Текст книги "Койн (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
К. Уэбстер
Книга: Койн
Серия: МК "Королевские ублюдки". Талса, Оклахома – 1
Перевод: Анастасия Михайлова
Редактирование: Анастасия Михайлова
Русификация обложки: Александра Мандруева
Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления.
Не для коммерческого использования!
При размещении на других ресурсах обязательно указывайте сайт и группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.
Правила клуба
ЗАЩИТА: Клуб и ваши братья превыше всего, их нужно защищать любой ценой. КЛУБ – это СЕМЬЯ.
УВАЖЕНИЕ: Заслужите его сами и проявляйте к другим. Уважайте закон клуба, свою нашивку и братьев. Если проявите неуважение к члену клуба, дорого поплатитесь.
ЧЕСТЬ: Получить нашивку – честь, а не право. Ваши знаки отличия священны, от них нельзя отступать, и НИКОГДА не позволяйте им касаться земли.
СТАРУШКИ: Всегда с почтением относитесь к старушкам членов клуба и братьев. ТОЧКА.
ЦЕРКОВЬ: Посещение обязательно.
ПРЕДАННОСТЬ: Превыше всего, включая благополучие.
ЧЕСТНОСТЬ: Никогда НЕ ЛГИТЕ, НЕ ИЗМЕНЯЙТЕ и НЕ КРАДИТЕ у членов клуба.
ТЕРРИТОРИЯ: Вы должны с уважением относиться к собственности ваших братьев и следовать клубным правилам вашего отделения.
ДОВЕРИЕ: Заслуживается годами… теряется за секунду.
НИКОГДА НЕ УЕЗЖАЙТЕ: Братья не бросают свою семью.
Пролог
Джаред
Десять лет назад…
– Я подумаю, – сказал я брату. – Но у меня тут завал…
– Я год не видел твою задницу, – прорычал Джереми. – Целый чертов год.
И снова меня охватило чувство вины.
– Все этот контракт с АНБ [1]1
АНБ – Агенство Национальной Безопасности.
[Закрыть]. Он диких масштабов. Я не могу просто встать и уехать, чтобы поесть с тобой чертову индейку, даже если соскучился.
В динамиках моего «эскалейда» раздался его тяжелый вздох.
– Ты пропустил и прошлый день благодарения.
– Значит, ты позвонил, чтобы расстроить меня, решив, что мне недостаточно того, что сейчас творится с Блэр?
– Ничего себе. Что на этот раз?
– Она настаивает на поездке с ее классом в Вашингтон.
– Далеко от Хьюстона, – присвистнул Джереми. – Ей придется покинуть пузырь.
– Поэтому я и сказал «нет».
– А что сказала Элли?
– Что я веду себя, как властный мудак, и если не позволю Блэр поехать, то она уйдет от меня, – я потер затылок, подъезжая к воротам своего огромного дома. – Ей же только семнадцать, черт побери. Я собираюсь держать ее мертвой хваткой хотя бы до мая, когда она окончит школу.
Джереми рассмеялся.
– Это всего лишь школьная поездка, Джаред…
– С мальчиками, – огрызнулся я.
– А вот мы и подошли к сути вопроса. Мальчики. В один прекрасный день какой-нибудь дурак лишит твою дочь невинности. Ты ведь в курсе, да? Блэр не может умереть девственницей.
Я опустил окно и набрал код, чтобы открыть ворота.
– Я постараюсь, чтобы все так и произошло. Это же моя малышка, брат.
– Ну, по крайней мере, отправь ко мне племянницу и невестку. В Талсе одиноко без моего маленького брата. И я уже не прочь попрошайничать.
– Постараюсь, – искренне ответил я. – Ладно, я уже подъехал к дому. Элли писала, что готовит какое-то низкоуглеводное баклажанное нечто. Может, я и не доживу до дня благодарения.
– Все ради любви, – фыркнул Джереми.
– Вы с Кристой снова вместе? Это по-твоему любовь?
– Блэйку нужны мама и папа.
– Ему уже восемь. Практически мужчина. Тебе вовсе не обязательно жертвовать своим счастьем ради радости сына, – в миллионный раз напомнил я ему, заезжая в один из четырех гаражных отсеков.
– Просто он кажется таким счастливым, когда мы все вместе. Ради своего мальчика я примерюсь с похотливыми манерами Кристы.
Я закатил глаза. И как долго это будет продолжаться? Пока она снова не переспит с кем-то из его знакомых?
– Ты святой, – я выключил двигатель и вылез из машины, схватив сумку. После ужина мне снова предстояло засесть за огромную кучу работы. Однако этот контракт принесет миллионы. – А сейчас мне нужно поцеловать жену и съесть ее баклажановый ужас. Я позвоню, когда мы отправимся к тебе.
– Ты все же решил приехать? – он взвизгнул, как чертова девчонка.
– Наверное, я все время буду работать, но да, мы приедем на каникулы.
– Люблю тебя, брат. Увидимся на следующей неделе.
Я сбросил вызов, положил телефон в карман брюк и перекинул ремень сумки через плечо. Мысли вернулись к Блэр и тому, как мне предстояло загладить свою вину за отказ на поездку с классом. Я вспомнил, что она положила глаз на новую модель «мустанга». Переступив порог дома, я готовился к неприятному запаху баклажанов, но то, что я ощутил, сбило меня с толку.
Запах немытых тел.
Чего-то сального.
Пота.
Крови.
– Элли. Бэлли, детка, – позвал я, стараясь игнорировать неприятное чувство, растекавшееся по венам и грозившее затопить меня. – Мы изменили планы на ужин?
В кухне никого не оказалось. Еда была разложена по всей стойке, словно ее бросили посреди готовки. Сердце вдруг заколотилось в груди. Положив ноутбук на стол, я направился к гостиной.
– Блэр, милая, а где мама… – я замолчал, увидев представшую передо мной сцену и несколько раз моргнул в замешательстве.
А потом меня накрыла паника.
Блэр и Элли сидели на коленях, их запястья связали за спиной, а раскрасневшиеся лица заливали слезы. У обеих рты были закрыты одинаковыми полосками клейкой ленты. Не в силах думать ни о чем, кроме их безопасности, я бросился вперед и успел лишь коснуться пальцами мокрой щеки жены, прежде чем меня чем-то сильно ударили по голове.
Чернота.
Чернота.
Чернота.
*****
Я моргнул, пытаясь прояснить туман в голове, а еще понять, где находился и что произошло.
– Наконец-то ты проснулся, – раздался грубый голос, и я услышал приближавшиеся шаги.
Мужчина схватил меня за волосы и рванул вверх. Я уставился в жестокие голубые глаза. У незнакомца были длинные сальные светлые волосы и жесткая борода. От него буквально разило алкоголем и гнилыми зубами.
– М-моя жена…
Он ударил меня прикладом пистолета, и я снова едва не потерял сознание. Что вообще происходило, черт побери? Я попытался замахнуться сам, но обнаружил, что мои руки были связаны за спиной.
– Твоя жена больше тебе не принадлежит, – прорычал мужчина. – Отныне она – моя собственность. Приз за хорошо выполненную работу.
– Т-ты хочешь денег? – выдохнул я. – Можешь забирать. Назови свою цену, и я все отдам. Только оставь их в покое, не причиняй зла.
Раздавшийся вдруг визг Блэр заставил меня замереть.
– Слишком поздно, – отозвался он. – Им уже причиняют зло, и твои деньги тут ничего не остановят.
Я попытался оглядеться.
– Блэр, м-малышка!
– Оу-у, – издевательски протянул мужчина. – Это так трогательно. Папа хочет увидеть свою дочь, – он отступил, чтобы я смог найти ее. И когда я, наконец, увидел Блэр, на глаза навернулись слезы.
Нет.
Только не моя малышка.
Она была голой, вся в крови и слезах. Ее мать лежала рядом в том же состоянии, но живая.
– Отпусти их, – прорычал я, ярость обожгла меня изнутри. – Я дам тебе все, что захочешь, черт побери, но отпусти их. Сейчас же.
– Чего я хочу, так это того, чтобы ты смотрел, как я возьму их у тебя перед носом, – рассмеялся мужчина.
– Нет, – прошипел я, пытаясь встать, однако сильная рука, появившаяся откуда-то сзади, удержала на месте. Значит, мужчин в доме было по меньшей мере двое.
– Да, придурок. Много раз «да». А теперь смотри, как я заставлю ее визжать, как свинью, – он облизал губы. – У меня так чертовски давно не было девственниц.
Я боролся с хваткой мужчины позади меня, беспомощно смотря на Блэр. Ее темно-каштановые волосы стали потными и растрепанными. Только этим утром они еще были идеально гладкими. Блэр, едва оторвав взгляд от телефона, нахамила мне из-за гребаной поездки в Вашингтон. Казалось, это случилось целую вечность назад. Я не мог понять, как все так изменилось за двенадцать часов.
– Блэр, детка, послушай меня, – взмолился я. – Просто смотри на папу. Не на него.
Она всхлипнула и издала сдавленный звук. Дочка выглядела такой беспомощной.
Светловолосый расстегнул ремень, и я больше не смог сдерживаться.
– Я убью тебя к чертовой матери, монстр!
Он склонил набок голову.
– Угрозы меня не пугают, придурок, – с отработанной легкостью он достал нож и направился к моей семье. Схватив Элли за темные волосы, он поднял ее на ноги. Потускневшие глаза жены вспыхнули, когда наши с ней взгляды встретились. Она стала извиваться и брыкаться, пытаясь кричать сквозь клейкую ленту, закрывавшую ей рот, но все безрезультатно.
– Элли, – выдохнул я сквозь слезы. – Боже мой, Элли!
Мужчина прижал к себе ее обнаженное тело.
– Гнилой прекрасно провел время, разрывая эту тугую задницу. Должно быть, она никогда не позволяла мужу туда пробираться. Это было очевидно по тому, как твоя женушка визжала и истекала кровью, – он качнул головой, глядя на меня. – Надо было тебе разработать ее там. Это избавило бы бедняжку от таких зверских страданий.
– ТЫ УБЛЮДОК!
Меня дернули назад, и парень позади – Гнилой – насильно заклеил мне рот полосой клейкой ленты. Он был больше и сильнее меня. Я никогда не был маленьким парнем, но рядом с этими монстрами чувствовал себя тщедушным и бесполезным.
– Просто чтобы ты знал, – произнес светловолосый, державший Элли. – Ничего личного. Конечно, все было восхитительно, и я безмерно наслаждаюсь процессом, но все же это лишь моя работа.
Работа?
Я с ненавистью смотрел на него, жалея, что не мог заставить взорваться одним взглядом.
– Так что, все это, – продолжил он, – просто бизнес.
У меня перехватило дыхание, когда мужчина вонзил нож в живот Элли. Один раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. По моим щекам катились горячие слезы, пока жена истекала кровью. От боли Элли потеряла сознания, и я понял, что больше никогда не увижу ее прекрасных карих глаз. Опустив веки, я стал молиться, чтобы Элли поскорее обрела покой, поскольку оставаться в объятиях этого больного ублюдка и страдать – чересчур жестоко для нее.
Глухой стук заставил меня снова распахнуть глаза. Элли безжизненно свалилась на пол, вокруг уже образовались лужи крови. Я был шокирован. Напуган. Чувствовал слабость и беспомощность. Блэр всхлипнула, привлекая мое внимание. Я посмотрел на свою прекрасную дочь – мою маленькую милую девочку, которая лишь хотела посмотреть на столицу Соединенных Штатов. Девочку, любившую ходить по магазинам, в кино и кататься на водных лыжах. Моя малышка, обычно не возражавшая против моей чрезмерной опеки.
По крайней мере, мы умрем все вместе.
Я не сомневался, что они собирались убить нас всех.
Мне лишь хотелось, чтобы они поскорее перерезали ей горло и покончили с этим. Я не смогу смотреть на то, как они уничтожают моего ребенка, подобно жене. Я, мать вашу, просто не смогу.
Но я не мог произнести это вслух.
– А вот это, – произнес светловолосый, рывком поднимая Блэр на ноги. – Это уже личное. Приз за тяжелую работу. Убить ее сразу кажется слишком простым. Нет, сперва я немного позабавлюсь.
Я покачал головой, зарычав, как бык в клетке. Ярость кипела в моих венах подобно лаве. Я снова попытался встать, но Гнилой вновь пригвоздил меня к полу.
Крики ужаса дочери отдавались внутри меня, словно были живым дышащим организмом, пульсировавшим и двигавшимся в моем теле. Каждый стон доходил до самых костей. Я пребывал в аду. В одно мгновение был богом, имеющим больше денег, чем мог потратить, а в следующее – уже низведен до пленника, вынужденного наблюдать самое ужасающее, что когда-либо можно увидеть. Я бы отдал все деньги и машины, лишь бы вернуться в сегодняшнее утро и убраться из города к чертовой матери.
Я хотел быть рядом. Спасти ее. Укачивать в своих руках, уверяя, что все будет хорошо. Но я не мог, и это осознание разрывало меня на части. Рассудок покидал меня, подобно крови, вытекшей из тела жены. Крик моей малышки, когда мужчина разорвал ее девственную плеву, эхом отдался в моих ушах. Когда он забрал то, что ему не принадлежало. Когда уничтожил ее. Я не мог смотреть на это. Проявил свою полную несостоятельность в роли отца, не в силах смотреть, как Блэр умирала. Я оказался трусом. И был полностью опустошен.
Я напрягся, кровь застыла в жилах.
Я не хотел, чтобы последние мои мысли перед смертью были о дочери, подвергающейся в это время насилию со стороны жестокого психопата. Она плакала, плакала и плакала… пока не затихла, выбившись из сил. Довольное хрюканье и шлепки плоти стали отдаляться. Все вокруг заволакивала черная дымка. Черная. Совершенно черная.
На краю сознания я уловил те же тошнотворные звуки ножа, встретившегося с плотью, как было и с Элли. На этот раз светловолосый вонзил нож моей малышке в горло. Кровь. Так много крови.
Смерть.
Смерть.
Мы умирали.
Моя семья мертва.
И я хотел последовать вслед за ними.
Чернота. Чернота. Чернота. Чернота. Чернота.
От смеха Гнилого у меня заныла душа, а потом он поднес нож к моему лицу. Стал резать. Кромсать. Надавливать. Но новая боль была ничем в сравнении с той, что поселилась внутри меня. Кровь катилась по моим щекам, густая и горячая.
Гнилой был так близко, что я ощущал его тяжелое дыхание. Он был одет так же, как и другой ублюдок. Тот же кожаный жилет. На материале поверх черепа было вышито «УКК».
– Крест, отмечающий место, – произнес Гнилой, впиваясь большими пальцами мне между глаз, как раз в том месте, где сходились два пореза, а потом толкнул меня на пол. – Карта сокровищ, спрятанных у тебя в мозгу. Жаль, мы не можем их присвоить.
Мужчины рассмеялись, а я с отвращением наблюдал, как светловолосый вытащил из тела моей дочери пропитанный ее кровью член. Она безжизненно свалилась на пол, прямо на свою мертвую мать. Две мои яркие звезды померкли, оставив после себя одну черноту.
«Мои».
Они забрали их у меня.
Они. Забрали. Их.
Во мне буквально взорвался пылающий шар ярости, неконтролируемый и отчаянный. Поскольку Гнилой больше не держал меня, я решил использовать этот момент в своих интересах. Вскочив на ноги, я бросился на него, врезавшись плечом ему в спину. От неожиданности он не удержал равновесия и повалился вперед на второго психопата, все еще пытавшегося засунуть член в штаны. Они споткнулись, налетев друг на друга. Подняв ногу, я со всей силы пнул Гнилого, отчего тот упал, сильно ударившись головой о кофейный столик. Он не вставал, потому я кинулся ко второму парню.
Его нож все еще торчал из шеи Блэр. «Спасибо за помощь папе, девочка». Я разбежался и боднул его головой, после чего светловолосый упал на задницу. Не теряя времени, я ударил его ногой по носу, насладившись тошнотворным звуком, с которым тот сломался. Я снова и снова бил его туфлей по лицу. Но потом ему удалось откатиться.
– Черт! – воскликнул он, посмотрев на Гнилого, по лицу которого хлестала кровь. – Какого хрена ты с ним сделал?
Голова Гнилого лежала под странным углом, а глаза смотрели пустым тусклым взглядом.
Зарычав, как медведь, я снова бросился на этого ублюдка, однако мужчина отпрыгнул назад, а потом вскочил на ноги и побежал. Я пнул его в спину, заставив взвыть, но бега он не замедлил. Какого хрена этот придурок вообще бежал?
«ВЕРНИСЬ, УБЛЮДОК!»
Однако он быстро скрылся из вида.
Я услышал щелчок захлопнувшейся задней двери, а потом отчетливый грохот удалявшегося мотоцикла.
Я должен был умереть.
С ними.
Я посмотрел на своих девочек, и из груди вырвался удушливый хрип. Мне нужно было их подержать. Подержать на руках, черт возьми. Со слезами, заливавшими лицо, я осторожно вытащил нож из шеи дочери. Потом потребовалось провернуть несколько маневров, в процессе которых я пару раз порезал руки, но все же смог освободиться от веревки. Снова обретя свободу движений, я сорвал ленту с губ и стал баюкать своих девочек. Притянув к своей груди, я крепко сжал их тела и закричал.
Я кричал, кричал и кричал до хрипоты.
Когда тела стали холодеть, я засунул руку в карман. Дрожащими пальцами я нашел в списке контактов единственного оставшегося родного человека и позвонил ему.
– Если ты передумал насчет дня благодарения…
Из груди снова вырвался крик.
Глава 1
Койн
Настоящее время…
Черт побери, этот малец станет моей погибелью.
– Прости, президент, – пробормотал Нэс, поднимая с пола гаража гаечный ключ и бросая взгляд на вмятину на топливном баке.
«Черт, клянусь, Стражу лучше поскорее прийти и забрать этого неуклюжего придурка, прежде чем я отрежу его руки и скормлю их ему же».
Глаза парня расширились, и он отступил назад, едва не уронив мой чернильно-черный спортивный «Харлей» 2020 года, все еще сверкавший на свету. У меня вырвался предупреждающий рык.
– Эй, кандидат, – окликнул его Фильтр, направившись к нам от своего мотоцикла. – Почему бы тебе не попить водички и не сделать перерыв? Выглядишь так, будто готов наложить в штаны. А если опрокинешь мотоцикл Койна, придется гадить через сорок дырок в своей заднице.
Нэс отдал гаечный ключ Фильтру и буквально отполз, бормоча извинения.
– Я утоплю его в озере Кэйстоун, – произнес я грубым и раздраженным голосом.
Фильтр рассмеялся, со звоном откинув ключ на рабочий стол.
– Твой брат разозлится, если утопишь его сына.
– Переживет.
– Что переживет? – спросил Дракон, выглядя сегодня чертовски бодрым и ухмыляясь, как дурак.
– То, что я убью Нэса.
Зеленые глаза Дракона заинтересованно вспыхнули, его массивная черно-зеленая татуировка дракона на шее задвигалась, будто живая.
– Ооо, как мило. Помочь?
Фильтр толкнул его.
– Иди и вываливай свое дерьмо где-нибудь в другом месте. Я тут вообще-то пытаюсь обезвредить бомбу.
Меня.
Я был бомбой.
Которая все время тикала.
Если бы не мой вице-президент, Фильтр, я бы уже давно взорвал весь этот чертов мир. Он заземлял меня и заставлял сосредоточиться. В большинстве случаев. Я всегда балансировал на грани потери гребаного разума, готовый превратиться в ядерную бомбу. Фильтр не давал мне делать глупости.
– Ты всегда портишь мне удовольствие, – надулся Дракон, как какая-то девчонка, которой, по сути, и являлся.
– Убирайся отсюда, придурок, – рассмеялся Фильтр. – Увидимся в Церкви[2]2
Церковь [на англ. Church] – это помещение в которых собираются только представители клуба.
[Закрыть].
– Почему от него пахнет, как от… – я замолк, подыскивая подходящее слово.
– Гея?
– Я хотел сказал, как от сучки.
– Потому что это Дракон, – сказал Фильтр, пожав плечами. – Почему-то он решил, что жизнь в мотоклубе для него лучше, чем с каким-нибудь обществом танцоров. Хотя позволю себе не согласиться.
Конечно, Дракон был чертовым метросексуалом, и будь я проклят, если видел его когда-нибудь без идеальной укладки, голливудской улыбки и дурацких кожаных узких штанов. Однако он был смертельно опасен. Машина для убийства с магнитом для кисок. А еще великолепно разбирался в социальных сетях. Дракон – один из моих лучших активов, хотя я никогда не сказал бы ему этого, черт побери. У него и так огромное самомнение.
– Скажи ему, что его сестра хочет вернуть свои духи, – пробормотал я, подходя к мотоциклу, чтобы осмотреть повреждения. Я купил этот байк три недели назад. Три недели. Как Нэс умудрился пристроить к нему свой ключ, выше моего понимания.
– Сам ему скажи, – парировал Фильтр. – У этого ублюдка есть зубы.
К сожалению, когда этот придурок напивался, то превращался в долбанного вампира-подражателя. Дракон затевал драки на кулаках и заканчивал их зубами. Он с моим приятелем Дрейком из Саванны могли бы стать лучшими чертовыми друзьями. Однако в мире было достаточно мудаков, находившихся в минуте от статуса партнеров по серийным убийствам. Не стоило знакомить мир с еще парочкой сумасшедших. А я понимал, что если эти двое встретятся, то мир станет куда темнее. Потому абсолютно не поощрял подобное дерьмо.
– Готов пойти сегодня в Церковь? – спросил Фильтр, когда мы вышли из гаража клуба, стоявшего на моей территории, и пошли по роще деревьев. Вид здесь был просто прекрасный.
– Ага, – пробурчал я. – Еще столько всего нужно сделать.
Уставившись на озеро Кэйстоун, я сложил руки на груди. Элли бы тут понравилось. Она не была городской девчонкой, в которую я ее превратил. Мне следовало поселиться с ней в Бомонте, а не уезжать в Хьюстон. Так много всего следовало сделать иначе…
– Все нормально, мужик? – спросил Фильтр, отвлекая меня от мыслей, уже готовых стать куда опаснее, если бы я им позволил. Достав из кармана пачку красных «Marlboro», он протянул ее мне. Я взял одну сигарету, засунул в рот и стал ждать, когда Фильтр мне прикурит. Он так и сделал, а я глубоко затянулся и лишь потом ответил.
– Превосходно, мать твою.
Он хмыкнул.
– Думаю, ты хотел сказать: «Эй, Фильтр, давай сбросим пар, чтобы я смог расслабиться».
– А Нэс будет бегать вокруг с мишенью? – спросил я, ухмыльнувшись, и снова затянулся, успокаивая свою проклятую душу – еще одна вредная привычка, которую я приобрел после той ночи.
– Почему бы тебе не спросить Стража, не возражает ли он?
Послышался хруст гравия, явно от колес тяжелого джипа брата, подъезжавшего к комплексу. Я построил его около пяти лет назад и перевел нас из дерьмовой дыры Талсы в Сэнд-Спрингс, здесь мы могли, мать вашу, свободно дышать.
Джип Стража – чертов король бездорожья – был золотым с хромированной отделкой. И брат разъезжал на нем так, словно являлся гребаным богом дорог. Когда Страж вылез из машины, мы с Фильтром направились к нему. Мой брат работал в ФБР уже больше двадцати лет, однако за последние десять его взгляды на правосудие сильно изменились. В тот вечер, когда двое ублюдков забрали у меня семью, я перестал быть Джаредом, а он – Джереми. Братья Койнаковы умерли в ту ночь, последовав за самыми милыми девочками на земле. Темой для разговоров за индейкой стала месть. А мы превратились в Койна и Стража.
– Где мой парень? – спросил брат с широкой улыбкой на лице, которая раньше была копией моей. Теперь же мое лицо покрывали шрамы, оставленные Гнилым.
– Чертов кандидат испортил мой байк, – проворчал я, сигарета во время этих слов пару раз подпрыгнула. – Забирай отсюда его бесполезную задницу.
Страж лишь рассмеялся в ответ, проведя рукой по своим черным волосам, которые не так давно немного поседели.
– Какой же ты засранец, Джаред. Ты же его дядя. Сделай ему поблажку.
– Ты же в курсе, что в случае, если он совсем слетит с катушек, я уже не смогу помочь? – спросил Фильтр, игриво хлопнув Стража по спине.
– Я поддразниваю брата с тех пор, как мне исполнилось четыре. Он уже привык, – Страж одарил меня заносчивой улыбкой, а его темные глаза насмешливо блеснули. – Ему даже нравится.
– А еще мне нравится резать глотки ублюдкам, которые слишком много болтают, – напомнил я, свирепо смотря на него. Бросив сигарету на землю, я затушил ее черным ботинком.
Страж засунул руки в карманы и посмотрел на ярко-желтый логотип ФБР на своей рабочей футболке с длинными рукавами под пиджаком в тон.
– Я обязан буду арестовать тебя в таком случае.
Мы обменялись понимающими взглядами. Он был моим чертовым братом, а кровь – превыше всего остального.
– Это, конечно, трогательный момент, – шутливо произнес Фильтр, – но давайте пойдем на полигон. Я сейчас на пике напряжения, поскольку у моей суки гребаный гормональный взрыв из-за месячных, а голову она давать не любит.
Я приподнял брови.
– У Сторми частые перепады настроения.
– Уж лучше так, чем если бы она залетела, черт возьми, – огрызнулся он.
Это действительно так. Я не мог потерять своего вице-президента из-за беременной суки, которая – был почти уверен – отдавалась доброй половине Королевских Ублюдков, пока Фильтр не видел. У них не было официальных отношений, потому он не сможет убить никого, кто к ней прикоснется, но Фильтр жил по какому-то моральному кодексу, которого не хватало большинству из нас. И если Сторми будет беременна, он станет отцом этого ребенка.
– Поехали, придурки.
*****
Я услышал, как Бермуды – мой клубный казначей [3]3
[Treasurer] (англ. – сокровищница) – казначей, управляющий финансами МС
[Закрыть] и самый большой деревенщина в клубе – пытался объяснить Нэсу, как держать оружие. Фильтр чуть ранее отдал Нэсу небольшой глок, с которым должна была справиться даже его зеленая задница. Да, я знал, что этот ребенок только закончил старшую школу, но у нас это относилось к необходимым знаниям, черт возьми. Страж зря позволял Нэсу проводить так много времени с этой Кристой. Он стал трусом. Если я чему-нибудь и научился в этой жизни, так это тому, что если хочешь выжить, нельзя себя вести, как гребаная киска.
– Придешь сегодня в Церковь? – спросил я брата, заряжая патроны в магазин.
– Не, приятель, – проворчал он. – У меня нет нашивки. Не изменяй ради меня свои правила.
«Мои правила».
Конечно, я был президентом отделения мотоклуба «Королевские ублюдки» в Талсе, но все же придерживался собственных правил. И мои братья следовали им без колебаний. Может, они и не понимали, куда девался мой разум половину времени, но всегда были рядом. Верность для меня превыше всего. За это я награждал их деньгами, кисками и безграничными возможностями.
– Останься хоть на ужин. Сторми что-нибудь приготовит, – предложил я. – Можешь покормить своего малыша с ложечки.
Страж рассмеялся.
– Все еще поверить не могу, что ты назвал его Нэсом[4]4
Дело в том, что это имя по звучанию больше походит на произношение английского слова «племянница» [niece]
[Закрыть]. Это жестоко. Даже для тебя.
– Он ведет себя совсем не как племянник. Скорее похож на девчонку. Чертова племяшка. Лучше так, чем Мамин Сосунок. Я выбирал из этих двух прозвищ.
– Засранец, – с улыбкой отозвался Страж.
Фильтр и Дракон стали по очереди стрелять в одну мишень, словно два ребенка на школьном дворе. Нэс неловко стрелял из своего глока, а Бермуды наблюдал за ним, как гордый родитель.
Страж взял один из моих автоматов и заправил магазин. Захватив свой, я направился к дальнему участку. Мы с братом одновременно подняли оружие, встав бок о бок, и без колебаний стали стрелять по мишеням, привязанным к тюкам сена футах в пятидесяти от нас. Пока мы разгружали наши магазины, стоял оглушительный звук. Закончив, мы опустили автоматы, как опытные солдаты.
Некоторые называли это стрельбой по мишеням, я же – подготовкой.
Другие отделения «Королевских ублюдков» просто набирали себе членов клуба.
А я собирал чертову армию.
*****
– Успокойтесь нахрен, – рявкнул мой войсковой сержант [5]5
Sergeant of arms] [англ. – войсковой сержант] – совершенно жесткая фигура. Органы власти проявляют к нему наибольший интерес. Всегда, даже на отдыхе, следит за порядком в МС. Определяет меру наказания для провинившихся.
[Закрыть]. – Вам, придуркам, лучше не напиваться.
Гибсон и Биззи безуспешно пытались сдержать смех. У меня сегодня не было сил выносить, как они ломали комедию. Эти двое – наши главные шуты. Чертовы дети.
– Мы не пили, – заверил Гибсон Пэйна. – Слово скаута.
Пэйн скрипнул зубами. В его обязанности входило следить за порядком в Церкви, но иногда эти разбойники вели себя слишком безумно.
– Бермуды, дай краткую эсводку по финансам.
Это была моя любимая часть пятничных вечеров. Обсуждение сколько денег мы заработали. Одно время я был кормильцем своей семьи. Теперь я – лидер клуба неудачников, но чертовски умных и способных самостоятельно заработать на гребаный хлеб. Они приносили мне кучу денег. Грязных и гадких. Мы брали деньги у тех, кто их не заслуживал, и пускали на свои нужды.
Бермуды поправил очки на носу, став похожим на какую-то бабулю, и открыл ноутбук. Мы походили на остальные отделения тем, что наше братство было сильным и все время занималось каким-либо дерьмом. Но жили мы отнюдь не в захудалом клубе, пропахшем мочой и старым пивом. Может, выглядели мы и как байкеры, но под нашими кожаными жилетами, свирепым видом и рычанием скрывались опытные бизнесмены. Каждый из моих парней разъезжал на дорогом мотоцикле, имел внушительный банковский счет и принимал чертов душ ежедневно.
– Клянусь богом, я заклею вам рты гребаным скотчем, – предупредил Пэйн, рыкнув на Гибсона и Биззи, как бешеный волк. Они существовали ради того, чтобы его мучить. Если бы эти двое не были бы чертовски преданными и отличными стрелками, я бы уже давно вышвырнул их задницы. Они походили на двух долбаных щенков: иногда раздражали меня до чертиков, но всегда готовы лизать мне зад, если позволю. Они бы даже приняли на себя мою пулю, что было для меня очень важно.
Церковь нашего отделения представляла собой огромное помещение, оформленное в стиле конференц-зала, широкое окно выходило прямо на чащу деревьев. Тут был Wi-Fi, огромная кофе-машина и шестидесятидюймовый телевизор на стене. Мы всегда подходили к нашим встречам с полной серьезностью. Ну, большинство из нас.
Гибсон и Биззи продолжили хихикать, как две девчонки, но я стал их игнорировать, сосредоточившись на Бермудах. Откашлявшись, он застучал по клавишам компьютера, а потом улыбнулся нам. Ему было чуть больше тридцати, в прошлом Бермуды был работник ранчо в Далласе. Он вел бухгалтерию для одного ковбоя, но когда тот умер, а унаследовали все его дети, Бермуды лишился работы. Вскоре после его отъезда ранчо стало банкротом, и его умоляли вернуться. Однако к тому времени Бермуды уже получил от меня нашивку, и я дал ему признание, которого он заслуживал.
– Я проверял ту зацепку, которую дал нам Дрейк, – произнес Бермуды. – Вы же все знаете, как он ненавидит торговцев людьми, но даже будучи сумасшедшим ослом, Дрейк не может сам перебить их всех. Он озвучил мне несколько имен в Джорджии. Я проследил за денежными счетами. И выкачал кучу бабла с подставных аккаунтов трех идиотов.
– Ни хрена себе, – вырвалось у меня. Я склонился вперед на своем кресле. Когда-то я сидел в похожих залах заседания совета директоров, но только в костюме и с широкой улыбкой, помогавшей заключать сделки. Теперь же я улыбался лишь насмешливо или зловеще. Даже мстительно. Я перекатил сигарету между большим и указательным пальцами, отчаянно желая прикурить, однако по моим же собственным правилам в этом доме был запрет на табачный дым, мать вашу.
– Бэннон Уайт, еще какой-то чувак по имени Уилл Дартмут и Грэди Андерсон, – он развернул ноутбук, чтобы показать мне таблицу. – Два миллиона долларов, шесть и половина.
Несколько парней хлопнули по столу и выкрикнули одобрение Бермудам.
– Чертовски хорошая работа, – сказал я ему. – Какие-то хвосты смогут указать на нас?
Он закатил глаза.
– Койн, ты же меня знаешь. Я прогнал их через столько счетов, что потребуется целая команда экспертов и гребаный Сноуден, чтобы хоть отдаленно понять, что вообще произошло.
– Хорошо. Похоже, благодаря Бермудам мы все получили пораньше подарки на Рождество.
Он почесал свою короткую бороду, а затем снова развернул к себе ноутбук.
– Я перевел часть прибыли с прошлых кварталов на фондовый рынок. Немного позанимался прозрачной торговлей, чтобы получить быстрые доллары.
Подобное было утомительно и могло навлечь язву, но Бермуды жил ради этого дерьма. А я безоговорочно доверял ему, зная, что он нас не подведет.
– Отлично, мы раскатываем тесто, – произнес Пэйн, хлопнув по столу большой татуированной рукой. – А теперь приступим к делам, – он посмотрел на меня, ожидая, когда я задам следующий вопрос.
После финансов мы всегда обсуждали одно и то же.
