Текст книги "Собрание сочинений. Том 2"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 50 страниц)

Если эти выводы покажутся здесь недостаточно обоснованными, то, я надеюсь, мне представится возможность в другом месте доказать, что они с необходимостью вытекают из исторического развития Англии. На одном я настаиваю: война бедных против богатых, которая теперь ведётся косвенно и в виде отдельных стычек, станет в Англии всеобщей и открытой. Для мирного исхода уже слишком поздно. Классы обособляются всё резче, дух сопротивления охватывает рабочих всё больше, ожесточение крепнет, отдельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демонстрации, и скоро достаточно будет небольшого толчка, для того чтобы привести лавину в движение. Тогда действительно раздастся по всей стране боевой призыв: «Война дворцам, мир хижинам!», но тогда для богатых будет уже слишком поздно принимать меры предосторожности.

Ф. ЭНГЕЛЬС

БЫСТРЫЕ УСПЕХИ КОММУНИЗМА В ГЕРМАНИИ

I

Посылаю вам небольшую заметку для вашей газеты^[125], полагая, что ваши соотечественники с удовлетворением услышат об успехах нашего общего дела по эту сторону пролива. Вместе с тем я рад случаю показать, насколько германский народ, по своему обыкновению отстававший от других и в обсуждении вопроса о социальном преобразовании, старается наверстать потерянное время. Просто чудеса, с какой быстротой социализм распространился в нашей стране. Два года тому назад здесь вообще было только два человека, интересовавшихся социальными вопросами; год тому назад вышло в свет первое социалистическое издание^[126]. Правда, несколько сот немцев-коммунистов находились за границей, но это были рабочие, которые пользовались слабым влиянием и не имели возможности распространять свои издания в «высших классах». Кроме того, препятствия, которые социализм встретил на своём пути, огромны: цензура над печатью, отсутствие свободы собраний и свободы союзов, деспотические законы и тайное судопроизводство с судьями на жаловании, карающими всякого, кто осмелится каким бы то ни было путём будить народную мысль. И, несмотря на всё это, каково теперь положение дел в Германии? Вместо двух человек, писавших о социализме для публики, отнюдь не знакомой с этим вопросом и не интересовавшейся им, у нас есть теперь десятки одарённых писателей, которые проповедуют новое учение тысячам, жадно ловящим всё, что связано с этим предметом; имеется несколько газет, социализм которых настолько радикален, насколько это возможно в условиях цензуры; это в первую очередь «Trier'sche Zeitung» («Трирская газета»)^[127] и «Sprecher» («Собеседник»)^[128] в Везеле; у нас есть газета, выходящая в условиях свободы печати в Париже^[129]; за исключением периодических изданий, находящихся под непосредственным влиянием правительств, нет ни одного органа, который не писал бы каждый день, и в весьма почтительных выражениях, о социализме и социалистах. Самые ярые наши противники не имеют мужества открыто выступить против нас. Даже правительства вынуждены благосклонно относиться ко всем движениям, имеющим социалистическую тенденцию, если они протекают в легальной форме. Повсюду возникают общества для улучшения положения трудящихся, а также для содействия их самообразованию, и кое-кто из высших чиновников прусского правительства принял в этих обществах деятельное участие. Одним словом, социализм стал злобой дня в Германии, и в течение года выросла значительная партия сторонников социализма, которая уже сейчас внушает уважение всем политическим партиям и перед которой особенно заискивают здешние либералы. До сих пор нашу силу составлял средний класс, – факт, который, может быть, удивит английского читателя, если он не знает, что этот класс в Германии значительно менее своекорыстен, пристрастен и туп, чем в Англии, по той простой причине, что он менее богат. Однако мы надеемся в скором времени найти опору в рабочем классе, который всегда и повсюду должен являться силой и оплотом социалистической партии и который уже пробуждён от своего летаргического сна нуждой, угнетением и безработицей, а также волнениями в промышленных округах Силезии и Богемии. Позвольте мне в связи с этим упомянуть о картине одного из лучших немецких художников, Гюбнера, которая сделала гораздо больше для социалистической агитации, чем это могла бы сделать сотня памфлетов. Картина изображает группу силезских ткачей, принесших холст фабриканту, и с необычайной силой показывает контраст жестокосердного богатства, с одной стороны, и безысходной нищеты – с другой. Упитанный фабрикант, с медно-красным, бесчувственным лицом, пренебрежительно отшвыривает кусок холста; женщина, которой принадлежит этот холст, видя, что нет никакой надежды продать его, лишается чувств и падает; её обнимают двое маленьких детей, в то время как стоящий рядом старик с трудом её поддерживает. Приказчик рассматривает другой кусок холста, владельцы которого с мучительным напряжением ждут результата осмотра; молодой человек показывает подавленной отчаянием матери жалкий заработок, который он получил за свой труд; на каменной скамье сидят в ожидании своей очереди старик, девушка и мальчик, а двое мужчин, взвалив на спину куски забракованного холста, выходят из комнаты; один из них потрясает в бешенстве кулаком, между тем как другой, положив руку на плечо своему товарищу, указывает на небо, как бы говоря: будь покоен, есть ещё судья, который покарает его. Вся эта сцена разыгрывается в холодной, нежилого вида прихожей с каменным полом; только фабрикант стоит на коврике. Между тем в глубине картины, позади прилавка, открывается вид на богато обставленную контору, с роскошными шторами и зеркалами, где несколько приказчиков пишут, не обращая внимания на то, что происходит за их спиной, а сын хозяина, молодой франт, стоит, опершись о прилавок, с хлыстом в руке, покуривая сигару и равнодушно взирая на несчастных ткачей. Эта картина выставлена была в нескольких городах Германии и, конечно, подготовила много умов к восприятию социальных идей. Мы также с огромным удовлетворением узнали, что наш лучший художник в области исторической живописи, Карл Лессинг, перешёл на сторону социализма. Фактически, в настоящее время позиции социализма в Германии уже в десять раз лучше, нежели в Англии. Как раз сегодня утром я прочёл в одном либеральном органе, – в «Кёльнской газете»^[130], – статью, автор которой по какому-то поводу подвергся нападкам социалистов; в этой статье он защищается. К чему же сводится его защита? Он объявляет себя социалистом, с той лишь разницей, что он желает начать с политических реформ, в то время как мы, мол, хотим добиться всего сразу. А ведь «Кёльнская газета» является второй в Германии газетой по влиянию и распространению. Как ни странно, но крайней мере в Северной Германии, нельзя сесть на пароход, в железнодорожный вагон или в почтовую карету, чтобы не встретить кого-нибудь, кто хоть до некоторой степени впитал в себя социальные идеи и кто соглашается с тем, что необходимо что-то предпринять для переустройства общества. Я только что вернулся из поездки по соседним городам, и не было ни одного места, где бы я не нашёл по крайней мере пять, а то и десять человек убеждённых социалистов. В моей собственной семье – а это поистине благочестивая и благонамеренная семья – я насчитываю шесть и даже больше социалистов, причём каждый был обращён совершенно независимо от других. Мы имеем сторонников среди всех слоёв – торговцев, фабрикантов, адвокатов, чиновников, офицеров, врачей, редакторов газет, фермеров и т. д.; большое число наших изданий находится в печати, хотя в свет пока вышло не больше трёх или четырёх. И если в течение ближайших четырёх или пяти лет у нас будут такие же успехи, какие были за истекший год, мы будем в состоянии немедленно основать коммунистическую колонию. Как видите, мы, немецкие теоретики, становимся практическими деловыми людьми. И в самом деле, одному из нас предложено составить практический план организации коммунистической колонии и управления ею с учётом планов Оуэна, Фурье и других и с использованием опыта, накопленного американскими колониями, а также и опыта вашей колонии «Гармония»^[131], которая, надеюсь, процветает. Этот план будет обсуждён в различных местностях и опубликован вместе с предложенными поправками. Наиболее активными литературными деятелями среди германских социалистов являются: д-р Карл Маркс, в Париже; д-р М. Гесс, в настоящее время в Кёльне; д-р К. Грюн, в Париже; Фридрих Энгельс, в Бармене (Рейнская Пруссия); д-р О. Люнинг, в Реде (Вестфалия); д-р Г. Пютман, в Кёльне, и ряд других. Кроме того, Генрих Гейне, наиболее выдающийся из всех современных немецких поэтов, примкнул к нашим рядам и издал том политических стихов, куда вошли и некоторые стихотворения, проповедующие социализм. Он является автором знаменитой «Песни силезских ткачей», которую я вам привожу в прозаическом переводе, но которая, боюсь, будет сочтена кощунственной в Англии. Во всяком случае, я привожу её и замечу только, что в ней содержится намёк на боевой клич пруссаков в 1813 г.: «С богом за короля и отечество!», клич, который является с тех пор излюбленным лозунгом верноподданной партии. Что касается самой песни, то вот она^[132]:

Без единой слезы в угрюмых глазах

Сидят они за станком, на их лицах гнев отчаяния:

«Настрадались мы вдоволь, голодали мы долго;

Мы ткём тебе саван, о старая Германия,

Вплетая в него тройное проклятье.

Мы ткём, мы ткём!

Первое проклятье – богу, слепому и глухому богу,

Которому мы доверяли, как дети доверяют отцу,

Возлагая на него все надежды и упования,

А он – посмеялся над нами и бессовестно нас обманул.

Мы ткём, мы ткём!

Второе проклятье – королю богачей,

Кого наши горести не могут ни смягчить, ни растрогать.

Королю, который вымогает у нас последние гроши

И посылает своих солдат расстреливать нас, как собак.

Мы ткём, мы ткём!

Проклятье тебе, фальшивое отечество,

Где нет для нас ничего, кроме позора и бедствий,

Где мы страдали от нищеты и голода.

Мы ткём тебе саван, старая Германия.

Мы ткём, мы ткём!»

На этой песне, которая в немецком оригинале является одним из самых сильных поэтических произведений, известных мне, я и расстаюсь с вами на этот раз; надеюсь, что скоро смогу сообщить о наших дальнейших успехах и о социальной литературе.

Искренне преданный вам,

Старый друг ваш в Германии

Написано Ф. Энгельсом около 9 ноября 1844 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «The New Moral World» № 25, 13 декабря 1844 г.

Перевод с английского

Конец статьи «Быстрые успехи коммунизма в Германии» с текстом стихотворения Г. Гейне «Песня силезских ткачей» в переводе Ф. Энгельса

II

Бармен, 2 февраля 1845 г,

С тех пор, как я писал вам в последний раз, дело коммунизма продолжало развиваться так же быстро, как и в последние месяцы 1844 года. Я недавно побывал в ряде прирейнских городов и повсюду обнаружил, что со времени моего последнего посещения наши идеи завоевали и продолжают завоёвывать с каждым днём новые позиции. Повсюду я встречал новых прозелитов, которые обсуждали и распространяли идеи коммунизма со всем рвением, какого только можно было пожелать. Во всех городах Пруссии проведено множество публичных собраний для создания союзов, имеющих целью противодействие росту пауперизма, невежества и преступности в широких массах населения. Правительство, сначала поощрявшее эти собрания, стало препятствовать их проведению, как только в них проявился слишком независимый дух, но тем не менее, они привлекли общественное внимание к социальному вопросу и сделали очень много для распространения наших принципов. В Кёльне собрание было настолько воодушевлено речами видных коммунистов, что избрало для выработки устава союза комитет, состоявший в большинстве своём из убеждённых коммунистов. В основу устава были, конечно, положены коммунистические принципы – организация труда, защита труда от власти капитала и т. п. – и этот устав был почти единогласно принят собранием. Разумеется, в правительственной санкции, которая требуется здесь для создания любой ассоциации, было отказано; но после этих собраний вопрос о коммунистических колониях стал предметом всеобщего обсуждения в Кёльне. В Эльберфельде было провозглашено в качестве основного принципа союза, что все люди в равной мере имеют право на образование и должны пользоваться плодами науки. Устав союза, однако, ещё не утверждён правительством и, по всей вероятности, он разделит участь кёльнского устава, так как духовенство создало свою собственную организацию, после того как его попытка поставить союз в зависимость от городской епархии была отвергнута собранием. Либеральный союз будет запрещён, а поповский – получит поддержку правительства. Это, впрочем, не имеет большого значения, потому что вопрос, раз поднятый, обсуждается теперь по всему городу. В Мюнстере, Клеве, Дюссельдорфе и других городах также были основаны союзы; посмотрим, каковы будут результаты. Что касается коммунистической литературы, то Г. Пютман, из Кёльна, выпустил в свет сборник^[133], содержащий, наряду с другими статьями, описание коммунистических колоний в Америке и вашей колонии в Гэмпшире, что весьма способствовало преодолению предрассудков о неосуществимости наших идей. Г-н Пютман опубликовал одновременно проспект трёхмесячного журнала^[134], первый номер которого, посвящённый исключительно пропаганде наших идей, он намеревается выпустить в мае этого года. Другой, ежемесячный, орган будет издаваться гг. Гессом, из Кёльна, и Энгельсом, из Бармена^[135]; первый номер выйдет 1 апреля; этот журнал будет целиком посвящён фактам, рисующим состояние современного цивилизованного общества; красноречивым языком фактов он будет проповедовать необходимость радикальных преобразований. В ближайшее время выйдет в свет новое произведение д-ра Маркса, которое будет заключать в себе критику основ политической экономии и политики вообще^[136]. Самого д-ра Маркса французское консервативное правительство заставило покинуть Париж. Он намеревается переехать в Бельгию; если же месть прусского правительства (которое побудило французских министров выслать Маркса) будет его преследовать и там, ему придётся перебраться в Англию. Но самый важный из фактов, ставших мне известными со времени моего последнего письма, это то, что д-р Фейербах, наиболее выдающийся философский ум Германии в настоящее время, объявил себя коммунистом. Один из наших друзей посетил его недавно в его сельском уединении в глухом уголке Баварии, и Фейербах выразил ему своё глубокое убеждение в том, что коммунизм является лишь необходимым выводом из провозглашённых им принципов и что, по существу, коммунизм является лишь практикой того, что он сам уже давно провозгласил в теории. Фейербах сказал, что ни одна книга не доставила ему такого наслаждения, как первая часть «Гарантий» Вейтлинга^[137]. Он заявил, что никогда никому не посвящал своих книг, но испытывает большое желание посвятить свою ближайшую работу Вейтлингу. Таким образом союз между немецкими философами, наиболее выдающимся представителем которых является Фейербах, и германскими рабочими, представляемыми Вейтлингом, союз, год тому назад предсказанный д-ром Марксом^[138], близок к осуществлению. Если с нами философы, чтобы мыслить, и рабочие, чтобы бороться за наше дело, – то какая сила на земле сможет противостоять нашим успехам?

Старый друг ваш в Германии

Написано Ф. Энгельсом 2 февраля 1845 г.

Напечатано в газете «The New Moral World» № 37, 8марта 1845 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

III

Милостивый государь!

В течение некоторого времени я был лишён возможности, в силу обстоятельств, писать вам о положении дел в Германии; сейчас продолжаю свои сообщения в надежде, что они заинтересуют ваших читателей и будут следовать одно за другим с меньшими перерывами, чем до сих пор. С удовлетворением могу вам сообщить, что мы делаем такие же быстрые и решительные успехи, как и тогда, когда я отправил вам своё последнее сообщение. С тех пор как я вам писал в последний раз, прусское правительство сочло опасным оказывать дальше поддержку «Союзам для улучшения положения трудящихся классов». Оно обнаружило, что эти союзы повсюду заражаются чем-то вроде коммунизма, и поэтому оно сделало всё, что было в его власти, чтобы упразднить их или по крайней мере помешать их успеху. С другой стороны, большинство членов этих обществ, принадлежа к буржуазии, становились в тупик, когда речь заходила о тех шагах, которые они могли бы предпринять для улучшения положения трудящихся. Никчёмность всех предложенных ими мер, – сберегательные кассы, премии и поощрения лучшим рабочим и тому подобное, – немедленно доказывалась коммунистами, которые подвергали эти меры публичному осмеянию. Таким образом попытка буржуазии обмануть рабочий класс посредством лицемерия и ложной филантропии оказалась совершенно бесплодной, тогда как для нас она создала возможности, довольно редкие в стране с патриархальным полицейским строем; в итоге хлопоты достались на долю правительства и капиталистов, а пользу из всего этого извлекли мы.

Но не только эти собрания были использованы для коммунистической агитации; в Эльберфельде, центре фабричного округа Рейнской Пруссии, были проведены настоящие коммунистические собрания. Коммунисты этого города были приглашены некоторыми наиболее почтенными гражданами для совместного обсуждения коммунистических принципов. Первое собрание состоялось в феврале и носило скорее частный характер. На нём присутствовало от сорока до пятидесяти человек, в том числе генеральный прокурор округа и другие члены судебных учреждений, а также представители почти всех крупнейших торговых и промышленных фирм. Д-р Гесс, имя которого уже не раз упоминалось мной на столбцах вашей газеты, открыл заседание, предложив избрать председателем г-на Кётгена, коммуниста, что было принято без возражений. Затем д-р Гесс прочёл лекцию о современном состоянии общества и о необходимости уничтожить старую систему конкуренции, которую он назвал системой открытого грабежа. Лекция вызвала продолжительные аплодисменты (в аудитории большинство составляли коммунисты); после этого г-н Фридрих Энгельс (который некоторое время тому назад напечатал в вашей газете несколько статей о коммунизме на континенте^[139]) довольно подробно говорил об осуществимости и преимуществах коммунистической системы^{175}. В подтверждение своих положений он привёл ряд подробностей об американских коммунистических колониях и о вашей колонии «Гармония». Вслед за тем завязалась весьма оживлённая дискуссия, в которой со стороны коммунистов выступали вышеупомянутые ораторы и некоторые другие, а со стороны их противников – генеральный прокурор, литератор д-р Бенедикс и другие. Заседание, начавшееся в девять часов вечера, затянулось до часу ночи.

Второе собрание состоялось через неделю в обширном зале лучшей гостиницы города. Зал был заполнен местной «респектабельной» публикой. Г-н Кётген, который председательствовал на предыдущем собрании, изложил некоторые соображения о будущем строе общества и его перспективах, как они рисуются коммунистам. Затем г-н Энгельс произнёс речь^{176}, в которой он доказал (как явствует из того факта, что не раздалось ни одного слова возражения), что современное положение Германии не может не привести в очень скором времени к социальной революции; что эта неминуемая революция не может быть предотвращена какими-либо мерами, способствующими развитию торговли и фабричной промышленности, и что единственным средством предотвратить такую революцию, – революцию более грозную, чем все потрясения предшествующей истории, – является подготовка и введение коммунистической системы. Дискуссия, в которой приняли участие на стороне коммунистов некоторые представители адвокатской профессии, специально для этого приехавшие из Кёльна и Дюссельдорфа, опять была весьма оживлённой и затянулась за полночь. Были также прочитаны некоторые коммунистические стихотворения присутствовавшего на собрании д-ра Мюллера из Дюссельдорфа.

Неделю спустя имело место третье собрание, на котором снова выступал д-р Гесс и, кроме того, были прочитаны из одного сборника некоторые подробности об американских коммунистических колониях. Перед закрытием собрания возобновилась дискуссия.

Через несколько дней по городу распространился слух, что следующее собрание будет разогнано полицией, а ораторы – арестованы. Бургомистр Эльберфельда действительно отправился к владельцу гостиницы и пригрозил отнять у него патент на содержание гостиницы, если он в будущем будет позволять, чтобы в его помещении происходили подобные собрания. Коммунисты тотчас же обратились по этому поводу к бургомистру и накануне того дня, когда должно было состояться очередное собрание, получили предписание на имя гг. Гесса, Энгельса и Кётгена, в котором местные власти с потрясающим количеством ссылок на обычное и писаное право объявляли подобные собрания незаконными и грозили положить им конец вооружённой силой, если они не будут прекращены. Собрание состоялось в ближайшую субботу; на нём присутствовали бургомистр и генеральный прокурор (который после первого раза избегал показываться на этих собраниях) в сопровождении отряда вооружённой полиции, присланного по железной дороге из Дюссельдорфа. Конечно, при таких условиях не было никаких публичных выступлений: собравшиеся занялись бифштексами и вином и не дали полиции никакого повода к вмешательству.

Такие меры могли только способствовать нашему делу: они побудили тех людей, которые ещё ничего не слыхали о данном вопросе, заинтересоваться им, поскольку правительство приписывало ему такое значение; и очень многие из тех, кто пришёл на дискуссию, совершенно не зная о наших взглядах или даже иронически относясь к ним, отправились домой, проникнутые уважением к коммунизму. Это уважение было вызвано отчасти и почтенным представительством нашей партии на собрании: почти каждая патрицианская и богатая семья города была представлена одним из своих членов или родственников за обширным столом, занятым коммунистами. Короче говоря, эффект, произведённый этими собраниями на общественное мнение всего промышленного округа, был поистине изумительный; через несколько дней тех, кто публично выступал за наше дело, забросали просьбами о книгах и газетах, из которых можно было бы получить представление о коммунистической системе в целом. Насколько нам известно, полный отчёт о заседаниях будет издан в скором времени.

Что касается коммунистической литературы, то в этой области агитации была развёрнута широкая деятельность. Публика буквально жаждет осведомления: она поглощает всякую новую книгу по этому вопросу. Д-р Пютман издал сборник статей, в который вошли: прекрасная работа д-ра Гесса о бедствиях современного общества и о средствах к их устранению; подробное описание бедственного положения рабочих в Силезии с очерком происшедшего там минувшей весной восстания; несколько других статей, описывающих общественные порядки в Германии, и, наконец, сообщение об американских коммунистических колониях и колонии «Гармония», составленное Ф. Энгельсом по письмам г-на Финча и по статье, подписанной «Один из тех, кто сам ходил за плугом»^{177}. Сборник, хотя и подвергся преследованиям со стороны прусского правительства, был, однако, быстро раскуплен повсюду. Основан ряд ежемесячных изданий: «Вестфальский пароход»^[140], издаваемый Люнингом в Билефельде и содержащий популярные статьи о социализме и сообщения о положении трудящихся. «Народный листок» в Кёльне^[141], с более определённой социалистической тенденцией, и «Gesellschaftsspiegel» («Зеркало общества») в Эльберфельде, издаваемый д-ром Гессом и основанный специально для опубликования фактов, характеризующих современное состояние общества, и для защиты прав трудящихся классов. Кроме того, д-р Пютман основал трёхмесячник «Rheinische Jahrbucher» («Рейнский ежегодник»), первый номер которого сейчас находится в печати и в скором времени выйдет в свет.

С другой стороны объявлена война тем из немецких философов, которые отказываются сделать практические выводы из своей чистой теории и которые утверждают, что человеку только и надлежит предаваться спекулятивным размышлениям о метафизических проблемах. Маркс и Энгельс опубликовали подробное опровержение принципов, отстаиваемых Бруно Бауэром^{178}, а Гесс и Бюргерс приступили в настоящее время к опровержению теории Штирнера. Бауэр и Штирнер являются выразителями наиболее крайних выводов немецкой абстрактной философии, а следовательно и единственно серьёзными философскими противниками социализма, или, вернее, коммунизма, так как в Германии слово социализм не означает ничего, кроме различных туманных, неопределённых и неопределимых фантазий тех, кто видит, что необходимо что-то предпринять, но не может решиться принять коммунистическую систему со всеми вытекающими из неё выводами.

В печати также находятся «Критика политики и политической экономии» д-ра Маркса, «Положение рабочего класса в Англии»^{179} г-на Энгельса и «Anekdota»^[142] – сборник статей о коммунизме, а в ближайшие дни будет приступлено к периоду лучших французских и английских произведений по вопросу о переустройстве общества.

Вследствие жалких политических порядков в Германии и произвола в действиях её патриархальных правительств едва ли возможно установить между коммунистами различных местностей какую-либо связь кроме литературной. Периодические издания, главным образом «Рейнский ежегодник», служат центром для тех, кто отстаивает коммунизм в печати. Кое-какая связь поддерживается также через проезжих; вот и всё. Союзы не разрешены законом и даже переписка не безопасна, так как «тайные кабинеты» развернули в последнее время необычайно активную деятельность. Так, мы только из газет узнали о существовании двух коммунистических организаций в Познани и горах Силезии. Сообщают, что в Познани, столице прусской Польши, группа молодых людей образовала тайное общество на основе коммунистических принципов и намеревалась завладеть городом; заговор был раскрыт, и эти намерения не были осуществлены; вот всё, что мы знаем об этом деле. Во всяком случае, достоверно то, что большое число молодых людей, принадлежащих к аристократическим и богатым польским семействам, арестованы; что с тех пор (свыше двух месяцев) все сторожевые посты удвоены и обеспечены боевыми патронами; что двое юношей (12-ти и 19-ти лет), братья Рымаркевич, скрылись и до сих пор ещё не задержаны властями. Большое число арестованных – юноши от 12-ти до 20-ти лет. Другой так называемый заговор – в горах Силезии – был, как говорят, очень обширным и также ставил себе коммунистические цели; заговорщики якобы намеревались захватить крепость в Швейднице, занять всю линию гор и оттуда бросить клич обездоленным трудящимся всей Германии. Насколько всё это соответствует действительности – никто не может судить, но и в этом несчастном округе также произведены аресты по доносам полицейского шпиона, и богатый фабрикант, г-н Шлёффель, доставлен в Берлин, где он в настоящее время предан суду как предполагаемый главарь заговора.

Союзы немецких коммунистов-рабочих в Швейцарии, Франции и Англии по-прежнему очень деятельны, хотя во Франции и некоторых частях Швейцарии они терпят притеснения со стороны полиции. Газеты сообщают, что около шестидесяти членов женевского коммунистического союза были высланы из города и из кантона. А. Беккер, один из наиболее одарённых швейцарских коммунистов, издал прочитанную им в Лозанне лекцию, озаглавленную «Чего желают коммунисты?»^[143], которая принадлежит к лучшим и наиболее сильным из известных нам произведений этого рода. Смею сказать, что она заслуживает перевода на английский язык, и я был бы рад, если бы кто-либо из ваших читателей оказался достаточно знакомым с немецким языком, чтобы взяться за это дело. Это, разумеется, только небольшая брошюра.

Надеюсь продолжать свои сообщения от времени до времени и остаюсь

Старый друг ваш в Германии

Написано Ф. Энгельсом около 5 апреля 1845 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «The New Moral World» № 46, 10 мая 1845 г.

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС ЭЛЬБЕРФЕЛЬДСКИЕ РЕЧИ

РЕЧЬ 8 ФЕВРАЛЯ 1845 г.

Господа!

Как вы только что слышали, – впрочем я позволю себе считать это и без того общеизвестным, – мы живём в мире свободной конкуренции. Рассмотрим же несколько подробнее эту свободную конкуренцию и созданный ею общественный порядок. В нашем современном обществе каждый работает на свой собственный страх и риск, каждый стремится к своему собственному обогащению и ему совершенно нет дела до того, чем занимаются другие. О разумной организации, о распределении работ нет и речи; наоборот, каждый старается опередить другого, старается использовать для своей частной выгоды благоприятный случай и не имеет ни времени, ни охоты подумать о том, что его собственные интересы в сущности ведь совпадают с интересами всех остальных людей. Отдельный капиталист ведёт борьбу со всеми остальными капиталистами, отдельный рабочий – со всеми остальными рабочими; все капиталисты ведут борьбу против всех рабочих, а масса рабочих опять-таки неизбежно должна бороться против массы капиталистов. В этой войне всех против всех, в этом всеобщем беспорядке и всеобщей эксплуатации и заключается сущность современного буржуазного общества. Но такое беспорядочное ведение хозяйства должно в конце концов привести общество к самым печальным результатам; неорганизованность, лежащая в основе общества, пренебрежение к подлинному всеобщему благу не могут не обнаружиться рано или поздно самым разительным образом. Разорение мелкой буржуазии, того сословия, которой составляло главную основу государств прошлого века, является первым результатом этой борьбы. – Каждый день мы наблюдаем, как сила капитала сокрушает этот класс общества, как, например, отдельные портные и столяры, у которых магазины готового платья и мебели отбивают их лучших заказчиков, превращаются из мелких капиталистов, из членов имущего класса в зависимых пролетариев, работающих на других, в членов неимущего класса. Разорение мелкой буржуазии является печальным следствием столь восхваляемой свободы промышленности; это неизбежный результат тех преимуществ, которые имеет крупный капиталист перед своим менее богатым конкурентом, это самое яркое проявление тенденции капитала концентрироваться в руках немногих. Эта тенденция капитала также уже признана многими; повсюду жалуются на то, что собственность с каждым днём всё больше и больше скопляется в руках немногих, между тем как огромное большинство нации всё больше и больше беднеет. Так возникает резкий антагонизм между кучкой богачей, с одной стороны, и многочисленными бедняками, с другой, антагонизм, который в Англии и во Франции достиг уже угрожающей остроты и у нас тоже с каждым днём принимает всё более острый характер. И пока сохраняется современный базис общества, невозможно приостановить этот процесс обогащения немногих единиц и обнищания больших масс; антагонизм будет проявляться всё более резко, пока, наконец, необходимость не принудит общество к реорганизации на более разумных началах.