Текст книги "Метка тьмы"

Автор книги: Карен Ченс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Не знаю, приходилось ли Томасу ранее сталкиваться с боевыми магами прежде, но он явно недооценил этого. Одна из крошечных бутылочек Приткина полетела ему в голову, окатывая его красноватым веществом, похожим на кровь, но разъедающим как кислота. Томас не отпускал его, но жидкость, попав ему в глаза, в мгновенье ослепила его. Приткин сделал непонятный жест рукой, похожий на дергание невидимой веревки, и два ножа, торчащие из голема, полетели обратно в его сторону. Один впился в ногу Томасу, другой практически отсек ему запястье. Он осел на колено, и Приткину удалось вырваться. Маг увернулся от ножа, брошенного Луи-Сезаром, уклонился от удара Томаса, одновременно направляя на меня оружие.

Я не думала; я реагировала, это-то, скорее всего, и спасло меня. Моя рука взлетела вверх, и два газовидных ножа полетели в Приткина, выбивая оружие из его рук, не давая ему стрелять. Но, так или иначе, несколько пуль вылетело из него, но они безопасно растворились в глине голема. Я удивленно глядела на него. Он выглядел настолько неуклюжим, что было трудно поверить, как быстро он может перемещаться. Но стоило его разъяренному хозяину бросить лишь слово, как спустя секунду голем был уже в другом конце комнаты и боролся с Луи-Сезаром. Француз пронзал его своей рапирой снова и снова, но у того не было ни одного жизненно-важного органа, чтобы поразить его. Он уклонялся от его ударов, несмотря на то, что они были настолько быстры, что я могла лишь подозревать о них, но, несмотря на это, они медленно отодвигали его к дальней стене и уводили от места схватки.

Приткин прокричал что-то и бросился на меня с гранатой в ладони. Томас метнулся к нему подобно пуле, выпущенной из револьвера, но столкнувшись с холодной струей воздуха, упал наземь и лежал без движений. Спустя долю секунды, я поняла почему, стоило чему-то, ощущающемуся мной как гигантская невидимая рука, схватить сковать меня, вместе с моим браслетом. Это было подобно маневру, использованному темным магом, только на сей раз не было никого, кто мог бы противостоять этому. Приткин перескочил через Томаса и обогнул Рафа, который был также пойман в ловушку заклинания. Вся комната превратилась в застывшую сцену, и я видела, как на лице мага вспыхнула жуткая улыбка. Его глаза встретились с моими, и я поняла, что этот сумасшедший на самом деле намеревается убить меня, даже ценой собственной жизни.

Но и Приткин и я, оба забыли о Мирче. Он проскользнул перед моими глазами темным силуэтом, появившимся из ниоткуда, и, схватив мага за запястье, сломал его и отбросил гранату прочь. Пока я продолжала удивленно моргать, Мирча обхватил горло Приткина и приподнял его над полом. Луи-Сезар появился из-за дивана секунду спустя, оставив за собой кусочки голема, но я видела по его лицу, что он осознает, что провозился слишком долго.

Я по-прежнему не могла пошевелиться, но Рафаэль сумевший освободиться от действия чар, отбил пару небольших склянок, находящихся в непосредственной близости от него с помощью пиджака Мирчи, чтобы избежать соприкосновения с ними. В этот момент взрыв гранаты сотряс комнату, разбрасывая штукатурку с потолка проливным дождем вниз, и рассыпая по полу осколки стекла, которые тяжелым артиллерийным залпом вылетали из-за штор. Наконец освободившись от хватки невидимой руки, откашливаясь и задыхаясь от штукатурочной пыли, почти оглохшая от громкого звона в ушах, я осела на стул.

Мой затравленный взгляд метнулся к Приткину, однако тот был полностью обездвижен, чего нельзя было сказать об его арсенале. Но Луи-Сезар начал бормотать что-то себе по нос, отчего летящие предметы замедлились. Раф схватил два пузырька, зависшие перед его лицом и засунул их внутрь корзины, предварительно высыпав из нее на кафель композицию из высушенных цветов. Закрыв ее плетенной крышкой, он собрал остальные предметы из парящего арсенала и добавил их к своей коллекции. Я наблюдала как крышка поднимается и опадает под ударами пленников изо всех сил пытающихся вырваться на свободу. Один оставшийся, вне поля зрения остальных, пытался незаметно прокрасться ко мне, медленно перемещаясь по полу. Я уставилась на него, пытаясь определиться, какую нужно применить защиту, чтобы не разбить стекла и не окатить себя содержимым склянки, но браслет лучше меня знал способы борьбы с ней. Он потянул мою руку вверх и отправил нож, вдребезги разбивая пузырек. Крошечная фляжка с хлопком растворилась в воздухе, оставляя после себя лишь странный заплесневелый запах.

Голос Мирчи был спокойным, но от этого не менее внушительным: – Отзовите их, маг, или я буду счастлив продемонстрировать кормление по старинке для вас.

Я поверила ему, но Приткин был более упрям, или более глуп. Дробовик, сам по себе взлетевший с пола, направил на меня дуло.

– Как будет угодно, но ваша демоническая шлюшка отправится со мной!

Луи-Сезар прыгнул к оружию и за секунду до выстрела резко дернул его вверх В результате в камине позади меня образовалась приличное отверстие. Дюймом влево, и я бы превратилась в еще большую чем голем, кучку частиц. Град из осколков кирпича и цемента присоединился к облаку пыли, и несколько кусочков на лету врезались в мою кожу. Я вскрикнула, и в следующую секунду комнату охватило нечто похожее на ураганный ветер. Через шторм пыли и обломков, которые кружились вокруг нас, я разглядела, как с Мирчи слетает маска беззаботности, и нечто дикое проступает в чертах его лица. Мне ранее приходилось видеть других вампиров без налета человечности, но ни один из них не был похож на него. Он был ужасен и красив одновременно, с сияющей алебастром кожей, клыками длиной в дюйм и глазами пылающими огненной лавой.

Ветер отбросил Приткина, с силой впечатывая его в стену, отчего на его лице появилось дикое выражение. С его зрением было все в порядке, и все же по его глазам было понятно, что он даже не догадывался, что скрывается под прекрасным фасадом. Он что думал, что члены Сената заслужили свои места благодаря благотворительности? Я была поражена, что этот мужчина дожил до сегодняшних дней.

– Кассандра – моя, – сказал ему Мирча голосом, который мог бы расплавить стакан. – Тронь ее снова и, плевать на Круг, я даю тебе слово, что ты всю оставшуюся вечность будешь молить о смерти.

– Мирча! – Луи-Сезар не сделал попытки коснуться его, но его голос рассекал шторм как кипяток залежи снега. – Пожалуйста! Ты знаешь ситуацию. Есть и другие методы вразумить его.

Ветер медленно стихал, а я дрожала от переизбытка адреналина. Несмотря на то, что Приткин вряд ли смог бы прорваться сквозь мощь Мирчи, удерживающую его распластанным по стене, я шла в его сторону на дрожащих ногах. Несколько струек крови стекали по моему лицу к вороту халата, но я не обращала на них внимания. По сравнению с Томасом я выглядела просто изумительно. Очень потрепанная версия моего прежнего соседа по комнате обыскивала Приткина. Запястье Томаса уже начало срастаться, сухожилия и связки, обновлялись прямо на моих глазах, но его лицо оставалось массой ошпаренной плоти, на которой функционирующим, по-моему, был только один глаз. Меня охватила дрожь от выражения его лица, которое ясно говорило, что единственной причиной, почему маг еще не мертв, является то, что Томас просто не определился со способом, который причинит максимальные страдания.

Я бросила взгляд на лицо Мирчи, но и ему было далеко до спокойствия. Мужчина, которого я знала, всегда был уравновешенным, почти нежным в моем присутствии, он рассказывал причудливые сказки и кошмарные анекдоты, любил наряжаться и не возражал до бесконечности играть в шашки с азартной одиннадцатилетней. Я не была до такой же степени наивной, как Приткин – я знала, что все намного сложнее, чем кажется. Мирча вырос при дворе, где убийство и жестокость были нормой повседневности, где его собственный отец продал двоих своих сыновей в угоду договору, согласно которому никто не гарантировал ему бережного отношения, и вероятней всего он закончил бы совою жизнь в ужасных мучениях, если бы одна цыганка не добралась до него раньше. Все это не располагало к излишкам сострадательности. Или все же была в нем некоторая мягкость? Откровенно говоря я уже не была в этом так уверена.

Я никогда не чувствовала от него угрозы по отношению к себе, будучи ребенком. Он всегда был спокойным, добрым Мирчей со смешливыми карими глазами, с небольшими морщинками в уголках глаз. Было трудно сопоставить этого мужчину с тем, которого я видела сейчас. Эта внушающая ужас черта всегда была в нем, еле сдерживаемая под маской, а я просто была слишком слепа, чтобы разглядеть это? Теперь мне стало о ней известно, и это создавало проблему. Как бы мне не нравился Приткин, я не хотела его смерти. Он мог быть – а вероятнее всего и был – сумасшедшим, но я нуждалась в нем, чтобы получить разъяснения, что со мной происходит, или узнать с кем можно обсудить это. Я однозначно не знала никого другого, кого можно было бы спросить об этом.

– Не убивайте его, Мирча.

– Мы не собираемся убивать его, мадемуазель, – ответил Луи-Сезар, хотя при этом не отводил настороженного взгляда от своего коллеги. Томас полностью обезоружил мага, по крайней мере насколько мы могли видеть. У меня было такое чувство, что многое прошло мимо его внимания, и браслет, кажется, считал также. Он обдавал жаром мое запястье, и стал намного весомее, чем несколько минут назад. Я бы с удовольствием избавилась бы от него – но сейчас для этого было не совсем подходящее время. – На данный момент мы уже находимся в состоянии войны с Темным Кругом; и у нас нет никакого желания развязывать конфликт еще и со Светлым.

– Будь осторожна, – произнес Раф рядом со мной. – Убедись, что он полностью разоружен.

– Он – боевой маг, – категорично отрезал Мирча. – Он никогда не останется безоружным.

– Пока жив, – добавил Томас, и я заметила, что он все еще удерживает сопротивляющийся нож в здоровой руке. Его движения были молниеносными – мне даже показалось, что ему доставляет удовольствие ирония убийства Приткина собственным оружием – но Луи-Сезар оказался несколько проворней. Его рука поймала запястье Томаса в дюйме от груди Приткина.

– Томас! Я не позволю тебе, развязать войну!

– Если вы будете защищать эту тварь, – Приткин чуть не плевал в меня, – то война вам гарантирована в любом случае, сделает он это или нет. Меня послали сюда, чтобы узнать, кем она является и разобраться с нею, если она представляет угрозу. Я ожидал увидеть обычную прорицательницу, пропавшую сивиллу, но это намного хуже, всех моих предположений. А то, что знаю я, знает Круг. Если я не смогу убить ее, ждите, что дюжина, сотня других придет после меня. – Он посмотрел на меня, и если бы взгляды могли бы убивать, то он только что избавил бы свой Круг от проблемы. – Мне приходилось сражаться с одной из таких тварей ранее. Я знаю, на что они способны, и не позволю остаться этому в живых.

Он попытался броситься на меня снова, но всего, чего ему удалось добиться, это чуть не задохнуться от удушья, поскольку невидимая хватка Мирчи сжимала его подобно стальной перчатке. Это казалось странным, потому что лицо Мирчи снова выражало спокойствие. В глазах сверкала лишь легкая заинтересованность, щеки окрасились в нормальный цвет, а губы изогнулись в едва заметной улыбке. Яростного гнева не было и в помине. Я вздрогнула. Эти актерские штучки очень обеспокоили меня. Вновь переведя взгляд на мага, я наконец осознала, что единственным человеком, о котором с уверенностью можно сказать, что он не обманывает меня, был тот, кто только что пытался меня прикончить. Просто великолепно.

– Я не это, – ответила я, оставаясь на безопасном расстоянии. – Не знаю, что вы думаете по поводу происходящего здесь, но я не представляю для вас угрозы.

Он рассмеялся, или скорее прокаркал, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Конечно нет. Я слишком стар, чтобы вызвать интерес ламии. Я выследил и убил одну, на совести, которой было двенадцать загубленных душ невинных младенцев, такие существа испытывают отвращение к людям с жизненным опытом. Я не позволю подобному повториться снова.

Подавив в себе гнев, я развернулась к окну и раздвинула шторы, моему взору предстала картина красновато-коричневого пейзажа со светло-голубым небом. Вокруг ямы, оставленной гранатой, собралась целая толпа, но никто не побеспокоил нас. По-моему, они посчитали, что мы в состоянии сами позаботиться о себе. Я снова повернулась к пропитанному ненавистью лицу.

– А что, если вы ошибаетесь, и я вовсе не та злобная тварь? Вам известен способ убедиться наверняка, прежде чем покончить со мной?

– Я итак уверен. Ни один человек не способен на то, что сделали вы. Это не возможно.

– Несколько дней назад, я согласилась бы с вами. Теперь я думаю иначе. – Я осознала, что мне трудно смотреть ему прямо в глаза. Мне никогда до этого не приходилось сталкиваться с кем-либо, кто так ненавидяще взирал бы на меня. Тони желал моей смерти, но я могла побиться об заклад, что, если бы ему когда-нибудь удалось бы поймать меня, то в его глазах не было бы подобного выражения. Он расценивал меня как огромную мозоль (огромный гвоздь в заднице) или объект сделки, но не как воплощение зла. Даже понимая, что с Приткином не все в порядке, я чувствовала себя виноватой, и это выводило меня из себя даже больше, чем его нападение. Это не я здесь была сумасшедшей убийцей.

– Вы говорите, что охотились на таких тварей прежде. Нет ли какого-нибудь теста, который вы могли бы использовать, чтобы удостовериться в своей правоте? Или вы убиваете любого с подозрительным видом?

– Тесты есть, – процедил Приткин сквозь зубы, словно даже просто общаться со мной было для него пыткой. – Но ваши союзники вампиры не согласятся на них. В них применяется святая вода и кресты.

Я удивленно взглянула на Мирчу, на что он закатил глаза. Какой белиберды начитался Приткин? Чертова Брема Стокера? Демоны может и боялись освященных предметов, но вампы однозначно нет. Семейный герб Мирчи изображал дракона, как символ храбрости, который обвивал крест, как признак принадлежности семьи к католической церкви. Он украшал стену позади его места в Сенате, но думаю, что Приткин был слишком занят, сверля меня взглядом, чтобы заметить. Я подумывала о том, чтобы прочитать ему лекцию по вампиризму, который подобно ликантропии, в какой-то степени являлся метафизической болезнью. Но я сомневалась, что он поверит, в то, что истоком легенды, утверждающей, будто демон вселяется в каждого новообращенного вампира, является массовая истерия в Средневековье. На мой взгляд, Приткин видел демонов повсюду, не зависимо был он там или нет. Фактически, единственными действенными средствами из Голивудского арсенала оружия с вампирами, были солнечный свет – для молодых, и с определенной долей натяжки – чеснок, и то если только использовался как составляющая охранных заклинаний. От простого вывешивания его на двери не было абсолютно никакого эффекта – черт, да Тони обожал брускетты с ним и небольшим количеством оливкового масла.

Мирча не собирался помогать; он лишь усмехался глядя на меня.

– Надо же, я всегда считал, что меньше всего люблю плохое вино и безвкусную одежду. – Он снисходительно улыбнулся, видя выражение моего лица. – Хорошо, dulceaţă. Я думаю, что мы сможем найти где-нибудь несколько крестов. И если не ошибаюсь, то Раф, кажется, держит в плену несколько пузырьков святой воды, пока мы разговариваем.

Раф со своей корзинкой сделал шаг вперед. Мы все с сомнением взглянули на нее, создавалось впечатление, что внутри нее находится горсть мексиканских прыгающих бобов, которым не терпится вырваться наружу.

– Я не согласен на это, – Произнес Томас. – Консул приказала мне охранять Кэсси. Что, если он лжет, и в тех пузырьках содержится кислота или взрывчатые вещества? Вы ведь понимаете, что мы не можем доверять ему.

– Никогда не доверяйте волшебнику, – согласился Раф, словно цитировал что-то.

– Я проверю их, – сказал Луи-Сезар, настолько быстро извлекая пузырек, что у меня не было шанса остановить его. Он не стал выливать это на свою собственную плоть, чего я боялась, но подсунул закупоренный пузырек под нос Приткину.

– Я намерен вылить это вам на руку. Если это не безопасно, то для вас будет лучше сообщить мне об этом сейчас.

Приткин не счел нужным отвечать на это высказывание, его горящий взор по-прежнему был прикован ко мне, словно полная комната мастеров-вампиров беспокоила его меньше, чем то, что могу выкинуть я. Он очевидно пробыл в их окружении не достаточно долго, чтобы улавливать нюансы. Луи-Сезар сказал только, что они не будут убивать его – что все еще оставляло неограниченный простор возможностей. Я бы на его месте беспокоилась, но Приткин был настолько занят демонстрацией мне смертельного негодования, что едва заметил, когда несколько капелек бесцветной жидкости обрызгали его кожу. Все мы пристально следили за ним, можно сказать в ожидании того, что его рука начнет испаряться, но ничто не случилось. Луи-Сезар подошел ко мне, но Томас подставил свое запястье.

Глаза француза сверкнули серебром.

– Будь осторожен, Томас, – произнес он мягко. – Сейчас нет времени на безумства.

Томас отмахнулся от предупреждения.

– В ней может быть яд – возможно он принял противоядие, или желает умереть с нею. Я не позволю причинить ей вред.

– Я возьму ответственность перед Консулом на себя, если что-нибудь произойдет.

– Меня не волнует Консул.

– Тогда тебе стоит проявлять больше осторожности со мной.

Два потока мерцающей энергии возросли настолько, что этого оказалось достаточно, чтобы мурашки покрыли мои руки, и браслет завибрировал на моей коже.

– Довольно! – Мирча взмахнул рукой, и потоки силы в комнате значительно поубавились. Он выдернул пузырек из руки француза и сделал легкий вдох.

– Вода, Томас – это просто вода и ничего больше. – Он передал пузырек мне, и я схватила его раньше, чем Томас сумел возразить.

Я доверяла Мирче, и к тому же, ни браслет, ни моя защита не реагировали на него.

– Ничего.

– Нет! – Томас почти дотянулся до пузырька, но Луи-Сезар отбил его руку ударом своей.

Я поглядела на Приткина, который взволнованно наблюдал за мной.

– До дна. – Я проглотила все. Как и говорил Мирча, это была просто вода, только немного несвежая. Приткин сверлил меня взглядом, словно ожидая, что из моих ушей или чего-то другого начнет клубиться пар. – Удовлетворены? Или вы желаете повесить еще несколько крестов вокруг моей шеи?

– Кто ты? – прошептал он.

Я вернулась к своему стулу, но он был усеян кирпичной пылью, поэтому мне пришлось предпочесть ему диван. Окно разбилось, когда Мирча выбросил гранату через него, поэтому прежде чем сесть мне пришлось стряхнуть осколки стекла на пол. Лучше бы у Приткина имелись какие-нибудь ответы, потому что он действительно бесил меня.

– Усталая, изнеможденная и больная до смерти от вас, – честно ответила я ему.

Мирча рассмеялся. – Ты нисколько не изменилась, dulceaţă.

Приткин не сводил с меня взгляда, и его лицо избавилось от некоторой доли того ужасного гнева.

– Я не понимаю. Вы не могли выпить святую воду и никак не отреагировать на нее, если вы – разновидность демона. Но вы также не можете быть человеком и делать то, чему я был свидетелем.

Мирча разместился на диване предварительно осторожно протерев его своим носовым платком. Он поднял одну из моих босых ног и лениво погладил ее. Я вдруг почувствовала себя намного лучше.

– Я научился, маг Приткин, никогда не говорить никогда вселенной. – Он поглядел на меня с ироничным выражением на лице. – Она насмехаясь подкидывает нам то, о чем мы с особой категоричностью заявляем, что этого не может быть.

Луи-Сезар с надеждой взглянул на меня, и я кивнула.

– Да, я понимаю. Если люди прекратят пытаться убить меня хотя бы на минуту, я расскажу вам о Франсуазе, по крайней мере столько, сколько смогу.

Я быстро поведала про свое второе путешествие, с таким количеством деталей, сколько смогла вспомнить, не упоминая при этом, что по всей вероятности ведьма семнадцатого столетия разгуливала по Лас-Вегасу. Я не хотела закончить свои дни в одной из палат с мягкими стенами.

– Приблизительно то же самое сказал Томас, – прокомментировал Луи-Сезар, когда я закончила. – Но это не то, что я помню об этом.

– Что подводит нас к трем вариантам. – Мирча перечислял, загибая пальцы. – Это и Томас и Кассандра не лгут по одной простой причине, что им привиделась одно и то же одновременно, или они говорят правду. Я не чувствую запах лжи ни в одном из них. – Он посмотрел на Луи-Сезара, и тот кивнул. – И я не могу не отметить нелепость двойной галлюцинации с такой степенью детальности событий, но разве кто-нибудь может опровергнуть, что они были там?

– Что подводит нас к правде. – Луи-Сезар сделал вздох, который очень был похож на облегченный. – И это означает …

Мирча закончил за него. – То, что они изменили историю.

Глава 11

– Этого не может быть. – Я чувствовала твердую уверенность в своей правоте. – Я вижу прошлое; не изменяю его.

– Власть уходит от Пифии, – бормотал Приткин так, словно не слышал меня. – Но нет. Это невозможно. – Внезапно он стал похож на смущенного маленького мальчика. – Пифия не в состоянии никем завладевать. Она не могла передать вам эту способность; она ею не обладала.

– Забудьте об этом на время, – произнес Луи-Сезар с придыханием. В его взгляде, устремленном на Приткина, читалось нетерпение. – Власть Пифии могла дать возможность Кассандре метафизически перемещаться в другие места и времена?

Уверенность Приткина таяла на глазах. – Я должен проконсультироваться со своим Кругом, – ответил он, немного подрагивающим голосом. – Я не был готов к этому. Они сказали мне, что она просто подозреваемая в правонарушении. У Пифии есть наследница. Ее способности не должны были перейти к этому … человеку.

– Какие способности? – Вклинилась я, в качестве эксперимента решив воспользоваться преимуществом того, что теперь снова имела статус человека. Лучше выяснить все, что ему известно заранее, пока он не решил, что я какой-то другой фантастический вид демона.

– Не спрашивайте. – Приткин непреклонно покачал своей головой. – Я не вправе говорить от лица Круга.

– Вы весь вечер пытались действовать от его имени, – сказал Томас, сжав плечо мага так жестко, что если бы сила Мирчи все еще не удерживала его, то он бы дернулся. – Но теперь, когда речь зашла о том, чтобы помочь нам, вы отказываетесь? – Запястье Томаса зажило за исключением уродливого красного шрама; но его лицо не стало выглядеть лучше. Впрочем, кажется, его настроение тоже не улучшилось.

– Я … это опасная информация. Я не могу разглашать ее без разрешения.

– Вы упоминали, что они знают все, что известно вам, – проворчал Томас. – Свяжитесь с ними и получите разрешение.

Приткин дико озирался вокруг, словно ожидал, что кто-нибудь поможет ему. Но так и не нашел никого. – Я попробую, но уверен, что они пожелают встретиться, чтобы обсудить это. И они захотят, чтобы она предстала перед ними. Такой вопрос не решается быстро.

– Как долго? – Поддержал Томаса Луи-Сезар, и их совместное запугивание действовало просто превосходно. Черт, да они и по отдельности отлично с этим справлялись.

Приткин совершил ошибку попытавшись спрятать свою нервозность за грубостью. Он проявил излишнюю бесцеремонность в общении с сенатором. – Я не знаю. Возможно дни.

Голубые глаза Луи-Сезара внезапно вспыхнули серым, подобным ртути блеском, а зрачки почти полностью исчезли. Я задержала дыхание, и не только я. Единственным звуком слышимым в комнате было резкое дыхание Приткина, и оно отдавалось таким громким эхом, словно кто-то подсунул ему микрофон. Мирча резко отпустил мага, и тот бы обязательно свалился на пол, если бы Луи-Сезар не схватил его за рубашку и не впечатал обратно в стену.

Наблюдение за Луи-Сезаром во время боя в казино не убедило меня, что он был здесь самым опасным хищником. Он дрался великолепно, но мне приходилось видеть много отличных борцов за прошедшие годы, и я не являлась сторонником идеи, что рапира, хотя длинная и острая, смогла бы заменить хорошее огнестрельное оружие. Для этого я слишком много времени провела с Тони, более известным, как Оружейный король. Я знала, почему Луи-Сезар пугал меня до смерти – вампир был моей дверью в мир сумасшедших призраков и грязных темниц – но у других людей не было такой проблемы, поэтому мне было не понятно, что в нем настолько ужасало их. Большую часть времени, он выглядел почти милым, благодаря большим голубым глазам и ямочкам на щеках. Но меня, наконец, осенило. Он по-прежнему был прекрасен, но то был блеск торнадо прямо перед его обрушением на город. В эту секунду, я подумала, что возможно, он был в состоянии воплотить тот сумасшедший план в Данте, и действительно смог бы удерживать двадцать вампиров, пока Томас не доставил бы меня в безопасное место. – У нас нет дней, – прошипел он, и кровь полностью отлила от лица Приткина.

Мирча заговорил, и его голос подобно неспешному потоку воды, тек по комнате, утихомиривая нрав и охлаждая пыл. Я почувствовала, как мое сердцебиение замедляется, и мне, наконец, удалось перевести дыхание.

– Может маг Приткин предпочитает связаться со своим Кругом в другом месте? Я думаю, что он дал нам ответ на интересующий вопрос, если не прямо, то косвенно. – Он улыбнулся Приткину. – Вы подумывали над тем, чтобы спросить их, почему они послали вас, их самого известного охотника на демонов, за Кэсси. За вами закрепилась репутация – как бы это поточнее сказать? – чрезвычайно целеустремленной личности? Если бы я обладал излишней подозрительностью, то я мог бы подумать, что они желали, чтобы вы приняли ее не за того, кем она является, и убрали возможную конкурентку из борьбы. – Притктин уставился на него, и его лицо медленно заливалось сердитым багрово-красным румянцем. Я только надеялась, что его сердце не получало такой же нагрузки как кожа на лице. У меня было такое ощущение, что, если он доведет себя до сердечного приступа, кто-нибудь из Круга обязательно потребует объяснений по поводу этого.

– Он не уйдет! – произнесли Луи-Сезар и я одновременно. Он изящным жестом показал, что подчиняется моему желанию, и я, опасливо наблюдая за ним, подошла к Приткину. Глаза вампа по-прежнему были серебристыми, и мне не хотелось выяснять, что случится, когда он по-настоящему выйдет из себя.

– Вы не уйдете никуда, пока я не получу ответы на некоторые вопросы. Кто такая Пифия, и почему вы продолжаете называть меня сивиллой и какие способности вы имеете в виду?

Приткин подчинился беспрекословно. Казалось, что в настоящий момент боевой дух покинул его, и он охрипшим голосом произнес: – Пифией в древности называли Дельфийскую провидицу, самого большого храма Аполлона. В течение двух тысяч лет женщин, отбиравшихся на это место, считали мировым оракулом; короли и императоры, принимали политические решения, основываясь на их советах. С упадком Греции они утратили свой статус, но термин продолжал использоваться из уважения. Это – звание главного провидца в мире, сильнейшего союзника Круга. Она – одно из ценнейших наших достояний, так как у нелюдей нет подобного дара.

– Какое это имеет отношение ко мне?

– Каждый раз новой Пифией, сивиллой – так среди нас принято называть ясновидцев – становится избранная ею наследница. Она с детства тщательно обучается пониманию ответственности и как использовать этот дар. Пифия стара, и не в силах более удерживать власть. Она должна была перейти к ее наследнице, но та была похищена Распутиным и Темным Кругом более шести месяцев назад. – Его глаза выдавали беспокойство. – Власть Пифии переходила согласно незыблемой традиции тысячелетиями. Но теперь, я опасаюсь за порядок наследования. Преемница должно быть мертва. Иначе, почему еще сила могла перейти к вам, даже частично? Необученной правонарушительнице, без малейшего понимания, к чему обязывает ее это положение?

Два слова из этой речи эхом отражались в моей голове. Я в ужасе уставилась на него.

– Частично?! Что, черт возьми, это значит? – Мой голос стал визгливым, и мне пришлось сделать паузу, чтобы немного успокоиться. – Ни за что. Передайте своему Кругу, что мне не нужна такая работа.

– Это не работа. Это – призвание. И у преемника нет выбора.

– Черта с два, я не согласна! Вы должны найти эту свою сивиллу и вернуть ее. – Я бросила взгляд на Томаса, испытывая почти боль это его вида. – И чем вы облили его лицо? Оно не заживает.

Раф ответил за него: – Кровью дракона, mia Stella. Не волнуйтесь, оно заживет со временем.

Томас окинул меня удивленным взглядом, словно не ожидал, что мне будет небезразлично, что произошло с ним, и я отвела глаза. Заметив, что Мирча задумчиво смотрит на меня, я приняла настолько безразличный вид, насколько это было возможно. Позволив им думать, что угодно. Я проявила бы подобную заботу о любом, кто пострадал бы при попытке помочь мне.

Приткин продолжил усталым голосом.

– Мы искали ее. Но за шесть месяцев не слишком преуспели в этом. Пифия очень стара и удерживает власть намного дольше, чем это следовало бы делать. Ее жизненная энергия иссекает, и контроль вместе с ней. Мы осознаем необходимость торопиться лучше, чем вы, но наши поиски не увенчались успехом.

Я не видела в этом никакой проблемы.

– Тогда назначьте наследницей кого-нибудь еще.

– Я уже объяснял вам; это не назначаемая должность. Власть перейдет по собственной воле, к тому, кого сочтет наиболее достойным, так гласят древние тексты. Тут нет места соперничеству. Вы молоды и неопытны, тогда как наша сивилла в течение многих лет училась, дабы занять это место. Она была выбрана поздно, но быстро все усваивала. Мы не думали, что вы сможете соперничать с ней…

Он остановился слишком поздно, и я тут же среагировала.

– Вы знали обо мне? Откуда?

На его лице снова проступила надменность.

– Вся ваша линия гнилая. Ваша мать была такой же; вы даже похожи на нее.

– Минуточку. Вы знали мою мать? Откуда? – Он выглядел на тридцать пять, может даже меньше. Следовательно, он также старел более медленно, если только Круг не принимал в свои ряды в пятнадцатилетнем возрасте.

– Она была наследницей, – ответил мне Приткин, его губы растянулись в тонкие полоски от гнева. – Она должна была оставаться чистой, нетронутой, и отлично это знала. Но она связалась с вашим отцом, слугой вампира! И хуже того, она скрывала это от Круга, пока забеременев вами, не сбежала с ним. Кто знает, что случилось бы с властью, позволь мы ей занять грязный сосуд?

– Грязный? – Отлично, теперь я действительно разозлилась. – Она была моей матерью!