Текст книги "Метка тьмы"
Автор книги: Карен Ченс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Карен Ченс «Метка тьмы»
Глава 1
Глава 1
Как только увидела некролог, я сразу поняла, что у меня серьезные неприятности. Сам факт того, что на нем значилось мое имя, говорил сам за себя. Единственное, чего я не знала – это, как они вышли на меня, и кем является тот малый, который решил подшутить надо мной. Чувство юмора никогда не было сильной стороной Антонио. Мне так и не довелось выяснить, было ли это результатом того, что он мертвец, или он от рождения был угрюмым сукиным сыном.
На экране моего офисного компьютера вместо обычной эмблемы туристического агентства высвечивалась дата смерти. Выглядело это так, будто часть газетной страницы была отсканирована, а затем установлена фоновым рисунком на компьютере, и его не было там, когда я полчаса назад уходила за салатом. Если бы я не была настолько ошарашена, то смогла бы оценить это по достоинству. Я и не подозревала, что кто-то из амбалов Тони имеет хотя бы малейшее представление о компьютерах.
Я рыскала по сейфу в поисках своего оружия, мне оно было жизненно необходимо после прочтения некролога с предсказанием моей ужасной смерти сегодня вечером. У меня на квартире имелось оружие получше, наряду с несколькими другими сюрпризами, но возвращаться туда мне, скорее всего, не стоило. Если я и ожидала каких-либо неприятностей, то считала, что они не стоят риска ношения скрытого оружия, и потому единственным, что я держала при себе в сумочке, был маленький газовый баллончик на случай ограбления. После более трех лет относительной безопасности я начала сомневаться в необходимости даже подобной предосторожности. Я стала небрежной и могла только надеяться, что это не станет причиной моей смерти.
Под моим именем шла статья с подробным описанием неприятного инцидента, в котором я попала в перестрелку с неизвестным и получила две пули в голову. Статья датировалась завтрашним днем, но столкновение должно было произойти в 8:43 сегодня вечером на Пичтри стрит. Я взглянула на часы; без двадцати восемь, таким образом, мне дали фору целый час времени. Такая щедрость не в характере Тони. Самое лучшее, что мне пришло в голову, почему я еще не мертва – это то, что просто пристрелить меня слишком легко для парня, который только и делал, что убивал людей. Для меня он приберег нечто особенное.
Я, наконец, нашла свой Смит-Вессон 3913 под рекламным проспектом для круиза в Рио. В голове у меня возник вопрос, не знак ли это свыше. Но у меня нет ни единого шанса сделать ноги из страны без наличных, и к тому же сексапильная, голубоглазая блондинка сразу же бы бросалась в глаза среди всех этих черноглазых сеньорит. Кроме того, я не знала, есть ли сейчас у Тони партнеры в Бразилии, но я не стала бы ручаться, что у него не осталось старых связей. Когда ты живешь так долго, что можешь вспомнить, как напоил до бесчувствия Микеланджело, у тебя волей-неволей найдется несколько нужных знакомых.
Я выудила из своей сумки пакет леденцов, освободив отделение под оружие, и запихнула в него Смит-Вессон. Оно было как раз в пору, как будто сделано под него, собственно для этого оно и предназначалось. Я купила свое первое оружие и три сумочки к нему почти четыре года назад по рекомендации федерального агента Джерри Сайделла. Как и большинство людей, он думал, что я с приветом, но так как благодаря мне была обезврежена одна из самых больших криминальных группировок в Чили, он согласился дать мне несколько бесплатных советов. Он помог мне выбрать 9-миллиметровый полуавтоматический пистолет, который удобно помещался в моих маленьких руках и при этом являлся достаточно мощным средством устрашения для любого двуногого.
– За исключением призраков и гулей, – сказал он тогда с усмешкой. – Но с ними ты уж как-нибудь справишься сама.
Кроме того, в течение двух недель он ежедневно водил меня учиться стрелять и обучал до тех пор, пока я спокойно не стала попадать в угол сарая, практически не промахиваясь. Всякий раз, когда мне предоставлялась возможность, я практиковалась, чтобы не забыть этот навык, так что на данный момент я могла с уверенностью сказать, что смогу попасть в сарай при условии, что он будет достаточно большим и стоять на расстоянии около десяти футов от меня. В глубине души я надеялась, что мне никогда не придется стрелять ни во что, кроме мишени. И это не моя вина, что у меня нет способностей к этому.
Мне кажется, что Джерри по-своему полюбил меня – я напоминала ему его старшую дочь – и потому он хотел убедиться, что я твердо стою на ногах. Он думал, что я попала в дурную компанию, будучи слишком молодой, чтобы быть осмотрительной, и сделала правильный, по его мнению, выбор, когда одумалась и приняла решение изобличить своих сообщников. Так он объяснил тот факт, что двадцатилетняя сирота знала всю подноготную крупнейшей преступной группировки, иначе мне просто не откуда было узнать об этом, но эта уверенность основывалась на вере, что «колдовство – это фигня», как выразился он. Джерри не верил в сверхъестественное, нисколечко. Так как я не хотела, чтобы он упрятал меня куда-нибудь в маленькую обитую войлоком палату, я не распространялась о своих видениях, или в какой непосредственной близости он находится от гулей и призраков.
Ко мне всегда как магнитом притягивало духов. Возможно, это одно из проявлений ясновидения; я не уверена. Тони всегда с осторожностью относился к тому, что мне дозволено изучать, мне кажется, что он боялся, как бы я, узнав чересчур много, не нашла какого-нибудь способа использовать свои способности против него, так что я не слишком осведомлена о своем даре. Конечно, может статься, что моя привлекательность для призрачного мира заключается просто в том, что я могу их видеть: должно быть это чертовски угнетает, когда ты часто посещаешь кого-то, кто даже не ведает о твоем присутствии. Нельзя сказать, что они слишком часто наведываются ко мне, но им определенно доставляет удовольствие похваляться передо мной.
Иногда это совсем даже не плохо, как в случае со старушкой, которую я повстречала в переулке со сбежавшим подростком. В большинстве случаев я вижу призраков во плоти, особенно если они новые или могущественные, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, кем она является. Она была там в качестве ангела-хранителя для своего внука, которого помогала растить. Женщина умерла, когда ему исполнилось десять. Как только сожитель ее дочери поселился у них, то начал избивать мальчика. И меньше чем через месяц ее внук сбежал из дома. Она сказала мне, что не для того десять лет воспитывала его, чтобы бросить сейчас, и была уверена, что Бог не будет против подождать ее еще немного. По ее просьбе я дала ему достаточно денег, чтобы он смог купить билет на автобус до Сан-Диего, где жила ее сестра, и только потом пошла дальше. Естественно, я не стала рассказывать об этом Джерри. Он не верил ни во что, чего не мог увидеть, коснуться или пристрелить, что, в общем-то, сильно ограничивало темы для разговоров. Само собой разумеется, он также не верил и в вампиров, по крайней мере, до тех пор, пока однажды ночью его не настигли несколько парней Тони и не разорвали ему горло.
Я знала, что случится с Джерри, потому что предвидела его последние несколько секунд, когда входила в ванную. Как обычно, у меня было яркое, полноцветное, подробное и личностное видение о резне, из-за него я чуть не поскользнулась и не сломала себе шею о гладкий пол ванной. Как только у меня немного поутихла дрожь в руках, достаточно, чтобы удержать телефон, я набрала экстренный номер Программы Защиты Свидетелей, но агент, которая взяла трубку, отнеслась к моим словам с подозрением из-за того, что я отказалась сообщить, каким образом узнала, что должно произойти. Она сказала, что свяжется с Джерри, но по тону ее голоса, можно было догадаться, что женщина не испытывает особого восторга от возможности срыва своих выходных. Тогда я связалась с главным головорезом Тони – вампом по имени Альфонс – и напомнила ему, что он может и так узнать, куда правительство спрятало меня, не рискуя вызвать недовольство Сената убийством людей, которые даже не в курсе происходящего. Джерри был бесполезен для них, потому что его сведения устарели.
Мне всегда не очень везло в попытках изменить результаты своих видений, но я надеялась, что упоминания Сената будет достаточно, чтобы заставить Альфонса подумать дважды. Сенат – группа очень древних вампиров, устанавливающих законы, и менее сильные должны соблюдать их. Это не значит, что они заботятся о роде человеческом больше, чем Тони, просто им нравится вседозволенность от того, что для всех они только миф, и они пойдут на все, лишь бы не привлекать внимание смертных. Убийство агентов ФБР из разряда действий, которые, как правило, сильно выводят их из себя. Но Альфонс только отделывался от меня стандартными отговорками, в то время как его мальчики отслеживали звонок. В итоге, единственное, что было в моих силах, это – сделать так, чтобы к тому времени, когда кто-нибудь из них доберется до моей двери, я уже была на автобусе, отъезжающем из города. Я рассудила так, что раз правительство никогда не признает факта существования вампиров, то их возможности оградить меня от них не слишком велики.
Я поняла, что мне нужно разбираться со своими проблемами самостоятельно и более трех лет я ни разу не пожалела о принятом решении. До сих пор.
Я не стала брать из офиса ничего, кроме оружия: единственной вещи, находящейся поблизости, от которой действительно зависит твоя жизнь – это способствует концентрации на первостепенных задачах. Не то, чтобы мой девятимиллиметровый мог сильно навредить вампиру, но Тони часто для незначительных поручений использовал обычных бандитов. Я очень надеялась, что он не счел меня достойной для найма профессионала. Меня не столько волновала мысль получить несколько пуль в мозг, сколько перспектива закончить свои дни в качестве одной из его игрушек. Он никогда не позволил бы мне превратиться в вампира, потому что у него однажды уже был экстрасенс, который став вампом, полностью утратил свои парапсихические способности, а он считал, что мой дар слишком полезен, чтобы рисковать им. Сейчас меня беспокоило, что он мог решиться сыграть в рулетку моей жизнью. Если я потеряю способности, то после обращения он мог оставить меня при себе и заставить отрабатывать в каком-нибудь притоне, прислуживая ему. В противном случае у него будет бессмертный специалист с гарантированной лояльностью, так как действительно трудно пойти против желания вампира, который обратил тебя. В любом случае это была беспроигрышная для него ситуация, если только он удосужится отрешиться от своего гнева достаточно надолго, чтобы понять это. Я проверила пистолет, убедившись, что в нем была полная обойма. Если они поймают меня, я не сдамся без борьбы, и если и без того плохая ситуация станет еще хуже, то последнюю пулю я пущу себе в рот прежде, чем я назову этого ублюдка мастером.
В отличие от прошлого раза, сейчас мне нужно кое-что сделать прежде, чем я поймаю тачку в направление к своей новой жизни. На всякий пожарный, вдруг мальчикам Тони взбрело в голову немного уклониться от крайнего срока, и они подстерегали меня у парадного входа, я, стараясь действовать как можно быстрее, с горем пополам выскользнула из агентства через окно в уборной. Когда видишь по телевидению, как это делает кто-то другой, все кажется настолько легким. Для меня это закончилось ободранным бедром, оторванной штаниной и прокушенной губой, от попытки сдержать проклятия. В конце концов, я справилась и приземлилась в темном переулке между крытой автостоянкой и «Ваффл-хаус». Падение было непродолжительным, но очень нервирующим. Знакомые переулки внезапно стали казаться прекрасными укрытиями для бандитов Тони, и каждый шум звучал, как взводимый револьвер.
Яркие галогенные лампы «Ваффл-хауса» освещали автостоянку, заставляя меня чувствовать себя прекрасной мишенью, пока я пересекала ее. Слава Богу, ряд телефонов находился в тени с боку здания. Я встала рядом с тем, который работал, и вытащила немного мелочи из своего кошелька, но в клубе никто не взял трубку. Покусывая губы, я отсчитывала телефонные гудки, дождавшись двадцатого, я успокаивала себя тем, что это еще ничего не значит. Сейчас ночь пятницы, и просто никто не в состоянии услышать телефон среди шума, или не было свободной минутки, чтобы ответить, потому как все заняты.
Потребуется время, чтобы добраться туда пешком, так как мне нужно постараться сделать это как можно незаметнее, и при этом избежать вывиха лодыжки в своих новых, выше колена сапожках на высоких каблуках. Я купила их, потому что они хорошо смотрятся с симпатичной, кожаной мини-юбкой, в чем убеждала меня продавщица, и я рассчитывала пощеголять в них сегодня в клубе после работы, но они явно создавались не для быстрого передвижения. Я, предположительно, очень сильная ясновидящая, но как вы думаете, накануне меня посетило какое-нибудь видение о возможной необходимости обуть теннисные туфли или хотя бы что-нибудь на плоской подошве? Черт, нет, конечно же. Точно так же, как я никогда не выигрываю в лотерею. Все мои видения из разряда мути, которая состоит из кошмаров и приводит к серьезным проблемам с пьянством на фоне эмоционального стресса.
Была одна из тех жарких ночей в Джорджии, когда воздух ощущается на твоей коже подобно плотному одеялу, а влажность зашкаливает. Легкая пелена тумана вырисовывалась в свете фонарных столбов, но все равно основное освещение шло от луны, сверкающей на скользких от дождя улицах и превращающей в серебро лужи. Ночь обесцветила здания в центре города, и они приобрели расплывчатый цвет, переходящий от легкой бледности в полумрак и совсем скрывая вершины небоскребов. Этой ночью исторический район города казался застывшим в прошлом веке, особенно когда я проходила мимо дома Маргарет Митчел на Вест-Пичтри. Когда один из конных экипажей, которые развлекают туристов, проехал по перекрестку, это выглядело совершенно естественно – за исключением того, что он несся галопом, и чуть не переехал меня.
У меня была лишь секунда, чтобы оценить напуганные лица туристов, которые изо всех сил держались за свои места сзади, прежде чем экипаж, отскочив от тротуара, исчез из поля зрения, свернув на другую улицу. Я вытащила свое покрытое грязью тело из сточной канавы и с подозрительностью осмотрелась вокруг. Услышав веселый смех за своей спиной, я поняла, каким образом эта тяжеловесная старая кляча решилась установить новый рекорд скорости. След призрачной дымки, почти неразличимой от мелкого дождичка, повис над землей. Я распознала этот метафизический звук.
– Порция! Это было не смешно!
Снова раздался звонкий смешок, и передо мной появилась довольная южная красавица, во всем своем кринолиновом великолепии.
– О, да брось, это было забавно. Ты видела их лица? – Веселье искрилось в этих глазах, которые были более голубого оттенка, чем мои собственные. Сегодня ночью они имели цвет клубящихся облаков в небесах.
Я вытащила из сумки платок, чтобы вытереть сапоги.
– Я думала, что ты не будешь больше так делать. Если ты отпугнешь туристов, с кем тогда будешь забавляться?
Уже больше не осталось компаний, согласных делать вид, что у Атланты, как у Саванны и Чарлстона, есть еще не приевшийся исторический район, выгодный для гужевых прогулок. Если Порция будет продолжать развлекаться в том же духе, то, несмотря на то, что южному очарованию удалось пережить урбанизацию, которая выдвинула такие проверенные временем достопримечательности как Мир Кока-Колы, Центр Си-Эн-Эн и линии Метрополитена Атланты – они будут обречены.
Порция, глядя на меня, надула губки, настолько соблазнительно, что должно быть неоднократно практиковалась в этом перед зеркалом, пока была жива.
– Ты не понимаешь шуток, Кэсси.
Я бросила на нее недовольный взгляд, поскольку пыталась очистить от брызг грязи кожу, но все, чего добилась, – только размазала ее. Никогда не выглядела шикарно в бегах.
– Я очень люблю шутки, но только не сегодня вечером.
Дождь пошел сильнее, и капельки проходя через Порцию, разбрызгивались о бетон. Терпеть не могу этого. Выглядит так, будто смотришь телевизор с чересчур сильными помехами.
– Ты не знаешь, где Билли Джо?
Я называю Билли Джо своим духовным стражем, но это не совсем верно. Чаще всего он – заноза в заднице, который бывает иногда очень полезен, но только не тогда, когда я не нуждаюсь в этом. Билли – это то, что осталось от ирлано-американского игрока, который неудачно припрятал карту в рукаве в 1858 году. Несколько разъяренных ковбоев, которые небезосновательно предположили, что их обманули, запихнули его в мешок и бросили в Миссисипи. К счастью для него, во время посещения одной графини, он нашел у нее крупное, уродливое ожерелье, которое выполняло функцию своего рода сверхъестественного аккумулятора, собирающего магическую энергию из мира живых и сохраняющего ее на случай необходимости. Когда его дух покинул тело, он прижился в ожерелье, которое часто посещал, чтобы отдохнуть, для чего другие призраки использовали более прозаические вещи, например склепы. Это дало ему достаточно мощи, чтобы продолжить существование, но именно мои случайные выплески живой энергии позволили ему стать настолько мобильным. Я нашла ожерелье в лавке старьевщика, когда мне исполнилось семнадцать, и с тех пор я и Билли были неразлучны. Разумеется, он не смог бы передать мое сообщение в клуб, все равно мне пришлось бы идти туда самой, но он мог послужить в качестве наблюдателя на случай, если какие-нибудь плохие парни подберутся слишком близко ко мне. Само собой разумеется, я могла найти его, а именно попросить кого-нибудь из призраков оказать мне услугу.
В Атланте много призраков, и большинство из них абсолютно заурядные, действующие по принципу «давайте надоедать кому-то до тех пор, пока не решим через него свои проблемы, а затем уберемся восвояси», типичным представителем этого вида был Билли Джо. Было также несколько духов-покровителей и случайных психических отпечатков, которые технически были не совсем призраками. Отпечатки похожи на сверхъестественные театры, которые прокручивают одно и то же кино много раз, пока вам не захочется заорать. Поскольку обычно это что-то трагичное, то постоянно натыкаться на них мало приятно. В течение двух месяцев после переселения сюда я проводила все свое свободное время, изучая улицы города, и в первую очередь искала зоны отпечатков. Я нашла около пятидесяти мест, связанных с поджогом города во время Гражданской войны, но большинство из них были слишком слабыми, чтобы вызывать у меня что-то большее, чем приступ боли. Но был еще один крупный отпечаток между моей квартирой и агентством, где когда-то собаками был разорван раб. После того как однажды попалась в него, я выбрала более длинный обходной путь. У меня было достаточно своих собственных воспоминаний, которые я желала бы поскорее забыть; и мне не нужны были кошмары других людей.
Порция, однако, не относилась к отпечаткам. Иногда я думала, что она намного хуже их. Она относилась к разряду тех призраков, которые воспроизводят трагические моменты своей жизни, переживая их вновь и вновь, но не как бессмысленное кино. У этих привидений пунктик, они подобны одержимому человеку, которому нужно мыть руки по пятьдесят раз на дню. Они не привязаны к определенному месту, и могут преследовать вас повсюду, распространяясь о том, что беспокоит их 24 часа в день, семь дней в неделю. Я отбила у Билли Джо охоту к этому сразу же, чтобы потом не раздражаться попусту. Его расстраивало то, что он умер в расцвете лет, но мне и раньше приходилось слышать подобные серенады от множества приведений, все они сводились к «нереализованным во время жизни возможностям».
К сожалению, я застала Порцию в болтливом настроении, и у меня ушло более десяти минут, чтобы выяснить – после детального описания пуговиц из слоновой кости, которые она пришила на свое так и не одетое свадебное платье – что она не видела Билли Джо. Как обычно. Большую часть времени я желаю, чтобы он провалился куда-нибудь, но он никогда не теряется, пока в нем не возникнет необходимости. Мое недовольство, должно быть, отразилось на лице, потому что Порция оборвала свое повествование на середине, когда два офицера затеяли ссору друг с другом из-за последнего свободного танца в ее карточке. Это была одна из ее любимых историй, и было ясно, что ей не нравится моя невнимательность.
– Кэсси, ты не слушаешь меня. Что-то случилось? – Сердито постукивая своим маленьким кружевным веером, сказала она и была, безусловно, права.
– Тони нашел меня, и я должна срочно покинуть город. Но сначала нужно зайти в клуб, и для этого мне необходим наблюдатель.
Сразу же, как только произнесла это, я поняла, что лучше было бы держать свой рот на замке. Глаза Порции округлились, и она в восторге захлопала своими одетыми в перчатки изящными ладошками.
– О, как увлекательно! Я помогу!
– Гм, это действительно благородно с твоей стороны, Порция, но я не думаю …, то есть я хочу сказать, что до клуба можно добраться различными путями, и ты не сможешь вести наблюдение за всеми.
Но Порция глянула на меня своим стальным взглядом, и я тот час уступила. Большую часть времени она была любезной душечкой, но стоило вам расстроить ее, и дела могли быстро приобрести плохой оборот.
– Я найду помощников, – пообещала – Они будут вроде свиты!
Она исчезла в водовороте юбок, а я загрустила. Некоторые из друзей Порции были еще более надоедливы, чем она, но лучше пусть будут такие наблюдатели, чем вообще никаких. Главное, мне не придется волноваться о том, что парни Тони заметят их. Даже если он пошлет вампиров, они ничего не увидят.
Как бы странно это не звучало, многие существа из сверхъестественного сообщества не верят в призраков. О, ну разве что согласятся, что возможно и есть какая-нибудь неуспокоенная душа, которая бродит вокруг своей могилы в течение некоторого времени, пока не примет неизбежное. Но лишь единицы поверят, если я расскажу, сколько духов после смерти слоняется в непосредственной близости от них, сколько различных типов их существует, и насколько активными бывают некоторые. Такие привидения, как Порция и Билли Джо, для сверхъестественного сообщества, все равно, что вампиры для человечества – всего лишь старые байки и легенды, в которые не верят из-за отсутствия доказательств. Что я могу на это сказать? Это – фантастический мир.
Через несколько минут я, запыхавшаяся и с ноющими стопами, но невредимая, была у клуба. Появиться здесь, на все сто было дурацкой идеей. Даже если никто не следил за мной, десятки людей в агентстве и моем доме знали, что я работаю тут несколько дней в неделю. К тому же клуб находился лишь в квартале от Пичтри, и такое совпадение мне не очень нравилось. Если это закончится моей смертью, то я планировала вернуться и преследовать Тони. Но я не могла уехать, не предупредив моего соседа по комнате и не обсудив с ним его дальнейшие действия. У меня достаточно грехов на моей совести, чтобы добавлять к ним еще одну загубленную жизнь.
В клубе были высокие потолки, при взгляде на которые, в глаза бросались незаделанные стальные балки, бетонные стены, сплошь покрытые различными надписями, а танцпол, занимавший большую часть помещения, был просто огромен, но этой ночью в свете дискотечных ламп крутилось слишком много народу, что заставляло его казаться тесным. Я была рада толпе, так как в ней вероятность моего обнаружения становилась меньше. Осторожно зайдя через черный ход, я не встретила на своем пути никаких проблем – во всяком случае, ни какие убийцы не размахивали передо мной пистолетами.
Один из барменов заболел, таким образом, им нужен был человек на замену, и Майк, увидев меня, тут же попытался уговорить взять на себя эти обязанности. В нормальных условиях я не стала бы возражать, так как моя основная работа, в отличие от его, несмотря на необычность, не отличалась обилием чаевых. Я гадала на Таро три ночи в неделю. И хотя мне никогда не нравились карты, я использовала их, потому что от меня этого ожидали. Но мне не нужно было всматриваться в архаичные символы, чтобы узнать, что произойдет. Мои видения представали цветным кино с объемным звуком и были более подробными. Но большинство людей предпочло бы стандартные способы гадания тому, что я могла предложить. Как я уже говорила, я лучше вижу ужасные события. Несмотря на это, сегодня вечером я упустила шанс заработать несколько лишних долларов. Я не считала работу бармена достойным способом проведения своего последнего часа в жизни.
– Что скажешь? – во всю глотку проорал мне Майк, имитируя Тома Круза с бутылками ликера под шумные аплодисменты толпы.
Вздохнув, я полезла в сою сумочку. Мои пальцы сжались вокруг засаленной колоды карт Таро, которая была подарком на десятилетие от моей старой гувернантки, Евгении. Какая-то колдунья в шутку заговорила их для нее, и я держала их при себе ради развлечения завсегдатаев. Как правило, гадания, действовавшие по принципу кармического кольца-определителя настроения, имели сверхъестественную особенность давать достоверный расклад в денежных вопросах. Я сконцентрировалась и вытащила карту. Это оказалось не совсем то, что я ожидала увидеть.
– Башня, – началось громкое вещание, прежде чем я запихнула ее назад в колоду на самое дно сумки.
– Что-нибудь хорошее? – успел спросить Майк, прежде чем его внимание отвлекла симпатичная блондинка. Я просто кивнула и поспешила уйти, смешавшись с толпой, чтобы он ненароком не услышал еще чего-нибудь. Из моей битком набитой сумки доносилось лишь приглушенное брюзжание, но мне не нужно было слышать его, чтобы узнать, что мне предсказано. Башня означает колоссальные, катастрофические перемены, из разряда тех, которые полностью переворачиваю твою жизнь. Я уговаривала себя тем, что могло быть и хуже – могла выйти карта Смерти – но от этого мне не становилось легче. Башня – единственная карта из колоды, которой я боялась больше всего. У Смерти может быть много разных толкований, и большинство из них не в буквальном смысле, но Башня всегда указывает на неприятность для любого, кто хочет спокойной жизни. Я пригорюнилась – что еще за напасть?
Наконец, преодолев море тел в черных одеяниях, я обнаружила Томаса с подносом использованных стаканов в карцере, так Майк называл подвальное помещение. Как всегда он выглядел очень аппетитно, если ваш тип – стройные, мускулистые, с кожей нежно золотистого оттенка и соболиными волосами, которые доходят до талии, когда он не стягивает их. Его лицо нельзя было назвать идеалом красоты, для этого оно выглядело излишне грубоватым из-за высоких сильно выступающих скул, но тонкость других черт восполняла этот недостаток. Его волосы, за исключением нескольких выбившихся прядей, обрамляющих лицо, были собраны в толстою косу. Это верный признак того, что Томас работал, так как в свободное время он предпочитал ходить с распущенными волосами. Майк выбрал для него в качестве униформы черную шелковую рубашку в тонкую сеточку, целью которой было больше продемонстрировать, чем укрывать, обтягивающие черные джинсы, которые сидели на нем как вторая кожа и черные кожаные ботинки до середины голени. Он выглядел, как гвоздь программы в стрип-клубе, а не как официант, но такая экстравагантная, вызывающая слюнки, сексапильная униформа была натянута практически на весь обслуживающий Готов персонал. В своем наряде я совсем не выделялась и выглядела как любой из них.
Приблизительно с год назад Майк прикинул, что Атланте вполне хватает кантри-вестерн баров, и тогда он переоборудовал верхние этажи семейной рюмочной в продвинутый клуб, а цоколь в мечту Гота. У некоторых местных жителей это вызвало недовольство, но молодежной тусовке он пришелся по вкусу. Томас идеально вписывался в окружающую обстановку и был постоянно при деле, но нервировало меня то, что из ночи в ночь ему приходилось тратить уйму времени на то, чтобы отклонять предложения поразвлечься. По крайней мере, я думала, что он отклоняет их, так как он никогда никого не приводил на квартиру. Но иногда я задавалась вопросом, учитывая его внешность, заработок, и специфику работы, не было ли это в некоторой степени связано с какой-нибудь из моих нераскрытых способностей к манипуляции.
Томас сейчас выглядел значительно лучше, чем когда я впервые увидела его, ошивающегося в местном приюте с пустым взглядом, так хорошо знакомым мне по моим дням, проведенным на улице. Лайза Портер, управляющая и добровелец-попечитель познакомила нас, когда я в очередном порыве сделать что-нибудь полезное для общества зашла туда. Мы разговорились, сортируя новые пожертвования одежды на кучки пригодной для носки, требующей починки и годной разве, что на тряпье для уборки. Это что-то да говорило о личностных качествах Томаса, так что в ту же ночь я порекомендовала его Майку, и после краткого собеседования на следующий день он был нанят на работу. Майк потом неоднократно повторял, что это было самое разумное решение о найме, которое ему приходилось принимать – никаких болезней, никаких жалоб и плюс фантастическая внешность. Я была не совсем согласна в отношении последнего: выглядел он действительно эффектно, но на мой вкус ему не доставало какого-нибудь прыща или шрама, некой отметины на его полностью безупречной бледно-золотистой коже, чтобы казаться более земным. Он напоминал нежить сильнее большинства вампиров, с которыми я была знакома, и обладал стальными нервами и бесшумной поступью. Но он был живым, и пока я по-настоящему не втянула его в свои неприятности, и буду держаться далеко от него, он, скорее всего, таковым и останется.
– Томас, есть минутка?
Я не ожидала, что он услышит меня сквозь музыку, которую ди-джей ставил так громко, что ломило уши, но он кивнул. Я не думала, что находясь здесь, он может каким-нибудь образом оказаться в курсе происходящего. Пока мы пробирались через толпу, я удостоилась злобного взгляда от женщины с фиолетовыми дредами и черной помадой на губах за то, что умыкнула главную достопримечательность. А может ей не угодила моя футболка со смайликами или не понравились сережки. На работу в клуб я старалась одеваться как Готы или настолько приближенно к ним, насколько могла себе это позволить, чтобы не выглядеть слишком ужасно – рыжеватым блондинкам не очень идет черный. Я быстро уяснила, что никто не воспринимает всерьез гадалку, у которой одежда пастельных тонов. Но в выходные дни я имела полное право выглядеть, как мне нравится, а не так будто иду на похороны. Моя жизнь и так была достаточно безрадостной без всяких ухищрений.
