? – спросил я резко.

– Да, сэр. – Ребекка взглянула на меня с удивлением: – Что-то не так?

Я покачал головой:

– Нет, все в порядке. Мы вместе поедем до Килмарнока. А потом вы одна отправитесь в Галстон. Так что завтра в семь я за вами заеду. Куда?

Ребекка недавно переехала. Ее новый адрес пока что оставался для меня тайной. Она ограничилась тем, что сообщила мне номер сотового.

– Не беспокойтесь. Я приеду в участок на метро, и мы двинемся в путь отсюда.

Нельзя, чтобы последнее слово оставалось за ней. Кроме того, я хотел выяснить, где мой сержант живет.

Сначала она обитала вместе с тремя весьма странными кумушками в квартире в Брикстоне. Ребекка представила их как своих подружек по учебе – они познакомились на компьютерных курсах. Но несколько недель назад моя напарница оттуда уехала. Бесполезно было спрашивать почему.

– А как же вы дотащите чемодан? – обеспокоенно спросил я.

– Это не проблема. Я привыкла путешествовать налегке, с одним рюкзаком.

– Я бы хотел за вами заехать, даже если у вас нет багажа.

Глаза Ребекки гневно сверкнули. Но она, очевидно, поняла, что я от нее не отстану, и, стиснув зубы, пробормотала свой новый адрес, в Маленькой Венеции.

– Как, вы живете на барже? – спросил я удивленно.

– Да, а что в этом плохого? – парировала она со злостью.

– Ничего, просто я думал, что плавучая жизнь и сопряженные с ней неудобства – не для вас.

– Видно, вы ничего не знаете о плавучей жизни, как вы ее называете, иначе не стали бы говорить о неудобствах.

Судя по всему, Ребекка разозлилась не на шутку. Так что я решил оставить ее в покое. Ни к чему было объяснять ей, что я имел в виду: такая чистюля – и живет на полусгнившей барже, когда-то перевозившей товары из Лондона в Манчестер.

– Хорошо, сержант, – проговорил я сухо, чтобы на корню пресечь нашу очередную ссору. – Будьте готовы ровно в семь часов.

К вечеру пришел Николз, очень взволнованный. Он наконец узнал, что за человек скрывается под именем Себастьяна Туса.

Прежде всего именно так его и звали, но он не был голландцем, вопреки своим заверениям. Родился Тус тридцать пять лет назад в Великом герцогстве Люксембург, там жил и работал врачом-гомеопатом. О его профессиональной деятельности Николз составил обширное досье.

Тус был модным врачом, кем-то вроде очень востребованного гуру, и пользовался особой популярностью у прекрасного пола – мне не составило труда догадаться почему. Женщины благоговели перед ним, словно перед знаменитым киноактером. Тус не только делал вид, что лечит всю эту толпу дурочек, но претендовал также на исповедование определенной философии или чего-то вроде этого. Свои сумасбродные теории он излагал в псевдонаучном журнале, который сам же и издавал.

В деле я нашел один экземпляр и быстро пролистал его. Там были статья под названием «Эффект подобного, или Как объяснить феномен, лежащий в основе гомеопатии» и ряд других: о квантовой теории в электродинамике, о теории хаоса, о теории сложности вычислений – словом, все они были посвящены тем областям науки, которые Тус считал связанными с гомеопатией.

– Как он распространяет свой журнал? – спросил я Николза, указывая на принесенный им экземпляр.

– По большей части среди своих клиентов, но также и по подписке.

– И что, есть сумасшедшие, которые подписываются? – Я сильно в этом сомневался.

Николз пожал плечами:

– Похоже, что да.

Я взглянул на Ребекку, до сих пор сидевшую в сторонке:

– Сержант, поищите в Интернете. Вполне вероятно, что этот шарлатан, – я подчеркнул последнее слово, – издает интернет-версию этой своей писанины.

– Я уже проверила, – ответила Ребекка холодно. – Интернет-версии журнала не существует.

Я ненавидел ее в этот момент. Не стала терять времени и повсюду искала своего ненаглядного. Обрати она хоть часть своей неутолимой энергии на меня – и я был бы счастливым человеком. Вместо этого ведьма продолжает меня игнорировать.

Чего нельзя сказать о Дженнифер Логан: она как нельзя лучше выбрала время для своего обычного звонка и дурацких расспросов о последних новостях. Мое и без того довольно мрачное настроение было окончательно испорчено.

19

Я с ума сходил по Лоре Кисс, Ребекка – по Себастьяну Тусу, и мы рисковали завести наше расследование в тупик. Увы, такова была правда. Я без конца повторял про себя этот вывод по дороге в Галстон.

Ребекка, сидевшая рядом со мной, вопреки обыкновению была на удивление разговорчива.

Когда я приехал за ней в Маленькую Венецию, она выскочила с баржи, выкрашенной в розовый цвет, с кружевными занавесками и горшками герани на окнах. Все это показалось мне таким пошлым, что стало даже неудобно за напарницу. Та Ребекка, которую я знал, никогда бы не стала жить в местечке вроде этого. Может быть, баржа такая и была. Ребекка ведь переехала сюда совсем недавно. Я думал об этом, закидывая в багажник «ровера» военный рюкзак – больше ничего она с собой не взяла.

Мое любопытство возбудила еще одна деталь, но вопросы, учитывая характер Ребекки, оказывались под запретом. Когда она спускалась по трапу на землю, одна из кружевных занавесок отодвинулась, и внутри всего на долю секунды мелькнул силуэт. Я не был уверен, но мне показалось, что это мужчина, хотя у человека были длинные волосы. Ее сосед по барже? Или ее молодой человек? После того как Ребекка неожиданно проявила интерес к Себастьяну Тусу, я на время оставил свою идею о том, что она лесбиянка. Теперь я был близок к выводу, что она бисексуалка. И молодой человек, которого я разглядел за занавеской, являлся подтверждением моей гипотезы.

Но что Ребекка нашла в Тусе? Этот вопрос возник у меня, когда мы прибыли в Галстон и я увидел, что ей не терпится двинуться дальше, в Сесснок. Конечно, Тус привлекателен, но возможно ли, что серьезной Ребекке понравился столь легковесный человек?

Внутренний голос говорил мне: «Ты ревнуешь, и поэтому так рассуждаешь». Я немедленно велел ему заткнуться. В тот день у меня не было времени для самокопания.

– Дальше, сержант, вы поедете на машине агента Николза, – сказал я, заметив припарковавшийся поблизости «моррис» – он ехал за нами. – Не забывайте, вы должны всегда носить это, – продолжил я, указывая на кулон, висевший у нее на цепочке.

В нем находилась камера. Ребекка должна была время от времени двигать кулон, чтобы мы могли видеть все, что происходит вокруг нее, после того как она войдет в замок. Наш план состоял в следующем: двое агентов, мужчина и женщина, остановят свой дом на колесах в окрестностях замка, изображая туристов. В фургоне будем сидеть мы – Николз, ваш покорный слуга и инженер – и вести постоянное аудио– и видеонаблюдение за Ребеккой. При первых же признаках опасности мы вместе с местной полицией пойдем на штурм.

– У меня есть мобильник, – сказала Ребекка, – и ноутбук, я могу посылать письма по электронной почте. Как видите, инспектор, мы ни при каких обстоятельствах не потеряем друг друга из виду, – заключила она, хитро глядя на меня. Напарница была взволнована и не скрывала этого.

– Сержант Уэнстон, давайте еще раз обговорим все инструкции. Прибыв в замок, вы включите камеру и будете отключать ее только в ванной или во время сна. Каждый час вы будете звонить по сотовому, а вечером посылать нам отчет по электронной почте.

– Есть, сэр, – ответила Ребекка торопливо. Видно было, что ей не терпится отправиться в путь.

– Кроме того, вы ни в коем случае не станете брать инициативу в свои руки, – продолжил я. – Любой ваш шаг должен быть первоначально согласован со мной. Ясно?

Она кивнула:

– Не беспокойтесь, я буду действовать строго по плану.

– Хорошо. – Я понимал, что ей пора ехать. – Стало быть, мне остается только пожелать вам удачи.

Я не расслышал ее ответа – Ребекка уже повернулась ко мне спиной и садилась в машину.

Сесснок показался мне внушительным и мрачным. Он был выстроен из серого камня; увидев низкую круглую башню, я вспомнил слова Ребекки и подумал, что, должно быть, именно там погребены драгоценности герцогини Кларенс. Вокруг замка тянулись великолепные сады.

Фургон припарковали на площадке у дороги, ведущей в Сесснок. Оттуда нам с Николзом был хорошо виден замок.

Ребекка приехала на полчаса раньше нас. Первое, что передала камера, было бледное лицо дворецкого. Этот человек очень походил на средневекового палача: лысый, с тонкими бровями и крючковатым носом. Его рот, скривленный в дьявольской ухмылке, напомнил мне одного из персонажей картины Босха «Увенчание терновым венцом».

Дворецкий впустил Ребекку, не сказав ни слова. На мониторе показался темный вестибюль, а потом еще более темный длинный коридор. Наконец они добрались до комнаты с огромным каменным камином, в котором ярко горел огонь. Дворецкий вышел, и Ребекка, воспользовавшись его отсутствием, стала крутить кулон, чтобы мы могли хорошенько рассмотреть комнату. На стенах висели многочисленные фамильные портреты, один мрачнее другого.

Потом дверь вдруг открылась, и в комнату вошел Тус во всем своем великолепии. Ребекка радостно поприветствовала его.

Он в ответ засыпал ее целым ворохом любезностей. Спросил, хорошо ли она добралась, не хочет ли выпить чего-нибудь, голодна ли она, устала ли. К моему удивлению, Ребекка на все вопросы ответила «да». И мгновение спустя уже сидела в кресле с бокалом дорогой минеральной воды, перед ней стояло блюдо семги. Ребекка с аппетитом принялась за еду. Я заметил, что она, словно по волшебству, забыла о своей болезненной чистоплотности и ни мгновения не колебалась в отношении кушаний, приборов и бокалов. Даже не захотела ничего предварительно продезинфицировать.

В общем, эти двое ворковали там как голубки, и у меня чуть не разлилась желчь. Но тут, к счастью, пришел дворецкий и объявил, что Туса просят к телефону.

Тот отошел всего на несколько минут, но по его возвращении атмосфера переменилась. Тус казался рассеянным, даже как будто скучал. Он поспешил проводить Ребекку в ее комнату, предварительно договорившись встретиться с ней за ужином, и тут же скрылся.

В комнате стояли кровать с голубым шелковым балдахином, небольшое кресло, обитое той же материей, и шкаф.

Оставшись одна, Ребекка выключила камеру – судя по всему, переодевалась. Я взглянул на часы: три с небольшим. До ужина, по моим подсчетам, оставалось как минимум часа четыре. Я искренне понадеялся на то, что Ребекке не придет в голову устроить в это время рискованную прогулку по замку. Не хватало, чтобы мой сержант влип в неприятности. Кстати, пора бы ей связаться с нами по телефону.

Я нервным движением проверил, включен ли мой сотовый, и решил, что если Ребекка не позвонит в ближайшие полчаса, я сам это сделаю. Мы договорились, что я буду звонить ей только в случае крайней необходимости, но я больше не мог терпеть. А снова взглянув на ворота замка, понял, что больше нельзя терять ни минуты.

Я не мог поверить своим глазам. Николз передал мне бинокль, и я внимательно рассмотрел человека, который вышел из черного «ягуара». Сомнений не оставалось: это был Люк Шару. Что он здесь делает? Нужно немедленно предупредить Ребекку. Ведь писатель знал ее и мог разоблачить.

Но камера по-прежнему оставалась отключенной. Я набрал номер сотового Ребекки, но он тоже был отключен. Кровь ударила мне в голову: мы расстались всего час назад, а она уже нарушает мой приказ. Ругаясь в ожидании, пока Ребекка включит телефон, я продолжал наблюдать в бинокль за воротами замка. Шару тоже встретил дворецкий. Однако мне показалось, что визит писателя был неожиданным: его не очень-то хотели впускать.

Зачем он приехал сюда? Мне в голову пришла абсурдная мысль: может, Шару следил за мной?

Я снова начал его подозревать. Во время нашей предыдущей беседы писатель сам сознался в том, что прочел письма Тау, адресованные Джули Бонем. Значит, ему известно о существовании Тау, Шару находится в постоянном поиске сюжетов для своих книг, в прошлом он работал журналистом. Вполне возможно, что вся эта история до крайности подстрекнула его любопытство и писатель начал собственное расследование, пытаясь узнать, кто такой Тау. Может, Шару даже связывался с ним по электронной почте. И Тау поддержал его игру. Как знать, вдруг он даже предложил писателю участвовать в живой картине.

Или Шару – член секты Тау. Какое отношение он имеет к убийству Джули Бонем?

Я снова набрал номер Ребекки. На этот раз телефон оказался включен.

– Черт возьми, сержант! – набросился я на нее, когда она взяла трубку. – Почему вы отключили сотовый?

– Я была в ванной, – возмущенно сказала Ребекка.

– Мне плевать, где вы были. Телефон должен быть включен всегда, чтобы я мог предупредить вас в случае опасности, как, например, сейчас.

– Что случилось?

– Несколько минут назад в замок приехал Люк Шару.

– Шару? – недоверчиво переспросила Ребекка.

– Не знаю, какого черта ему тут нужно. Но не забывайте о том, что он вас знает, сержант. Вам ни в коем случае нельзя с ним встречаться, иначе наш план с треском провалится.

– А каким образом я могу с ним не встречаться? – выпалила Ребекка.

– Ваш ненаглядный назначил вам свидание за ужином. Скажитесь больной и не выходите из своей комнаты до тех пор, пока Шару не покинет замок. Мы с Николзом будем непрерывно следить за Сессноком и дадим вам знать, как только он уедет.

– А если он не уедет? Я же не могу все время сидеть взаперти в своей комнате. Тус может что-то заподозрить.

– В таком случае вашей задачей будет рассеять его подозрения. Думаю, это будет нетрудно – вы же воркуете как голубки.

Последовала долгая пауза. Потом Ребекка проговорила металлическим голосом:

– Еще что-нибудь, сэр?

– Пока что все. Можете не включать камеру, пока вы в своей комнате. Я вам перезвоню через полчаса.

Я нажал сброс и снова взял в руки бинокль. У ворот Сесснока никого не было. Я устроился поудобнее, откинувшись на спинку кресла, и приготовился к длительному ожиданию.

Однако оно оказалось не таким уж длительным. Люк Шару уехал из замка через час. Он в сопровождении дворецкого вышел за ворота и сел в свой «ягуар». И я приказал следить за ним, куда бы он ни направлялся.

Когда писатель уехал, я позвонил Ребекке:

– Путь свободен, сержант. Шару только что отправился восвояси. Можете выйти из комнаты.

– Хотите сказать, что я могу поужинать со своим ненаглядным? – парировала она. – Жду не дождусь.

Я ушам своим не поверил. Ребекка только что пошутила. С сарказмом, но все-таки пошутила. У нее никогда не было чувства юмора, а слыша мои остроты, она лишь досадливо морщилась.

Перемены в моем сержанте встревожили меня не на шутку. Тус дурно влиял на нее. Я вот уже в сотый раз повторил, что допустил грубейшую ошибку. Заслал напарницу в волчье логово. Тус сожрет ее за один присест, и я ничем не смогу ему помешать.

– Попытайтесь выяснить, зачем приезжал Шару. – Я не подал виду, что удивлен. – Однако будьте осторожны. Вы не должны вызвать подозрений.

– Я постараюсь, сэр.

Ну вот, Ребекка снова стала прежней. Мы попрощались, договорившись еще раз созвониться перед ужином.

По окончании разговора я связался с агентами, следившими за Шару:

– Куда он направляется?

– Он выехал на шоссе А-719 и движется в направлении Эра.

– А что такого находится в Эре? – спросил я у Николза.

– Понятия не имею. Это недалеко от Аллоуэя, родины Роберта Бернса.

Отлично, Роберт Бернс, национальный шотландский поэт. Соотечественники очень чтят место, где он родился.

– Я вспомнил, чем знаменит Эр, – проговорил вдруг Николз.

– Чем же?

– Мороженым. Там делают самое вкусное мороженое в Шотландии.

Я сильно сомневался, что Шару потащился в такую даль ради мороженого. Инстинкт подсказывал мне, что его действия, какими бы ни были их мотивы, как-то связаны со смертью Джули Бонем. Насколько я помнил, Эр – всего лишь курортный город и… О Боже мой, как же я мог забыть: это еще и крупный порт! Если Джули Бонем убили в Сессноке, то, чтобы выбросить ее тело в море, преступник волей-неволей должен был воспользоваться лодкой. Да, треску, проглотившую голову бедной девушки, выловили у противоположного берега, возле Данбара, в Северном море. Но чтобы добраться из Эра в Данбар, вовсе не нужно огибать всю Шотландию. Достаточно проплыть по Каледонскому каналу.

Так о чем это я? Я, должно быть, спятил, раз придумываю такие сложные комбинации. Если Джули Бонем убили в Сессноке, то гораздо проще было отвезти ее тело к Северному морю на машине.

В этот момент позвонили агенты, следившие за писателем. С ними разговаривал Николз.

– Инспектор, Шару не стал останавливаться в Эре. Он движется на юг вдоль побережья.

Мы тут же развернули карту Шотландии. После Эра на его пути оказывались Данъюр и Тернберри.

Однако Шару миновал и эти два города. Он остановился в замке Калзин, построенном в конце XVIII века Робертом Адамом. Там писатель зашел в великолепный замковый парк и гулял по апельсиновой роще, пока сторожа не попросили его уйти.