Текст книги "Том 24. Куда исчезла Чарити"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Сверкающий «роллс-ройс» снова стоял на подъездной дороге, на этот раз я переборол свой автомобильный комплекс неполноценности и припарковался рядом с ним, а не стыдливо позади. На водительском месте никого не было, но, как только я поднялся на ярко освещенное крыльцо, отворилась дверь и из дома вышел толстяк в сияющей шоферской фуражке. Мы посмотрели друг на друга – прежде я ни разу толком не вглядывался в него. Вечером он смотрелся громадной тенью, при дневном свете его физиономия казалась объектом неудачной трижды повторенной хирургической операции. Он пробурчал нечто неподдающееся расшифровке, но отнюдь не дружественное, и прошествовал мимо.

Дверь медленно закрывалась, я громко крикнул: «Эй!» – и она как бы заколебалась, затем все же снова распахнулась.

– Дорогой, это вы? – зазвенел голос моей клиентки. – Я подумала, что Морт что-то позабыл.

– Морт? – переспросил я.

– Шофер Юджина, дорогой. Он только что приходил ко мне с запиской от Юджина. Вы его не видели?

– Вы имеете в виду этого громилу в шоферском кепи? Точно, я видел его, боюсь, что теперь не буду от страха спать несколько ночей.

Фэбриелла сочла необходимым рассмеяться.

– Входите, Рик, дорогой. Я просто умирала весь день от желания получить от вас весточку. Как вы поладили с этой свиньей Вагнером и все остальное?

Я вошел в холл и внимательно посмотрел на нее – точнее, на ее пижаму из золотой парчи. Это был слишком шикарный туалет, чтобы в нем спать, по всей вероятности, он предназначался для домашних развлечений особы, которая не любит юбок. Единственное, что мне показалось странным, – это отсутствие декольте. Слишком скромно для Фэбриеллы. Но возможно, она изменила свой стиль?

– Пройдем в гостиную, дорогой, и чего-нибудь выпьем, – сказала она, и это прозвучало не как вежливое приглашение, а как приказ.

– Прекрасно.

Она шла первой, я шагал сзади, потом внезапно остановился, не поверив собственным глазам. Господи, я же полностью ошибался, предположив, что она изменила свой стиль. В резком контрасте со строгим передом сзади имелся огромный U-образный вырез, который демонстрировал во всей красе голую спину Фэбриеллы вплоть до начала разделительной канавки между округлыми ягодицами. Каждый ее шаг являлся строфой шекспировского сонета, посвященного дамам-обольстительницам.

– Что случилось, дорогой? – Она остановилась в дверях гостиной и посмотрела на меня. – Ох, понимаю! – Последовала еще более обольстительная улыбка. – Пусть это вас не смущает, дорогой, у каждого имеется зад, вам это прекрасно известно.

– Но не столь обольстительный, как ваш! – с жаром воскликнул я.

– Сексуальные разговоры – такая тоска, дорогой, – заметила она с видом великомученицы. – Не обращайте внимания. Через несколько секунд я сяду, так что вы сможете сосредоточиться на бизнесе.

– Я не могу помешать вам сесть, конечно, но и вы не сможете заставить меня сосредоточиться на бизнесе!

– Приготовьте мне выпивку, дорогой, – распорядилась она капризным тоном, удобно устроившись на кушетке, – но только не такое с виду невинное зелье, которым вы спаиваете меня последнее время. – Она прикрыла веки, что, видимо, выражало мягкий укор. – Это настолько ошеломляет девушку, что утром она просыпается абсолютно голой в постели, не имея представления, как туда попала.

– Я был джентльменом, чистым в своих помыслах и поступках, – заверил я ее, направляясь к бару. – После танца вы отключились, и я отнес вас…

– После чего? – Она вытаращила глаза. – Ох, Боже праведный. Что еще за танец?

– Эротический. – Я пожал плечами.

– Могу себе представить! – Она опустила голову в притворном смущении. – Полагаю, на этот раз вам лучше дать мне просто скотч с содовой.

Я занялся напитками, Фэбриелла же сосредоточила все внимание на раскуривании сигареты, как будто это было соревнование на время или нечто в этом роде.

– Не дразните меня, дорогой! – Она следила за мной сквозь голубоватый дымок сигареты. – Сообщите мне все потрясающие новости о вашей встрече с Ясоном Вагнером сегодня утром, ну и все прочее.

– Какое известие вам только что передал шофер Морт?

Я принес ей бокал, потом сел в кресле рядом с кушеткой, глядя ей в лицо.

– Что-то вроде «мистер Патрик крайне сожалеет, но свадьба не состоится» – точка?

Голубой дымок достаточно рассеялся, чтобы я мог разглядеть оценивающее выражение ее голубых глаз.

– Ничего важного, – ответила она, едва улыбаясь, – совершенно ничего!

– Вы знали, что Патрик был раньше женат?

– Конечно, дорогой. – Она слегка поджала губы. – Расскажите мне про Ясона, Рик… У меня нервы натянуты до предела, они скоро не выдержат.

– Вы верите в совпадения, Фэбриелла? Что история повторяется и все такое прочее?

– Разве имеет значение, во что я верю? – фыркнула она.

– Бывшая жена Юджина Патрика была убита сегодня днем около половины пятого в своей собственной квартире. Глэдис Пирсон была убита точно так же. Она пошла открыть дверь на звонок, кто-то ее застрелил, она упала на колени и умерла. Я тоже был там, в квартире, без сознания, как водится.

– Дорогуша! – Она слегка вздрогнула. – Какой кошмар!

– Особенно учитывая совпадение этих убийств, дорогуша! Бывшая жена человека, за которого вы собираетесь выйти замуж, оказалась сестрой парня, за которым вы в свое время были замужем, – Майкла Уэстэрвея.

Она широко раскрыла глаза:

– Как это, повторите снова, Рик?

– Сестру Майка звали Луизой, одно время она была Луизой Уэстэрвей, как вы сказали, это трудно понять.

– Какая-то фантастика!

– Вы хотите сказать, будто не знали? – фыркнул я.

– О том, что бывшая жена Юджина – сестра Майка, дорогой? – Она с минуту смотрела на меня. – Нет, конечно, Юджин об этом никогда не упоминал.

– И Майк тоже, надо думать?

– Вот именно.

– Ясон Вагнер нервничает, – сообщил я, резко меняя тему разговора, – он заявил, что его секретарь имела доступ к конфиденциальной информации. Судя по тому, как он переживает, можно предположить, что эта особа занималась вымогательством, шантажировала даже его самого! Она умерла в присутствии другого вымогателя – вашего мужа Майкла Уэстэрвея. Она жила не по средствам вплоть до самой смерти. Как вы считаете, Фэбриелла, Глэдис Пирсон и Майк Уэстервей составляли шайку шантажистов?

Она беспомощно пожала плечами:

– Вы сбили меня с ног и прошлись по мне, Рик. Я просто ничего не знаю!

– Заплатили ли вы Майку какие-то деньги, прежде чем обратились ко мне?

– Ни цента! – отрезала она.

– Он волнуется из-за пакета. Сначала он считал, что его каким-то образом надула собственная сестрица, вручив пакет мне. Кто-то еще – Луиза обозвала его «приматом» – решил, что он оставил пакет у своей сестры, и обыскал ее квартиру. Мне пришло в голову, не находятся ли в этом пакете те деньги, которые вы дали ему.

– Ни цента, дорогой! – повторила она.

– Драгоценности, украденные Майком, когда он бросил вас на Бермудах… Вы получили за них деньги от страховой компании, не так ли, но его вы не привлекали к ответственности?

– Я уже говорила вам об этом раньше.

– Рассказывали ли вы кому-нибудь еще про эту историю?

– Не припоминаю, дорогой. – Она рассмеялась каким-то неестественным смехом. – Ведь это не тема для веселого послеобеденного анекдота, верно?

– Никому? – настаивал я. – А может быть, все же сообщили Юджину Патрику?

– А что? – По ее глазам было видно, что я прав в своем предположении.

– Майк знал, – пояснил я, – но он рассмеялся, когда я попытался этим ему пригрозить. Он был уверен в своей безопасности. Как вы считаете, откуда он мог все знать, Фэбриелла?

– Не представляю, – едва слышно ответила она.

– Если вы сказали Юджину Патрику, он должен был сказать кому-то еще, а этот «кто-то» должен был сказать Майку Уэстэрвею, – педантично пояснил я свою мысль. – Так кому же еще он мог рассказать?

– Своей бывшей жене, очевидно… Сестрице Майка.

– Может быть. Или же Глэдис Пирсон. Я побывал в офисе Юджина сегодня. Он смотрится как и полагается кабинету советника по инвестициям, но ведь и шантажист в первую очередь должен являться кем-то еще, иметь свое официальное лицо, так сказать?

– Рик? – Ее глаза превратились в голубое олицетворение ужаса. – Вы ненормальный, если считаете Юджина…

– Очень может быть, – согласился я. – Так вы совершенно уверены, что он все еще собирается жениться на вас сейчас? Или в любое ближайшее время, как только вы получите развод от Уэстэрвея?

– Нет, – прошептала она.

– Потому что в настоящее время Майкл увяз по самую маковку: два убийства, скрывается от полиции. Теперь ему как шантажисту уже не так вольготно, – высказал я предположение. – Но когда обстановка стала неблагоприятной, вы наняли меня, вместо того чтобы откупиться от вымогателей, как послушная жертва. А к тому времени, когда Юджин обнаружил, что вы сделали, была уже убита девушка. Вагнер нажимал на меня, требуя сообщить имя клиента, и Юджину не оставалось ничего иного, как смириться с этим. Как только он сообразил, что ему меня не скинуть, он притворился, будто нанимает меня, чтобы защитить вас.

Она покачала головой:

– Я не верю ни единому слову, Рик, это все плод вашей фантазии. Только то, что я рассказала Юджину, что получила страховку за похищенные Майком драгоценности, не означает автоматически, что он передавал информацию через сестру Майка или девицу Пирсон самому Майку.

– Думаю, что нет, – согласился я, – но небольшая вероятность имеется.

– Я просто этому не верю, дорогуша! – Краска вернулась на ее щеки, она даже ухитрилась улыбнуться. – Знаете, вы кошмарный сукин сын, Рик! Вы все это наговорили просто для того, чтобы напугать меня, верно?

– Знаете ли вы, почему Юджин развелся с Луизой? Или дело обстояло иначе, она сама ушла от него?

Она медленно пила свой коктейль.

– Он был инициатором развода. Она обманывала его с каким-то другим мужчиной, он их застал вместе. Судя по его словам, их брак с самого начала оказался пустышкой, поэтому он был рад без всяких затрат расторгнуть его. Они сделали это очень вежливо, вы же понимаете, что Юджину не улыбалась перспектива шумного скандала?

– Советник по инвестициям – это на самом деле важное занятие? – Я подмигнул.

– Дорогой, вам вовсе не следует быть все время таким злобно-циничным! – нахмурилась она.

– Когда состоялся развод?

– Года полтора назад, как мне кажется. – Она ненатурально зевнула. – До чего нудная тема, Рик. Почему бы нам не поговорить о чем-то более интересном?

– Я не сообщил Вагнеру имя моего клиента.

– Это было благородно с вашей стороны, дорогуша! – Насмешливое выражение ее глаз напомнило мне, какие меры она приняла накануне вечером, чтобы помешать мне переговорить с Вагнером. – Неужели у вас не найдется ничего более увлекательного сообщить мне?

– Боюсь, что нет. – Я пожал плечами. – Вы должны быть удовлетворены сообщением о втором убийстве на сегодня.

– Полиция все еще не разыскала Майкла?

– До половины седьмого вечера – нет.

– О? – Она снова зевнула. – С вашей стороны было необычайно любезно заглянуть ко мне, Рик, но я боюсь, что теперь вы должны извинить меня. Гильда ждет меня наверху. Бедная девочка! – Она нежно улыбнулась. – За сегодняшний вечер она просто извелась, а я до сих пор не расчесала ей волосы.

– Надо думать, что вы до сих пор не поднесли к ним спичку, как грозились на днях? – усмехнулся я.

Она посмотрела с такой ненавистью, что мне стало не по себе.

– Знаете, Рик Холман, вы ей очень не нравитесь! С того первого раза, когда она встретилась с вами в баре, она вас невзлюбила. У Гильды несомненный инстинкт на нехороших людей. Может быть, я поступаю опрометчиво, доверяясь вам решительно во всем?

– Может быть, я поступил еще более опрометчиво, когда по вашей просьбе отправился к Майку Уэстэрвею? Лично я убежден, что никто из вашей компании до сих пор не сказал мне даже полуправды о данном деле, причем вы сами не являетесь исключением, Фэбриелла! – Я поднялся с кресла и направился к двери. – Не провожайте меня, я сам найду дорогу.

– Очень рада этому, дорогуша, – произнесла она ледяным тоном, – и, пожалуйста, не трудитесь больше сюда являться! Никогда!

Блестящий «роллс-ройс» стоял на прежнем месте, когда я закрыл за собой парадную дверь и направился к своей машине. Шофер сидел, развалясь, за баранкой. Я удивился, с какой ненавистью на меня смотрели его глаза из-под козырька форменной фуражки. При взгляде на него мне пришло в голову, что Морт могло быть укороченным от «мортьюар», то есть «мертвецкая».

– Босс уже устал от того, что вы все время крутитесь возле его девушки, Холман, – резко начал Морт. – Он больше не верит болтовне о том, что вы работаете на нее. Он хочет знать имя вашего настоящего клиента.

– Тогда пусть он сам как-нибудь спросит меня, – ворчливо ответил я.

Неожиданно этот верзила оказался прямо передо мной, загородив дорогу к машине.

– Похоже, он потерял терпение, приятель, и хочет знать это немедленно! – Он угрожающе занес надо мной свой кулачище. – Может быть, приятель, вам лучше сказать мне прямо сейчас, если вы хотите, чтобы ваша рожа выглядела так же, когда вы проснетесь завтра утром.

Что ни делается, все к лучшему. Когда Уэстэрвей утомился бить меня по голове, вместо него предложил было свои услуги лейтенант Сантана, а теперь этот здоровенный примат лезет туда же. Я прекрасно понимал, что драться честно с Мортом было бы безумием, и счел это веским доводом в пользу запрещенных приемов. Я ухватился обеими руками за козырек его фуражки и надвинул ее ему на физиономию, одновременно изо всей силы нанеся удар коленом в живот. Очевидно, это было больно, потому что пару секунд он оставался в нерешительности, размышляя что важнее: схватиться ли руками за брюхо или сдвинуть фуражку с лица, чтобы видеть, что делать дальше. Две секунды совсем не так мало, если подумать. Я сцепил пальцы обеих рук, превратив их в своеобразные щипцы для колки орехов, ну а орехом, естественно, стала голова Морта. Оба кулака одновременно нанесли удар за ушами, и он свалился как подкошенный.

Я вытер руки, испытывая удовольствие от того, что не я оказался жертвой насилия, и шагнул к своей машине.

Но тут из-за кустов появился Робин Гуд, или, чтобы быть более точным, Майк Уэстэрвей с тридцать восьмым в руке.

– Здорово, Холман, – заговорил он сквозь стиснутые зубы. – Полагаю, это потребовало больше усилий, чем убить Луизу сегодня днем?

– Если вы думаете, что я убил вашу сестру, вы ненормальный! – возмутился я.

– Значит, я ненормальный! Наверное, так оно и было, когда я вчера вечером не разобрался во всем происходящем после убийства Глэдис. – Дулом пистолета он указал мне на дом. – Почему бы нам не пойти потолковать с моей горячо любящей супругой? С вашей настоящей клиенткой, а? – Он рассмеялся. – Какая ирония судьбы для вас, Холман! А я-то хорош! Истина все время торчала у меня под носом, а я никак не мог ее разглядеть. Но, полагаю, вы с ней с самого начала все обговорили?

– Если бы я понимал, о чем вы бормочете, возможно, я мог бы вам что-то ответить!

– Нажимайте на звонок! – приказал он. – Потом мы получим правдивые ответы, мерзавец!

Глава 8

Когда я уже начал подозревать, что мой палец навечно прирос к кнопке звонка, дверь наконец отворилась. На пороге стояла Фэбриелла Фрай, уподобляясь ангелу возмездия в день Страшного суда. Ее лицо потемнело от ярости, глаза только что не метали молнии, но обещали неминуемую грозу, которая должна была разразиться надо мною. Когда она затрясла головой, ее золотые волосы рассыпались по плечам.

– Я могла убить вас, Рик Холман! – зашипела она. – Может быть, я это сделаю сейчас.

Стоящий за мною Уэстэрвей неожиданно толкнул меня в спину, я полетел вперед и столкнулся с Фэбриеллой, почувствовав упругость ее грудей под тонким шелком ночной сорочки. Какое-то мгновение мы как бы боролись, потом она восстановила равновесие и дала мне пощечину.

– Вы что, сексуальный маньяк? – завопила она. – Я убью вас! Я вырву ваше сердце и заставлю…

– В этом отношении мы будем заодно, беби! – фыркнул Уэстэрвей.

Она замерла с открытым ртом, уставившись на него, пока он не спеша прошел в холл и запер за собой дверь.

– Майк!.. – К ней вернулся голос. – Что ты тут делаешь?

– Я привел назад Холмана для дружеской беседы, беби. Мы уютненько сядем и потолкуем. После этого я намерен всадить в Холмана пару пуль, причем именно в те места, куда он всадил их моей сестре. Возможно, я проделаю то же самое и с тобой, беби. Все зависит от того, насколько охотно ты станешь мне помогать.

Ее васильковые глаза были широко раскрыты от ужаса, она несколько минут растерянно смотрела на него, потом повернулась ко мне:

– Рик? Что это значит?

– Не спрашивайте меня, милочка. Все это его идея.

– Мне нужно выпить, – беспечно произнес Уэстэрвей. – Пойдемте куда-нибудь, где я мог бы спокойно сесть и что-нибудь пропустить в нормальной обстановке. Я провел бесконечно долгие двадцать четыре часа… – Он посмотрел на Фэбриеллу. – Ты первая, беби. Затем Холман. Договорились?

Дуло пистолета уперлось мне в спину, когда я было собрался пройти следом за Фэбриеллой в гостиную.

Я остановился, он ощупал меня свободной рукой и извлек мой пистолет.

– Теперь я чувствую себя спокойнее, – заявил он, посмеиваясь. – Всегда ненавидел вооруженных официантов, Холман. Они заставляют меня нервничать, понимаете, нельзя даже пожаловаться, когда тебя бессовестно обсчитывают.

В кресле сидела кукла с прямой как палка спиной, ее засаленные черные волосы были пришпилены к черепу пучком уродливых пластиковых локонов, а длинное бесформенное туловище обернуто от плеч до пят в толстую муслиновую ночную сорочку. Она следила за тем, как мы втроем вошли в комнату, немигающими глазами, выражающими лютую ненависть.

– Не волнуйся, дорогая, – дрожащим голосом обратилась Фэбриелла к огромной кукле. – Это всего лишь безумный Майкл, а он не…

Она истерично вскрикнула, когда Уэстэрвей не слишком нежно подтолкнул ее к кушетке.

– Ты все еще таскаешь эту идиотку с собой, да? – фыркнул он. – Мне следовало ее поджечь тогда, на Бермудах… Может быть, я сделаю это сейчас, и ты же меня…

– Нет, пожалуйста! – взмолилась Фэбриелла. – Прошу тебя, не делай этого, Майк! Она – все, что у меня есть. Не обижай ее, умоляю. Делай все, что угодно, со мной, я не возражаю, только не обижай Гильду!

Он посмотрел на нее враждебным, презрительным, но одновременно и сочувственным взглядом:

– Ты же по-прежнему больна, беби. На Бермудах тебе было очень плохо, как я считал, но теперь, похоже, стало еще хуже!

– Только не обижай Гильду, – заныла она. – Пожалуйста, Майк, дорогой, делай все, что угодно, со мной, я на все согласна… – Лицо ее приобрело по-детски лукавое выражение. – Я сделаю все, чего ты от меня потребуешь. Ты же знаешь, что мне известны всякие трюки, которые приведут тебя в настоящий экстаз, дорогой, и…

– Заткнись! – брезгливо поморщился он. – Меня тошнит от подобных слов! – Пистолет в его руке был направлен на меня. – Ступайте приготовьте мне выпивку, Холман! Скотч, много скотча, и содовая.

Я подошел к бару и занялся приготовлением. Он придвинул стул так, чтобы оказаться лицом к бару, и тяжело опустился на него, Фэбриелла затихла, мне показалось, что она грызет ногти, в ее глазах застыло какое-то потерянное выражение. Я приготовил три бокала, два понес через комнату. Уэстэрвей взял один, потом внимательно посмотрел на меня, когда я протягивал второй Фэбриелле. Она глянула на него так, будто это было послание обитателей Марса, и покачала головой. Я отнес ее бокал обратно, взяв себе третий.

Уэстэрвей с жадностью выпил все до дна, потом поочередно посмотрел на нас обоих.

– Мне нужен пакет, – выговорил он чуть ли не по складам. – Это все, что у меня теперь осталось.

Наступило молчание.

– Кто-то постучал в дверь, – заговорил он вдруг каким-то далеким голосом. – Я подумал, было бы неудобно, если бы очухался Холман и поднял шум, поэтому велел Глэдис посмотреть, кто это. Она отворила дверь и издала какой-то блеющий звук, как жертвенный ягненок. Дважды просвистели пули, она упала на колени, будто молилась. К тому времени, когда я подбежал к ней, Глэдис была уже мертва.

– Одно совершенно ясно, – мой голос звучал уверенно, – я ее не убивал, верно? В то время я находился без сознания, то же самое повторилось, когда убили вашу сестру. Так что же, черт возьми, заставляет вас думать, что я прикончил Луизу?

– Это был очень хитрый трюк! – Он слегка улыбнулся. – Вы решили, что, если убьете Луизу таким же образом, как была убита Глэдис, никто не заподозрит вас во втором убийстве, потому что все знают, что первого вы не совершали.

– Только идиот может так рассуждать!

– Возможно. Но если учесть остальные факты, Холман, тогда… Хотите оспорить, пока я буду пить вторую порцию?

Он сунул мне в руки пустой фужер.

Я приготовил еще одну порцию и послушно принес, уподобляясь образцовому официанту.

– Конечно, – сказал я, – хочу оспорить. Может быть, мне удастся вложить хотя бы крупицу здравого смысла в вашу тупую голову!

– Попытайтесь, попытайтесь, Холман… Только учтите, никто не помешает мне всадить в вас пару пуль до наступления ночи!

– Глэдис Пирсон была личным секретарем Ясона Вагнера, – заговорил я, пытаясь не думать о своем ближайшем будущем, которое он так любезно мне обрисовал, – у нее был доступ к весьма конфиденциальной информации, которой она и пользовалась для шантажа, когда ей предоставлялась такая возможность. Когда она выяснила, что вы все еще женаты на Фэбриелле и могли помешать ее разводу своим неожиданным появлением, она сделала вас своим партнером по вымогательству. – Я с минуту смотрел на него. – Так?

Он разразился смехом:

– Вы оскорбили мои умственные способности подобным предположением!

– Это было идеей Луизы? – начал я, довольно медленно на этот раз. – Когда вы вернулись в Лос-Анджелес, возможно, вы упомянули о своей женитьбе на Фэбриелле на Бермудах с последующим бегством от нее? Ну а Луиза наверняка следила за своим бывшим супругом и знала, что он намеревается жениться на Фэбриелле, как только та получит в Мексике развод. Это давало Луизе прекрасную возможность отомстить, а вам обоим – шанс получить легкие деньги.

– Патрик хотел почти с самого начала развестись, – с горечью произнес Уэстэрвей. – Он все обтяпал с помощью своего шофера, личного телохранителя. Луиза ничего не могла поделать. Однажды ночью тот ворвался в ее комнату, а Патрик шел следом с фотоаппаратом. Остальное можете себе представить! После этого Патрик предложил ей на выбор: либо они тихо оформляют развод, либо он разведется с ней со скандалом: предъявит фотографии в суде, а шофер станет клясться и божиться, что она лезла вон из кожи, чтобы соблазнить его. – Он неожиданно рассмеялся. – Я сказал Фэбриелле, что она ни за что не получит развод на основании того, что я ее якобы бросил, если только не откупится. Она заявила, что у нее совершенно нет денег, тогда я посоветовал ей раздобыть их у Патрика.

Наконец-то в голове бедняги Холмана забрезжил свет.

– Но Патрик был партнером Глэдис Пирсон по шантажу, – сказал я. – Поэтому он, должно быть, решил, что она предала его, вступила в партнерство с вами, чтобы шантажировать его?

Он кивнул:

– Именно это она сказала мне вчера днем. Она помешалась от страха, потому что он пригрозил направить Морта, своего бандита-шофера, по ее следу, если только она не прекратит своей бурной деятельности. Все это случилось, когда и для Патрика наступили скверные времена, сказала она. Потому что они только что провернули крупное дельце, и у нее находился пакет на хранении на тот случай, если жертва опомнится и напустит копов на Патрика. Ее никто не мог ни в чем заподозрить, так было безопасней. Но тут Патрик потребовал пакет назад, а она понимала, что, вернув его, как бы подпишет себе смертный приговор. Он направит к ней Морта. Поэтому она для страховки оставила пакет у кого-то еще, заявив Патрику, что, если с ней что-то произойдет, пакет будет доставлен копам.

– Она хотела заключить с вами сделку? – поинтересовался я.

– Ну а что еще? – Он слегка пожал плечами. – Если я заявлю Патрику, что идея шантажа принадлежала мне одному, таким образом обелив ее, она обещала мне заплатить пятьдесят тысяч долларов.

– И вы согласились?

– Конечно, я ей сказал, мы договорились, и она пришла в такой восторг, что мне было приятно на нее смотреть. Я даже лег с ней в постель, чтобы доказать, что я не шучу, но нелегкая принесла вас в этот момент, Холман!

– И ее все равно убили! – сказал я.

– Ее убил Морт по приказу Патрика, – буркнул Уэстэрвей. – Патрик решил, что оставлять ее в живых слишком рискованно, ну и, потом, он, как мне кажется, посчитал, что ему, возможно, удастся заполучить свой пакет назад.

– Возможно, – осторожно произнес я. – Но давайте-ка восстановим последовательность событий, а? Вы сбежали сразу после того, как она была убита, и возвратились на квартиру сестры?

– Конечно. Мы об этом уже говорили. В тот момент вы были для нас неизвестным Иксом, мы совершенно не были уверены, говорите ли вы правду о том, что вас наняла Фэбриелла, чтобы или напугать меня, или купить. Тогда Луиза разыскала ваш адрес в телефонной книжке и отправилась туда сыграть роль наивной маленькой сестрички, боящейся того, что неразумный верзила братец натворил глупостей и попал в беду.

– И исчезла, когда раздался телефонный звонок?

– Она переполошилась, что это мог быть кто-то, справляющийся у вас о ней. Луиза вообще была нервной натурой. Пока она отсутствовала, я подумал, что мне опасно оставаться в ее квартире. Копы могли выяснить, что она моя сестра, и явиться туда. Поэтому я смылся. Когда она вернулась, ее поджидал Морт, заявив, что она должна знать, куда я спрятал пакет, пусть не упрямится, он все равно выколотит это из нее. Она провела его и удрала, решив, что разумнее всего вернуться к вам.

– Тот телефонный звонок, – задумчиво произнес я. – Вроде бы она должна была съездить за вами куда-то, вы оказались ранены, но адрес она не расслышала. И почти сразу же вы врываетесь в квартиру с пистолетом и…

– Это было представление! – махнул он рукой. – Мы с ней договорились, что, если у нее будет находиться кто-нибудь, когда я ей позвоню, она этому человеку преподнесет историю, что меня ранили, дабы задержать его до моего появления. Я разыграл эту комедию, будто больше ей не доверяю, чтобы поддержать версию наивной сестрички, помогающей своему идиоту брату. Признаться, я не очень-то поверил вашим словам о том, что пакет находится у вас в холодильнике, но меня устраивала перспектива обыскать ваш дом.

– Сегодня днем, – не унимался я, – меня насторожили несколько ляпсусов с ее памятью. Она слегка растерялась, но затем без особого труда купила меня, попросив приготовить выпивку, после чего обещала «рассказать решительно обо всем». – Я усмехнулся. – Похоже, что все семейство Уэстэрвеев прибегает к помощи алкоголя в критические моменты. Я клюнул на эту приманку, а пока возился на кухне с коктейлями, она неслышно подкралась сзади, хладнокровно ударила меня по голове пустой бутылкой или чем-то еще. Когда же я очнулся, она была мертва.

– К черту все это! – рявкнул он. – Ее убили вы, Холман, и теперь я знаю почему. Потому что она была достаточно сообразительной, чтобы разглядеть определенную систему в ваших действиях. И вам не оставалось ничего иного, как убить ее. – Он допил свой бокал и шваркнул его об пол. – Мы поговорили, но вы не сообщили мне ничего такого, чтобы я изменил…

– Самая крупная авантюра из всех, которую провернули Глэдис и Юджин Патрик, – гнул я свою линию, – была связана с каким-то хитроумным ходом Вагнера по присвоению кучи денег из блокированных зарубежных валютных счетов.

– Совершенно верно, Вагнер разыграл все как по нотам, согласившись с тем, что половина двухсот тысяч лучше, чем ничего. А после этого все начали мудрить и хитрить. – Он медленно поднялся на ноги и с холодной яростью посмотрел мне в глаза. – Мне нужен пакет! – заявил он, делая ударение на каждом слове. – Если я его не получу в течение ближайших десяти секунд, то намерен всадить в вас пулю, Холман, причем рана будет очень болезненной, но не смертельной. Затем, – он искоса посмотрел на Фэбриеллу, – если случится, что вы окажетесь несговорчивей, чем я предполагаю, я подожгу вот эту красотку! – Он жестом указал на куклу. – Ну а если и это не сработает, я немного изменю очертания твоего личика, беби!

Фэбриелла внезапно ожила, она бросилась к креслу, широко расставив руки, совсем как наседка, старающаяся прикрыть крыльями своих цыплят.

– Не беспокойся, дорогая! – запричитала она, сжимая в руках соломенную куклу. – Ничто не случится с моей драгоценной Тильдой. Я не позволю ужасному человеку даже дотронуться до тебя, моя радость. Ты будешь в безопасности…

Уэстэрвей в недоумении наблюдал за ней.

– Ей срочно требуется психиатр, – пробормотал он едва слышно. – Хотите знать причину, почему я сбежал от нее через два дня после свадьбы? – Он брезгливо поморщился. – Первая ночь, действительно великая ночь, когда я не помнил себя от счастья, думая о том, что женился на прекрасной и богатой кинозвезде, и собирался ей доказать, что она не ошиблась в выборе, хотя ей и не придется ни на минуту заснуть этой ночью… – Он внезапно тяжело вздохнул. – Я старался быть предельно тактичным. Позволил ей первой пройти в спальню, сам выпил еще пару рюмок в гостиной, через полчаса вошел к ней. Там вместе с ней сидела в кровати вот эта дура! Сначала я решил, что эта какая-то шутка, но Фэбриелла очень быстро заставила меня передумать. Оказывается, когда я женился на ней, я одновременно женился и на Гильде. Они с Тильдой все делают вместе, решительно все! – Тень улыбки промелькнула у него на лице. – Вы только хорошенько всмотритесь в физиономию этой дуры, Холман! Она же никогда не спит, она даже не моргает. И ненавидит вас сильнее, чем может ненавидеть самый заядлый враг. Можете себе представить, как это выглядело в тот момент? Ваша первая брачная ночь, сладкая интимность этого события в присутствии третьей персоны, наблюдавшей все время за тобой? Это было чем-то из фильма…

Я увидел, как они появились в проходе за его спиной, пока он продолжал говорить. Морт, личный телохранитель, держал в руках длиннющий «магнум-357», который выглядел подлинной игрушкой по сравнению со сжимающей его ручищей. На физиономии стоящего рядом с ним Юджина Патрика было напряженное выражение, как будто ему не хотелось никаких неприятностей, но он понимал, что без них никак не обойтись.

– …И после двух подобных ночей я был сыт по горло!

До меня неожиданно дошло, что Уэстэрвей продолжает рассказывать.

– Полагаю, что так, – промямлил я.

– Вот почему я забрал с собой ее драгоценности. – Он скосил глаза на Фэбриеллу, продолжавшую все еще прижимать к груди соломенную куклу. – Посчитал, что она должна расплатиться хоть как-то со мной за все те кошмары, которые мне пришлось перенести…