Текст книги "Лекарство для разбитых сердец (ЛП)"
Автор книги: К. Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава 16
Селия заметила, что Сайлас изменился после того вечера, когда искал ее. Несмотря на то, что она отвергла его попытки утешить ее, он стал приходить чаще. Он часто заходил после работы и оставался на ужин. После еды он обычно задерживался и собирал с ними пазл или смотрел что-нибудь по телевизору. Он мало говорил в ее присутствии, вероятно потому, что часто запинался.
Но со своей тетей он был совсем другим. Однажды вечером Селия остановилась в коридоре и услышала, что Сайлас и Нэнси беседуют о том, как необычайно сухая весна может повлиять на лес. Селия прислонилась к стене и прислушалась.
– Адам постоянно звонит проверить уровень осадков, как будто, если он позвонит, тот поднимется.
– Эта весна очень сухая. Я понимаю его беспокойство, – сказала Нэнси.
– Двое его подчиненных чуть не погибли во время Затяжного пожара[5]5
Затяжной пожар – пожар, начавшийся от удара молнии 8 июля 2012 года, длился 9 дней и уничтожил площадь почти в 558 тыс. акров (более 2 тыс. км2) в юго-восточном Орегоне (США).
[Закрыть]. Он не хочет еще одного такого же года.
– Понимаю, что он чувствует. Я не люблю, когда ты выезжаешь тушить пожары. Это моя самая нелюбимая часть твоей работы.
– В этом году мы заключили договор с хорошей командой из «Фёст Страйк». И м-может быть, еще пройдет хороший дождь, прежде чем станет слишком жарко. Хотя лес сейчас в хорошем состоянии. Мы убрали остатки старых пожаров, когда прореживали деревья.
Селию удивило, как легко Сайлас говорил. Он заикался при посторонних, но за весь разговор с тетей запнулся лишь однажды.
– Перестань таскать, иначе на ужин ничего не останется.
– Я просто проверяю, вкусно ли получилось.
– Ты знаешь, что вкусно.
Зашумела вода в раковине.
– Она рассказала тебе что-нибудь? – спросил Сайлас. Разговор зашел о ней, и Селия задержала дыхание. – О том, что случилось?
Нэнси понизила голос.
– Нет. Я надеюсь, что она доверится мне, но что бы это ни было, она держит все в себе. В прошлое воскресенье она ходила в церковь. Может, она разговаривает с кем-нибудь там.
Селии стало грустно от слов Нэнси. Она хотела ей доверять. Но что, если, узнав обо всем, Нэнси в ней разочаруется? Она где-то слышала, как кто-то описывал стыд как скомканное одеяло, из-под которого ты не можешь выбраться, но для Селии стыд казался больше похожим на сеть. Как бы сильно она ни пыталась найти путь на свободу, все равно оставалась в ловушке. Она бы предпочла одеяло. По крайней мере тогда она не видела бы презрение и разочарование других людей.
Под одеялом можно спрятаться. А сеть выставляла ее напоказ.
Почему она позволила этому случиться с собой? Почему не закричала, не боролась сильнее? Почему не нашла другое жилье, когда в первый раз поняла, что друзья Кэссиди ничтожества? Она не должна была допускать эту ситуацию.
Нэнси добра к ней, она хочет, чтобы Селия ей доверяла, но сохранится ли это отношение, если она узнает? Единственный, кому Селия могла довериться, – это Бог. Но ему и так полагается любить ее несмотря ни на что. И он не может выкинуть ее из дома Нэнси.
Селия наслаждалась, когда Сайлас почти без заиканий рассказывал о своей работе, но не хотела стоять и слушать, как они говорят про нее. Она вышла из-за угла.
– Пахнет вкусно.
Так и было. Селии почти весь день не хотелось есть, и от аромата булочек в духовке у нее потекли слюнки.
– Бургеры с фаршем. Именно так их всегда делала моя мама, – сказала Нэнси.
– Они просто об... – Губа Сайласа сомкнулись на звуке. – ...бъедение, – закончил он.
– Хорошо. Потому что я очень голодная.
Селия съела три гамбургера с фаршем и взяла бы четвертый, если бы не боялась, что все догадаются. Она подумала, что ест за двоих, и положила ладонь на живот, гадая, какого размера ее ребенок.
Ей нужно о многом подумать. Она понимала, что следует подумать о визите к врачу. Она также понимала, что не сможет держать свою беременность в тайне вечно. Сейчас еще ничего не заметно, но через несколько месяцев скрывать живот станет невозможно. Неужели ей придется уехать? Что она будет делать с ребенком? Она не может оставить его себе. Она совершенно одна, и у нее ничего нет. Она и себя-то содержать не в состоянии. Разве это будет справедливо по отношению к человечку, который полностью зависит от нее? И Дэмиена. Будет ли у ребенка такой же острый нос, как у Дэмиена? Будет ли его улыбка похожей на ухмылку Дэмиена? Станет ли она думать о той ужасной ночи каждый раз, когда посмотрит на него? Это совсем не честно.
Может, врач поможет ей отдать ребенка на усыновление.
– ...да, Селия?
Селия подняла голову. Нэнси и Сайлас смотрели на нее. Что она пропустила?
– Простите. Что вы сказали?
– Ты же пойдешь с нами на родео и танцы?
Нэнси, должно быть, поняла, что Селия понятия не имеет, о чем речь.
– Родео в Систерс. На следующей неделе. Ты же пойдешь с нами?
– Эм, думаю, да.
– Ты не слышала ни слова из того, что мы сказали, да? – рассмеялась Нэнси.
Сайлас улыбался, и Селия тоже засмеялась.
– Боюсь, что так.
– Ежегодное родео, – сказал Сайлас. – На следующей неделе п-почти каждый день будут состязания.
Нэнси была в восторге.
– Устраивают скачки на быках – это очень рискованно, – а вечером перед главными соревнованиями устраивают барбекю и танцы. Мы можем посетить все. Люди приезжают отовсюду. И у нас собираются ковбои почти из каждого уголка.
– Я никогда не была на родео. Не знаю даже, видела ли его по телевизору.
– Тогда тебя ждет приятный сюрприз, – сказала Нэнси. – Это весело. Укрощение мустангов, родео на быках, скачки вокруг бочек[6]6
Скачки вокруг бочек – необходимо как можно быстрее проехать маршрут вокруг трех бочек, расставленных треугольником; участвуют только женщины.
[Закрыть].
– Ты тоже будешь участвовать? – спросила Селия, глядя на Сайласа.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Ни за что.
– За год до того, как родители Сайласа погибли, он участвовал в детском родео. Продержался на овце больше восьми секунд. Его мама вопила как сумасшедшая, но папа стоял и теребил ключи все время, пока смотрел. Я потом долго их дразнила. Они как будто поменялись ролями.
Нэнси рассказывала Селии, что родители Сайласа погибли в автомобильной аварии, но они никогда о них не разговаривали. Селия следила за лицом Сайласа, чтобы удостовериться, что ему не тяжело говорить на эту тему, но он выглядел спокойным.
– Можешь представить, что с ним б-было бы, сядь я на б-быка? – Сайлас улыбался, несмотря на то, что заикался почти на каждой «б».
– Я вызвалась помогать с едой на танцах, – сказала Нэнси.
– Можно я тоже буду помогать? – спросила Селия.
– Конечно. Я скажу им твое имя. Там многие будут помогать, так что ты не застрянешь на весь вечер на выдаче печенья или у чаши для пунша. Сайлас, хочешь я и тебя запишу?
Сайлас покачал головой:
– Я уже п-помогаю с п-парадом.
* * *
На следующей неделе Систерс совершенно переменился. Как будто поменялся местами со своим гнусавым разбитным кузеном с юго-запада, который слишком громко разговаривал и хвастался новыми ковбойскими сапогами. Сайлас не смог вернуться с работы вовремя, так что Селия и Нэнси сидели на трибунах и смотрели вечерние скачки вокруг бочек без него. Верховая езда показалась Селии веселой, за исключением случаев, когда девушки вылетали из седла, и, конечно, не в ее положении.
– Внук Вэл участвует в родео, так что я сказала ей, что присмотрю за магазином, – сказала Нэнси утром в среду. – Я попросила Сайласа заехать за тобой около шести.
– Ой, все нормально. Если вы не можете пойти, я могу посидеть дома и...
– Селия, не глупи. Это самый интересный вечер в родео. Только скачки на быках. Ты не захочешь это пропустить.
– Правда?
Селия не знала, почему так плохо будет пропустить скачки на быках. Нэнси засмеялась:
– Правда-правда.
– Может, Сайлас хотел бы пойти с кем-нибудь другим.
– Я уже говорила с ним. Ты же не хочешь, чтобы я сказала ему, что ты предпочитаешь остаться дома, чем пойти с ним, правда?
– Нет. Я имела в виду, что он может хотеть пойти с другом или еще с кем. Ему не обязательно нянчиться со мной.
Нэнси одарила Селию наигранно-суровым взглядом и покачала головой:
– Просто будь готова к шести.
Селия знала, что это не свидание, но ощущения, когда она собиралась на вечер вдвоем с Сайласом, были совсем другими. Впервые с тех пор как приехала в Систерс, она пожалела, что у нее нет другой одежды. Чего-нибудь симпатичного. Глупость, конечно, потому что она знала, что Сайлас-то наверняка не считает это свиданием. Казалось, что его впечатления о ней меняются от ребенка, за которым надо приглядывать, до потенциальной угрозы его тетушке. Несомненно, этот поход устроила Нэнси.
Хотя это и не было свиданием, было сложно не замечать, каким красивым выглядел Сайлас, когда заехал за ней. Его волосы были еще влажными после душа, а голубая футболка делала его глаза еще более голубыми. Он выглядел мужчиной, а не просто юношей. И от него приятно пахло. Если бы Селия не думала, что он примет ее за сумасшедшую, она бы наклонилась и вдохнула ароматы сосны и горного воздуха.
Пока Сайлас выезжал на дорогу, Селия сказала:
– Извини, что Нэнси запрягла тебя сегодня вечером.
Он улыбнулся:
– Запрягла? Удачный выбор слова, учитывая, что мы собираемся на родео.
Селия засмеялась:
– Я серьезно. Уверена, что ты лучше пошел бы с друзьями или еще с кем.
Сайлас искоса взглянул на нее:
– Нет, это была м-моя идея.
Неожиданно в животе у Селии запорхали бабочки.
– Ох.
Она отвернулась к окну, чтобы спрятать улыбку, которая против воли появилась на ее лице. Ей нужно быть осторожной, чтобы не навоображать лишнего. Он, наверное, пожалел ее, потому что у нее так мало знакомых. Но как бы ни пыталась Селия разубедить себя в том, что Сайлас мог захотеть провести вечер с ней, она понимала, что надеется на это. Он был добр к ней, особенно с того вечера, когда она ходила в церковь. У нее уже много лет не было настоящих друзей, и Селия поняла, что ей нужен друг. Она хотела довериться кому-то, и, хотя она пока не была готова рассказать все, было бы приятно провести вечер с человеком, который хотел ее компании.
Когда солнце опустилось к вершинам деревьев, дневная жара начала спадать. На стоянке ярмарочной площади было пыльно, но на площадках для родео пыль была более коричневая и не взбивалась облачками при каждом шаге, как везде. Они сели на трибуны и смотрели на прибывающих людей, пока пара клоунов развлекала зрителей. Несколько человек рядом с ними подпевали громкой музыке кантри, играющей в колонках.
– Жаль, что Нэнси не смогла прийти, – сказала Селия. – Она говорила, что любит скачки на быках больше всего.
– Думаю, Вэл села ей на шею, – сказал Сайлас, – но она п-продолжает соглашаться.
Селию удивила собственная реакция на тот миг, когда губы Сайласа сжались. Ей захотелось разгладить их, смягчить и прогнать напряжение, державшее сомкнутыми. Она вспомнила, как легко он разговаривал со своей тетей, и захотела, чтобы он и с ней разговаривал так же. Это глупо. Она не может взять и дотронуться до него, и они не были близки настолько, чтобы она могла сказать ему, что чувствует.
А что она чувствует? Конечно, сочувствие из-за трудностей, с которыми он сталкивается каждый раз, когда хочет что-то сказать, но не только. Ей хочется забрать его боль и неловкость. Ей хочется, чтобы ему было комфортно, чтобы им было легко разговаривать. Она знала, что это потребует времени, если вообще когда-нибудь случится. Пробудет ли она здесь достаточно долго, чтобы ему стало легко в ее присутствии? Она не знала из-за своей постыдной тайны.
Толпа на родео была более громкой и буйной, чем прошлым вечером на скачках вокруг бочек. Люди кричали, подбадривали участников, хором ахали. Восемь наездников были сброшены, пока наконец один ковбой не продержался восемь секунд, и когда ему это удалось, толпа сошла с ума.
– Это Сп-пенсер, – сказал Сайлас. – Внук Вэл.
Он показал на загон, где на быка садился ковбой в зеленой клетчатой рубашке.
Селия оглядела трибуны, но Вэл не увидела. Двое мужчин открыли ворота, и бык вырвался на арену, брыкаясь изо всех сил. Спенсер продержался около двух секунд, прежде чем его отбросило на несколько футов от разъяренного животного. Клоун в свободной красной рубахе и радужных подтяжках выскочил перед быком и зигзагом побежал к открытым воротам, отвлекая кровожадный взгляд быка от Спенсера. Бык рванул за клоуном, потом заметил ворота и потрусил прочь.
– Жалко, – сказала Селия про неудавшуюся попытку.
Сайлас пожал плечами:
– Если участник не пострадал, думаю, это удача.
– Полагаю, ты прав. Но он, наверное, так не считает.
– Если бы п-пострадал, наверное, считал бы.
Небо на западе стало золотисто-розовым, затем цвета индиго, и над ареной включились прожектора. Селия и Сайлас вместе ели попкорн, и ненадолго Селия позабыла о своих проблемах и тайнах.
После выступления последнего ковбоя в колонках заревела музыка кантри, и люди стали расходиться. Вокруг теснилась толпа, и между Селией и Сайласом вклинились несколько подростков. Когда Сайлас увидел, что Селия отстала на несколько шагов, он позволил толпе обойти его и положил ладонь Селии на поясницу. Он не убирал руку, пока они не оказались в темноте стоянки и давление толпы не уменьшилось.
– Привет, Толлер. Я так и думал, что это ты.
К ним шел крупный мужчина, державший за руку маленького мальчика. Он был немного расплывшимся, какими бывают мужчины, которые раньше занимались спортом, а теперь работают в офисе.
– Привет, Алан.
Мужчины обменялись рукопожатиями, и Алан по-приятельски похлопал Сайласа по спине.
– Представишь меня своей девушке?
Сайлас взглянул на Селию и слегка качнул головой:
– Она не... Она живет у м-моей тети.
Несмотря на то, что Сайлас был прав – она не была его девушкой, – Селия сникла от того, как быстро он возразил, но потом ей стало больно, потому что он опять заикался.
– Я Селия.
– Приятно познакомиться, Селия. Я Алан Килпатрик, мы вместе учились в школе. А этом мой сынишка Брок. Разочаровались мы сегодня, а? Давно уже не было такого, чтобы только три седока продержались восемь секунд.
– Видимо, опасные б-быки, – сказал Сайлас. – Ты все еще в П-п-портленде?
– Да. Похоже, навсегда. Чем ты сейчас занимаешься?
– Все еще здесь. Работаю в лесной охране. П-похоже, навсегда. – Сайлас улыбнулся, но выглядел смущенным.
– А что с Полом? Не знаешь, где он?
Сайлас и Алан несколько минут разговаривали о бывших одноклассниках и изменениях в городе. Сайласу, кажется, нравился Алан, но ему все равно было неловко, и Селия подумала, что, может, ему было бы легче предаваться воспоминаниям со старым знакомым без нее.
К тому времени, как они закончили разговор, стоянка почти опустела.
– Почему он так разговаривает? – донесся вопрос мальчика, когда они с отцом уже отошли. Селия почувствовала, как Сайлас напрягся рядом с ней.
– Ш-ш-ш, это невоспитанно.
– Почему? Я только спросил, почему он так смешно разговаривает.
Сайлас не обернулся, и они с Селией молча пошли к «Джипу». То, что было веселым вечером, приняло дурной оборот, и она наблюдала, как у Сайласа на скулах играют желваки. Пять минут дороги от родео до дома Нэнси показались бесконечными. Селии хотелось улучшить его настроение, но она боялась, что любые ее слова сделают только хуже.
Фары высветили небольшой сарай в конце подъездной дорожки. Сайлас не стал глушить двигатель и уставился в лобовое стекло. Он как будто забыл о присутствии Селии.
– Спасибо тебе, – сказала Селия. – Сегодня было очень весело.
Сайлас вышел из задумчивости и повернулся к ней. Ему потребовалась минута, чтобы осмыслить ее слова.
– Да. – Он помолчал. – Спасибо, что сходила со мной.
Сначала Селия испытала облегчение от того, что он не заикнулся, но потом ощутила укол вины, оттого что столь внимательно следила за тем, как он говорит.
– Увидимся завтра? – На лице Сайласа отразился вопрос. – На барбекю.
– Ой, точно, увидимся.
Свет от телевизора падал на Нэнси, которая спала сидя в кресле, когда Селия вошла в дом. Женщина вздрогнула, когда услышала, как закрылась дверь.
– Ты дома. Сайлас с тобой? – Нэнси посмотрела на дверь за спиной у Селии.
– Он поехал домой.
– О, тогда, полагаю, рассказывать придется тебе.
* * *
Сайлас отъехал от дома тети Нэнси и свернул на дорогу к своему дому, но вместо того, чтобы припарковаться и войти внутрь, прошел через задний двор и через поле, которое тянулось за его домом. За морем травы росла рощица рядом с маленьким бурлящим ручьем. В детстве ручей был его любимым местом для игр, но после гибели родителей стал еще и убежищем, местом, где можно спрятаться. За прошедшие годы камни на берегу испытали на себе разные проявления его настроения. Маленькие голыши были незамысловатыми игрушками, когда он бросал их в деревья на противоположном берегу. Позже, когда погибли родители, Сайлас сидел на берегу, желая, чтобы поток был глубже и быстрее и мог бы унести его прочь. Когда он пытался сделать доклад в школе и выглядел дураком, он брал камни побольше и швырял их в валуны в воде, радуясь, когда камень разбивался и осколки разлетались в воздухе, словно шрапнель.
Он не бывал здесь уже некоторое время, но луна стояла высоко, и Сайлас легко нашел свое любимое место – поваленное дерево, нависавшее над водой.
Он мысленно проиграл события вечера. Селия, вышедшая в одежде, которую он видел много раз, но почему-то сегодня она выглядела по-другому. Она закатала джинсы и заправила в них перед свободной футболки. Драные кеды она сменила на босоножки, а ногти на ногах покрасила в нежный оттенок оранжевого. Ее волосы были распущены вместо хвостика, который он привык видеть, и от этого она меньше походила на испуганную девушку. Она отвернулась к окну, когда он сказал, что идея пойти на родео вместе принадлежала ему, но он уловил ее слабую улыбку, и из-за этого его дыхание слегка участилось. Когда вокруг начала собираться толпа, им пришлось сесть ближе, и их руки несколько раз задели друг друга. И она не отшатнулась от него, как в тот единственный раз, когда он до нее дотронулся, а, кажется, вовсе не заметила. Но он заметил. И от этого весь вечер нервничал и хотел придвинуться еще ближе.
Если бы только они не встретили Алана. Если бы только Сайлас не заикался и не запинался во время неловкого разговора. Селия позволила ему вести ее сквозь толпу, положив руку ей на поясницу. Ее светло-голубые глаза улыбались ему, когда они разговаривали.
Сайлас думал о выражении ее лица, когда Алан попросил представить его девушке. Он не знал, что нужно было сказать – Селия не была его девушкой, – но каким-то образом понял, что сказал что-то не то. Он почувствовал изменение ее настроения, ушла непринужденность вечера. А потом Селия услышала, как мальчик спросил, почему Сайлас смешно разговаривает. Несмотря на то, что ему захотелось выругаться на мальчика, он знал, что Брок не имел в виду ничего плохого. К вопросу привело детское любопытство. И почему бы мальчику не спросить? Сайлас и сам много лет задавался этим вопросом.
Несколько недель назад ему было бы плевать. Он и раньше слышал подобное. Он, может, даже посмеялся бы и не стал бы заморачиваться, если бы не одно «но». Селия. Пришло время признать, что уже пару недель его чувства изменились. Настороженность сменилась беспокойством за нее, а потом беспокойство сменилось чем-то большим.
Селия ему нравилась. Она интриговала и удивляла его. Ему нравилось, что на солнце ее обыкновенные коричневые волосы отливали золотисто-рыжим. Нравилось, как отдельные пряди всегда выбивались из ее хвостика и какими розовыми становились ее щеки от работы в огороде. Ему нравилось, что перепуганная девушка, которую он встретил около автобусной станции в Бенде, теперь иногда улыбалась.
Он с раздражением подумал о завершении вечера. Селия улыбнулась и поблагодарила его, стараясь восстановить удовольствие, которое они разделили до того, как их прервал Алан и его маленький сын. Почему он не пошел с ней? Почему сидел там, переваривая свое смущение, вместо того чтобы улыбнуться в ответ и проводить ее до двери? Может быть, он мог бы войти и продлить приятный вечер. Может, тетя Нэнси уже легла, и он мог бы посидеть рядом с Селией и посмотреть телевизор?
Сайлас всю жизнь избегал сближения с людьми. Легче быть одиночкой, чем наблюдать неловкость и жалость людей, когда они разговаривают с ним. Если держаться особняком, то можно избежать большей части любопытных, смущенных или жалостливых взглядов. Но Селия улыбалась ему и разговаривала с ним, как будто он обычный парень, и до конца вечера он чувствовал себя почти нормальным. Может, пришло время задвинуть свои комплексы и отправиться навстречу чему-то. Посмеет ли он рискнуть и проверить, сможет ли девушка вроде Селии закрыть глаза на его дефекты и принять его? Сможет ли он перестать ощущать себя фриком и пересилить страх, который так долго держал его в заложниках? Может, он пригласит ее на настоящее свидание. От этой мысли Сайласу стало немного не по себе. Он и правда хочет встряхнуть тихую стабильную жизнь, которую построил для себя?
Внезапно у Сайласа пропало настроение зализывать раны у ручья. Он оттолкнулся от ствола и пошел по полю. Завтра вечером барбекю и танцы, и Селия будет там. Впервые за много лет Сайлас чувствовал нечто, чего не позволял себе. Он чувствовал себя нетерпеливым и целеустремленным.
Он был полон надежд.
