Текст книги "Предложение (ЛП)"
Автор книги: Карина Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Все что угодно для двух моих любимых девочек, – глядя на Аву, отвечает он. Она хихикает, потом неожиданно смущается и убегает в свою комнату. – И я не шучу, – глядя теперь уже на меня, добавляет он. – Ты уверена, что тебе не нужна помощь с этими дурацкими диванами?
– Уверена, – отвечаю я.
Он кивает.
– Хорошо. Крикни, если тебе что-то понадобится. – Он улыбается, а потом уходит. Он закрывает дверь, но я не дышу, пока не слышу, как он закрыл свою.
Я падаю на диван, и мне вдруг становится грустно от того, что мне надо избавиться от старого дивана, заменить его новым. Он такой удобный, мягкий, словно теплое объятие. Знаю, он в прямом смысле слова разваливается на части, но он со мной так давно. Он был со мной в тот самый момент, когда моя жизнь превратилась в хаос, и я сошла с дистанции. Я купила его онлайн на Anthropologie и помню как зол был Фил, когда диван появился в нашей квартире. Он сказал, что это место становится слишком девчачьим и вытесняет его. Это был знак. Может это не мебель его вытесняла, может это была я.
Я не хочу убирать этот диван. Хочу, чтобы он остался. Прямо здесь, в безопасности.
– Мамочка, – нараспев произносит Ава, опускаясь на диван рядом со мной.
– Что, ангел мой?
– Брэм мой папа?
Я с трудом дышу.
– Что? Нет, твой отец? Нет, сладенькая. Нет. Твой отец Фил.
Она качает головой.
– Но я не помню Фила. Я никогда не видела Фила. – Она произносит его имя так, словно оно какое-то неприятное на вкус. – Я вижу Брэма. Брэм должен быть моим папой.
От такого у меня разрывается сердце.
– Это так не работает.
– Почему? Разве мы ему не нравимся?
Господи. Я убираю волосы с ее лица.
– Думаю, мы ему нравимся. Может тебе стоит попросить его у Санты на следующий год? – В шутку добавляю я, просто пытаясь остановить разговоры на эту тему.
Она улыбается.
– Хорошо, я так и сделаю. Сколько месяцев осталось до Рождества?
Дерьмо. Видимо шутка не сработала. Я знала, что откладываю неизбежное, но сейчас чувствую себя словно в одном и этих ужасных рождественских фильмов. Я вздрагиваю от слащавости.
Я слышу низкие басы из соседней квартиры, Брэм снова включил что-то из своей коллекции британского трип-хопа 90-х. Я практически вижу его подростком в Шотландии, принимающим экстази и идущим в подпольный клуб. Уверена, у него была короткая колючая прическа, он носил бусы из бисера и спортивки Adidas. Думаю надо поинтересоваться у него, как он тогда выглядел.
Нет, говорю я себе. Выкинь его из своей чертовой головы. Сейчас же.
И я прислушиваюсь к себе. Я беру телефон и пишу Стеф.
Знаю, сегодня воскресенье, но мне нужен вечер для девочек. И не в Lion .
Она тут же отвечает.
Поняла. Скажу Кайле. Мы как следует оторвемся и напьемся. Кто приглядит за Авой?
Хороший вопрос.
Я кого-нибудь найду.
Затем я звоню маме, и когда она говорит, что не может, ей завтра рано утром убирать дом, я звоню Лизе. Её пригласили на ужин, и она не может не пойти.
Вот дерьмо. Полагаю двух нянек по вызову маловато, особенно когда они нужны так срочно. Может мне придется забыть о развлечениях, это так плохо, потому что чем больше я представляю, как беззаботно танцую и напиваюсь, тем больше мне этого хочется. Мне это необходимо, чертовски необходимо.
Никого не могу найти, пишу я Стеф
Что насчет Брэма? Ее быстрый ответ.
А что насчет Брэма? Мне сразу хочется отбросить этот вариант. Прежде всего, эта ночь должна стать бегством от Брэма, а если он останется с Авой, я всю ночь буду беспокоиться о ней, автоматически думая о нем. И не знаю, смогу ли я доверить ему заботу о ребенке, особенно своем, особенно диабетике.
Да и не хочется мне просить его об очередной услуге. Так что вот.
Вряд ли, пишу я Стеф. Найду кого-нибудь еще. Несмотря на то, что мы обе знаем, больше никого нет. Хочу сказать, я знаю, есть еще Линден, но в списке безответственных он хуже даже Брэма
Я откидываюсь на спинку дивана и начинаю просматривать список контактов, Ава сидит рядом на полу и играет с куклами. Я вспоминаю о Пенни, подружке Джеймса, и только-только собираюсь написать ей сообщений в Facebook, как слышу, как Брэм говорит:
– Никола? – из коридора.
Отлично. Я кладу телефон и иду к двери, открываю ее. Он стоит напротив, смотрит на меня жадными глазами.
– Да? – мягко спрашиваю я.
– Я только что разговаривал со Стеф, – говорит он. – Буду рад сегодня вечером присмотреть за Авой.
Стеф? Вот сучка!
– Она тебе позвонила? – недоверчиво спрашиваю я. И мне тотчас же хочется побежать к своему телефону и отправить ей гневное сообщение с кучей мата.
– Да, позвонила, – прислонившись к косяку, говорит он. – Она сказала, сама ты никогда не попросишь, но сегодня ты хочешь выйти с девочками и не смогла найти няню. И вот он я.
Я не знаю что сказать. Ава говорит за меня.
– Брэм! – кричит она, будто он не ушел отсюда десять минут назад. Она пробегает мимо дивана, подбегает к нему и обнимает его ноги. Это так мило, меня сейчас вырвет. И тут я вспоминаю, что она чуть раньше говорила о Брэме и думаю именно это сейчас и произойдет.
– Тебя прислал Санта? – спрашивает она.
О, Боже, думаю я. Пожалуйста, прекрати.
– Ладно! – говорю я быстро. И громко. И Ава и Брэм слегка подпрыгивают. – Окей, Брэм, это было бы здорово, если ты не против, – я понижаю голос. – Я знаю, я прошу слишком многого. Нам надо обсудить пару вещей о ее, хм, ситуации.
– Диабет! – вопит Ава, бегая взад-вперед между нами, зная, что я пытаюсь обойти ее. – Особая болезнь!
– Позитивный подход, – комментирует Брэм. Он улыбается. – Покажи мне что к чему, мама.
Я с недоверием смотрю на него.
– Будет немного странно, если ты продолжишь называть меня мама
– Верно. – Кивает он. – Не хочу, чтоб произошла ошибка, когда буду шпилить и вылизывать тебя.
Я ахаю и закрываю Аве уши, пока она не хохочет и не убегает.
– Язык. – Предупреждаю я его.
– Чем грязнее, тем лучше, – говорит он, ему это нравится. – Все, что она поймет, это что мы говорим о коврах. К слову о коврах… – Его глаза устремляются вниз к моим джинсам.
– Брэм, – строго говорю я. – Если ты хочешь помочь, то заткнись и иди сюда.
Я веду его на кухню, там, в специальном контейнере, я храню инсулин и прочие нужные вещи.
– Мне нужно, чтоб ты был внимателен. Это серьезно. Ты понял?
Он говорит, что все понял, но на его лице все еще ухмылка.
– Ты до этого когда-нибудь сидел с ребенком?
Ухмылка исчезает.
– Конечно, сидел.
– О, правда?
Он хмурится, слегка прищурившись.
– Я не настолько некомпетентен, как ты думаешь. – Резкость в его голосе застает меня врасплох. Похожее чувство появилось у меня, когда я спрашивала о его тупых носках.
– Надеюсь, ты прав, – беззаботно говорю я, стараясь не обращать внимания на внезапную перемену. Пока у меня есть его внимание, хоть он и напряжен, я перехожу к основам.
– Это монитор для контроля уровня сахара в крови.
– Веретено! – выкрикивает Ава, выбегает и с нетерпением наблюдает за нами. – Это веретено, им Спящая красавица прокалывает свой палец.
– Правда? – спрашивает Брэм, кажется, он немного успокоился. Фух. Думаю, шутник мне нравится намного больше. Когда Брэм МакГрегор становится серьезным, он опасен.
– Это лишь крошечный укол пальчика, – Я держу устройство, вставляю тест-полоску и включаю его. Затем беру руку Авы и быстро и аккуратно прокалываю кончик пальца. Она трясет рукой, словно ей больно. Вероятно, так и есть, но она уже привыкла, и она улыбается Брэму как большая девочка.
– Потом, – продолжаю я, показывая ему, – мы смотрим результат. Здесь 170, сейчас это нормально. Тебе надо сделать это лишь перед сном. Результат должен быть 100-180. – Я вынимаю тест-полоску и выбрасываю. – Затем ты выкинешь полоску.
– А что будет, если результат будет вне данного диапазона?
– Ты скорректируешь ее диету, – отвечаю я. – Но тебе не о чем беспокоиться. Это всего лишь немного особый образ жизни. Я провожу тест примерно шесть раз в день, иногда больше. Она получает инъекции инсулина три раза в день, утром, во второй половине дня и перед сном. В IKEA я сделала ей укол в ванной, а вечером, до того, как я уйду, сделаю еще один. И на всякий случай покажу тебе. – Неожиданно я понимаю, что начинаю задыхаться и хватаюсь за сердце.
Брэм кладет руку мне на щеку, пристально всматриваясь мне в лицо. Несмотря на то, что у меня начинается небольшой приступ паники, ощущение его горячей кожи успокаивает.
– Все хорошо, – ласково говорит он успокаивающим голосом. – Я справлюсь.
– Прости, – удается выдавить мне, пока я пытаюсь дышать. – Это всегда так трудно. Каждый раз, когда я хожу, у меня такое чувство, будто я оставляю ее судьбу в руках кого-то другого
– И ты права, – говорит он, подходя ближе на дюйм, его ладонь все еще на моей щеке, пальцы нежно отводят волосы от лица. – Но я с этим разберусь. Ты выйдешь, повеселишься, а потом вернешься. Она будет в порядке, она будет спать, а я просмотрю все твои фотоальбомы.
Почему-то эти слова заставляют меня улыбнуться.
***
Время около семи, я принарядилась в черное коктейльное платье, оно вполне подойдет для эпизода в Безумцах (прим. пер. американский драматический телесериал, который выходил на телеканале AMC с 2007 по 2015 год), накрасила губы красной помадой и уложила волосы в стиле 60-х.
– Мамочка, ты похожа на принцессу, – присаживаясь на край кровати, говорит Ава, качая ногами туда-сюда, пока я подвожу глаза подводкой. – Нет, на королеву.
– Ну, спасибо, – говорю я, улыбаясь ей в отражении. – Ты будешь хорошо вести себя с Брэмом, да?
– Да, – отвечает она, и я ей верю. Одно из прекрасных качеств Авы заключается в том, что она никогда не была своевольным ребенком. Она всегда вежлива и рассудительна, даже когда впадает в истерику, что бывает редко, она быстро останавливается и отходит. Конечно же, когда я была ребенком, я вела себя совсем не так, и порой я задаюсь вопросом, как получилось, что она такая хорошая, когда наши обстоятельства могли бы быть намного лучше. Но опять же, до тех пор, пока ей есть что кушать, есть крыша над головой и мама, которая ее любит, ребенку надо не так уж и много. За исключением нового поколения My Little Ponies, но для этого есть Рождество.
И очевидно кое-что еще.
До прихода Брэма не так уж много времени. Он приносит с собой миску еще не готового попкорна, я нахожу это своего рода очаровательным, и чуть не роняет его, когда видит меня.
Может это немного мелочно хотеть от него такой реакции, ну что ж, я в состоянии признать, что мне она приятна.
– Ты чертовски аппетитно выглядишь, – говорит он таким хриплым, практически сиплым голосом, что мне тут же хочется стиснуть ноги. Слово «аппетитно» слетевшее с его губ навевает ой как много удивительных сценариев.
– Именно этого я и добивалась, – говорю я, не потрудившись даже отругать его за брань.
– Так что, ты сегодня идешь гулять, чтоб с кем-то перепихнуться?
Я хмурюсь.
– Я никогда ничего не говорила о том, чтоб перепихнуться. – И почему тебя это волнует? Тебя что, это волнует?
Я вроде как хочу, чтоб его это волновало.
– Лапочка, когда ты выходишь на улицу и при этом выглядишь как кинозвезда, чьи портреты пацаны вешают на стены, чтобы дрочить в носок, тебя обязательно кто-нибудь подцепит. Ты можешь этого еще не знать, но, – он машет на меня рукой, – от тебя исходят эти «трахни меня» флюиды.
– Излучать флюиды и хотеть это две разные вещи, – говорю я.
– О, я в курсе. Просто хочу сказать…Будь готова к атаке.
– Пфф, – отмахиваюсь я. – Если я могу справиться с твоими подкатами, с ними я уж точно разберусь.
Он мягко улыбается.
– Полагаю, ты права.
После того, как я показываю ему, как делать Аве укол – не дай Бог ему придется это делать – я оставляю их вдвоем и спускаюсь вниз, где в такси меня ждут Стеф и Кайла. Последнее, что я вижу, выходя из квартиры, Брэма, стоящего в двери, и на заднем плане Аву, подпрыгивающую на диване. Если сегодня диван сломается, все утро понедельника я проведу, пытаясь разобраться со сборкой IKEA.
– Никола, – говорит Стеф, когда я залезаю на заднее сиденье Приуса. – Ты выглядишь ужасно секси.
– Ага, – говорит Кайла, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на меня. – Поддерживаю. – Она показывает мне большие пальцы вверх.
Они обе тоже прекрасно выглядят, одетые в узкие джинсы, облегающие рубашки и высоченные каблуки. Стеф, как я вижу, одела оригинальные Rodarte, и на мгновение я ей завидую.
– Я так рада, что ты решила это сделать, – говорит Кайла, пока мы направляемся к первому бару Bartlett Hall не далеко от площади Юнион-Сквер. – Мне так было нужно время для девочек. Мне кажется, нам надо выбрать поддельные номера и профессии. Я буду Лоррейн Манипени, цирковым тренером голубей, выступающим в Cirque du Soleil. Я про ту, которая сидит на балках во время шоу. А затем мы попросим у парней фотки членов. Ну, знаете, просто подойдем к случайным парням и попросим их об этом, посмотрим, кто захочет сыграть. – Она делает паузу, добавляя дерзкую улыбку. – Я когда-нибудь говорила вам, что вы двое лучшая группа поддержки, на которую может надеяться девушка?
– Ой, притормози, – говорит Стеф, кладя руку на руку Кайлы. – Сегодня все для Николы, не для тебя. И я знаю свою лучшую подругу. Если она говорит, что ей нужна ночь для девочек, значит, она ей действительно нужна. Горячей мамочке нужно с кем-то переспать. Нам нужны члены, а не фотки членов.
Они обе смотрят на меня, ждут, что я стану отрицать это заявление. Но я не стану, нет.
Я киваю.
– Да, мне нужно как можно быстрее с кем-нибудь переспать.
Водитель такси улыбается, подъезжая к бару.
– Это имеет какое-то отношение к тому, что ты живешь рядом с Брэмом? – дразнит Кайла.
– Это имеет прямое отношение к тому, что я живу рядом с Брэмом, – практически стону я, они обе в шоке. – Если я в ближайшее время с кем-нибудь не пересплю, то в конечном итоге сделаю это с ним. А мы все знаем, насколько плоха эта идея. Даже наш водитель знает, насколько она плоха. Правда?
Таксист смотрит на нас в зеркало заднего вида.
– Иногда плохие идеи оказываются хорошими идеями.
– Даже когда парень, о котором идет речь, мой сосед и домовладелец?
Парень свистит.
– Ух, парнишка. Удачи с этим, мисси.
Я оглядываюсь на девушек.
– Вот почему мне надо перепихнуться.
– Как думаешь, сможешь сегодня побыть в группе поддержки? – спрашивает Стеф Кайлу.
Лицо Кайлы становится таким серьезным, словно она собирается в бой.
– Мы найдем тебе член, дорогая.
Наш первый бар не похож на место, где можно найти партнера для перепиха, но это хорошее начало. Мы пропускаем по пиву, разделяем закуски и к тому времени, когда я наслаждаюсь Kölsch, я уже слегка навеселе. На самом деле, чувствую себя великолепно. Я лишь раз вспомнила о Брэме.
Вообще-то пока я была в туалете, я переписывалась с ним, просто проверяла как там Ава. Он ответил, что она спит, а он смотрит порно, готовясь к моему возвращению, и надеется, что мне весело.
Полагаю, что часть про порно была шуткой, но часть меня начинает фантазировать о том, что это не шутка. Да, я знаю, что у меня в ТВ нет порно, у меня просто базовые программы, но что, если я вернусь в квартиру навеселе, возбужденная и вся такая взволнованная, и он будет там, готовый к работе. Чтобы я сделала?
Думаю, я знаю ответ, и это еще одна причина замутить с кем-то другим.
– Так, девочки, – объявляю я. – Время двигаться дальше.
Дальше мы идем в бар под названием Dirty Habit, который кажется более скверным, чем хотелось бы, но мы остаемся там на пару пива и мартини, прежде чем, в конечном итоге оказываемся в месте без названия с кучей народу где-то в Чайнатауне.
Все становится слегка непостоянным. Мы сидим в кабинке, которую нам удалось занять пока мы час, словно ястребы, смотрели на парочку за столом. На танцполе куча народу и становится трудно слышать друг друга, поэтому мы сидим в тишине, слушаем музыку. Я перестала пить, и так уже достаточно потратилась. Я оглянуться не успела, как рядом со столиком оказывается парень и шепчет что-то на ухо Кайле.
А он довольно горяч. Накаченный, с огромными плечами и короткими русыми волосами. Приятная улыбка. Живые глаза. Молодой. На нем футболка Giants. Стандартный набор, но, так или иначе, Кайла что-то говорит ему, и он оценивающе смотрит на меня. Я было подумала, что она не будет играть роль свахи, но она кажется искренне заинтересована в операции #члены (хештег обязателен). Я замечаю, что она употребила множественное число, но полагаю, в конце она может забрать один и себе. Как бы там ни было, у Стеф дома есть свой #член.
Ладно, думаю, я пьяна. Парень наклоняется вперед и о чем-то меня спрашивает, но я его не слышу, и поэтому просто киваю. Затем он протягивает руку, берет меня и ведет на танцпол. Я смотрю через плечо на девочек и точно знаю, что Кайла кричит.
– Члены!
– Как тебя зовут? – спрашивает парень, обнимая меня за талию и прижимая к груди.
– Вся твоя, – с ухмылкой отвечаю я. Не могу поверить, что это вышло из моего рта.
Следующее, что я понимаю, парень меня целует. На вкус он как пиво, у него такой слюнявый язык, но я в игре. Алкоголь, музыка, чувство анонимности на танцполе. Я могу быть кем угодно, он может быть кем угодно.
Но независимо от того, как сильно я стараюсь, он не может быть Брэмом.
Следующее, что я понимаю, мы в такси. Стеф рядом. Вспышки Кайлы. Она целуется с каким-то парнем сидя у него на коленях. Я на коленях у парня с Giants.
Вот мы в другом баре. Woodbury или что-то подобное. Там даже два бара. Мы остаемся там ради пива и шотов.
Я пью много шотов. Через какое-то время они уже не обжигают. Я целуюсь с парнем в Giants, а затем он ведет меня в туалет для инвалидов. Подходящее место для секса в общественном месте.
Парень приподнимает мое платье и спрашивает, на таблетках ли я. Да, с тех пор, как появилась Ава, я на таблетках, но я лгу. Не знаю, почему. Говорю, что нет.
– А тебе следовало бы, – говорит он, спуская мои трусики. – Ты ведь не хочешь залететь.
Я осматриваюсь и останавливаюсь на своем отражении в зеркале. Она похожа на кого-то другого. Она пьяна, делает вид, что ей не страшно. Девушка в зеркале разбивает мне сердце.
Я смотрю вниз на парня, он ухмыляется, и говорю.
– Без разницы, у меня уже есть ребенок. Ава. Хочешь посмотреть ее фото?
Он резко замирает. Отпускает мое белье, а я расставляю ноги шире, не хочу, чтоб оно упало на грязный пол. Я подтягиваю трусики, пока он с паникой в глазах смотрит на меня. Он молод, слишком молод для правды.
– Послушай, хм, – говорит он, нервно проводя рукой по волосам. – Я не связываюсь с мамочками. Мне всего 24 и я….
– Отлично, – говорю я, опуская платье. Я слишком пьяна, чтобы пытаться изобразить милое личико, так что просто неуклюже шлепаю его по плечу.
– Спасибо за марафон поцелуев, было весело.
– Да, – произносит он. Он выглядит таким смущенным. – Я понятия не имел. Ты просто ужасно секси. И молода.
Я киваю в знак благодарности, открываю дверь и направляюсь обратно в бар.
– Что случилось, ты трахнулась? – спрашивает Кайла, когда я подхожу к ней и Стеф. Нигде не вижу ее хахаля.
– Нет, – отвечаю я. – И это прекрасно. Я просто…нахрен это, давайте выпьем.
Мы сразу же заказываем еще пива и шотов Jameson и все пьем и пьем, пока все снова не становится мутным.
Когда реальность понемногу начинает исчезать, я обнаруживаю, что стою уже у дверей своего дома, с обеих сторон от меня Стеф и Кайла. Мы идем вверх по лестнице, и вот я стою перед своей дверью, покачиваясь взад и вперед, изо всех сил, насколько это возможно, стараясь выглядеть трезвой.
Стеф собирается постучать, но дверь уже открыта. Видимо мы достаточно шумели, мы ведь хихикали на весь коридор.
Брэм смотрит на нас троих и, мой Бог, он просто отрада для моих глаз.
– Мы привезли ее домой, – говорит Стеф, кивая Брэму, чтоб ушел с дороги, – твоя смена окончена.
– Нет, – говорю я им, когда они затаскивают меня внутрь. – Он может остаться.
Вижу, как они обмениваются взглядами.
– Я удостоверюсь, что она легла спать, – поясняет Брэм. – Никаких глупостей, клянусь.
– Поклянешься на мизинцах? – говорит Стеф, я поворачиваюсь и вижу, что она протягивает ему мизинец. – Ты знаешь, я с таким не шучу.
Тьфу ты, Стеф и ее проклятая клятва на мизинцах. Если бы не это, она бы никогда не вышла замуж за Линдена.
Но Брэм ей потакает.
– Никаких глупостей, – предупреждает его Стеф.
– Хорошо, что я не делаю глупостей! – ору я и плюхаюсь на диван. Комната начинает вращаться.
– Ник, а пять минут назад что было?– говорит Стеф. Она садится рядом и гладит мою голову. – Хочешь, я тебя раздену? Потому что Брэму это делать запрещено.
– Никто не раздевает меня кроме меня! – Кричу я, выбрасывая кулак в воздух.
– Развлекайся, – говорит Стеф Брэму. – И помни, она неприкасаема. Не заставляй меня говорить твоему братцу, чтоб он тебя отделал.
Брэм усмехается.
– Последний раз, когда он пытался сделать подобное, я ему ответил. Просто спроси его, что произошло 16 января 2005 и почему он никогда не ест пудинг.
– Я не шучу, – угрожает Стеф, и я слышу, как они с Кайлой уходят, закрывая за собой дверь.
Я закрываю глаза. Отдаляюсь на мгновение. Комната больше не вращается, прохладный ветерок скользит по моей коже.
– Я не должен к тебе прикасаться, – говорит грубый голос Брэма, и когда я открываю глаза, вижу, что он присел передо мной, прядь темных волос на лбу. Его лицо едва видно в темноте, единственный свет льется из моей спальни позади него.
– Ничего страшного, – бормочу я в диван. – Ты можешь прикоснуться ко мне. Все нормально.
– Как насчет того, чтоб я принес тебе то, в чем ты спишь? Любимая пижама? Я всегда вижу тебя в том топе, который пытаются проткнуть твои соски.
– Нет, ту не надо.
Он собирается встать. Я хватаю его за рубашку.
– Не уходи. Мне и здесь хорошо.
– Представить не могу, как тебе может быть здесь комфортно.
– Я пьяная. Мне везде удобно. Вот только так чизбургер охота. Я бы его съела и использовала в качестве подушку. Или может, использовала в качестве подушки и съела.
– Понятно.
Я поднимаю бровь.
– Ты просто хочешь порыться в моем нижнем белье.
– О, я уже в нем рылся.
– Ложь.
– Надел его на голову и танцевал по квартире.
– Правда, чтоль? – спрашиваю я, я абсолютно серьезна.
– Давай, – говорит он, беря меня за предплечье. – Если ты хочешь спать в одежде, отлично. Но я отведу тебя в постель и сниму обувь.
– А можешь мне и зубы почистить? Мне надо почистить зубы. – Я позволяю ему поднять меня, поставить на ноги, тут меня качает влево, прямо на журнальный столик. Но я в его руках, его умелых руках, и он удерживает меня.
– У тебя умелые руки
– У тебя изумительная попка, – отвечает он и наполовину ведет, наполовину тащит меня из гостиной в спальню.
– Мне нравится, как ты говоришь попка, – хихикая, говорю я, подражая его акценту. – Мне вообще нравится, как ты говоришь.
– Я рад, потому что в будущем предвижу много разговоров о попке.
– Да, да. – Я пытаюсь его оттолкнуть. – Только бла-бла-бла.
– Ты ненормальная, когда напьешься, – шепчет он мне на ухо. – В противном случае я уже был бы над тобой и в тебе. Ты бы не смогла ходить несколько дней, а я бы только начал тебя обрабатывать. – Он укладывает меня на спину и снимает туфли.
– Звучит болезненно, – комментирую я, чувствуя, как тело превращается в желе. На секунду мне кажется, что у меня нет ни пальцев, ни рук и ног, я просто мягкая, бесформенная клякса.
– Бесформенная клякса? – спрашивает Брэм.
– Ты можешь читать мои мысли! – обижаюсь я на вторжение в частную жизнь.
– Нет, ты только что сказала бесформенная клякса, – говорит он. – Вслух.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь защитить свои мысли от его умения читать их. И затем у меня вылетает.
– Я целовалась кое с чем. То есть кое с кем.
– Хорошо, – медленно говорит он, ставя мои туфли на пол и присаживаясь на край кровати. – И ты говоришь мне это потому что?
– Потому что ты можешь осудить меня за то, что я сделала.
У него слегка перехватывает дыхание, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него.
– Я почти позволила парню заняться со мной сексом в туалете. Ему было двадцать четыре, и он фанат Giants.
Его адамово яблоко подпрыгивает, когда он сглатывает.
– Но я не трахнулась с ним.
– Нет? Ты фанатка Oakland A?
– Я фанат Giants, – язвлю я. – И он был не ты.
Он наклоняет голову, изучая бесформенную кляксу на кровати.
– Так почему ты вообще думала о сексе с ним, зная, что он не я?
– Потому что, – разочарованно говорю я. Я кладу ладонь на глаза. Она пахнет пивом. Меня тошнит от этого запаха. – Я не хотела, чтоб последний, кого я целовала, был ты. Я хотела стереть тебя с моих губ.
Тяжелая тишина заполняет комнату. У меня такое чувство, что я глубже и глубже погружаюсь в кровать, мне хочется запаниковать, она поглотит меня целиком. Блин, я целую вечность так не напивалась.
– Я был последним, с кем ты целовалась? – спрашивает он, его голос такой недоверчивый.
Я киваю.
– Да. На свадьбе.
– И почему ты хочешь стереть этот поцелуй? – Он кладет руку на мою обнаженную ногу, прямо рядом с краем платья. Я хочу, чтоб его рука пошла выше. Хочу, чтоб у меня были силы что-то с этим сделать.
А еще я хочу отрубится.
Вот это парадокс.
– Потому, – говорю я. Теперь уже нет смысла скрывать. – Позже я видела тебя с другой. Ты отвел ее в кусты, туда, где только что сидели мы с тобой. Ты был гребаной задницей. Засранцем.
Я слышу, как он облизывает губы. Такой громкий звук в тишине комнаты. Мое сердце стучит слишком громко, словно молоток бьет в стену.
– Она стала запасным вариантом, – в конце концов, произносит он. – В ту ночь ты завела меня как ничто другое, солнышко, я не знал, что делать.
– Пойти домой и подрочить как любой нормальный человек, – ехидно отвечаю я.
– Ты же отлично знаешь, что это не всегда хорошая замена. И, конечно же, не для такой женщины, как ты. – Он наклоняется вперед и кладет теплую руку на мое лицо, проводя пальцами вниз по щеке. От этого я начинаю дрожать, я не в силах подавить эту дрожь. – Я весь вечер не сводил глаз только с тебя, – говорит он мне.
Лжец. В ту ночь он пялился на всех. Я перекатываюсь на другую сторону, подальше от него, и комната делает такой бом, бом звук. Думаю, это мой мозг. Я его сломала.
– Я серьезно, Никола, – продолжает он твердым и одновременно мягким голосом.
Да без разницы!
– Только идиотка клюнет на подобную фразу, – бормочу я в простыни, сон приближается, он хочет забрать меня пока я чувствую себя такой уязвленной.
Пауза. Я чувствую, как он встает с кровати, и знаю, что он стоит и возвышается надо мной.
– Даже умные девушки иногда бывают глупыми. – Он звучит почти печально.
Я слышу, как он выходит из комнаты, на секунду думаю, что он ушел, и у меня в груди что-то ломается. Затем он возвращается, ставит стакан воды на тумбочку и выключает в спальне свет.
– Ава спит. Она вела себя замечательно. Ее кровь в порядке. Уверен, она разбудит тебя с утра пораньше, и ты будешь дерьмово себя чувствовать. Но если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня искать.
Затем он выходит из комнаты и из квартиры, и меня накрывает поток пива, стыда и сожаления.
Хотела бы я, чтоб у меня хватило смелости заставить его остаться.
Глава 11
НИКОЛА
– Мамочка ты умерла?
– Почти, – квакаю я, пытаясь открыть глаза и перевернуться. Ни то, ни другое мне не удается. Комната плывет, в голову будто песка насыпали. Живот крутит. Я не хочу вставать – боюсь, я встану, комната начнет кружиться – но если я этого не сделаю, меня стошнит на собственного ребенка.
Не могу поверить, что она видит меня в таком состоянии. Не могу поверить, что прошлой ночью я была такой идиоткой.
И тут всплывают воспоминания.
Брэм.
Брэм.
Брэм тащит мою пьяную задницу в постель.
Брэм говорит, что в тот вечер не сводил с меня глаз.
С той, которая рассказала ему, как целовалась с кем-то другим, чтобы забыть его.
Дерьмо.
Теперь меня точно вырвет.
Я прикрываю рот рукой, откидываю покрывало и бегу в ванную. Как раз вовремя. Я надеюсь, что Брэм меня не слышит. Вроде бы у нас звуконепроницаемые ванные – слава Богу – я бы определенно не хотела, чтоб он услышал подобное.
Когда я чувствую, что в животе ничего не осталось, несколько раз спускаю воду в туалете и, пошатываясь, встаю на ноги. В зеркале я вижу сексуальную размазню. Нет, не сексуальную – просто размазню.
Волосы все еще убраны в высокую прическу, но они спутались и торчат в разные стороны, больше похожие на один гигантский дред. Подводка растеклась, а вокруг рта и по подбородку размазана красная помада. Я похожа на жуткого клоуна.
Я похожа на жуткую мамашу.
– Ты заболела? – спрашивает Ава. – Тебе теперь тоже нужна вава?
– Со мной все будет хорошо, милая. – Говорю я, быстро чищу зубы и пытаюсь смыть косметику огромным количеством очищающего крема. Я провожу несколько минут, пытаясь сделать все правильно, но ничего не работает. Раздеваюсь, принимаю горячий душ, одеваю рваные бойфренды и длинную серую тунику, так удобней. Сегодня все обтягивающее может идти нафиг.
Сейчас 7:15 утра, к счастью я не слишком опоздала с мониторингом Авы. Я прокалываю ей пальчик и с облегчением вздыхаю, когда вижу, что показатель в норме. Затем делаю для нее тост с авокадо и яйцом, подсчитывая углеводы, чтобы не выйти за рамки диеты.
Что касается меня, есть я не могу, я даже кофе выпить не могу, так что просто сижу на диване, жалею себя и выпиваю целую коробку апельсинового сока. И все время задаюсь вопросом, услышу ли я стук в дверь? Зайдет ли Брэм? Я ему все еще нравлюсь – если такое вообще было – после того как прошлой ночью была такой пьяной дурой?
Даже умные девушки бывают глупыми, его слова эхом отдаются в голове. Знаю, он не это имел в виду, но прямо сейчас я определенно чувствую себя дурой.
Наступает время обеда, я чувствую что в состоянии съесть куриный суп с лапшой из пакета, такой ярко желтый, курицы там точно нет. Это, плюс соевый соус, и острый соус, капля вустерского с ржаным тостом и в мгновение ока вы должны почувствовать себя человеком.
Только не я. Я горюю по поводу всего того, что выпила и сделала, а когда Брэм так и не показывается, начинаю доставать групповыми сообщениями Стеф и Кайлу.
Стеф уверяет, что Брэм бывал и в худшем состоянии, чем я вчера, это было частью его ночной жизни. Так что он не станет меня презирать.
Кайла думает, это позор, что я отрубилась до того, как что-то получила и когда я говорю ей, что об этом и речи не могло быть, я была пьяна, она говорит что Брэм больше «мужик» чем она думала.
Но это все ерунда, когда, наконец, я набираюсь сил, то иду к его двери. Стучу и жду.
Ответа нет. Прикладываю ухо к двери и слушаю, но внутри тишина, только слабый гул холодильника.
Глупо принимать это за намек на отказ, но я почему-то именно так и делаю именно. Я тащусь обратно в свою квартиру и решаю чем-то заняться, отвлечься от разных мыслей. Поскольку Аве скучно, а на улице начинается характерный для этого города дождь, я стараюсь, чтобы сборка дивана звучало как захватывающее приключение.
