Текст книги "За вуалью (ЛП)"

Автор книги: Карина Хэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Я не стала сразу говорить ей, что якобы видела его сегодня. По одной безумной вещи за раз.

Она сдвинула ухоженные брови.

– Я помню, ты была пьяна и бродила по округе босиком, сжимая в руках туфли. Ты искала какого – то Джея, но только это.

– Так ты не приглашала никого с этим именем?

Она бросила на меня взгляд.

– Ада, я не знала там половину людей. Спроси папу, он занимался списком гостей. Или Декса. Там были многие с его старой работы. Тот день я плохо помню.

– Что у меня спросить? – Декс вошел в комнату. Он остановился перед нами, скрестив руки на груди. – Я помешал девичьему разговору?

– Все хорошо, – сказала Перри. – У Ады тоже были странные сны.

Декс кивнул, провел пальцами по щетине на челюсти.

– Я бы не переживал об этом. Ада уедет на учебу, наша вторая годовщина свадьбы в октябре, и это пугает всех женщин. Два года, миссис Форей. Это много.

– Я в курсе, – буркнула Перри под нос, хоть на ее губах был намек на улыбку, пока она смотрела на него. Боже, порой меня тошнило от их любви. Тошнило, но при этом я завидовала.

Перри продолжила:

– Ты знаешь парня с нашей свадьбы по имени Джей?

Декс покачал головой и криво улыбнулся ей.

– В тот день я видел только тебя, малышка.

– Ох, гадость, – я вжалась в диван.

Он сверкнул мне улыбкой и сел на край кофейного столика.

– Ничем помочь не смогу. Можно проверить свадебные фотографии. А что такое? Запала на него?

– Нет, – быстро сказала я, пронзая его взглядом. Я так не думала. – Просто он был в моих снах, – я выпрямилась. – Но хватит о странных снах. Я в порядке. Просто…

– На грани, – подсказала Перри.

– Да, ты же рассказала мне о предчувствии.

– У Перри постоянно предчувствия, – сказал Декс. – Обычно виноваты ее месячные.

– Декс, – зашипела она на него. – Хватит списывать все на ПМС.

Он вскинул бровь.

– Верно. Будто ты не становишься дьяволицей раз в месяц, съедающей целый торт, заявляя, что он без глютена, – он посмотрел на меня. – Она заставляет меня покупать хлеб без глютена. Ты пробовала эту гадость? Это как жевать сухое собачье гавно.

Я подняла руку.

– Стой. Откуда ты знаешь этот вкус?

– Кто – нибудь накроет на стол? – закричал папа с кухни.

Мы с Перри посмотрели на Декса. Он сможет первым оценить брауни.

Он вздохнул и встал, пошел на кухню за тарелками.

Я посмотрела на Перри.

– Наверное, он прав.

– Насчет сухого гавна?

– Да. И про то, что время сейчас неспокойное. У меня, по крайней пере. Может, это просто стресс, и ты уловила его, и это отразилось во снах.

– Ты нервничаешь из – за учебы, – с сочувствием сказала она.

– Я взволнована. Просто… я хотела бы, чтобы это увидела мама.

Перри вздохнула и отклонилась на подушки, провела рукой по лицу.

– Да, понимаю. Я думаю о ней в глупые моменты. Например, выбираю гранат в магазине и думаю, что бы мама с ним сделала? Я могу погуглить, но это не то. Я хотела бы советоваться с ней. И хоть мы с ней не были близки, как вы, я знала, что со временем мы станем ближе.

Грудь сдавило, тяжелые руки горя впились в меня внутри. Порой я забывала, что они с Перри не были так близки, как мы с ней. Мама относилась к ней, как к дурной крови, потому что она боялась увидеть настоящую Перри. Когда они стали сближаться… было поздно.

– Мне жаль, – тихо сказала я, пытаясь звучать сильно, хоть мы уже много раз об этом говорили.

Перри склонила голову на бок и улыбнулась мне.

– Не стоит.

– И я не хочу переезжать, – добавила я.

– До сих пор? – она оглядела комнату. – Я не могла дождаться, когда уберусь отсюда. Тут теперь только вы с папой. Это место тебя не пугает?

– Нет, – сказала я. Соврала. Дом пугал меня. Но при этом хотелось остаться здесь. Не только потому, что другого я не знала и цеплялась за воспоминания о маме. Дому нужно было, чтобы я осталась.

– Хорошо, дамы, – Декс выглянул из – за угла. – Поедим, пока вы не сорвались.

Папа пожарил курицу и овощи, сделал «особую картошку», хоть особой пюре делали только кусочки бекона и соль сверху. Но было вкусно.

Мы собрались за столом, ели и болтали не о снах и смерти.

– Эй, я видел ваших новых соседей, – сказал Декс, жуя курицу. – Бедняжки не знают, рядом с кем будут жить, – он посмотрел на Перри, вскинув брови. – Если бы они прибыли на пару лет раньше, то не прожили бы тут долго с этими кошмарами.

Кошмары. Простое слово для произошедшего тогда.

– Вообще – то, – сказала я ему, – я встретила женщину сегодня. Она хорошая. И они старые, – папа кашлянул, и я пожала плечами. – Прости, старше. На пенсии. И ее муж, похоже, из рок – группы 70–х.

Декс склонил голову.

– Из какой группы?

– «Гибрид»? – сказал отец и сделал глоток вина.

– Твою мать! – завопил Декс, надавил на стол, его темно – карие глаза казались безумными. – Это шутка?

– Что за «Гибрид»? – я смотрела на него и Перри.

– Они были тогда популярны, – объяснила Перри. – Повлияли на «Kyuss», «Melvins» и «Queens of the Stone Age». Немного похожи на «Black Sabbath». Странное творилось с этой группой.

– А кто именно тот мужчина? – спросил с пылом Декс.

Папа пожал плечами, а я сказала:

– Я не знаю имя мужа, но женщину зовут Доун Найтли.

Теперь он был впечатлен еще сильнее.

– Черт возьми.

– Декс, – возмутился мой папа.

– Эй, пап, – сказал Декс. – Мне тридцать пять, я могу выражаться, как хочу.

Папа пронзил его хмурым взглядом. Перри явно пыталась ударить Декса под столом.

– Да, но не забывай, что мой папа – наш папа – профессор теологии.

– Кто такая Доун Найтли? – спросила я, пытаясь прервать шоу, что случалось на каждой встрече. – Она была в группе?

Декс оторвал взгляд от моего папы и посмотрел на меня, обещая историю.

– Нет. Она была музыкальной журналисткой, в которую влюбился Сейдж Найтли, гитарист. Она описала взлет и падение группы в их последнем туре, и все покатилось в ад. Их тур можно описывать в учебниках. Там своя мифология, и я теперь задаюсь вопросом, что было на самом деле, – он отклонился на стуле, снял кепку и провел рукой по густым черным волосам, глядя на дверь. – Может, мне стоит познакомиться.

– И что ты скажешь? – спросила я. – Попросишь дать автограф?

Он бросил на меня испепеляющий взгляд.

– Сейдж Найтли выпустил несколько сольных альбомов после «Гибрида». Может, он разрешил бы мне использовать его музыку в моем документальном фильме. Кто знает, когда мне ответят «Deftones».

– Ты когда – нибудь расскажешь, о чем документальный? – спросил мой отец. – Ты говоришь о нем вечность.

Декс и Перри покинули шоу «Эксперимент в ужасе» и не знали, что делать дальше. К счастью, они быстро поняли. Я думала, они продолжат исследовать паранормальное как Варрены (настоящая пара, с которой взяли идею для «Заклятия»), но они оставили все страшное позади. Пока что. Я их не винила.

Вместо этого они открыли компанию «Haunted Media». Декс работал там монтажером, оператором и музыкантом, создавал клипы даже для именитых артистов. Я не думала, что создание клипов можно было превратить в карьеру в эпоху, когда по MTV крутили только Кардашьянов, но в работах Декса был мрачный и жуткий тон, и многим группам и исполнителям это нравилось. Перри была менеджером компании, мозгами и красотой. Она держала Декса в узде, и ему это требовалось, и она была связующим звеном между клиентами и делом. В этом случае подходила пословица: «За каждым великим мужчиной стоит великая женщина».

Декс упоминал документальный фильм, но не говорил, о чем он. Даже Перри пожимала плечами, когда я спрашивала. Я знала, что он хотел создавать фильмы, а не только короткие клипы, так что документальный фильм мог стать шагом к этому, но он всегда странно молчал насчет этого. Но Декс сам по себе был замкнутым, так что я не переживала.

– Узнаешь, когда я узнаю, – сказал Декс, и я понимала, что он ничего нам не выдаст.

После ужина я пошла в свою комнату поработать немного над блогом, нужно было обработать много фотографий, что я сделала на прошлой неделе с Эми и Томом. В последнее время я мало занималась блогом, и это было плохо, ведь потому я и пошла в школу дизайна. Конечно, им понравились и мои рисунки, но помогло и то, что я вела модный блог с пятнадцати лет. Они хотели взять кого – то с уже готовым брендом и платформой для развития.

Перри и Декс внизу смотрели фильм по «Netflix», а я пыталась придумать правильную форму для кожаного жакета – может, отчасти вдохновленная курткой, что я видела сегодня, которая была на мужчине, который мог и не существовать – но у меня ничего не получалось.

Я задремала, голова опустилась на скетчбук, уголек остался в руке.

Три стука разнеслись эхом в моей голове.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я резко подняла голову со стола и приглушенно вскрикнула, сердце колотилось о грудь, спасало мои мысли ото сна.

Я отцепила от щеки листок и быстро огляделась. В спальне было темно, кроме света над моим столом. Я была одна, но могла поклясться, что эти три стука донеслись от стола рядом с моей головой. Это нервировало меня.

Я попыталась перевести дыхание, делала медленные и глубокие вдохи. Я потянулась к телефону, чтобы проверить время, не зная, сколько я спала, смотрели ли Перри и Декс фильм внизу. За окном затрепетало.

Я охнула и развернулась, чуть не упала со стула.

Что – то черное пронеслось за окном, отражение лампы в стекле скрыло почти все.

Твою мать.

Я была на втором этаже, но это не имело значения, ведь как – то раз Перри увидела демона на крыше и упала с этой крыши, пытаясь убежать от него. Я не понимала тогда, почему она вообще вышла туда, а теперь знала.

Из любопытства.

Я медленно встала из – за стола и прошла к окну, сердце билось в горле, я смотрела, как со мной приближается мое отражение. Я потянулась к окну, чтобы открыть его полностью.

Я собиралась открыть его, но меня наполнил сильный холод, будто кто – то облил мои руки и ноги ледяной водой.

Протяжный скрип зазвучал за мной.

Из шкафа.

Я застыла.

Окно уже перестало быть интересным.

Костлявые пальцы страха пробежали по моей спине, я развернулась.

Дверь шкафа приоткрылась на пару дюймов, хотя до этого точно была закрыта.

Может, от ветра?

Но ветра не было. Комната стала неподвижной, словно весь воздух, все запахи и жизнь были выкачаны, и осталась лишь пыль.

Может, это был сон.

Мне все время всякое снится.

Мои ноги зашагали по комнате, ковер холодил мои ступни. Я была напряжена, все нервы в теле были готовы лопнуть, сердце билось так быстро, будто у него были крылья.

Я остановилась у двери шкафа и глупо смотрела на щель. Темная глубина за ней дразнила меня. Казалось, что это не шкаф, а там нечто бесконечное. Дверь во что – то ужасное.

Я медленно потянулась к ручке.

Я замерла, ладонь дрожала, не хватало смелости схватить ее.

И…

– Помоги мне, Ада, – раздался тихий голос из шкафа.

Голос мамы.

Свет загорелся в шкафу.

Я закричала.

Я отпрянула, бросилась к двери комнаты и вылетела в коридор.

И врезалась в Декса.

– Ада, – он сжал мои плечи. – Что такое? Что случилось?

Мой рот раскрылся, я без звука смотрела на него, а потом на Перри, появившуюся за ним из моей старой спальни.

– Что – то у меня в шкафу, – выдавила я, содрогаясь всем телом.

Дверь в конце коридора открылась, на нас смотрел мой папа, запахивая халат, надевая очки на нос.

– Уже за полночь. Что происходит? – его голос охрип ото сна.

Я посмотрела на Декса, не зная, что сказать.

– Ей приснился кошмар, – быстро сказала ему Перри. – Ничего. Иди спать, пап.

Мы стояли в коридоре неподалеку от моей комнаты, смотрели на папу. Он смирился, хоть я знала, что не спала. Он хмуро посмотрел на меня с тревогой на лице и ушел в свою комнату.

– Оставайся за мной, – Декс подвинул меня, мы с Перри оказались за ним. Я не собиралась заходить первой.

Декс прошел в мою комнату, мы с Перри замерли на пороге.

– Этот шкаф? – Декс указал туда, дверца была приоткрыта, свет пропал. – Я спрашиваю, потому что мы с Перри спим в продолжении твоего шкафа.

– Да, – сказала я, страх мешал раздражению. – Но там был свет. Он включился, когда я хотела открыть дверь. Я услышала… – я замолчала, не зная, стоит ли говорить еще.

Перри пристально смотрела на меня.

– Что услышала?

Я сглотнула и посмотрела на нее с мольбой.

– Я услышала маму, – прошептала я.

– Ты знаешь, что это не она, – сказала она, но я не могла согласиться.

Декс нахмурился, а потом огляделся. Он быстро прошел к столу и схватил карандаш, которым я рисовала, сжал его как нож.

– Что ты собираешься с этим делать? – прошипела Перри. – Рисовать призраков?

Он склонил голову, потрясенно глядя на нее.

– Тебя когда – нибудь били карандашом в глаз? Нет, потому что тогда ты погибла бы. И никто не говорил ничего о призраках.

– Никто не говорил о призраках, – сказала я. – Но я не думаю, что тут так. Я знаю, когда имею дело с призраком, а когда с… не знаю. Если это не сон, то я схожу с ума.

Перри быстро ущипнула меня за руку.

– Ай! Чего? – завопила я, отпрянув от нее.

– Не спишь.

Декс глубоко вдохнул и открыл дверь шкафа.

Я закрыла лицо руками. Я не знала, что ожидала.

Но там было пусто. Мои вещи висели на плечиках. Декс склонился, пошарил руками по дну шкафа, среди сандалий, туфель и упавших вещей.

– Ничего, – он выпрямился. – Но у тебя ужасно много туфель на каблуках, какие подошли бы стриптизерше.

– Молчи, – хмуро сказала я.

Он поднял руки и прошел к нам.

– Эй, я знал много хороших стриптизерш в свое время. Это не оскорбление.

Перри закатила глаза.

– Помнится, тебе нравилась Мария.

– Ах, ты помнишь, – радостно сказал он.

Перри не слушала его и повернулась ко мне.

– Так что случилось?

Я указала на стол.

– Я рисовала и уснула. Проснулась от стука.

– Старый добрый синдром «взрывающейся головы», – отметил Декс.

– Да. Это. Но стук был там, будто по столу. Конечно, я проснулась и была одна. А потом что – то мелькнуло за окном.

Декс прошел к окну и поднял его, высунул голову на миг.

– Там на дереве большая птица, – сказал он. – Может, она? Похоже на ворона.

– Ох, ворон за окном тоже ничего не значит, – сказала я, подходя к нему.

Я выглянула и увидела ворона на дереве, фонари озаряли его силуэт. Он склонил голову, глядя на меня глазами – бусинками, а потом улетел, тяжело хлопая крыльями.

Я поежилась. Воронов тут было мало, только вороны. И я не видела их за своим окном после полуночи.

– Забудем пока о птице, – сказал Декс, хотя по его мрачному взгляду было видно, что он не отогнал эту мысль. – Что случилось потом?

– Я услышала, как дверь открылась. Она не была открыта. Клянусь. И я пошла туда.

– Как и делают, когда в шкафу что – то жуткое, – сказал Декс.

– А потом я услышала голос мамы. Она просила о помощи, – я посмотрела на Перри большими глазами. – Это была она. Я знаю. Голос звучал издалека и был… сдавленным. А потом загорелся свет, я закричала и убежала.

Перри и Декс переглянулись.

– Что? – спросила я.

– Ничего, – сказала Перри, подойдя ко мне. Она опустила руку на мое плечо и сжала. – Хочешь поспать сегодня с нами?

Я сморщила нос.

– Нет, спасибо. Вы же мне верите?

– Конечно, верим, – сказала Перри. – Ты могла сказать, что мои старые игрушки пытались убить тебя, и я бы поверила.

– Что? – я посмотрела на кровать, под которой в ящике лежали ее игрушки.

– Но я думаю, что ты устала и в стрессе, так что могла увидеть всякое. Порой видятся кошмары и без призраков, просто сама уже находишься на грани, – она посмотрела на Декса. – Прости, малыш, но сегодня я посплю с сестрой.

Он пожал плечами.

– Как хочешь. Если надо что – нибудь, вы знаете, где я, – он ушел, потягиваясь. – Люблю тебя, – бросил он через плечо. – И тебя, Перри.

Она вскинула бровь и посмотрела на меня.

– Тебе не обязательно тут оставаться, – сказала я.

– Ты делала так для меня раньше, – сказала она и огляделась. – Хоть это и не мое любимое место, – она забралась в кровать, подвинулась на другую сторону. На миг я перенеслась на два года назад, когда Перри еще жила тут, и наша мама была жива, и для меня все было более – менее нормальным.

Но мозг не дал мне притворяться долго. Хоть Перри было всего двадцать пять, и она почти не изменилась, в ее глазах была усталость мира, как у старых душ, говорящая, что она видела слишком много и не могла стать прежней.

Я быстро переоделась в майку и шорты и устроилась рядом с ней, ощущая себя маленькой девочкой под одеялами.

Я повернулась к ней.

– Знаешь, что мне это напоминает? Как мы ходили в домик в детстве.

Она повернула голову ко мне, сложила тонкую подушку под головой.

– Это было, когда ты рассказала, что у меня есть воображаемый друг, и я говорю с ним у окна каждую ночь?

– Он не был воображаемым, да?

Она покачала головой, хмурясь.

– Не был. Как и все остальное, – она закрыла глаза. – Ничего воображаемого.

Казалось, мы не могли уснуть, но она отключилась за секунды.

И я следом.

* * *

Это был сон.

В этот раз я знала.

И я знала, где была.

В Тонкой Вуали, где я была лишь раз. И я почти вернулась.

Мир был красно – серым, эти оттенки проникали во все: в мои руки, одежду, мертвую хрустящую траву подо мной.

Я сидела на утесе с видом на океан, как описывала Перри, как в ее сне. Но ее не было видно. Только пустое море бушевало внизу, вдали виднелись острова. За мной был лес из елей и тсуги, темная и зловещая чаща.

«Привет».

Я обернулась и увидела мужчину, рыжего в кожаной куртке, который мог быть Джеем. Он стоял за мной.

Я посмотрела на его крупное тело, уже без куртки. Футболка подчеркивала все мышцы. На нем были простые джинсы. Он слабо улыбнулся мне.

«Можно присесть?».

Он говорил со мной в моей голове, не раскрывая рта. Мне это не нравилось.

Я открыла рот и удивилась, когда вылетели слова:

– Я могу говорить?

– Конечно, – сказал он. – Понимаю, для тебя это странно. Для меня все еще странно.

Я нахмурилась. Мои сны были такими четкими, но не те, в которых был он. Я не могла до этого так с ним общаться.

Мне требовалось преимущество.

– Кто ты? – спросила я. – Это сон, я знаю.

Он смотрел на меня, улыбка дрогнула. Боже, вблизи он был еще красивее. Я подозревала, что не могла встретить его в реальности, ведь, если бы он был парнем со свадьбы, я бы запомнила всего детали его внешности, какой бы пьяной ни была.

– Это сон? – спросил он, садясь рядом со мной. Он упер локти в колени, взглянул на меня краем глаза. – Или ты не спишь?

Волоски на моих руках встали дыбом, и я не понимала, было ли это из – за его близости, или потому что его взгляд пронзал мое сердце. Может, потому что я стала думать, что не сплю.

– Ты не ответил, – сказала я, отодвигаясь, ведь его близость вызывала притяжение, будто мы были магнитами. – Почему ты мне снишься? Мы встречались раньше? Как тебя зовут?

– Сколько вопросов, Ада, и так мало времени, – сказал он. Было что – то успокаивающее в его голосе, тихом и шелковистом, даже в таком мертвом месте, где все звуки были притупленными. – Но ты встречала меня раньше. На свадьбе.

– Я знала, – прошептала я, немного обрадовавшись.

– Это не комплимент для меня, раз ты не помнишь, – сказал он, кривясь, и прядь волнистых волос упала на его лоб. – Или это говорит о многом.

– Это из – за шампанского, – сказала я. – Теперь я знаю, что встречала тебя раньше. Я призвала тебя, потому что ты красивый, и я надеюсь завоевать тебя, продолжив начатое?

Обычно я не была так прямолинейна с парнями, но это был мой сон. Я могла делать, что хочу.

Уголок его рта приподнялся. У него были хорошие губы.

– Нечего продолжать. Ты разулась и ушла за шампанским. Больше я тебя не видел.

Я не знала, было ли это правдой, или меня пыталось убедить подсознание. Это совпадало со словами Перри.

– Ты тут, – медленно сказал он, хмурясь, – потому что мне нужно кое – что показать тебе.

Он встал на ноги плавным движением и протянул руку.

Моя рука, будто была живой сама по себе, схватила его ладонь, и я ощутила удар током. Не покалывание, как в романах, а настоящий удар током. У меня загудели губы.

– Прости, – сказал он, поднимая меня на ноги, все еще сжимая мою руку. – Связь тут очень сильная.

Она напоминала магнит, моя ладонь прилипла к его, наши ладони словно должны были так остаться.

Блин. Было приятно забыть о страхе, но мне не нравились эти шутки с током и магнитами в моем сне.

«Идем, – сказал он, – и используй свой внутренний голос».

«Ладно», – сказала я, ощущая, как слова ускользают, но рот был закрыт.

Он вел меня, шагая впереди меня, направляясь к лесу.

К лесу тьмы и смерти.

Моя грудь вздымалась, он замер и оглянулся на меня.

«Со мной ты будешь в порядке. Я не дам ничему произойти с тобой».

«Что ты хочешь показать? – спросила я. – Я даже не знаю, кто ты».

«Я приглядываю за тобой, – сказал он. – И уже очень давно».

Я не успела обдумать его слова. Мы вошли в лес, и я тут же ощутила обреченность, словно зло поселилось тут, капало с деревьев. Света тут почти не было, я едва могла отличить стволы деревьев от теней. Все было темно – красным, мир пропитала кровь.

Не понимая этого, я сжимала его руку. Он вел меня дальше в мой кошмар, и я даже не знала его имя.

«Джей», – сказал он, оглядываясь на меня.

Отлично, Джей еще и мысли читал.

«Прости, – сказал он. – Тут я не могу иначе».

«Ты говоришь «тут», – сказала я, обходя лозу, что тянулась по дороге. В цветах точно были глаза, и они провожали меня взглядом. – Ты про мой сон».

Он молчал мгновение.

«Все не всегда такое, каким кажется».

«Это точно», – буркнула я.

Он вдруг замер, и я врезалась в его спину. В хорошую твердую спину. Я хотела провести пальцами по его мышцам и потянуться выше, потому что это был мой сон, и я давно не видела сексуальные сны. Но он сказал:

«Слушай».

Я убрала руку, все еще сжимая его ладонь другой рукой. Я не могла отпустить. Я сосредоточенно склонила голову.

Хлопанье крыльев. Я подняла голову и увидела силуэт чего – то, похожего на летучую мышь размером с орла, наверху, черное пятно за темными ветвями.

«Не это», – сказал он.

Я закрыла глаза, пытаясь услышать больше.

Сначала я услышала биение своего сердца, странно было уловить такое во сне, и на миг я задумалась, была ли еще в кровати с Перри, колотилось ли мое сердце в реальности, ворочалась ли я при этом?

А потом услышала. Снова:

– Помоги, Ада.

Голос матери.

Я сжала руку Джея.

«Что это? Что происходит?».

«Это не твоя мама, – сказал он, глядя на меня, хмурясь. – Это я и хотел показать. Тебе нужно это знать»,

Я выглянула из – за него.

Тропа перед нами становилась шире, но не светлее. Она была темнее. Вместо леса там была черная вуаль, мы словно стояли на краю вселенной без звезд. И в футах от нас в земле была большая дыра с рукой, торчащей из нее.

Я знала, что это была рука моей мамы. Я знала ее ладонь. Ощущала ее рядом, эту связь нельзя было разорвать.

Я шагнула туда, но Джей оттащил меня, его ладонь крепко сжала мой локоть.

«Это не твоя мама», – предупредил он.

«Помоги», – кричала мама, ее голос был нежным и хриплым одновременно, словно она едва держалась за жизнь.

Хоть уже была мертва.

«Прошу, – я пыталась вырваться. – Я нужна ей».

Мама пронзительно завизжала, ее ладонь сжала край дыры, пальцы впились в грязь, едва держась.

«Я знаю, ты там, и ты можешь меня спасти, – выдыхала она. – Спаси мою душу. Они получили меня и не отпустят».

– Я пытаюсь! – закричала я, желая увидеть ее лицо, схватить ее руку и вытащить ее.

«Шш, – зашипел на меня Джей, глаза сверкали, он сжал мой локоть крепче. – Они могут узнать».

Больше огромных летучих мышей летало над головой, одна опустилась в паре футов от ладони моей матери.

«Кто узнает? – возмущенно кричала я. – Это дурацкий сон, и я или спасу маму, или проснусь».

«Я не позволю, – сказал он. – Это не конец».

Я уставилась на него в потрясении.

«Не позволишь?».

Он указал на дыру в ад.

«Это не настоящее. Это не твоя мама. Это я должен тебе показать».

«Конечно, не настоящее, – рявкнула я с тяжестью в груди, будто там появились кирпичи. – Это сон».

«Слушай, – Джей сжал мои плечи железной хваткой, удерживая меня на месте. Он опустил голову, вглядывался в меня. – И слушай внимательно. Что бы ни случилось, не верь, что твоя мама в опасности. Она мертва и в безопасности».

«Это оксюморон», – фыркнула я, стараясь не слушать крики матери, они вонзались в меня раскаленными ножами.

«Она в порядке. Не пытайся искать ее. Не пытайся вмешаться».

«Как я могу вмешаться».

«Просто отпусти и игнорируй это».

«Мне стоит проснуться, – я огляделась, посмотрела на тьму.

– Проснись, проснись, ПРОСНИСЬ! – завизжала я.

– Шш! – отозвался Джей. – Я не должен быть тут с тобой.

Еще десяток больших летучих мышей опустился на землю вокруг нас с тихим стуком. Джей оглянулся на них, посмотрел на меня.

Он тряхнул головой.

– Теперь тебе нужно спать.

Тук.

Тук.

Тук.

Три стука разнеслись по воздуху.

Меня утащило во тьму, Джей, летучие мыши и лес стали меньше и пропали.

Я оказалась дома.

Стояла на кухне.

В темноте.

Я охнула, словно не дышала все время, и прислонилась к столу. Ноги вдруг ослабели. Волна тошноты накатила на меня, и я едва успела добежать до рукомойника. Меня стошнило. Я согнулась, избавляясь от всего, переводя дыхание, пока не набралась сил, чтобы достать стакан из шкафчика.

Я скривилась, смыла рвоту в рукомойнике, а потом умылась и налила себе воды из крана, выпила ее. Я все еще хотела пить и налила себе еще.

Закончив, я отодвинула стакан и с опаской оглядела кухню. Я была в майке и шортиках, босая, но мне казалось, что последнюю пару часов я шла по лесу.

Это был сон. Плохой сон.

И я ходила во сне. Это что – то новое.

Я глубоко вдохнула и рассеянно прошла к окну с видом на улицу.

Воздух вылетел из моих легких.

Мужчина стоял посреди дороги.

Он был темным и безликим в свете фонарей.

Я застыла, глядя на него большими глазами.

Я ощущала на себе его взгляд.

Мы не двигались.

Он развернулся и пошел прочь.

К соседям.

К нашим новым соседям, Найтли.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Следующим утром за яичницей с беконом и огромным количеством кофе Перри и Декс решили остаться еще на ночь. Перри сказала, что хотела сходить в субботу на рынок, но я знала, что они не хотели оставлять меня. Их друг Дин приглядывал за Жирным Кроликом, так что они не переживали.

Я хотела пойти на рынок, посмотреть на самодельную одежду, поесть в вагончиках. Я хотела побыть на солнце, подальше от дома. Я даже хотела быть в толпе потных чужаков, только бы не в одиночестве.

Я не смогла больше уснуть ночью. Боялась. После шкафа и сна о матери и Джее, после пробуждения на кухне и соседа на улице посреди ночи, глядящего на дом (или это тоже было сном?), я прошла наверх, забралась в кровать с Перри, но остаток ночи провела с телефоном. Я проверила все модные блоги и журналы, даже купила пару вещей на сайтах, куда обычно не ходила. Только не закрывать глаза, не проходить это снова.

Я устала, разум был в тумане, и я едва произнесла два слова за утро. Но Перри знала, как всегда, что мне было сегодня хуже, чем вчера. Они остались, и я не возражала. Хоть Перри и Декс привлекали беды, я ощущала себя с ними защищенно. Декс защищал Перри и меня тоже.

Но в моем сне так делал кое – кто другой. И делал давно.

Джей.

Сон был таким настоящим и ярким. Казалось… я не управляла им. Словно его показывали в моей голове. Чем больше я думала об этом, о маме, Тонкой Вуали и Джее, тем больше у меня кружилась голова.

Я обдумывала это, пока брала сумочку и шла к двери с Дексом и Перри, солнце ощущалось приятно на коже, с деревьев доносилось пение птиц. Я закрыла глаза на миг, пока Декс отпирал дверцы черного джипа. Я хотела, чтобы летний свет прогнал тьму.

– Хмф, – сказал Декс, я открыла глаза и увидела, что он смотрит на дом Найтли, хмурясь, сигарета торчала изо рта.

Я оглянулась, ощущая холодок.

– Что?

Коробки пропали, не было машины на парковке, как и «Мерседеса» Джейкоба. Было тихо.

– Ничего, – Декс зажег сигарету и затянулся. Он моргнул, расслабился на глазах и выпустил дым уголком рта. – Я надеялся увидеть Сейджа Найтли.

– Уверена, ты пообщаешься с новыми соседями вечером, – Перри обошла машину. – И ты не будешь курить это в салоне.

Он отсалютовал ей.

– Да, мэм, – он убрал сигарету в зажигалку, спрятал в сумку и сел за руль, вздыхая.

Всю дорогу у Декса играли «Soundgarden», а Перри смотрела на меня в зеркало заднего вида.

«Я в порядке!» – закричала я внутренним голосом, как его называл Джей. Я не знала, услышала ли она меня, ведь выражение ее лица не изменилось. Она разглядывала меня, словно не знала, кто я.

– Что? – спросила я резким голосом.

Она отвела взгляд, и теперь на меня посмотрел Декс.

– Ты в порядке? – спросил он. – Передозировка подростковыми заботами?

Я показала ему средний палец и отвернулась к окну.

Рынок в субботу всегда был лучшим событием лета в городе, и я впервые отправлялась туда в этом году. Он тянулся от парка Маккол до центра, разросся за годы. Знаменитые фургончики с едой стояли повсюду, играла живая музыка, торговцы продавали все от самодельных кожаных сумок до винтажной мебели. В такой жаркий день спасала вода в парке, всюду выступали уличные артисты.

Мы нашли парковку и попали в толпу. На миг показалось, что проблемы пропали. Будто их и не было. Может, дело было в огромном скоплении людей, погоде и хорошей атмосфере, но я ощущала покалывание восторга. Через три недели я приступлю к учебе, и эта перемена в жизни обещала хорошее.

Может, я начну сначала.

– Так ты умеешь улыбаться, – отметил Декс. Он сжимал в руке неприлично выглядящий корн – дог, помахал им мне. Я и не понимала, что улыбалась.

Мы стояли у палатки, пока Перри примеряла одежду. Иронично, но я не могла ей помочь. Я не любила шопинг с другими людьми, и я была готова сказать, что все выглядит на них хорошо, только бы закончить скорее.

Я сделала вид, что бью его по паху, и он помахал корн – догом как рапирой, отгоняя меня, пока угощение не улетело в траву. Декс драматично помрачнел.

– Твою мать, – сказал он, бросая пустую палочку в урну и вытаскивая сигарету. Он зажег ее и посмотрел на меня. – Улыбаться хорошо. Утром ты была сама не своя.

– Ночь была тяжелой, – сказала я, вдруг отвлекшись на свое черное льняное платье, пытаясь убрать с него свои волосы.

Он выдохнул, дым рассеялся. Тишина затянулась между нами.

– Знаешь, Ада, – осторожно сказал он. – Надеюсь, ты знаешь, что то, через что ты проходишь, это нормально.

Я резко взглянула на него.

– Через что я прохожу?

Он кивнул, затянувшись, щурясь.

– Да. Пубертатный период.

Я утомленно застонала.

– Серьезно, – он улыбнулся мне. – Я про все. Твоя мама. Все, что случилось потом. И до этого. Нормальные люди через такое не проходят.

– Почему тогда ты сказал, что это нормально? – спросила я.

– Я через это прошел. И Перри. Мы еще боремся. Многое произошло, – он помрачнел, моргнул и отвел взгляд. – Мы потеряли людей. Лишились… шансов. Мы получили правду, которую не хотели. Черт, мы прошли ад и вернулись, и это меняет людей. Это изменило Перри. Изменило тебя. И точно изменило меня.