Текст книги "Койн (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава 21
Койн
У нас в Оклахоме не так уж часто выпадал снег, но зато когда это все-таки происходило, то накрывало весь штат. Настоящее чудо, что нам удалось вернуться из Далласа, не застряв нигде в ожидании, пока расчистят дороги. Страж гнал, как адская летучая мышь. Он бы в любом случае довез нас до дома. Пока я пробирался по сугробам к тропинке, ведущей к бойне, в округе царила зловещая тишина. Сейчас дежурил Гибсон, но даже если бы я не знал этого, то догадался бы по звукам, доносившимся из здания. Он ненавязчиво наигрывал «Дом восходящего солнца» [14]14
В Новом Орлеане есть дом, который называют «Восходящее солнце».
Была я так молода и глупа, бедняжка, что ушла с бродягой, куда глаза глядят.
Пусть остерегается того дома в Новом Орлеане, который прозвали «Восходящее солнце».
Мой милый – пьяница, Боже, Боже – пьянствует в Новом Орлеане.
И доволен бывает он только когда он пьян.
В жизни для него существует лишь одно удовольствие – бродяжничать из города в город.
Я возвращаюсь в Новый Орлеан, чтобы надеть цепь с ядром.
Возвращаюсь, чтобы провести остаток дней под восходящим солнцем.
[Закрыть] группы Энималс на своей акустической гитаре. Темная колыбельная.
«Пора просыпаться, малышка».
Распахнув дверь, я вошел внутрь. Музыка стихла, и Гибсон поднялся, черты его лица окаменели. Я все понимал. Правда. Быть нянькой ужасно раздражало. К счастью, парням пришло время встряхнуться, поскольку я теперь брал дело в свои руки.
– Я справлюсь, – кивнул я ему.
Гибсон, обычно игривый и покладистый парень, стиснул зубы, будто сдерживал рвавшиеся с губ слова.
– Что? – резко спросил я.
– Ничего, президент.
– Такое отношение уже о многом говорит, черт возьми.
– Она всего лишь ребенок, – его ноздри раздулись.
– Отродье Дженворта, – напомнил я ему, расправляя плечи.
Гибсон поморщился от этого напоминания.
– Я знаю. Просто… ладно, не бери в голову.
Мягкий ублюдок. Так было всегда.
– Убирайся отсюда, – пробурчал я. – Сам о ней позабочусь.
Тяжело вздохнув, он покорно кивнул и вышел со скотобойни. Как только дверь за Гибсоном закрылась, я повернулся и посмотрел на Хэдли.
В камине ярко горел огонь, а она свернулась калачиком рядом с ним под одеялом. Я почувствовал запах рвоты, и меня пронзил острый укол беспокойства, прежде чем я отогнал его.
«Она не Блэр».
Подойдя к матрасу, я толкнул его носком ботинка.
– Просыпайся.
– Не сплю, – прохрипела Хэдли.
И замолчала.
Я думал, что она тут де начнет умолять отпустить ее и плакать. Хэдли ведь явно поняла, что мы ее похитили.
– Папина дочурка была лишь чертовым кротом, да? – я усмехнулся. – У тебя с твоим мелким дружком-ебарем был план, хмм?
Хэдли по-прежнему не отвечала.
По правде, я знал, что она не была замешана в этом дерьме. Хэдли находилась здесь только потому, что была Дженворт. От рождения. Отношения Патнэма и Дженворта зародились еще тогда, когда она была маленькой девочкой. Что объясняло, как чопорная богатейка могла оказаться в компании такого, как Джуниор. Их отцы были, своего рода деловыми партнерами.
А когда ее парня убили, она позволила трахать себя его папочке.
Я вспомнил, когда Хэдли пыталась вывести меня из себя и бросила мне в лицо, что отсосала у Патнэма. Тогда я подумал, что она просто злила меня. И у нее вышло. Я ненавидел этого ублюдка, а своими словами Хэдли вскрыла старую рану. С тех пор она кровоточила.
Я подтащил к Хэдли стул, оставленный Гибсоном и взял его недопитое виски, прежде чем сесть. Жаль, что девчонка запала на того ублюдка. Секс с ней был великолепен, и, вероятно, я бы действительно оставил ее рядом с собой, если бы обстоятельства были иными. Однако я был идиотом, потерявшим бдительность, решив, что снова смог бы ласково заниматься любовью.
Все гребаная ложь.
Та часть меня, которая этого заслуживала, погибла вместе с моей семьей.
Я открутил крышку с бутылки и сделал большой обжигающий глоток. Виски согрело меня изнутри. Взгляд опустился на обнаженную кожу плеча Хэдли. На пухлые, но потрескавшиеся губы. И карие глаза, сверкавшие яростью, несмотря на то, какой слабой она была.
– Выпьешь? – спросил я, протягивая ей бутылку.
Хэдли покачала головой.
– Тебе понравился член Патнэма, когда он тебя трахал? – слова вышли жестокими и полными яда, буквально жалили. Хэдли не смогла вовремя выстроить вокруг себя стену, а потому вздрогнула.
– Пошел бы ты со своим членом, – выдавила она.
– К тебе я уже наведывался. И, по-видимому, все остальные тоже.
Ее глаза заблестели от слез. Мне пришлось отвести взгляд, поскольку сердце сжалось от боли. Черт, я не стану жалеть эту девчонку, чтоб ее…
Я снова глотнул виски.
– Все.
– Хочешь трахнуть меня? Отлично, сделай это, – Хэдли отбросила одеяло в сторону, открывая свое бледное исхудавшее тело. Ее бедра покрывали огромные синяки. На краткий миг во мне вспыхнул гнев, но я отмахнулся от него.
Она не моя.
Не Блэр.
Дженворт.
Глубоко вздохнув, я выпил еще.
– Прикройся, – рыкнул я. – Я здесь не для того, чтобы трахать твою вонючую задницу. Я пришел рассказать историю.
Хэдли рывком натянула на себя одеяло и зло посмотрела на меня.
– Я тебя ненавижу.
– Эти чувства взаимны, малышка.
Мы оба вздрогнули, когда с моих губ слетело ее ласковое прозвище.
«Черт».
Сделав еще один глубокий вздох, я начал свой рассказ.
– До того, как стал таким, – я обвел вокруг бутылкой виски, отчего немного жидкости выплеснулось мне на пальцы, – я управлял международной фирмой, специализирующейся на кибербезопасности. Я был лучшим, черт возьми.
Хэдли нахмурилась.
– Как отец?
– Да, но лучше, – я не хвастал, лишь говорил чертову правду. – Я заработал кучу денег, поскольку мог взломать что угодно. Это означало, что я писал программы, способные защитить любые системы, – я снова глотнул виски. – Я работал на АНБ. Жизнь казалась сказкой.
Повисло тяжелое молчание.
Темное, приторное, удушливое.
– А потом я увидел самую ужасную сцену. Пара проклятых байкеров связали мою жену и дочь. Они причиняли им боль. Они… – слова давались с трудом. – Я обезумел и рванул к ним, но меня вырубили. Когда очнулся, Элли уже жестоко изнасиловали, а потом убили у меня на глазах. А моя милая… черт, моя милая дочка была в таком ужасе, а я ничего не мог поделать, – по щеке скатилась слеза, но я даже не попытался ее вытереть. – Я смотрел, как Патнэм ее насиловал. А потом он воткнул нож ей в горло.
Нижняя губа Хэдли дрожала, ее глаза покраснели, она беззвучно плакала.
– Мне так жаль.
Ее слова стали холодным лезвием, пронзившим меня насквозь. Я выпрямился, посмотрев на нее со всей ненавистью, на какую только был способен, и с наслаждением увидел, как Хэдли вздрогнула.
– Твой чертов приятель Патнэм дружил с Дженвортом, верно?
Хэдли печально кивнула, кажется, поняв, к чему я клонил.
– Я взломал сеть твоего отца. И все нашел. Он заплатил Патнэму, чтобы тот убил меня и мою семью. Хотел устранить конкурента. И все ради того, чтобы посылать свою маленькую принцессу на все конкурсы, в которых ей захочется поучаствовать, – склонил голову набок и свирепо уставился на Хэдли. – Каково это, знать, что вы, Дженворты, победили? Стоило ли это всего того причудливого дерьма, которое дарил тебе папочка?
– Койн, – выдохнула она, – ты несправедлив ко мне. Я ничего не знала ни об этом, ни о том, как отец ведет дела.
– Ведет дела? – взревел я, швырнув бутылку в камин. Она влетела прямо в огонь и разбилась, создав небольшую волну пламени, метнувшуюся наружу. – Это была засада и хладнокровное убийство во имя жадности.
Хэдли всхлипнула и села, дрожа всем телом.
– Тогда тебе оставили этот шрам?
– Крестом ведь отмечают сокровище на карте. Так они заклеймили и меня. Каждый день смотря в зеркало, я вспоминаю, что чертовы мозги в моей голове убили мою семью, – проведя ладонью по лицу, я мрачно усмехнулся. – Меня им убить не удалось. Хотя они должны были. Когда я вырвался, было слишком поздно спасать моих девочек, но я прикончил друга Патнэма и с тех пор охочусь за ним самим.
Хэдли приподнялась, сев на колени, ее подбородок дрожал.
– Значит, теперь ты собираешься причинить боль мне? Чтобы заставить моего отца заплатить?
– Именно это я и намереваюсь сделать.
– Это не лучше того, что сделали с Блэр! – обвинила она меня. – Ты поступаешь так же, как они!
– На войне не обойтись без жертв, – пожал я плечами.
Хэдли покачала головой, ее глаза стали безумными.
– Н-нет. Ты не можешь так поступить. Я же как она. Я похожа на Блэр.
– Ты совсем на нее не похожа, – огрызнулся я.
Дрожа всем телом, она поползла ко мне.
– Я похожа. Я еще подросток. До всего этого я любила смотреть «Netflix», обожала свои волосы и ходить по магазинам.
– Замолчи.
– Я делала больше селфи, чем это было в человеческих силах. А еще я много времени думала о своей покойной матери. Я скучала по ней. Просто одинокая девочка, которой было очень грустно.
– Прекрати.
– А Блэр любила школу? Я вот ненавидела. Мне всегда хотелось стать свободной, потому что у себя дома я была как в тюрьме.
– Прекрати произносить ее имя!
– Держу пари, мы бы стали лучшими подружками. Кто-то вроде нее наверняка обожал сидеть по вечерам с подружками, походившими на меня, – она подползла еще ближе и снова всхлипнула. – Мы бы засиживались допоздна, болтали о мальчиках и смотрели бы фильмы. Ели бы «М&М» и пили слишком много содовой. Какие у нее были любимые конфеты?
Я закрыл глаза.
«М&М».
Без арахиса. Простые.
– Пожалуйста, прекрати, – хрипло выдохнул я.
Она положила ладони мне на колени.
– Это были M&M?
Я кивнул, отказываясь открывать глаза.
– Мы можем снова их купить, папочка?
«Блэр. Блэр. Блэр».
Я вспомнил, как смотрел на нее в зеркало заднего вида, она сидела на пассажирском сидении, радостно ела конфеты и рассказывала, как прошел ее день. Блэр хотела стать художницей. Рисовала все подряд карандашами и фломастерами. Сердечки, цветы, непонятно что. Она высыпала на стол пачку «М&М» и рассеянно ела их, делая наброски.
– Пап, мне страшно.
«О, черт».
– Пожалуйста, папочка, помоги мне.
В глубине души я знал, что это не Блэр молила о помощи, но попробуйте сказать это моему сердцу. Я обнял свою девочку и прижал к груди. Ее волосы были сальными и грязными. На бедрах осталась сперма другого мужчины – чертова Патнэма. От нее несло немытым телом и рвотой. Боже, она стала такой худой. А кожа казалась необычайно холодной.
– Пап, – всхлипнула она, – я так замерзла и хочу есть. Мне так страшно тут.
– Ш-ш-ш, – прошептал я, поглаживая ее по волосам. – Теперь я рядом. Я о тебе позабочусь.
«Это не Блэр. Не Блэр. Не Блэр».
Все было словно в тумане и так запутанно. Наверное, все дело в виски, а, может, в огромной трещине, давно расколовшей мое сознание. Все, что я понимал: девочка в моих руках нуждалась в защите. Я был нужен ей.
– Все будет хорошо, – поклялся я, поцеловав ее грязные волосы. – Я обещаю, малышка.
– Я знаю, пап.
Перед глазами все закружилось, когда я поднялся с ней на руках. Она ногами обвила мою талию, а руками шею. Льнула ко мне, как ребенок. Сердце буквально разрывалось от боли. Сдернув с матраса одеяло, я завернул в него свою малышку и вышел со скотобойни, крепко прижимая ее к себе и стараясь согреть. На обратной дороге к дому нас овевало холодным ветром.
Когда я, наконец, распахнул заднюю дверь, все голоса в доме замолкли. Волоски на затылке встали дыбом. Я готов был драться с любым ублюдком, который решил бы встать у меня на пути.
– Бермуды, – рявкнул я, – приготовь моей девочке поесть и принеси ко мне в комнату.
– Какого хрена? – воскликнул Дракон.
Я бросил на него уничтожающий взгляд, после чего Дракон поднялся и хрустнул позвонками в шее. Тут же вскочил Катана, преграждая ему путь.
– Президент, – начал было Фильтр, но я качнул ему головой.
– Ей нужно поесть, помыться и согреться, мать вашу, – объяснил я, мои слова звучали отрывисто и сердито. – Кто, черт возьми, хочет со мной поспорить?
Фильтр и Святоша обменялись взглядами, а потом мой вице-президент поднял руки в капитулирующем жесте.
– Делай, что должен, Койн. Мы тебя прикроем, – заверил меня Фильтр.
Несколько парней стали что-то сердито бормотать, но я их проигнорировал. Я понес мою малышку в комнату, а потом зашел в ванную. Она все еще отчаянно прижималась ко мне, когда я стал наполнять ванну горячей водой. Потом я попытался оторвать ее от себя, но девчонка всхлипнула.
– Хочешь пузыри? – спросил я, похлопав ее по спине.
– Пожалуйста, пап, – всхлипнула она.
«Не Блэр. Не Блэр. Не Блэр».
Но я чувствовал, что она моя.
Наконец, мне удалось аккуратно отцепить ее от себя и поставить на ноги. Я добавил в воду пену, лежавшую под ванной, чтобы у моей малышки были пузыри. А потом и всякого девчачьего дерьма Сторми, которое она оставляла по всему дому, за что я сейчас был ей благодарен.
Вскоре в ванной запахло лавандой.
– Залезай, – сказал я, указав на воду.
Она сбросила одеяло и осторожно ступила в горячую воду, а потом зашипела и даже заскулила, но вскоре осела, погрузившись в ванну. С пузырьками на воде девчонка казалась такой маленькой. Темные волосы прикрыли ей лицо, когда она уставилась вниз на воду.
– Хочешь, чтобы я искупал тебя, малышка?
Глава 22
Хэдли
Святое дерьмо. Это сработало. Я знала, что лезть к нему по поводу дочери, рискованно, учитывая, как сильно его это преследовало, но все сработало. Койну было жаль свою дочь. И каким-то образом он спроецировал свою жалость на меня. Теперь же ему хотелось спасти ее.
Единственное, что было у меня в голове на тот момент: выживание. И если ради этого нужно было играть роль Блэр, я стану. Что угодно, лишь бы Койн обращался со мной, как с человеком, а не пленницей. В нем словно щелкнул переключатель. Из психопата он превратился в отца. Меня не волновало, как и почему это произошло, лишь то, что все уже случилось.
Койн опустился на колени рядом с ванной, достал кусок мыла, две бутылочки чего-то, что должно было быть шампунем и бальзамом, и мочалку. Взяв последнюю в руки, он опустил ее в медленно поднимавшуюся воду. Когда Койн провел мокрой мочалкой по моей спине, прогоняя холод, я застонала. Тепло так приятно ощущалось, расслабляя ноющие мышцы. Он нежно мыл мне спину и плечи, а потом лицо и шею. Койн действовал последовательно, словно смывал грязь с ребенка. Я не сопротивлялась и не пыталась соблазнить, просто позволила ему очистить меня от ужасов последних двух месяцев. Проведя мочалкой по бедрам, Койн убрал с меня напоминания о Магне, после чего я вздохнула с облегчением. Закончив, он указал мне на воду.
– Смочи волосы, чтобы я смог вымыть их.
Я выполнила его просьбу и снова села. Койн прыснул шампуня на волосы, а потом принялся втирать в кожу головы. Его нежность сломала что-то внутри меня. Я начала плакать, поскольку мне очень хотелось, чтобы кто-то заботился обо мне так все время. Я ненавидела свою жизнь и людей, окружавших меня. Никто не приносил мне ничего, кроме душевной боли и головной. Однако то, что происходило сейчас, казалось чем угодно, но только не болезненным. Словно все было правильно.
– Ш-ш-ш, – проворковал Койн, – не плачь, милая.
– Ты такой нежный и заботливый. Я не хочу, чтобы это исчезло.
Он приподнял мою голову за подбородок, чтобы я посмотрела на него.
– Это никуда не денется.
Слезы текли по щекам. Я кивнула, хотя и не верила ему. Удивив меня своим поступком, Койн склонился и поцеловал меня в нос.
– Давай закончим.
Остальная часть помывки прошла быстро, а потом он завернул меня в огромное полотенце. Койн уже подхватил меня на руки, но я коснулась его щеки, чтобы остановить.
– Можно я почищу зубы? Во рту все еще ужасный привкус после того, как меня тошнило.
Он нахмурился, и в его темных глазах мелькнула боль.
– Конечно.
Стойка рядом с раковиной, на которую меня усадил Койн, оказалась холодной, и я задрожала. Он тем временем взял зубную щетку и положил на нее пасту. Койн следил за мной подобно ястребу, пока я чистила зубы. И как только закончила, он отнес меня в спальню, посадив на край кровати. Порывшись в ящиках, Койн вытащил для меня спортивные штаны и толстовку. Я не стала сопротивляться, позволив ему стянуть полотенце и одеть меня.
– Согрелась? – спросил он, его брови сошлись на переносице, выдавая беспокойство.
– Да, пап.
Похоже, мои слова его обрадовали, поскольку он улыбнулся. Однако улыбка тут же исчезла, когда кто-то постучал в дверь.
– Что? – рявкнул Койн.
– Принес еду, – также недружелюбно ответил Бермуды.
Койн нежно погладил меня по щеке, а потом подошел к двери, распахнул ее и забрал тарелку. Бермуды также протянул ему колу. Койн отпустил его, хлопнув дверью, а потом вернулся ко мне и сел рядом.
Желудок взбунтовался против запаха еды. Тушеное мясо. Такой богатый и насыщенный аромат. Задрожав, я схватилась за булку с маслом. Медленно отрывала кусочки и ела, что помогло справиться с тошнотой, и вскоре чувство голода взяло верх. В конце концов, к моему большому удивлению, я расправилась со всей тарелкой. Выпив большую часть колы в бутылке, я вдруг почувствовала такую усталость, что едва могла держать глаза открытыми.
Койн поднялся, и в моей груди поселилась паника.
– Пожалуйста, не оставляй меня, папа.
Черты лица Койна смягчились.
– Я никуда не уйду. Просто спущусь вниз. Но тут же вернусь.
Только вот я не хотела, чтобы он уходил. Если Койн спустится вниз, остальные смогут попытаться вразумить его. А последнее, что было мне сейчас нужно – чтобы Койн снова пришел в себя.
– Пожалуйста, – выдавила я, борясь с рыданиями. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
– Я вернусь, – он указал на кровать. – Залезай под одеяло.
Следующие пять минут показались мне вечностью, но Койн вернулся по-прежнему охваченным защитным отцовским инстинктом. Он переоделся в спортивные штаны и футболку, а потом забрался на кровать. Койн обвил меня своим большим телом, и я тут же начала согреваться его теплом. Он что-то шепнул мне на ухо и поцеловал в висок, после чего я окончательно отключилась.
*****
«Нет!»
Я кричала и боролась, но безрезультатно. Считала, что смогу отгородиться от него, но не вышло. Он продолжал растягивать и наполнять меня. Отравлял. Как же я его ненавидела. Ненавидела своего отца.
Я подавила рыдания, и меня начала бить дрожь.
Эта жизнь слишком ужасна.
Я больше не желала в ней находиться. Мне отчаянно хотелось новую.
*****
Вздрогнув, я очнулась от кошмара, по телу бегали мурашки. Койн тут же прижал меня к себе и уткнулся носом в волосы.
– Я здесь, – его слова звучали сонно, шепотом, но успокоили меня. Учитывая, кем являлся этот человек и на что был способен, я не должна была так безоговорочно ему доверять. Вероятно, я тоже не в себе, раз шепот Койна так меня умиротворял. Я находила в нем утешение точно так же, как он рядом со мной, представляя, что я – его Блэр.
Как же сильно мне хотелось сказать ему, что я не похожа на папу и Магну, слова буквально вертелись на языке. Я другая. И могла быть хорошей… хорошей для него. Признаться в том, что сделал Магна – это одно. Но отец… это инцест. Я едва была способна переварить эту мысль, что уж говорить о том, чтобы вырвать это признание у себя из горла. Но вдруг это помогло бы стереть меня из того ужасающего угла, в котором Койн нарисовал нас троих?
«Однако что если я стану ему потом противна?»
«Или он станет жалеть меня?»
«А может, поймет, как мне не по себе от всего этого проклятого дерьма?»
Я прижалась к его груди, вцепившись в футболку. Койн нежно провел пальцами по моей руке. Если бы я могла заморозить время и навечно остаться в этом моменте, то так бы и сделала. С тех пор, как потеряла маму, жизнь стала особенно тяжелой. Мне хотелось, чтобы хоть раз все оказалось простым и понятным.
Я мысленно вернулась к тем дням, когда у нас еще была нормальная семья, а отец не делал тех ужасных вещей. Тогда я была похожа на любого другого заносчивого подростка с пристрастием к шопингу. И когда девочки из класса влюблялись в разных парней, я искренне верила, что для меня существовал только Джуниор, и однажды мы с ним поженимся. Это было до того, как он стал Милком и чертовой сучкой своего отца.
Казалось, это было целую вечность назад. Что бы я делала сейчас, если бы моя жизнь оставалась прежней? Вероятно, подала бы документы в колледжи. Отец хотел, чтобы я училась на программиста, чтобы потом он смог передать мне компанию. Но глубоко в душе я никогда не испытывала к этому интереса. Даже когда отец еще не разрушил меня изнутри.
Мне всегда казалось, что было бы так интересно заниматься дизайном интерьера или одежды. Чем-то ярким и творческим. Буквально на противоположном конце спектра от того, чем зарабатывал отец. Настолько далеко, что это даже не смешно.
Теперь же я просто боролась за выживание.
Надежды и мечты казались глупыми, если задаваться вопросом, кто ударит или изнасилует в следующий раз просто потому, что может.
«Боже, я просто хотела хоть немного покоя».
Словно уловив мои мысли, Койн крепче прижал меня к себе. Я нашла в его объятиях столь желанное утешение и расслабилась. Вновь заснула, отчаянно ища так необходимый мне сейчас покой.
В руках Койна, лежа в полнейшей темноте, я все же нашла, что искала.
*****
Его здесь нет.
Его здесь нет.
Его здесь нет.
Осознав, где он мог находиться, меня накрыла паника. Я услышала громкие мужские голоса где-то в доме. А если Койн с остальными, значит, они уже убедили его, что я враг?
К горлу подкатила желчь. Спотыкаясь, я вскочила с кровати и побежала в ванную. Едва успела добежать до туалета, как меня вывернуло всем тем, что я вчера вечером съела. Я давилась горечью и чувствовала себя отвратительно, но как только все закончилось, мне будто стало лучше. Когда я спустила воду в туалете, то ощутила позади чье-то присутствие и резко обернулась.
Но там стоял не Койн.
– О, дорогая, – произнесла Сторми, ее глаза наполнились слезами при взгляде на меня. – Что он с тобой сделал?
Я почувствовала себя так, будто меня ударили кулаком в грудь. Я так соскучилась по ней. Сторми стала единственной подругой, которую я смогла подпустить к себе за долгое время. Всхлипнув, я подбежала к ней. Мы обнялись и заплакали, обе не в состоянии говорить. Как только мы смогли хоть немного прийти в себя, она отстранилась и обхватила ладонями мои влажные щеки.
– Тебе нехорошо, – Сторми нахмурилась. Может, она и была крутой байкершей, но по большей части вела себя, как старшая сестра.
– Ага, – я отстранилась от нее. – Мне нужно почистить зубы.
Сторми следила, как я приводила себя в порядок.
– Он изнасиловал тебя? – выражение ее лица стало непроницаемым.
От слов Сторми я застыла, но потом все же сплюнула воду в раковину.
– Кто?
– Койн.
Она не про моего отца.
– Нет, мы просто обнимались, – я снова набрала в рот воды и сплюнула, потянувшись за полотенцем.
– Обнимались? – ее светлые брови взлетели вверх.
– Но утром он исчез, – мои плечи поникли. – Койн просто ушел.
– А теперь плюется ядом внизу, – Сторми тяжело вздохнула. – Мне так жаль.
– Ты тут ни при чем, – резко оборвала я ее, поскольку так оно и было. Она же мой друг.
– Если бы я только могла остановить это… то есть… я должна была… – она замолчала и прикусила нижнюю губу. – Просто дай мне немного времени. Я найду выход.
Ее загадочные слова сбили с толку. Я скрестила руки на груди и склонила голову набок.
– Что ты имеешь в виду? Как?
Прежде чем она смогла ответить, к горлу снова подступила тошнота, и я подлетела к туалету, но на этот раз из желудка ничего не вышло, я просто обняла фарфоровое сидение, чувствуя жалость к себе. Сторми опустилась рядом со мной на корточки и откинула волосы мне на спину.
– Ты подхватила вирус или… – она замолчала, так и не закончив предложение.
«Или я беременна?»
Моя первая мысль – это папа. Меня снова чуть не вырвало. Но спустя мгновение я вспомнила, что он всегда надевал презерватив. Как и Джуниор. Единственные, кто этого не делал – Койн и Магна. Последний трахал меня несколько раз за эту неделю, но, похоже, у меня уже давно не было месячных. Значит, ребенок не может быть от него. «Слава богу».
– Я… э-эм, – прохрипела я, прикидывая в уме. Месячные должны были начаться уже много недель назад. – Кажется, я беременна от Койна.
– Черт, – выругалась Сторми. – Черт. Черт. Черт.
– Это плохо, да? – грудь сдавило, на глазах выступили слезы. Почему у меня не могло быть ничего хорошего?
– Очень плохо, – пробормотала она. – По многим причинам. Но, во-первых, потому что Койн сейчас сходит с ума внизу. Он в ярости, что позволил тебе использовать его, когда напился.
– Использовать? – воскликнула я. – Я сделала то единственное, что могла, чтобы выбраться из той адской дыры в человеческие условия. Я выживала, а не пользовала.
Сторми погладила меня по волосам и поджала губы. Ее явно раздирали какие-то внутренние противоречия, она пыталась принять решение, но я не понимала, в чем дело.
– Я не смогу вытащить тебя отсюда прямо сейчас, – с болью в голосе, наконец, выдохнула она. – Еще не время.
– Они убьют тебя, если попытаешься, – предупредила я ее. – Ты же знаешь, какими они могут быть сумасшедшими. Даже Фильтр.
Я думала, Сторми обидится или начнет спорить, но она лишь кивнула.
– Я знаю, милая. Знаю.
Дверь в спальню резко распахнулась. Внутрь вошли мужчины, стройным рядом направившись к ванной. Сторми встала передо мной, явно готовясь защищать. Если бы ситуация не казалась такой дерьмовой, я бы даже обняла ее за это.
Койн выглядел невероятно жестоким и смотрел на меня сверху-вниз с ненавистью. По бокам от него стояли Фильтр и Святоша.
– Вставай, – приказал он ледяным тоном.
– Ей нездоровится, – огрызнулась Сторми.
Фильтр прищурился, посмотрев на нее, и стиснул зубы. Святоша наблюдал с холодным безразличием.
– Мне плевать, – рыкнул Койн. – Я сказал: вставай, мать твою. Ты сейчас же вернешься на скотобойню, как последний кусок дженвортского дерьма, которым и являешься.
– Нет! – воскликнула Сторми и толкнула его в грудь. – Ты не можешь так с ней поступить!
Я поднялась на дрожащих ногах и обхватила себя руками за талию. Мне не хотелось, чтобы Сторми из-за меня пострадала.
– Фильтр, убери свою сучку, прежде чем я сделаю что-то, что тебя разозлит, – предупредил Койн. – Сейчас же, черт тебя задери.
Фильтр схватил Сторми и прижал ее к своей груди. Она принялась брыкаться и шипеть, пытаясь вырваться.
– Черт, да успокойся ты, – рыкнул Фильтр.
– Она беременна от тебя, Койн. Помни об этом, когда решишь использовать ее в своей гребаной игре мщения, – выплюнула Сторми, уставившись на него.
Лицо Койна стало бесстрастным, когда он посмотрел на меня. Его взгляд принялся блуждать по моему телу и остановился на животе. Затем наши с ним взгляды встретились.
– Это правда?
Я стиснула зубы и пожала плечами.
Карие глаза Койна сверкнули яростью.
– Выйдите все.
Святоша тут же ушел, а Фильтру пришлось силой вытаскивать Сторми. Я провожала их взглядом, а когда снова посмотрела в глаза Койна, то вздрогнула.
– Думаешь, это избавит тебя от исполнения роли в моей плане?
К глазам снова подступили слезы. Мне просто хотелось, чтобы он перестал нести эту чушь. Хотелось, чтобы Койн обнял меня и заверил, что все будет хорошо. По щеке скатилась одинокая слеза и упала с подбородка.
Койн медленно подошел ко мне, а потом сорвал с меня толстовку. Я вскрикнула от шока, когда он схватил меня за плечи и развернул к зеркалу. Стоя позади в своем байкерском наряде, Койн казался каким-то демоном, посланным за мной, чтобы забрать в ад, откуда был родом. Он провел пальцами по моим рукам, а потом накрыл ладонями живот.
– Беременна, – это не было вопросом. Скорее утверждение. Его голос был таким холодным, а поведение столь отстраненным, что я никак не могла понять, как Койн отнесся к этой новости. – От меня.
– От тебя, – по спине прошла дрожь.
– Это ничего не изменит, – прорычал вдруг он и обхватил ладонями мою грудь. – Ты дочка Дженворта.
Но я не хотела ею быть.
Нижняя губа задрожала. Койн ущипнул меня за соски, и у меня перехватило дыхание.
– А сейчас я могу тебя трахнуть, ведь ты моя прекрасная пленница. Полностью в моей власти.
