Текст книги "Том 24. Куда исчезла Чарити"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 3

– Что вы, черт возьми, делали тут так долго, если не занимались любовью? – зарычал Рэймонд.

Позади него я увидел Сару Маннинг, губы которой искривила ироническая ухмылка. Рэймонд быстро шагнул вперед, но тут же остановился, увидев у меня в руке пистолет.

– С ума сошел?! – взревел он. – Убери эту проклятую штуку, пока она никого не убила!

– Во мне проснулся бойскаут, – сказал я ему и засунул пистолет на место. – В чем дело?

– Где Клаудиа?

Он направился мимо меня в гостиную, выкрикивая во весь голос ее имя.

Сара Маннинг аккуратно закрыла за собой дверь.

– Который час, мистер Холман?

Я посмотрел на часы:

– Четверть одиннадцатого.

– Прошло сорок пять минут с тех пор, как мы с вами расстались. Десять минут на дорогу, так? Догадываюсь, что мы прибыли или на пять минут раньше, или на пять минут позже, чем надо было. С точки зрения Эрла, конечно.

– Я рад, что вы решили вернуться и изнасиловать меня, – сказал я, – но зачем было тащить с собой Эрла? Если я что-то ненавижу в спальне, так это когда за мною подглядывают!

– А если я что-то ненавижу в спальне, так это быть второй по очереди. У Эрла есть новости, мистер Холман. Я думаю, вам стоит их выслушать.

К тому моменту, когда мы вошли в гостиную, Клаудиа уже сидела на кушетке, обхватив свой бокал обеими руками, – сама невинность с фиолетовыми глазами. Похоже было, что Рэймонд перестал быть разъяренным ревнивым мужем и начал входить в новую роль – алкоголика. Он стоял за стойкой бара, наливая себе доверху самый высокий бокал.

– Может, ты поможешь, Сара? – устало произнесла Клаудиа. – Я уже дважды объяснила ему, что рассказала про его сумасшедший план Рику и Рик уже забыл о нем. Но у него заело пластинку – продолжает орать, что Чарити потерялась.

– После того как вы уехали, Эрл позвонил Дэнни Малоуну, – ровным голосом заговорила Сара Маннинг, – чтобы сказать ему, что похищение отменяется. Дэнни не ответил, и Эрл решил, что он уже начал. Потом он позвонил Чарити, чтобы сообщить ей, что если кто-нибудь ее похитит, то это всего-навсего неудачная шутка, пусть похитители позвонят ему, и все будет улажено. Только вот Чарити в Биг-Суре уже не оказалось.

– Что? – Клаудиа сразу выпрямилась на кушетке.

– Я разговаривал с той сумасшедшей женщиной, которая руководила этим заведением, – сказал Эрл Рэймонд. – Ее, кажется, зовут Даниэла? Так вот, она сообщила, что Чарити исчезла пару дней назад. Это ее нисколько не обеспокоило, потому что некоторые пациенты внезапно решают бросить заниматься терапией, пройдя половину курса. Она посчитала, что Чарити сделала то же самое и вернулась домой.

– Когда Малоун собирался похитить ее? – спросил я.

– В любое время, когда ему будет удобно, – нехотя ответил Рэймонд. – Сегодня вечером был последний срок, поэтому я вызвал вас и рассказал о звонке от похитителей.

– Может быть, он ее уже похитил? – предположил я. – Поэтому не ответил на ваш звонок – его не было на месте…

– Кончай, Холман! – зашелся он в гневе. – Где же тогда была Чарити последние два дня, черт возьми?

Это был хороший вопрос, мне самому следовало сначала подумать об этом. Поэтому я на время заткнулся, делая вид, что зажигаю сигарету.

– Может быть, она пришла к выводу, что ей стоит жить только среди хиппи? – пробормотала Клаудиа. – Снова надела свое старое ситцевое платьишко, снова перестала мыться и…

– Ах ты, сука! – Рэймонд, казалось, готов был ее убить. – Тебе ведь этого только и хотелось бы, не так ли? Ты ненавидишь Чарити! Потому что она поняла, кто ты такая, поняла с первой же минуты, как только вы встретились!

– Нравится вам это или нет, – спокойно сказал я, – не исключено, что Клаудиа права, Рэймонд. И если она права, то вам уже ничего с этим не поделать.

Одним конвульсивным глотком он отпил из своего бокала примерно на дюйм и со злостью поставил его на место, так что хороший ликер расплескался по стойке бара.

– Тут-то вы и не правы, Холман. Я могу с этим кое-что сделать.

Он вытер рот тыльной стороной ладони и выдал мне ту самую фирменную улыбочку Эрла Рэймонда со сжатыми губами – «плевать я хотел на весь мир, и в особенности на тебя».

– Я нанял вас, чтобы найти свою дочь, которая внезапно исчезла, помните? Вы приняли предложение и взяли чек на пять тысяч. Так идите и найдите ее!

– Но Рик знает, – начала Клаудиа, – что все это входило в твой сумасшедший план…

– Закрой свой поганый рот! – огрызнулся он. – Это между мной и Холманом. Кто бы ему поверил, если бы он сказал, что я нанял его ради какого-то заранее задуманного сумасбродного плана? Так или иначе, но теперь она на самом деле пропала, и его профессиональная репутация под угрозой. – Он взглянул на меня, ухмылочка еще шире расползлась по его пьяной физиономии. – Я могу замолвить словечко, где надо, Холман, и вы это знаете! И если я это сделаю, то ваша профессиональная репутация через неделю не будет стоит ломаного гроша.

– О’кей, – сказал я. – Только вот еще что. Вы наняли меня на семьдесят два часа, и за это вы мне заплатили деньги независимо от результата. Так?

Какое-то мгновение он колебался, ухмылочка стала тускнеть.

– Так.

– Место, с которого надо вести поиск, – Биг-Сур, а человек, с которого надо начать, – Дэнни Малоун. Я с ним никогда не встречался, не знаю, где его найти, к тому же понятия не имею даже, как он выглядит.

– Все ясно, Холман! – Он отхлебнул из бокала еще на дюйм. – Сейчас вы захотите, чтобы Клаудиа поехала с вами, так? Вам обоим этого очень хочется! Не думайте, что я не видел, как засветились ее глаза, когда вы вошли в комнату. Словно пара ламп в борделе!

– Пожалуйста, перестаньте, – как можно убедительнее попросил я. – У вас сегодня уже достаточно неприятностей и без разбитой челюсти.

– А у вас есть какие-то другие идеи?

– Конечно, – сказал я. – Со мной поедете вы.

Он подумал над этим пару секунд, потом медленно покачал головой:

– Все же еще есть шанс, что она придет домой, и я хочу быть там, чтобы ее встретить.

– Значит, придется ехать мне? – кротким голосом спросила Сара Маннинг.

– Правильно! – воскликнул Рэймонд с внезапным энтузиазмом. – Возьмите с собой Сару. Она прекрасно знает Дэнни и может вам здорово помочь. У Сары есть голова на плечах!

– Да, особенно если ее загнать в угол, – пробормотала Клаудиа.

Рэймонд хотел было снова окрыситься на нее, но посмотрел на меня и сдержался.

– Решено – Сара едет с вами, и непременно сегодня же ночью!

– Но не в такой одежде, – твердо сказала она. – Мне надо переодеться и собрать сумку.

– Договорились, – кивнул Рэймонд. – Дадим ей тридцать минут, а потом вы, Холман, подъедете за ней к моему дому.

– Хорошо, – согласился я.

Он взглянул на Клаудию:

– Пошли. Только пешком, Клеопатра. Баржа с Нила только что уплыла.

– Тогда забирай домой эту маленькую змею и помоги ей уложить вещи, – холодно произнесла Клаудиа. – Рик подвезет меня до дому, когда поедет за ней.

– Ах ты… – Он быстро скользнул взглядом по моему лицу и снова переменил свое решение: – Ладно, делай что хочешь!

Я вышел проводить их на крыльцо, и напоследок Рэймонд сделал еще один выпад:

– Насколько я понимаю, Холман, в течение последующих семидесяти двух часов я вам плачу что-то около семидесяти центов в минуту. Поэтому, когда я говорю, что вы заедете за Сарой через тридцать минут, я считаю, что вы не опоздаете!

– Буду вовремя, – не очень охотно ответил я.

– Догадываюсь, что вы все равно управитесь быстро, – огрызнулся он. – С Клаудией-то!

Я вежливо закрыл дверь у него перед носом и вернулся в гостиную. Клаудиа была занята тем, что делала себе другой напиток, и я заметил, что она уже привела в порядок стойку бара после того, что оставил там Рэймонд.

– Это мой четвертый брак, – сказала она. – К сожалению, получается то же самое, что и с остальными тремя. Только в позапрошлом месяце, когда мы были в Риме, он переспал с графиней, со служанкой на нашей вилле и с англичанкой, студенткой университета, которая проводила каникулы в Европе, набираясь впечатлений о жизни.

– Пытаюсь вспомнить какую-нибудь оригинальную фразу, подходящую к твоему рассказу: «В чужом глазу соринку…» – что-то в этом роде.

Она повернулась ко мне:

– Не обращай внимания на то, что подумает Эрл! Я осталась здесь, не рассчитывая на то, что мы можем снова повалиться на кушетку и начать все сначала. Веришь мне, Рик?

– Конечно, – кивнул я.

– Меня очень беспокоит, что это может оказаться каким-то еще более сумасшедшим поворотом, который он придал своей первоначальной безумной схеме, поскольку она развалилась прямо у него на глазах.

– Догадываюсь, что скоро мы узнаем, так ли это, – сказал я. – Он был прав, когда говорил, что нанял меня для поиска своей дочери, и доказательство этого лежит у меня в бумажнике. Поэтому я должен ему следующие семьдесят два часа, независимо от результата. Во всяком случае, мне нечего терять.

– Я в этом не уверена, – обеспокоенно сказала она. – Дело в том, что он теперь убежден, что мы занимались любовью, когда он приехал. Я знаю, как он мыслит, Рик, и даже злая гремучая змея не идет с ним ни в какое сравнение. Дэнни Малоун – это его парень с большой дороги, за много лет он переделал немало грязной работы для Эрла. Они могут договориться между собой, и с тобой в Биг-Суре, возможно, случатся большие неприятности!

– Буду иметь это в виду, – сказал я ей, – и спасибо за предупреждение.

– Карелли хочет, чтобы я снялась еще в одном фильме в Испании, – сказала она, словно себе самой. – Я думаю, мне стоит принять его предложение и немножко отдохнуть от Эрла. – Ее фиолетовые глаза некоторое время изучали мое лицо. – Ты когда-нибудь бывал в Испании, Рик?

– Никогда.

– Тебе надо как-нибудь туда съездить, – промурлыкала она. – Ты ее полюбишь. Особенно осенью, когда опадают все листья и тебя ждет Клаудиа Дин.

– Это, должно быть, чудесная страна, – согласился я. – Можно я пойду соберу сумку?

– Было бы здорово, – сказала она с тоской в голосе, – если бы Эрл решил поехать с тобой в Биг-Сур. Ты бы его легонечко подтолкнул, когда, допустим, он бы стоял на краю высокого утеса, и мы могли бы поехать в Испанию вместе!

Когда мы добрались до дома в Бель-Эре, Клаудиа открыла входную дверь своим ключом и прошла в зал. Я закрыл за собой дверь и увидел ее застывшее лицо.

– Проходи в гостиную, – тихо сказала она. – Я иду в свою комнату. У меня нет никакого желания видеть торжествующее выражение лица этой суки Маннинг, когда вы будете вместе выходить к машине.

Она повернулась и быстро взбежала по лестнице. Я прошел в гостиную и обнаружил, что она пуста, если не считать Мэри Рочестер. Если сравнивать ее с Клаудией, то может показаться просто невероятным, что они сестры. У Клаудии было все, что может сразить наповал мужчину, и она знала, как этим пользоваться. У Мэри не было ничего, что может взволновать мужчину, да ее это, пожалуй, и не интересовало. Она была лет на пять или шесть старше своей знаменитой сестры; высокая худая женщина с вытянутым лицом и зачесанными назад жиденькими коричневыми волосами с проблесками седины.

– Мистер Рэймонд плохо себя чувствует, поэтому он пошел спать, – холодно сообщила она мне. – Насколько я понимаю, мисс Маннинг скоро будет внизу, мистер Холман.

– Спасибо, – вежливо сказал я.

– Если вы не против, я продолжу вязать. – Она взяла спицы и шерсть. – Я знаю, что это старомодно, но поверьте – это хорошая терапия.

– Охотно верю, – согласился я.

Спицы двигались секунд десять, потом резко остановились.

– Надеюсь, вы мне простите, что я вам об этом напоминаю, мистер Холман, но «Санктуари» – это не психушка, как вы говорили!

– Извините.

– Я знаю, что вы не это имели в виду. – Ее голос дрожал. – Но если бы вы только видели, какую замечательную работу они там проводят! Даниэла твердо верит в гештальтпсихологию. Вы, наверное, все об этом знаете?

– Боюсь, что нет.

– Ну, как я это понимаю, фрейдисты, да и все прочие, считают, что все происходит в детстве. Знаете, травмы и прочие гадкие вещи. – У нее даже голос потеплел, как только она заговорила на свою любимую тему. – Но в гештальтпсихологии вы имеете дело со всей личностью, такой, какая она есть теперь, – вы понимаете, о чем я говорю? Групповая терапия ломает все искусственные барьеры, созданные обществом, и поэтому люди наконец могут видеть самих себя такими, какие они есть на самом деле, а также осознавать, чего они действительно хотят от жизни. Для меня это стало настоящим чудом, я могу вам все рассказать!

– Очень рад, – заметил я, а про себя выругался.

Ее светло-карие глаза заблестели неподдельным энтузиазмом.

– Честное слово, я думаю, что Даниэла – это какая-то святая, только работает по-другому, хотя и параллельно с церковью. Вот почему я была так уверена, что она могла бы помочь бедной Чарити со всеми ее проблемами.

– Понимаю, – произнес я с полным безразличием.

– Когда Эрл позвонил мне по междугородному и сообщил, что Чарити у него, я была так рада, как никогда в жизни! Три месяца от нее не было ни слова! – Она яростно замотала головой. – Я чуть с ума не сошла. Я убеждена, что только Даниэла своим милосердием спасла мое душевное здоровье. А когда я услышала, что Чарити жива и здорова, – пусть даже попала в плохую компанию! – у меня снова появился шанс!

– Представляю себе, – буркнул я.

Спицы снова стали громче позвякивать, а я не мог понять, какого черта Сара Маннинг так долго копается.

– Конечно, когда Эрл сообщил мне, что Чарити здесь, я настояла на том, чтобы немедленно прервать свои занятия. При обычных обстоятельствах я бы сочла его право на три недели с ней неприкосновенным, но после того, что случилось, это было только право матери – быть рядом с вновь обретенной дочерью. Этот ужасный молодой человек Джонни Легарто! – Ее аж всю передернуло. – Не передать, какое облегчение я почувствовала, когда он решил уехать.

– Право матери? Вы знаете мать Чарити?

– Это у вас такая шутка, мистер Холман? – Ее голос, словно кислотой, капнул мне на нервы. – Я и есть мать Чарити!

Я вытаращил глаза:

– Но я думал, что вы сестра Клаудии.

– К сожалению, это правда. – На ее вытянутом лице промелькнула ледяная улыбка. – Это было единственное, что нам в свое время все-таки удалось скрыть от газет! После развода я вернула себе девичью фамилию – Рочестер. Наверное, это и сбило вас с толку, мистер Холман?

– Еще как, – грубо ответил я.

Она наклонила ко мне голову и, сдерживая волнение, понизила голос до шепота:

– На вашем месте, мистер Холман, я бы не стала принимать это предполагаемое похищение всерьез. Это все входит в какой-то безумный план, который изобрел Эрл, чтобы насовсем отобрать у меня дочь. Но я полностью доверяю Даниэле. Она не допустит, чтобы с моей девочкой что-нибудь случилось. – Она мрачно усмехнулась, и внезапный резкий звук ее голоса царапнул мне нервы. – И, кроме того, я приняла меры, чтобы гнусный план Эрл а не сработал!

– Меры? Какие меры?

В следующее мгновение через открытую дверь донеслись звуки шагов. Проклятое совпадение! Мэри Рочестер приложила палец к губам, схватила свое вязанье, и спицы снова начали громко звякать. На пороге появилась Сара Маннинг с чемоданом.

– Извините, что заставила вас ждать, мистер Холман, – задыхаясь, проговорила она. – Я просто не могла найти ничего из того, что хотела.

– О’кей, – сказал я. – По-моему, нам пора. – Я кивнул мрачной женщине на кушетке: – Спокойной ночи, мисс Рочестер.

– Спокойной ночи, мистер Холман. – Спицы по-прежнему выстукивали бодрое стаккато. – Приятной вам поездки.

– До свидания, Мэри, – сказала Сара Маннинг. – Не волнуйся. Я уверена, что все будет хорошо.

– Я тоже, дорогая, – как-то слишком уж благодушно отозвалась первая миссис Рэймонд. – Я тоже!

Глава 4

Петляя по лесу из мамонтовых деревьев, дорога круто поднималась вверх. Потом вдруг лес кончился, и мне показалось, что машина несется прямо в пропасть. Дорога, зажатая между скалами и обрывом, исчезла за поворотом. Я резко затормозил.

– Вы нарочно сделали это? – холодно спросила Сара Маннинг, когда ее отбросило назад на сиденье.

– Это все-таки лучше, чем если бы мы оба взлетели над утесом, – резонно ответил я.

– Я была так уверена, что мы наконец-то нашли правильную дорогу, – ругалась она. – Может, мы опять слишком рано повернули?

– Мы уже полчаса болтаемся взад-вперед по этим дорогам, – сказал я. – Вы уверены, что знаете, где находится этот проклятый домик?

– Я же говорила вам, что видела его только при дневном свете. – Она громко зевнула. – Который час?

– Около двух.

– У меня чувство, будто я не спала уже целую неделю! – пожаловалась она, изгибаясь на сиденье. – Хотите попытаться еще раз!

– Будто у меня есть выбор, – проворчал я. – Но если и на этот раз ничего не получится, то я возвращаюсь назад в Лос-Анджелес, и к черту Эрла Рэймонда с его дочерью!

– Согласна! – Она откинулась назад на сиденье. – Но не забудьте и дорогую Клаудию Дин. Ее тоже к черту!

Я осторожно выруливал назад и вперед: наконец мне удалось развернуться, и я вновь повел машину по той же дороге, пока мы не добрались до развилки, где свернули в прошлый раз.

– Куда теперь? – спросил я.

– Направо, потом еще раз направо, – вяло посоветовала она.

Я послушно повернул, и через пять минут стало казаться, что мы делаем те же самые круги в том же самом лесу между мамонтовыми деревьями. Потом дорога вдруг нырнула вниз, и через несколько секунд машина напоролась на водопроводную трубу.

– Вот он! – Она крепко схватила меня за руку. – Я помню этот ужасный бугор!

Я пожал плечами:

– Если бы вы вспомнили до того, как мы на него наехали. А так – что толку?

– Прямо на вершине холма есть поворот налево, – сказала она. – Домик через четверть мили по той дороге.

На этот раз она была права. Через несколько минут я остановил машину, темный силуэт домика четко обозначался в свете фар. После того как я заглушил мотор, наступила полная тишина. В ночном воздухе остро пахло эвкалиптом.

– Не похоже, чтобы кто-нибудь был дома. – Голос Сары Маннинг звучал нервно.

– Если они дома, то спят, – сказал я. – Только такие чокнутые, как мы, шатаются где попало в третьем часу ночи. Но все равно пойдем посмотрим.

– У вас есть фонарик, мистер Холман?

– Должен быть. – Я пошарил под приборной доской и нашел фонарик. – Слушай, а не пора ли тебе начать называть меня Риком?

– Полагаю, пора, – нехотя согласилась она. – Только не считай это своего рода неприличным предложением.

– Ну, Сара, – сказал я обиженным голосом. – Ты хочешь, чтобы я совершенно выкинул из головы твой светлый образ в темной прозрачной накидке?

– По-моему, – процедила она сквозь зубы, – нам надо пойти и посмотреть, дома ли Дэнни Малоун!

Я постучал кулаком в дверь домика, и со второго раза она со скрипом открылась. Луч фонарика пробежал по стенам, по трем собранным раскладушкам в дальнем углу единственной комнаты и по деревянному столу, на котором стояла керосиновая лампа.

– Нет никакого Дэнни Малоуна, – подвел я итоги осмотра. – Ни похитителей, ни жертвы похищения.

Сара прислонилась к косяку двери.

– Что мы теперь будем делать?

– Останемся здесь до утра, – уверенно сказал я, – что же еще?

– Пожалуй, ты прав. Принесешь мою сумку из машины, Рик?

– Конечно.

Я подошел к керосиновой лампе и обнаружил, что она почти полная. Я зажег фитиль, и теплый мягкий свет высветил грубый интерьер домика. Затем я вернулся к машине и взял из багажника обе сумки. Когда я снова вошел в домик, Сара выглядела уже немного бодрее.

– Я тут уже все осмотрела, – доложила она. – Там, сзади, – баня, а вот за этой дверью – что-то вроде кухни. Мы утром не помрем с голоду, потому что Дэнни оставил много всяких припасов. И в том числе, – она торжествующе вытащила руку из-за спины, – вот это!

– Этот Дэнни Малоун – настоящий ирландский гений! – с восхищением произнес я, увидев у нее в руке полную бутылку шотландского виски.

Нашлись и стаканы. Я наполнил оба стакана и подошел к ней – она стояла у камина.

– Думаю, Дэнни не обидится, если мы зажжем огонь, ведь он так заботливо все приготовил, – сказала она.

– Дэнни – заботливый хозяин, – уважительно заметил я. – Подержи-ка минутку мой стакан.

Пришлось истратить, наверное, дюжину спичек, но наконец камин разгорелся. Через десять минут мы согрелись и внутри и снаружи, и окружающий мир сразу стал гораздо уютнее.

Сара от удовольствия вытянула руки вверх.

– Еще немножко выпить, и мне хватит.

– Мне тоже, – сказал я, забирая пустые стаканы.

Когда я вернулся с полными стаканами, Сара стояла возле раскладушек с недоуменным выражением лица.

– Не понимаю, – сказала она. – Кроватей нет, только эти дурацкие брезентовые раскладушки! Да еще и брезент такой грязный! И рваный, и вообще смешной!

– Есть еще заднее сиденье машины и коврик перед камином, – предложил я. – Выбор за тобой.

Она взяла у меня стакан и пошла назад к камину.

– Если бы я не знала наверняка, я бы могла поклясться, что ты это все специально подстроил, Рик Холман, – задумчиво проговорила она.

– Ты о чем? – безразлично спросил я.

Она помахала свободной рукой:

– Отдельные раскладушки… Одна в одном конце домика, другая – в другом: никаких проблем! Но ты же, черт побери, хорошо знаешь, что я слишком напугана, чтобы спать одной, когда вокруг шатается неизвестно кто. Так что у меня не такой уж большой выбор, правда? Или я лягу с тобой на заднем сиденье машины, или растянусь возле тебя перед камином!

– Мне бы хотелось сказать, что при любых обстоятельствах я буду вести себя как джентльмен, но ты же знаешь, что это только шутка.

С напряженным, вопрошающим выражением в серых глазах она повернулась ко мне:

– Поклянись, что ответишь правду на мой вопрос, Рик?

– Клянусь, что отвечу или правду, или вообще ничего, – осторожно сказал я.

– Вы с Клаудией занимались любовью сегодня вечером у тебя дома?

– Нет.

– Она даже не пыталась?

– Конечно пыталась.

– А ты сопротивлялся? – В ее голосе послышались недоверчивые нотки.

– Не совсем, – признался я. – Скорее, этот звонок в дверь все спас.

– Спасибо за честность, Рик. – Она улыбнулась с неподдельной теплотой. – Тогда совсем другое дело.

Я не был настолько глуп, чтобы спрашивать, почему это совсем другое дело. Женская логика – это вещь в себе.

Она села на коврик перед камином, обхватив свой стакан обеими руками. Я сел рядом.

– Сумасшедший мир, – тихо сказала она. – Около двенадцати часов назад ты был просто какой-то псих по фамилии Холман на другом конце провода, а теперь – полюбуйтесь-ка на нас!

– Разговор о психах, – сказал я, – напоминает мне о Мэри Рочестер.

– Давай не будем говорить о ней, да и обо всех остальных. – Она зябко передернула плечами. – Хотя бы сегодня ночью я хотела бы забыть даже о самом существовании всего внешнего мира.

Я щелкнул пальцами:

– Да будет так! Только мы вдвоем.

Она засмеялась:

– Спасибо за то, что ты применил свои магические дарования, Рик. Ты заметил, как сейчас здесь стало?

– Как в духовке, – согласился я.

С задумчивым выражением лица она отпила немного виски.

– По-моему, с этим надо что-то делать.

– Ты первая, – сказал я. – Женщина, стоящая обнаженной перед мужчиной, который все еще одет, смотрится совсем даже неплохо. Но мужчина, стоящий обнаженным перед женщиной, которая все еще одета, выглядит чертовски глупо.

Засмеявшись, она встала и пошла через комнату. Керосиновая лампа потухла, я ждал, и тишина становилась все более напряженной. Потом внезапно она вернулась и остановилась передо мной. Она быстро провела руками по своим длинным белым волосам, освобождая их от прически, и они рассыпались у нее по плечам. Пламя отбрасывало мерцающие блики на ее блестящее тело, когда она стояла не двигаясь и смотрела на меня сверху вниз. Ее груди были чуть-чуть более полными, чем мне казалось раньше. Мой взгляд скользнул вниз вдоль ее тела, и ее непристойный комментарий подоспел как раз вовремя:

– Предмет личной гордости. – Она снова тихонько засмеялась. – Я имею в виду… ну… теперь ты сам видишь, что я натуральная блондинка!

Она отдалась мне со страстью, и наш взаимный экстаз достойно увенчал ее.

Прошло много времени, огонь почти догорел, она спала у меня на руках. Где-то в ночи ухала сова, и это был самый одинокий и самый таинственный звук в мире.

Замерзнув, мы проснулись около восьми утра. Сара быстро встала и оделась.

– Я зажгу горелку на кухне, – сказала она. – А ты принеси воды из бани.

– А где ведро?

– Там же, в бане, – быстро ответила она. – Я его еще ночью обнаружила.

Было по-прежнему холодно, когда я шагнул из домика наружу, но уже поднималось солнце, и все чудесно пахло свежестью и чистотой. Или, может быть, это только так казалось после любовной эйфории? Так или иначе, но под всем этим я мог бы подписаться: «Одобряю. Холман».

Баня была примитивно проста. Там имелись резервуар для воды и древний эмалированный тазик, стоявшие рядом на шатком столике. В поисках более жизненно важных мест общего пользования я прошел еще ярдов десять по узкой тропинке, и точно – там стоял простой и грубый деревенский туалет. Но там было и еще кое-что. Справа привольно раскинулся большой куст, и из него торчала голая грязная нога. Тело лежало лицом вниз, хлопчатобумажное платье было разорвано. Я подумал, не дочь ли это Эрла Рэймонда, но эта мысль меня почему-то не взволновала. Наверное, я сразу не поверил в нее. Я осторожно перевернул тело и увидел лицо, обросшее густой бородой. В широко раскрытых глазах застыл ужас, а в центре лба зияла дырка с корочкой запекшейся крови. Я вернул тело в первоначальное положение, лицом вниз под кустом. Оно было уже окоченевшим, и я с достаточной долей вероятности предположил, что этот человек, должно быть, умер около двенадцати часов назад. Значит, он уже лежал мертвый под кустом, когда мы подъехали к домику. От этой мысли моя утренняя эйфория мгновенно улетучилась.

– Что-то долго, – сказала Сара, когда я принес ведро воды на кухню.

– Наслаждался красотой природы, – сообщил я ей. – Я даже умыл лицо и руки.

– Могу предложить тебе яичницу с беконом по-деревенски.

– Нет, спасибо, только кофе. Я не голоден.

Ее брови слегка приподнялись.

– Я удивлена, мистер Холман. Ты же должен чем-то восполнить всю ту энергию, которую истратил прошедшей ночью?

– Всего один взгляд на тебя, и мои батареи мгновенно подзаряжаются, – соврал я.

Она вздрогнула:

– Пожалуйста, не раньше, чем я поем!

Я зажег сигарету и, допивая вторую чашку кофе, наблюдал за тем, как Сара методично расплавляется с яичницей. «Сейчас она в любой момент может опять начать мурлыкать, – мрачно подумал я, – придется, наверное, стукнуть ее по носу».

– Клаудиа говорила мне вчера вечером, что у Чарити был дружок-хиппи, – сказал я как бы между прочим. – Джонни Легарто, кажется?

– A-а, этот чудак!

– Который носил рваное хлопчатобумажное платье и нитку бус.

Она кивнула:

– Я же сказала, чудак!

– Как ты думаешь, может, он какой-нибудь трансвестит – достигает полового удовлетворения, переодеваясь в женскую одежду? – предположил я.

– Нет, это просто часть обряда хиппи. Видимый протест против условностей мещанского мира. – Она положила вилку на пустую тарелку. – А с чего это вдруг такой интерес к Джонни Легарто, Рик?

– Может быть, если мы найдем его, то обнаружим и Чарити?

– Дом в Бель-Эре показался ему слишком мещанским, и, насколько я догадываюсь, он посчитал, что Чарити тоже постепенно становилась обычной мещанкой под влиянием дома и отца. Вот почему он тихо смылся однажды ночью.

– А ты не знаешь, почему Чарити внезапно отважилась все-таки явиться на свое ежегодное свидание с отцом?

– Трудно сказать. Она странный ребенок. Может быть, она решила, что ей требуется помощь, а отец мог бы поспособствовать ей лучше всех?

– Глупо искать помощи у целого букета заядлых лжецов, – подумав, сказал я.

– У кого, например?

– У отца, матери, у Клаудии, у тебя.

– Почему ты думаешь, что я заядлая лгунья?

– Потому что ты мне очень много лгала. И другие – тоже.

Ее серые глаза стали холодными как лед.

– Мне это не нравится, Рик Холман!

– Есть у меня дурная привычка задевать за живое, – пожал я плечами. – Если ты кончила есть, хочу спросить: где ты предлагаешь искать Дэнни Малоуна?

– Я знаю только одно место, где его можно искать, и это явно не здесь. Если ты такой умный, подумай.

– «Санктуари», – догадался я. – Психушка. Ты знаешь, где это?

– Да, я знаю, где это… или – нет, понятия не имею, где это, – огрызнулась она.

– Ну и что это значит, черт возьми?

Она насмешливо улыбнулась:

– Одно из тех утверждений – ложь, так по-твоему? Вот и вычисли, какое из них?

– Не думай, что я не могу ударить женщину, – я ударю! – зарычал я.

– Я знаю, где это, – холодно сказала она. – Хочешь ехать сейчас?

– Почему бы и нет?

– Мне сначала надо сходить кое-куда.

– Позади домика есть тропинка, которая ведет к туалету, ярдов десять, – сказал я.

– Спасибо.

Я подождал, пока она дошла до двери домика, и сказал:

– Если чего-нибудь захочешь, кричи.

Она нахмурилась:

– Какой-нибудь розыгрыш?

– Серьезное предложение.

Она закатила глаза, недоуменно пожала плечами и вышла. Я закурил еще одну сигарету и ждал, когда она закричит. «Если бы она не была такой неисправимой лгуньей, я бы этого не сделал, – оправдываясь перед самим собой, подумал я. – Но может быть, эта неисправимая лгунья, внезапно столкнувшись с трупом, начнет говорить правду?» Ждал я долго, а крика все не было. Она могла упасть в обморок, увидев тело, подумал я, надо пойти проверить. Голая нога все так же торчала из-под куста, но Сары, лежащей в обмороке, рядом не обнаружилось. Я решительно постучал в дверь – ответа не было. Тогда я открыл дверь и увидел, что туалет пуст. Я почувствовал, что волосы у меня на затылке неприятно зашевелились, – не могла же она растаять в воздухе? Может быть, она в панике убежала в лес? Я мог бы бродить среди огромных деревьев дня два и все равно не найти ее. Несколько раз я позвал ее, но в ответ только шелестели листья.

Вернувшись в домик, я решил, что мне ничего не остается, как только ждать, не вернется ли она назад. Чтобы убить время, я заварил кофе и выкурил одну за другой полдюжины сигарет. В конце этого одного из самых длинных часов в моей жизни я понял, что дальше ждать бесполезно, поэтому схватил наши сумки и отнес их в машину. Солнце пекло мне спину, над головой пели птички. Похоже, денек обещал быть хорошим. «Во-первых, – тоскливо размышлял я, – он начался с того, что я нашел труп, а потом исчезла Сара Маннинг». Я попытался вообразить, что еще противного могло бы случиться сегодня, и в конце концов чуть не захныкал, как ребенок.