Текст книги "Сумеречная река (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
И вот я его уже не видела.
Он исчез.
Вместе с рюкзаком.
– Расмус! – закричала я, стараясь ускорить бег и не понимая, что только что произошло.
Расмус мог использовать свой трюк Айсмена10 во время нападения лебедей или Пожирательницы, либо освободиться из цепей ещё раньше. Может быть, ему для этого надо было набраться магических сил или что-то типа того, а, может быть, он ждал подходящего момента, или…
Земля ушла у меня из-под ног.
Я падала.
Я начала кричать, но затем падение остановилось, и я словно зависла в воздухе.
И тут я осознала, что я на самом деле висела в воздухе.
Спрыгнув со скалы, я попала прямо в гигантскую паутину, которая растянулась на девять метров в длину над скалистой пропастью. Я лежала на животе, а липкая паутина опутала всё моё лицо. Внизу на расстоянии двенадцати метров от меня журчал ручей, который был наполовину скрыт папоротником.
О, Боже. Как нехорошо. Совсем нехорошо.
Я застонала, затем попыталась оттолкнуться руками и перевернуться на спину, но это оказалось нереально. Я едва могла приподнять голову от паутины, так как мягкие нити, прилипшие к моему лицу, возвращали мою голову обратно на место.
Хорошо, без паники. Только без паники. Тот факт, что я находилась сейчас в гигантской паутине, не означал, что здесь должен был находиться гигантский паук. То есть, паутина, может быть, и была большая, но паук мог оказаться маленьким. А, может быть, здесь жило семейство маленьких паучков? О, нет, это ещё хуже. Не думай об этом. Не думай ни о чём, просто спокойно встань и заберись на скалу.
Я сделала глубокий вдох и попыталась оттолкнуться руками. Это было похоже на то, как если бы я отжималась, но была при этом приклеена к полу. Каждый мускул у меня в руках и в спине максимально напрягся, заставив моё тело дрожать, но нити не поддавались.
– На твоём месте, я бы этого не делал, – раздался глубокий и низкий голос у меня над головой, который был мне ужасно знаком.
Я застыла, продолжив дрожать, и попыталась сглотнуть.
– Почему нет? – с трудом спросила я.
– Потому что, – сказал Мор ровным голосом, – ты дрожишь. Должен признать, что я впечатлён твоей силой. Лицом ты может быть и похожа на ангелоподобную фею, но у тебя телосложение воина, и даже я могу этим восхититься. Но ты также крайне глупа.
– Что прости? – воскликнула я, хотя тут же пожалела об этом.
Сейчас было не время для обид.
– Ты меня даже не знаешь, а я уже вывел тебя из себя, – сказал Мор. – Не знаю, что это говорит обо мне, но мне это нравится. В любом случае, ты глупая, потому что ты определенно никогда раньше не видела паутину. Даже в твоём мире они работают по такому же принципу. Паук ждёт в углу, пока его добыча не упадёт в паутину, и когда она поймана, именно вибрации, вызванные сопротивлением добычи, сообщают пауку о том, что можно выходить на кормежку. В данном случае мы имеем дело со зловещим пауком, и ты скоро узнаешь, за что он получил свое прозвище.
О, Господи.
Мне надо было выбираться отсюда.
Я продолжила отталкиваться руками, но паутина затряслась ещё больше, и краем глаза я увидела, как что-то огромное и чёрное ступило на паутину. Это был не Мор – он был где-то на скале позади меня – это было что-то тёмное как чёрт и размером с долбаного гиппопотама.
И это не считая восьми толстых ног, похожих на вёсла, торчащих из его туловища.
«Черт! – выругалась я. – Нет, нет, нет, нет».
Это не может быть мой конец, я не могу так умереть. Не здесь, не сейчас, не когда я так близка к тому, чтобы найти своего отца.
Не от гигантского паука.
– Я хочу заключить с тобой сделку! – закричала я.
Мор вздохнул, и хотя я не могла его видеть, я почувствовала, что он заскучал.
– Честно говоря, я устал от сделок. Чем больше я их совершаю, тем больше нарушается баланс этого мира. Рано или поздно наступит расплата.
– Мне насрать на твою расплату, – выпалила я, почувствовав, как закачалась паутина, когда паук подошёл ближе и оказался в поле моего зрения. – Я хочу, чтобы ты освободил моего отца.
Мор сухо засмеялся.
– Я это понял. И что ты предлагаешь?
– Себя в обмен на него, – сказала я без колебаний. – Ты спасёшь меня от этого паука, сделаешь меня своей пленницей и отпустишь моего отца.
Повисла тишина. Паутина продолжила вибрировать.
– Или, – задумался он. – Я мог бы просто оставить тебя умирать. Ты знаешь, что происходит, когда не умерший смертный умирает здесь?
– Мне рассказывали, – ответила я теперь уже дрожащим голосом.
Страх начал съедать меня живьём.
– Я мог бы просто оставить тебя умирать, – продолжил он. – И оставить твоего отца у себя. И, может быть, когда-нибудь, когда я устану от его общества, я приведу его сюда и скормлю его моему новому другу пауку, и вы оба разделите одну и ту же судьбу.
– Нет! – закричала я, и к моим глазам подступили слёзы. – Пожалуйста! Я сделаю всё, что угодно. Всё, что пожелаешь, вообще всё, только отпусти моего отца. Тебе даже не надо спасать мою жизнь, дай мне умереть здесь, но, пожалуйста, отпусти моего отца.
Наступила еще одна тяжёлая пауза. Моё сердце так сильно колотилось, что я не могла понять, что трясло паутину, моё сердце или медленно приближавшийся ко мне паук. Его огромное тело начало заслонять собой свет.
– Ты, и правда, согласна на что угодно ради него? – осторожно спросил он.
– Да! – решительно выкрикнула я.
Я знала с самого начала, что если мой отец жив и если он оказался в такой ситуации, что его схватил Мор, я буду готова отдать за него свою жизнь. Я продам за него свою душу. Я займу его место, и позволю Мору творить со мной самые ужасные вещи.
– Обещаю, я сделаю всё, что ты хочешь. Я вынесу всё, что ты пожелаешь. Я буду готовить тебе еду, убирать твой дом, или ты можешь заковать меня в цепи у себя в подземелье, держать меня в клетке, ты можешь мучить меня, делать всё, что угодно, отдать меня кому-то ещё, сделать меня своей невестой, обращаться со мной как с собакой, бить меня, плевать в меня, мне всё равно. Я сделаю всё это, если ты просто отпустишь его.
Паук почти уже добрался до меня. Я увидела, как сверкнули его клыки, которые были длиной с моё предплечье, и по моей спине побежали мурашки от тошнотворной мысли о том, что меня могли в него укусить.
– Пожалуйста, – повторила я жалобно.
– Хммф, – медленно, чертовски медленно, сказал Мор. – Насчёт сделки…
Чёрт. Я сейчас умру. Вот и всё.
– Ты перечислила много вещей, некоторые из которых неуместны, а некоторые – довольно интригующие, – продолжил он. – Хотя мне совсем не нравится то, что мне придётся отпустить шамана. Это не очень хорошо, когда у них столько силы. Ты же видела, что случилось с твоим рыжеволосым парнем?
«Он не мой парень!» – подумала я, а потом почти рассмеялась, потому что это, вероятно, была моя последняя мысль перед смертью.
Паук уже завис прямо надо мной. Мне удалось повернуть голову и я, наконец, взглянула на него, рассмотрев его ногу с пятью железными когтями на конце. Ну, конечно же, у этой твари были когти, и естественно сделанные из железа.
Паук остановился и встал на задние ноги, словно лошадь в каком-нибудь шоу ужасов. Его клыки сверкнули, а сотни красных глаз засияли точно воздушные шарики, наполненные кровью
Чёрт.
Мор драматично вздохнул.
– Ладно.
Через секунду раздался свистящий звук, и затем паутина неистово закачалась. Паук упал на липкие нити, и одна из его гигантских ног чуть не задела меня. Я поняла, что Мор прыгнул на него сверху.
Паук неожиданно замер и тотчас же умер.
Я запрокинула голову и посмотрела на Мора, который спрыгнул с паука как с лошади и картинно надел свою железную перчатку обратно на руку. Я успела заметить его голую кожу, которая была покрыта пульсирующими серебряными линиями.
Затем он подошёл ко мне, элегантно балансируя на паутине. Он навис надо мной; его фигура оказалась невероятно огромной. Его чёрный капюшон развевался у него за спиной, а в глубине его безликих глаз пылала ненависть. И тут я поняла, что, наверное, было бы лучше, если бы меня прикончил паук.
Скоро я окажусь в другой паутине, только на этот раз Мор будет прятаться в тени, ожидая, что я задрожу.
ДОЛИНЫ ЛЕКИО
Мор наклонился, схватил меня за локоть и поднял на ноги. Моя кожа закричала от боли, когда паутина натянулась, а потом, наконец, отпустила меня. Казалось, что часть моей плоти осталась на ней.
Я почти упала в объятия Мора, и только тогда поняла, каким чертовски огромным он был. Он был почти на тридцать сантиметров выше меня, а, значит, его рост был более двух метров. Его рука была размером с мою голову, и дело было явно не в модных металлических перчатках.
– Уже передумала, феечка? – спросил он, и прежде, чем я успела ответить, поднял меня и перекинул через плечо, словно пещерный человек, похитивший свою невесту.
Я не стала напрягаться и устраивать сцену с битьём кулаками и пинками ногами, так как я подписалась на всё это минуту назад в обмен на жизнь своего отца. Ну, и было логично, что я не смогла бы идти по паутине, не прилипнув к ней.
Когда мы снова оказались на твёрдой земле и отошли от края скалы, он опустил меня на землю, и мне удалось почувствовать его запах. Я ожидала, что Мор будет пахнуть смертью. Разложением. Гниением. Чем-то мерзким и отвратительным. Но по какой-то причине, он пах по-настоящему приятно. В его запахе были глубокие ноты чего-то, что я не могла распознать, может быть, сандала… и дыма? От костра из очень хорошего дерева. Что-то типа того.
– Ты меня нюхаешь? – спросил он хрипло, с лёгким удивлением в голосе.
Я посмотрела на него, и с этого близкого расстояния мне захотелось получше разглядеть его лицо. Его капюшон хорошо скрывал черты его лица под своей тенью; а может быть это была магия?
Но опять же, я сомневалась, что у него вообще были какие-то черты лица. Если вместо лица у него был чёрный, сияющий череп, не удивительно, что я ничего не могла разглядеть.
Но затем, когда он слегка развернулся, я увидела белую вспышку в том месте, где должны были находиться его глаза. Я не могла сказать, была ли это игра света или нет.
– Ты отвратительно пахнешь, – сказала я ему.
– Хорошо, – сказал он просто. – Я каждый день принимаю ванну, но если её наполняешь кровью летучих мышей, запах обязательно остаётся на твоём теле.
Я застыла. О, Боже. Я не знала, шутит ли он.
– А теперь, – продолжил он, засунув руку под капюшон, – когда мы заключили соглашение, то есть сделку, нам надо возвращаться ко мне домой на Сумеречную окраину.
– Это то место, где ты купаешься в крови летучих мышей?
– Что? – спросил он. А потом продолжил после паузы. – Да. И ты тоже будешь.
Он достал железный ошейник с длинной цепью откуда-то из своего плаща. Интересно, где он хранил все эти вещи? У него там как будто была сумка Мерри Поппинс.
– И как я уже говорил, чтобы убедиться, что ты выполнишь свою часть сделки и не попытаешься вытворить что-нибудь глупое, например, сбежать прямо в Обливион, мне придётся держать тебя на привязи. В буквальном смысле. Это поводок моей собаки, Рауты. И прежде чем ты припишешь эту идею себе… я помню, что ты предложила мне «обращаться с тобой, как с собакой» в качестве одного из бонусов обладания тобой… я планировал сделать это ещё раньше.
Я не сдвинулась с места, когда он надел мне на шею холодный железный ошейник. После этого он застегнул его, и тот громко щёлкнул, словно замок на двери тюремной камеры.
– Ну, вот, – гордо произнёс он, и я почувствовала, каким пристальным был его взгляд, когда он оглядел меня, хотя я и не могла видеть его глаз.
– Должен сказать, тебе очень идет. Ты похожа на дикую фею, которую наконец-то поймали и приручили.
«Меня никто никогда не приручит», – мелькнула мысль у меня в голове, но вместо этого я сказала:
– У вас тут есть феи?
– Не совсем, – сказал он. – Здесь нет никаких фей Динь-Динь.
– Динь-Динь? – повторила я. – Ты привёл в пример не фей и не эльфов из мифов и легенд народов мира, которые, скорее всего, реальны, а фею Динь-Динь? Из «Питера Пена»? Диснеевского мультика?
Атмосфера вокруг нас изменилась. Воздух сделался холодным… мёртвым. Словно в нём не осталось жизни, и я начала думать, что больше не могу дышать и…
– Я читал только книгу, – сказал он резко. – А теперь пошли, чтобы я мог вычеркнуть ещё что-нибудь из твоего списка.
Он начал идти и дернул за цепь. Я упала на землю и разодрала колени о камень, порвав джинсы.
– Чёрт, – буркнула я, проглотив боль, но он только продолжил тянуть за поводок, пока я не оказалась на четвереньках, а мои ладони не начали зарываться в землю.
– Обращайся со мной, как с собакой, – сказал Мор, передразнивая меня. – Унижай меня. Ты уже чувствуешь себя униженной, фея? А я ведь только начал.
– Пошёл ты! – зарычала я, и прежде, чем он успел снова потянуть за цепь, я начала сопротивляться.
Я оттолкнулась руками, сделала сальто и приземлилась на ноги рядом с ним. Цепь звякнула и повисла между нами.
Лицо Мора, находящееся в тени, наклонилось ко мне.
– Смотри, как ты умеешь летать, птичка, – в его голосе прозвучали ноты уважения. – А ты полна сюрпризов.
– Довольно легко удивляться, если ничего не знаешь о человеке.
– Ты думаешь, я тебя не знаю, Ханна Хейккинен?
Он снова зашагал, и я быстро последовала за ним, пока он не начал тащить меня.
– Вообще, я знаю только то, что написано в Книге душ. Твой отец ничего мне не рассказал. Вообще-то он хотел защитить тебя… и посмотри, куда ты забралась и что натворила. Его чертово сердце разобьётся, когда он узнает, чем ты пожертвовала, и на что выменяла его жизнь. Ты, и правда, думаешь, что он теперь сможет нормально жить, даже если излечится от рака? После того, как он узнает, что его дорогая дочь стала моей пленницей до конца своих дней?
Я моргнула и попыталась осмыслить всё сказанное им. Навечно? Когда это я согласилась на это? Но ведь это уже не имело большого значения.
– Он излечится от рака? – с недоверием спросила я, и у меня в груди засияла надежда.
Мор медленно кивнул.
– Он пришёл сюда, чтобы попросить у меня выздоровления. Он даже не хотел вечной жизни, только стать здоровым. Я уже сказал тебе, что больше не заключаю сделок, каждая из них имеет свои последствия, но я решил сделать исключение.
– Почему ты сделал исключение, если он твой пленник?
– Твой отец не знает, что его можно излечить, – сказал он. – Вообще-то, я даже не думал об этом вплоть до последних пары секунд. Кажется, я начинаю жалеть этого старого волшебника, ведь ему придётся узнать, что я буду пытать тебя до скончания дней. Он узнает, что его жизнь не стоила того. Он скажет тебе, что он стар, и что он уже пожил, что он всё равно умрёт. Он сделает всё, чтобы не дать тебе заключить эту сделку, но всё уже случилось. Ты можешь звать меня Мором. Я же буду называть тебя своей.
Я замолчала и, переступая через бревно, пожелала, чтобы грибы, растущие на нём, спасли меня от этой ужасной действительности, которую я сама себе создала. Конечно же, сердце моего отца будет разбито, когда он узнает, что я застряла здесь. И в каком-то смысле это ударит и по мне тоже и разобьёт меня на миллион кусочков, которые Мор с радостью съест на завтрак. Меня уничтожала мысль о том, что мой отец будет жить, будет оплакивать меня и чувствовать вину за то, что я заняла его место.
Но какой у меня был выбор? Мор не отпустил бы нас обоих.
Или отпустил?
– Почему бы тебе не отпустить меня вместе с моим отцом, – сказала я ему, стараясь скрыть надежду в своём голосе.
Мор как будто даже задумался над моими словами.
– Нет, – сказал он через мгновение. – Я не стану этого делать, – он вздохнул. – По правде говоря, моя работа не такая простая, а жизнь здесь почти не меняется. Вот, что бывает, когда ты Бог, а тем более такой важный. Мы мало что можем менять. И миллиарды лет происходит… одно и то же. У меня есть хобби, сражения и игры, у меня есть животные, слуги, советники. У меня есть дочь и сын. У меня есть наместники. У меня есть наложницы. И у меня есть мои верноподданные в Городе смерти. Но у меня нет ничего яркого, смертного и нового. То есть не было, пока не появился твой отец. И хотя он не тот, с кем бы я стал общаться в первую очередь, он внёс свои изменения. Так будет и с тобой. Так что я не могу тебя отпустить. Один из вас должен остаться. Ты всё ещё желаешь занять его место?
– Да, – сказала я на автомате. Моё сердце, чёрт возьми, разбивалось. – Мой отец хороший человек. По-настоящему хороший человек. И я безмерно его люблю. Он не заслуживает того, чтобы находиться в заточении в твоём замке ради твоего развлечения, ради того, чтобы избавлять от скуки какого-то там Бога.
– А ты заслуживаешь?
– Может быть, – я тяжело сглотнула, и железный ошейник впился мне в горло. – Я никогда не задумывалась о том, чего я заслуживаю. Я просто жила и не ценила жизнь, не считалась с ней. Может быть, именно этого я и заслуживаю. За то, что двадцать четыре года плыла по течению и не цеплялась за жизнь, пока она у меня ещё была.
– Ммхммф, – сказал он после паузы. – Как драматично. Даже не знаю, забавляет меня это или раздражает.
Я хотела зло уставиться на него, но меня всё ещё не отпускал вопрос, которым я задалась ранее.
– Ты, в самом деле, собираешься вылечить моего отца? Торбена Хейккинена? Сделать так, что он проживёт свою жизнь до конца?
– К сожалению, да, – сказал он. – Я уже об этом жалею, но я не люблю нарушать свои обещания. Раз я сказал, значит, я это сделаю.
Моё сердце едва не взорвалось, хотя это было горько-сладкое чувство.
Жизнь моего отца станет длиннее.
Просто я больше не буду её частью.
– Можешь поблагодарить меня, – сказал Мор. – Никто никогда меня не благодарит.
– Потому что никто не хочет умирать! – сказала я ему.
– Почему нет? – спросил он. – Если бы они знали про Город смерти, они бы его не боялись. Они, вероятно, даже хотели бы туда попасть. Даже те, кто осужден на Хлябь, не остаётся там навсегда. У нас проходят Состязания костей, победители которых могут поселиться в Золотой середине.
Я уставилась в чёрную пустоту, где находилось его лицо.
– Разве ты не хочешь, чтобы тебя боялись? Разве не в этом всё дело?
Между нами опять пролетел порыв мёртвого воздуха, и мою спину обдало ледяным холодом. Где-то далеко прогремел гром, а облака потемнели.
Я снова его рассердила.
Мор остановился, сделал шаг в мою сторону, наклонился ближе, и всё, что мне оставалось, это уставиться в чёрную бездну, а чёрная бездна уставилась на меня в ответ.
– Разве ты не боишься меня, птичка? – хрипло сказал он, и его голос проник в мою душу, словно чёрная рука. – Это потому, что я не убил тебя на паутине? Ты даже не знаешь, что такое страх, дерзкая смертная. Но это пока. Я сломаю тебя на тысячу мелких бесполезных кусочков, я высосу твоё сердце через твои кости, я заберу твоё тело, воспоминания, каждый сантиметр, определяющий тебя, истолку тебя в свой утренний кофе, чтобы твои страдания дали мне заряд энергии на день. Я заставлю тебя умолять о смерти, но даже тогда я не удостою тебя ей, и всё это, мать его, ради своего развлечения. Так что продолжай растрачивать свой страх впустую. А ведь он тебе потом понадобится. От него будет зависеть твоя жизнь.
Он продолжил идти, но я словно приросла ногами к земле. Я боялась пошевелиться, боялась сделать вдох. Страх проник в каждый уголок моего тела.
– Не отставай, – зарычал он и дёрнул за цепь, притянув меня к себе так, что железный ошейник чуть не переломил мне шею.
Спотыкаясь, я пошла за ним, совсем потерявшись в своём страхе и в отсутствии надежды. Мои мысли и эмоции попали в водоворот отчаяния и пребывали в нём до тех пор, пока Хийсинский лес не закончился, и мы не вышли в пустыню, окутанную странной оранжевой дымкой. К моему удивлению, пустыня была абсолютно безлюдна.
– Где все? – спросила я.
– Отправились за рыжим, – грубо ответил Мор.
– Значит, мы пойдём пешком?
Мор пошёл через пустыню, снова дёрнув за поводок и заставив меня закричать от боли.
– А вот теперь мы идём пешком, – он покосился на меня, хотя я и не могла видеть его глаз. – И у тебя ещё хватает смелости жаловаться на методы своей транспортировки?
– Я не жалуюсь, – с трудом проговорила я, после чего оттянула ошейник, чтобы сглотнуть. – Я просто удивлена, что мы отправимся в твой сумеречный замок пешком. Разве ты не должен ехать на своём единороге? Разве у тебя не должно быть колесницы, сделанной из костей, запряжённой пятью чёрными жеребцами, изрыгающими огонь?
– У тебя богатое воображение. Думаю, Сарви скоро вернётся. Остальные же направятся к замку. Они либо найдут рыжего, либо нет. Иногда мне кажется, что отсюда можно убежать через такие ходы, о которых даже я не знаю.
– Кто такой Сарви?
– Мой единорог.
– Ты в курсе, как глупо это звучит?
Мор издал низкий рык, похожий на рычание загнанной в угол росомахи.
– Слово «единорог» прекрасно подходит этим существам. Ваши долбаные сказки сделали из них блаженных ангелоподобных лошадок. Они вообще не такие. Они жестокие, кровожадные и ненасытные лошади с плохим характером. Мне просто повезло, что они сохранились с тех времен, когда правили Древние боги, и что они решили служить нам. Они могли этого не делать.
– Как долго мы будем идти?
– Дорога займёт какое-то количество дней. Много дней. Может быть, даже недель из-за того, что ты ужасно медлительна.
Отлично.
– Расскажи мне про Древних богов, – сказала я, снова оттянув ошейник.
– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, – ответил он.
– Расскажи мне, как ты пытал Расмуса. Что ты с ним делал?
– Пытал? Надеешься завлечь меня темами, которые мне нравятся?
Я ненадолго почувствовала на себе его взгляд.
– Насколько ты ему доверяешь?
Я остановилась и подняла взгляд на его лицо, находящееся в тени.
– Расмусу? Гораздо больше, чем я доверяю тебе.
– Это и так понятно, – просто сказал он. – А ты хорошо его знаешь?
Я облизала губы, но сухой воздух быстро забрал с них всю влагу. Я не знала, как выкрутиться. Я могла умереть, но это, вероятно, было уже неважно. Чёрт, я сомневалась, что что-то, что я могла сделать или сказать, имело теперь хоть какое-то значение.
– Я едва его знаю.
– У меня есть три изречения, которыми я руководствуюсь по жизни, – сказал Мор, показав три пальца.
Его замысловатые металлические перчатки сверкнули в оранжевом свете пустыни.
– Никогда не верь живому. Никогда не верь Богу. И никогда не верь рыжему, – он взглянул на меня. – Боюсь, ты совершила все эти ошибки.
Я чувствовала, что он пытается меня подловить. Мы продолжили идти, и я как никогда остро ощутила поднимавшуюся с земли пыль, жар и властное присутствие Мора рядом со мной. Его металлические доспехи и оружие бряцали с каждым шагом. Но, несмотря на его размеры, его движения были плавными и грациозными, хотя земля слегка содрогалась от каждого его шага.
– Я верила в то, что Расмус не даст мне умереть, – сказала я, наконец.
– И всё же это ты сражалась с моей дочерью и убила лебедя, – коротко отметил он. – Похоже, это ты не дала ему умереть.
– Он призвал Велламо, когда Пожирательница собиралась нас съесть. Он рассказал мне правду о моём отце. Он провернул этот трюк с ледяной стеной на Эйро и Нуре, финских шаманах. И он меня от них спас.
– Понятно, – сказал он. – Ты знала, что его мать была саамской ведьмой? И помимо всего прочего…
– Нет. Ну и что? Это объясняет, откуда у него его сила, верно?
Вообще-то, я не знала, что такое саамская ведьма, но, похоже, это была самая обычная ведьма.
– Вероятно, – сказал он. – Но даже Расмус этого не знает. Он думает, что его мать и отец умерли, когда он был маленьким. Его растила бабушка, а потом отчасти и твой отец, когда та умерла. Ты знала об этом?
Конечно же, нет, но мне было ненавистно то, что Мор знал обо всех секретах, которые хотел скрыть от него мой отец, поэтому я ничего не сказала.
– Ты не задавалась вопросом о том, что произошло с ним ночью? – продолжил он.
Теперь тон его голоса сделался лёгким, словно мы с ним вели непринуждённую беседу.
Я пожала плечами. Конечно же, я задавалась этим вопросом.
– Я решила, что он пошёл пописать, а вы его поймали.
– Он бросил тебя и сбежал. Мы нашли его у выхода из Ущелья отчаяния, – сказал он. – Ему каким-то образом удалось пересечь его и выжить.
– А что в нём такого опасного?
– Ты не слышала о нем?
Я прислушалась. Вокруг не раздавалось никаких звуков, за исключением звука наших шагов и песка, летящего по ветру.
– Очень скоро ты его увидишь, – сказал Мор. – И оно впечатляет, несмотря ни на что. Добравшись до Ущелья, он застрял там. Мы встали рано и начали прочёсывать эту область в поисках вас, и именно тогда мы его увидели. Когда мы схватили его, он сказал нам, что пришёл заключить сделку. Мы решили, что он хочет обменять себя на твоего отца, но к нашему удивлению, он собирался обменять на него тебя. Должно быть, сыграли роль его ведьмовские гены.
Я сглотнула пыль у себя в горле. Мор вполне мог врать.
– Он знал, как я хотела вернуть своего отца, – сказала я ему. – Он предположил, что я с радостью заключу такую сделку, и я это сделала.
– А ты не думала, что именно это он и планировал с самого начала?
– Он планировал освободить моего отца, спасти его. Он сказал, что ему нужна моя помощь. Если это означало, что мне пришлось бы остаться здесь вместо отца, значит, так тому и быть. Какая уже теперь разница?
– И ты не считаешь, что тебя предали?
Он как будто пытался получить от меня какую-то реакцию, но, по правде говоря, мне было всё равно. Ну, хорошо, не совсем. Расмус мог быть честен со мной с самого начала, но он не знал, соглашусь ли я на его план. Одно дело говорить, что ты пойдёшь на всё, что угодно, а другое дело – сделать это. Как и сказала Велламо.
– Что ты с ним сделаешь, когда найдёшь его? – осторожно спросила я.
Несмотря на то, что у Расмуса были свои скрытые мотивы, я не хотела, чтобы с этим парнем что-то случилось.
– О, я пока не думал об этом.
– Ты, правда, его пытал? Мне показалось, что с ним всё было в порядке.
Я была готова поклясться, что Мор сейчас улыбался.
– Есть разные виды пыток, птичка.
Неожиданно он остановился, выставил руку вперёд, и когда его подхваченный ветром плащ коснулся меня, я застыла.
– Слушай, – сказал он, понизив голос.
Я сосредоточилась и прислушалась.
И тогда я услышала. Протяжный жалобный стон, который я мельком слышала, когда мы с Теллерво только зашли в пустыню. Он становился всё выше, и звучал абсолютно жутко и нечеловечески. Он был похож на звук ногтей, скребущих по школьной доске, и он заставлял мои нервы дрожать и закручиваться в узлы.
– Ч-что это такое? – выдавила из себя я, начав заикаться.
– Лекио, – сказал он. – Души убитых детей.
Я уставилась на него с раскрытым ртом.
Он взглянул на меня.
– Я их не убивал, если ты об этом подумала, – раздраженно сказал он. – Они здесь со времён Древних богов. Как и многие реликты, они здесь уже на протяжении многих веков, и от них невозможно избавиться, так же как и от блох на скелето-крысах.
Завывания сделались таким громкими, что мне пришлось закрыть руками уши. Этот звук разрывал меня изнутри.
– Чёрт подери. Останови это! – закричала я.
– Ничего не могу с ними поделать, – сказал Мор, а, может быть, мне это послышалось.
Я уже не могла точно сказать. Всё, что я могла слышать, это ужасный и настойчивый шум.
– А вот и они.
Он поднял руку и картинным жестом указал перед собой.
Прямо перед нами, в дымке, появились объятые пламенем формы, от которых поднимался вверх чёрный дым и смешивался с оранжевой дымкой, создавая что-то вроде смога, который наполнял воздух. Пылающие формы ринулись вперёд, и только тогда я разглядела тела. Это шли скелеты детей, их рты были раскрыты и из них вылетали крики.
– Когда-то здесь везде был лес, – сказал Мор. Каким-то образом его голос проник мне в уши. – Но лекио сожгли его дотла своей яростью. Хийси смогли поставить защиту, чтобы уберечь часть леса, так как Тапио и Бог леса не могли остановить их. Именно поэтому боги разрешают хийси делить с ними лес.
Я не могла отвести глаз от ужасного зрелища, оно было одновременно печальным, так как это действительно были дети, и невероятно пугающим, потому что они кричали непрестанно, и не переставая шагали вперёд, вытянув свои крошечные пылающие ручки и щелкая челюстями.
Мор встал передо мной, став моим щитом.
– Они кусаются, – предупредил он. – Маленькие вампирчики. Они не прокусят мои доспехи, но ты сделана из мягкой плоти и костей.
Я понимала, что была пленницей, и что он надел на мою шею железный ошейник, но, несмотря на всё это, я испытала моментальное чувство благодарности за его присутствие. Я выглянула из-за его широкой спины и увидела, что убитые пылающие дети подходили всё ближе и ближе, и ужасное зловоние начало наполнять воздух.
Неожиданно языки пламени качнулись, нас обдал порыв холодного ветра, а сверху на нас упала тень. Я посмотрела наверх и увидела летящего Сарви. Его огромные чёрные кожаные крылья как у летучей мыши заслонили солнце.
Единорог спикировал вниз, и от взмахов его крыльев мои волосы полетели назад. Затем, направив свой рог в сторону пылающей формы, он проткнул им череп одного из детей и откинул голову назад, махнув своей величественной гривой. Скелет ребенка полетел в воздух и, приземлившись на землю, превратился в груду костей. Единорог быстро проделал то же самое с остальными детьми. Он протыкал их черепа и бросал подальше, пока все пылающие кучки костей не оказались далеко от нас.
– Они что… умерли? – спросила я Мора.
– Нет, на них это не действует, – проворчал он. – Они поднимутся через пару минут. И ты не захочешь находиться здесь, когда это случится.
Он зашагал в сторону единорога, который мотал головой туда-сюда, выдыхая горячий воздух. С одной стороны его морды находился белый глаз, а с другой – пустая глазница.
– В самый последний момент, Сарви, – сказал он ему.
Затем Мор дёрнул за цепь, и я чуть опять не упала на колени.
– Ой! – вскрикнула я.
– Я с радостью оставлю тебя здесь, если ты этого хочешь, – сказал Мор, прислонившись к плечу единорога. – Ты и так уже слишком много разговариваешь.
– Мы заключили сделку, – сказала я холодно, стараясь собрать всё своё достоинство, которое я только могла собрать, с собачьим ошейником на шее.
– Так и есть, – сказал он со вздохом. – Поэтому тебе лучше подойти сюда.
Я подошла к нему, звякнув цепью, как вдруг он схватил меня, полностью обвив ладонями мою талию, и забросил на спину единорога.
– Хватайся за гриву, – сказал Мор, запрыгивая на единорога.
Я оказалась между толстой шеей единорога, наполовину состоящей из костей, и телом Мора, облачённым в доспехи.
– Тебе стоит крепко держаться, если хочешь сохранить свою бессмысленную маленькую жизнь. Тяни сколько влезет. Сарви ничего не почувствует.
