Текст книги "История времен римских императорв от Августа до Константина. Том 1."

Автор книги: Карл Крист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Формирование войска проводилось не резко, а поэтапно, причем часть прежних принципов диаметрально изменилась. После победы над Антонием и Клеопатрой Август имел в распоряжении не менее 70 легионов, которым он не мог платить постоянное жалование. Поэтому армию сократили до 28 легионов, включающих 5 500 пехотинцев и 120 всадников, но этот штатный состав был недостаточным.

Продолжительность службы в легионах была от 20 до 25 лет. Потом ветераны после почетной демобилизации наделялись небольшими земельными участками, причем Август мог похвастаться, что он первым возместил убытки прежним владельцам конфискованной для ветеранов собственности. С 13 г. до н.э. демобилизованные солдаты получали вместо этих крохотных именьиц 3 000 динариев, что предоставляло им большую свободу в выборе их местожительства и профессии. В Римско-германском музее Кёльна на надгробном камне некоего Поблиция отражено, какого богатства и уважения могли достичь в пограничных провинциях бывшие легионеры.

В тесной связи с социальными и экономическими проблемами обеспечения ветеранов находится августовская колонизация. Она является частью начатого еще при Цезаре процесса, значение которого часто недооценивается. В него включились три различные группы: во-первых, городской плебс и вольноотпущенники столицы, они были потенциалом для таких колоний, как Коринф, Димы и Буфрот; во-вторых, экспроприированные во время гражданской войны италики и, в-третьих, ветераны. Деятельность Августа сосредоточилась прежде всего на двух последних группах.

В своей автобиографии Август хвалится, что он основал ветеранские колонии в Африке, на Сицилии, в Македонии, в обеих Испаниях, в Ахайе, Азии, Сирии, Нарбоннской Галлии и Пизидии, он сообщает о 28 колониях в самой Италии, которые были созданы по его распоряжению и явно процветали. Эти вновь созданные колонии служили не только для ликвидации или избежания притока населения из низших слоев в столицу и не только для обеспечения экспроприированных италиков и ветеранов, но и, как во времена классической Республики, для обеспечения римского господства. Это же относится и к целому ряду колоний Цезаря на побережье Пропонтиды и Черного моря, а также к ряду ветеранских колоний, с помощью которых Август обезопасил мавританское побережье. Одновременно отдельные из этих новых колоний давали сильный экономический стимул, и Патры не менее, чем удобно расположенная Александрия в Троаде.

Горячие точки августовской пограничной политики требовали концентрации войск прежде всего на Рейне и Дунае, а также и в других еще не окончательно усмиренных провинциях, особенно в Испании и Сирии. Таким образом, большая часть римского войска стояла в пограничной зоне, а Италия была практически демилитаризована. Со времен Августа возникли большие военные лагеря, например, у Ксант, Майнца или Виндиша, Это были большие укрепления, вмещающие более 10 000 солдат, которые в будущем тоже должны были дать сильный экономический импульс.

Эти лагеря одновременно являлись важнейшими рынками сбыта, они стимулировали сельскохозяйственное и ремесленное производство окружающих областей и содействовали созданию инфраструктуры. В этой связи не нужно ограничиваться только воспоминаниями об известных тростниковых хижинах перед лагерными валами, о кварталах с их лавками, маленькими мастерскими, трактирами и проститутками, но нужно вспомнить и о больших легионерских кирпичных заводах, об использовании полезных ископаемых, о местной обработке глины для статуэток, античном предтече современного фарфора.

Как свидетельствуют археологические раскопки выгребных ям и курганов таких лагерей, особенно в хорошо исследованной Виндониссе, туда попадали продукты дальнего импорта: в большом количестве вино и масло, знаменитый рыбный соус из Испании или устрицы с Северного моря. Для экономики Италии дислокация армии на границах империи являлась очень выгодной. Так как античный сухопутный транспорт был всегда нерентабельным, а возможности речного судоходства ограничены, целый ряд мест выработки продукции продвинулся ближе к рынкам сбыта во избежание высоких транспортных расходов. Таким образом, от новых рынков сбыта выигрывало теперь не только керамическое производство из Ареццо, но и галльские мастерские, такие, как Ла Грофезенк или Лезу и другие удобно расположенные центры производства.

Другое направление приняли дальнейшие мероприятия Августа по реорганизации армии. Это касается особенно образования преторианской гвардии. Еще полководцы поздней Республики располагали особо квалифицированной гвардией, во всех походах ее сопровождал командир, которому они были безгранично преданы. Август реорганизовал собственную гвардию после 27 г. до н.э. Новые когорты этих элитных солдат, при всего лишь шестнадцатилетней службе получали тройное жалование легионера. Их гарнизоны небольшими подразделениями сначала стояли вне стен Рима. Только в 23 г.н.э. они были сконцентрированы в преторианском лагере на Виминале и с тех пор стали важнейшей военной поддержкой принципата.

Осторожную сдержанность Август проявил и при создании 12 городских когорт. Мощные подразделения из 500 человек были образованы в 5 г.н.э. для предотвращения беспорядков. Эти когорты были подразделены на маленькие отряды, чтобы не бросаться в глаза. Подобно преторианцам в Риме было размещено только три когорты.

История Римской республики учит, что Рим своими военными успехами был обязан систематической мобилизации военного потенциала союзников. Их количество в походах равнялось количеству самих римлян. Даже в гражданских войнах поздней Республики были задействованы войска союзников, клиентельных царей Малой Азии и Сирии. Вопреки старой традиции, начиная с Августа, стали вырисовываться новые решения этой проблемы. Нужно учесть, что контингент союзников сражался в рамках римского войска под командованием своих военачальников, поэтому гораздо целесообразнее было набрать пехотные и кавалерийские соединения из рекрутированных свободных жителей провинций, но под руководством римского командования. Так были образованы когорты и алы численностью по 500 и 1 000 человек.

Эти вспомогательные солдаты служили 25 лет, после демобилизации получали полное римское гражданство, их жены тоже. Едва ли можно переоценить военные, политические и социальные результаты подобных мер. Фактически был удвоен военный потенциал империи и вспомогательные формирования так же превратились в инструмент интеграции, как и романизация. Особое положение среди вспомогательных групп занимала германская личная охрана Августа, которая состояла преимущественно из батавов и убиев. Германская охрана, беззаветно преданная Августу и его дому, образовала потом разделенные на декурии когорты в составе 500 человек. Это соединение было позже расформировано Гальбой и удивительно, что именно по причине его ярко выраженной преданности и тесной связи с домом первого принцепса.

Правосудие

Начиная с закона Семпрония Гая Гракха (122 г. до н.э.) и реформы суда, проведенной Суллой, в Риме образовалась своеобразная система судов присяжных, которая Августом была лишь расширена и оставалась основополагающей для ранней эпохи императоров. Эти суды рассматривали только определенные преступления, например, убийство, отравление, угрозу общественной безопасности, подделки завещания, нарушение неприкосновенности жилища, подкупы на выборах, взятки в провинциях, хищение государственного имущества, государственные преступления, оскорбление величества, прелюбодеяния.

Следствие велось судебными магистрами, то есть преторами, которые тесно взаимодействовали со скамьей присяжных, насчитывающей, как правило, 75 членов. Так как совместное заседание этого совета присяжных решало исход процесса, жалобщики и обвиняемые имели право отклонить определенное число присяжных, которые выбирались по жребию из списка.

Основные слабые точки и проблемы подобного судебного расследования заключались в том, что римское правосудие не имело такого органа, который хотя бы отдаленно можно было сравнить с современной прокуратурой. Так как в Риме по закону двенадцати таблиц требовалось личное присутствие потерпевшего, а в случае его убийства – его родственников, на суде имел право выступать любой свободный и неопороченный римский гражданин. Это привело к тому, что успешное обвинение вознаграждалось довольно дорогими подношениями; при уголовных преступлениях, связанных с конфискацией имущества, в случае успешного исхода жалобщик получал определенную часть этого имущества.

Такая система подталкивала к злоупотреблениям, ее бессовестное использование было не только полем деятельности криминальных элементов, но также местом сведения счетов с личными и, не в последнюю очередь, с политическими врагами. Многие крупные уголовные процессы в Риме проходили по политическим обвинениям. На таких процессах определенную защиту для обвиняемого представлял тот факт, что его положение на процессе было относительно сильным (он располагал в полтора раза большим временем для речи, чем тот, кто его обвинял). Были случаи процессов за клевету, когда выдвигались ложные обвинения.

Во время самого суда председательствующий следил за соблюдением положенной процедуры; присяжные принимали участие молча и в конце голосовали «виновен» или «невиновен». При этом большое значение придавалось единогласным решениям, а при большом числе воздержавшихся назначалось новое слушание. Процесс проходил при активном участии сторон, выступали адвокаты, приглашались свидетели, могли проводиться перекрестные допросы. Так как слушание обычно было открытым, оно, как, правило, проходило в атмосфере крайнего возбуждения и никто не скупился на риторические эффекты. Мера наказания определялась соответствующим для данного случая законом. При этом во времена поздней Республики смертный приговор представителям высшего слоя не выносился, им предоставлялась возможность бежать или отправляться в ссылку. Казни подвергались рабы и преступники из низших слоев, то есть различные наказания выносились в соответствии со статусом обвиняемого. Эта практика в конце концов закончилась разделением на «более почтенных» и «более ничтожных».

Август расширил судебное следствие, и оно стало постоянным органом римского уголовного судопроизводства, сохранившись до III века н.э., несмотря на его явную неэффективность: быстрых решений не бывало, хронические проволочки стали нормой. Например, суд по прелюбодеяниям при Септиме Севере отложил более 3 000 незаконченных дел. Эта неудовлетворительная ситуация сохранилась только потому, что со времен Августа имелись другие возможности «чрезвычайного правосудия», которые быстро приводили к цели. Речь прежде всего идет о полицейской юрисдикции, которую имели в Риме городские префекты, префекты охраны и командиры полицейских формирований. В Италии суд чинили преторианские префекты и при определенных обстоятельствах те офицеры, которые командовали рассеянными по стране военными постами. Среди обладателей чрезвычайных юридических полномочий самым важным и уважаемым был безусловно городской префект. Этот учрежденный Августом пост занимал, как правило, оправдавший себя на деле консуляр, пользующийся полным доверием принцепса. Его совет состоял из сенаторов и квалифицированных сотрудников, его суд специализировался не на отдельных преступлениях, поэтому процесс слушаний был гибче и быстрее. Следствием этого явилось то, что чрезвычайный уголовный суд начал все больше и больше вытеснять «обычное» судебное следствие, а сфера компетенций полицейского суда постоянно расширялась. С его помощью прежде всего были уничтожены бандитские формирования в Италии и криминальные элементы в столице.

При Августе и во времена раннего принципата не было речи о расширении юридических компетенций принцепса. Это произошло потому, что Август очень скоро начал передавать все поступающее к апелляции на рассмотрение консуляров, которые исполняли эти обязанности в течение года. Это был путь от незначительного вмешательства принцепса до полного формирования «императорского права», которое достигло расцвета между правлениями Адриана и Севера.

Экономическая структура

Михаил Ростовцев, один из лучших знатоков «Общества и экономики Римской империи» (Лейпциг, 1931), убедительно подчеркивал, что Август не проводил никакой специальной экономической политики. Август действовал в традициях Римской республики, воздерживаясь от прямого государственного вмешательства в экономику. Когда гораздо позже, к началу IV века н.э., в фазе консолидации и реставрации империи в так называемом эдикте Диоклетиана о предельных ценах нашла свое выражение диаметрально противоположная политика, отчетливо проявился разрыв с традициями августовского принципата.

Конечно, и при Августе изменения политической системы оказывали существенное влияние на экономику. Современная категория власти «рамочных условий» наилучшим образом характеризует этот процесс. Конец гражданских войн, гарантия жизни, собственности и социальной структуры, безопасность, определенная налоговая справедливость в провинциях – все это вместе после долгих лет проскрипций, волнений, экспроприаций, грабежей и контрибуций благотворно действовало на высвобождение экономической энергии. К этому нужно добавить создание стабильной системы римской денежной эмиссии, строительство больших шоссейных дорог и гаваней, безопасность морского судоходства, важного средства для международной торговли. Из поздних античных источников известно, что при Августе из Египта в Рим ежегодно экспортировалось около 150 000 тонн зерна.

Не менее важными были уже упомянутые экономические результаты дислокации римских легионов и вспомогательных формирований на границах империи. Процветающее в Галлии производство глиняных изделий, базирующееся на мелких предприятиях свободной рабочей силы, только за два десятилетия изготовило более миллиона сосудов. Если при принципате дело не дошло до создания «крупной промышленности», то причина, конечно, не в 2,5%-й внутренней пошлине, существовавшей между большими провинциями, а скорее в условиях рынка, в конкуренции многочисленных мелких и средних производителей, и не в последнюю очередь, в огромных ценах на транспортировку, которые делали нерентабельной дешевую продукцию массового производства.

Кроме основной связи экономических структур поздней Республики, признаком экономической формации империи при Августе была также связь региональных экономических уровней. Как справедливо подчеркивает Елена Штаерман, империя в этот период была не единой, нивелированной социоэкономической формацией, а «конгломератом» различных стилей хозяйствования и способов производства. Кроме городов с дифференцированным разделением труда и с вековыми торговыми отношениями, охватывавшими почти все побережье Черного моря, как, например, старые греческие города Малой Азии, производство которых было нацелено на отдаленные рынки сбыта, были и другие города, обеспечивавшие только внутреннюю часть страны, от сельскохозяйственного производства которой они в свою очередь зависели. Кроме регионов с пропорциональными отношениями между ремесленным и сельскохозяйственным производством, как в Галлии и дунайских провинциях, в Малой Азии, например, были деревенские общины и имения, ориентированные преимущественно на натуральное хозяйство. В пограничных и горных районах частично сохранялись формы домашнего хозяйства и кочевничества.

Август не пытался устранить эту разницу, переориентировать производство региональных экономических пространств, согласовать и скоординировать государственные целевые установки. Дефициту конкретных экономических мер противостоит максимум принятия военных, политических и социальных решений. Совершенно очевидно, что кроме описанных взаимосвязей воздействия крупного строительства в столице, к этому относится и воздействие колонизации, постоянного формирования верхней прослойки и усиление городских ячеек империи.

Реорганизация денежной эмиссии, которая ощутимо повлияла на экономическую структуру, являлась особенностью новой политической системы. До этого чеканкой монет ведала комиссия из трех членов, должность которых была нижней ступенью сенаторской карьеры. Кроме монетных дворов города Рима, монеты выпускало войско в зависимости от потребностей определенного театра военных действий. К тому же Рим из-за ограниченных технических возможностей не мог и думать о том, чтобы воспрепятствовать чеканке монет в городах греческого Востока. Динарий был признан везде основной валютой и, как и раньше, пополнялся региональной и местной разменной монетой.

Даже Август не смог полностью изменить эту систему. Даже он держался за существующие традиции. Вскоре после 30 г. до н.э. сначала в Азии, а потом и в Риме, и Испании по его распоряжению была изготовлена серия монет из благородных металлов, изображения и надписи на которых, само собой разумеется, зависели от его желания, В 15 г. до н.э. в Лугдуне был основан монетный двор принцепса. Концентрация крупных военных формирований вызвала там, а также и в Сирии соответствующее оживление денежной эмиссии. В самом Риме были привлечены корпорации монетных мастеров, которые сначала чеканили только медные деньги. Их серии монет, выпущенные между 18 и 2 гг. до н.э., имели на реверсе большие буквы (SC – senatus consulto), которые были окружены именем и званием ответственного мастера. По мнению Моммзена и других историков, в этом изображении отражался суверенитет римского сената, другими словами, что даже в вопросе чеканки монет существовала «диархия» между принцепсом и сенатом.

На самом деле это мало что говорило о действительных масштабах контроля принцепса над чеканкой медной монеты. Во всяком случае из изображений и надписей следует, что монетные мастера сначала имели большую свободу действий, позже влияние Августа значительно возросло, и на монетах перестали появляться имена мастеров. Так как изображения на монетах представляли политиков высшего ранга, неудивительно, что Август после небольшого периода взял в свои руки и эту сферу деятельности. Для римского сената не было даже возможности самостоятельного оформления монет.

Пограничная и внешняя политика

Традиционный персоналистически-односторонний взгляд долго предопределял прежде всего область внешней политики, общее развитие которой основывалось на личных решениях, планах, программах и концепциях Августа. Именно здесь последовательно проявлялась когерентность единого процесса. Одни только споры о том, шла ли речь об «империалистической» или оборонительной политике укрепления мира, указывают на все трудности, вытекающие из этих предпосылок. Именно этот сектор августовской политики требует принять во внимание внутриполитическое развитие и перемены в доме принцепса, без которых нельзя понять многие перемены во внешней политике. Как бы ни напрашивалась хронологическая трактовка событий, лучше всего сначала рассмотреть процессы на отдельных отрезках границы и не затрагивать принципиальные вопросы.

Как уже было сказано, римская общественность после поражения Антония и Клеопатры в 30 г. до н.э. ожидала объявления новой парфянской войны. Находящиеся на Востоке и Западе войсковые соединения позволяли легко осуществить эту операцию и объединиться в борьбе против общего врага. Но проведение такого опасного мероприятия Август решил отложить на более поздний срок. Для него приоритетными были внутриполитические вопросы. Он тогда форсировал укрепление и легализацию собственной власти, закрыл двери храма Януса и распространил лозунги мира.

В остальном, при Августе, Рим извлек выгоды из слабости Парфянского царства. Власть Фраата IV (37—2 гг. до н.э.) была подорвана непрекращающимися восстаниями дворянства, династическими раздорами и другими восстаниями, обусловленными региональными интересами. Так как Парфянское царство не обладало тогда достойным упоминания регулярным войском, оно было неспособно вести агрессивную политику против Рима. Только в Армении, горной стране, которая занимала северо-восток современной Турции, часть современной республики Армения, Азербайджан и северо-запад Ирана, тлел конфликт из-за того, что обе стороны хотели сохранить власть над этим регионом.

Однако в политике Августа в отношении Армении и Парфянского царства отсутствовала ключевая общая концепция. Он реагировал от случая к случаю и отвечал на провокации по собственному почину при благоприятной политической конъюнктуре. Для восточной политики Августа характерно то, что она преуспела в двух серьезных компромиссах. Первый произошел в 20 г. до н.э., когда Август находился в Сирии, и Фраат IV уступил давлению военной демонстрации силы. Сам Август сформулировал этот результат так: «Я заставил парфян вернуть трофеи и штандарты трех римских армий и покорно просить о дружбе римского народа». Возвращение римских штандартов и пленных праздновалось с пафосом. Успех прославлялся на изображениях на статуе Августа в Примапорте, на изображениях и надписях на монетах, на большом римском памятнике победы. Вплоть до IV в. на играх воздавали хвалу этому событию. В пропагандистском плане все это безусловно было шедевром, но не имело ничего общего с наступательными планами Цезаря.

Это же относится и ко второму компромиссу. Раздоры после смерти Фраата IV Август хотел использовать для новой интервенции на Восток. В 1 г. до н.э. внук и приемный сын Августа Гай Цезарь, который фактически был назначен преемником принципата, отправился на Восток во главе штаба тщательно отобранных советников и экспертов, чтобы провести обширную реорганизацию и расширить римское влияние. На одном из островов Евфрата состоялась встреча между Фраатом V и Гаем Цезарем, которой был признан status quo. Только на этот раз провалилась попытка посадить в Армении римского вассального царя; в горной стране разразились новые волнения. Тяжелое ранение Гая Цезаря у Аргагира и его смерть в маленьком ликийском портовом городке (4 г.н.э.) превратили всю эту акцию в катастрофу.

Политика Августа в отношении парфян наглядно характеризует стиль и особенности его пограничной и внешней политики. Не было и речи о рискованных действиях в духе Красса, Цезаря или Антония. Август, наоборот, понимал, что результаты дорогостоящей демонстрации силы и интервенции могут быть скромными, что мобилизация больших военных соединений и участие самого принцепса возможно себя не оправдают. Ожидания широких кругов общества не оправдались, но Август сумел сохранить лицо и подать в выгодном свете скромные результаты компромиссов так, что в Риме с ним согласились. Противоречия между идеологией и реальностью станут заметны лишь позже.

Многие названия, приведенные Августом в своей автобиографии в качестве успешного итога его достижений на Востоке, отражают тот высокий престиж, который привлек внимание по ту сторону Дона, на Кавказе и в Индии. Но ни дипломатические успехи, ни водворение эфемерных клиентельных царей и установление дружеских отношений с дальними народами не могли перекрыть тот факт, что Великое Парфянское царство сохранило свое положение, а Армения снова погрузилась в анархию.

Во многих землях Малой Азии и по соседству с ней Август ввел систему клиентельных царей. Пример Боспорского царства на северном берегу Черного моря показывает, как решительно римская сторона защищала такую зависимость. Когда там после смерти дружественного Риму вассала Азандра возникли волнения, в которых не последнюю роль играла вдова царя Динамида, Рим подтвердил свое влияние, несмотря на бурную смену политических группировок. Даже Полемон, понтийский царь, вынужден был охранять римские интересы и в конце концов просить Агриппу содействовать сохранению гарантированного римского порядка.

К соблюдению интересов таких монархов римляне относились прохладно, как в случае с Галацией, которая после смерти способного и надежного клиентельного царя Аминта в 25 г. до н.э. была без долгих раздумий превращена в римскую провинцию и в будущем являлась римским бастионом во внутренней части Малой Азии. Ее столицей стала Анкира.

И арабском регионе начались попытки аннексии слабейших и гимиаритских племен, богатство которых основывалось на торговле с Индией и Эфиопией. Нет сомнений, Рим хотел непосредственно контролировать торговлю пряностями, благородными металлами, драгоценными камнями и шелком, и это был один из случаев, когда действия Рима могут соответствовать современному понятию империализма. В 25 г. до н.э. префект Египта Элий Галл десятитысячной армией, подкрепленной иудейскими и набатейскими вспомогательными группами, начал наступление. Стоящее наготове недалеко от Суэца войско было переправлено через Красное море в Левку Кому у Акры и двинулось через восточный район современной Саудовской Аравии на юг. Во время этого похода численность войска сократилась из-за цинги и других болезней.

Плохо вооруженные арабы были побеждены и город Мариба осажден. Только из-за нехватки воды осаду пришлось быстро снять, и римский экспедиционный корпус двинулся снова в набатейскую Аравию. Вину за неудачу этой экспедиции свалили на набатейских союзников. Но, невзирая на этот неприятный конфуз, римская активность в этом регионе не прекратилась. Как и в случае с большой восточной экспедицией Гая Цезаря в 1 г. до н.э., римские военные соединения дошли до залива Акаба, а римская флотилия время от времени крейсировала перед Акабой. Монеты указывают на римское влияние в этом регионе. Как и следовало ожидать, Рим извлек выгоду из роста торговли в этих областях.

Оживленная деятельность царила и на юге Египта. Уже первый префект Гай Корнелий Галл, друг Августа и Вергилия, выступил с войсками на восток и напал на эфиопов. Позже непомерное тщеславие и клевета послужили причиной его падения. В арабской экспедиции Элия Галла эфиопы, воспользовавшись слабостью римского гарнизона, ворвались в Египет и разграбили Сиену, Елефантину и Филы. В ответ в 24—23 г. до н.э. префект Гай Петроний провел контрнаступление и смог захватить северную столицу эфиопского царства Напату. Правда, такое положение долго сохраняться не могло, однако теперь пограничная зона к югу от Сиены была занята, что в будущем обезопасило римскую границу.

Римская зона влияния в Северной Африке при Августе была реорганизована, старая провинция Африка вместе с Нумидией объединились в одну большую провинцию. В Мавритании в 25 г. до н.э. клиентельным князем стал Юба, сын последнего нумидийского царя, его задачей было следить за гетульскими кочевниками на юге страны. Вообще на юге прекратились все столкновения с соседними племенами, граничащими с римской зоной влияния. Кульминационными пунктами римского вмешательства были взятие Гермы, столицы герамантов, Луцием Корнелием Бальбом (21—20 гг. до н.э.) и покорение гетулов и мусуламов Коссом Корнелием Лентулом в 6 г.н.э. В римской Северной Африке непрерывно проводились административные мероприятия, систематические обмеры земли и образование многочисленных ветеранских колоний.

На севере и северо-востоке Испании еще в 38 г. до н.э. разразились сражения. Племена кантабров, астурийцев и галлеков оказывали ожесточенное сопротивление попыткам римлян покорить их. Поэтому в 30 г. до н.э. на Пиринейском полуострове появился Тит Статилий Тавр с легионами, которые дали сражение при Акции, а в 27 г. до н.э. там появился и сам Август. Военные действия, в которых участвовало 7 легионов, безусловно принесли принципату новые лавры и послужили его военной легитимизации. Однако результаты, которые получил сам Август, были скромными, а победные торжества преждевременными. До полной оккупации Северной Испании предстоял еще долгий кровопролитный путь; только в 19 г. до н. э. Агриппа закончил эту войну.

Иначе развивались события на юге, в Андалузии. Интенсивно романизированная провинция Бетика в 15 г. до н.э. была возвращена сенату. Из ее правящего слоя вышел целый ряд авторитетных представителей латинской литературы – оба Сенеки, Лукан, Марциал, – а также плеяда политиков и военных, а Траян и Адриан были принцепсами испанского происхождения.

На римском Западе обнаружилась очевидная разница между ожиданиями римско-италийского населения и возможностями августовской политики. Со времен походов Цезаря за Рейн и за Ла-Манш Германия и Британия постоянно находились в поле зрения римлян, и было естественно ожидать от Октавиана продолжения и расширения наступательных действий Цезаря. Только в Галлии оставалась насущная задача институционно закрепить римское господство и усилить администрацию. Если власть Цезаря в Галлии опиралась на преданных ему людей, то Август постепенно создавал сферы компетенции римских чиновников. Институты римского господства были учреждены только им. К этому же относится создание инфраструктуры, более тесная связь Галлии с Италией и безопасность ее границ. Показательно, что римские легионы в Галлии при Цезаре и в последующий период дислоцировались прежде всего внутри страны, а рейнская граница охранялась сначала небольшими постами. Но все же германское предполье находилось под постоянным наблюдением римлян, в 38 г. до н.э., например, Агриппа переселил убиев в кёльнский регион.

Если в 30-х и 20-х гг. до н.э. имелись планы и концепции по созданию пограничных зон против Германии, то они с большой долей вероятности исходили от Агриппы. Быстро последовавшее создание рейнской зоны, планомерная организация снабжения, закладка дорог, каналов, дамб, крепостей, подготовка флота и боевые действия, короче, уверенное распоряжение всеми техническими средствами высокоразвитого римского военного аппарата, инженерными и саперными средствами – все это носит печать его индивидуальности и большого профессионализма.

Возможно, так называемое поражение Лоллия в 16 г. до н.э. послужило началом новой римской активности. Для Августа было особенно неприятно, что уже через четыре года после его назойливой пропаганды по поводу возвращения парфянами римских штандартов именно в его собственной галльской провинции снова были потеряны римские штандарты, когда сигамбры уничтожили там 5-й легион. Как и раньше, Август снова оказался под нажимом военной легализации, к тому же только что был патетически отпразднован новый «счастливый век». Ему повезло, что он в лице своих подросших приемных сыновей Тиберия и Друза имел в своем распоряжении не только честолюбивых, но и одаренных в ратном деле молодых представителей его системы, успехи которых шли на пользу его дому и ему самому. Нужно сказать, что античные свидетельства о событиях в галло-германском регионе более подробны, чем свидетельства о других отрезках границы. Поэтому они будут детально обсуждены здесь.