Текст книги "Том 5. Труп на Рождество"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

Глава 10

Мы втроем стояли у окна спальни и смотрели вниз, на тротуар, куда полчаса назад упало тело Саммерса.

– Восемь этажей, – пробурчал Лейверс. – Чертовски высоко. Не понимаю, как у него хватило смелости прыгнуть! Ужас!

– Может, он не прыгал, – предположил я.

– Что вы имеете в виду, лейтенант? – с энтузиазмом подхватил сержант Полник. – Он оступился?

– Ну, – сказал я, обуреваемый низменными инстинктами, – тогда он, должно быть, собрался выступать в пирке.

– Уилер, – тяжело произнес Лейверс, – вы все время говорите намеками, и я уже стал вас понимать.

– Спасибо, сэр, – обрадовался я. – Попросите моего психоаналитика поделиться с вами гонораром.

– Но на этот раз я никак не разберусь! – проревел он. – Вы провели весь день, собирая улики против Саммерса. Вы делали все возможное, чтобы вывести его из равновесия и заставить совершить ошибку. Ведь вы сами признались в этом десять минут назад, не так ли?

– Так, – согласился я.

– И он сделал ошибку! – продолжал греметь Лейверс. – Вы напугали его сильнее, чем предполагали. Он понял, что против него выдвигают обвинение по трем пунктам, и выпрыгнул из окна. Вы подтвердили свою версию, и дело закончено. Вы хорошо провели работу. Я даже представить сейчас не могу, как бы все обернулось, не получи мы столь быстрый результат. Замечательно! Даже я признаю, что это была хорошая работа! И что же? Вы отказываетесь от своей версии и выдвигаете другую: якобы его выкинули из окна. И что мы получаем – еще одно убийство?

– Это всего лишь мое ощущение, – неуверенно проговорил я.

– О, да вы артистическая натура! – в отчаянии простонал шериф. – Не захватили с собой скрипку?

– Я не очень хорошо знаю этого человека, – попытался объяснить я, – но считайте это интуицией. Вы его видели, шериф. Он понимал, что его страсть к молоденьким девочкам – отклонение от нормы, поэтому во всех остальных вопросах старался выглядеть совершенно нормальным.

– Еще и психология! – недовольно пробурчал Лейверс.

– Например, – терпеливо продолжал я, – Саммерс носил строгие и дорогие костюмы, соответствующие его положению. Готов поспорить, что он никогда не напивался, не платил штрафов за превышение скорости, не кричал на официантов, не жаловался на обслуживание в гостиницах… Он всегда старался казаться респектабельным, надеясь, что люди будут судить о нем по внешнему виду. Это был единственный путь скрыть свой отвратительный секрет. У него был, согласно Зигмунду Фрейду, комплекс вины. Если бы Хиллари Саммерс намеревался совершить самоубийство, он сделал бы это тихим, благородным образом, возможно, перерезав себе вены в горячей ванне. Но даже если бы он собирался выброситься из окна, он бы не прыгнул голым – это выглядело бы как косвенное признание в нимфомании.

– Все это слишком мудрено, – сморщился шериф. – По мне, дело закрыто. Саммерс убил Марвина, если только вы не докажете обратного.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда очистите помещение, чтобы я мог начать.

Лейверс сердито посмотрел на меня и сунул в рот сигару.

– Я даю вам двадцать четыре часа, Уилер, – угрожающе заявил он. – И ни минуты больше. Докажите, что Саммерса убили.

– Благодарю вас, – холодно ответил я.

– Не стоит, – с кислой улыбкой промолвил шериф и, тяжело ступая, вышел. Через несколько секунд входная дверь захлопнулась за ним.

Полник задумчиво посмотрел на меня:

– Хорошее дельце, а, лейтенант? Здесь замешаны дамы из высшего общества. Могу поспорить, вы весело проводите время? Не подвернется ли что-нибудь и сержанту?

– Полник, – печально сказал я. – Я был не прав. Мне надо было активнее использовать вас в этом деле.

– Ерунда! – с подъемом ответил он. – Не переживайте, лейтенант. Может, мне повезет в следующий раз, хотя я, конечно, не прочь еще раз поработать с брюнеткой. Знаете, с той, что в черных чулках до талии?

– Анжелой Саммерс, – подсказал я, – только это называется колготки.

– Не купить ли пару таких для моей старушки? – задумчиво произнес Полник. – Может, это изменит ее внешность?

– Еще бы! – с энтузиазмом поддержал я. – Но не отвлекайся, а наверстывай упущенное. Займись этим усыпанным бриллиантами миром женщин в атласном белье.

– Ну да! – Полник почти задыхался от волнения. – Вы хотите сказать, что я буду отираться возле этих норок и шиншилл?

– Конечно, – ответил я, – только смотри, чтобы тебя не покусали.

– Какое вы даете мне задание? – с веселой готовностью спросил он.

– Во-первых, загляни к Анжеле Саммерс и Рикки Уиллису, – раздельно произнес я, давая возможность каждому слову проникнуть под его твердый как камень череп. – Я хочу знать, где они находились, когда Хиллари выпал из окна, то есть в десять минут девятого.

– Понятно! – отрезал Полник.

– Затем загляни к Илоне Брент и узнай, где в это время была она. О миссис Саммерс я позабочусь сам.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Пока хватит, – уверил я его. – Отчитаешься завтра в офисе, в десять утра.

– Вы будете в офисе в десять утра? – Полник широко раскрыл рот.

– Я не сказал, что я там буду, – уточнил я. – Я полагаю, что там будешь ты, а я смогу тебя там найти. Может, я использую одну из новинок, изобретенных Александром Беллом.

– Какой-нибудь шифр? – Полник казался озабоченным. – Я уверен, вы мне объясните про это. Меня ведь выгнали из городского управления, потому что произошла путаница с номерами – некоторые оказались двойными.

– Конечно, объясню, – ответил я. – Но теперь лучше принимайся за дело. Шампанское в серебряной туфельке выдыхается очень быстро!

– Я уже ушел! – радостно ответил он и исчез.

Прежде чем покинуть номер, я еще раз осмотрел комнату. Одежда Хиллари валялась на стуле, и это было странно. Он был аккуратен, а известно, что привычка умирает вместе с человеком. Это был третий аргумент против самоубийства, если считать наготу и его крик при падении.

Выйдя из номера Хиллари, я направился к Лин Саммерс. На мой стук дверь приоткрылась на несколько дюймов, но затем распахнулась шире.

– Входите, Эл, – донесся голос Лин. – Я как раз одеваюсь.

Когда я вошел и закрыл за собой входную дверь, то увидел, что она не шутит. На ней был кремовый лифчик из шелкового кружева и белые тонкие шелковые трусики. Разглядывая их, я пытался определить, часто ли Анжела совершала налеты на гардероб своей матери.

– Поговорим в спальне, пока я закончу одеваться, – коротко сказала она и прошла вперед.

Я встал у шкафа, наблюдая, как она, сидя на кровати, натягивает колготки.

– Очевидно, вы были правы насчет Хиллари, – холодно произнесла она.

– Вы были здесь, когда это случилось?

– Да. Я прилегла на кровать, – углы ее рта дрогнули, – передохнуть.

– Вы слышали что-нибудь?

– Ничего, – простодушно ответила она. – Иначе я остановила бы его.

Она встала и, надев через голову атласную комбинацию, разгладила ее на бедрах. Низ комбинации представлял собой пену тонких кружев. Ее глаза встретились с моими, и в них появилось ледяное отчуждение.

– Пожалуйста, перестаньте смотреть на меня с вожделением! – велела она. – Ненавижу этот развратный взгляд старого козла!

– Что я могу поделать? – кротко спросил я. – Ваша фигура вместе со всеми этими кружевами и шелками все время дразнит меня.

– Вам следует помнить старую шутку, лейтенант, – отрезала она. – «Переспать – еще не повод для знакомства». Она очень подходит для данного момента.

– Возможно, – покорно ответил я. – Куда вы собираетесь?

– Не знаю. Куда-нибудь, – с раздражением ответила она. – Иначе я сойду с ума, после того как бедный Хиллари покончил с собой! Пойду куда-нибудь, где горят яркие огни, звучит тихая музыка и много-много людей.

– Людей вашего круга?

– Где я найду их на Западном побережье? – насмешливо спросила она.

– Могу я вас сопровождать?

– Я попробую объяснить, – произнесла она убийственно сладким тоном. – Примерно один раз в два года, когда я переживаю глубокий эмоциональный стресс, у меня появляется непреодолимое желание иметь мужчину – любого мужчину – ближайшего мужчину! Затем я успокаиваюсь, по крайней мере на ближайшие двенадцать месяцев. Сегодня вечером вы оказались этим мужчиной, лейтенант. Прозрачный намек?

– Как стекло, – согласился я. – Но перед тем как я пойду в ближайший бар оплакивать неразделенную любовь, ответьте мне на вопрос, который я не задал прежде.

Она открыла стенной шкаф и вытащила короткое вечернее платье из бледно-голубого шифона. Оно выглядело первоклассно!

– Это еще не вопрос. Позвольте полюбопытствовать, – поинтересовался я. – Сколько вы заплатили за это?

– За это? – Она сняла платье с вешалки и, легко облачившись в него, спокойно ответила: – Я трачу примерно шестьдесят тысяч в год на одежду. Все, конечно, не упомнишь, кроме особых случаев, вроде норкового манто для оперы.

– Вы заинтриговали меня, – признался я. – И во что вам обходятся особые случаи?

– В последний раз – в двадцать восемь тысяч, – ответила она. – Прошу вас, перестаньте вести себя как сноб навыворот. Меня от этого тошнит.

– Перестану, – покорился я. – Мне следует быть благодарным.

– За что? – Она подняла свои элегантные брови на точно просчитанный миллиметр.

– Вы, возможно, помните старую поговорку, – весело сказал я. – «Вовремя подвернувшаяся сука стоит девяти»?

– Ужасно смешно! – тихо произнесла она. – Вы можете застегнуть мне «молнию».

Она повернулась ко мне спиной, и я послушно застегнул «молнию».

– Да, мы отвлеклись, и я чуть не забыл: вы сами платили Марвину или это делал Хиллари?

– Я дала Хиллари тысячу долларов для передачи Марвину в качестве аванса, – ответила она.

– Больше вы не платили?

– Когда он позвонил мне в Нью-Йорк и сообщил, что нашел их, он спросил, не могла бы я выслать ему телеграфом еще две тысячи.

Она сунула ноги в вечерние туфли, потом села перед зеркалом, наводя последний лоск на прическу. Затем надела на шею кулон из сапфиров и бриллиантов, а в уши вдела серьги.

– Вы послали ему деньги? – спросил я.

– Конечно. Я была очень довольна, что он так быстро нашел их. Я сразу же отправила ему деньги – он должен был получить их через несколько часов.

Она встала, закутавшись в норковую накидку, потом взяла сумочку и направилась к дверям.

– Окажите любезность, лейтенант, – сказала она. – Спуститесь и вызовите такси.

– Не мелочитесь, Лин! – укоризненно сказал я. – Купите машину, и пусть ее пришлют наверх!

Дверь за ней захлопнулась с таким стуком, что задрожали стены. Я подождал с минуту, потом вышел из номера. Когда я спустился в вестибюль, ее уже не было – может, она действительно купила такси.

Я сел в свой «остин» и со скоростью пешехода двинулся в центр. Три квартала мне не удавалось обогнать парня, прогуливавшего собаку. Где-то через полчаса я притормозил у клуба «Двойное зеро». Пересекая тротуар, я соображал, что мне не войти без ключа.

Пока я размышлял, откроют ли мне дверь, если я постучу, мимо меня прошел какой-то человек и сунул ключ в замок, решив все мои проблемы. Когда он входил в фойе, я шагал с ним в ногу и был ближе родного брата.

Как и в прошлый раз, появилась сногсшибательная длинноногая блондинка в черном блестящем лифчике. Она взяла у него шляпу и проводила его в главный зал.

– Вашу шляпу, сэр? – Она тепло улыбнулась мне.

– Вот здорово, благодарю! – чистосердечно произнес я. – Примите заодно мой значок и наручники.

Ее улыбка угасла, как только она узнала меня.

– Ой, это опять вы? – упавшим голосом сказала она.

– Уилер. – Я ободряюще улыбнулся ей. – Лейтенант Эл Уилер.

– Очень приятно!

– Как вас зовут? – настойчиво спросил я.

– Джерри Кашман.

– Мистер Уиллис у себя?

– Думаю, да, – ответила она. – Я найду его.

– Спасибо, я сам, – сказал я, вручая ей свою шляпу. – Хорошо позаботься о ней, милая. Таких шляп теперь не делают.

Она придирчиво повертела ее в руках и согласилась.

– Да, со времен царя Гороха.

– Если потеряете работу, позвоните, – предложил я, – мой телефон есть в телефонной книге.

– Спасибо, у меня есть работа, – холодно ответила она, но, сообразив, огорченно покачала головой: – Уже нет?

– У меня предчувствие, что скоро здесь сменится руководство, Джерри, – сказал я.

Она придержала драпировки на дверях и, когда я проходил мимо, нежно провела тыльной стороной руки по моей щеке. Это прикосновение подействовало на меня как удар электрическим током.

– Вы сказали, в телефонной книге? – Ее голос прозвучал хрипло, почти шепотом. – Я не забуду вас, Эл.

– Я тоже, милая, – искренне пообещал я, еще раз окидывая взглядом ее одеяние. – Ты – девочка что надо!

Глава 11

Главный зал выглядел так же, как в прошлый раз, и я испытал точно то же чувство, проходя мимо девушки в белом лифчике, продающей сигареты. Я не стал затруднять себя стуком в дверь под лестницей и просто вошел, повернув ручку.

Внутри со стаканами в руках сидели Рэй Уиллис и толстяк Джой Димент. Как по команде оба уставились на меня. По выражению их лиц я понял: мне рады так же, как налету саранчи на посевы. Я обратил внимание на общую деталь в их лицах – разбитую нижнюю губу.

– Привет, лейтенант, – уныло сказал Димент. Он попытался улыбнуться, но его нижняя губа отказалась растягиваться.

– В чем дело, Уилер? – недобро произнес Рэй Уиллис. – Разве вы не отправили рапорт в полицейское управление? Какой трюк вы еще подготовили?

– Отвечу скорее с печалью, чем с гневом, Рэй, – меланхолично проговорил я. – Я не спешил передавать дело в полицию до тех пор, пока не узнал, что вы подвели меня. Вы уверяли, что говорите правду, и я поверил. Теперь у меня болит, – я положил руку на сердце, – вот здесь.

– О чем вы говорите, лейтенант? – спросил Димент, тряся всеми тремя подбородками.

– Спроси шефа. Он знает, – ответил я.

– Эй, шеф?.. – начал было Димент, но Уиллис оборвал его.

– Не твое собачье дело, жирная свинья! – зарычал он. – Убирайся к черту!

– Ладно, я пойду, – поспешно сказал Димент. – Но почему все так быстро меняется? Еще две минуты назад мы по-приятельски выпивали. – Подойдя к двери, он через плечо посмотрел на Уиллиса. – А теперь я жирная свинья! Уж и не знаю, кто я есть!

– Убирайся! – оскалился Рэй. – Или я разобью тебе и верхнюю губу!

Димент выскочил из офиса, со стуком закрыв за собой дверь.

Рэй Уиллис посмотрел на меня и сделал неимоверное усилие, чтобы придать лицу покаянное выражение.

– Я слышал о Саммерсе, лейтенант, – сказал он. – Поверьте, теперь, когда дело закрыто, я могу говорить откровенно.

– Не темните ли вы опять, Рэй? – спросил я. – Ложь плохо влияет на бизнес.

Он слегка улыбнулся:

– Я признаю, что солгал вчера о бракосочетании в Неваде. Сначала мы хотели просто пошутить, но когда узнали об убийстве и намерении миссис Саммерс возбудить дело об изнасиловании, эта мысль показалась нам выходом из положения. Вы же знаете, стоит начать врать, и потом уже нет выбора. Я делал это ради малыша!

– Вы говорите о Рикки? – уточнил я.

– О ком же еще? – Он слегка понизил голос. – Допускаю, что это была глупая мысль. Я знал, что фальшивое свидетельство никого не обманет надолго. У меня их была целая пачка – я их держал для розыгрышей: вручаешь такое свидетельство парню после бурной ночи и… – Он как будто собирался подмигнуть мне, но, увидев мое лицо, снова принял покаянный вид. – Я просто надеялся выиграть время и отвести подозрения от невинной парочки, случайно оказавшейся на пути Марвина. В конце концов, влюбленные, собирающиеся пожениться, не станут никого убивать. Если бы вы видели, как он ее обнимал – будто хотел защитить. И он рассчитывал, что я, старший брат, вытащу его из этого дерьма. У меня внутри все переворачивалось, когда я смотрел на них.

– У меня внутри тоже все переворачивается, Рэй, – искренне сказал я. – Того и гляди стошнит.

– Я думаю, что если бы не был так возбужден, – продолжал он, – то рассказал вам уже тогда, прошлой ночью, что это свидетельство поддельное. – Он покорно пожал плечами, как бы извиняясь. – Но получилось иначе, лейтенант. Теперь ваш ход. Вы все еще хотите закрыть клуб? Это ваше право.

– Очень великодушно с вашей стороны признать это, Рэй, – сказал я.

Он зажег сигарету, покрутил в руках зажигалку, ожидая моей реакции. Его глаза метались, стараясь не встречаться с моими.

Я выжидал. Наконец он не выдержал.

– Видите ли, лейтенант, я знал, что Рикки и Анжела никого не убивали, и я делал все возможное, тянул время, пока какой-нибудь толковый лейтенант не установит, кто действительно это сделал. И вы, лейтенант, оказались таким полицейским!

– Это не моя заслуга, – скромно сказал я. – Я просто подождал, пока Саммерс высунется из окна, а потом толкнул его!

Он неуверенно улыбнулся.

– У вас есть чувство юмора! – Он перевел дух. – Ну, что вы скажете? Закроете меня, дадите передышку или просто оставите в покое?

Я придвинул к себе телефон, стоявший на его столе, и набрал номер полицейского управления.

– Соедините меня с лейтенантом Джонсоном, – попросил я секретаря.

– Что? – Рэй в растерянности привстал.

Я улыбнулся ему, ожидая ответа Джонсона. На лице Рэя за мгновение промелькнуло такое количество различных выражений, как будто он сдавал экзамен в актерской школе или впервые выдвигался на «Оскара».

– Вы не сделаете этого! – прохрипел он. – Вы грязный, вонючий, паршивый коп!

– Теперь я вижу, как вы с Рикки похожи, – сказал я. – Вы даже выражаетесь одинаково.

– Я вас так не выпущу, Уилер! – внезапно заорал он. – Я обещал расправиться с вами, даже если это будет стоить мне жизни и…

– Помолчите! – попросил я. – У меня начинает болеть живот всякий раз, как вы открываете рот, Уиллис. В последний раз вы угрожали мне оружием, и я этого не забыл. В следующий раз, если вы на полтона повысите голос, то, что от вас останется, будут соскабливать со стен.

Он уставился на меня, широко раскрыв рот. Затем, не отводя взгляда, стал спотыкаясь протискиваться мимо стола к двери.

– Джонсон, – раздался решительный голос в трубке у моего уха.

– Я подумал, что ты умер, – миролюбиво начал я. – А ты, наверное, обучал новый призыв женщин-полицейских приемам защиты без оружия?

– Эл Уилер, – догадался он. – Что случилось? Ты потерял по дороге свою блондинку?

– Если найдешь ее, оставь себе, Дилл, – великодушно разрешил я. – Тут нашлась миленькая организация, которая только и ждет твоей руководящей длани.

– Хорошо, давай!

– Только один нюанс.

– Ты не можешь не покрутиться вокруг да около, – сказал он покорно.

– Владелец – человек по имени Рэй Уиллис. Оформляй дело как хочешь, но выпусти его под залог. Я хочу предотвратить новые преступления, и он мне нужен на свободе.

– Как скажешь, – согласился Джонсон. – А теперь давай подробности.

Я дал ему название и адрес клуба.

– Закрытый клуб? – спросил он. – И как долго ты был членом?

– Достаточно долго, – самодовольно сказал я. – Здесь есть еще один по имени Денби или «старина Денби». Он получил фингал под глазом от одной из девчонок пару дней назад. Если ты найдешь его, то он сможет дать показания.

– Я найду его, – уверенно сказал Джонсон. – В ближайший час этому клубу точно выпадет двойное зеро.

– Если что, я позвоню, – заверил его я. – Увидимся, Билл.

– Пока, – ответил он. – Спасибо.

На выходе я остановился, чтобы забрать шляпу у Джерри Кашман.

– Уже уходите, лейтенант? – Она симпатично надула губки. – Что так рано?

– Новый порядок, – ответил я. – У тебя есть пальто? Надевай его и иди домой.

– Меня уволят, если я уйду так рано! – сказала она.

– Тебя уволят в любом случае, милая, – устало сказал я. – Таков новый порядок – я тебе уже говорил. Всех уволят.

– Я поняла, лейтенант! – сказала она. – Одеваюсь и ухожу, как будто меня здесь никогда не было.

– Жаль, что весь этот блеск пропадет зря, – сказал я. – Но ведь это шоу-бизнес, не так ли?

– Как раз сейчас я не вижу здесь никакого бизнеса, – ответила она. – Спасибо за предупреждение. Если у меня будут сложности с работой, я вам позвоню.

– Звони мне просто так. У меня дома есть проигрыватель с пятью колонками. Я умею готовить по крайней мере пять разных напитков. Кроме того, я очень необычный и интересный человек и могу показать тебе жизнь такой, какой ты ее никогда не видела.

Из клуба я прямиком поехал домой и добрался туда около половины одиннадцатого. По дороге мои мысли занимал некий житейский парадокс. Женатые люди, как правило, жаждут одиночества, а их дома встречает шумная компания; холостяки в аналогичной ситуации не прочь перемолвиться с кем-нибудь словом, но их желание обычно неосуществимо. Зайдя в квартиру, я понял, что сегодня мой парадокс не сработал: в кресле сидела Илона Брент и ждала меня.

На ней опять был один из деловых костюмов с белой шелковой блузкой. От ее личика феи веяло прохладой, а может, холодом.

– Как вы попали сюда? – поинтересовался я.

– Я сказала привратнику, что, если не получу сегодня алиментов, мне откажут от жилья, – спокойно сказала она. – Поэтому он разрешил мне войти и подождать.

– Готов спорить, что эта история поднимет уровень моего кредита, – мрачно пошутил я.

– Он был очень мил, – сказала Илона, улыбаясь. – Сказал, что не ждал иного от паршивого копа, и добавил, что, когда ваш проигрыватель в следующий раз разбудит его среди ночи, он просто отключит до утра электричество в вашей квартире.

– Вот вам и людская благодарность! – окончательно расстроенным голосом произнес я. – Только на Рождество я дал ему двадцать пять центов – и что я имею в ответ? Ну, ладно, хватит о нем, – переменил я тему разговора. – Удивительно! Я как раз хотел вас видеть. Пойду налью чего-нибудь выпить, а потом мы можем поговорить.

– Я не хочу пить, – отрезала она. – Вы хотели меня видеть, да? Вы пробыли сегодня в гостинице семь часов, но даже не заглянули ко мне. Хотя почти все это время нас разделяла всего одна стена!

– Милая, – сказал я страдающим голосом. – Я же полицейский. Работаю круглые сутки: иду, куда пошлют, не выбирая.

– Вы хотите сказать, что Лин силой уложила вас к себе в постель?! – выкрикнула она.

– С таким острым слухом вы, должно быть, улавливаете, как термиты прогрызают стены, – с благоговением произнес я.

– Уж не воображаете ли вы, что я сидела, прижав ухо к стене? – задыхаясь от ярости, выдохнула она.

– Я просто заскочил к ней выпить, – неубедительно сказал я. – Но вот чего я не могу понять: почему мы ссоримся, как двое супругов? Если вы зашли, чтобы получить алименты, значит, по-вашему, мы в разводе; по-моему же, мы еще вообще не женаты.

Какое-то время она боролась с собой, но потом не выдержала и рассмеялась. Я прокрался на кухню и налил два бокала. Когда я вернулся, она успокоилась и только время от времени хихикала.

Она взяла стакан, кивнув в знак благодарности.

– Лин рассказала мне о своем триумфе, – сказала она, когда к ней вернулся дар речи. – Я должна была слушать и улыбаться, хотя мне хотелось вцепиться зубами ей в горло. И это все ваша вина!

– Моя?

– Вам нужно было проявить твердость и отказаться. Если бы она поняла, что вы действительно ее не хотите, то она бы не пыталась обольстить вас.

– Держу пари, отказать можно любой девушке, – угрюмо произнес я. – Но в ее хит-параде нет мелодии любви. Мне все подробно объяснили. Эта дама совершенно иная: у нее раз в два года наступает приступ сексуального голода. Поражает ее с быстротой молнии и с неизбежностью уплаты налогов. В этот момент она хватает мужчину – любого мужчину, который оказался поблизости. В этот раз им оказался лейтенант Уилер!

– Смешно, но я склонна верить, – сказала Илона, потягивая напиток. – И от этого я чувствую себя не намного, но все-таки лучше.

– Счастлив за вас, милая, – проговорил я. – Заходил ли к вам мой верный сержант?

– Этот человек не в своем уме. Он шизофреник! – воскликнула Илона. – Когда я открыла дверь, на мне был пеньюар, и, полагаю, это была моя ошибка. Он застыл как столб, а его взгляд намертво приклеился к моей груди. Он бы до сих пор там стоял, если бы я не подняла его подбородок и не заставила взглянуть мне в лицо. Когда я села, чтобы ответить на его вопросы, он вдруг соскользнул со стула, прополз по ковру и схватил меня за ногу!

– В юности он получил отставку от какой-то хористки, – объяснил я. – И до сих пор не может этого забыть.

– Но ему совсем не нужна была моя нога! – с достоинством сказала она. – Ему нужна была моя туфля. Он сдернул ее, а потом все время ходил с ней по комнате и спрашивал, где шампанское!

– В офисе мы называем его человеком с неортодоксальным мышлением, – важно произнес я. – Его поступки трудно предсказуемы.

Лицо Илоны вдруг стало серьезным.

– Что насчет Хиллари? – мягко спросила она.

– Он понял, что у него нет шансов, и выпрыгнул в окно, – ответил я. – С этим делом покончено.

– Вы ведь не верите в это! – напряженно сказала она.

– Зато верит шериф, – ответил я. – С большим скрипом он дал мне двадцать четыре часа, чтобы я доказал его неправоту.

– Хиллари не был моим идеалом мужчины…

– По крайней мере с тех пор, как вам исполнилось семнадцать?

Она удивленно посмотрела на меня, и мне пришлось рассказать ей о страсти Хиллари к девочкам.

– Вы не знали об этом?

– Даже не догадывалась, – вздохнула она. – Ведь он был приятным мужчиной во многих отношениях.

– В каких именно? – задумчиво пробормотал я. – Может быть, вы сейчас думаете по-другому.

Илона пристально взглянула на меня:

– Если вы не смените тон, я сейчас же замолчу и не буду терять время на разговоры.

– Это только разница точек зрения, – примирительно сказал я. – Например, мне не кажется, что Хиллари Саммерса можно считать приятным человеком. Он был слабовольным человеком с отвратительным пороком, но причина его смерти в другом. Думаю, убийца, который выбросил Хиллари из окна, знал о нем что-то еще.

– Вы тоже не верите, что он сам сделал это! – обрадовалась она. – Тогда о чем же мы спорим?

– Объясните-ка лучше вот что, корифей юриспруденции, – серьезно сказал я. – Анжела не имеет права на наследство до достижения двадцати одного года. А могла ли она подписать обязательство выдать некоему лицу часть своего наследства в будущем?

– Конечно, могла, – ответила Илона. – Это часто бывает – люди занимают деньги под залог будущих доходов. Чтобы получить деньги, нужно составить юридически безупречный договор с заинтересованной стороной, в котором оговаривалось бы, что она вернет сумму займа в течение разумного времени после достижения двадцати одного года, скажем, шести месяцев.

– Нужно ли подобный договор заверять нотариально?

– Если сумма достаточно велика, то да. Вы думаете, Анжела уже заняла деньги под залог наследства?

– Нет, – ответил я. – Но я думаю, что ее могли шантажом вынудить подписать нечто подобное. Мне бы хотелось знать это наверняка.

– Где мог бы быть подписан договор, как вы думаете?

– Полагаю, здесь, в Пайн-Сити, два дня назад.

– Если хотите, я займусь этим, – с энтузиазмом сказала Илона. – Мне не составит труда найти нотариуса, который подготовил договор и заверил подписи.

– Это было бы чудесно, – ответил я. – Теперь давайте расслабимся и поиграем в юридические игры. Вы будете свежеиспеченный контракт, а я выброшенный из него параграф, который пытается проникнуть обратно. Правил борьбы оговаривать не будем и… Эй! Куда вы?

– Назад в гостиницу, возлюбленный! – с сарказмом произнесла она. – Приступ двухлетней болезни, может, и прошел, но моя память еще слишком свежа. Спокойной ночи, Эл.

Она открыла входную дверь и вышла в ночь.

– Я протестую! – крикнул я вдогонку, но дверь за ней уже закрылась.

Прав был тот, кто первым сказал, что невозможно все время выигрывать!