Текст книги "Койн (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 23
Койн
Несколько минут назад я горел решимостью.
Использовать. Брать. Разрушать.
Это ведь справедливо. Она – дочь Дженворта. Мне нужно было вернуть ему все в десятикратном размере. Однако Хэдли что-то со мной делала. В голову словно пробирались черви, поедая весь здравый смысл. При виде нее я забывал все на свете. Видел лишь Хэдли.
Хрупкую. Похудевшую. Печальную.
В груди поселилась боль, словно разрывая меня изнутри.
Почему?
Почему она так на меня действовала?
Гнев поднял свою уродливую голову, но тут же рассеялся в тот момент, когда Хэдли прикусила нижнюю губу, ее большие карие глаза блестели от слез. Такая невинная.
Как Блэр.
Моя дочь была такой же чистой.
Я никак не мог примирить образ стоявшей передо мной женщины с тем, кем она в действительности была.
«Дженворт».
Несмотря на все злые слова, которые я произнес ранее, Хэдли положила голову мне на грудь. Эта девочка искала утешения в объятиях монстра. Но почему? Хэдли ведь дочь миллиардера. Я держал в руках богатейшую принцессу, а она казалась вполне довольной тем, что здесь находилась. Хэдли чуть склонила голову набок, и я был буквально заворожен обнаженной кожей ее шеи. Мой член затвердел. Покорный своей природе. Предлагая мне завладеть нежными изгибами. Как хищник, которым и являлся, я провел носом по мягкой плоти и вдохнул неповторимый аромат, которого мне не хватало уже два месяца. Прикрыв глаза, я принюхался к ее волосам.
«Мед».
Она пахла медом, и мне хотелось поглотить каждую сладостную часть ее тела.
– Койн, – выдохнула Хэдли так тихо, что я едва услышал, – мне страшно.
Ее слова снова воскресили защитные инстинкты, дремавшие внутри. Мне одновременно нравилось и злило, что Хэдли всегда находила правильные слова, чтобы подчинить меня своей воле. Я ощущал дисбаланс сил, поскольку так она поднималась гораздо выше, чем стоял сам. Будучи человеком, привыкшим к власти, я испытывал тревогу, когда меня ставили в положение подчиненного. Но когда Хэдли так обнажала передо мной шею, я готов был отдать власть в ее руки.
– Я хочу защитить тебя, – признался я, оставляя дорожку поцелуев вдоль линии роста ее волос и остановившись возле уха. – Но еще хочу причинить боль.
Я сдавил ее грудь в ладонях и оттянул соски, показывая, что имел в виду.
Хэдли застонала и поерзала, когда мой член стал буквально пронзать ее через джинсы.
– Ты причиняешь мне сладостную боль, Койн. И пока будешь защищать меня ото всех остальных, можешь делать с моим телом все, что тебе захочется.
– Никто, кроме меня, не желает тебе навредить. Только я, – я стянул с ее бедер спортивные штаны, и они упали на пол.
Обнаженная.
Такая красивая и совершенная, с нежной кожей, так и молившей ее отметить.
Я шлепнул Хэдли по заднице, и она вскрикнула.
– Ошибаешься, – пробормотала Хэдли, встретив мой взгляд в зеркале, ее глаза поблескивали от непролитых слез. – Ты единственный, кто пытается меня защитить.
При этих словам я нахмурился.
В какие игры Хэдли играла?
Карие глаза умоляли меня понять. Заглянуть ей прямо в голову и узнать, что ее так пугало.
Раздраженный тем, что мне никак не удавалось понять Хэдли, я толкнул ее на столешницу рядом с раковиной и просунул между обнаженных ног свое бедро.
– Хочу, чтобы ты видела, как я стану жестко тебя трахать. Нам нужно тренироваться, прежде чем выступить с этим номером перед твоим отцом.
– З-зачем? – она уставилась на меня и напряглась.
– Чтобы сделать ему больно.
– И мне тоже?
– Сопутствующая жертва.
Я расстегнул ремень и джинсы, а потом вытащил член, пристроив его между ее ягодиц. Хэдли вздрогнула.
– Койн, пожалуйста… – она тяжело сглотнула, ее губы дрожали.
Мне следовало чувствовать себя мудаком из-за того, что хотел трахнуть ее в столь ослабшем состоянии. Но Хэдли была так чертовски красива. От одного ее вида с члена едва не капала сперма, так страстно хотелось прижаться к этому теплу. Мне даже не нужно будет волноваться о том, что я сделаю ей ребенка, поскольку Хэдли уже беременна от меня.
В груди зародилось чувство гордости, как тогда, когда я узнал о беременности Элли. Но я даже не мог как следует порадоваться этому событию, поскольку Хэдли спуталась с врагом.
Но сама она врагом мне не была.
Верно?
Та же фамилия. Те же глаза. Та же кровь.
Враг, носящий в чреве моего ребенка.
Мне следовало ненавидеть ее за то, кем она являлась, но мое чертово внутреннее «я» мечтало обнять ее и защитить от всего мира.
– Что «пожалуйста», Хэдли? Просишь меня остановиться? – поддразнил я ее, просовывая член между гладких половых губ. Влагалище тут же стало затягивать меня в горячие и манящие глубины.
– Нет, – простонала она. – Пожалуйста, только не оставляй меня с ними.
Я намотал на кулак ее волосы и поднял Хэдли, чтобы прижаться губами к миниатюрному уху. В таком положении член полностью погрузился внутрь нее, растягивая моего милого беременного врага.
– Я убью их, – я резко толкнулся бедрами, насладившись вскриком, слетевшим с ее губ. – Но сперва заставлю твоего папочку смотреть, как я насилую его малышку. Так будет справедливо, ведь это он заплатил Патнэму, чтобы тот поступил так с моей дочерью и мной.
Хэдли начала всхлипывать, мокрые дорожки потекли по раскрасневшимся щекам. Я по-собственнически обхватил ладонью ее киску, а потом нашел клитор. Всхлипы перешли в стоны, когда я стал подводить ее к краю блаженства. Посасывая ухо Хэдли, я перекатывал комок ее нервов между большим и указательным пальцами. Хэдли извивалась и судорожно хватала ртом воздух.
– О, детка, – пропел я. – Твоя киска такая сочная. Тебе нравится, когда я груб с тобой. Значит, ты тоже больна на голову, малышка.
Ее грудь подпрыгивала с каждым моим толчком. Мне нравилось, что Хэдли приходилось держаться за мою голову, чтобы не упасть, поскольку ее колени уже подгибались. Выпустив клитор, я шлепнул по киске ладонью. Ее внутренние мышцы сжались, и я застонал.
– Смотри, – прошептал я ей, прикусив мочку уха. – Смотри на свое лицо, пока я тебя трахаю.
На этот раз я шлепнул по киске сильнее. Хэдли приоткрыла губы, а ресницы затрепетали на покрасневших щеках. Ей все чертовски сильно нравилось. Это девчонка сводила меня с ума, но я не мог заставить себя хоть немного волноваться по этому поводу. Я наслаждался этим. Хэдли прогоняла душевную боль и тоску, даря взамен нечто горячее, всеобъемлющее и тягучее. Мне хотелось утонуть в этом чувстве.
– Я хочу укусить тебя там, – прорычал я, – но бить твою истекающую соками киску почти столь же приятно.
Я шире раздвинул ее половые губы, обнажая клитор, а потом ударил прямо по нему второй рукой. Хэдли закричала, достигнув оргазма, словно я нажал на какую-то гребаную ядерную кнопку. Она стала содрогаться и едва не соскользнула с моего члена. Я притянул ее ближе, продолжив грубо трахать сладкое влагалище, все еще ритмично сжимавшееся. Когда Хэдли немного пришла в себя, я снова толкнул ее на стойку, она тут же уперлась в нее руками. Волосы Хэдли были растрепаны, а глаза безумно блестели. Я резко вышел из нее и заменил член пальцами. Она застонала, когда я стал трахать ее так. Пальцы моментально намокли.
– Когда мы предстанем перед твоим отцом, я возьму твою задницу, малышка. Я заставлю его смотреть, как я трахаю твою дырку, – я вынул пальцы, а потом грубо толкнул один ей в анус.
Она закричала, но тут же прижалась ко мне, умоляя о боли, словно мазохистская сучка. Я так же болен, как и Хэдли, поскольку сдался, принявшись трахать ее узкое отверстие пальцем. Спустя некоторое время я высунул его и обхватил свой пульсировавший член. Когда я стал толкать головку через сморщенное кольцо ануса, мы оба зашипели. Хэдли расслабила мышцы, впуская меня внутрь и растягиваясь, чтобы приспособиться к массивному члену.
– Твои отверстия словно шлюхи, готовые на все ради моего члена, – произнес я с удовлетворением в голосе. – Тебе не должно нравиться, когда твою задницу насилуют, – я говорил слегка насмешливо. – Тебе следовало бы рыдать и умолять меня остановиться, – я сильно ударил ее по заднице.
– Не останавливайся, – всхлипнула Хэдли.
«Плохая девчонка».
«Хорошая».
Черт, она сбивала меня с толку.
Я проскользнул почти до конца, а потом со всей имеющейся у меня силой рванулся вперед. Хэдли вскрикнула, а ее голова едва не разбила зеркало. Я мгновенно схватил ее за волосы и дернул назад как раз вовремя, чтобы предотвратить это. Крепко зажав локоны в руке, я стал жестко трахать ее в зад безо всякой нежности и извинений.
Но, черт возьми, Хэдли этого и хотела.
Она дрожала и постанывала.
Облизывала свои розовые губы, буквально созданные для соблазнения.
Толкалась навстречу члену, встречая каждый толчок.
– Я хочу кончить тебе в задницу, – произнес я. – Так мощно и обильно, чтобы из тебя еще неделю капала моя сперма.
Вместо того, чтобы вздрогнуть от отвращения или начать спорить, она заскулила, принявшись молчаливо молить обо всем, что я мог с ней сделать, смотря на меня своими прекрасными карими глазами. «Боже, эта девушка станет моей погибелью».
Со стоном я, наконец, кончил, как и обещал. Наполняя ее до краев. Задница Хэдли выжала из меня все до последней капли, как маленькая жадная сучка. Я стал ласкать ее ягодицы, не в силах продолжать этот холодный акт, питаемый ненавистью.
Правда заключалась в том, что мне чертовски сильно хотелось обнять Хэдли.
Я хотел поцелуями собрать ее слезы, забыть о том, что я ее осквернил, и смыть пот со взмокшего тела.
Мне хотелось защищать Хэдли, владеть ею и играть с ней.
Хотелось любить ее.
Вот почему мне было крайне необходимо от нее избавиться.
*****
– Позволь мне с ней разобраться, – процедил Фильтр, расхаживая перед столом.
Хрустнув шейными позвонками, я постарался проглотить гнев.
– Нет.
– Койн, – начал он, пригвоздив меня взглядом, – я здесь, чтобы прикрывать твою спину, приятель. Чтобы защищать тебя…
– От миниатюрной девчонки? – выплюнул я.
– От тебя самого, придурок.
Внутри вспыхнула ярость.
– Меня не нужно защищать, я знаю, что делаю.
– Правда? Ты похитил ее, чтобы отомстить, а сам спас и вытащил со скотобойни. Всю ночь цеплялся за нее так, будто она чертов ребенок, которому приснился кошмар. Утром ты проснулся в ярости на самого себя и пошел к своим братьям за советом. Мы помогли тебе вернуться в нужное русло, мать твою. А потом ты отрекся от всего того дерьма, которое мы так долго обсуждали, только затем, чтобы трахнуть ее, да так громко, что слышал весь дом. А теперь? Она все еще пленница или твоя старушка, а то я совсем запутался, чувак.
Я не допускал неуважительного отношения к себе, но это Фильтр. Он никогда не терял голову по отношению ко мне. Никогда. И если сейчас он выкидывал все это дерьмо, то лишь потому что беспокоился за меня. Я это понимал. И ценил. Просто не хотел, чтобы он вмешивался.
– Я знаю, что делаю, – снова заявил я твердым тоном.
Фильтр провел пальцем по своим золотистым волосам, а потом обреченно вздохнул.
– Ясно. Судя по чертовски свирепому взгляду твоих глаз, я снова стану обращаться с ней, как с твоей старушкой.
Я не стал подтверждать или опровергать его слова. Не знал, кем в действительности для меня была Хэдли. Когда мы находились наедине, все казалось правильным и чертовски прекрасным. Но как только возвращались мысли о прошлом, о том, что со мной сделал ее отец и ублюдочный папаша бывшего парня Хэдли, мне хотелось использовать девчонку в качестве орудия для своей мести.
По правде, я солгал Фильтру.
Поскольку понятия не имел, какого черта вытворял сейчас.
В любом случае, я уже все сделал.
– Так какой у нас план..?
Его слова оборвал писк моего компьютера. Кто-то пытался связаться со мной по видео-чату. Я зловеще улыбнулся.
– Папочка звонит, – сказал я Фильтру, прежде чем принять вызов.
Экран заполнило никчемное лицо Мэррона Дженворта. Его щеки пылали от ярости, а ноздри раздувались.
– Где моя дочь, черт тебя задери?
Я выгнул бровь.
– С чего ты взял, что она у меня?
– Камеры, придурок. Я видел, как твои люди забрали мою дочь.
– Мы по очереди жестко имели ее в задницу, пока она не истекла кровью и не умерла, – я ухмыльнулся. – Или мы скормили ее свиньям? Не могу припомнить.
– Послушай меня, ублюдок! – проревел Мэррон. – Я знаю, что ты не убивал ее. Ты слишком умен, мать твою, поэтому на твоем лице и стоит этот долбаный крест. И знаю, что ты собрался использовать ее, чтобы добраться до меня!
– Ты закончил? – спокойным тоном осведомился я.
– Хочу, чтобы ты вернул ее. Сегодня же.
Я рассмеялся. Громко. Холодно. По-дьявольски.
– Хочешь забрать ее? Тогда приди и возьми.
– Думаешь, я попаду в твою ловушку неподготовленным? – он усмехнулся. – Я ведь не ты.
Я мысленно вернулся к тому вечеру, когда нашел Элли и Блэр связанными. Когда Патнэм причинил боль моим девочкам. Ярость выбралась на поверхность, и я сжал кулак. Захотелось протаранить им экран компьютера. Однако я лишь склонил голову набок.
– Думаешь, ты самый умный ублюдок в округе, верно?
Мэррон жестко улыбнулся.
– Я уничтожил ту вирусную чушь, которую ты засунул в мой компьютер, пока был здесь. А потом взломал твою сеть, чтобы позвонить тебе. Теперь я знаю, где находится твое дурацкий домик в лесу.
Я подался вперед и прищурился.
– Возможно, ты застал меня со спущенными штанами, проскользнув в мою жизнь и вырезав мою семью десятилетие назад, – на губах появилась зловещая усмешка. – Теперь моя семья – змеи. Мы знаем, как обращаться с такими, как ты.
– Я уничтожу тебя, – пригрозил Мэррон. – И все, что ты построил за последние десять лет. Я выверну все наизнанку и раздавлю, если ты тронешь хоть один волосок на голове Хэдли.
– О, нет, – я сделал вид, что испугался. – Похоже, у меня неприятности.
Он сердито уставился на меня.
– Лучше бы тебе…
– Я. Это. Сделал, – рассмеялся я ему в лицо. – По правде, с ее задницы, вероятно, все еще капает моя сперма.
Этот идиот разразился проклятиями, а Фильтр стал посмеиваться над моими словами.
– Когда явишься сюда, – предупредил я его, – я заставлю тебя смотреть на все те ужасные вещи, которые вытворяю тут с твоей малышкой. Я буду причинять ей боль и осквернять. Насиловать в каждую дырку на ее теле, пока ты станешь смотреть, привязанный к проклятому стулу.
Дженворт снова стал что-то орать, но я отключил связь. Набрав комбинацию из пары кнопок, я вытолкнул его с черного хода своей сети, который создал именно ради этого. Этот мудак решил, что поймал меня. Однако все, что он знал, я сам преподнес ему на блюде.
И скоро не будет иметь никакого значения.
Глава 24
Хэдли
В доме было тихо.
Слишком тихо.
Весь день мне пришлось проваляться в кровати, борясь с тошнотой, но к вечеру она прошла, и я начала нервничать. Наконец, любопытство взяло верх, и я отправилась исследовать огромный дом Койна. Рассматривая комнаты парней, я думала далеко не о них, а о себе. Я беременна. Мне все еще не верилось в это, хотя я и не должна была удивляться, учитывая неспособность Койна натягивать презерватив или вытаскивать член. От мысли, что скоро мой живот раздуется, чтобы вместить нашего ребенка, сердце пропустило удар. Я стала рассеянно поглаживать плоский живот через толстовку, которую на себя надела.
– Все будет хорошо, малыш.
Следующая комната, в которую я заглянула, должно быть, принадлежала Дракону. Стены оказались выкрашены в черный, и из них торчали самые разнообразные ножи. Я вдруг задумалась, волновало ли Койна то, что Дракон нанес ущерб его стенам. Однако, зная Койна, я могла предположить, что ему все равно.
Койна волновала лишь месть.
Эта мысль парализовала, поскольку я и сама была звеном в его плане. Хотя предпочла бы доставлять ему радость. В конце концов, я носила его ребенка. Глаза заслезились, когда я подумала о своем ближайшем будущем. Отец наверняка узнает, где я нахожусь, раз меня украли у него прямо из-под носа, и заберет назад.
А я не могла вернуться.
Никогда больше.
Мне нужно было поговорить с Койном. Попросить его позволить мне остаться с ним, и не в качестве пленницы.
Пробираясь все дальше по дому, я, наконец, услышала, приглушенные голоса за закрытой дверью. Завернула за угол и увидела Сторми, подслушивавшую у двери.
– Они начали собрание без нас, – пошутила я, подходя ближе.
Она едва не выпрыгнула из собственной кожи.
– Ты до смерти меня напугала, соплячка, – прошипела Сторми, а потом широко улыбнулась.
Как только она раскинула руки, я кинулась в ее объятия. После перепитий последнего года я чувствовала себя счастливой, когда меня просто обнимала подруга. Сторми была хорошим человеком, и она мне нравилась.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Сторми, проведя пальцами по моим волосам, но не отстранилась.
– Лучше.
– Хорошо. Койн делал тебе больно?
Я сжала ягодицы. Да, у меня там все чертовски сильно болело после того, как он трахнул меня прошлый раз, но вреда Койн мне не причинял.
– У нас был секс. В стиле Койна.
Сторми отстранилась и нахмурилась.
– По обоюдному согласию?
– Да, детектив Любопытство.
Сторми так сильно закатила глаза, что я подумала, будто те вот-вот выпадут.
– Я просто беспокоюсь о тебе, малышка.
По крайней мере, кто-то и правда волновался.
– Почему ты осталась? – спросила я, сдвинув брови. – С Фильтром, я имею в виду. У вас все серьезно?
Она помрачнела.
– Я делаю то, что должна.
– Потому что хочешь стать его старушкой?
– Возможно, – сказала Сторми, и это совсем не вязалось с тем, что она утверждала раньше. Тогда Сторми говорила, что любит его и пытается заставить взять на себя обязательства. Интересно, что изменилось?
– Ты еще хочешь быть его старушкой?
– Нет, – она замолчала на некоторое время, явно взволнованная тем, что признала мне в этом. – Ну, когда-нибудь я стану чье-нибудь старушкой. Просто не знаю, выйдет ли с Фильтром.
– Как же так?
Сторми пожала плечами.
– Он не хочет давать мне этот статус. Держит на расстоянии вытянутой руки. Всегда.
– Так почему бы не порвать с ним и не постараться завязать отношения с кем-то другим?
– Например, с Койном? – рассмеялась она.
– Я думала о его брате, – усмехнулась я.
Мои слова поставили ее в тупик, поскольку Сторми поджала губы и раздула ноздри.
– Нет, с чего ты взяла, что мне нужен Страж?
– Потому что он горяч… – медленно протянула я. – И он – брат Койна. Похоже, второй по крутости тут.
– О, – выдохнула она и усмехнулась. – Эм… хммм. Похоже, я никогда не думала о нем в таком ключе.
– Тогда вычеркиваем из списка, – пропела я. – А что насчет Биззи?
Сторми скривилась.
– Он же большой ребенок. Нет.
– Дракон?
– Я бы предпочла дожить до тридцати двух.
– Тридцати двух?! Проклятье, Сторми, ты же мне почти в матери годишься!
Она шлепнула меня по плечу.
– Сучка!
Мы обе рассмеялись, и тут вдруг распахнулась дверь, под которой мы стояли. Мы обе тут же посмотрели в проем и обнаружили улыбавшегося Бермуды.
– А вы не могли бы устроить вечеринку в пижамах где-нибудь в другом месте? Ваша болтовня сильно отвлекает, – произнес он, выгнув бровь и так знакомо изогнув губы. Раньше Бермуды был таким холодным, но теперь больше походил на себя, что словно согрело меня изнутри.
– На самом деле, – крикнул Койн из комнаты, – Хэдли может войти. Бермуды, возьми Сторми и приготовьте нам что-нибудь.
Бермуды игриво отсалютовал и повел Сторми прочь. Как только они скрылись за поворотом, я закрыла за собой дверь и окинула взглядом сидевших за столом переговоров мужчин.
Напряженные.
Жесткие.
Недоброжелательные.
Все смотрели на меня с обвинением. Будто я – враг номер один. Я переступила с ноги на ногу и бросила взгляд на Койна. Хотя остальные выглядели сердито, в его взгляде отражалась нотка безумия. Хищник, готовый убить. Койн казался довольным, словно выиграл что-то.
У него была я.
Одна незначительная девчонка.
Дочь миллиардера Мэррона Дженворта.
Ну, ладно, может, не такая уж я и незначительная.
– Как ты? – спросил Койн совершенно ровным голосом. Любопытным. Даже на удивление заботливым.
– Нормально. Мне нужно… эм… сесть?
Койн коварно улыбнулся, а потом чуть отодвинулся от стола и похлопал себя по колену.
– Сюда.
Не обращая внимания на взгляды других байкеров, я медленно пошла к Койну, словно красовалась на сцене в борьбе за первое место в конкурсе. В этом соревновании мне нужно занять достойную позицию. Я знала, что для байкеров братство превыше всего. Потому мне нужно как-то пробраться на полку выше братства. Проходя мимо Дракона, я испугалась, что он схватит меня или ударит ножом. Сотворит любую безумную вещь. Однако он лишь фыркнул себе под нос.
Эти мужчины носили кожаные жилеты, у некоторых были бороды и почти у всех татуировки. У каждого при себе находилось оружие. От них исходила темная атмосфера мотоклуба, но в каждом взгляде светился незаурядный интеллект, даже у Биззи. Я не знала, как Койн собрал вместе всех этих людей, но он действовал с выверенной точностью. Каждый член клуба был отражением президента, сидевшего во главе стола. Столь же одарен, расчетлив и жесток. Они были превосходной командой. Силой, с которой нужно считаться. И хотя формально я была их пленницей, но болела за команду Койна.
Поскольку вторая… вторая меня пугала.
Магна и мой отец всегда были порочной шайкой. Папа богат и имел неплохие связи, а потому заставлял Магну прыгать вокруг себя в ожидании морковки, которой он размахивал. Вдали от долларов моего отца Магна играл свою партию. Одержимый созданием лучшего для себя мира. Ему никогда не было дела ни до сына, ни до старого МК, ни до моего отца. Магна всегда волновался только о себе.
Я задалась вопросом будет ли у Койна и его людей хоть один шанс против моего отца – учитывая все его деньги и власть – и Магны со всей его жестокостью.
– Ты всю ночь собралась на меня смотреть или все же присядешь? – спросил Койн низким голосом, его темный взгляд буквально пригвоздил меня а месту.
Глубоко вздохнув, я вскинула подбородок и все же дошла до Койна. Сердце в груди бешено колотилось, но я старалась не показывать своей реакции ни на Койна, ни на остальных. Присев к нему на бедро, я постаралась не морщиться от боли в заднице.
– И что теперь? – потребовала я, сделав вид, что мне скучно на их встрече.
Койн властно положил ладонь мне на живот и притянул ближе к своей груди.
– Мы как раз обсуждали, как с каждой секундой беднеет твой отец.
– Беднеет?
Койн склонился вперед и нажал кнопку на своем ноутбуке. Я завороженно уставилась на счета отца. Они все были обнулены, кроме основного. Там осталось пятьсот долларов.
– Ты кое-что пропустил, – пробормотала я.
– Пришлось оставить ему немного на бензин для поездки сюда, – рассмеялся Койн.
Я напряглась в его руках, впившись ногтями ему в предплечья.
– Он уже в пути? – к горлу поднялась желчь, а волна головокружения заставила резко втянуть воздух. К глазам подступили слезы.
– Боишься, что я пораню твоего драгоценного папочку? – насмешливые слова Койна прозвучали низко и угрожающе.
По щеке все же скатилась слеза, и в этот момент я поймала мрачный взгляд Фильтра. Быстро отведя взгляд, я провела большим пальцем по щеке.
– Нет, – пробормотала я с опозданием на секунд пять.
– Ошибаешься, – рыкнул Койн, пальцем погладив по животу. – Тебе следовало бы испугаться. Я не стану его жалеть. Заставлю заплатить за все его грехи, а потом убью.
– Я не боюсь, что ты причинишь ему боль, – сглотнув, я посмотрела на Койна через плечо. – Мне страшно от того, что он может сотворить. С тобой. И с ними.
Койн прищурился, изучая меня и стараясь понять, правду ли я сказала. Мне показалось, он мог заглянуть прямо в голову. Стало как-то не по себе. Способен ли Койн увидеть самое темное и грешное, что я ото всех скрывала? То, что касалось исключительно моего отца? Горло сдавило, и я часто заморгала, стараясь прогнать воспоминания. Может, Магна и трахал меня так, будто я принадлежала ему, но с этим мне было по силам справиться. Лишь отец по кусочкам рвал мою душу, каждый раз заходя в спальню. Несправедливость того, что он делал, будет преследовать меня до самой смерти.
Которая, вероятно, скоро и настанет.
Может, даже сегодня.
«Придумает ли Койн мне другое применение, когда убьет отца?»
«Или я стану расходным материалом?»
«А как же наш ребенок?»
Почувствовав яростную защитную волну, накрывшую меня с головой, я схватилась за живот, словно могла как-то защитить крошечного малыша от ужасов, происходивших в этом мире. Однако рука Койна по-прежнему лежала на мне, и я неуверенно снова и снова касалась грубых пальцев, ища положение, в котором не стала бы его трогать. Я не была уверена, следовало ли мне лучше накрыть его руку или отстраниться. Однако Койн принял решение за меня, опустив вторую ладонь поверх моей.
– Мужчины вроде твоего отца – трусы, – просто заявил он. – Ничто без своих денег и приспешников. Стоит забрать чековую книжку, и он потеряет самообладание. Заберем его охрану, и Мэррон обмочится, – его большой палец погладил тыльную сторону моей ладони. – А если отобрать нечто, что принадлежит ему – плоть и кровь – это его прикончит.
Если бы все было так просто.
Папа был богат и могуществен, поскольку его непросто сломить. Он безжалостен и хитер. Акула во всех аспектах его жизни. Когда мама покончила с собой, то я осталась одна на глубине с опасным хищником.
Мама нашла в кабинете отца мои фотографии – эротические снимки, сделанные Джуниором, когда мне было пятнадцать, и мы только начали заниматься сексом. Фотографии, на которые отец мастурбировал. Спрятавшись за лестницей, я слышала их крики. Мама называла его огромным количеством эпитетов и грозилась увезти меня подальше. Поклялась очернить его репутацию и обчистить финансово.
А на следующий день она умерла.
Передозировка.
Мама была очень подавлена. По крайней мере, так сказал отец. Но не прозвучало ни слова о его болезненном навязчивом состоянии.
И хотя у меня не было доказательств, я знала, что папа приложил руку к смерти матери. Либо она не справилась с тем, что узнала, и таким образом он довел ее до безумия, либо сам вынудил покончить с собой. В любом случае, ее не стало.
А я осталась одна.
В воде.
С акулой.
Которая все кружила, кружила и кружила вокруг.
Потом я старалась избегать жадных взглядов отца. Старалась не думать о тех ужасных вещах, которые подслушала. Занимала себя друзьями, школой, любыми другими делами.
Однако вскоре я устала.
Долго держать голову над водой, потеряв мать, было почти невозможно. Я стала тонуть. Погрузилась в пучину собственного отчаяния, лежала целыми днями, свернувшись на постели калачиком и пытаясь разобраться в своей жизни.
На самом дне меня уже поджидала акула.
Он.
Мой отец.
Мэррон пустил мне кровь. Вкусил запретную плоть. Вонзил свои зубы мне прямо в душу. Пожирал каждую светлую и невинную мою часть, еще оставшуюся внутри, пока я не поняла, что мне нужно бежать, прежде чем закончу, как моя мать.
И я побежала.
Прямо к Джуниору и Магне.
В безопасное место.
Из груди вырвался сдавленный всхлип. И только тогда я осознала, что комната давно опустела, а Койн прижимал меня к своей груди и гладил по волосам. Мне следовало бы считать его врагом, ведь он ненавидел моего отца. Однако Койн был единственным в мире, кто хотел защитить меня.
– Я боюсь, – прошептала я со слезами на глазах и вцепившись в его кожаный жилет. – Так сильно боюсь, Койн.
Эти же слова я шептала поздними ночами Джуниору. Слова, которые он никогда не понимал. Джуниор считал, что мне было страшно уйти из мотоклуба, чтобы вернуться домой к своей богатой девчачьей жизни. Он не знал, кого я боялась. Никогда не понимал.
Койну я тоже ничего не сказала, но что-то изменилось в воздухе.
Казалось, я могла даже попробовать это на вкус.
Знание. Понимание.
Койн крепко сжал ладонью пою ягодицу и уткнулся носом мне в волосы.
– Я уничтожу его, – пробормотал он, явно предвкушая насилие. – Прости.
Месть для Койна также осталась на первом месте.
Он извинялся за то, что погубит моего отца.
Поскольку это означало погубить и меня.
