Текст книги "За вуалью (ЛП)"

Автор книги: Карина Хэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Не знаю, что сказать. Но слушай. Поверь, лучше было рассказать Эми сейчас. Позже были бы проблемы. Для вас обеих.

Я громко выдохнула носом и посмотрела на потолок. Там еще были зеленые звездочки с моего детства. Я тогда еще не знала, какой станет моя жизнь.

Или знала? Я помнила, как Перри справлялась с тем, что видела. Я не считала ее безумной. Я не думала, что она врет. Я завидовала. Она была частью мира, которой я не была. У меня были чувства на глубине, что я буду как она. Что я пойду по ее стопам. Может, потому я так бунтовала против нее. Я хотела быть как она, и это меня пугало.

– Думаю, – сказала я, – я рада, что она не была со мной, когда та монашка напала. Она бы их увидела?

Он кивнул.

– Чем ближе демон, тем выше шансы, что такие, как Эми, их увидят. И ты реагировала бы. Твоя реакция оживила бы их. Демонам все равно, видит она их или нет, но они все равно избавились бы от нее, покончив с тобой.

Я старалась не дрожать.

– И если бы ты не оторвал ему голову, – начала я, собравшись с силами, – что было бы со мной?

– Они утащили бы тебя в ад, – просто сказал он. – Там они хотят тебя. Потому они играют твою маму в твоих снах. Они хотят тебя там, где смогут заполучить.

– Почему? – прошептала я.

– Потому что ты – ты, – сказал он, взгляд стал теплым. – Ты – угроза для них. Они знают, на что ты способна, даже если ты еще не знаешь. И ты особенная. Но их манят те, кто с силой. Если они захватят тебя… смогут навредить миру.

– Потому Перри и Декс всегда были в опасности, – отметила я.

Он кашлянул.

– Ну, да. Но они сами попадали в опасные ситуации. Мы с тобой действуем наоборот, пока ты не научишься держаться. На это уйдет время.

– Сколько?

Уголок его рта приподнялся, он медленно поднялся с кровати.

– Не знаю. Несколько лет.

Мой рот раскрылся.

– Лет? Этого? Пытаться спать ночью и не погибнуть днем?

– Станет лучше, – сказал он, встав у кровати, скрестив руки. – Случившееся сегодня было редкостью. Многие демоны не так сильны, и им не хватит наглости.

– А сны? – они почему – то пугали меня сильнее всего.

– Игнорируй их. И они сдадутся.

– Звучит просто, – буркнула я.

– Ты хорошо справляешься, принцесса, – сказал он, пройдя к двери, и это разозлило меня. Он обращался со мной как с ребенком, хотя минуты назад шептал на ухо о том, что я заставляю его чувствовать.

– Погоди, – невольно сказала я. – Мой папа внизу?

– Он видел, как я принес тебя домой.

Это меня удивило.

– Ты не мог перенести меня в мою спальню невидимо?

Он пожал плечами.

– Тогда твой папа услышал бы, как мы тут говорим. Нет разницы. Я перенес тебя в гостиную Найтли, а потом принес сюда. Ты сказала отцу, что тебе плохо, и я сказал, что нес тебя в твою комнату.

– И он тебе позволил?

Он почти гордился собой.

– И пригласил на ужин, – сказал он. – Но пришлось отказать. Тебе восемнадцать, Ада. Тебе разрешено быть с мужчиной. Раньше ты была бы моей невестой в шестнадцать.

– Раньше? – повторила я. – Ты же новичок.

– Раньше в истории людей, – быстро сказал он, потянув за дверь.

– Джей, – окликнула я его, желая, чтобы голос не звучал так отчаянно.

Он замер и с любопытством посмотрел на меня.

– Эм, – сказала я, рассеянно почесывая руку, еще помня недавние ужасы. – Это прозвучит странно. И папа не будет рад, даже если «раньше» было не так. Но… ты можешь провести со мной ночь? Тут. Я не хочу спать одна. Боюсь того, что может случиться. В моем сне и не только.

Его лицо смягчилось.

– Конечно.

Но он ушел за дверь.

* * *

Ужин с папой был неловким.

Он сделал то, что я не могла есть. Бифштекс с кровью. При виде крови, текущей с каждым надрезом, меня тошнило, и я вспоминала, как Джей бился с демоном.

Вот оно.

Папа почти не говорил. Это было новым, но он должен был интересоваться моим днем сильнее, чем «Тебе лучше?». Он будто хотел обсудить Джея.

И я сидела, гоняла мясо по тарелке и думала, как уйти из – за стола. Он сказал:

– Джей кажется… неплохим.

Я вскинула бровь, делая глоток воды.

– Он хороший.

– Сколько ему?

Ах, я знала, что его это тревожит.

– Не знаю, – честно сказала я. – Может, двадцать пять, – я выбрала вариант пониже, хоть у него не было возраста. – Но это круто, папа. Я не с ним вот так. Он просто друг.

Он задумчиво кивнул.

– Я не переживаю. Я вижу, что он не заинтересован в тебе так. И он старше двадцати пяти.

Ой. Спасибо, пап. Я сделала вид, что это не ударило по моему эго. И что я не ощутила укол разочарования.

– Но, – продолжил он, сунув остатки мяса в рот и неспешно жуя, – он все еще старше, а тебе всего восемнадцать. Я хочу, чтобы ты была умной. Я не хочу перегибать, тыковка, но у меня есть только ты.

Блин. Прошу, не надо еще эмоций, папа, ведь сегодня я не выдержу.

– Я буду в порядке, – сказала я. – Приятно иметь друга… поблизости.

Он рассеянно посмотрел в окно, небо темнело вдали. Дети пробежали по улице, сверкая фонариками, наверное, направляясь поиграть к озеру. Они смеялись и дразнили друг друга, радовались жаркому лету после бури, пока еще не началась школа.

Школа. Я забыла об учебе. Это… казалось бесполезным. Идти в школу дизайнеров, когда мне приходится переживать из – за демонов и снов.

Но я должна была. Что бы ни случилось, я должна была развивать умения. Я не буду нормальной, но ради папы постараюсь.

– Кстати о соседях, – сказал отец. – Я думал позвать Найтли на ужин на следующей неделе. Узнать их лучше.

– Перри и Декс будут? Он расстроится, если не пообщается с Сейджем.

Он хмыкнул, вытер салфеткой рот и бросил ее на тарелку.

– Нет. Они тут не живут, а мы живем. Нам нужны отношения с этими людьми.

– Хоть мы продаем дом и можем скоро переехать.

Он смотрел на меня, в нем шла борьба, а потом он отклонился на стуле и вздохнул. Он снял очки и стал натирать их краем рукава.

– Я даже не знаю, хочу ли продавать дом. Время не подходит.

Пару недель назад это было бы музыкой для моих ушей. Но, хоть тут были хорошие соседи, которые не посчитают меня безумной, и у меня был ангел – хранитель (или демон) поблизости, я хотела убраться отсюда. Куда – то еще, где меня не тянули бы на дно воспоминания и монстр в шкафу.

Но, хоть папа не знал, что в шкафу портал (или знал, но не говорил), я видела, почему воспоминания об этом месте заставляли нас и хотеть уйти, и остаться.

– Ладно, – я встала, не желая перечить ему. Я всегда ходила на носочках вокруг других, чтобы не расстроить их, потому что в этом доме лишь мы были друг у друга.

– Ты не будешь это есть? – он кивнул на стейк, я отказалась, и он подцепил мясо вилкой и перенес себе на тарелку. Я вспомнила, как демон ранил руку Джея когтями, как прорезал до кости, но его раны уже чудом исцелились.

Я понесла тарелку в посудомоечную машину, а он едва слышно сказал:

– Знаешь, горе приобретает разные облики. Следует за тобой. Потеря. Боль. Это тоже призрак. Не забывай этого, Ада.

Я что – то согласно буркнула и пошла по лестнице, желая, чтобы было так просто.

Почти в полночь я решила лечь спать. Я весь вечер была в телефоне, лазала по Фейсбуку (Эми меня не удалила, это было уже что – то), проверяла онлайн – магазины на предмет скидок перед осенью, хоть я не могла их позволить, а потом нарисовала вечернее платье из огня. Оранжевый и красный шелк, слои тюля и низкий вырез с камнями – идеально, если идешь с Сатаной на Оскар.

Но я просто тратила время. Я ждала, что появится Джей, глаза слипались. Но тут воздух в комнате переменился.

Если бы тут был барометр, он сошел бы с ума. Мою кожу покалывало, я ожидала молнию, но воздух замерцал, искажаясь, появились искры, и Джей вышел из пустоты.

Он просто появился, как до этого, и он принес с собой холод.

Я смотрела на него мгновение. Он разглядывал меня.

Он был в черных штанах и белой майке, на остальных это было бы ужасно, нон е на нем. Его штаны были из тонкой ткани, типа хлопка, и было видно все детали.

Я заметила это из – за своей связи с модой.

Я знала ткани. Клянусь.

Я тут же отвела взгляд, и, если он поймал меня на этом, то не подал виду. Вряд ли он мог испытывать нечто похожее на смущение или стыд.

Но он говорил, что чувствовал рядом со мной. Я лишь не знала, что именно.

Может, потому я и хотела, чтобы он остался.

Я поняла, что нужно что – то сказать, потому что от взглядов друг на друга у меня кружилась голова (и выходили из – под контроля гормоны).

– Ты долго, – с нажимом сказала я.

– Прости, – но он не звучал виновато. – Был занят.

Мое сердце затрепетало.

– Надеюсь, не очередным демоном.

Он покачал головой.

– Нет, то был Джейкоб, – он огляделся. – Так…

Да. Как он это сделал бы? Как я этого хотела?

Боже, было уже неловко.

– Слушай, – сказала я. – Я просто испугалась до этого. Тебе не нужно оставаться. Я в порядке, правда.

Он склонил голову с тенью улыбки.

– Я остаюсь. Ты попросила. Я тут.

Я должна была возражать дальше. Но, хоть это было странно, я была рада, что он настоял.

– Отдохни, – сказал он. – Тебе ничто не навредит. Я не допущу. Ты ведь теперь это знаешь?

Конечно, я знала. И я старалась не радоваться его словам: «Тебе ничто не навредит. Я не допущу». Я могла пустить слюну, если не буду осторожной.

Но я не укрыла себя одеялами.

– И ты будешь просто стоять там?

Он посмотрел на кресло в углу, которое я прозвала Пинки. Оно было внизу, когда я была ребенком, но я уговорила родителей поднять жуткое розовое кресло, из уголка которого выпадал наполнитель, в мою комнату. Теперь Пинки было из миллиона красок и тканей, ведь годами подвергалось экспериментам.

Но, хоть кресло было хорошим, ему не стоило там спать. Он туда не поместится.

– Я пришел приглядеть, не спать, – сказал он, будто знал мои мысли.

– Ты не знаешь, как жутко это звучит, да? – спросила я, глядя, как он идет к креслу. Он двигался легко, шелково, так, чтобы минимально устать. Хоть он был рыжим, его смуглое мускулистое тело отвлекало. Я впервые видела его без рубашки с длинными рукавами или куртки, так что не могла отвести взгляд.

Это только добавляло напряжения в комнату. Я знала, что это было в моей голове, а он не ощущал этого, но мне хватало.

Он опустился на Пинки. Я была права. Он с трудом влез. Но не испытывал неудобств. Может, у него была способность приспосабливаться к любой ситуации, к любому креслу в жизни.

– Отдохни, – сказал он. Я невольно рассмеялась.

– А если папа зайдет сюда, он не выгонит тебя?

Он вскинул бровь, светлые глаза сияли.

– Твой отец так может?

– Он бил Декса раньше по лицу.

– Это меня не удивляет.

Я жевала губу, размышляя. Стоит выключить лампу, и миг закончится. Мне нравилось быть с Джеем в комнате, говорить с ним, как с нормальным парнем.

– Что ты будешь делать? – я сделала паузу. – Ты спишь?

– Мы это уже обсуждали, – сказал он. – Я сплю. Я делаю то же, что и люди, ведь, в какой – то степени, я человек.

Но то, как он это сказал, показало, что он не человек. Люди не уточняли бы вот так.

– Не все, – тихо сказала я.

– Что это было?

Я пыталась придумать что – то помягче, не такое неловкое.

– У тебя явно нет секса.

Слова взорвались в комнате. Я жалела, что открыла рот, но следила за его ответом.

Он нахмурился, подвинулся в кресле, мышцы выступили на бицепсах.

– С чего ты взяла?

Причины не было. Я хотела знать. Потому что он был в моей комнате, и мне стоило знать, насколько он был мужчиной. На всякий случай. Ради безопасности, клянусь.

– Ты не принимал обет?

Он тихо рассмеялся.

– Обет? Церемонии нет. Мы не клянемся. Мы просто… есть.

– Так правил нет?

– Есть, – осторожно сказал он. – И главное – не терять головы.

– Так у тебя есть секс или нет?

– А у тебя? – парировал он.

Вот он как.

– Не твое дело, – сухо сказала я.

– Тогда моя сексуальная жизнь – или ее отсутствие – тоже не твое дело. Это не важно для наших отношений.

– Невеселые отношения, – я знала, что перегибала, но что – то вызывало желание продолжать. Узнать, где границы. У меня была идея. – Но… ты ощущаешь? У тебя есть такие желания?

Он сглотнул и отвел взгляд, ему будто стало неловко. Ого, мне нравилось видеть его человечнее, а не идеальным бессмертным.

– У нас есть инстинкты, – сказал он, посмотрев на меня, и глаза пылали. – Некоторые больше похожи на звериные.

Теперь я сглотнула. Боже, я не знала, хотел ли он, чтобы это прозвучало так, но я вдруг обрадовалась, что он был в кресле. Я боялась его. Боялась себя. Этот взгляд, эти слова… все во мне пылало, он словно направил луч жара между моих ног.

Я была не в себе. Мне нельзя доверять.

– Спокойной ночи, Джей, – я потянулась к лампе.

– Спокойной ночи, принцесса, – сказал он низким голосом.

В комнате стало темно.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я еще не видела, чтобы папа так суетился из – за ужина.

Прошла неделя с его предложения позвать Найтли. Конечно, они согласились, когда мы пошли спросить, появившись на их пороге.

Джейкоб ответил первым, и, пока Доун и Сейдж шли к двери, радуясь при виде нас, Джейкоб и Джей тоже получили приглашения.

Он неделю пробовал рецепты, купил новые приборы на кухню, достал старые наборы из фарфора и серебра. Или папа желал завести дружбу после смерти мамы, или он понимал, как важны такие соседи, которые понимали этот безумный мир.

Моя неделя, к счастью, была без событий. Джей провел ночь (и я проспала без снов, без резких пробуждений), и мы стали неразлучны. Я не знаю, было ли это из – за моих намеков, что я хочу его рядом (даже нуждаюсь в нем), или он ощущал необходимость защитить меня. Но, куда я шла, туда шел и он.

Конечно, я не возражала. Я привыкла быть с ним. Было приятно видеть его, и он заставлял меня смеяться над глупостями. Но было еще и нечто глубже, что я не могла назвать, не звуча как дура.

Он не проводил больше со мной ночь, как в тот раз, но мы сыграли в гольф (он победил меня). Он подвез меня в школу, чтобы я забрала вещи на стойке, и мы обсудили мою будущую карьеру. Мы даже перенесли мои вещи из старой спальни, превратив спальню Перри в большую гардеробную.

Шкаф не привлекал внимания. Раньше я почти ощущала в нем зло, но теперь он казался простым. Но я все еще не возвращалась, и я не хотела заходить в спальню одна.

Джей добавлял безопасность. Но я не хотела проверять, насколько хорошо он защищал.

– Ада, они будут тут с минуты на минуту! – закричал папа снизу.

Я несколько часов помогала ему на кухне (он решил запечь ягненка, когда Найтли сказали, что у них нет вегетарианцев). У меня было лишь несколько минут, чтобы привести себя в порядок перед «гостями».

– Сейчас буду! – завопила я из ванной, глядя на свое отражение со вздохом. Я много спала в последнее время – без кошмаров – и темные круги почти пропали, остатки я скрыла корректором. Но… было в моем лице что – то чужое. Я словно повзрослела за недели. Это не было плохо, особенно по словам Джея, но я заметила.

Я добавила розовый блеск для губ, понимая, что впервые за последнее время стараюсь накраситься (старая я была бы в ужасе), а потом прошла в комнату и быстро порылась в вещах, пытаясь отыскать что – то сексуальное, но не открытое. Я не пыталась поразить Джея сегодня, но… ладно. Частичка меня хотела показаться в другом свете. Не ученицей (хотя рыжий еще ничему меня не научил) и не девицей в беде. И не обычной девушкой восемнадцати лет.

Я хотела, чтобы он видел меня женщиной.

И я знала. Я знала, что это глупо, может, запрещено. Он не говорил этого прямо… и знаете, что? Нет. Я не собиралась о таком думать. У него были животные инстинкты, но он не говорил, что использует их на мне.

Даже жаль.

Я выбрала черное платье (в последнее время я напоминала Мортишу Адамс). Вырез был низким, и хоть моя грудь не была большой, ключицы смотрелись красиво, и тонкие лямки намекали на большее, но были уместны за семейным ужином. Я добавила пояс на талии и босоножки золотого цвета без каблуков. Я полюбовалась собой в зеркале. Я собрала волосы в прическу, что было редкостью, но не стала надевать украшения.

Я выглядела неплохо.

Готовь свое сердце, Джей – Джей Абрамс.

Я глубоко вдохнула и вышла из комнаты в коридор…

Скрип.

Паника пробежала по моей спине.

Дверь комнаты Перри медленно приоткрылась, пока я шла мимо.

Я шла дальше, по коже пробежали мурашки, я смотрела на дверь.

Скри – и–и – ип.

Она открылась чуть шире.

Я хотела списать это на ветер. Ветерок из окна. Но сегодня было влажно, и воздух был неподвижным, как мое тело сейчас.

«Иди, – говорила я себе. – Хватит пялиться. Иди».

Но я стояла там.

Дверь открылась еще немного, брешь росла. Я увидела край кровати. Окон.

Высокую тень в окне.

Дверь стала закрываться, тень пропала, и я не успела ее рассмотреть.

– Ада, – прошептала мама из комнаты.

– Ада! – закричал отец снизу.

Я побежала по лестнице, вылетела на кухню, едва дыша, сердце колотилось.

Что произошло?

– Не поможешь? – возмутился папа, поворачиваясь с каре ягненка. Он нахмурился. – Что с тобой?

Я покачала головой, пытаясь собраться, прогнать холод из живота.

– Я в порядке.

– Тогда помоги накрыть на стол, – он окинул меня взглядом. – Что на тебе?

Я закатила глаза и схватила домашнее мятное желе, в тайне радуясь, что его возмущения все вернули в норму.

Пять минут спустя соседи позвонили в дверь.

– Ответь! – прокричал папа из кухни, у него были проблемы с рисом.

– Я и так собиралась! – проорала я, будто став пятнадцатилетней не в лучший момент. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула носом и открыла дверь.

Доун и Найтли были на крыльце, Джей и Джейкоб стояли на дорожке за ними.

Доун держала поднос, накрытый фольгой, улыбалась идеальными белыми зубами.

– Чизкейк. Сейдж сказал, вы такое еще не пробовали.

Я улыбнулась, надеясь, что губы не дрожат.

– А как вы думаете?

– Он неплох, – сказала она со смешком. – Сейдж – эксперт в сладостях.

– Особенно с тобой, – тепло сказал он, целуя ее в лоб. Она захихикала как ребенок в ответ.

Ох. Отвратительно.

Я впустила их, радуясь, что они нарядились. Доун была в серых штанах и шелковой зеленой блузке без рукавов, ее руки были тонкими, бледными и в веснушках. Она напоминала мне старшую версию Джулианны Мур, с той же улыбкой и спокойной энергией. Сейдж был в штанах цвета хаки и черно – серой гавайской рубашке. И в шлепках.

Я старалась не думать о его обуви, взглянула на Джейкоба и Джея, которые остались на дорожке, словно собирались довести Найтли и уйти.

– Вы заходите или как? – спросила я, уперев руку в бок.

Они переглянулись со странными лицами. Как обычно.

Я бы смотрела на Джея, но Джейкоб выглядел необычно. Его костюм был светло – зеленым, а рубашка под пиджаком – ярко – оранжевой. Ему нужен был новый гардероб, и мне было все равно, побывал он в аду или нет.

– Ну? – спросила я, ощущая, как Сейдж и Доун задержались за мной в фойе.

Джей виновато улыбнулся, и у меня чуть не подкосились ноги.

– Прости. Мы не хотим мешать.

Я загибала пальцы:

– А. Вы приглашены. Б. Если не войдете, каре ягненка будет сделано зря, а вы бы не хотели видеть моего папу в ярости.

Джейкоб кивнул Джею и очаровательно улыбнулся мне.

– Конечно, милая.

Они вошли, Джей задел меня, проходя мимо, и я пыталась глупо понять, намеренно это было или нет. И от него прекрасно пахло, и я сделала вид, что не вдыхала глубоко его аромат.

Боже, это хуже, чем в старшей школе.

Папа вышел из кухни, не дав мне опозориться. И хоть все знали друг друга, мы вежливо представились (Джейкоб благодарил за приглашение), и все сели за стол. Мы с папой были во главе стола, и я с долей страха поняла, что заменяла маму.

Последовал обмен приятностями, когда папа показал еду («О, вкусно выглядит, и я так давно не ела ягненка» от Доун и «Не стоило тратить на нас столько времени» от Сейджа), и все принялись за ужин.

Я наблюдала за отцом, он сложил ладони и склонил голову. Он поднял взгляд, посмотрел на меня, спрашивая, уместно ли это. Для него молитва была важна.

– Пап, – я кашлянула. – Ты хочешь помолиться?

На его лице мелькнуло облегчение.

– Да, – он посмотрел на остальных. – Вы не против?

Они не были против, даже Джей и Джейкоб, которые все – таки имели дело с демонами. Но я была уверена, что Джейкоб был в долгу перед всевышним за то, что его вытащили из ада.

Отец зачитал простую и короткую молитву тихим голосом, полным эмоций. Все склонили головы, и я взглянула на Джея. Он сидел слева от меня и часто задевал своим коленом мое.

Он смотрел на меня.

Я моргнула, пытаясь улыбнуться, но было что – то не так в его взгляде. Он словно не видел меня. И словно это был не он. Мне стало не по себе, будто я смотрела на чужака.

И он не был хорошим.

А потом Джей тряхнул головой, словно задремал, испуганно улыбнулся мне и стал молиться, по крайней мере, напоказ.

– Аминь, – сказали все, я рассеянно повторила. Мне все еще было не по себе.

Папа стал передавать тарелки, со стороны Сейджа подавали ягненка, с Джейкоба начинали подавать рис. Но теперь я смотрела на Джейкоба, пока все говорили о еде и шептали благодарности.

Он был взволнован. Он улыбался и слушал разговоры, но ерзал на стуле, крутил золотые часы на запястье, озирался, словно слушал и разговоры за комнатой.

Похоже, папа заметил это, потому что смотрел на него миг и спросил:

– Вы с Джеем родственники? Отец и сын?

Джейкоб рассмеялся, на миг расслабившись. Даже Джей улыбнулся.

– Нет. Но он часто кажется моим сыном, – сказал Джей. – Не слушается меня!

Они рассмеялись, словно это было смешной шуткой, и вскоре все присоединились. Но за смехом я видела напряжение в глазах у всех, словно все лишь играли. Я не знала, были ли все на грани, или просто создавалось такое впечатление.

– Доун, Сейдж, – сказал отец, указав на них вилкой, – как вы познакомились?

Пара переглянулась, вскинув брови. Они пытались понять, какую историю рассказать.

– Это забавная история, – Сейдж улыбнулся ему, и я знала, какую версию папа получит. – Доун была музыкальным журналистом, описывала наш тур. Она ехала с нами в автобусе и все такое, с ее веснушками, длинными ногами и непослушными волосами, задавала не те вопросы, искала что – нибудь интересное. Я ненавидел ее.

Доун ткнула Сейджа в бок, ее улыба стала шире. Я посмотрела на Джейкоба, который тоже был в туре, но он не обращал внимания. Он словно слушал кого – то еще, и он не был рад.

– Так это не была любовь с первого взгляда? – спросил папа. Мое сердце невольно таяло из – за него. Я знала, что так было у него с мамой.

– О, была, – сказал Сейдж. – Я просто не сразу понял.

– А я любила его до встречи, – добавила Доун. – У каждой нормальной девушки с хорошим вкусом в музыке был плакат «Гибрида» на стене.

Папа заговорил об актере Грегори Пеке, и как его жена была журналисткой, брала у него интервью. Доун повернула разговор на меня, мой блог и талант дизайнера.

Когда мы почти доели ягненка, и некоторые почти вылизывали тарелки, Сейдж ушел в туалет.

– Джей, – сказал отец, – какая у тебя работа?

Я смотрела на Джея, не зная, что он скажет, а потом взглянула на отца, решив, что он слишком приставучий.

Но Джей был собранным, как всегда.

– Я – фрилансер. Я – графический дизайнер.

Впервые слышала такое. Но он мог врать, я не знала точно. Скорее всего, это была ложь.

Папа сделал вид, что впечатлен.

– Интересно. Наверное, ты работаешь дома.

– В том и план, – легко сказал он. – Сразу несколько заказов делаю.

Я ткнула его под столом, но он не подтвердил свои слова. Я хотела сжать его ногу, но вернулся Сейдж, задумчиво хмурясь.

– Декс и Перри здесь? – спросил Сейдж, садясь за стол.

Я закатила глаза. Всегда Декс и Перри. Все хотели говорить только о них.

– Нет, они в Сиэтле, – папа сделал глоток вина. – Заглянут в следующем месяце.

– Так дома больше никого нет? – спросил он с тревогой.

Мое сердце колотилось.

– Что? Нет. А что?

– Ничего, – он посмотрел на моего папу. – Я вроде услышал голоса сверху. Может, телевизор.

– Наверное, – сказал папа, хоть наверху жила только я, и там не было телевизора.

Остальные явно это поняли, Джейкоб нахмурился сильнее, Джей переключил внимание на меня, спрашивая глазами, стоит ли нам беспокоиться. А потом…

ДУ – ДУ – ДУ – ДУ – ДУ!

Инструменты загремели на кухне, заиграла музыка группы так громко, что мы все подпрыгнули.

– Боже, – папа прижал ладонь к сердцу. Он покачал головой, встал и виновато всем улыбнулся. – Похоже, я забыл выключить радио! Простите.

Мое сердце колотилось как безумное. Папа слушал радио, пока готовил, но он выключил его раньше, чтобы сосредоточиться на мятном соусе.

Он пошел на кухню, не слышал ничего отсюда – хотя музыка все равно заглушила бы – и Джейкоб склонился и сказал:

– Мне это не нравится. Не нравилось раньше, не нравится и теперь. Мы дразним удачу.

– Что такое? – Доун нахмурилась с тревогой.

Музыка пропала, папа вернулся в комнату, не дав Джейкобу ответить.

– Странно, – пробормотал он под нос. – Радио было выключено. Пришлось включить его и снова выключить, чтобы это прекратилось.

– Это против законов физики, пап, – сказала я, желая, чтобы он не искал хоть раз логическое объяснение всему.

– Радио старое, – сообщил он, пронзая меня взглядом поверх очков. Я знала, что он не хотел, чтобы я упоминала сверхъестественное. Знал бы он, с кем ужинал…

Он хотел сесть, но Доун медленно встала со стула.

– Может, пора…

Она замолчала.

Потому что свет мигнул и погас, дом погрузился во тьму.

Доун охнула. Я вскрикнула.

– Что теперь? – завопил папа во тьме.

– Электричество отключили, – сухо сказал Джейкоб, и звучало жутко из – за того, что я ничего не видела.

– Почему? – спросила я пронзительно от страха. – Это только в нашем доме?

Было позже восьми, солнце село, хоть в сумерках за окном было хоть что – то видно. Но в комнате было так темно, словно кто – то закрыл окно шторами.

Наконец, свет появился – поток из айфона Сейджа. Он быстро посветил на стол, проверил, все ли на месте, его глаза сияли от страха, который был ему знаком.

– Где рубильник? – спросил он у моего папы.

– В подвале, – сказал папа. – Я посмотрю. Может, я что – то испортил, когда разбирался с радио.

– Нет, – быстро сказала я, фонарь ослепил меня. Я прикрыла глаза, и Сейдж опустил его. – Опасно идти туда в темноте. Может, это по всему району?

– Я схожу с вами, – сказал Сейдж, вставая. – Буду светить.

Я все еще не хотела отпускать папу в подвал. Это место я избегала как чумы, всегда боялась, что дверь закроется, пока я внизу.

Они ушли, свет озарял стены. Мне показалась тень в углу, стоящая спиной к нам без движения. Свет пропал, и все стало черным.

Я оставила телефон наверху, и Джейкоб вытащил свой, озарил стол. Нас осталось четверо. Я слышала, как папа запнулся в коридоре, и Сейдж спрашивал, в порядке ли он. Открылась дверь.

– Почему света нет? – спросила я у Джейкоба, склоняясь вперед, моя грудь почти задела стол. За мной была тьма, и она казалась густой и неизмеримой, словно там скрылся миллион теней, и они смотрели на мою открытую спину.

– Не знаю, – сухо сказал он, глаза блестели. – Но мы скоро узнаем.

– Day – O, – тихо пел Джей. – Me say da – a–a – ay – O.

– Это не смешно! – зашипела я, не спрашивая, когда он успел посмотреть «Битлджуса». Я ожидала, что кости ягненка начнут танцевать под эту песню.

– Что ты говорил до этого? – спросила Доун у Джейкоба. Она не скрывала страх в голосе, может, была не рада, что Сейдж пошел с моим папой в подвал.

– Я говорил, – начал Джейкоб, замолчал и склонил голову. Снова слушал.

– Что там? – Джейкоб поднял палец, чтобы я молчала, и я повернулась к Джею. – Джей. Что происходит?

Он тоже смотрел на Джейкоба, тряхнул головой.

– Света нет только в этом доме, – сказал Джейкоб и посмотрел мне в глаза, криво улыбаясь. – Это была плохая идея.

БАМ!

Дверь в доме хлопнула, и вздрогнули все, даже Джейкоб. Раздалось эхо шагов.

Крики.

– Эй! – заорал Сейдж, звук был приглушен из – за подвала.

Мы вскочили, Джейкоб был с фонариком, а я врезалась бедром в край стола.

– Твою мать, – выругалась я, держась за бок.

Джей взял меня за руку и сжал.

– Оставайся со мной, – шепнул он мне на ухо. – Тут что – то не так. Я это чую.

– В прямом смысле? – спросила я, он повел меня по коридору.

Джейкоб светил на дверь подвала фонариком. Джей хмыкнул в ответ.

– Дверь не откроется, – сказал Сейдж с другой стороны, ручка двигалась без толку. Он ударил по двери.

– Мы тут, – Джейкоб передал телефон Доун и прошел к двери. – Вы в порядке?

– Да, – голос моего отца звучал слабо.

– Почему бы вам не попробовать рубильник, а я пока займусь дверью, – сказал Джейкоб.

Приглушенное согласие, их шаги. Они пошли по подвалу.

Джейкоб отпустил ручку, посмотрел на нас. Его лицо было белым в свете фонарика в руке Доун. Может, так начинались многие шоу Перри и Декса. Но с ними не было двух Якобов. Я должна была ощущать безопасность, но этого не было.

Не совсем. Джей все еще сжимал мою руку, и я была прижата к нему, боялась лишиться жара его тела хоть на миг.

– Оно пытается нас разделить, – мрачно сказал Джейкоб.

– Оно? – завопили мы с Доун.

Джей сильнее сжал мою руку, напрягся рядом со мной.

А потом…

Смех. Сверху. Холодный, зловещий и не человеческий.

Знакомый, но не узнаваемый. Примитивный.

Все во мне охватил ужас.

– Боже, – тихо сказала Доун. – Что это было? – она посмотрела на дверь, телефон дрожал в ее руке. – Мне нужно к Сейджу.

– Там он будет в безопасности, – сказал Джейкоб. – Ты можешь мне довериться, да, Расти? – он посмотрел на меня. – Ада, оставайся с Джеем.

Я не собиралась спорить.

Особенно, когда свет включился. Свет в моей ванной. Он озарил лестницу и первый этаж.

Тень мелькнула перед лучом света, кто – то ходил сверху.

Я. Не могла. Дышать.

Стало темно. Снова тьма.

Но мы знали, что оно было там, чем бы оно ни было.

И оно ждало.

Джейкоб пошел прочь, к лестнице, двигаясь медленно.

– Тебе не нужен телефон? – тихо прошипела Доун, протягивая его дрожащей рукой.

Он отмахнулся и пропал из круга света. Я была уверена, что Джейкоб видел во тьме. Как и Джей.

Мы ждали у двери подвала, как в чистилище. Мой папа и Сейдж застряли в подвале. Джейкоб пошел наверх биться с монстром.

– Что теперь? – прошептала я. – Что он сделает?

Джей сглотнул.

– То, что я сделал на той неделе. Не знаю. Джейкоб предупреждал, что будет слишком много энергии в одном месте. И это приведет демонов из портала и то, что лежало во сне за этими стенами и теми стенами, что ты не видишь.

– Боже, – завопила я. – Зачем тогда вы пришли?

– Мы спорили, – сказал он. – Но не знали точно.

– Мне очень жаль, – сказала Доун. – Я не знала.

– Не нужно, – сказал быстро Джей. – Так даже лучше.

Снова смех, и он будто звучал отовсюду в доме. Мы озирались в поисках источника.

– Как лучше? – потрясенно спросила я, хотелось в туалет. Смех словно проникал в душу, делал ее черной. – Я не могу вот так!

– Тише, – шепнул он мне. – Я с тобой, – он взглянул на Доун и протянул к ней руку. – Идите сюда. С вами тоже ничего не случится.