Текст книги "Любовная мозаика"

Автор книги: Карен Роуз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ты полагаешь, миг блаженства важнее долгих страданий? – Казалось, Клэй не жалел своих душевных сил на этот разговор. Сосредоточенный, бледный, он вкладывал, похоже, всего себя в слова.

– Я в этом уверена, – сквозь слезы улыбнулась Пейдж.

– Вся прелесть безрассудных поступков в том, что после них неожиданно все может кончиться хорошо.

– Ты мечтательница, – печально заключил он и слегка подался вперед. Пейдж подумала, что он ее поцелует, но тот резко отстранился и спросил: – Что еще нам надо купить?

Пейдж похолодела. Да как он смеет!

– Вы что, издеваетесь? – возмущенно крикнула она. – Что вы за невозможный человек!

– Вчера в телефонном разговоре вы сказали, что собираетесь пройтись по магазинам. Поэтому я считаю свой вопрос вполне уместным. – Голос Клэя звучал непоколебимо и уверенно.

– Ах да, – осеклась Пейдж. – Мне нужна бумага для принтера, банные полотенца и кое-что из парфюмерии.

Раньше она не увлекалась этим, но желание нравиться загадочному Рэйнольдсу заставило ее тщательно следить за своей внешностью, одеждой и косметикой.

– Тогда вперед, – миролюбиво скомандовал Клэй.

– А не полакомиться ли нам мороженым? – предложил он, останавливаясь у огромной витрины, заполненной множеством одинаковых контейнеров, наполненных вязким, разноцветным лакомством. Здесь были все сорта: от самых простых до экзотических, изготовленных по уникальным рецептам.

– Я – за, – с готовностью поддержала Пейдж предложение Клэя и принялась сосредоточенно изучать сорта мороженого.

Сделав покупку, они отправились дальше. Клэй украдкой наблюдал за Пейдж, открывая новые для себя черты ее характера. Она так увлеченно поедала мороженое! Ну прямо ребенок, которому неожиданно досталось любимое лакомство. Уметь ценить самые простые, обыкновенные вещи и удовольствия – это особый дар, подумал он.

Густая капля взбитых сливок налипла у нее над верхней губкой, но девушка не замечала ее. Клэй растроганно усмехнулся, а Пейдж удивленно посмотрела на него. Тогда он аккуратно снял каплю указательным пальцем и облизнул его. Пейдж остановилась. Мужчина осторожно погладил ее по щеке, потом запустил руки в густые волосы девушки. Пейдж почувствовала, как по ее телу побежали мурашки.

Они оба хотели прижаться друг к другу и оказаться где-то далеко-далеко – там, где нет ни единой живой души, где никто не помешает им вдвоем испытать счастье. Но это были только грезы, волшебная сказка. В реальности Клэй не был готов переступить свою внутреннюю черту. Он считал это нечестным. Он не хотел обладать ею, пока не расскажет о себе всю правду.

Усилием воли мужчина снова заставил себя отпрянуть от нее, и в этот же момент сработал ее пейджер. Сообщение было коротким: «Срочно позвони в клинику. Док».

Девушка вынула из сумочки телефонную карту и подошла к автомату. Привычка думать о других была воспитана в ней с детства. Это было для нее так же естественно, как дышать. А то, что их с Клэем прервали, оно, может, и к лучшему. Главное – моя работа, мои пациенты, как заклинание повторяла она. Прежде всего – лечить и помогать. И он еще думает, что из-за него я не вернусь в Африку. Мечтать не вредно…

Она сознательно лгала себе для того, чтобы обрести уверенность в своих силах. Поговорив с Доком, Пейдж обернулась к Клэю.

– Это Мериам, – сказала она. – Помните ту крупную беременную женщину в поликлинике? У нее начались боли.

– А когда ребенок должен появиться на свет? – спросил Клэй.

– Через три недели, – ответила Пейдж с улыбкой. – Но новорожденные не всегда оказываются пунктуальными. Все бывает.

10

Дверь небольшого коттеджа Мериам была открыта. Дородная улыбающаяся матрона с приятным круглым лицом, усыпанным веснушками, встретила их на пороге. Она чувствовала себя уже намного лучше, но Пейдж настояла на осмотре. Они удалились в спальню, а Клэю ничего не оставалось, как осмотреться. Он ощутил необычный уют, но не сразу понял, что именно его создает. Присмотревшись повнимательнее, мужчина ахнул: вышитые подушечки, оборки на шторах, гобелены, пледы, салфетки – и все ручной работы! Да эта Мериам – настоящая мастерица!..

– Не перенапрягайтесь и побольше отдыхайте, – услышал Рэйнольдс приближающиеся шаги и озабоченный голос Пейдж.

Дверь распахнулась, и женщины вошли в гостиную.

– Ложная тревога, – пояснила Пейдж. – Такие боли бывают в конце последнего триместра, но они не опасны.

– Ну и отлично, – улыбнулся мужчина и обратился к Мериам. – Меня очень заинтересовали ваши работы.

– Да что вы? – смутилась та. – Это все пустячки, которые я придумываю и делаю в свободное от работы время.

– У меня есть приятель в Вестминстере, – продолжал Клэй. – Он делает оригинальную резную мебель и содержит небольшой магазин. Мне кажется, ваши вещи гармонично сочетались бы с его изделиями. А вы могли бы заработать на этом неплохие деньги.

Мериам просияла от счастья:

– Мистер Рэйнольдс, это было бы так здорово! Для маленького понадобится столько всего, и лишние деньги не помешают. Если бы это получилось, я была бы вам благодарна.

– Тогда по рукам, – заключил мужчина.

В течение всей пятницы Клэй то и дело вспоминал о Бене Хокенсмите и в конце концов решил позвонить ему сам. Трубку сняла мать мальчика. Ее голос был озабоченным и усталым.

– А, это вы, мистер Рэйнольдс… Да, сын дома. Сейчас я его позову. Может, он хотя бы к вам прислушается.

Клэй не успел выяснить у нее, в чем было дело, и напряженно ждал.

– Алло, мистер Рэйнольдс, здравствуйте! – послышался юношеский голос на другом конце провода.

– Привет, Бен! Как твои дела?

– У меня все в порядке, – заверил тот. – В колледж поступать не буду. Это уже точно. – Бен старался придать голосу твердую уверенность, и ему это удалось.

– Послушай, – спокойным тоном начал Клэй. – Если это вопрос денег: то здесь нет проблемы. Как раз сейчас я работаю над проектом по созданию фонда для таких ребят, как ты. Будешь получать необходимые субсидии и спокойно учиться. – В трубке воцарилось молчание. – Конечно, ни о каком возвращении денег никакой речи не идет. Фонд будет благотворительным.

– Идея хорошая, мистер Рэйнольдс, но не для меня, – раздался опять голос Бена.

– Но почему, объясни толком, – не отступал Клэй.

– Да надоело. – Тон юноши стал менее дружелюбным. – Все пытаются давить на меня, обещают что-то взамен. Я тренируюсь как дурак уже долгие месяцы, а нога по-прежнему как чужая.

– Но это смотря под каким углом взглянуть на результаты, – возразил Рэйнольдс. – Сравни хотя бы то, с чего ты начал, с тем, к чему пришел.

– Все равно это не то, что я ожидал, – упирался подросток. – Футбола не будет. Да и устал я. Приятель предложил мне работу на бензоколонке. Накоплю денег, куплю машину и махну в Вестминстер искать что-нибудь получше.

Боже, какая наивность, подумал Клэй, просто ребячество. Но в трубку сказал:

– А что для тебя может означать «получше»?

– Ну, например, стать продавцом в престижном спортивном магазине.

– Вот оно что, – задумчиво отозвался мужчина.

Клэй сидел в кресле и угрюмо смотрел прямо перед собой. Желание Бена работать продавцом потрясло его. Вот, значит, зачем он тогда приезжал к нему – чтобы окончательно убедиться в правильности своего выбора: раз Рэйнольдс стал преуспевающим продавцом садового инвентаря, то что помешает ему успешно торговать спортивным? Теперь Клэй обязан был рассказать подростку свою историю до конца, без утайки. Объяснить, почему ему самому не пригодилось высшее образование, растолковать, что у него был совсем другой случай.

Но если уж открываться Бену, то почему бы не рассказать всю правду и Пейдж? И Клэй решил поехать к ней, чтобы расставить все точки над i.

На улице неистовствовал ветер. По лобовому стеклу машины Рэйнольдса непрерывно сбегали струи дождя, и дворники едва успевали разгонять их. Несмотря на непогоду, он добрался до дома Дока без приключений. Когда позвонил в дверь, ее открыла сама Пейдж.

Счастье, которое блеснуло на ее лице при виде гостя, немного поблекло, когда она почувствовала, что Клэй чем-то взволнован.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила она.

– Можно и так сказать, – ответил мужчина. – Бен категорически отказывается идти в колледж, говорит, что принял окончательное решение. Я хочу, чтобы вы поехали со мной, нужно попытаться переубедить его.

– Но… – заколебалась Пейдж.

– Я собираюсь кое-что рассказать ему и хочу, чтобы об этом услышали и вы.

– Хорошо. Я буду готова через минуту, – ответила девушка.

Забравшись в «блейзер», Пейдж обратила внимание на большую картонную коробку, пристроенную на заднем сиденье. В ней что-то поблескивало. Ехали молча, и ей казалось, что Рэйнольдс готовится к чему-то, словно тщательно собирается с мыслями.

Дверь открыла миссис Хокенсмит. При виде знакомой пары она благодарно улыбнулась.

– Спасибо, что не забываете нашего мальчика. Может быть, он все-таки послушается вас, – вздохнула женщина и заботливо повесила на плечики их влажные куртки.

– Вы извините за вторжение, – совсем тихо обратилась к ней Пейдж. – Клэй буквально вырвал меня из дома. Случилось что-нибудь плохое?

– Он проходил очередное обследование, – тихо в тон Пейдж объяснила мать, – и результат оказался неутешительным: улучшения с ногой нет. Мы с мужем уже и не знаем, что делать. Да вы проходите в гостиную, – добавила она. – Я приведу Бена.

Клэй разместил привезенную коробку на журнальном столике. Ему не сиделось на месте, и он ходил из угла в угол, словно разъяренный лев. Природа, как бы аккомпанировала его настроению: за окнами совсем стемнело, ветер усилился.

Чтобы как-то отвлечься, девушка подошла к прямоугольному аквариуму, занимавшему почти всю стену, и стала с интересом рассматривать разноцветных рыбок. На дне аквариума были устроены причудливые гроты, над которыми колыхались диковинные водоросли.

– Клэй, – попыталась она привлечь его внимание. – Ты только посмотри, какая здесь красота!

Мужчина никак не прореагировал на ее слова, он был целиком погружен в себя.

Наконец в комнате появился Бен. Лицо его выражало недовольство, которое он даже не пытался скрывать.

– Зачем вы приехали? – дерзко спросил юноша.

Не говоря ни слова, Клэй подошел к журнальному столику, взял коробку и вывалил ее содержимое под ноги Хокенсмиту-младшему.

– Полюбуйся на них, Бен. На каждый в отдельности, – тоном, не терпящим возражений, приказал мужчина.

Как ни странно, подросток повиновался. Опустившись на ковер, он стал один за другим разглядывать кубки и литые фигурки.

– Да я смотрю, на всех есть ваше имя! – удивился Бен. – Вы все это выиграли? – Он поднял на Клэя изумленные глаза.

– Во всяком случае, так утверждает моя семья, – холодно ответил Клэй.

– Я что-то не совсем понимаю… – запнулся юноша.

Пейдж молча ждала. Ее нервы были на пределе. Она поняла, что неминуемо приближалась разгадка чего-то важного, связанного с судьбой и поведением Клэя.

Рэйнольдс присел рядом с Беном и взвесил на руке один из призов. На нем было выгравировано: «Октябрь 1975 года». Потом поднял следующий: «Апрель 1975 года». Наугад взял третий: «Май 1973 года».

– Мой отец утверждает, – с горечью сказал Клэй, – что я тренировался каждый день, не жалея сил, что хотел победы в соревнованиях так же сильно, как они… Но я этого не помню.

Лицо подростка теперь выражало полнейшее замешательство.

– Вы не помните, как выигрывали все это? – спросил он. – А что с вами случилось? Вы что, употребляли анаболики или какие-нибудь стимуляторы?

Пейдж вся напряглась. Неужели он оказался жертвой роковой зависимости от сильнодействующих наркотиков? Господи, только не это…

– Нет, Бен. Наркотики тут ни при чем. Просто я не помню ни наград, ни состязаний. Не помню, как мама учила меня кататься на двухколесном велосипеде. Не помню тот день, когда мне исполнилось шестнадцать лет или пятнадцать. Я не помню своей первой любви и первого поцелуя. Я забыл все, что происходило со мной до того рокового дня.

Шок, вызванный его признанием, заставил Бена и Пейдж оцепенеть. В гостиной на миг воцарилось молчание.

– Послушай, Бен, – серьезно и доверительно продолжал Рэйнольдс. – Я рассказываю тебе все это не для того, чтобы произвести впечатление или, того хуже, напугать. Просто хочу показать на собственном примере, как жестоко порой поступает с человеком жизнь. Скажу больше. Потеряв память, я вынужден был заново учиться читать, писать. Мне пришлось начинать жизнь с чистого листа.

– И то, что вы учили в колледже, тоже безвозвратно стерлось? – взволнованно спросил Бен.

– Да, – подтвердил Клэй. – Поэтому я не мог вернуться к инженерному делу, хотя пытался восстановить утраченные знания. Но это цветочки. Беда в том, что я перестал быть прежним. Я уже не был Клэйтоном Рэйнольдсом, которого все знали прежде. Я стал совсем другим. Многим это было трудно признать: я не хотел проводить по десять часов в день в офисе, денежный вопрос потерял для меня свою актуальность, не было ни капельки сожаления, что придется навсегда оставить альпинизм… Я стал просто равнодушен к манящим громадинам гор, а материальные ценности, жизненный успех, слава превратились для меня в мыльные пузыри. Я стал заново познавать мир, как маленький ребенок, который только-только начал ходить.

Пейдж была потрясена эмоциональной силой и мужеством, с какими Клэй говорил о своих беспрецедентных проблемах. Ее самообладание было на исходе. Она опустилась в кресло, боясь не выдержать напряжения. Клэй мельком взглянул на нее. Взглянул изучающе, вопросительно, с любопытством. Она собралась было что-то сказать, но мужчина снова переключил свое внимание на Бена и продолжил монолог.

– Тебе, Бен, повезло больше, чем мне. Тебе не нужно начинать сначала. Ты занимался физиотерапией всего полгода и хочешь, чтобы за такой короткий по медицинским меркам срок твоя нога пришла в норму. А я целых три года восстанавливал работоспособность своего мозга и мышц и все равно до сих пор не вернул в полном объеме то, что потерял. Часто я просыпаюсь по утрам, оглядываюсь вокруг и пытаюсь представить, какой была моя жизнь раньше – как меня в детстве ласкала мама, как мы с сестренкой дрались из-за какой-нибудь игрушки, как отец говорил мне, что гордится своим сыном.

Сердце Пейдж буквально разрывалось от боли. Она вглядывалась в гордый профиль мужчины, упрямый выступ его подбородка, в горькую складку, появившуюся у губ. Больше всего на свете ей хотелось сейчас обнять его, потому что теперь это было для нее так же естественно и необходимо, как дыхание.

– И ваши друзья… отвернулись от вас? – К счастью, Бен не замкнулся в себе и продолжал с интересом участвовать в диалоге.

– Не сразу, – печально ответил Клэй. – Сначала они надеялись, что я стану прежним. Но скоро устали ждать. Нас ничего не связывало. У меня была девушка… Какое-то время мы оба пытались делать вид, будто между нами все сохраняется по-прежнему. Хотя я не помнил своих чувств к ней, а новые едва только зародились. Но она тоже не выдержала и оставила меня.

Я тоже, как и ты, Бен, роптал на судьбу, хотел послать все к чертям собачьим. Хотел даже покончить с собой. Все было, – честно, как на исповеди, открывался мужчина подростку.

– А что вернуло вам веру в жизнь и в себя? – взволнованно спросил Бен.

– Моя сестра, моя мать. Они буквально за волосы вытянули меня из засасывающего болота депрессии.

– Мне кажется, я не такой сильный, как вы, – сказал юноша и вдруг всхлипнул.

Клэй подошел к нему совсем близко и обнял за плечи.

– Посмотри на меня, Бен, – ласково сказал он.

Подросток поднял на мужчину глаза, полные слез.

– Ты силен настолько, – начал Клэй, словно заклинание, – насколько сам этого хочешь. Нужно идти вперед, а любящие люди будут помогать и поддерживать.

За окном сверкнула молния, раздался громовой раскат.

Пейдж украдкой вытерла набежавшие слезы. К острейшему чувству сострадания примешивался привкус обиды. Неужели, думала она, Клэй настолько не доверял ей. Поток нахлынувших сбивчивых мыслей подхватил и понес ее куда-то вдаль.

– Значит, вы хотите, чтобы я оставался в седле? – раздался вновь голос Бена.

– Живи полноценной жизнью, – ответил Клэй. – Влюбляйся, назначай свидания, будь честным и постарайся учиться и работать для себя и для других. Видишь ли, бензоколонка и маленький спортивный магазинчик – это, конечно, неплохо, но они всю жизнь будут напоминать тебе, что ты когда-то сдался.

– Но вы же работаете в магазине, – попытался возразить подросток.

– Но я не просто продавец, не мальчик на побегушках, – пояснил Рэйнольдс. – Я владелец, бизнесмен, изучивший и менеджмент, и бухгалтерское дело, и маркетинг. Нет, я не говорю, что профессия продавца плохая. Просто тебе лично, Бен, дано больше, и ты должен использовать свой шанс.

– Да я, собственно, даже не знаю, чего хочу, – честно признался юноша.

Вернувшаяся из своего далека Пейдж подошла к аквариуму.

– Послушай, – обратилась она к подростку, – а этим чудом ты занимаешься?

– Да, – оживился тот. – Это мое хобби. Наверху, в спальне, у меня стоят еще три аквариума.

– Ухаживать за диковинными рыбками – непростое дело, – заметила девушка.

– Я бы сказал, оно требует времени, – авторитетно заявил юноша.

– Недаром тесты показали, что ты здорово преуспел в науке, – сказала с улыбкой Пейдж.

– А вот и зацепка, – включился в разговор Клэй. – Почему бы тебе не заняться биологией серьезно? Не твоя ли это стезя?.. Подумай об этом.

– Надо будет пораскинуть мозгами, – задумчиво, но с надеждой проговорил Бен. Его поразило, почему он сам до сих пор не разглядел потайную дверцу в новую жизнь. Вот же она, рядом, руки протяни – и откроется.

– Что ж, – подытожил Клэй и взглянул на Пейдж. – Нам пора…

За стеклами снова сверкнуло, тут же последовал оглушительный удар грома – и все погрузилось в темноту. Через минуту из холла выплыл трепещущий огонек: в гостиную вошла хозяйка дома со свечой в руке.

– Я очень надеюсь, что вы побудете еще у нас, пока не включится электричество, – любезно предложила она.

Пейдж наблюдала за тенью Рэйнольдса: длинная, широкая, она, колеблясь, тянулась вверх по стене за креслом Бена.

– Пейдж как хочет, а мне нужно срочно домой, – раздался в темноте его строгий голос. – Меня ждет Шеп, он боится…

Разумеется, Клэю хотелось побыть одному после того, как он рассказал им все, что считал необходимым рассказать. Все, что мог рассказать. И эту временную опустошенность души ему теперь надо было пережить, осознать, оценить…

– Наверное, я тоже поеду, – смущенно проговорила Пейдж. – Очень устала, хочется домой.

Семья Хокенсмитов в полном составе проводила их до двери.

Повернув ключ зажигания в машине, Клэй сказал:

– Сначала придется заехать ко мне. До вашего дома дальше, а мне надо выяснить, все ли там у меня в порядке. Ветер мог повалить деревья, порвать провода… В такую непогоду и до пожара недалеко. Из моего дома попробуем дозвониться до Дока и выясним, как дела у него.

– Дока сегодня не будет дома, – сообщила Пейдж, – он поехал к сестре и останется у нее на ночь.

Клэй включил дальний свет: дождь лил стеной. Девушка вспомнила, как они однажды уже ехали в грозу, проведя чудесный день в Луна-парке. Тогда она еще не знала про тайну Клэя.

Дорога была тяжелой. Фонари не горели, света не было и в окнах домов, асфальт скользил.

Наконец они добрались до цели. Рэйнольдс выскочил из автомобиля, открыл ворота своего дома, опять сел за руль и припарковал машину под навесом около гаража. С облегчением откинувшись на спинку сиденья, он устало проговорил:

– Ну что ж, теперь надо прорываться в дом.

Пейдж попыталась отстегнуть ремень безопасности, но в нем что-то заело. Клэй обернулся к ней и произнес:

– Какие-то проблемы. Давай попробую я. – Он наклонился и сразу открыл замок. – Оставайся на месте, я сейчас.

Он вышел из машины, торопливо снял куртку и накинул ее себе на голову.

– Выходите, Пейдж, – скомандовал он. – Прячьтесь под курткой.

В доме их встретил Шеп. Он весь извелся от грозы и одиночества и теперь громко лаял – очевидно, высказывал им все, что о них думает. Пейдж почти не ориентировалась в темноте. Вытянув руки перед собой, она добралась до кухни. А в это время Клэй бегал по дому. Он извлек откуда-то карманный фонарик, достал из комода свечи и зажег их. Желтые мерцающие огоньки заблестели в прихожей, гостиной и на кухне.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила девушка.

Клэй обернулся к ней, и ее поразило выражение глубокой усталости на его лице.

– Пейдж, – еле слышно проговорил он. – Боюсь, что вам придется остаться здесь на ночь. Я совершенно без сил и в таком состоянии не могу садиться за руль. Заметив удивление и замешательство в ее глазах, он поспешил поправиться: – Переночуете в спальне Триш, ведь нам обоим нужен отдых…

– Да, это вполне разумное решение, – согласилась девушка.

Клэй проводил ее наверх, поставил на тумбочку свечу и открыл гардероб сестры.

– Выберите что хотите. – Он указал на шелковые ночные рубашки и пижамы, разбросанные в художественном беспорядке на полках. – Здесь должны быть даже новые, – добавил он, стараясь не встречаться с Пейдж глазами. – Спокойной ночи. – Не оглядываясь, мужчина поспешно вышел из спальни и притворил за собой дверь.