Текст книги "Заключённыий волк (ЛП)"
Автор книги: Каролайн Пекхам
Соавторы: Каролайн Пекхам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)
Глава 11
Розали
Мое сердце бешено колотилось, пока я продолжала мыть пол, мои движения замедлялись, пока я прислушивалась к удалявшимся шагам офицеров Кейна и Гастингса.
Моя челюсть была крепко стиснута, и я сжимала щетку так сильно, что она впивалась в руку до боли. Офицеру Кейну чертовски повезло, что он ушел до того, как я вогнала эту щетку ему в задницу.
Я медленно выдохнула, успокаивая моего Волка, который кричал, чтобы я боролась. Но я не стану. Не напрямую. В моей ситуации я не могла победить. Но я уже давно поняла, как победить врага, имеющего надо мной власть. Я знала, как держать себя в руках и работать под неожиданным углом. К тому времени, когда я вырву ковер у него из-под ног, он действительно будет верить, что я сломлена. И в конце концов это станет его погибелью. Мой papà научил меня этому, как ничему другому.
Я была мокрой по пояс, и холодная вода пробирала меня до костей в ледяном коридоре. Я проклинала Кейна на фаэтанском, сидя на пятках. Он был так уверен, что сможет подчинить меня, но он был просто идиотом. Я не умела подчиняться. Если mamma и papà не смогли заставить меня подчиниться, когда я была еще щенком, то у одного голодного до власти засранца не было и шанса попасть снежком в задницу Дракона. Я выживала в руках чудовищ, пока моя тетя Бьянка не спасла меня, и они были настроены увидеть меня сломленной гораздо решительнее, чем Кейн. Шрамы были тому доказательством. Что было почти невозможно для фейри. Я могла исцелиться почти от всего, если использовать правильную магию. Но не от того, что сделал papà. След остался и внутри, и снаружи.
Я скрежетала зубами, думая о том, как Кейн на меня наезжал. Этого нельзя было так оставлять. Розали Оскура не была ничьей сучкой. Но у меня уже был план по изменению ситуации в мою пользу, и моя маленькая хитрость уже сработала.
Когда он схватил меня, я постаралась откинуть подбородок назад, обнажая горло и его истинное желание одновременно. Я видела его взгляд – голод и нужда. Он жаждал моей крови. Я была одной из самых могущественных фейри из мне известных, а кровь, наполненная магией, как моя, влекла Вампира, как песня Сирены. И это было все, что мне нужно было знать. Существовала простая формула по обретению контроля.
Первое – раскрыть их самое сокровенное желание. Второе – зажать его в кулак и использовать, чтобы приманить их ближе. Обещая, может быть, даже отдавая его время от времени, но никогда не теряя над ним контроль. Потому что все время, пока вы держите его в своих руках, вы держите в своих руках и их.
Итак, теперь я знала две вещи об офицере Кейне, которые я могла использовать для одержания победы. Он жаждал моей крови, и он был зависим от охоты.
Я могу легко с этим работать.
Он будет так увлечен тем, чтобы сделать меня его, что даже не поймет, что стал моим, пока не станет слишком поздно.
Когда прошло достаточно времени и я была точно уверена, что Кейн ушел, я отбросила щетку и оглядела пустой коридор, гадая, действительно ли мне так повезло.
Я пыталась придумать, как попасть сюда и взглянуть на изолятор, и уже было начала думать, что придется отправиться сюда своими силами. Этот вариант был намного лучше.
Позади меня раздался грохот, и я вздрогнула, оборачиваясь, мои глаза расширились, когда они упали на открытый люк в двери Сина. Должно быть, Кейн не закрепил его должным образом, когда закрывал, и я вдруг обнаружила, что смотрю в глаза человеку, которого пришла сюда освободить.
– Если бы я умолял звезды нарисовать мне портрет женщины, о которой я фантазировал, пока торчал здесь, то это была бы ты, – прорычал Син низким голосом, от которого у меня побежали мурашки. – Может быть, сиськи побольше… но мне нужно увидеть их, чтобы убедиться…
Я пренебрежительно фыркнула.
– Ты так долго был без сисек, что, наверное, возбудился бы, увидев сиськи Кейна, если бы он предложил просмотр.
– Мммм, скажи это еще раз, – умолял он голосом, роскошным, как бархат.
Я не могла разглядеть его через небольшое отверстие в двери, но его темный взгляд был прикован ко мне и заставлял мою кожу покалывать. Я поднялась на ноги и повернулась к нему лицом, откидывая волосы назад.
– Что именно? – спросила я.
– Сиськи, – ответил он таким чертовски сексуальным тоном, что у меня чуть не подкосились ноги.
Он был существом, чья природа соответствовала его имени. Грех. То, чем он был и чем мог стать. И каждое сахарное слово, вылетавшее из его уст, было одновременно обещанием и угрозой. Потому что, если не быть осторожным, существо, как он пережуёт вас и выплюнет кости.
– Что мне за это будет? – медленно спросила я, подыгрывая, в надежде привлечь его на мою сторону. Мне нужно было, чтобы он был на моей стороне, если я хотела вытащить его отсюда, и пока что он, казалось, достаточно хорошо со мной взаимодействовал.
– Я могу заставить девушку кончить, просто правильно произнеся ее имя, – промурлыкал Син. – Если я когда-нибудь выберусь отсюда, я дам тебе это и многое другое…
– Не очень заманчивое предложение, не думаешь? – дразнила я, откидывая длинные волосы на одно плечо, пока он с голодом наблюдал за моими движениями. – Ты застрял в камере, а я здесь на свободе…
Я бросила взгляд на камеру видеонаблюдения, которая находилась в самом дальнем конце коридора и следила за каждым моим шагом. Но я не делала ничего плохого. Меня оставили здесь одну, и разговор с Сином не выдал бы моих планов. Кроме того, в свое время я нарушила достаточно законов, чтобы знать практически все виды охранных устройств, а камеры, которые они использовали для наблюдения за нами, были простыми. У них даже не было аудиозаписи, так что они не смогут узнать, что я ему сказала.
– Я человек слова, – грубо ответил он.
– Человек с таким количеством лиц, как у тебя, может дать столько слов, сколько захочет, и некоторые оставить себе на свое усмотрение, – заметила я. Джером предупреждал меня о том, что у Сина были свободные отношения с правдой. Он никогда не лгал, но его слова всегда были окрашены той частью его психики, которая была за штурвалом в данный момент. То есть он мог рисовать картины словами и вести вас по любому ложному следу, прежде чем вернуться к сути дела. Но я не собиралась попадать в его ловушки.
Морщинки появились в уголках его глаз, и я была почти уверена, что он улыбался.
– Хочешь, чтобы я умолял? – спросил он.
– Мне не противна эта идея, – призналась я.
– Молю, – его тон был грубым не просто от желания. Это была потребность. Чистая и простая. И я была уверена, что смогу осуществить эту сделку.
– Я должна признаться, – сказала я ему, медленно шагая вперед и расстегивая несколько пуговиц комбинезона, чтобы показать ему больше моей белой майки.
Син застонал так, словно я исполнила первоклассное секс-шоу, а не просто расстегнула несколько пуговиц, и я прекратила свои движения, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от его камеры.
– Я пришла сюда ради тебя, – медленно сказала я, наблюдая за его лицом в поисках хоть какой-то реакции.
– Я тоже могу прийти для тебя, если хочешь? – предложил он заманчиво.
Я фыркнула от смеха.
– Не думаю, что дрочить на меня, пока я мою полы, будет самым здоровым способом начать деловые отношения, – пошутила я, и Син затих.
– Позволю себе не согласиться. Ты всегда такая мокрая или просто рада меня видеть? – спросил Син, окидывая взглядом мой промокший комбинезон.
– Почему у меня такое ощущение, что ты не воспринимаешь меня всерьез? – спросила я, сузив на него глаза.
– Потому что они держат меня здесь взаперти уже несколько недель, или месяцев… черт, иногда кажется, что лет. Я не знаю, как воспринимать тебя всерьез или даже как убедиться, что ты настоящая или плод моего воображения… – его глаза внимательно изучали меня, словно он действительно пытался понять, существую ли я вообще, и я вздохнула. Я знала, что долгое пребывание в яме не пошло ему на пользу, но я начинала думать, не сошел ли он с ума. А это было бы нехорошо. Совсем нехорошо. Он был мне нужен, если я собиралась осуществить свой план побега. И что еще хуже, моя внешняя помощь зависела от того, выполню ли я свою часть сделки. А именно: вытащить Сина Уайлдера из тюрьмы Даркмор и передать его в руки человека, который подрядился помочь ему бежать. Если я не выполню свою часть сделки, Джером без колебаний меня прикончит.
Прежде чем я могла передумать, я пересекла коридор и подошла прямо к двери Сина. Его глаза голодно расширились при моем приближении, но он не двинулся с места, словно думая, что я исчезну, стоит ему только моргнуть.
– Я настоящая, – яростно прорычала я, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки в доказательство.
Син задохнулся, когда моя ладонь прижалась к его лицу. Его рука мгновенно накрыла мою, и он наполовину протащил мою руку через люк.
Я споткнулась и сделала шаг вперед, ударяясь грудью о дверь, а мое сердце подпрыгнуло от неожиданности. Я проклинала его, собираясь вырвать руку назад, но, когда я заглянула в люк и увидела прямоугольник пространства, в котором он застрял на несколько месяцев, я не смогла заставить себя этого сделать. Он был там совсем один. И я знала, каково это, даже если изо всех сил старалась не вспоминать.
Син застонал так, будто это выходило за рамки сексуального желания, он нуждался в этом. Он нуждался в реальном контакте с кем-то так же, как я нуждалась в пробежках под луной. Это была часть него, та, которая умирала от голода, пока он был оставлен гнить в этой клетке.
Я согнула пальцы, проводя ими по бороде, обрамляющей его челюсть, и дрожь пробежала по его коже от простого прикосновения, словно это была самая любящая ласка в мире.
– Меня послали вытащить тебя отсюда, – выдохнула я, глядя на него, пока его вторая рука переместилась, чтобы схватить мое запястье, а его пальцы скользнули под рукав моего комбинезона и заплясали на моей коже, словно он просто не мог насытиться ею.
Я сглотнула комок в горле, наблюдая за ним. Он был огромным, достаточно большим, чтобы быть Драконом, его тело было покрыто мускулами, а темная кожа – татуировками. Его черные волосы были взъерошены, как и борода, и я подумала, что стрижка должно быть была не самым легким делом, когда ты застрял в одиночной камере. Но неухоженный вид его волос только привлекал мое внимание к волевым чертам его лица и свету в его глазах. Как жителю изолятора, ему выдали пару серых брюк и черную майку вместо оранжевых комбинезонов, к которым я слишком привыкла, и разница была ошеломляющей. Он казался инопланетным существом, настолько отделенным от всех нас, что он даже сам не знал, кто он такой.
– Меня нанял твой друг, – надавила я, сохраняя тихий голос на случай, если кто-то из других обитателей изолятора сможет нас услышать, хотя я сомневалась, что это было возможно с теми тяжелыми дверями.
Син долго смотрел на меня, но я не могла понять, значило ли это для него хоть что-нибудь. Джером сказал, что они были близки, как братья, но покерфейс Сина был высшего класса. В его глазах не промелькнуло ни капли узнавания. С таким же успехом я могла говорить о погоде, вместо парня, готового расстаться с небольшим состоянием, чтобы вызволить его задницу из тюрьмы.
– Я никогда не буду свободен, пташка, – пробормотал он в конце концов тем глубоким тоном, который едва не лишал меня рассудка.
В Сине Уайлдере было что-то неоспоримо притягательное, возможно, это пробивался его Орден, а может быть, это был просто он сам.
– Позволю себе не согласиться, – ответила я, возвращая его собственные слова. – Я известна тем, что получаю то, что хочу.
Глаза Сина голодно вспыхнули, и он переместился ко мне, продолжая водить пальцами взад-вперед по коже моей руки, пристально глядя на меня.
– И чего же ты хочешь? – спросил он. – Я могу дать тебе это… мог бы дать, если бы не застрял в форме фейри. Я мог бы стать всем, чего ты желаешь, любым воплощением.
– Как это работает? – спросила я низким голосом, потому что большая часть моего плана зависела от надежды, которую я питала относительно способностей его Ордена, но Инкубы были достаточно редки, поэтому было трудно найти четкие ответы на мои вопросы.
– Одним прикосновением я могу узнать твои самые сокровенные желания, твои самые темные фантазии и воплотить их в жизнь…
– Ага, это здорово и все такое, – пренебрежительно сказала я, и он удивленно поднял бровь. – Но меня больше интересует, можешь ли ты выбирать, какую форму принять?
– Почему?
– Любопытство, – невинно ответила я, снова проводя пальцами по его щеке и вырывая стон с его губ. – Можешь ли ты стать мной, например?
– Ты – моя самая грязная фантазия, так что я уверен, что справлюсь, – поддразнил он, и я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. – Хотя есть несколько анатомических зон, которые не очень-то изменишь…
– Значит, ты будешь выглядеть как я, но у тебя все равно будет член? – спросила я, сдерживая смех.
– Большой, – ответил он с лукавой улыбкой.
В этот раз я действительно рассмеялась, и он резко подался вперед, освобождая хватку на моей руке, чтобы прижаться лицом к щели в двери.
Я удивленно отступила назад, прижимая руку к груди, так как ее продолжало покалывать от воспоминаний о его плоти на моей.
– Черт, как давно я не слышал, чтобы девушка так смеялась, – простонал он.
– Я собираюсь вытащить тебя отсюда, – повторила я уверенно, чтобы заставить его понять, потому что казалось, что он совсем не воспринимал важные части нашего разговора.
– Поцелуй меня, – потребовал Син, его глаза загорелись нуждой.
– Разве ты не собираешься сначала угостить меня ужином? – поддразнила я.
Син зарычал, внезапно оттолкнувшись от люка так, что я больше не могла его видеть. Его шаги стучали по твердому полу камеры, и я наклонила голову, чтобы посмотреть, что он делает.
Он несколько раз прошелся взад-вперед, перебирая пальцами грязные волосы, затем опустился на пол прямо под люком, прижавшись спиной к двери.
Я прикусила губу, потеряв его из виду, но звук его низкого голоса снова привлек меня ближе, и я попыталась разобрать, что он говорит. Но он не говорил, он пел.
– Тик-так, тик-так, тик-так, мышка пробежала по часам28…
– Что ты делаешь? – спросила я, приближаясь к люку, пытаясь его разглядеть.
– Мышка упала… – Син хлопнул руками по металлической двери, и она громко зазвенела, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Син? – надавила я, подходя к двери, обхватывая пальцами край люка, и наклоняя голову, чтобы попытаться его увидеть.
Он просто продолжал петь, полностью игнорируя меня, и низкий рык прозвучал в основании моего горла.
– Син?
Он закончил свою песню и замолчал. Мое сердце нервно трепетало, пока я пыталась понять, что, черт возьми, он делал. Я навела о нем справки, прежде чем запереть себя здесь, но трудно получить много конкретной информации о человеке, который скрывался в тени, переходил из кожи в кожу и надевал столько масок, что невозможно сказать, кто такой настоящий Син.
Но мой работодатель дал мне досье с небольшой биографической информацией. Не много. Но, возможно, достаточно, чтобы заставить его ответить. Потому что если он не хотел отвечать на выбранное им имя, то я знала другое.
– Уитни? – спросила я, надеясь его растрясти.
Из его камеры раздалось низкое рычание, и Син появился так внезапно, что я не успела отпрыгнуть назад. Его рука высунулась из люка, и он схватил меня за горло.
Я пыталась вдохнуть, но его хватка была достаточно крепкой, чтобы перекрыть мне доступ воздуха, и когда он посмотрел на меня из своей клетки, единственное, что я могла видеть в его глазах был монстр, который заслужил свое место в этой камере.
Его взгляд был холодным, жестким и полным ярости. Я была полностью в его власти, и в тот момент я была уверена, что он собирается меня убить.
Глава 12
Син
– Еще раз назовешь меня этим именем, и я раздавлю тебя в опилки, котенок. А теперь скажи мне, кто тебя послал, – прорычал я, крепче сжимая ее нежное горло в своей хватке, пока она вцепилась когтями в мою руку.
Как бы ни была она прекрасна, для меня не имело значения, сверну ли я шею лебедю или ворону. Если она была моим врагом, ее смерть уже была предрешена.
– Это был Танос? – потребовал я. Этот ублюдок имел на меня виды, как и тысячи других засранцев. – Хиггс? Амели Фоллс? Годфри? – Гребаный Годфри. Держу пари, это был он.
Она попыталась что-то прохрипеть в ответ, и я был вынужден отпустить ее. Ее глаза яростно сверкали, что только усиливало ее соблазнительность. Черт, почему она выглядела такой сексуальной на пороге смерти?
– Меня послал Джером, – задыхалась она. – И он не хочет твоей смерти, он хочет тебя освободить, idiota29. Как я и говорила до того, как ты попытался, блять, меня убить.
– Да успокойся ты, котенок. Если бы я пытался тебя убить, ты бы уже не дышала.
Я повернулся к ней спиной и начал вышагивать.
Ее слова вонзились в мой мозг, как семена, прорастая маленькими ростками, и вызывая кучу эмоций. Волнение, надежду, беспокойство, недоверие.
Если Джером действительно послал ее, тогда, возможно, я мог ей верить. Он был единственным человеком во всем мире, которого я когда-либо называл другом. Парень, который прошел со мной через систему, когда мы были подростками. Он был мне как брат. Мы были нежеланными детьми в приемной семье Холлоу Райз. Порядочные члены общества не брали к себе проблемных мальчишек, которые знали местных копов по именам. Они забирали милых, невинных девочек и нежных мальчиков, которые предлагали объятия и улыбки в обмен на любовь.
Я никогда и никого не подкупал, чтобы меня любили. У меня было слишком много гордости, а волновало меня это слишком мало. Но из тех мрачных лет я вынес одну хорошую вещь. Мы с Джеромом образовали неразрывную связь. Он всегда был более симпатичным из нас. Из тех, кто мог продать воду рыбе. Я всегда знал, что он займется бизнесом, но так получилось, что он стал одним из самых влиятельных боссов мафии в нашем родном городе, Иперии. Он давал мне работу годами, используя мои особые, безжалостные таланты для устранения врагов. Это меня вполне устраивало. Я мог жить одинокой жизнью, как и хотел, и получать деньги за то, что я чертов убийца, которым мне всегда было суждено стать.
Так что, если Джером пытался вытащить меня отсюда, я должен был доверять его суждению о посланной им кавалерии. Но была ли эта девушка действительно способна вытащить меня из самого охраняемого учреждения во всей Солярии? Она весила, наверное, килограммов пятьдесят и выглядела в точности как моя последняя влажная мечта. Но как бы сильно мой член ни хотел узнать ее получше, это не означало, что я мог ей доверять. Насколько я знал, она могла работать на одного из моих врагов. Но кто бы стал так напрягаться, чтобы вытащить меня отсюда только для того, чтобы перерезать мне горло? Занятие довольно бессмысленное, учитывая масштабы поставленной задачи.
Я снова повернулся, чтобы заглянуть в люк, откуда она смотрела на меня ровным взглядом. Красные следы от пальцев на ее шее вызвали во мне каплю страстного желания их слизать.
– Что делает тебя достаточно хорошей для работы? Не пойми меня неправильно, я видел монстров и в меньших упаковках, хотя, возможно, и не таких красивых. Я предполагаю, что в твоих пышных сиськах живет инферно хитрости, так что, может, просветишь меня?
Ее кулак пролетел сквозь люк и попал мне в нос. Я попятился назад, из моих губ хлынул поток проклятий, а в кости вспыхнула боль. Нос не был сломан, но такой удар говорил о том, что она знала, как его сломать. Так что, думаю, я отделался легким испугом.
– Вот что ты получаешь за удушение, – прошипела она, и из моего горла вырвался маниакальный смех.
Дикая, вот кем она была. Но я был более диким. По имени и по природе.
Я потер переносицу и попятился назад к ней, криво улыбаясь уголками губ.
– Скажи мне, что ты трахаешься так же грубо, как дерешься, – промурлыкал я, и ее взгляд потемнел. О, пожалуйста, звезды, пусть это будет правдой.
Она встала на цыпочки, чтобы смотреть прямо в люк; если она и боялась меня, то она этого не показывала. Это делало ее идиоткой или равной по силе, и я ставил на последнее.
– Меня наняли, чтобы вытащить тебя отсюда. О любой части моих планов, которая касается тебя, я расскажу, когда буду готова. Это просто вежливость, что я говорю тебе о них сейчас. Так что ты можешь либо принять хорошую судьбу, которую тебе преподносят звезды, либо проигнорировать ее, и я все равно вытащу тебя отсюда и получу мою оплату.
– Хммм, – раздалось у меня в груди. – Нет, тебе нужны не только деньги.
В ее глазах я увидел нечто, что отражало мою собственную душу. Потребность быть замеченным. Она делала это не только ради денег, но и ради славы тоже. И мне было знакомо это чувство. Я убивал как художник, оставляя стены, окрашенные в красный цвет, как Пикассо, подвешивая своих жертв и отрезая от них куски, как Ван Гог, и топя людей в ванне с кока-колой – ладно, последнее было делом моих рук. Но дело в том, что мне нравилось оставлять свой след, я хотел, чтобы люди говорили о величайшем из ныне живущих убийц. Син Уайлдер был злодеем, который напоминал плохим фейри запирать окна и двери перед сном. И эта милая крошка хотела, чтобы ее имя тоже было на свету.
– Не думай, что знаешь, что мне нужно, – мрачно сказала она.
– Тогда оставлю размышления при себе, – задумчиво ответил я, но был уверен, что разгадал ее.
– У меня есть кое-что, что может подсластить пилюлю. Нам не обязательно быть врагами, – она потянулась к комбинезону, и мои брови поднялись в надежде, и я задался вопросом, не взгляну ли я мельком на сиськи в обмен на мое время. Она достала одним звездам-известно-откуда, то, что было, пожалуй, лучше сисек. И я не говорю об этом легкомысленно. Запечатанный белый пластиковой стаканчик.
– Что это? – потребовал я низким голосом, внезапно став серьезным, как гребаный сердечный приступ.
– Пудинг, – сказала она просто, как будто это ничего не значило. Но это значило все.
Всееееееее.
– Пудинг. Какого. Вкуса? – процедил я сквозь зубы, теряя рассудок. Я жил на черством хлебе и без масла – не лизнуть, не попробовать. Этот пудинг был оргазмом в стаканчике. Но только если он был шоколадным. Во имя луны, пусть это будет шоколадный.
– Шоколадный, – сказала она, и я потянулся за ним, просунув всю руку в люк.
Она вышла из зоны досягаемости, и я отдернул руку со звуком, похожим на то, если бы кто-то пнул собаку.
– Дразнишь, – прошипел я.
– Я отдам его тебе, если ты скажешь мне одну вещь, – легко сказала она, размахивая стаканчиком, чтобы меня поддразнить.
– Что? – зарычал я, размышляя, могу ли выбить дверь в стиле Халка и пойти за пудингом. Но, честно говоря, если бы я выбрался наружу, пудинг был бы вторым в списке того, что я хотел бы съесть.
– Почему тебя посадили в изолятор? Мне нужен способ вытащить тебя отсюда.
Я рассмеялся.
– Удачи тебе, котенок. Я выпотрошил одного парня, чтобы заработать себе место, а потом какой-то мелкий стукач продал меня охранникам.
Я повернулся и сплюнул на землю позади себя, потому что, если я когда-нибудь узнаю, кто был этим стукачом, его внутренности станут его наружностями быстрее, чем Вампир сможет отлить.
– Хм, – она прижала стаканчик ко рту, и мой член дернулся от желания. Представляла ли она, что сейчас со мной делает? – Значит, никто из охранников на самом деле тебя не видел? Никаких камер видеонаблюдения?
– Я не гребаный идиот, котенок. Я не убиваю на камеру. То есть, я бы убивал, если бы за это не давали тюремный срок. У меня могло бы быть свое собственное телешоу. Вообще-то…
– Ты отвлекаешься, – оборвала она меня, и моя ухмылка стала шире.
– Поверь, мое внимание полностью приковано к тебе, – я позволил взгляду блуждать по ее изгибам, и к тому времени, как я вернулся к ее лицу, она закатила глаза. К черту мое бесполезное тело. Если бы у меня был доступ к способностям моего Ордена, она бы уже упала к моим ногам.
– Значит, кроме стукача, который тебя сдал, других доказательств того, что это сделал ты, не было? – спросила она.
– Ничего. Я спрятал оружие как профессионал. Оно, наверное, все еще в моей старой камере внутри задней ножки нижней койки. Я выдолбил ее, используя только монету и собственные ногти. Кстати, какой ублюдок забрал мою камеру? Это был Рэндал? Сука Рэндал…
– Ну, я не знаю, какая у тебя была камера, – сказала она с позабавленной улыбкой.
– Это легко запомнить. Номер один, – сказал я мурлыкая. – Блок А. Верхний этаж, очевидно.
– Значит, если я смогу достать орудие убийства и подложить его кому-нибудь другому… – она невинно пожала плечами, но что-то подсказывало мне, что этот одуванчик вовсе не был невинным. Это был такой одуванчик, который трахал чертополох и развлекался с ядовитым плющом.
– Ты в том же блоке? – спросил я.
– Нет, – она снова пожала плечами, и я издал гравийный смешок.
– Тогда удачи тебе в этом задании, медовый пирожок. В другие камеры ты попадешь только в том случае, если тебя переведут. А переведешься ты только если обратишься к Начальнице тюрьмы, а Начальница тюрьмы только…
– Тебе следует мыслить нестандартно, Син, – снова оборвала она меня, придвинувшись ближе. – Но, наверное, это трудно для тебя, когда ты заперт в коробке. Она постучала по двери, и я наклонил голову, мой взгляд упал на пудинг.
– Я дал тебе, что ты хочешь. Теперь дай мне мою награду, – я снова потянулся за пудингом, и на этот раз она охотно отдала его.
Я выхватил его, прижимая к груди как настоящий Голум30. Мое.
Сексуальная улыбка завладела губами мисс Ответ-На-Все-Мои-Мечты, и она стала нравиться мне гораздо больше. Черт возьми, была одна вещь, в которой я нуждался больше, чем в этом чизкейке. То, ради чего я готов был отрезать конечность. Но мои цепкие пудинговые ручонки не выиграли мне бонусов. Так что мне оставалось быть полным придурком по этом поводу.
Она придвинулась ближе к люку, чтобы заглянуть внутрь, и я выпрямился, разглаживая выражение лица, и засовывая пудинг в карман треников. Сложив руки на груди, я поиграл мышцами.
– Я согласен сотрудничать и облегчить тебе все это дело, но только если ты дашь мне кое-что взамен.
– Что еще? Я только что дала тебе пудинг! – она нахмурилась, и я постучал пальцем по губам.
– Поцелуй меня, котенок. Освободи меня на несколько секунд своими яблочно-красными губами.
Мое горло сжалось, когда ее взгляд упал на мой рот, и я больше всего на свете пожелал использовать форму моего Ордена. Чего желала эта кошечка? Я бы дал ей ту марку кошачьей мяты, которая ей нужна. Но прямо здесь я мог быть только одним – самим собой. И это было недостаточно хорошо.
– Обещаешь, что будешь сотрудничать? – она изогнула бровь, придвинувшись еще ближе.
Юпитер, должно быть, был в моем гороскопе сегодня, потому что я был одним счастливым сукиным сыном.
Я заинтересованно кивнул, прижавшись всем телом к двери, подняв руки над головой и вцепившись ногтями в холодное железо. Мне нужно было тепло тела, вожделение и страсть. Я умру, если не получу их в ближайшее время.
Она наклонилась вперед, ее ресницы бросили тень на щеки, ее веки стали тяжелыми, а дыхание порхало над моим ртом. На вкус она была как сахар и надежда, и это еще до того, как ее рот оказался на моем. Мог поспорить, что вкус у нее был греховный. А если и нет, то я знал один хороший способ, как вложить грех в нее.
Я застонал от нужды, прижимаясь к двери. Мой член увеличился, балансируя на грани боли, когда я не дал ему места, отказываясь сдвинуться и на миллиметр. Я должен получить этот поцелуй. Отказаться сейчас от ее губ было бы для меня проклятием. В этот момент я не мог придумать, чего бы я хотел больше, чем просто прикосновения моего языка к ее, моей щетины к ее гладкой коже, тепла ее плоти на моей.
– Двенадцать! – голос офицера Кейна расколол воздух пополам, и ее с воплем оттащили от меня за волосы.
– Нет! – закричал я, выбросив руку через люк, пытаясь дотянуться до нее.
Дубинка Кейна ударила меня по предплечью, и я с ревом ярости отдернул руку обратно. Его оскаленное лицо появилось в поле зрения. Он потянулся к люку, и я потерял ее из виду.
– Подожди! – я бросился вперед как раз в тот момент, когда люк захлопнулся. Я хлопнул ладонью по двери еще раз, и еще, чистая ярость пронеслась по моему телу и захватила меня в свои объятия. – ВЕРНИ ЕЕ ОБРАТНО!
Шаги удалялись от меня, и паника зажгла мое сердце.
– Подожди – как тебя зовут?! Скажи свое имя!
– Розали Ос… ах! – её прервали, когда Кейн наказал её, и звук захлопнувшейся двери по коридору пронёсся по всему изолятору и отозвался в моём черепе.
Розали, Розали, Розали. Ос… Осмунд? Осел? О-Син-ты-делаешь-меня-такой-мокрой? Неважно. Ее имя – это все, что мне было нужно, и я перекатывал его на языке, повторяя снова и снова. Затем я опустился на колени на пол, достал из кармана пудинг и положил его перед собой.
– Маленькая искусительница, – промурлыкал я, медленно снимая с него крышку. И вот он стоял во всей красе. Коричневая шоколадная кашица покрывала его воздушную серединку до самых молочно-сладких глубин. Я впился зубами в нижнюю губу, засунул палец в стаканчик, окунул его в шоколад и застонал, когда его аромат донесся до меня.
– Ты будешь такой же вкусной, как этот пудинг, Розали? – размышлял я вслух, поднося палец к губам. Я слизал шоколад и похотливо застонал, подавшись вперед, чтобы заглянуть в его душу.
– Как только ты сюда вошел, у тебя не было ни единого шанса, пуд. Иди к папочке.
Я навалился на стаканчик и запустил в него язык, поглощая все сразу, как жадный ублюдок, которым я и был. Каждый кусочек был чудом, каждое движение языка – Священным Моментом. Я бы с радостью остался бы с этим пудингом на все времена. Вот только я съел его полностью. Он ушёл, не успев понять, что произошло.
Я перекатился на спину, поднес стаканчик ко рту и вылизал его дочиста.
– Прости, детка, я не умею играть по правилам. Земля тебе пухом, – я отбросил стаканчик в сторону, и он ударился о стену.
Кейн обрушится на Розали, как тонна кирпичей, когда он просмотрит камеры видеонаблюдения и поймет, что она дала мне пудинг. Утром меня тоже ожидает избиение. Возможно, он попросит новичка Гастингса засунуть палец мне в задницу, чтобы проверить, что в стаканчике ничего не было спрятано.
Стоило.
Того.
И, честно говоря, мне нужен был контакт фейри к фейри. Так что если офицеру Гастингсу нужно было поиграть с моей задницей, то я раздвину и нагнусь, как шлюха с кучей денег в кармане. Быть Инкубом не всегда приятно, но, когда ты был самым известным убийцей в Солярии, люди, как правило, не осуждали.
