Текст книги "Том 19. Ночь лейтенанта Уилера [ Разящая наповал Долорес. Леди доступна. Ночь лейтенанта Уилера. Ловкач, Уилер!]"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– «По большей части безработный актер» – вот в точности его слова, насколько я припоминаю… Может быть, существует очень простая разгадка: он прирожденный лжец?

– Возможно, все не так просто, как вы считаете, – нахмурился Ровак. – Я вот все думаю после того, как вы объяснили, почему так интересуетесь смертью этой девушки Келлер, что меня ставит в тупик эта цепочка странных совпадений, так же как и вас, лейтенант. Чем больше вы говорите, тем крепнет у меня уверенность в том, что за этими совпадениями стоит именно Стерн.

– Возможно, вы и правы, – кивнул я. – Если я покопаюсь поглубже, не сомневаюсь, что раньше или позже выясню все наверняка.

– Могу ли вам чем-то помочь?

– Не думаю, но благодарю за предложение. И за то, что вы отнеслись терпеливо к моим расспросам.

Я спустился снова на мостки и зашагал к бассейну. Оказавшись там, я обнаружил, что Лина исчезла, но Долорес лежала лицом вниз на шезлонге. Комок шерсти взглянул на меня из-под шезлонга и в то же мгновение я услышал нервное поскуливание.

– Вам следует купить своему песику успокоительное, – сказал я Долорес. – У него какая-то нездоровая антипатия ко мне!

– Разве не у всех? – холодно осведомилась она.

Я закурил сигарету, любуясь зрелищем на шезлонге. Потом Долорес медленно перевернулась на спину и взглянула мне в лицо.

– У вас глаза как раскаленные заклепки! – бросила она.

– Разве я виноват, что вы такая экзотически прекрасная женщина? – с жаром спросил я. – Не я ответствен за ваши длинные стройные ноги, за геометрически безупречное сложение тела. За вашу сексапильность. Вините во всем ваших родителей, если уж вам хочется найти виноватых, но не меня. Я всего лишь невинный наблюдатель.

– Ну и ну! – Ее глаза широко раскрылись от удивления и, возможно, еще кое от чего, не уверен. – Никогда не думала, что коп может так поэтично высказываться. – Она выпрямилась на шезлонге, чтобы поближе рассмотреть меня. – Эта словесная оценка совсем не того рода, к которым я привыкла, понимаете? – удивленно пробормотала она. – Вплоть до этого момента все адресованные мне комплименты не отличались оригинальностью, подобные словечки раздаются в любом кабаке…

– Возможно, это станет началом совершенно новой эры, – скромно заметил я.

– У меня беспокойное чувство, что это действительно может стать началом чего-то, – задумчиво произнесла она. – Кроме шуток, лейтенант, что вам больше всего нравится во мне, если вообще что-то нравится?

– Вам действительно интересно знать?

В ее глазах промелькнуло нечто похожее на смущение.

– Да, даже если вам придется быть немного грубоватым.

– Ваше лицо, – ответил я.

– Вы смеетесь?

– Вовсе не смеюсь! Впервые я увидел вас на афише в натуральный рост у здания клуба. Конечно, у вас потрясающая фигура, но вы не были бы стриптизеркой, если бы не имели ее. Меня же заставило остановиться ваше лицо. Оно отнюдь не прекрасное, как вы сами знаете, но в нем чувствуется личность и ум, а такое сочетание редко встречается в бурлеске.

Ее глаза, как мне показалось, наполнились слезами, она быстро-быстро заморгала и отвернулась.

– Бог мой! – глухо пробормотала она. – В одну минуту вы заставили меня смутиться, словно наивную девчонку из колледжа.

– Или как вашу двоюродную сестричку Пэтти? – подхватил я.

Она посмотрела на меня, теперь ее глаза выражали боль.

– Неужели вам было необходимо все так испортить? – прошептала она.

– Я чувствую, причем это чувство все более усиливается, что, в конце концов, она не покончила с собой, – энергично заговорил я. – Похоже, что ее убили. Я подумал, что вы хотели бы это знать.

И я пошел дальше мимо шезлонгов к своему «остину-хили».

– Лейтенант!

Ее голос внезапно стал взволнованным:

– Подождите… лейтенант… Эй, вернитесь на минутку!

Но я не остановился, прошел к своей машине, сел в нее и поспешил назад в Пайн-Сити.

Морской бриз приятно охлаждал мое лицо. Я раздумывал о том, продвинулся ли я хоть сколько-то вперед и была ли Пэтти Келлер на самом деле убита. Я располагал лишь цепочкой совпадений, которые, возможно, ничего не значили. Позднее я стал размышлять о том, почему я так переживаю из-за смерти девушки. Может быть, потому, что я был рядом с ней, когда это случилось. Этот ответ казался резонным, и я был бы счастлив, если бы он меня удовлетворял. Только я-то знал, что дело не в этом.

Причиной было то, что Пэтти Келлер умерла так неожиданно и страшно и никому в целом свете до этого не было дела. Меня не покидала тяжелая мысль о том, что, если бы такое случилось вместо Пэтти Келлер с человеком по имени Уилер, реакция была бы точно такой. Значит, кто-то должен переживать из-за девушки, и судьба избрала меня. Ибо если я не стану беспокоиться из-за ее гибели, никого не обеспокоит и моя.

Глава 7

– Апоморфин? – повторил Стерн. – Я никогда не слышал прежде о нем, лейтенант! Этот препарат можно приобрести в аптеке?

– Без рецепта нет, но вы же прекрасно понимаете, что это никого бы не остановило, если бы препарат очень понадобился.

Белая гвоздика в его петлице, казалось, слегка увяла. Я ее совсем не винил: в душной, влажной атмосфере цветочного магазина, полного запахов сотни разных растений, увяли бы даже орхидеи.

Цвет бело-розовой физиономии Харви Стерна изменялся быстро, как у хамелеона, но при всех переменах в теперешней ситуации преобладающим оставался белый компонент.

– Убийство! – выдавил он из себя. – Это звучит так фантастично, лейтенант! Безобидная, трогательная девушка, эта Пэтти. Кому бы захотелось ее убить?

– Может быть, вам? – повысил я голос.

– Мне? – Все его пухлое тело затряслось. – Вы шутите, лейтенант?

– Вы оба были членами клуба одиноких сердец, – заговорил я ровным голосом. – У нее было одно-единственное свидание с вами за все время членства в клубе. Последний раз, когда я был здесь, вы мне рассказывали об этом. Вы сказали, что чувствовали себя смущенным, являясь членом подобного клуба, и позднее вышли из него. Вы человек нервный. По вашему собственному признанию, вам требовался кто-то, кто мог бы подстегнуть ваше самолюбие.

– Я сообщил вам чистую правду, как я ее сам увидел наконец! – пробормотал он.

– Затем в ваш офис ввалился Лумас и сообщил мне, что вы настоящий Ромео, – продолжал я. – Ни одна дамочка будто бы не в силах устоять перед вами. Вчера вечером я наблюдал за вами в клубе «Экстраваганца», где вы шумно веселились в обществе двух стриптизерок. Вы совершенно не выглядели нервным типом, Харв, сразу было видно, что эта разгульная компания доставляет вам огромное удовольствие. Во всяком случае, до той минуты, пока вы не увидели меня. Мне сказали, что вы один из их лучших клиентов, без раздумий сорящий деньгами.

– Ну, я… я… я…

Он растерянно замолчал.

– Ваш старый приятель, Стив Лумас, заскочил купить цветы, – гнул я свою линию. – «Он актер, по большей части безработный актер» – так вы сказали. Он же работает у Ровака, владельца бурлеск-клуба, и вам это прекрасно известно.

– Я был расстроен, нервничал, – несвязно забубнил Стерн. – Сам не знал, что говорю…

– Я получил ваше личное дело от Джейкоба Аркрайта. Встреча с Пэтти Келлер была последней из более чем десятка свиданий, организованных для вас через клуб. Мы отобрали дела всех девушек, у которых с вами были свидания, Харв, и в данный момент они проверяются. Все, что требуется, – это обнаружить еще одно самоубийство, скоропостижную смерть даже, и у вас будут такие неприятности, с которыми ни вы сами, ни свора самых дорогих адвокатов не справятся!

Он закрыл лицо руками, его трясло.

– Лейтенант, – взмолился он дрожащим голосом, – если эта девушка действительно была убита, клянусь, я этого не делал! У меня не было оснований, никакого мотива, подобное предположение чистейший бред!

– Вы законченный лгун, Харв, подобное шоковое лечение, возможно, окажет на вас терапевтическое действие, – холодно заявил я. – Но я не думаю, что это заболевание. Убежден, что у вас имелась серьезная причина лгать. Либо вы убили девушку, либо стараетесь покрыть того, кто это сделал. Я думаю, что все кончится очень быстро, советую вам не валять дурака и сказать правду сейчас.

Я отвернулся от него и вышел из магазина. Не очень быстро на случай, если он передумает и захочет позвать меня назад. Но он не позвал. Стоял на месте, закрыв лицо руками, все тело у него дергалось, как будто в приступе эпилепсии. Возможно, такая реакция пойдет ему на пользу, но мне-то все это ничего не дало.

В офис шерифа я возвратился около шести. За последний час ветер усилился, было похоже, что до наступления ночи поднимется буря. Я отворил дверь офиса и едва не налетел на даму, выходящую оттуда.

– Извините, – очень вежливо произнес я и отступил в сторону, пропуская ее.

«Она чем-то напомнила мне Пэтти Келлер», – рассеянно подумал я, глянув на нее вторично. Такие же прямые растрепанные светлые волосы, лицо без всякого макияжа. Платье сидело на ней так отвратительно, что она казалась бесформенной, и никто не смог бы сказать, так ли оно было в действительности или нет. Она мельком взглянула на меня, когда мы поравнялись, и я подумал, что она типичный образец особы женского пола, которая могла бы провести хоть десять лет на необитаемом острове вместе со взводом бравых моряков, и никто бы на нее даже не глянул дважды.

– Добрый вечер, лейтенант! – неожиданно зашипела она. – Или вы больше не разговариваете с прежними друзьями?

– А? Разве мы с вами раньше встречались? – растерялся я.

– Эл Уилер! – Ее маленький кулачок выбил дробь у меня на груди, и я решил, что эта особа свихнулась. – Вы предатель! Вот вам за предательство! – Каблук ее туфли больно ударил меня по щиколотке.

– Леди! – взмолился я. – Либо у меня имеется двойник, с которым я никогда не встречался, либо у вас дыра в голове! Я понятия не имею, кто вы такая!

– Вот что сводит меня с ума! – прошипела она, затем хлопнула меня по щеке своей сумочкой. – Это же в первую очередь была ваша идея. «Окажете огромную помощь! – сказали вы. – Поступите в этот клуб одиноких сердец и…»

– Клуб одиноких сердец?

Я внимательно всмотрелся в ее лицо и простонал:

– Аннабел, это вы?

– Спешу на свое первое свидание, любезно организованное «Клубом счастья Аркрайта», – буркнула она. – А вы даже не узнали меня, что ж, это прекрасно! Теперь я чувствую себя уверенно!

– Аннабел, золотко! – поспешно заговорил я. – Вы же гений, это работа истинного мастера, не меньше! Никто не узнает в вас ту прекрасную южную розу, которую я…

Я получил удар сумочкой по другой щеке.

– Узнают они или нет, не ваше дело, Эл Уилер! Но если я узнаю, что вы посчитали это веселой шуткой, – яростно добавила Аннабел, – вам не поздоровится!

После чего она вышла из помещения решительными шагами, оставив меня с полуоткрытым ртом.

Шериф Лейверс сидел за своим столом, перед ним возвышалась пирамида папок. Он был занят чтением одной из них и даже не заметил, как я вошел. Несколько секунд я учтиво ожидал, потом тихонько кашлянул.

– Род занятий: окружной шериф, – пробормотал я. – Желаемый партнер: молодая блондинка, сексуальная, распущенная, всего с одним хобби.

Лейверс поднял голову и какое-то время внимательно смотрел на меня, затем медленно покачал головой с нескрываемым восхищением:

– Как вы догадались?

– У нас у всех одинаковые мечты, шериф, – скромно ответил я. – Иногда это меня страшит: миллионы парней ночью видят один и тот же сон с одной и той же девушкой. Могу поспорить, она боится вечером ложиться спать.

– Если вы один из этих миллионов, я ее понимаю, – проворчал он. – Полник рассказал мне про этих… – Он указал на груду папок. – Сам он все еще отсутствует, проверяет означенных особ. У него были какие-то остекленевшие глаза, когда он уходил, так что я не знаю, когда его ждать назад и ждать ли вообще…

– Этот Полник своего не упустит, – усмехнулся я.

– Да уж. Он занимается с дамочками из «одиноких сердец», в то время как вы торчите у стриптизерок из бурлеск-клуба! Могу организовать вечер воспоминаний, если желаете.

– Спасибо: сэр, но нет, – быстро ответил я. – Еще не время!

Он постучал пальцем по стопке личных дел:

– Вы сами в них заглядывали, Уилер?

– Еще нет, шериф.

– Пара интересных моментов, – буркнул он, – но пока с ними можно повременить. Что вы успели сделать за сегодня? Я понимаю, что я неизлечимый оптимист, поэтому надеюсь, что вы все же что-то выяснили примерно за полчаса, которые у вас оказались свободными между рыжей и блондинкой?

– Боже мой, шериф! Какой писатель-сатирик пропадает в вашем лице! Кстати, еще до ленча я проделал колоссальную работу.

Я очень быстро рассказал о событиях дня, так что к тому времени, когда я закончил, он заметно остыл, чем несказанно меня обрадовал. Последнее время меня мучает недоброе предчувствие, что в один прекрасный день Лейверс лопнет от злости и разлетится во все стороны маленькими кусочками, а мне бы не хотелось стать причиной такой катастрофы.

– Это кое о чем напомнило мне, – произнес шериф, когда я закончил. – Сегодня днем вам звонил Джонс. На Ровака и Стерна дел нет, но Лумас отсидел два года в Сан-Квентине за избиение, освободился приблизительно полтора года назад.

– Это интересно, но, к сожалению, ничего не доказывает!

– Давайте на минуту возвратимся к личным делам, – предложил Лейверс. – В них отражены все свидания Стерна через «Клуб счастья Аркрайта»?

– Вроде бы так, – сказал я. – Но мы не можем судить об этих женщинах, пока не вернется Полник и не расскажет нам о них – по крайней мере о тех, с кем ему удалось встретиться.

У шерифа на физиономии появилось то отвратительно самодовольное выражение, с которым он обычно кого-то уличал.

– Мы получили… – Он провел пальцем по корешкам папок, пересчитывая их. – Мы получили четырнадцать папок на четырнадцать женщин, и общее между ними лишь то, что у всех у них были встречи со Стерном, организованные клубом одиноких сердец. Правильно?

– Правильно, – осторожно подтвердил я.

Он триумфально покачал головой:

– Только наполовину правильно, Уилер. Существует еще один фактор, общий для девяти из них. У этих девяти были также свидания с Джорджем Крокером.

– Но не у Пэтти Келлер, – сказал я. – У нее было одно-единственное свидание с Харви Стерном.

Лейверс полез в верхний карман за сигарой, затем передумал и достал трубку и кисет из верхнего ящика письменного стола. Мне это не понравилось, трубка означала, что в чем-то он меня обскакал.

– Может быть, и у нее тоже.

– Что вы имеете в виду? – холодно осведомился я. – Это установленный факт.

– Только если вы уверены, что этим записям можно доверять. Только если эти дела вплоть до сегодняшнего дня заполнялись точно и аккуратно Аркрайтами. Может быть, у Пэтти Келлер все же было свидание с этим Крокером после свидания со Стерном, но по какой-то веской причине оно не было записано в ее карточке.

– Возможно, – угрюмо бросил я. – Почему бы нам не взглянуть на папку Крокера и не убедиться, есть ли там какие-то записи в этом плане?

– Я отправил туда специально за ней патрульную машину, – заявил Лейверс. – Я позвонил Аркрайту и сказал ему, что мои люди приедут к ним за папкой Крокера. Он же устроил настоящий цирк, угрожая, что его супруга намерена подать иск на десять миллионов долларов за вмешательство в частные дела или что-то в этом роде. Я сказал, что ему решать, либо он отдает эту папку добровольно, либо мы получаем судебный ордер. – Шериф заговорщически подмигнул. – Я также предупредил его, что, если он заставит меня оформлять постановление суда на одну-единственную папку, тогда я позабочусь, чтобы целая группа репортеров приехала со мной, когда я прибуду обыскивать его заведение.

– Вам палец в рот не клади, шериф! – холодно произнес я. – Так где же сейчас это дело на Джорджа Крокера?

– Дельный вопрос, – буркнул он. – Оно исчезло из их шкафа.

– Кто сказал?

– Сначала Аркрайт. Он закатил настоящую истерику, так сообщили мне парни. Они ему не поверили, естественно, тогда он предложил им обыскать весь офис. Они так и сделали, но папку не нашли.

– Вы предполагаете, что Аркрайты ее либо спрятали, либо уничтожили?

Лейверс пожал широкими плечами:

– Аркрайт, его жена, секретарь в приемной и неизвестная личность, именуемая Иксом. Моя догадка стоит вашей, Уилер.

Облако густого дыма из его трубки поплыло в моем направлении, я потянул носом и понял, что мои худшие предположения оправдываются.

– Почему вы никогда не набиваете табаком эту штуковину? – спросил я и тут же закашлялся. – Ну разве можно отравлять атмосферу такой вонью?

Зазвонил телефон, на лице у Лейверса появилось слегка разочарованное выражение, когда он поднял трубку: возможно, у него был приготовлен остроумный ответ для меня.

– Окружной шериф слушает… – Послушав, он сообщил с кислой миной: – Да, он здесь, – и придвинул телефон ко мне.

Я приподнялся со стула, чтобы дотянуться до трубки, произнес обычное: «Уилер».

– Лейтенант, это Харви Стерн, – раздался взволнованный голос. – Я… я все время думаю о том, что вы мне раньше сказали. Мне кажется, возможно, вы и правы.

– В отношении чего?

– О том, чтобы я сказал правду, пока не поздно, иначе мне никто не поверит. Я все еще в магазине. Не могли бы вы приехать и повидаться со мной прямо сейчас? Очень трудно говорить по телефону – все это так запутано и…

– Конечно, – ответил я. – Сейчас выезжаю, Харви. Ждите меня.

– Разумеется, лейтенант.

Он только что не благодарил меня.

Я придвинул аппарат снова к шерифу. Тот вопросительно посмотрел на меня.

– Звонил Харви Стерн, – объяснил я. – Он готов заговорить, просит, чтобы я прямо сейчас отправился в его магазин.

– Прекрасно! – хмыкнул Лейверс. – Не забудьте его спросить про Джорджа Крокера и непременно позвоните мне, когда закончите беседу. Скорее всего, я буду дома, даже окружной шериф должен есть.

– Поглядев на вас, никто бы никогда не догадался! – восхищенно произнес я и быстро вышел из кабинета.

Примерно через тридцать минут я припарковал «остин-хили» перед цветочным магазином и выбрался из машины. Неоновая надпись горела, ярко оповещая весь мир, что некий цветовод Харви Стерн обитает за этим порталом. Но парадная дверь была закрыта, и на мой звонок никто не отвечал. Если Харв передумал о необходимости поговорить со мной, подумал я, он избрал для этого исключительно неудачное время. После того как я нажал на звонок не менее десяти раз, я посильнее дернул дверь, оказалось, что она не заперта. Есть свои преимущества в том, чтобы не особенно считаться с условностями, как нередко это делаю я.

Стоило мне попасть в магазин, как смешанный запах сотни различных цветов с непонятной яростью атаковал меня, пока я нащупывал выключатель, прикрыв за собой дверь. А через пару секунд, когда яркий свет затопил все помещение, я убедился, что в нем находились одни только цветы. Я выкрикнул имя Стерна раз и другой, но не получил ответа, поэтому зашагал через магазин в его офис с тайной надеждой, что он поджидает меня там, внезапно оглохнув по неизвестной причине.

Отворив дверь в офис, я вошел внутрь и щелкнул выключателем.

Стерн действительно находился там. Сидел за письменным столом, но меня он не ждал. Он вообще никого и ничего больше не ждал, разве что дня Страшного Суда. Его туловище лежало поперек стола, кровавый ручеек сочился из раны сбоку в голове, образовав лужицу на сукне.

В правой руке у него все еще был зажат пистолет, а рядом с ним белел конверт, на котором было написано мое имя. Я осторожно поднял его и извлек напечатанное на машинке письмо, под которым стояла подпись Стерна. Мне бросилось в глаза, как аккуратно и по-деловому оно было составлено.

«Вы были правы, лейтенант, Пэтти убила себя по моей вине. Я несколько раз проводил с ней время и, откровенно говоря, немножко морочил ей голову насчет того, что мы поженимся. Потом она стала действовать мне на нервы, я ей заявил, что все кончено, хватит. Она закатила истерику и сказала мне, что забеременела и что, если я не женюсь на ней, она покончит с собой. Я подумал, что это обычный прием в подобной ситуации, поэтому ответил ей: „Прекрасно, валяй вешайся, это избавит нас обоих от многих неприятностей“. У меня и в мыслях не было, что она говорила серьезно. Мне кажется, после этого я немного помешался. Едва ли я выдержу, когда правда выплывет наружу. Такой исход – самый лучший для меня. Мне не придется видеть выражение лиц моих друзей после того, как они все узнают».

Я бросил письмо на прежнее место на столе возле высокой изящной вазы с каллами. Они мне показались уместными, и я невольно подумал, предвидел ли это Харв, прежде чем нажать на спусковой крючок.

Но, как всегда, меня сразу же начали мучить сомнения.