Текст книги "Том 24. Куда исчезла Чарити"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

Доктор был моим старым другом, поэтому не стал задавать ненужных вопросов. Он осмотрел мою физиономию и сказал, что кость немного задета, кровоподтек будет еще хуже, но я хорошо отделался, потому что расшатались только два зуба. Тем не менее он сделал все, чтобы облегчить мои страдания. Вдобавок посетовал, что у него так мало пациентов моей профессии, потому что у него дела сейчас идут плохо.

Я вернулся к машине, где меня терпеливо ждала меня Трэйси, сел за руль.

– Он хороший врач, мой личный друг, – сказал я, – и не станет задавать ненужных вопросов. Почему бы вам не показать ему эти порезы?

– С ними все в порядке, – жестко ответила она. – И если вы думаете, что я собираюсь показать кому-нибудь половинку своей задницы, намазанной средствами из вашей ванной комнаты, то вы просто сошли с ума!

Я поехал к дому в Бель-Эре и остановился на дорожке, ведущей к подъезду. Потом вытащил свою сумку и прошел за Трэйси в прихожую.

– Почему бы вам не оставить здесь свою сумку, Рик? – сказала она, закрыв входную дверь. – Пройдите в гостиную и приготовьте себе что-нибудь выпить. Я только скажу Саманте, что вы здесь и останетесь у нас на некоторое время.

– О’кей.

Пройдя в гостиную и сделал себе спиртное. Скула болела уже не так сильно, и я снова овладел собой. Что ж, у моего клиента оказалось гораздо больше мужества, чем у меня. Я сделал глоток, стараясь выкинуть из головы Эрла. Неожиданно в комнату вошла Трэйси.

– Она исчезла. – В голосе звучали трагические нотки. – Глупая, слабоумная сучка, ее нет!

– Вы имеете в виду Саманту? – Я был поразительно догадлив.

– Она оставила записку, что не хочет больше сидеть взаперти со мной в этом доме, поэтому уходит куда-то. Но не сказала куда.

– Мне кажется, вам ничего не удастся сделать.

– А вы не думаете, что ее похитили и вынудили силой написать эту записку?

– Кто, например?

– Да хотя бы эти два поганых типа.

Я покачал головой:

– Если они задумали схватить Саманту, зачем тогда им было связываться с нами? Это лишено всякого смысла.

– Кажется, вы правы. Она скоро вернется, я знаю. Саманта беспомощна, как малое дитя, знаете? Сделайте мне выпить, Рик. Мартини, о’кей?

Я приготовил и подал ей стакан.

– Почему вы не присядете? Мне самой сейчас сидеть не совсем удобно.

– Я понимаю.

– Я проголодалась. А вы хотите что-нибудь съесть?

– Было бы неплохо.

– Итак, сначала мы поедим. Потом я хочу напиться до бесчувствия. Как насчет этого?

– Тогда я стану чересчур деятельным. Распакую свою сумку, возьму пистолет, бесстрашно пойду в ночь и укокошу парочку дьяволов.

– К сожалению, их не убьешь всех, – возразила она. – Убьете одного, а за углом будет ожидать другой.

– Тогда давайте напьемся до бесчувствия.

– Почему бы вам не распаковать сумку, пока я не приготовлю что-нибудь поесть? – предложила она. – Ваша комната вторая справа, когда вы подниметесь наверх.

– О’кей. А где комната Саманты?

– Первая слева. А что, вы хотите разыграть детектива и обыскать ее комнату?

– Может быть.

– А вы не скрытый гомосексуалист или что-нибудь в этом роде?

– Может быть, я лучше распакую свою сумку, – сказал я.

Она направилась на кухню, я втащил сумку в комнату. Прекрасная комната с отдельной ванной. Я бросил сумку на кровать, достал перезаряженный пистолет и кобуру и положил их в верхний ящик шкафа. Потом вынул остальные вещи и убрал их. Закончив, я осмотрел комнату Саманты.

Это была явно комната женщины, и выглядела она так, будто по ней пронесся ураган. Постель была не убрана, покрывало сорвано. На полу валялись предметы женского туалета. Пара ящиков шкафа остались выдвинутыми. Я осмотрел все, но не нашел чего-нибудь интересного ни в туалете, ни в ванной, если не считать огромного количества косметики. Записки нигде не было.

Я открыл дверь в следующую спальню, которая, скорее всего, принадлежала Трэйси. Она выглядела убранной, без всяких выкрутасов. Кровать была в идеальном порядке, нигде не валялось никаких бюстгальтеров. На столике возле кровати лежала скомканная в шарик бумажка, написанная крупным женским почерком, она была очень краткой. Будь ты проклята, Трэйси Нэш, говорилось в ней. Насколько я помню, Трэйси трактовала ее по-своему, но у каждого из нас своя гордость. Я спустился вниз и прошел на кухню.

– Это фантастический рецепт, унаследованный мной от моих маньчжурских предков со стороны матери, – сказала она, раскладывая кушанье по тарелкам. – Теперь его захватил супермаркет, и мне приходится покупать эту еду в коробках.

– А что это такое? – поинтересовался я.

– Я не очень уверена в названии, потому что выбросила коробку, не прочитав надпись. Можете садиться и есть. Я с вами. У меня нет вина, но, мне кажется, оно бы только помешало нашей предстоящей пьянке, верно?

Я сел за кухонный стол и осторожно попробовал еду. Что-то с цыплятами, и вполне съедобное. Правда, я был очень голоден.

– Мне нужно что-нибудь сделать с комнатой Саманты, – сказала Трэйси, дожевав кусок. – А то там как в китайском борделе, верно?

– Верно.

– Не то что моя комната, где все прибрано. Я подумала об этом, когда открывала коробки с едой. Такой бессовестный человек, как вы, Рик, конечно, все уже осмотрел.

– Саманта не любит долгих письменных излияний, – заметил я.

– Она не может себе их позволить, – ядовито ответила Трэйси. – Да она и не знает многого.

– Все было так, когда вы уезжали в Нью-Йорк. Или тогда была тишь да гладь?

– Мы поругались. В тот момент мне это не показалось таким уж важным, но, может быть, я ошибалась на этот счет.

– А по какому поводу вы поругались?

– Из-за работы. Саманта заявила, что она устала от всей этой проклятой работы. Я же ответила, что она должна быть счастлива, что у нее есть работа и есть я. Это было большой ошибкой! Она сказала, что это скверно для рок-певицы – иметь менеджером такую костлявую лесбиянку. Думаю, с этого все и началось.

– А тот скорпион, который наколот на ее ягодице, – спросил я. – Его не было до того уик-энда?

– Что еще за идиотские намеки? – вспылила она. – Конечно не было! Вы что, думаете, я не заметила бы?

– Может быть, она замазывала его какой-нибудь косметикой?

– Да вы что, совсем невинный мальчик? Позвольте мне кое-что вам сказать. В таких отношениях женщины с женщиной, как у нас с Самантой, я бы обнаружила это немедленно. Мои пальцы невольно стерли бы эту косметику, уж будьте спокойны.

– Некоторые стараются убедить меня в том, что какое-то время она была одной из девочек Бенни Ленгэна. Другие говорят, что это не так, и я совсем запутался. Кем была Саманта, когда вы впервые с ней встретились?

– Певицей с хорошим голосом и совсем без мозгов. Крутила задницей в паршивом клубе. А я уже писала тексты песен и понимала, что они хорошие, но вот никто другой этого и знать не хотел. И мы начали с самого начала. Это было так естественно, я сочиняла песни, а она пела. Мы поняли, что нам вовсе не нужен говенный менеджер-мужчина, который трахал бы нас обеих, и я взяла на себя и менеджмент. И людям нравилось думать, что свои песни сочиняет сама Саманта, а я просто лесбиянка, которая ею крутит как хочет.

– Вы хотите сказать – укрощаете ее, – уточнил я.

– У вас совершенно извращенный ум. – Она громко фыркнула. – Если вы уже набили себе живот, то, может быть, мы перейдем к серьезной выпивке?

Я не очень спешил и присоединился к ней в гостиной пятью минутами позже. Она уже все подготовила и лежала на софе, удобно устроившись между подушками; перед ней стоял небольшой столик, где были красиво расставлены нераскрытые бутылки виски, стаканы и ведерко с кубиками льда.

– Располагайтесь, Холман, – гостеприимно предложила она. – Я уже устроилась на весь вечер.

– Могу я получить комплект ключей от дома?

– В моей сумочке на баре. А разве вы не хотите надраться вместе со мной?

– Я изменил свои планы.

– Трус!

– Может быть, я присоединюсь позже.

– Ну и черт с вами!

Я забрал ключи и пошел наверх, надел пояс с кобурой, в которой был пистолет, и снова спустился в гостиную. Она с замкнутым, угрюмым лицом готовила себе вторую порцию спиртного.

– Оставляю вас совсем ненадолго.

– А по мне, вы бы хоть и совсем не возвращались. Может быть, вам повезет и вы свернете свою дурацкую шею.

Я тихонько прикрыл за собой дверь и сел в машину. Дом Ленгэна был недалеко, у него на подъездной дорожке оказалось много места, чтобы поставить машину. Я поднялся на крыльцо и позвонил, в ожидании взяв в руку свой пистолет 38-го калибра. Тино открыл дверь через несколько секунд и очень удивился, увидев меня. Я ткнул ствол пистолета ему в живот, он попятился. Было совсем нетрудно заставить его пройти таким образом через весь холл. Но когда мы остановились, в его холодных серых глазах появился испуг.

– Мне надо поговорить с Бенни, – сказал я.

Он посмотрел на мою скулу, потом тяжело сглотнул. Может быть, он полагал, что это все – его работа?

– Нельзя. Он очень занят.

Я зло ударил его коленом в пах, он побледнел и застонал.

– Где он?

– В гостиной, – еле слышно ответил Тино. – Но он не один.

– Повернись! – приказал я.

– О, пожалуйста…

– Повернись, или у тебя будет такое же лицо, как у меня.

Он повернулся, я стукнул его стволом револьвера по затылку, прямо над ухом. Он молча грохнулся на пол, где и остался лежать. Я прошел к двери в гостиную, медленно повернул ручку. Двумя секундами позже я понял, что мог войти хоть с барабанным боем, но это ничего бы не изменило.

Сперва я услышал глухие ритмичные звуки и хриплое дыхание, потом начали раздаваться стоны. Сначала тихие, затем все громче и громче. Я прикрыл дверь и сделал шаг вперед. Они лежали на софе громадных размеров, я увидел тощий зад Ленгэна, который на удивление энергично двигался вверх-вниз. Ее ноги были задраны высоко вверх, она обхватывала ими его талию. Руками она обнимала его за шею, глаза были сильно зажмурены в предчувствии экстаза. Я сунул холодный ствол пистолета Бенни в шею. Его тело конвульсивно содрогнулось, он закричал, словно в агонии, будто резкое изменение ритма движения причинило боль сокровенным частям его тела.

– Бенни! – нервно вскрикнула Анджела. – Что случилось, черт побери?

Тут она широко раскрыла глаза и явно пришла в состояние шока, увидев так близко мое лицо.

– Ты это делаешь так одинаково хорошо, дорогая, – приветливо сказал я, – что хоть билеты продавай.

Она издала легкий стон отвращения и снова плотно закрыла глаза.

– Время развлечения кончилось, Бенни. Вставай!

Я убрал ствол пистолета и отступил назад. Он неуклюже встал сначала на четвереньки, потом перебрался через неподвижное тело Анджелы и поднялся на ноги. Голый, Бенни не производил впечатления. Худой, изнуренный, от пупка шла полоска вьющихся темных волос, которая сливалась с завитками на лобке, все это контрастировало с его бледной кожей. Опавший член, казалось, хотел стыдливо спрятаться, ноги, же не выглядели достаточно сильными, чтобы поддерживать его тело, на одной стороне физиономии светился синяк. Когда я это заметил, мне стало немного легче.

– А где Тино, черт побери?

– Валяется на полу за дверью.

– Проклятый сопляк. – Его лицо запылало от гнева. – Позволяет всем ходить туда-сюда, будто это какое-то общественное заведение. Я…

– Не беспокойтесь о Тино, – холодно сказал я. – Лучше подумайте о Бенни Ленгэне.

Он открыл рот, закрыл его и сделал конвульсивное глотательное движение.

– Позвольте мне хотя бы одеться. Глупо же стоять в таком виде!

– Вы выглядите как раз очень хорошо, Бенни. Смахиваете на говорящий скелет. Такого я в жизни не видывал.

– Рик? – тихо спросила Анджела. Она снова открыла глаза и умоляюще посмотрела на меня. – Отпустите меня отсюда, пожалуйста!

– Оставайся там, где ты есть, дорогая, мне надо поговорить с вами обоими.

– Хорошо, Холман, – проворчал Ленгэн. – Но я плохо соображаю, когда у вас в руке пистолет. О чем вы хотите поговорить?

– О ваших девочках. Вот таких, как Анджела.

– Что именно вас интересует?

– Она все еще работает на вас?

– Нет. – Он коротко покачал головой. – Мы иногда встречаемся, чтобы показать, что не держим обиды друг на друга.

– Так вы считаете именно такие встречи доказательством, что свободны от взаимных обид?

Его лицо еще больше помрачнело.

– Вы же понимаете, что я имел в виду!

– Так почему она перестала у вас работать?

– Я узнал, что она предлагает клиентам покупать наркотики. Риск слишком велик. Я вынужден был отказаться от ее услуг. Но обид никаких нет.

– А где она доставала товар?

– У Арта Стиллмэна. Арт стал слишком активен. Я сказал ему, чтобы он немного охладился, он послушался.

– Саманта Пайк когда-нибудь работала на вас?

– Вы что, смеетесь?

– Вечером в прошлую субботу вы на самом деле видели ее в первый раз?

– Да. Когда Сэм Хейскелл приехал с ней ко мне на прием.

– Во время того уик-энда кто-то пометил ее. На попку нанесен скорпион, точная копия того, что на заднице у Анджелы. Повернись-ка, детка.

Она было издала слабый протестующий звук, но тут же передумала, встретив мой взгляд. Анджела повернулась лицом вниз. Я указал на маленького скорпиона, который красовался у нее под левой ягодицей.

– Это маленькое произведение искусства. У Саманты такой же. Без сомнения, оба сделаны рукой одного и того же художника. Как его имя, Бенни?

– Это парень, он живет в Западном Голливуде, – напряженно ответил Ленгэн. – Он делал татуировки всем моим девочкам, но я не знаю, делал ли он это Пайк!

– Как его зовут, Бенни?

– Джордан, Эл Джордан.

– Он приезжает к вам, когда вы хотите нанести татуировку девушке?

– Конечно. Я ему хорошо плачу.

– Позвоните ему. Скажите, чтобы он приезжал прямо сейчас, потому что у вас есть для него работа.

– Я… не знаю, у себя ли он сейчас. Мне кажется…

– Звоните ему, – приказал я. – Или вы хотите, чтобы я сделал то же самое с другой половиной вашего лица.

– Он это сам делает, – сказала Анджела сдавленным голосом. – У всех своих девочек. Если спросите меня, я скажу, что он от этого получает больше удовольствия, чем от траханья!

– Идиотка! – Бенни на мгновение прикрыл глаза. – Ладно! Это я наколол скорпиона на заднице Пайк.

– Зачем?

– Она сама захотела.

– Она… захотела? – с недоверием спросил я.

– Это правда. Арт Стиллмэн сказал мне, и я ему не поверил. Он рассказал Саманте об этом знаке, и она заявила, что тоже хочет иметь такой ради смеха. Мне казалось, что он морочит мне голову, но потом она сама пришла ко мне и заявила, что желает, чтобы у нее тоже был маленький скорпион. Тогда я понял, что она не шутит, и согласился.

– И вы считаете, я поверю этому вздору?

– Это правда. – Голос Анджелы звучал глухо, потому что она все еще лежала, уткнувшись лицом в подушку. – Я помогала ему. То есть я хочу сказать, стояла рядом и утешала ее, когда она говорила, что ей больно.

– И вы считаете, что это правда. Что она захотела получить татуировку только ради удовольствия?

– Можно мне повернуться? – умоляюще спросила она.

– Конечно, – великодушно разрешил я.

Она повернулась на спину, потом села.

– Ну что еще, какого черта надо? Да, это правда.

– Мне было очень приятно выполнять эту на самом деле тонкую работу. Почему же, если такая девушка, как сама Пайк, сделавшая такую карьеру, просит, чтобы я нанес ей татуировку просто для удовольствия, я должен ей не верить?

– Это какая-то чушь. Разве только если она не была пьяна до чертиков или что-то в этом роде.

– Она показалась мне в норме, – заверил Ленгэн. – За все время, что она здесь провела, она выпила только один раз.

– И уехала с Артом Стиллмэном?

– Верно. Он не сказал, куда они едут, а я не стал спрашивать.

– У вас девочки. У вас доля в деле братьев Перини. Вы работали вместе с Артом Стиллмэном.

– Ну и что?

– Имеет ли Виктор Бонетто часть в вашем деле? Или он владеет вами полностью?

– Вы с ума сошли! – зло сплюнул он.

– Так не забудьте рассказать ему о моем ночном визите, и спасибо за разговор. – Я посмотрел на рыжую. – Извини, что прервал занятие, крошка. Но вы можете лечь и начать все сначала.

– Рик. – Она глубоко вздохнула, и ее полная грудь приподнялась. – Можно я пойду с вами? Пожалуйста!

– За каким чертом?

Когда я вышел в холл, Тино был уже на ногах, стоял прислонившись к стене. Он обдал меня ненавистью с головы до ног, когда я проходил мимо. Сев в машину, я поехал обратно, в дом в Бель-Эре. Войдя в гостиную, я увидел Трэйси с широко открытым ртом, крепко спящую на диване. Она тяжело храпела. От большой бутылки шотландского виски осталась всего четверть.

Я поднялся в комнату Саманты и приступил к делу. Это было похоже на систематизированный погром. Все ящики были опорожнены, содержимое вывалено на пол, все, что висело в шкафу, подверглось тщательному осмотру. Я осмотрел кровать и проверил матрац фут за футом. Наконец осталась только ванная комната. Казалось, там миллион баночек из-под косметики и флаконов духов. Я осмотрел каждый предмет. В самом низу шкафчика я нашел завернутую в бумагу коробку. Когда я взял ее в руки, там что-то загремело. Вскрыв коробку, я увидел шприц и маленькую капсулу с героином. Капсула была пуста. Я вспомнил записку и понял, что Трэйси была против наркоты. Я спустился в гостиную, где подружка Саманты все еще храпела, закинув назад голову, и понял, что мне вовсе ни к чему будить ее. Утром будет достаточно времени. Я приготовил себе порцию спиртного на ночь и забрал с собой в спальню.

В середине ночи, а может быть, под утро кто-то юркнул ко мне в постель. Я моментально в панике проснулся. Это была Трэйси.

– Обними меня, – сказала она заплетающимся языком. – Я так чертовски одинока, не могу больше этого терпеть!

Я обнял ее, она тесно прижалась ко мне.

– Вот такая у меня паршивая судьба. – Это было последнее, что я помнил из того, что она говорила. – И почему только вы не женщина, Рик Холман!

Глава 9

Когда я проснулся, в окно светило солнце и Трэйси уже не было. Я принял душ, побрился, оделся и спустился в кухню.

– Вот кофе, только что приготовлен, – сказала Трэйси.

Она сидела за кухонным столом в голубой шелковой пижаме и пила кофе. Выражение ее лица говорило, будто она знала, что ничего хорошего ни сегодня, ни завтра не случится. Я налил себе кофе и сел напротив.

– Это похоже на встречу с каким-то монстром, – заявила она. – Ваше лицо еще хуже, чем вчера. Оно стало какого-то противного фиолетового цвета!

– Да и у вас с физиономией не лучше, – заметил я.

– Это с похмелья, – с достоинством ответила она.

– Когда я вернулся прошлой ночью, вы вовсю храпели!

– Догадайтесь, что заставило меня уйти в свою кровать рано утром. – Она сделала еще глоток кофе и поежилась. – Мне показалось, что я в любой момент могу умереть. И, кажется, я не ошибаюсь.

– Вам надо было сказать мне.

– Что я лесбиянка? – Она тигрицей посмотрела на меня. – Мне казалось, что вы все о нас уже знаете.

– О Саманте и о ее пагубной страсти?

Она оперлась локтем на стол и положила голову на руку.

– Как вы узнали про это?

– Я снова обыскал ее комнату, когда вернулся вчера ночью. И нашел иглу и пустую капсулу. Вот поэтому она и ушла, верно?

– Думаю, что так.

– Теперь, когда нет Арта Стиллмэна, у нее не стало поставщика наркотиков?

– Есть и другие, но я не знаю, где они.

– А как долго она сидела на игле?

– С тех пор, как я ее знаю. Сначала это было не так страшно. Она клялась бросить, когда мы стали работать вместе, и я долгое время ей верила. Может быть, слишком долгое. Вы когда-нибудь жили вместе с наркоманкой, Рик?

– Нет, – ответил я.

– Не советую! – Она отпила кофе. – Вам все время врут с невинным видом. Потом следует целый поток слез, затем обещания и светлые перспективы. А потом снова ложь, и все идет по тому же кругу.

– Вы пытались помочь ей?

– Пыталась. Но к этому времени она стала знаменитой, Рик, и все оказалось гораздо труднее. Конечно, хорошо бы на рок-сцене публично сказать, что вот у меня была дурная привычка и я избавилась от нее. Но когда просачивается информация о том, что у вас такой порок и вы не можете избавиться от него, – это совсем другое дело. Ни один антрепренер не захочет с вами связываться, потому что люди могут подумать, будто он одобряет это.

– Арт Стиллмэн был ее поставщиком. И она была с ним до того момента, когда его убили. Куда теперь, по-вашему, она могла направиться за наркотиками?

– Откуда мне знать, черт возьми.

– Я думаю, что, может быть, к одному из тех, кого она встретила на приеме у Стиллмэна в тот уик-энд.

– К Бонетто?

– Может быть. Или к Ленгэну?

– Боже правый! – прошептала она.

– Но куда бы она ни отправилась, она уже там, – сказал я.

Трэйси уставилась на меня:

– Что это может означать, черт побери?

– Нет причины особенно тревожиться. Если с ней могло произойти что-то плохое, то это уже случилось. А если не случилось, то ей, наверное, очень хорошо там, где она сейчас находится.

– Вы что-нибудь знаете? – спросила она. – По сравнению с вами Полианна<sup>[4]4
  Полианна – героиня одноименной детской книги Э. Портер, символ ничем не оправданного оптимизма.


[Закрыть]</sup> – просто последняя пессимистка.

– Я был этой ночью у Бенни Ленгэна. Он сам наносит татуировки всем своим девушкам.

– Вы хотите сказать, что это он изобразил скорпиона на заднице у Саманты?

– Она сама попросила его об этом. Она и Арт Стиллмэн сделали это как бы шутя. Ленгэн не возражал, он получает большое удовольствие, делая наколки на попках.

– Вы поверили ему?

– У меня есть подтверждение. Там была девушка, Анджела Броутон. Она видела, как это все случилось.

– Саманта, наверное, сошла с ума!

– Или накололась. Если бы вы сказали мне о ее пороке в самом начале, это могло бы помочь. Есть еще что-нибудь такое, о чем вы умолчали?

Она села прямо, в ее глазах появился стальной блеск.

– Послушайте, вы, противная рожа, – холодно произнесла она, – после того, что произошло между нами прошлой ночью, вы думаете, что я что-то еще держу в секрете от вас?

– Может быть, вы и правы, – нехотя признался я. – А как насчет завтрака?

Она сказала мне, что именно я могу сделать с завтраком, приятного в этом было мало.

Я сел в машину, смотался в Уэствуд-Виллидж и позавтракал там. Потом поехал нанести визит торговцу белыми рабынями в его офис.

Драконша сидела за столом в приемной. Ее блестящая оправа нелепо сверкнула, глазки цвета стали смотрели настороженно из-под покрасневших век.

– Я доложу ему, что вы пришли, – сказала она.

– Благодарю вас, Вера.

Она оторвала свою задницу от стула и проковыляла во внутренний офис. Прошло, как мне показалось, довольно много времени, но она вернулась меньше чем через минуту.

– Мистер Хейскелл примет вас сейчас. Но не занимайте много времени, у него на самом деле напряженный график.

– Перетрахать всех новых стриптизерш для одного из притонов братьев Перини на самом деле нелегкая задача, – с сочувствием сказал я.

– Скажите, кто это так отделал ваше личико? Мне хотелось бы поблагодарить его и сделать ему какой-нибудь подарок.

Нельзя во всем выигрывать. Я прошел в офис, Сэм Хейскелл сидел за столом. Он не выглядел лучше, чем вчера.

– Что еще? – проворчал он.

Я подцепил ногой ножку стула, подтянул его к себе и уселся верхом.

– Бенни метит всех своих девушек скорпионом на жопе, верно? – спросил я.

– Верно, – согласился он.

– Он сделал Саманте скорпиона в прошлую субботу вечером, когда она была у него в гостях. Вы врали мне, Сэм, что знали ее давно, когда она была девушкой у Бенни. Она никогда не работала девушкой у Бенни.

– Может быть, здесь я что-то перепутал, – медленно сказал он.

– А может быть, кто-то сказал вам, чтобы вы нарочно запутали меня в отношении Саманты Пайк? Может быть, это Виктор Бонетто?

– Я не пойму, о чем вы, Холман, это на самом деле так.

Я прикоснулся кончиками пальцев к своей скуле и нашел, что ее еще больно трогать.

– Иисусе! – с благоговением сказал он. – Как вас избили, Холман!

– Я скажу вам кое-что, Сэм, – с приятностью в голосе сказал я. – Это место чертовски болит. Все еще болит. И, как вы сказали, вы слишком стары и чересчур толсты и у вас слабое сердце. Думаю, вам не выдержать подобного.

– Вы меня пугаете? – спросил он дрожащим голосом.

Я вынул свой тридцать восьмой из кобуры и взял его в правую руку.

– Это больше чем обещание, Сэм. Пока не скажете мне правду.

– Вы отпетый негодяй, Холман. – Он откинулся на спинку кресла, и она протестующе заскрипела. – Что вы хотите знать?

– Виктор Бонетто. Он владеет всем, верно? Бенни с его девушками, братьями Перини с их притонами и вами с вашим бесталанным агентством.

– Мистер Бонетто – великий организатор. Такой, кто может собрать все воедино, понимаете? И все идет как по маслу, и с этого он имеет свой процент.

– Это была его идея – сказать мне, что Саманта Пайк работала вначале девушкой у Бенни?

– Кажется, – неохотно признал он.

– Зачем?

– Зачем? – Он быстро заморгал. – Вы недостаточно хорошо знаете мистера Бонетто. Когда он говорит, что вам что-то надо сделать, вы не должны спрашивать его зачем, а должны делать.

– Он владел Артом Стиллмэном тоже?

– Если хотите, можете думать так. – На носу у него повисла капелька пота, потом упала на подбородок и начала стекать по нему. – Я был бы вам благодарен, если бы вы не стали ссылаться на меня.

– Тогда скажите правду, что произошло между вами, Артом Стиллмэном и Самантой Пайк в прошлый уик-энд.

– Арт Стиллмэн позвонил мне в субботу во второй половине дня, – начал он угрюмо. – Он сказал, как я отношусь к тому, что Саманта Пайк сделает со мной короткий тур. Мне показалось, что он просто шутит, но он сказал, что она подпишет контракт сама, потому что ее менеджер в отъезде. Я согласился, но спросил, что будет, когда ее менеджер вернется обратно? Она не хотела бы, чтобы кто-нибудь об этом узнал, сказал Арт, потому что это выставит ее в глупом свете. Потом вы сможете продать ей контракт обратно. Все, что он хотел, по его словам, – это забрать мисс Пайк из ее дома в Бель-Эре и привезти на прием к Бенни этим вечером.

Сделать вид, что мы старые друзья, когда приедем. Велел взять с собой контракт, чтобы она подписала его перед тем, как поехать на прием. – Его покатые плечи непроизвольно поднялись на пару дюймов. – Так я и сделал, и она подписала его.

– Была ли какая-то особенная причина устраивать тот прием у Бенни?

– Да нет, обычная вещь. Он делает это каждый месяц. Что-то вроде встречи для людей с общими интересами, понимаете?

– Бонетто был там?

– Мистер Бонетто прибыл с Артом примерно через полчаса после нас.

– Братья Перини?

Он покачал головой:

– Нет, их не было.

– Анджела Броутон?

– Да, она там была.

– Вы видели Саманту Пайк или Арта Стиллмэна еще раз в тот уик-энд?

– Нет. Воскресенье, как всегда, день отдыха. Вера снова напилась, и…

– У нее какое-то особенное пристрастие, – сказал я. – Алкоголь и героин?

– Ну… – он скорчил гримасу, – ну, мне кажется, что я соврал вам про героин. Пьянство – вот ее главная проблема.

– А если предположить, что ваша жена сидит на игле и наркотики ей поставлял Стиллмэн? Куда вы теперь пойдете, когда он мертв?

– Пройдитесь взад и вперед по Стрипу, – проворчал он. – Присмотритесь получше, и найдете другого продавца наркотиков.

– А если вы хотите быть уверены в полной безопасности? Вы же знали Арта и доверяли ему.

– Идиотские вопросы! – раздраженно сказал он. – О’кей, сейчас позвоню Бенни Ленгэну и спрошу его.

– Но специальность Бенни – девушки, – возразил я. – Он ничего не знает про продавцов наркотиков.

– Но он может найти, – проворчал Хейскелл, – только один звонок.

– Виктору Бонетто? – спросил я.

Он посмотрел на меня, и по выражению его глаз я понял, что попал в точку.

– Арт Стиллмэн работал на Бонетто, его убили. Но Бонетто не хочет, чтобы я попытался найти того, кто это сделал. Не кажется ли вам это немного странным, Сэм?

Он потупил взор, будто тщательно изучал свой стол.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Может быть, мистер Бонетто хочет сам справиться с этим?

– Арт Стиллмэн был очень занят в ту субботу, а в воскресенье его уже нашли мертвым. Но получается, что каждый выполнял приказания Арта после его смерти.

– Не знаю, о чем это вы, черт возьми.

– А сам Стиллмэн потреблял свой товар?

– Большинство продавцов, как правило, сами являются наркоманами, но никогда не подозревал в этом Арта. Впрочем, трудно сказать.

– У меня такое дурное чувство, что вы больше помогаете мне, когда лжете, Сэм.

– Я сказал вам то, что знал. Как это, черт побери, я буду говорить то, чего не знаю?

Хороший вопрос. Я сунул пистолет обратно в кобуру и поднялся на ноги. В его маленьких глазках блеснула надежда.

– Я не стал бы сообщать Бонетто о моем визите, Сэм. Потому что, если вы это сделаете, я выложу ему все, что вы мне передали сейчас.

– Хорошо, – с кислой физиономией ответил он.

Очки в металлической оправе настороженно поблескивали, пока я шел через приемную к выходу. Она молчала, пока я не поравнялся с ней.

– От Арта Стиллмэна всегда жди неприятностей, – тихо сказала она.

Я повернулся и посмотрел на нее:

– Вы подслушивали?

– Знаете, вы тоже – неприятность. Да, он старый, жирный, немощный, но это все, что у меня есть, и я не хочу его терять. Не хочу, чтобы он излишне волновался.

– Ну и?.. – Я ждал ответа.

– У Арта был друг. Он занимался тем же. Сэм не сказал вам о нем, потому что боялся быть втянутым в это дело.

– Но вы скажете мне о нем?

– Его зовут Берни Риз. Он живет в Западном Голливуде. Я записала вам его адрес. – Она достала из стола листок бумаги.

– Благодарю вас.

– А вы сумасшедший. Вам это известно?

– Почему же?

– После того, что они сотворили с вашим лицом, вы все еще хотите связываться с Виктором Бонетто?

Она внезапно рассмеялась, и ее массивные груди затряслись так, будто они существовали сами по себе.

– Вы хотите мне сказать что-нибудь еще?

– Надеюсь, они убьют вас, потому что вы приносите неприятности, – самодовольно сказала она. – Мне хотелось это сказать в первый же момент, как вы вошли в офис.

Я вернулся к машине. Дом по указанному адресу в Западном Голливуде найти было нетрудно. Надо было подняться на верхний этаж старого здания по бетонным ступеням, истертым и выщербленным миллионами ног. Я позвонил в дверь. Через несколько секунд на пороге показался встревоженный молодой парень. У него были светлые волосы до плеч, клочковатые борода и усы и вытаращенные светло-голубые глаза. Заляпанные свитер и джинсы дополняли картину.

– Берни Риз?

– Абсолютно точно. А в чем дело?

– Вы друг Арта Стиллмэна?

– Послушайте. Я уже миллион раз рассказывал про все это. Спросите лейтенанта Паркера, ладно?

– Не возражаете, если я войду?

– О’кей. – Он безнадежно пожал плечами. – Но я скажу то же самое, что и лейтенанту. Я весь уик-энд провел в Малибу. В последний раз я видел Арта во вторник вечером, когда мы выпили пива.

Он невольно немного отступил, чтобы пропустить меня в квартиру, стены которой были сплошь увешаны плакатами, мебель почти отсутствовала.