Текст книги "Койн (ЛП)"

Автор книги: К. Уэбстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Оружие. Грузите джип Стража. Мы с братом поедем на нем. Остальные следом на байках. И сперва мы встретимся с Алеком, – я провел ладонью по лицу, тело буквально пульсировало от сдерживаемой энергии.

– Энимал? Этот Алек? – спросил Святоша, выгнув брови.

Нам нужно подкрепление. Энимал знал местность, к тому же слыл безжалостным ублюдком. Я собирался взорвать там все к чертям, а с его связями все это дерьмо не попадет в новости. «Магна будет смотреть на смерть своего сына, как я наблюдал за гибелью дочки».

Все трое опустили головы, без сомнения чувствуя сейчас мою боль.

– Давайте уедем в семь. Пусть это дерьмо закончится уже сегодня.

Когда они ушли, я набрал номер Алека. Однажды мы пересеклись в одном баре. Он был гребаным психом, но кто в наши дни вообще нормальный? Алек поднял трубку после третьего гудка.

– Я собираюсь убить Магну и всех, кто состоит в том проклятом мотоклубе, – выпалил я вместо приветствия. – Ты со мной или нет?

– Койн, ты прямо мой человек, – рассмеялся он. – Рад слышать тебя, брат. Ну, что тебе сказать… Магна напал на младшую сестру моего друга, из-за чего она попала в больницу месяц назад. Доказательств никаких, но ее слов мне достаточно. Я лишь ищу способ похоронить ублюдка так, чтобы не угодить за решетку.

– Мой брат – федерал. Никто не сядет в тюрьму из-за этого куска дерьма, понял меня?

– О да, черт возьми.

– Мы выезжаем. Дай нам четыре с половиной часа.

– До скорой встречи, приятель. Это дерьмо уже давно пора отсюда вынести.

Глава 4
Хэдли

Я схватила первое попавшееся пиво и залпом осушила его, смаргивая слезы. В горле саднило, но что еще хуже – я по-прежнему ощущала едкую соленую сперму. Мне пришлось отсосать у Скунса. Я так чертовски сильно ненавидела Магну.

Оглянувшись через плечо, я с облегчением увидела, что он запустил пальцы в какую-то клубную сучку, которая, похоже, наслаждалась его обществом. Грязный ублюдок. Я выпрямилась, порадовавшись, что он не захотел по-настоящему меня трахать, и направилась к задней части бара. Я чувствовала себя попользованной и эмоционально хрупкой, но решила дойти до конца. И сейчас бы не остановилась.

Я услышала стоны из-за двери в кладовую. Волоски на руках буквально встали дыбом, а боль – невыразимая боль – пронзила меня насквозь. Милк впервые поцеловал меня за пару дней до моего тринадцатилетия, и с тех пор я влюбилась в этого шестнадцатилетнего мальчика. Он во всем был моим первым. Я лишилась девственности на батуте под звездами незадолго до пятнадцати. Милк был единственным, кого я вообще воспринимала в сексуальном смысле.

Но теперь я делала минет его папаше.

Семя, которое я была вынуждена проглотить, бурлило где-то внутри вместе с теплым пивом. Мне хотелось пойти и вставить в рот два пальца. Но позже. Сперва нужно вырвать все волосы из головы Джус. Глубоко вздохнув, я постаралась подготовить себя к сцене, которая разобьет мне сердце.

«Просто войди».

«И покончи с этим».

Я распахнула дверь кладовой как раз вовремя, чтобы увидеть, как Милк толкнулся во влагалище Джус. Словно и не был внутри меня час назад.

– Ты придурок, – выдохнула я и схватила первое, что попалось под руку – банку с зеленой фасолью. – Чертов мудак!

Банка пролетела мимо него и упала на пол. Только тогда Милк понял, что я стояла позади и смотрела на то, как он трахал эту шлюху. Схватив еще одну банку, я швырнула ее ему в голову. Милк вскрикнул, когда она пролетела возле его лица, оцарапав щеку.

– Какого хрена, Хэдли? – проревел он, выходя из Джус и рывком натягивая джинсы.

Я кинула в него еще одну банку, но Милк увернулся, и та угодила в Джус. Шлюха закричала. Милк рванул ко мне, схватив меня за горло и буквально вынес так из кладовой. В его голубых глазах сверкал огонь, а в дыхании явно ощущался Джек Дэниэлс. Я принялась цепляться за его пальцы, стараясь освободиться, но Милк лишь сжал мою шею крепче, а потом с такой силой ударил об стену, что у меня закружилась голова.

– Ты изменил мне, больной ублюдок! – я задыхалась, по щекам текли слезы.

– Последний раз повторяю: ты мне не старушка!

– А она?!

– Она просто теплая дырка. Как и ты, Хэдли.

Его слова сбили меня с толку. Перед глазами все плыло. Я задыхалась от того, что Милк перекрывал мне кислород и от его слов, сказанных с такой ненавистью.

– Мы всегда смогли бы поделиться, – сказала Джус, выходя из кладовки и осторожно касаясь ссадины на своей щеке. – Если бы ты не была такой чопорной и бешенной сукой.

Я боролась за глоток воздуха, уже стала впиваться в руку Милка ногтями, но он прижал меня к стене бедрами и сжал шею еще сильнее.

– Убирайся отсюда, Джус, – рявкнул он. – Нам с Хэдли нужно прояснить кто и кем кому приходится, – Милк чуть ослабил хватку, дав мне, наконец, глотнуть прохладного воздуха. – Ты не моя девушка, а я не твой парень. Мы не муж и жена. Всего лишь двое людей, начавших трахаться еще в подростковом возрасте и продолживших до сих пор. Ты мой друг. По крайней мере, была, пока не стала контролироваться каждое мое движение. Пока не позволила отцу трахнуть себя пальцем.

Я извивалась, стараясь избавиться от его руки, по щекам текли горячие слезы.

– Ты сейчас серьезно? – прохрипела я. – Я же люблю тебя с тринадцати лет. И поняла, что хочу выйти за тебя замуж, когда ты начал водить и впервые прикоснулся ко мне в своем старом грузовике. Мы ведь были вместе.

Милк поджал губы.

– Прости, но твои чувства не взаимны, детка.

– Ты такой же жестокий ублюдок, как и твой отец!

Его голубые глаза потемнели.

– А ты, сука, такая же ханжа, как и твой.

– Магна заставил меня отсосать ему, – выдавила я, моя нижняя губа дрожала. – Он сделал это, потому что тебя не было рядом, чтобы защитить меня!

– Иди ты к черту с этим спектаклем про девицу в беде, Хэдли. Все это так старо.

Милк отпустил меня и пошел прочь, но я еще с ним не закончила. Сдавленно вскрикнув, я толкнула его в спину. Он тут же развернулся, пронзив меня ледяным взглядом и замахнулся кулаком.

Бам!

Отлетев, я упала на задницу. От жестокого удара челюсть пронзила ужасная боль, мне показалось, что он сломал мне что-то. К черту все это. Похоже, пришло время признать поражение и вернуться домой. С папой всегда были проблемы, но это уже чересчур. Конечно, отец делал странные вещи, из-за чего мы часто ссорились, но он трахал лишь мои мозги, не переходя к рукоприкладству. Отчаянно ища спасения, я поползла прочь от парня, которого любила. И уже почти добралась до кладовки, когда его ботинок врезался мне в ребра.

Меня пронзила ослепительная боль, ударив по всем нервным окончаниям, отчего я едва не потеряла сознание. Перекувырнувшись, я упала лицом на липкий линолеум, тело сотрясали рыдания.

– Ты всего лишь шлюха, Хэдли, – усмехнулся Милк. – Эгоистичная шлюха.

Снова удар по ребрам.

Мне нужно было как-то уйти отсюда.

Собрав в кулак последние силы, я все же заползла в кладовку. Едва не теряя сознание от боли. Нет, я не смогу поставить этого Милка на место. Он уже не тот шестнадцатилетний мальчик, обещавший мне все на свете, включая вечность, если позволю ему проникнуть в меня пальцами.

– Ты понижена в должности, сучка, отныне будешь клубной шлюхой. И полюбишь член моего папаши во рту. А у Хаммера пунктик насчет тугих задниц. Мы все будем снова и снова пускать тебя по кругу, пока не станешь бесполезной. Тогда я сам перережу тебе глотку.

Я потеряла последнюю надежду.

Нет, это уже не он.

В нем говорил алкоголь.

Его отец.

Это был Милк.

Не мой Джуниор.

Нет.

Он вдруг дернул вниз мои джинсы, и я закричала. Невероятно, но его член сейчас был абсолютно твердым, я почувствовала это, когда он прижался ко мне сзади, пытаясь стянуть с меня штаны. Я шарила вокруг, ища руками хоть что-то, и наткнулась на осколки банки, брошенной мною ранее. Вскрикнув, я перевернулась и вонзила осколок ему в рот.

– Какого хрена… – он плюнул в меня, расставшись с несколькими зубами, его горячая и густая кровь стекала мне на лицо.

Я снова замахнулась, целясь ему в голову, но на этот раз Милк увернулся и выбил разбитую банку у меня из рук. В нем снова будто переключили выключатель. Исчез тот Милк, которого я успела узнать, его место занял настоящий демон. Выхватив из кармана нож, он принялся резать на мне одежду, несмотря на то, что я дико билась под ним. Несколько раз острие пронзало кожу, и я всхлипывала от боли.

«Я умру».

«Меня убьет мальчик, которого я любила»

«Я слишком молода, чтобы погибать».

Мне ведь только исполнилось восемнадцать пару дней назад.

Чертыхаясь, он все же стянул одну штанину с моей ноги, а потом грубо раздвинул мне бедра. Я кричала, пока он разрезал мне трусики, а потом вытаскивал член, по-прежнему находившийся в презервативе и липкий после Джус. Однако в следующий миг Милк замер, его глаза расширились от шока. Кровь так и продолжала капать на меня у него изо рта, но он больше не пытался меня изнасиловать.

– Поднимай. Свою. Чертову. Задницу.

Голос у него за спиной прозвучал холодно и со злостью. Замораживая до самых костей.

Внезапно Милк вскрикнул, а затем его рывком подняли на ноги. Человек за его спиной не был похож на демона. Скорее на самого дьявола. Темные глаза. Темные волосы. Черная душа. Большой шрам с неровными краями в виде знака «Х» у него на лице делал его поистине ужасающим. И этот мужчина прижимал острый нож к шее Милка.

– Он изнасиловал тебя? – прорычал незнакомец, посмотрев на меня каким-то диким маниакальным взглядом.

– Беги, Хэдли, – яростный блеск глаз Милка куда-то исчез, передо мной снова был мой любимый парень.

Я неуверенно потянулась к джинсам, но великан уже стоял на них.

– Ты никуда не пойдешь, – приказал он ледяным тоном. – Где Патнэм? – прошипел мужчина, вдавливая острие в шею Милка, отчего по его коже побежала кровь.

– Не знаю, – солгал Милк.

– Три секунды на ответ.

– Я сказал, что не знаю, чертов…

Ра-та-та-та-та-та-та!

Оглушительный рев автоматной очереди заставил меня вскрикнуть. Я отползла в угол кладовой, больше не беспокоясь о джинсах и том, что у меня голая задница. Дьявол пошел за мной, таща за собой Милка.

– Я собирался заставить его смотреть, но только не после всего увиденного. Ты не заслуживаешь дышать, кусок дерьма, – рыкнул мужчина. – Это. За. Твоего. Отца.

Я в ужасе смотрела, как незнакомец принялся протыкать Милка ножом столько раз, что я сбилась со счета. В ребра. Живот. Грудь.

– Неееет! – простонала я. – Неееет!

Из каждой раны Милка хлестала кровь. Наконец, его глаза закатились. Мужчина крепко держал его, продолжая наносить раны, хотя Милк явно потерял сознание. Стрельба в соседнем помещении все не прекращалась, но, похоже, этому монстру было плевать. Он просто методично забивал Милка, пока тот совсем не прекратил дергаться. Безо всяких угрызений совести он бросил его на пол, как мешок с мусором. Тело сотрясали рыдания, когда я поползла к Милку.

– Джуниор! – воскликнула я. – Джуниор, вставай, малыш! Пожалуйста!

Так много крови.

«Он больше не поднимется».

«Уже никогда».

– Срань Господня, Койн, – раздался низкий голос позади монстра-убийцы. – Она же выглядит, как Блэ…

– Знаю, – рыкнул дьявол, направившись ко мне. Когда он схватил меня за руку и рывком поднял на ноги, я вскрикнула. А в следующий миг монстр легко подхватил меня на руки и перекинул через плечо, словно я ничего не весила. Моя голая задница оказалась у всех на обозрении.

– Ты нашел Патнэма? – прорычал тот, кого назвали Койном.

– Ублюдок сбежал. Но остальные теперь мертвы.

– Будь оно все проклято! – взревел Койн, его ярость буквально сковала меня.

Все? Хаммер? Вышибала? Молли? Джус?

«О Боже».

Я перестала выкручиваться, заметив, что мужчина, разговаривавший с Койном, был одет в куртку с символикой ФБР. Я спасена? Они меня защитят?

– Прикрой тут все дерьмо, Страж, а потом бери Фильтра и возвращайтесь в клуб Энимала. Я же увезу ее отсюда к чертовой матери.

«Прикрой тут все?»

Страж – чертов продажный федерал – кивнул, но заметно помрачнел.

– Ладно, но… ты увезешь ее? Почему, Койн?

– Ты знаешь почему, черт возьми, – выдавил он сквозь рык и крепко обхватил мои бедра. Будто я могла убежать.

Глава 5
Койн

«Блэр. Блэр. Блэр».

Когда я заглянул в глаза глубокого карего цвета – такого оттенка Элли любила пить кофе – у меня в сознании что-то надломилось. Словно раскололось по чертову центру. Лицо девушки заливала кровь. Она была полуобнаженной, а под заплаканными глазами виднелись подтеки косметики.

Этот ублюдок собирался ее изнасиловать.

Как его отец поступил с моей дочерью.

Как. С. Блэр.

У меня были планы на сына Патнэма. Темные, извращенные и гнусные планы. Планы, включавшие привязывание Патнэма старшего к стулу, чтобы он мог видеть, как я срезал с его сына каждый кусочек плоти тупым перочинным ножом.

Но когда я увидел девушку, я перестал быть Койном.

Я стал отцом.

Мужем.

Защитником.

Между мной и Блэр стояла угроза, и ее нужно было устранить.

Только это была не Блэр.

Я похоронил свою девочку десять лет назад вместе с ее матерью на кладбище Пирлэнда, в Техасе, под ивой.

– Пожалуйста, позвольте мне уйти, – взмолилась девушка. – Пожалуйста.

– Это небезопасно, – практически прошипел я.

Я вернулся в бар, обнаружив самую настоящую кровавую баню. Нам потребуется поджечь это место. Когда при виде меня глаза Дракона расширились, я понял, что девушка все еще была обнажена.

«Черт».

Я тут же стащил ее с плеча и поставил на ноги.

– Не шевелись, – мой резкий приказ заставил девушку вздрогнуть, но она кивнула, пытаясь побороть дрожь в нижней губе. Я снял свою куртку и положил на стол, а затем стянул черную футболку с длинными рукавами. – Надевай.

Девушка не стала сопротивляться, когда я помог ей надеть свою футболку, полы которой ниспадали ей до колен, прикрывая обнаженную кожу. Снова натянув куртку поверх оставшейся майки, я схватил брюнетку за локоть.

– Пора двигаться, девочка, – проворчал я. – Тебе не нужно смотреть на это дерьмо.

Я вытащил ее наружу, но потом она вдруг стала сопротивляться.

– Нет! Я никуда с вами не пойду! – воскликнула девушка. – Вы убили моего парня!

Схватив за плечи, я склонился к ее лицу. Она тут же отшатнулась, в карих глазах мелькнул ужас.

– Он напал на тебя. Этот чертов «парень».

Всю дорогу до джипа девушка всхлипывала. Распахнув дверь на пассажирское сидение позади водительского, я затащил ее внутрь.

– Пристегнись и не пытайся сбежать.

– Пожалуйста, мистер…

Я захлопнул дверцу и забрался на водительское кресло. Когда я завел двигатель и нажал кнопку на проигрывателе, по салону разнеслась дурацкая кантри-музыка Стража. Я тут же выключил ее, пока не вырвал аппаратуру с корнем и не отправил в полет по салону. По венам бежал адреналин, словно я был под кайфом от кокаина или еще какого-нибудь дерьма. Меня буквально трясло от смеси неистового гнева из-за того, что мы упустили Патнэма, и облегчения после спасения этой девушки.

«Не ее».

«Не ее».

«Не ее».

Брюнетка громко всхлипнула на заднем сидении, но я не мог с ней говорить. Не сейчас. Не так. Не тогда, когда находился в трех секундах от того, чтобы притянуть девчонку и крепко обнять, а потом гладить по запачканным кровью волосам и обещать, что ее папа все исправит.

Но она не моя.

Не моя дочь.

И все же чувства собственничества обвили сердце липкими щупальцами. Я испытывал отчаянную потребность защитить ее. Эта девушка так походила на Блэр, что у меня голова шла кругом. Однако она все же была чье-то дочерью – хотя явно не моей – и не заслуживала быть изнасилованной в каком-то дерьмовом клубе.

Дорога до клуба Энимала пронеслась словно в тумане. Мне нужно было вернуться домой, но руки слишком сильно дрожали для того, чтобы ехать сейчас куда-то четыре с лишним часа. Мне нужно было покурить. И выпить. Найти любой след, способный привести меня к Патнэму.

– Пожалуйста, – снова попросила девушка.

– Теперь ты в безопасности, – слова вышли хриплыми и отстраненными. Дерьмовое утешение. – Как тебя зовут?

– Хэдли.

– Хэдли… а дальше?

Тишина.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил, что девушка с подтеками туши на щеках смотрела на меня. В ее глазах вдруг вспыхнул вызов, и это так сильно напомнило мне о дочери, что показалось, будто кто-то ударил меня в грудь. Отведя от нее взгляд, я сосредоточился на дороге. К тому времени, как мы подъехали к жилищу Энимала, я все еще дрожал от едва сдерживаемой яростной энергии.

– Зачем мы здесь? Что мы будем делать? – потребовала она, когда я заглушил двигатель.

– Кое с кем встретимся, – хмыкнул я. – А еще умоем тебя и оденем. Пойдем.

Девушка не сделала ни малейшего движения, чтобы выйти, потому я сам выпрыгнул из джипа и распахнул заднюю дверь. Хэдли, должно быть, не старше Блэр, когда я видел дочь последний раз. Эта мысль отозвалась болью. Чертовски сильной. Хэдли была стройной. Хрупкой. Молодой. Эта девочка связалась с кучей идиотских байкеров. Как же удачно я показал там свою задницу.

– И какая у тебя история? – потребовал я, схватив ее за руку и вытаскивая из грузовика. – Где твои родители?

– У меня их нет, – прошипела она.

«Лгунья».

Ее темные глаза вспыхнули, выдавая вранье. Также было и у Блэр. Только сейчас у меня не было настроения разгребать это дерьмо.

– Тогда, думаю, тебе придется пойти со мной, – почувствовав, что она вырывалась, я обхватил ее за предплечье. – Ты останешься рядом со мной, пока я не решу, что с тобой дальше делать.

– Вы убьете меня?

Я издал холодный смешок.

– Я, конечно, жестокий сукин сын, но слишком ленив для того, чтобы напрягаться и спасать ребенка только ради того, чтобы потом передумать и убить его самому. В этом вообще может быть смысл?

– Тогда вы… продадите меня?

Остановившись прямо перед дверью, я развернулся и уставился на Хэдли сверху-вниз. Ее итак большие карие глаза расширились, когда я подошел к ней вплотную.

– Я, по-твоему, похож на какого-то больного ублюдка?

– Вы же из однопроцентного клуба [10]10
  Однопроцентники/однопроцентные клубы – это те мотоклубы, участники которых не являются законопослушными гражданами своих стран. Такие байкерские организации не подчиняются морали и законам общества. У них имеются свои собственные правила. Они следят даже за тем, чтобы носителями нашивки «1 %» (в ромбе) являлись только такие же безбашенные бунтари, как и они. Этот термин появился после выступления главы Американской мотоциклетной ассоциации (АМА), в котором тот сказал, что все мотоциклисты – законопослушные люди, и только один процент из них являются «отверженными» и нарушают закон. После этого выступления, на фоне и так существующей жёсткой конфронтации между АМА и клубами, которые относились к категории МС, последние избрали «1 %» символом, отличающим их от АМА-клубов. С тех пор нашивка «1 %» означает, что МС или независимый байкер относят себя к нарушителям закона. Западные средства массовой информации, в том числе кинематограф, стремятся представить 1 %-клубы как криминальные банды. Иногда это действительно так, иногда не соответствует действительности, но положение клуба определяется тем, что он живёт по законам МС и сложившимся неформальным традициям.


[Закрыть], верно?

– Я стопроцентное зло, но не использую для своих дел чертовых детей.

– Вы меня похитили, – она шмыгнула носом.

– Нет, малышка, я уверен, черт побери, что спас тебя.

– Вы. Убили. Моего. Парня, – по ее щекам снова покатились слезы.

– Твой парень был куском дерьма. Тебе невероятно повезло, что я пришел именно в тот момент. Этот ублюдок собирался сделать тебе очень больно.

– Может, меня все устраивало, – бросила она с фальшивой бравадой, вскинув подбородок.

– Тогда ты еще одна тупая, безмозглая сучка, находящаяся в вечном поиске члена, чтобы время от времени получать хороший трах. Я плохо переношу лжецов. С этим ты разберешься очень быстро. Спросишь моих ребят, что у нас положено за ложь. Я много раз бил за нее ремнем по заднице своего племянника. И не думай, что тебя тронуть не посмею.

– Вы мне не отец, – она смотрела на меня изумленно.

– Пока ты не скажешь мне, кто он, чтобы я мог оставить твою неблагодарную задницу на пороге отчего дома, я буду исполнять его чертовы обязанности. А теперь быстро топай внутрь, пока не простудилась.

*****

Я, Энимал, Страж и Фильтр сидели за столом с большой бутылкой виски, которую то и дело передавали туда-сюда, пытаясь обдумать, куда, черт возьми, мог пойти Патнэм. Энимал будет держать ухо востро, пока этот ублюдок не вынырнет на поверхность. И когда Патнэм это сделает, лучше ему быть живым. Я щедро заплачу Энималу, и он это знал.

Из соседнего помещения гремела музыка, наши отделения веселились по случаю уничтожения большей части МК «Ревущая река». Однако мой взгляд то и дело возвращался к ванне, где я последний раз видел Хэдли. Я уже все проверил. Там не было окон и еще каких-либо лазеек, так что она не могла сбежать оттуда. Просто решила сидеть там целую вечность.

Поймав пристальный взгляд Стража, я выгнул бровь. Он поджал губы. Тяжело вздохнув, брат опустошил свой стакан с янтарной жидкостью и поднялся из-за стола.

– Мы можем поговорить минутку? – спросил Страж.

Я повторил его действия, опрокинув в себя стакан и с наслаждением ощутив, как обожгло внутренности. Страж направился в сторону гостиной недалеко от ванной, и я последовал за ним, держа так интересовавшую меня дверь в поле зрения.

– Ты в порядке, приятель? – Страж сжал мое плечо. – Что бы ни случилось, ты мой брат. Я помню… знаю, как это дерьмо безвозвратно тебя изменило.

– О, ты так считаешь? – я скрипнул зубами.

– Эта девчонка – не Блэр.

– Скажи мне что-то, чего я не знаю.

Он разочарованно фыркнул.

– Ты носишься с ней так, будто она твоя.

– Пока так и есть.

– Ты не сможешь заменить дочь.

Огонь алкоголя, прожигавший меня насквозь, стал гребаным пожаром. Я схватил брата за лацканы рубашки и прижал к стене рядом с дверью в ванную.

– А кто, мать твою, тут говорил о том, что я пытаюсь заменить мою малышку?

– Никто, – огрызнулся в ответ Страж. – Но об этом кричит выражение твоего лица. Оно безумное, черт бы тебя побрал.

Я стиснул зубы.

– Не заставляй меня надирать тебе задницу сегодня. Я итак не в настроении.

– Конечно же, нет, – усмехнулся он. – Ты в настроении поиграть в дом. Тебе нужно оставить эту девушку в покое. Позволь мне забрать ее и отвезти домой.

Дверь ванной вдруг распахнулась, и вышла Хэдли. Она приняла душ и оделась в одежду какой-то клубной сучки. С нее больше не капала кровь, а макияжа и вовсе не было. Черт. Она выглядела моложе. Более невинной. Больше похожей на Блэр.

– Я не могу вернуться домой, – прошептала она. – Я… просто не могу.

– Милая, – начал Страж, но Хэдли покачала головой.

– Просто позвольте мне уйти, я сама справлюсь, – проговорила она таким чопорным тоном настоящей стервы, будто привыкла раздавать приказы, а все должны были ей кланяться. Я понятия не имел, из какого мира она пришла и где была принцессой. Но здесь я был гребаным королем. И мое слово тут закон. Значит, ее задница никуда отсюда не денется.

– Нет, – я обхватил ее тонкое запястье. – Давай найдем место, где сможем переночевать. Завтра подумаем, что делать дальше.

Она шипела и сопротивлялась, однако я держал ее железной хваткой под угрюмым взглядом Стража. Я решил игнорировать его и чувствовать себя, как дома. Энимал – сумасшедший ублюдок, но мы с ним нашли общий язык. Он знал, что я бы сделал для него такое же дерьмо, чтобы помочь, если бы тот оказался в затруднительном положении. Я протиснулся в пустую комнату с диваном и телевизором. Здесь было одно окно, но никаких дверей, кроме входной.

Хэдли с подозрением покосилась на диван, будто я собирался ее касаться. Нет, я не какой-то больной ублюдок. Она ведь похожа на мою дочь, мать вашу.

– Я не могу тебя где-то оставить, – сказал я ей. – Мне незнакома и половина людей здесь. Значит, самое безопасное тут место – со мной рядом. Мы немного поспим, а утром я отвезу тебя домой.

– Я же сказала…

– К себе домой.

Нахмурившись, Хэдли скрестила руки на груди. Без макияжа и полностью одетая она выглядела на все пятнадцать.

– Сколько тебе лет? – я сел на диван и кивнул ей на место рядом с собой.

– Уже можно.

– Не играй со мной, ребенок.

– Я не ребенок, – прошипела она.

– Тогда прекрати так себя вести, мать твою.

– Я уже взрослый человек, это значит, что ты не можешь держать меня здесь силой. На днях мне исполнилось восемнадцать. Я могу просто уйти.

Кровь вскипела от осознания того, что мудак Патнэм запихнул свой член в несовершеннолетнюю киску, поскольку я был чертовски уверен, что он не ждал, когда этот цветок расцветет. Хэдли уже заявила, что была не против всего этого дерьма, но дело не в этом. А в том, что ее втянули в мир, где ей совсем не место. Она раздвигала ноги для зрелых мужчин, хотя в это время должна была учиться в старшей школе. Будь я ее отцом, давно бы надрал ей задницу. Она бы никогда не сбежала от меня с кучей байкеров.

– Ты никуда не пойдешь. Садись, – приказал я. – Я устал, как проклятый, и мне не до твоих побегов.

Она протопала ко мне и плюхнулась на подушку. Несмотря на то, что Хэдли явно переполнял гнев, ее руки подергивались. Черт, бедняжка дрожала, как осиновый лист.

– Нет, тебе лучше отпустить меня, – нахально произнесла она. – Мое фото на каждом столбе от одного конца побережья до другого. Если кто-то меня заметит, то вызовет полицию. Тебе не захочется в это ввязываться.

– Попытаю счастье, – я схватил ее за бедра и потащил вниз по дивану, игнорируя протестующие крики, пока не улегся, найдя удобное положение. Хэдли продолжала упираться, но я крепко прижал ее к своей груди, чтобы она не убежала, пока буду спать.

– Отпусти меня! Ты вообще слышал, что я – сбежавший подросток, и все меня ищут? – голос у нее был пронзительным.

– А ты слышала, что мне плевать?