Текст книги "Сумеречная река (ЛП)"

Автор книги: Карина Халле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Мор издал первобытный стон и погрузился в меня, а я не смогла не ответить ему тем же. Под этим углом он оказался таким большим, что почти прижимался к шейке матки. Мне даже было не совсем комфортно, но затем это ощущение сменилось удовольствием. Я никогда не чувствовала себя раньше такой наполненной, словно его член с самого начала был создан для меня.

Словно я была на своём месте.

Он медленно выскользнул из меня, а затем резко вошёл обратно, удерживая меня на месте, и я подалась вперёд. Я сжала простыни, прижав лицо кровати, а он всё продолжал врезаться в меня снова и снова.

И снова.

Я начала задыхаться, пытаясь сдержаться и в то же время желая отпустить контроль, как вдруг он протянул свою руку в перчатке к моему клитору и начал тереть его неистово и небрежно, заставив меня застонать, другую руку он опустил на мою попу и начал ощупывать, исследовать, испытывать меня.

Да, да, пожалуйста.

Я громко зарычала, мне было нужно ещё и ещё.

Кто я была теперь такая?

В кого я превратилась?

В животное с примитивными инстинктами?

– Тебе нравится, не так ли? – зарычал он. – Я вижу твоё рвение.

Он всунул в меня большой палец до упора, и я ахнула.

– Если бы ты могла видеть то, что вижу я, – проговорил он, и из его нутра вырвался дикий и примитивный звук. – Какая ты влажная вокруг моего члена, как крепко ты меня сжимаешь.

Одним ловким движением он надавил пальцем, и я почувствовала, какой мокрой я была, и каким чертовски наполненным чувствовал себя каждый сантиметр моего тела, и вот я уже кончала.

Чёрт!

Оргазм пронзил меня, и я вцепилась в простыни, чувствуя, что меня отбросило куда-то очень далеко, в мир, находящийся за пределами этого и следующего миров. Моя кожа кипела, а желание начало, наконец, угасать. Я почувствовала, как превратилась в лужу, в то время как Мор всё ещё двигался, всё ещё упорно работал, несмотря на то, что моё тело не успело оправиться от этой поездки.

Мор издал очередной рык, на этот раз по-настоящему животный и дикий, и я уже не была уверена в том, что он был Богом. Я решила, что он был гораздо более первобытным и примитивным. Он трахал меня так, словно был рождён для этого, он так стремился к тому, чтобы кончить, словно это было единственное, чего он когда-либо хотел.

Звуки, которые он издавал, были такими гипнотическими, что я почувствовала, как ощущения от моего оргазма начали исчезать, и я снова начала заводиться и впадать в экстаз, и была готова к большему.

– О, Боже! – крикнула я, не в силах в это поверить.

Я снова кончала.

– Да, – громко промычал Мор. – Лети снова, птичка. Я хочу, чтобы на утро у тебя всё болело.

Я снова достигла этого безумного пика и начала тяжело дышать, стонать, кричать и ругаться, а затем его пальцы впились в мою кожу, и я знала, что он был уже близко, так близко.

– Ханна, – проревел он, и его голос заполнил комнату, когда он кончил.

Моё имя звучало великолепно на его губах.

По тому, как сотряслось его тело, а его член запульсировал внутри меня, пока не замедлился, казалось, что на этот раз его оргазм был неистовым. Его пот начал капать мне на спину.

Я даже не знала, что боги могут потеть, но я быстро училась тому, что они умели многое.

Например, трахать кого-то до потери сознания.

На этот раз он обрушился на меня, и моё тело согнулось и врезалось в кровать. Во мне больше не осталось костей, я плыла, я была всего лишь раздавленной душой под телом Мора, а он взял меня в заложники, но оставил в живых.

Он позволил мне жить.

Это и была жизнь.

ПОЛНОЛУНИЕ

Я надавила пальцами на мочки ушей и посмотрела в зеркало, в надежде, что камни авроры изменят цвет. С тех пор, как я оказалась на Сумеречной окраине, я уже пыталась использовать сережки, чтобы узнать, всё ли было в порядке с моим отцом, и был ли он ещё жив. Но если камень Расмуса сверкал, точно северное сияние, сообщая нам об этом, мои камешки были такими маленькими, что любой блик, который я замечала, мог появляться из-за особенностей огранки.

Другими словами, я никак не могла узнать, всё ли было в порядке с моим отцом. Я пришла в Страну мёртвых в надежде отыскать его, в надежде на то, что он был жив. И теперь я осталась здесь навечно, а он должен был уже вернуться домой, но я ничего об этом не знала.

– Как бы я хотела, чтобы был способ это выяснить, – сказала я Динь.

Я почувствовала, как моё сердце словно наполнилось водой и сделалось тяжёлым у меня в груди. Я повернулась на стуле и взглянула на аквариум.

– Есть здесь какие-нибудь почтовые голуби или что-то такое?

– Здесь есть вороны, – сказала она, постучав ручками по стеклу, словно была барабанщицей рок-группы. – От них остались только перья да кости, и они помогают бродягам, богам и духам обмениваться сообщениями. Правда, они не летают между мирами. В отличие от птиц-призраков, но те не доставляют сообщения. Точнее доставляют, но не так, как ты это себе представляешь.

Я вздохнула и снова посмотрела на своё отражение в зеркале. Я выглядела лучше, чем когда-либо. Мои глаза горели, щёки окрашивал румянец, а кожа по-настоящему сияла. Вероятно, пища богов шла мне на пользу.

«А, может быть, дело было в том, что я сама превратилась в пищу для бога», – подумала я и постаралась не улыбнуться при мысли об этом.

– Знаешь, когда ты выйдешь за Мора, и когда он влюбится в тебя, он, вероятно, разрешит тебе посетить Наземный мир, – отметила Динь. – А если и не разрешит, то, по крайней мере, отправит кого-то проведать твоего отца. Или передаст ему твои сообщения и тому подобное.

Я оглянулась и насмешливо посмотрела на неё.

– Знаешь, мне будет не хватать твоей уверенности в моих силах.

Она пожала плечами и продолжила постукивать своими ручками.

– А почему я должна не верить в тебя?

Я покачала головой. По её мнению, все это было так просто. Да, теперь Мор трахал меня на регулярной основе. Наши свидания, которые случались в последние несколько ночей, проходили так, что он брал меня сзади и при этом оставался эдакой таинственной силой, которая заставляла меня видеть звёзды. Но этим пока всё и ограничивалось. Когда я виделась с Мором днём, он вел себя так, словно никакого секса не было. Наше общение было наполнено сексуальным напряжением, но мы не разговаривали о том, что делали друг с другом ночью.

– В любом случае, я надеюсь, что это будет не единственным моим качеством, по которому ты будешь скучать, – добавила она, весело улыбнувшись, и продолжила барабанить.

Она нервничала. Сегодня наступала та самая ночь полнолуния, и я должна была призвать Куутар, чтобы обеспечить Динь безопасный выход отсюда. Если она была уверена в том, что я смогу заставить Мора влюбиться в меня (что было вполне вероятно), то у неё явно было чуть меньше уверенности в том, что я смогу вытащить её отсюда. И я её не винила. Я была всего лишь смертной и не знала, что делаю. Но я собиралась чётко следовать её инструкциям и сделать всё от меня зависящее. И я думала, что всегда можно было дождаться следующего полнолуния, ведь так? Если только Мор не обнаружит её к тому времени.

– Я много по чему буду скучать, – уверила её я. – Но я не буду скучать по тому, что кто-то слушает, как я занимаюсь сексом, попутно делая заметки, чтобы обсудить всё это со мной на следующий день.

Она засмеялась мелодичным смехом и продолжила стучать.

Конечно, сегодняшняя миссия усложнялась тем, что всё должно было совпасть. Погода должна была благоволить нам, то есть небо должно было быть ясным, чтобы мы могли увидеть луну. А это происходило только когда Мор спал или занимался сексом со мной (или сразу после того, как он заканчивал заниматься сексом со мной). Значит, для того чтобы попробовать освободить Динь, мне надо было дождаться, когда Мор заснёт.

Обычно после нашего с ним секса он надевал свою маску и уходил раньше, чем я успевала разглядеть его в его естественном виде или поговорить с ним. Он не очень-то любил болтать после секса, и, откровенно говоря, я тоже. Но если по какой-то причине он решил бы остаться, мы бы эпично облажались.

К счастью, у меня был целый день на то, чтобы побеспокоиться об этом. Время тянулось медленно, а может быть остановилось, или пошло вспять, было трудно сказать.

Райла как всегда принесла еду в мою комнату – после того раза меня больше не приглашали на обед в качестве почётного гостя – но у меня совсем не было аппетита, хотя повариха, Пири, придумала очередное вкусное туонельское блюдо (щука, копченная на берёзовых ветках, с пюре из огненной тыквы и приготовленные на гриле листья сумрачного салата). Я выпила пару кружек медовухи на звёздной воде, которая по вкусу напоминала апельсиновый молочный коктейль, и, по всей видимости, была очень редкой, что помогло мне набраться смелости.

Затем, когда спустилась ночь, и туман окутал замок в свои бархатные кудри, я легла на кровать и принялась ждать Мора.

Он пришёл.

Взял меня.

Я не повернулась и не увидела его лица.

Я просто сдалась и подчинилась.

О, и я получила полнейшее удовольствие.

Помимо грязных словечек, мы обменялись лишь парой слов, и затем он, как обычно, ушёл.

Как правило, я сразу же засыпала глубоким сном, но не сегодня. Как только дверь за ним закрылась, я вылезла из кровати и надела пеньюар. Я взяла подсвечник, зажгла свечу, подошла к аквариуму Динь и заглянула в него. Её белые чешуйки начали мерцать в пламени свечи, которое также отражалось в её аквамариновых глазах.

– Готова? – прошептала я ей.

Она кивнула.

– Готова.

– И как я должна это сделать? – спросила я, чувствуя себя неловко. – Напомни, как долго ты можешь оставаться без воды?

– Несколько часов, – сказала она. – У нас полно времени. Просто возьми меня на руки и отнеси.

Должна признаться, эта идея показалась мне странной. Я никогда не брала никого на руки, даже младенцев, и уж тем более крошечных русалок.

Она закатила глаза.

– Представь, что я кукла, если надо.

Я засмеялась.

– О, тебе это не понравится. После игр со мной у всех моих кукол Барби терялись головы.

Не говоря уже о тех компрометирующих позах, в которых я всегда оставляла их на пару с Кеном, у которого не было члена.

– Я верю, что ты не потеряешь мою голову, – язвительно сказала она, после чего протянула ко мне свои ручки. – А теперь пошли, пока Богиня луны ещё здесь.

И всё же я не чувствовала себя комфортно при мысли о том, чтобы взять её на руки. Особенно учитывая то, что она была наполовину рыбой и вероятно была очень скользкой. Поэтому я взяла свой сапог и подставила его к краю аквариума.

– Забирайся сюда, – сказала я ей.

Она с раздражением посмотрела на меня, но подтянулась на край сапога и скользнула внутрь. У меня были большие, но фотогеничные, ноги, почти сорок второго размера, так что, к счастью, ей, кажется, было там довольно комфортно. Если бы у меня были способности к рисованию, как у моего отца, я бы попыталась нарисовать её в этом сапоге.

Взяв сапог вместе с Динь в одну руку и свечку в другую, я прокралась к двери и осторожно её открыла. Я не знала, сколько сейчас было времени в этом дворце без часов, но в коридорах было тихо и спокойно. Спальные помещения Мора находились на том же этаже, что и вход в Звёздную башню, поэтому мне следовало идти по этому этажу предельно тихо, особенно учитывая стражников, которые стояли у него за дверью и несли ночную вахту. Я не знала, зачем Мору было нужно столько охраны, ведь его было не так просто убить, но, может быть, это тешило его эго?

Иногда я думала, что именно поэтому я здесь и находилась, чтобы потешить его эго. А кто бы ни захотел иметь женщину, которая кричит по ночам «О, мой Бог» от каждого твоего прикосновения?

Вход в башню располагался на противоположном конце того этажа, где спал Мор, и оказавшись на винтовой лестнице, я поспешила наверх, перепрыгивая через ступеньки и стараясь не споткнуться.

Оказавшись внутри, я ахнула. Комната выглядела совершенно не такой, какой я видела её в прошлый раз. Все картины и звездные карты на стенах мерцали и искрились, точно звёзды за окном. По всей комнате, на полках, столах и стойках, были разложены кристаллы, которые я даже не заметила ранее. Они все купались в лунном свете и сияли всевозможными цветами. Шероховатые куски аметиста, острые кристаллы чистейшего кварца, сверкающие башенки из полупрозрачного александрита и палочки, похожие на селенит, светящиеся слабым золотистым светом, который напоминал сияние луны.

Луна здесь была что надо. Я уже видела луну в Туонеле, ненадолго выглядывая в ночное окно, если мне случалось проснуться рано, и хотя она всегда была великолепна, она выглядела более или менее похожей на луну дома.

Но сегодня ночью она была полной, такой полной, что, казалось, занимала всё пространство неба. Дома, если я поднимала руку к небу, мой мизинец мог закрыть луну. Но сейчас я даже не знала, сможет ли её закрыть мой кулак. Я могла разглядеть каждый кратер с такой точностью, что почувствовала волнение и головокружение.

Я потеряла дар речи.

– Она прекрасна, не правда ли? – сказала Динь, затаив дыхание и заворожено смотря вверх.

Я, должно быть, выглядела точно так же.

– Это… Куутар? – спросила я.

– Куутар находится на луне, – сказала она. – Она там живёт. Посмотри в телескоп.

Я поставила сапог на стол рядом со светящимся кристаллом радужного кварца и подошла к самому большому телескопу, на который указала Динь. Я посмотрела в него, и где-то в глубине души я никак не могла поверить в то, что сейчас происходило. Я действительно собиралась помочь этой маленькой русалке сбежать из зловещего замка, просто посмотрев на луну в телескоп в ожидании появления какой-то женщины? Удивительно, что наш разум так быстро ко всему привыкал, будь то суровые условия или самые фантастические ситуации. Я на самом деле настолько привыкла к этому новому миру, что время от времени, когда я вспоминала о прошлом, я думала: какого чёрта? Неужели это действительно моя жизнь?

И вот, когда я заглянула в телескоп, я даже не удивилась, когда увидела белые песчаные дюны. Они сверкали, словно каждая песчинка была сделана из звезды, и перемещались, подгоняемые невидимыми ветрами. Мне пришлось оторваться от окуляра и снова посмотреть на луну невооруженным взглядом, потому что то, что я видела сейчас в телескоп, не было похоже на то, что я увидела ранее в окно.

На этот раз, когда я снова посмотрела в телескоп, звездные дюны сместились ещё больше, и что-то начало подниматься из песчаной дюны, которая превратилась в искрящийся водоворот.

Высокая мускулистая женщина выплыла из песка. У неё были длинные серебристые волосы, белая кожа и бледно-фиолетовые глаза. А на её платье из тонкой прозрачной ткани мерцали звёзды. Она была великолепна, и на её лице была невероятно благостная улыбка.

– Я кого-то вижу, – сказала я Динь, описав её.

– Это Куутар! – воодушевленно сказала она.

– Разве мне не надо было произнести какое-нибудь заклинание?

Она покачала головой.

– Теперь, когда она знает, что я здесь, всё будет в порядке. Поднеси меня к окну.

Я поднесла Динь вместе с сапогом к окну и раскрыла его. Холодный ночной воздух ворвался внутрь. Я почувствовала ледяное прикосновение лунного света к своей коже, и моё сердце начало танцевать. Внизу волны ударяли о башню, а мерцающий лунный свет окутал серебряной пеленой всё вокруг.

– Ты уверена? – осторожно спросила я её и выглянула в окно. – Это небезопасно.

– «Сбагри» меня в море, феечка, – сказала она, ухмыльнувшись. – Куутар предоставит мне безопасный переход, как только я нырну в лунный свет.

Я начала колебаться. Я верила Динь, и на луне действительно находилась Богиня, но мне казалось неправильным взять и в прямом смысле выбросить её из здания.

– Пожалуйста, пока мы не упустили этот шанс, – добавила она с нетерпением в голосе.

– Хорошо, – сказала я со вздохом. – Знаешь, я буду скучать по тебе.

– Когда-нибудь ты встретишься со мной снова, я уверена, – сказала Динь, а затем кивнула в сторону воды.

Я сделала глубокий вдох, отвела руку с сапогом назад, а затем резко выбросила её вперед.

– Пока, Динь, – прошептала я, когда Динь выскользнула из сапога и полетела в воду вниз головой.

Она была такой крошечной, что от неё не было почти никакого всплеска, и лишь полоска серебряного лунного света пошла рябью.

Я выдохнула. Я была измотана подготовкой к этому моменту, но испытала облегчение от того, что в итоге всё получилось. Я смогла сдержать данное мной обещание, и от этого чувствовала себя хорошо. Более чем.

Но я также знала, что рисковала, и что если бы я в ближайшее время не вернулась в свою комнату, мне пришлось бы чертовски дорого заплатить.

Я взяла свечу, засунула сапог под мышку и пошла из башни вниз по лестнице, молясь о том, чтобы не встретить кого-нибудь. Я ещё не знала, каким будет моё оправдание, если меня поймают.

Наконец, я оказалась у себя на этаже и начала как можно тише красться по коридору. Я почти уже добралась до своей комнаты, как вдруг от стены отделилась тёмная фигура.

Я не смогла сдержать крик, который сорвался с моих губ.

Это был Сурма в своем чёрном плаще, из-под которого был виден его потёртый череп.

– Что ты делаешь? – спросил он зловещим голосом, и его зубы страшно щелкнули.

Я раскрыла рот, чтобы заговорить, соврать что-нибудь, но он опередил меня. Неожиданно он протянул руку и схватил меня. Его костлявые пальцы врезались мне в запястье, после чего он прижал меня к каменной стене, надавив на плечо.

– М-мне показалось, что я услышала какой-то звук, – едва проговорила я, парализованная страхом.

О, Боже, как ужасно он пах. Я думала, что именно так должен был пахнуть Мор – разлагающейся плотью и мясом, оставленном на солнце. Этот мерзкий запах ещё больше нагонял на меня страху.

– Ложь, – прошипел он. – Ты чем-то занималась. Я же говорил Мору, что тебе не место в его доме.

– Я ничего не сделала, – запротестовала я.

– Зачем тебе этот сапог?

Чёрт.

– Оружие, – сказала я ему, приподняв подбородок и напустив на себя уверенности.

– Очередная ложь, – заклокотал он. – Ты ничем не отличаешься от своего отца, который всё время пытался добраться до наших секретов, а Туони слишком тебе доверяет, он слишком мягок с тобой. Он совершил так много ошибок, даруя жизнь тем, кто должен был умереть. Людям вроде твоего отца, которые пытаются нарушить естественный порядок вещей. Туони сам навлёк на себя эту расплату. Если бы у меня всё ещё была его сила, я бы сотворил с тобой такие вещи, которые слишком страшно описывать. Но тот факт, что я больше не могу управлять этими землями, не означает, что я не могу сделать то, что я делаю лучше всего.

От его последних слов кровь застыла у меня в жилах.

– Пришло время покончить с правлением Туони. Древние боги позаботятся об этом. Нас тут таких много… тех, кто сделает всё возможное, чтобы Город смерти пал. И тогда я получу назад ту роль, которая всегда была моей. Ну а ты к тому времени давно уже будешь мертва.

Я раскрыла рот, чтобы закричать, но он накрыл его своей костлявой рукой, смердящей разложением, и я чуть не задохнулась. Я попыталась собрать все свои силы, чтобы начать сопротивляться, но он словно высосал из меня все соки.

– Ты знаешь, кто я такой? – прохрипел Сурма. – Я был тем, кто убивает. Я был Душегубцем. Все меня боялись. Плесень моего разлагающегося тела сводила людей с ума ещё до того, как они умирали. Мне следует сделать то же самое с тобой, или же я могу сделать твою смерть такой болезненной, какой ты не можешь её даже вообразить. Твоё место не в этом мире, девочка. Твоё место в Обливионе. Посмотрим, будет ли Мор скучать по тебе, если ты исчезнешь.

Неожиданно мой нос наполнился тёплым запахом морской соли и дыма.

– Это твоё место в Обливионе, – прорычал голос Мора в темноте. – Отпусти её, Сурма.

Слава Богу. А в особенности, этому Богу.

– Ты знаешь, что она делала? Рыскала здесь в ночи.

– Она вольна ходить, где пожелает, – сказал Мор, и хотя я не могла его видеть, я почувствовала, что он подошёл ближе, и моей коже захотелось близости с его кожей.

– Я всего лишь делал то, что тебе следовало сделать с самого начала, – сказал ему Сурма, не сводя с меня своих пустых глазниц. – Тебе не следовало заключать эту сделку. Тебе следовало убить их обоих. Так поступает настоящий Бог смерти. Ты позоришь эту должность, Туони. И ты это знаешь.

– Отпусти её, – сказал Мор угрожающе спокойным голосом. – Я не стану повторять дважды.

– Или что? – сказал Сурма, ещё сильнее прижав свою руку к моему рту.

Я вскрикнула, и попыталась высвободиться.

– Ты ненавидишь, когда что-то попадает в Обливион. Это делает тебя слабым. Ты слабый. Ты мягкотелый и бесхребетный.

– Разве? – поинтересовался Мор, и в мгновение ока снял свою перчатку, обнажив руку.

Серебряные линии засияли в лунном свете.

– Ты можешь называть меня мягкотелым и бесхребетным, но я всегда держу своё слово. И я дал слово, что Ханна принадлежит мне. Не тебе, ни в коем случае. И так оно и останется.

Прежде чем Сурма успел что-либо сказать, Мор протянул руку и схватил Сурму за горло. Он раскрошил кости его шеи в белую пыль, и Сурма с ужасным криком рухнул на пол. Предо мной предстало ужасное зрелище. Все его кости были стерты в порошок, и оттуда начала вытекать чёрная жидкость, гной и пыль. Его смерть оказалась такой болезненной, что я почувствовала её всем своим нутром.

Я как будто сама сейчас умирала.

Моё тело наводнил страх, а в кровь ударил адреналин, который приказал мне бежать от того, кто только что убил на моих глазах. Было не важно, что я знала Мора. Я стала свидетелем тому, что у Мора получалось делать лучше всего, и моя душа не могла этого вынести.

Я развернулась и побежала в свою комнату, резко распахнув дверь. Я пыталась обрести там покой, вырваться из всего этого сумасшествия.

Мне не удалось уйти далеко.

– Что ты делала так поздно? – прорычал Мор, войдя за мной следом и надев перчатку обратно на руку.

Я успела добежать до середины комнаты, прежде чем он схватил меня за руку и притянул к себе.

– Ты знаешь, что никому не можешь здесь доверять. Зачем ставить себя в подобную ситуацию? Что если бы я не появился и не защитил тебя?

Я затрясла головой, готовая разрыдаться.

– Прости, прости.

Мне хотелось убежать от него и одновременно броситься к нему.

– Никогда так больше не делай, – сказал он, почти рявкнув. – Я сказал тебе, что ты моя… я не хочу отправлять в Обливион каждого, кто попытается что-то сделать с тобой, даже если они этого заслуживают.

– Прекрати говорить, что я твоя, я не твоя! – закричала я, когда адреналин превратил мой страх в гнев.

Я устала чувствовать себя собственностью, словно у меня не было ни души, ни чувств, словно я не была человеком со своими собственными планами.

– Ты моя! – прорычал он, и ещё сильнее меня сжал. – Ты согласилась на это! Это было частью сделки. Ты моя, Ханна, и ты останешься моей до скончания веков, нравится тебе это или нет!

– Значит, мне это не нравится, и никогда не понравится, – съязвила я, пытаясь высвободиться из его хватки.

Это было бесполезно.

– Ты лжешь, – прорычал он и резко притянул меня ещё ближе, прижав меня к своей груди.

Он положил руку мне на спину, удерживая на месте.

– Тебе нравится, когда я нахожусь глубоко внутри тебя, ты очень любишь, когда я заставляю тебя кончать. Тебе меня мало, и ты это знаешь. Именно это тебя и злит, потому что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

– Едва ли ты меня хочешь, – сказала я, почувствовав себя более уязвимо, чем следовало. – Ты даже не показываешь мне своего лица. Ты трахаешь меня в темноте, сзади, а в остальное время носишь маску. Ты держишься от меня подальше, насколько это возможно. Я думаю… – я сделала глубокий вдох носом. – Я думаю, что я заслуживаю большего.

Он уставился на меня сквозь свою маску в форме черепа. Она была красной, с дьявольскими рожками и была сделана из какого-то камня, который, я уверена, можно было найти только здесь.

– Ты точно этого хочешь? – сказал он, и его хриплый голос понизился почти до шепота. – Увидеть меня? Это тебя порадует?

Мои брови приподнялись.

– А ты вообще хочешь меня порадовать?

Я услышала, как он сглотнул и облизал губы.

– Да, – сказал он, наконец.

И хотя он сделал это после чертовски длинной паузы, я поверила его ответу.

– Думаю, я это заслужила, – добавила я тихо.

– Ладно.

К моему удивлению он отпустил меня, отступил на шаг, и обхватил руками свой череп с двух сторон.

– Ты права. Я не люблю идти на компромиссы, но ты права. Ты отдаёшься мне, а я ничего не даю тебе взамен. Я ношу маску, чтобы устрашать, создавать тайну, но с тобой… мне придётся рискнуть и надеяться на то, что ты всё так же будешь выказывать мне уважение.

Я хотела сказать ему, что никогда не выказывала ему уважения, но не стала раскрывать рот.

Он приподнял маску черепа.

И я ахнула.

– Ну что, отвратительный? – спросил он с ухмылкой.

Он ухмыльнулся, потому что знал, на что я смотрю, он знал, кем он был.

Он был полной противоположностью определению «отвратительный».

Он был, мать его, великолепен.

Ну, конечно же, таким и должен был оказаться Мор. Разве можно было подумать иначе? Разве мог он оказаться кем-то иным, кроме как чрезвычайно соблазнительным?

Кожа Мора была смуглой и гладкой. У него были полные губы, которые уже касались каждого сантиметра моего тела, и сильная челюсть с густой бородой, которую я тоже успела почувствовать. Его скулы были высокими, а глаза ещё более завораживающими, чем когда я видела их в темноте под маской. Они были глубоко посажены и гипнотизировали. Густые тёмные ресницы окаймляли его глаза, и создавалось впечатление, будто он подвёл их чёрным карандашом. Его брови были изогнутыми и чёрными, и они обрамляли его тёмно-серые глаза, которые, казалось, меняли цвет, становясь то угольно-чёрными, то серебряными, то цвета жидкого олова, чем дольше я смотрела на них, а его зрачки сужались и расширялись.

А его волосы… Они были длинными, чёрными и были собраны сзади в пучок.

У Мора был пучок.

На ум мне пришли слова, о которых я даже не могла помыслить.

Он был охренительно сексуален.

– Да, – прошептала я. – Ты отвратительный.

Но затем он неожиданно налетел на меня и накрыл мои губы своими. И мой мир разорвался на части, потому что он целовал меня в первый раз, глубоким, обжигающим поцелуем, от которого пальцы у меня на ногах подогнулись, когда его язык начал двигаться внутри меня, точно вторая кожа.

Святое дерьмо.

А вот и он.

Поцелуй смерти.

И я, чёрт побери, хотела ещё.

Он, по всей видимости, тоже.

Мы набросились друг на друга. Он сорвал с меня одежду, а я попыталась сорвать его. Это была неравная битва, потому что на мне был только лёгкий пеньюар, а на нём было множество слоев одежды, через которые я едва ли могла прорваться, из-за чего уронила свечу. Она упала на пол и подожгла ковёр, и тогда Мор сорвал с себя рубашку и кинул её на ковер, чтобы затушить пламя.

Затем он схватил меня и практически кинул на пол, так что я теперь тоже лежала на спине, а сам он навис надо мной.

Словно Бог. Словно чёртов Бог.

Он улыбнулся мне, приподняв губы в самодовольной улыбке и изогнув бровь. Я должна была догадаться, что под его масками скрывается вот это прекрасное заносчивое лицо.

Он сорвал с себя ещё одну рубашку.

Затем штаны.

Пока на нём не остались только его перчатки.

Это был первый раз, когда я видела его абсолютно голым и…

Я потеряла дар речи.

Его тело было великолепным. Два с лишним метра мышечной массы, покрытой идеально гладкой кожей. Я уже знала, что у него были широкие плечи, а его тело сужалось к талии, но увидеть это своими глазами было чем-то совершенно иным. Его грудь была накачанной и широкой, живот был плоским и с кубиками пресса, а его идеальные V-образные мышцы спускались вниз к его бёдрам. Его руки и предплечья были огромными, и в них пульсировала несметная сила. Далее шли его мускулистые рельефные бедра. Могли ли накачанные бёдра спасти жизнь, если речь шла о Море?

Это было тело воина, которое подчеркивали сияющие линии цвета жидкого олова, которые были везде, кроме его лица и члена.

Кстати о его члене, он был идеален. Я и до этого знала, что он такой, учитывая то, как он использовал его на мне, но да, это был член Бога. Толстый, длинный и прямой, поэтому его яйца были довольно тяжелыми, чтобы создавать противовес.

Я не могла перестать смотреть на него. У меня, вероятно, даже потекли слюнки.

– Я не виню тебя за то, что ты не можешь насмотреться, – задумчиво проговорил Мор, снова приподняв губы в улыбке. Его глаза были полны веселья и страсти. – Я часто смотрю на себя в зеркало такими же глазами.

– Что означают эти линии? – спросила я, обретя дар речи.

Он опустился на колени, и его член качнулся.

– Они символизируют каждого, кто когда-либо умер. Они пульсируют, когда очередная душа покидает тело. Они все время пульсируют, и это продолжается почти всю мою жизнь. Смерть никогда не останавливается. Эти руны напоминают мне о моей роли в этом мире и в других мирах.

Он схватил мои бёдра своими перчатками и широко развёл мои ноги в стороны.

– Это больно? – прошептала я, позволяя ему делать со мной всё, что он хочет.

– Раньше было больно, – сказал он, откашлявшись. – Ко всему привыкаешь.

Он улыбнулся мне похотливой улыбкой.

– Но не думаю, что я когда-нибудь привыкну к этому виду.

Он разместился у меня между ног, и начал медленно ласкать свой член рукой в перчатке, растягивая время. Я закусила губу, наблюдая за ним, желая его. Видя его таким, когда он вот-вот был готов сдаться, я получала истинное наслаждение.

Его лоб нахмурился, а между бровями залегла глубокая складка. Его губы слегка скривились, челюсти были крепко сжаты, и я видела, что он хотел войти в меня и обезуметь, и что ему требовалось много самообладания, чтобы контролировать себя. В кои-то веки. Обычно он сразу выпускал пар, но сейчас, без маски, когда мы оба находились лицом к лицу друг к другу, обнаженные, всё было иначе.

Более интимно.

Чувственно.

Примитивно.

Его ноздри раздулись, а дыхание стало прерывистым, и он направил свой член между моих ног и начал тереться головкой, которая была уже скользкой от предэякулята.

Я ахнула. Мои нервы тоже отозвались, заставив дрожь побежать по моей спине, я ещё шире раскрылась для него, так как жаждала, чтобы он оказался внутри меня. Мои бёдра подались наверх, движимые сильным отчаянием.

Уголок его губ приподнялся в улыбке, а его взгляд прошёлся по моему телу, оставив за собой крошечные языки пламени. В его взгляде было обожание. Он покачал головой и испустил дрожащий вздох.

– Ты моя, птичка, – хрипло прошептал он. – И ничья больше. Ты видела, что случается с теми, кто пытается забрать тебя? Пытается коснуться тебя? Их касаюсь я.