Текст книги "Ничего не обещай"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

– Слава Богу, вы оказались поблизости, инспектор! – Танди захлопала ресницами, заигрывая с Ником, когда он склонился надлежащей без сознания Лилой Тремейн и взял ее руку, нащупывая пульс.

Рокси стояла у подножия кровати с телефоном в руке. Она только что звонила по 911 и не успела его положить. Ник отпустил руку миссис Тремейн.

– Пульс в норме. Я думаю, она просто в обмороке.

– Рокси пристально смотрела на мать. Глаза у нее были закрыты и руки лежали скрещенные на груди, однако цвет лица был вполне здоровый, и дышала она вполне ровно. Даже будучи больной, мама умудрилась выглядеть настоящей леди. Ночная рубашка се, состоящая из бесчисленных слоев прозрачной ткани, отдавала немую дань уважения всем тем фильмам, в которых снималась Одри Хепберн.

Танди громко прищелкнула языком.

– Я не знала, что кто-то в этом возрасте и в это время суток падает в обморок.

– Или так громко кричит, – добавил Марк, присаживаясь в мягкое, даже слишком, кресло у окна. – Скарлетт О’Хара снова правит балом. Того, кто дал ей эту книгу, когда она была еще ребенком, следовало бы пристрелить.

Рокси украдкой посмотрела на Ника и тут же об этом пожалела. Его серые глаза потемнели, и его шляпа шерифа съехала набок, придавая ему эдакий разбойничий залихватский вид. Полицейская форма не смогла закамуфлировать тот непередаваемый шарм, который свойственен всем плохим парням, и Нику в особенности. На самом деле он легко бы сошел за стриптизера в наряде копа.

Чтобы вытряхнуть из головы нежелательные мысли, Рокси спросила:

– А «скорая» не приедет?

У мамы вздрогнули ресницы, но глаз она не открыла.

– Они уже в пути, – сказал Ник. – Я просто случайно оказался ближе к вашему дому.

Танди, стоящая по другую от Ника сторону кровати, тоже склонилась над больной.

– Лично я думаю, что она притворяется. Никогда не видела настоящих больных, чтобы они складывали руки на груди. Словно она умирает на сцене.

Руки у матери расслабились, и одна из них соскользнула вниз.

Рокси прищурилась. Не может быть, чтобы мать притворялась. Это было слишком даже для нее, не так ли?

Ник тоже прищурился.

– Марк, ты не мог бы принести кувшин воды? Ледяной воды?

Марк усмехнулся и встал с кресла.

– Конечно! Сейчас принесу.

Губы матери вытянулись в упрямую тонкую линию, но никаких иных движений она не производила.

Марк спустился на первый этаж. Было слышно, как он хлопает дверцей холодильника. Рокси скрестила руки на груди.

– Ник, что ты собираешься делать с ледяной водой?

Он усмехнулся:

– Собираюсь вылить ее на твою маму, разумеется.

– Это ее оживит?

– Как ничто другое. Жаль, что прическа испортится.

Губы у матери побелели, так крепко она их сжимала. Рокси не смогла сдержаться и ухмыльнулась. «Ничего, мамочка. Урок пойдет тебе на пользу».

Танди заморгала:

– Ледяная вода? Разве нельзя просто положить ей на грудь эти лопатки, кажется, дефибрилляторы, и пустить ток? Я видела, как врачи это делают в сериале «Скорая помощь». Это точно ее оживит. Вроде бы док оставил нам эти штуковины. – Танди сделала вид, что ищет «волшебный» прибор.

Рокси замаскировала смех, сделав вид, что закашлялась.

– Сначала ледяная вода, а потом ток. – Ник улыбнулся, наблюдая за тем, как брови у Лилы Тремейн начали сходиться к центру. – Итак, начнем с ледяной воды.

Танди восхищенно на него смотрела.

– Вас научили этим трюкам на семинарах по оказанию первой помощи?

– На самом деле нет. Я видел, как это делается в кино.

Ник широко улыбнулся.

– Это стандартная процедура для таких случаев. – Он посмотрел прямо в глаза Рокси и тихо добавил – Поверь мне, Тремейн.

У Рокси по телу разлилось тепло.

Даже сейчас тело ее очень живо откликалось на его присутствие.

Марк громко топал, поднимаясь по ступеням с кувшином ледяной воды в руке. На рубашке его спереди было мокрое пятно.

– Я немного пролил, но вот этого, думаю, хватит.

Миссис Тремейн громко застонала, замотав головой из стороны в сторону.

– Роксана, – слабым голосом позвала она. – Где Роксана?

У Марка вытянулась физиономия. Он смотрел на кувшин с явным сожалением.

– Не спеши выливать воду. Она еще вполне может нам понадобиться, – заметил Ник и отошел в сторону, чтобы распаковать аптечку неотложной помощи.

Рокси подошла к кровати, стараясь держаться от Ника как можно дальше, и взяла мать за руку.

– Мама, я здесь.

У матери задрожали ресницы. Она распахнула глаза:

– Что случилось?

– Ты потеряла сознание.

– В самом деле? Я, кажется, помню… О да, я здоровалась с Марком и тобой, когда… – Она уставилась на Рокси, вернее, не на нее, а на ее волосы. Миссис Тремейн закрыла глаза словно от невыносимой боли. – О!

– Она снова в обмороке! Дайте мне кувшин! – Танди попыталась отнять у Марка кувшин.

Миссис Тремейн резко открыла глаза и уставилась на Танди:

– Кто вы?

Танди поставила кувшин на тумбочку, вытерла руки о штаны, затем схватила руку Лилы Тремейн и крепко, по-дружески ее тряхнула.

– Меня зовут Танди Спиллерс. Думаю, вы не помните моего лица, потому что вы всегда смотрели мимо меня, когда я попадалась вам навстречу. Я домработница Рокси.

Миссис Тремейн высвободила руку из крепкой хватки Танди, глядя на нее словно на привидение, Танди невозмутимо улыбалась.

– Можете называть меня Танди. Единственный раз, когда я упала в обморок, случился, когда я была беременна. – Она наклонилась к миссис Тремейн и участливо спросила: – Вы ждете ребенка?

– Танди! – сдавленно воскликнула Роксана.

Сначала раздался смех Ника, потом и Марка. Мама гордо вскинула голову.

– Я не беременна! – Она схватила Рокси за руку. – Роксана, прошу тебя! Я больна и не хочу, чтобы в моей комнате присутствовали посторонние. – Она отыскала взглядом Ника и скривилась так, словно ей стало еще больнее. – Или полицейские.

Танди заморгала:

– Это я посторонняя? Как же так? Когда вы останавливались у миз Рокси, я стирала ваше нижнее белье!

Ник фыркнул.

Рокси осторожно высвободила руку.

– Мама, Танди приехала, чтобы присматривать за тобой. Доктор Уилсон сказал, что не может найти для тебя сиделку.

Миссис Тремейн презрительно фыркнула:

– Мне не нужна сиделка, раз ты здесь.

– Плохо. – Марк потер подбородок. – В Глори нет другой такой женщины, у которой имелась бы собственная горничная.

– Это так, – поспешила подтвердить Рокси. – К тому же Танди отлично готовит. Мне еще очень повезло, что удалось ее сюда привезти. Вce дамы нашего района пытались ее у меня переманить.

Миссис Тремейн окинула Танди придирчивым взглядом с головы до ног.

– В самом деле?

Танди захихикала:

– Будто бы я стала работать на этих заносчивых уродов, помешанных на теннисе! Взять, к примеру, жену доктора. Да у нее в теле столько силикона, что хватит заделать все щели на твоем чердаке! А жена судьи Тернера угробила три «БМВ» и «лексус» в придачу, потому что весь, день пьет мартини. Она прямо там, на кухне миз Рокси, предложила мне перейти к ней за двойное жалованье.

Рокси нахмурилась:

– Когда это было?

– Примерно шесть месяцев назад, до того как мистер Паркер решил, что он…

– Верно, – поторопилась перебить ее Рокси, с угрозой взглянув на Танди. – Я помню ту вечеринку. – Разумеется, она не помнила этой конкретной вечеринки, но сейчас не до разбирательств.

Миссис Тремейн вздохнула:

– Мне не нужна горничная, Я хочу, чтобы Роксана была со мной, – Она вновь взяла дочь за руку, на этот раз крепче. – Мне больше никто не нужен.

Этой женщине надо было стать актрисой. Ну что же в эту игру можно играть и вдвоем.

– Мама, ты права, – сказала Рокси.

Миссис Тремейн просияла.

– Мы с Марком останемся с тобой, а Танди возьмет на себя твою работу в благотворительных фондах.

Миссис Тремейн вдруг перестала улыбаться.

– Мою… мою благотворительную деятельность? – Она посмотрела на Танди, окинув взглядом ее розовый спортивный костюм и ярко-рыжие кудряшки.

Танди ухмыльнулась, продемонстрировав оранжевые от шкварок зубы.

Миссис Тремейн приподнялась с подушек.

– Уж точно она не возьмет на себя мою благотворительную работу!

– Тогда, может, кто-нибудь из Клуба взаимопомощи… Разве Дот Уивер…

– Эта подлая, мстительная, бесчувственная особа, которая пыталась подсидеть меня, заняв мое место председателя Общества садоводов? Она призывала провести внеочередные выборы, мотивируя это тем, что я потратила собранные деньги на пирожные к чаю, не поставив вопрос на голосование! Никогда в жизни я не была в такой ярости.

– Хорошо, не Дот Уивер. А как насчет Бренды Саллинс? Она могла бы…

– Нет, она бы не могла. Бренда, конечно, душка, но она не в состоянии лед отыскать в разгар зимы. В прошлом году ее назначили ответственной за проведение благотворительного базара кондитерских изделий домашнего изготовления, и большей неразберихи я за всю свою жизнь не припомню. Столов не хватало, никто из жюри вовремя не явился, она забыла заказать ленточки – просто взяла и забыла! Нет, она точно не подойдет.

Рокси приподняла брови.

Миссис Тремейн сурово посмотрела на нее и со вздохом сказала:

– Ну ладно, хорошо. Мисс Танди может остаться со мной, пока ты и Марк…

Марк встрепенулся:

– Эй, минуточку…

– И Марк, – повторила мама, – возьмете на себя мои волонтерские обязанности. Я составлю список.

– Отлично! – сказала Рокси.

Ник, который молча наблюдал за развитием событий, повернулся к окну, откуда доносился слабый звук сирены.

– «Скорая помощь» на подходе. – Он собрал вещи и направился к двери. – Я приведу их сюда. Надо удостовериться в том, что миссис Тремейн больше ничего не угрожает.

Рокси посмотрела на мать, ожидая, что та скажет «спасибо», но взгляд матери был устремлен куда-то вдаль, поверх головы Ника, а зубы презрительно поджаты.

Рокси было стыдно за мать, но Ник, похоже, не удивился. Он приподнял шляпу, попрощавшись с Танди, кивнул Марку, обменялся с Рокси взглядом и направился к двери.

– Мама! – сказала Рокси. – Тебе следовало бы поблагодарить инспектора Шеппарда.

Лила презрительно фыркнула:

– Он всего лишь сделал то, за что ему платят.

Рокси развернулась и направилась к двери.

– Рокси! Куда ты идешь?

– Сказать Нику, что ты ему благодарна, даже если это не так! – Рокси, громко топая, чтобы не слышать ответа матери, пошла вниз.

Ника она застала возле его машины.

– Ник, я хотела…

«Скорая» с громким завываньем вписалась в поворот на подъездную дорогу. Машина остановилась, сирену выключили, и из кареты «скорой помощи» выпрыгнули мужчина и женщина.

Ник вкратце объяснил им, что случилось, и Рокси вновь с удивлением отметила ту разительную перемену, что произошла в нем. Прежний Ник гонял на бешеной скорости, курил, пил, как только представится удобный повод, зависал в компаниях до глубокой ночи и не признавал авторитетов. Он спорил с учителями и регулярно пропускал занятия. Он был последним парнем, которого Лила Тремейн сочла бы достойной парой своей дочери.

Впрочем, Рокси была польщена, когда Ник обратил на нее внимание. Он был легендарной личностью в городе, и все знали, что он ухлестывал только за самыми симпатичными девушками. Потом… Никто никогда не дарил Рокси таких ощущений, как Ник. Даже в девятнадцать лет он был чертовски хорошим любовником. Она зябко поежилась при мысли о том, насколько, должно быть, он хорош как любовник сейчас.

Поблагодарив Ника, бригада «скорой помощи» вошла в дом.

Как только медики скрылись за дверью, Рокси обратилась к Нику:

– Как я сказала, мама хотела тебя поблагодарить.

– Нет, не хотела, – сухо ответил он.

– Ну, она бы сказала тебе спасибо, если бы не расстроилась из-за того, что мы навязали ей Танди.

– Танди здесь ни при чем. Просто твоя мать меня не любит. Никогда не любила.

Рокси вздохнула:

– Она думает, что ты создаешь проблемы.

– Так и было шестнадцать лет назад. Мне светила тюрьма, и она об этом знала. Все об этом знали. – Его серебристые глаза скользили по ней. – Даже ты об этом знала.

Да, она знала. Отчасти именно поэтому ее так тянуло к нему, тянуло с самого начала – за его наплевательское отношение ко всему тому, что давило на нее, клонило к земле. Хотя сейчас все было по-другому. Сейчас ее уже ничто не отягощало. Она была свободна и… ну, она не знала, что еще могла сказать ценного о новой себе, но в ней хватало решимости выяснить это. Так почему бы не сделать это прямо сейчас?

Она подошла к нему вплотную и провела пальцем по значку у него на груди.

– Сейчас ты не похож на плохого парня.

– Потому что теперь я не плохой парень. Я – власть и закон. – Он окинул ее долгим взглядом, и Рокси, к своему удивлению, заметила в его глазах сожаление. Ладонь его сомкнулась вокруг ее запястья. Пальцы его были такими теплыми. Он медленно отвел ее руку.

Рокси не могла отвести, взгляда от его серых глаз – смесь серебра и сланца с голубыми крапинками.

– Ник, я…

– Нет, Рокси, не надо. – Он отпустил ее руку и отступил на шаг. Вид у него был несчастный. Не дав ей ничего сказать, он развернулся и направился к своей машине. – Я, пожалуй, вернусь в офис. Надеюсь, твоя мама скоро поправится.

Вот так, как тогда. Он уходил.

Черт, так не пойдет! Рокси сделала шаг к нему:

– Ник?

Он замер, взявшись за ручку дверцы машины. Глаза его потемнели.

– Да? – Мозг ее лихорадочно заработал.

– Ты не мог бы… оставить у меня дефибриллятор? Нa случай если у нас закончится ледяная вода?

В глазах Ника мелькнуло удивление, потонувшее в низком, приятного тембра смехе. В уголках его глаз пролегли лучистые морщинки. От этой его улыбки сердце ее забилось в ускоренном темпе. Ей всегда нравилось, как он смеется.

И, не давая себе времени на раздумья, Рокси шагнула к нему, закинула руку Нику за шею и прижалась губами к его губам.

И в ту секунду, как губы их встретились, тот огонь, что продолжал тлеть все эти годы, вдруг превратился в ревущий пожар. Внезапно новый Ник стал Ником прежним, жарким и пылким, требовательным и неукротимо страстным. Он прижал ее к себе так, что она сразу почувствовала его эрекцию.

Она провела рукой по его волосам, ладони его скользнули вниз, он сжал ее ягодицы, и дрожь наслаждения пронзила ее.

Где-то далеко хлопнула дверь, и этот звук привел его в чувство. Что он делает, черт возьми? Одно прикосновение Рокси, и он снова стал безумно влюбленным девятнадцатилетним парнишкой. Он забыл, как сильно Рокси могла его возбуждать.

Ник подавил стон, стремясь обрести контроль над ситуацией. Дышал он часто и хрипло. Черт, он уже не тот отчаянный импульсивный мальчишка. Теперь он взрослый мужчина, наделенный ответственностью. Он научился ценить жизнь. Ему ни к чему идти на поводу у своего либидо всякий раз, как оно заявляет о себе. Пора загнать волка назад в клетку.

Он взял себя в руки и отпустил ее, отступил. Тело его мучительно ныло, требуя логического завершения.

Рокси уронила руки и поежилась.

– Bay.

– Да, вау. – Он не мог заставить себя не смотреть на ее губы. Нежные и розовые, они словно напрашивались на поцелуи.

Она улыбнулась. Щеки ее раскраснелись.

– Совсем как в старые времена.

Едва ли какие-то другие слова могли быстрее привести его в чувство. Все действительно было как в старые времена. Тогда он играл с огнем, и сейчас ему грозила та же участь.

Она смотрела на него с озорной улыбкой.

– Но на этот раз неуправляемый ребенок не ты, а я. – Рокси протянула руку и медленно повела по застежке его рубашки. У Ника пересохло во рту. Вот сейчас очень кстати было бы применить хлопушку – чтобы оглушить и приструнить разыгравшееся либидо.

Как раз в тот момент, как рука ее достигла его ремня, Ник выдохнул.

– Нет, – мрачно заявил он. – Рокси, мне надо идти.

Ее голубые глаза расширились от удивления.

– Прямо сейчас?

– Мне нужно возвращаться в офис.

– Разве ты не можешь задержаться на часик? Мы могли бы вспомнить старое.

– У меня работа.

Она улыбнулась ему улыбкой искусительницы:

– Но это не значит, что ты не можешь иногда поцеловаться с женщиной.

– Я не могу целоваться с тобой, – твердо заявил он.

– Почему? – раздраженно спросила она. – Я теперь уже не замужем.

– Дело совершенно не в этом. – Дело в его способности, вернее, в его неспособности себя контролировать, мыслить трезво и принимать взвешенные решения. И еще в том, как грудь Рокси прижималась к его груди, как сережка в ее пупке шаловливо подмигивала ему из просвета между топом и шортами.

Ник развернулся и забрался в машину. Захлопнув дверцу, он завел двигатель, не рискуя даже взглянуть на нее еще раз.

– До свидания, Тремейн. Передай брату, что как-нибудь я к нему загляну.

С этими словами он уехал. Рокси смотрела ему вслед, и глаза ее были холодны как лед, а губы припухли от его поцелуев.

Все было точно так же, как в прежние времена.

Из окна спальни наверху, Марк, пока бригада «скорой помощи» укладывала свои приборы, наблюдал за тем, как Рокси, круто повернувшись, решительной походкой направилась к дому. Интересно.

Если честно, неожиданный развод Рокси и Брайана его обрадовал. Он, конечно, ни за что не станет говорить об этом сестре. Многие пытались приободрить его во время развода с женой, рассказывали о недостатках и несовершенствах Арни. Им казалось, что они оказывают ему услугу. Но это не помогало.

И Рокси это тоже не поможет. Ей еще предстоит найти свою дорогу к миру с самой собой. Хотя… Он посмотрел на дорогу, туда, где только что стояла машина Ника. Хотелось бы, чтобы эта встреча не принесла ей новую боль и разочарование.

Марк вернулся в спальню матери и раздраженно огляделся. Спальня была белой. Вся. Не кремовой, не светло-серой, а именно белой, ослепительно белой, наглядный пример того, что можно считать образцовым штампом из фильмов о Юге времен Гражданской войны. Кровать под белым балдахином, простыни с кружевным подзором, пуховое одеяло, салфетки, шторы на окнах, ковер, туалетный столик, книжные полки – все белое и в кружевах с рюшами. Даже безделушки в комнате и те были белыми – свечи, рамки для фотографий, подушки, горкой сложенные на кровати, несколько книг, пара пейзажей (хотя и изобилующих белыми пушистыми облаками) да мамино лицо были единственными цветными пятнами в этой белой комнате. Марк перевел взгляд на мать:

– Надеюсь, ты счастлива.

Она отвела глаза и взяла с тумбочки зеркальце и тюбик с губной помадой.

– Не понимаю, о чем ты.

Несколькими отработанными мазками она нанесла номаду.

– Тебя бы следовало отшлепать за ту сцену, что ты закатила лишь потому, что тебе не понравился цвет волос Рокси.

Мать положила помаду на тумбочку и взяла пудреницу.

– Я не закатывала сцен. Я упала в обморок. Я так ослабла, а тут еще такой шок…

– Ты все это подстроила. С самого начала. Готов поспорить, ты видела Рокси, когда она выходила из машины, и все спланировала, пока мы говорили с доктором.

На скулах Лилы Тремейн появились два, красных пятна.

– Я ничего такого не делала.

– Ты мне это говоришь!

– Впрочем, все не важно. Бедная Рокси! Удивительно, как Брайан разрешил ей так испортить волосы. Ему всегда удавалось держать в рамках ее импульсивную натуру.

Марк сунул руки в карманы.

– Мама, оставь Рокси в покое. Она не нуждается в твоей помощи. Это тебе нужна ее помощь.

– Но не могу же я заставить себя не беспокоиться о собственной дочери! Я позвоню Терезе в «Укладку и завивку» и запищу Рокси к ней. Я уверена, что Тереза сделает с ее головой что-то приличное.

– Ты не станешь этого делать, – с тихой угрозой сказал Марк.

Лила Тремейн поджала губы.

– Но ее голова – просто ужас.

– Пусть что хочет, то и носит у себя на голове. Это ее дело. Если она решит изменить прическу, стиль одежды или вообще всю свою жизнь, то это будет ее выбор, а не твой.

Марк направился к двери.

– Ты уж меня извини, но мне надо распаковать вещи. Рокси и Танди могут занять две комнаты наверху. А я устроюсь в своей старой комнате внизу.

– Хочешь держаться от меня как можно дальше, – желчно заметила миссис Тремейн. – Есть вещи, которые никогда не меняются.

Марк остановился и оглянулся на мать.

– Верно, – медленно проговорил он. – Некоторые вещи никогда не меняются. Даже когда перемены необходимы.

Лила нахмурилась:

– Ты всегда был трудным ребенком. Рокси никогда так не испытывала мое терпение, как ты.

– Она никогда не говорила тебе «нет». Но у меня такое чувство, что кое-что должно измениться.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Ты не могла бы составить список того, что должно быть сделано по твоей благотворительной работе? Мы с Рокси готовы приступить к своим новым обязанностям с завтрашнего дня.

Мать выдвинула ящик прикроватной тумбочки и достала маленький блокнот. Исписав страницу, она вырвала листок и протянула его Марку:

– Вот список моих обязанностей на неделю.

Марк подошел к кровати и, взяв список, пробежал по нему глазами.

– Господи! Ты дома хоть бываешь?

– Зачем мне бывать дома? Он все равно пустой. – Лила поджала губы и опустила голову на подушки. – Я целыми днями одна, но вам, похоже, нет до этого дела.

На верхней губе Лилы выступили крохотные капельки пота, и на какой-то миг она превратилась в женщину своего возраста – на вид ей можно было дать шестьдесят два, и ни годом меньше. Марк посмотрел на руки матери. Они были такими же белыми, такими же бесцветными, как одеяло, на котором они лежали. Кожа на руках сморщилась и обвисла.

Мать не была той железной леди, какой он всегда ее считал. Она была женщиной из плоти и крови, и сейчас, хотя она и не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал, она была слаба, как котенок.

Марк наклонился и похлопал ее по руке:

– Прости, мама. Ты многое делаешь для этого города. Мы с Рокси будем выполнять всю твою волонтерскую работу, пока мы здесь.

Лила неуверенно улыбнулась сыну.

– Я запишу Рокси к парикмахеру прямо сейчас. Надо, чтобы она сходила туда до того, как будет с кем-то встречаться от моего имени. О чем она думала, когда перекрашивалась в этот ужасный цвет? Может, у них в Роли так принято? – Лила поджала губы. – Я никогда не хотела, чтобы они с Брайаном туда переезжали. Он вполне успешно мог бы заниматься своей адвокатской практикой здесь.

– Ты этого не ожидала, когда толкнула Рокси в его объятия, верно?

Мать заморгала:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Брайан и Рокси любят друг друга.

– Ладно. – Со списком в руке он направился к двери. – Мы с Рокси завтра же приступаем к работе. А пока тебе надо поспать.

– Марк?

Он остановился у двери и оглянулся.

Во взгляде матери гнев боролся с чем-то еще. Наконец она вздохнула, и плечи ее опустились, словно сложились крылья у бабочки. Глаза ее наполнились слезами.

– Спасибо тебе, – выдавила она.

– Пожалуйста. – Марк вымучил улыбку. Временами сарказма в нем хватало на двоих, но циником он не был. Не был, несмотря на то, что Арни вырвала его сердце и растоптала в грязи. Да, он стал жестче, недоверчивее, но женские слезы действовали на него все так же сильно, особенно когда эти слезы были настоящими. Как, например, сейчас. – Спи. Мы будем здесь, если тебе понадобимся.

Он тихо прикрыл дверь и остановился, прислонившись к ней спиной. За последние двадцать четыре часа мир перевернулся с ног на голову. Его темноволосая застенчивая сестренка превратилась в блондинку и секс-бомбу, одержимую желанием соблазнить городского шерифа, а его мать с сердцем из камня превратилась в хрупкую, плаксивую, растерянную женщину. Видит Бог, ему надо выпить.