Текст книги "Ничего не обещай"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 5
Дорогой Боб!
Я сорокасемилетняя мать шестерых детей. Вот уже четыре месяца, как я в разводе, и сейчас хочу вступить в отношения с приятным мужчиной. Я познакомилась с ним на встрече Ассоциации учителей и родителей.
Моя сестра говорит, что еще слишком рано. Моя мать утверждает, что разведенным женщинам не следует цеплять мужчин на встречах вышеназванной ассоциации. А мои две дочери думают, что мне стоит рискнуть и пуститься во все тяжкие. Впрочем, они могут судить об этом предвзято, потому что этот джентльмен распоряжается на нашем местном ледовом катке и обещал им бесплатный проход.
Когда разведенная женщина может начинать новые отношения?
Ваша Страстно жаждущая продолжения.
Дорогая Страстно жаждущая!
На Вашем месте я бы посмотрел, стоит ли означенный джентльмен этих бесплатных билетов, и только затем принимал бы решение.
Ваш Боб.
«Вестник Глори» 8 августа, колонка БЗ
Рокси бросила газету на стол.
– Кто такой этот Боб, и почему он считает, что знает так много?
– Я читала эту колонку. – Танди поставила стакан с апельсиновым соком на поднос.:– Я думаю, что у него есть здравый смысл. Вы не поверите, сколько всего мужчина может наобещать, лишь бы залезть женщине в трусики. Как-то я встречалась с одним. Он владел свалкой старых машин и обещал мне отдать бесплатно глушитель для моего «форда-пинто», если я позволю ему посмотреть, как раздеваюсь.
– Надеюсь, ты отказалась.
– Угу. Я заставила его дать мне бесплатно глушитель и карбюратор. Женщина должна себя ценить. – Танди взяла поднос и уже на выходе из кухни оглянулась: – Я вернусь и сварю еще кофе. – И, громко топая, направилась наверх, в мамину спальню.
Рокси закрыла глаза и уронила голову на стол. Настроение было хуже некуда. По правде говоря, в отвратительном расположении духа она пребывала еще со вчерашнего дня, с тех пор как поцеловала Ника.
Когда ты влюблен в кого-то со школы, то хочется, чтобы при встрече твой кумир стал бы… толстым. И с пролысинами. Ник Шеппард, напротив, превратился в сексуального, хорошо сложенного копа.
Жизнь несправедлива. Рокси вздохнула, подняла голову и снова воткнула ложку торчком в овсянку.
– По-прежнему разговариваешь со своей едой? – спросил Марк, заходя на кухню.
Рокси презрительно фыркнула:
– Нет. Если хочешь знать, я разговаривала со своей ложкой.
– Нездоровая привычка. – Марк сел напротив и, поставив чашку с кофе на стол, достал из кармана листок бумаги, испещренный элегантными завитками – мамин почерк.
– Что это?
– Предписание нам, волонтерам. Ты сделаешь это, – он оторвал узкую полоску сверху и положил перед Рокси, – а я все остальное. – Большую часть листа он сунул обратно себе в карман.
– Отлично. Задания, значит.
– Зато нам не придется торчать дома.
Работа волонтера предполагала обязательную улыбку на лице и любезное обращение. И еще надо постоянно притворяться, что ты слушаешь, о чем тебе говорят, Рокси совсем не хотелось ни улыбаться, ни любезничать, ни притворяться внимательной, но в качестве единственной альтернативы выступало сидение дома с матерью. Так что выбора фактически не было. Надо во всем уметь увидеть хорошую сторону.
– Я надеюсь, у мамы наладятся отношения с Танди и она перестанет называть ее «та девушка».
– Мама даже с папой римским не смогла бы наладить отношения, – с усмешкой заметил Марк. – Особенно с учетом того, что Танди считает ее еврейкой.
– Я сегодня утром пыталась объяснить ей, в какой связи ты упомянул Франкенштейна, но Танди не пожелала меня слушать. Она сказала мне, что я должна гордиться своим происхождением.
Марк негромко рассмеялся:
– Правильно она тебе сказала! Я вот горжусь. – Он вскочил, напевая «Хава нагила», и открыл дверь буфета, обозревая ассортимент хлопьев, при этом выглядел он раздражающе бодрым и веселым.
– Тебе что, не о чем беспокоиться? Налоговая декларация или еще что-то в этом роде?
– Есть, но сейчас я заняться этим не могу и потому не собираюсь забивать себе голову ненужными проблемами.
Рокси взглянула на обрывок бумаги, лежащий перед ней на столе:
– Там всего лишь одно задание.
– Да, но какое объемное. – Он достал из буфета картонную коробку с кукурузными цветными колечками для детского питания и прикрыл дверцу буфета ногой, самодовольно ухмыляясь. – Тебе придется поработать нянькой у группы чудаковатых стариков из дома престарелых в Пайн-Хиллз.
Рокси, прищурившись, пыталась разобрать почерк матери.
– Клуб закадычных убийц?
– Дай мне посмотреть. – Марк тоже прищурился. – Ага. Клуб загадочных убийств. – Марк вернул Рокси бумажку и принялся искать миску. – В этом клубе три члена, и мать каждый день приходит к ним на час, пытается вытащить их в город и все такое.
– По часу в день? Не так уж плохо.
– Да, но мама сказала, что они заставят тебя приходить к ним чаще. – Марк схватил ложку и сел напротив Рокси. – Дружеское предупреждение: мама сказала, что эта троица из разряда трудновоспитуемых. Заместитель заведующего по досугу заставляла их вступить в какой-нибудь клуб по интересам, но они отказывались. В конечном итоге они сами создали этот Клуб загадочных убийств, но на самом деле вся их клубная деятельность сводится к тому, что они садятся вокруг телевизора и смотрят «Си-эс-ай. Место преступления». – Марк открыл коробку с колечками. – Они просто обожают этого сексуального доктора Гила Гриссома. Одна из дам, членов клуба, повесила у себя на двери с внутренней стороны фотографию его голой задницы.
Рокси закрыла лицо руками. Марк захихикал:
– Я думал, тебе понравится. Мама говорит, что если их предоставить самим себе, они вообще не будут слезать со своих кресел. Она заставляет их двигаться, давать нагрузку мышцам, посещать парк. – Марк протянул руку за молоком.
– Готова поспорить, что они ее ненавидят.
Марк самодовольно усмехнулся:
– Именно поэтому в твоем списке только один пункт. Мой список длиннее, но поручения там проще. Я должен привезти вещи на церковный двор для благотворительного базара, встретиться с пастором по поводу цветов, проинформировать кумушек из Дамской баптистской организации о том, что мама будет отсутствовать несколько недель, и так далее и тому подобное. К счастью, в отличие от тебя все мои дела начинаются после девяти.
– В девять? Я должна быть у них в девять утра?
– Да. Если тебе не нравится распорядок, договорись о другом времени с членами твоего Клуба загадочных убийств. Может, они согласятся перенести ваши встречи на более позднее время.
Рокси вздохнула и придвинула к себе чашку с кофе, с несчастным видом уставившись в нее. Вообще-то она любила кофе, но сегодня утром ничто не могло ее порадовать.
Голубые глаза Марка блеснули озорством.
– Эй, могло быть и хуже. Они могли бы быть фанатами «Барнаби Джонса».
– Ты меня убиваешь.
– Я высажу тебя у дома престарелых и через час вернусь за тобой. Кстати, мама говорит, они встречаются в, комнате Дойла Клойда.
Рокси поставила чашку на стол.
– Он умер несколько лет назад, и у него до сих пор есть комната?
– Похоже, в доме престарелых время идет на удивление медленно. – Марк энергично зачерпнул свои колечки ложкой. – Меня всегда занимала смерть Дойла.
Его сбили и переехали, но того, кто это сделал, так и не нашли.
– Его переехали возле «Пигли-Уигли». – «Пигли-Уигли» был единственным в Глори настоящим большим супермаркетом. – Я бы подумала, что его линчевала толпа.
– В Глори? Если бы ты видела, какие мастодонты в толстенных зеленых очках выходят из «Пигли-Уигли» каждый день, и каждый за рулем громадной старой колымаги, ты бы не сомневалась, что его задавили чисто случайно. Тот, кто его переехал, должно быть, решил, что случайно наехал на бордюр, и тут же забыл об этом эпизоде.
Марк с удовольствием хрустел цветными колечками.
– Я о Дойле и думать забыл. Помню, он любил сидеть на городской площади и плеваться в прохожих. – Марк захихикал. – Когда Арни только приехала в город, он ущипнул ее. Она хотела, чтобы я ему за это врезал, но я не мог драться – слишком сильно смеялся. – Улыбка Марка сначала померкла, а потом и совсем пропала. После непродолжительного, но болезненно неловкого молчания он вздохнул. – Давно это было.
Рокси хотела тоже что-то сказать о его бывшей, но, встретившись взглядом с братом, решила мудро промолчать.
– Я не могу катать этих стариков по городу, – сказала она. – Они не поместятся в «мустанг».
– Там есть мини-автобус с твоим именем на борту. Мама говорит, что ты должна поехать в этот дом престарелых и познакомиться с ними сегодня же. – Марк посмотрел на красные часы с кукушкой над дверью: – В общем, у тебя есть десять минут на сборы.
Рокси отнесла овсянку к раковине.
– Мне и десяти минут будет много. В дом престарелых наряжаться ни к чему. Я приму душ, когда вернусь.
– Вот это характер! Я тоже этим утром буду занят. Я должен доставить мешок с одеждой, что лежит в маминой машине, в штаб Армии спасения. Затем мне предстоит разыскать миссис Клайв, чтобы…
Сверху донесся громкий звук разбиваемой посуды, а следом – крик матери.
Рокси и Марк замерли.
Танди что-то сказала в ответ, и сразу же, слишком скоро, на лестнице раздались тяжелые шаги горничной.
– Что это было? – спросил Марк, когда Танди зашла на кухню.
– Ваша матушка захотела бекон на завтрак. Бекон! – Танди возмущенно фыркнула, поставив поднос на кухонную стойку. – Это после инфаркта!
– Она любит бекон на завтрак, – сказала Рокси.
– Она может любить его сколько угодно. – У Танди пылали щеки, и в глазах ее горел воинственный огонь. – бекон не кошерная еда, и я не собираюсь навлекать на себя еще и гнев Господень за то, что…
– Танди, – перебила Рокси, – мама не…
– Рокси, – сказал Марк с озорным огоньком в глазах, – лучше нам оставить Танди в покое. Пусть творит тут чудеса.
– Это правильно, мистер Тремейн. Хорошо, что я работала на свою зловредную старую тетку и все это уже видела, я так ей и сказала.
Рокси заморгала:
– Что произошло?
– Она притворилась, что закашлялась, и выплюнула кофе в овсянку. – Танди грозно сверкала глазами. – Теперь мне все придется убирать. Но я с этим справлюсь, вот увидите. Не для того я научилась играть в шашки, когда еще пешком под стол ходила! Пришло время применить стратегию и тактику.
Она швырнула полотенце для посуды настойку.
– Давайте побыстрее уматывайте. Грядут перемены, которые вашей маме, возможно, не понравятся.
Марк доел колечки, отнес миску в раковину и сполоснул ее. Схватив полотенце, он вытер руки и поцеловал Танди в рыжие кудряшки, отчего ее гнев вмиг улетучился. Она расплылась в улыбке, порозовев от удовольствия.
– Танди, вы – святая.
Та шмыгнула носом и выхватила у него из рук полотенце.
– Вы мне платите достаточно, чтобы быть святой. Будем надеяться, что дела не пойдут еще хуже, не то я попрошу прибавку.
Откуда-то сверху доносился звон колокольчика.
– Что это? – спросил Марк.
– Ваша мама где-то нашла колокольчик. Она говорит, что с его помощью будет меня звать.
Рокси присвистнула.
– Тебе это не понравится.
– Мне уже это не нравится, – мрачно заметила Танди.
Колокольчик зазвонил вновь.
– Пора идти, Рокси, – сказал Марк. – Я хочу заехать в «Микки и Моди», чтобы выпить настоящий кофе. – Он многозначительно посмотрел на Танди.
– Не смотрите на меня! Доктор сказал никакого кофеина, и так тому и быть.
Рокси мрачно уставилась на свою чашку. Неудивительно, что утро показалось таким унылым.
– Еще одна причина поскорее убираться из дома. Поехали, Рокси. Я куплю тебе чашку настоящего кофе.
Колокольчик звонил как-то странно, словно его раскачивали по широкой дуге.
Танди закатала рукава и стиснула зубы.
– Я не знаю, откуда взялся этот колокольчик, но я обещаю – он отправится туда, откуда взялся.
Марк похлопал Танди по плечу:
– Вы храбрая женщина, Танди.
– Да, я такая. – Она повернулась к лестнице. – Вам надо по делам. Ваша мама непременно сорвется, когда я задам ей по заднице этим колокольчиком, и тому, кто попадется ей под руку…
Сейчас колокольчик звенел так, словно им стучали по тумбочке. Танди что-то проворчала и направилась к лестнице.
Рокси зябко поежилась.
– Пойдем. Краситься я не стану, а волосы можно убрать в хвост.
Марк, ухмыльнувшись, поторопился открыть перед ней дверь:
– После тебя.
– Ты свернешь себе шею.
Ник распрямился и ударился головой о верхний край оконного проема.
– Ой! – Он поднял руку к голове, и ладонь застряла между планками жалюзи, – Проклятие! – Он отошел от окна, вытащив руку. Жалюзи потянулись следом, упав на пол с впечатляющим грохотом.
Он плюхнулся на стул и злобно уставился на серебристую кучу дешевого алюминия на полу.
Сьюзен Коллинз взметнула брови так высоко, что они скрылись под челкой. Обязанности курьера и диспетчера она совмещала с обязанностями секретаря Ника. По сути, она была почти его заместителем. И за последние два года стала одной из самых близких его подруг.
Ник потер лицо, которое сейчас было красным – даже ярче, чем темно-рыжие волосы Сьюзен.
– Сожалею, что так получилось. Ты меня напугала. Не надо было подкрадываться.
– Я и не подкрадывалась! – Сьюзен обошла его стол. Джинсы ладно сидели на ее гибкой фигурке, а зеленая рубашка была как раз под цвет ее зеленых глаз. – На что ты смотрел? Я трижды покашляла, пытаясь привлечь к себе твое внимание, но ты был слишком увлечен.
Ник отодвинулся от окна так, чтобы она со своего места не смогла разглядеть то, что происходило на улице. Она прищурилась:
– Ага. Так, значит?
– Понятия не имею, о чем ты. – Он скрестил руки на груди, вызывающе глядя на нее.
Сьюзен не стала церемониться. Она приподнялась на цыпочки и заглянула ему через плечо.
– А, вижу! Красный «мустанг»! – Она покачалась на пятках с хитрой ухмылкой и, скрестив руки, закатила глаза, делая вид, что размышляет над увиденным. – Дай-ка подумать… Кто же может ездить на такой машине? Хм! Я кое-что слышала о красном «мустанге». Кто же мне о нем говорил? Подожди. Это был ты. Ты сказал мне, что остановил Рокси Тремейн на красном «мустанге». Это было два дня назад.
Ник подвинул кресло к столу, открыл ближайшую папку и уставился на нее.
– Я не смотрел на красный «мустанг». – «Не очень долго смотрел».
Сьюзен хмыкнула:
– Я думаю, что смотрел. Вернее, не на машину, а на пассажирку.
Ник перевернул страницу. Ему нравилась Сьюзен. Она была отличным диспетчером, у нее была потрясающая интуиция, помогавшая в расследовании преступлений, она отменно готовила бамию и понимала в футболе лучше, чем любой из знакомых ему парней. К несчастью, она также обладала весьма едким чувством юмора и могла очень больно укусить, если ослабишь бдительность.
Сьюзен оперлась ладонями о его стол, наклонилась вперед и насмешливо сказала:
– Ты не хочешь признать, что все еще питаешь слабость к Рокси Тремейн, верно? Некоторые вещи не меняются.
В школе Сьюзен Рокси не любила; мало кто из девушек ее любил. Конечно, она не знала Рокси так, как знает ее Ник. Или, вернее, как он ее знал. Под маской невозмутимой, уверенной в себе отличницы скрывалась застенчивая девчонка с горячим сердцем. Как и все прочие, он вначале думал, что она сторонится его из-за надменности, из-за того, что считает себя выше других. Но когда он узнал, что за безупречным фасадом таится испуганная девчонка, сердце его растаяло, превратившись в мокрую лужицу.
Ник Шеппард, грубиян, хулиган, не признающий никаких авторитетов, по уши влюбился в девушку-недотрогу. В конечном итоге он обнаружил, что ему она тоже не но зубам. И это был один из самых мрачных моментов в его жизни.
Но несколько недель между двумя вышеперечисленными открытиями с кристальной ясностью запечатлелись в его памяти, и именно поэтому он так остро ощущал ее присутствие в городе сейчас. Химическая реакция, некогда бушевавшая между ними, не ослабла ни на йоту. Правда, сейчас они были на противоположных концах спектра.
Теперь из них двоих он был тем, кто знает, кто он и куда идет, а Рокси, похоже, растерялась в жизни.
Что-то ее изменило. К лучшему или к худшему – это еще предстояло выяснить. Но он непременно об этом узнает. В этом состояла его работа: наблюдать за жителями Глори.
Ник заерзал на стуле и перехватил изумленный взгляд Сьюзен:
– Что?
– Хочешь об этом поговорить?
Ник скривился:
– Не о чем говорить. Рокси вернулась в город. Ты это знаешь. Я это знаю. И сейчас уже, наверное, весь город об этом знает.
– О да. Все говорят о том, как изменилась Рокси. Никогда бы не подумала, что Рокси способна перекраситься в ослепительную блондинку.
Ник пожал плечами:
– В этом городе ничего нельзя скрыть.
– Я об этом ничего не знаю. – Сьюзен присела на краешек его стола и принялась вертеть в руках стакан с карандашами. – Я знаю несколько секретов, о которых большинство горожан ничего не знают.
– Например?
Сьюзен презрительно фыркнула:
– Эти секреты не были бы секретами, если бы я всем подряд их разбалтывала, верно?
Ник приподнял бровь.
Сьюзен в ответ тоже приподняла бровь:
– Ты тоже ответил на звонок по 911 из ее дома, и ты тоже об этом ничего не сказал. Должно быть, ты тогда говорил с ней.
Да. И тогда же она страстно его поцеловала. Так, что он после этого был на таком взводе, что если бы до этого принял виагру, то пришлось бы вызывать «скорую».
– Я разговаривал с ней, но не переживай. У меня иммунитет. – Пожалуй, он был единственным человеком в Глори, который мог смело утверждать такое. Он, конечно, реагировал на нее как мужчина. В смысле инстинктивных реакций. В этом смысле иммунитета у него на нее не было, как не могло быть ни у одного нормального мужика из плоти и крови. Но что касается эмоциональной составляющей, Рокси Тремейн всегда останется для него вне зоны досягаемости. Она не для него, и баста.
– Знаешь, а она развелась.
Ник оторвал глаза от папки, но понял свою ошибку, когда Сьюзен встретила его взгляд широкой улыбкой.
– Плохо, – сказал он. – Кофе остался?
Сьюзен закинула ногу на ногу и покачала ножкой.
– Конечно, кофе есть. Налей мне тоже чашку, ладно?
Ник неохотно поднялся на ноги.
– С удовольствием. Два пакетика сливок и один сахару – не беспокойся, я помню. – Он налил им по кружке, затем принёс кофе на свой стол.
– Развод может объяснить перемену в ее прическе. Наверное, Брайан ей изменял. – Лицо Сьюзен приняло озабоченное выражение. – Ни за что бы не подумала, что Брайан способен на предательство, но, очевидно, так оно и есть.
Ник не хотел спрашивать, что она имела в виду, но затянувшаяся пауза была слишком мучительной. Он вздохнул и поставил кружку на стол.
– Ладно, считай, что я заглотил наживку. Каким образом развод объясняет цвет волос Рокси?
– Когда кто-то тебе изменяет, это сильно бьет по самооценке. Даже такая непробиваемая женщина, как Рокси, не может от этого не страдать. И тогда возникает желание изменить себя: волосы, работу, все, что угодно.
Даже такая, как Рокси… интересно, что Сьюзен это сказала. Таких женщин, как Рокси, немного – странная смесь силы и хрупкости.
– Такое непреодолимое желание, что женщина не просто перекрашивает волосы, но еще и пупок себе протыкает и делает заодно татуировку?
Сьюзен открыла рот.
– У Роксаны Тремейн татуировка? Bay, ни за что бы не подумала. – Сьюзен на минуту задумалась, а затем пожала плечами: – Хотя она вполне может носить тату и быть уверенной в том, что эта татуировка ее украшает. – Сьюзен подошла к окну. – Большинство знакомых мне женщин не могут безболезненно из брюнетки превратиться в блондинку и при этом продолжать выглядеть как… ну, как Рокси. Она красивая.
– Я не замечал.
Сьюзен презрительно на него посмотрела.
– Она принадлежит к тем немногим счастливицам, кто и без косметики отлично выглядит. – Сьюзен с сожалением покачала головой. – Поэтому ее трудно любить другим женщинам.
Ник придвинул кресло к столу и поставил локти на стол.
– Сьюзен, ты для чего-то сюда пришла или просто решила меня достать?
Сьюзен повернулась к окну.
– И то и другое. Тебе звонил мэр. Очередное сокращение бюджета.
– Ты шутишь! Нас уже урезали на двенадцать процентов. Дальше уже некуда.
– Я так ему и сказала, а он сказал, что нам всем придется затянуть пояса. Я сказала ему, что у нас и поясов-то нет, потому как нам пришлось отказаться от них во время последней серии сокращений бюджета, но моя речь, похоже, не произвела на него должного впечатления. – Сьюзен замолчала и посмотрела через плечо. – А вот и Рокси с братом.
Ник захлопнул папку и стиснул зубы. Проклятие, он ее не увидел. У Ника заныла шея. Он был зол на себя за то, что повел себя как мальчишка.
Ему плевать, просто любопытно, и все. Если у них с Рокси и было что-то общее, то это неприязнь к этому городишке. Здесь все и вся было расставлено по полочкам, всем и вся приклеены ярлыки. Рокси связывали по рукам и ногам амбиции ее матери и ее, Рокси, стремление к абсолютному совершенству, точно так же как его держала в плену всеобщая убежденность в том, что он плохо кончит и ничто не в силах го изменить.
Но в действительности кое-кто все же смог его изменить. Вернее, этих кое-кого было двое. Его больно ранило то, что Рокси его забраковала. Настолько больно, что у него возникло желание взяться за свою никчемную жизнь и направить ее в правильное русло. Вскоре он понял, что если хочет перемен, то должен все сделать сам и плевать на мнение других. По этой причине сразу по окончании школы он переехал к дяде в Атланту, где устроился разносчиком пиццы и поступил в колледж. И еще просто ради интереса пошел на курсы уголовного права.
Там он познакомился с детективом по имени Ли Парселс, который преподавал на этих вечерних курсах. Ли, суровый коп, проявил интерес к парню с проблемами, и именно Ли посоветовал Нику выбрать карьеру служителя закона.
Совет Ли оказался кстати. Ник перевелся в юридический колледж и через четыре года окончил его. Сразу после получения диплома специалиста по уголовному праву Ник поступил на работу в департамент полиции Атланты. Он жил и дышал работой, а вне дежурства слушал радио – криминальные сводки. В конечном итоге его взяли в группу Ли. Ник считал, что ему отчаянно везет. О лучшем он и мечтать не мог.
И Ли, готовый помочь мудрым советом, всегда был рядом. Он помогал Нику ориентироваться в коварных и опасных водах охраны порядка. Все шло очень хорошо до тех пор, пока Ли не встретил женщину по имени Барбара Томас.
В то время Ник подумал, что то была обычная полицейская операция: хозяин избил двалцатидвухлетнюю блондинку-стриптизершу на глазах у толпы распаленных мужиков. Ник принял вызов, искренне посчитав, что происшествие это так себе, не из разряда серьезных. После недолгого сопротивления подозреваемого задержали. Как раз в этот момент подъехал Ли. В том, что старший инспектор приехал на место задержания, не было ничего необычного. Ник тогда не придал этому приезду особого значения. Позже он с отчетливой ясностью припомнил этот момент.
Он припомнил, как Ли смотрел на потерпевшую и как она, округляя глаза, расписывала, как ее избивал босс, сильно сгущая краски. Ли взялся отвезти потерпевшую в больницу, а Ник отвез подозреваемого в КПЗ.
Лишь семь месяцев спустя Ник увидел в этом происшествии странные несообразности. Вывод был очевиден – Ли Парселс, коп, для которого оперативная работа была всем, коп, который следовал каждой букве закона, по уши влюбился в красивую искательницу приключений. К тому времени как их роман закончился, Ли уже успели предъявить обвинения в фальсификации улик, вмешательстве в ведение расследования и лжесвидетельстве.
Когда стало известно, что Ник помогал Службе внутренней безопасности в проведении расследования против Ли, свои же товарищи-колы сочли его предателем. Как-то так вышло, что ему доставались исключительно ночные смены в самых неблагополучных районах города. Всякий раз, когда он вызывал поддержку, подкрепление прибывало на место слишком поздно. Чудом избежав пули наркомана, Ник решил положить на стол оружие и значок. Ему крупно повезло, что в то же самое время шериф Томпсон в городе Глори собрался в отставку.
Ник протер глаза и отодвинул папку. Сейчас все это было в прошлом. Старые друзья остались там же, где и его прежняя работа. Ни работу, ни бывших друзей он не мог вспоминать без горечи. Все, чему он хотел научиться сейчас, – это искусству отдыхать и расслабляться, чтобы снова стать человеком, а не полицейским роботом и любить жизнь такой, как она есть, любить это маленькое чудо – городок Глори, штат Северная Каролина.
– Конечно, тебе это неинтересно, – задумчиво протянула Сьюзен, – но за рулем был Марк. – Она повернулась к нему спиной и уставилась в окно, примерно так, как это делал раньше Ник, – Он классно выглядит, ты не находишь?
– Марк? – Ник пожал плечами. – Наверное.
– Он сегодня прямо душка. Мне никогда не нравились мужчины такого типа, но улыбка у него удивительно сексуальная. Интересно, почему мне в школе не приходило это в голову?
– Возможно, потому что ты была слишком увлечена Брайаном Паркером.
Сьюзен состроила гримасу.
– Хорошо, что мне не удалось его подцепить. – Она ехидно посмотрела на Ника. – Кстати, Тод из «Фаст-Март» сказал, что Марк обмолвился о том, где Рокси собирается проводить каждое утро в течение нескольких недель.
Последовала длительная пауза, лишь тикали дешевые часы на стене. Ник вновь открыл папку и принялся сосредоточенно изучать отчет.
Сьюзен вздохнула.
– Ты не собираешься спрашивать, да?
– Нет, не собираюсь. – Он перевернул страницу, не прочитав ни одного слова.
– Отлично. – Она перешагнула через упавшие жалюзи и прошла к двери. – Ты упрямый, Ник Шеппард, и это хорошо: потому что такой женщине, как Роксана, нужен упрямый мужчина. Она вместо матери будет работать с группой Розы Тиббон в доме престарелых в Пайн-Хиллз, – ехидно сообщила Сьюзен. – Возможно, тебе пора посетить твою тетушку Клару.
Давно он у нее не был. С неделю уже. Ник благоразумно уперся взглядом в отчет.
Сьюзен проплыла к двери.
– Не забудь передать Рокси от меня привет. Я раньше не слишком ее любила, но ту, что могла, обесцветив волосы и сделав татуировку, явиться в Глори, я, пожалуй, могла бы назвать своей подругой.
