Текст книги "Истинная красота (ЛП)"

Автор книги: К. С. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Я скоро все объясню, Эм. Сначала нам нужно выбраться отсюда. – Как только слова покидают мой рот, Ник останавливается в конце улицы. – Идем. – Я быстро веду ее по переулку, а потом заползаю за ней в машину.

– Что за хрень с тобой стряслась? – спрашивает Стоун, глядя на мою окровавленную рубашку.

– Это всего лишь ссадина. Поезжай, и я все тебе расскажу. – Я даю ему адрес Эмили, а затем пересказываю произошедшее. Я чувствую, как Эмили смотрит то на меня то на него, понимая, что Ник – мой напарник. Дотягиваюсь до ее руки, но она отодвигается к дальней стороне сиденья, ясно, что она не хочет, чтобы я прикасался к ней. Отстой. К тому времени, как я заканчиваю рассказывать Стоуну историю, мы подъезжаем к комплексу Эмили. Он паркуется за зданием, а мы незамеченными заходим через задний выход .

Эмили открывает дверь, но я останавливаю ее и сигнализирую, чтобы Ник быстро проверил все. Она вопросительно смотрит на меня, но не задает никаких вопросов. Когда подбегает ее собака, Эмили падает на колени, пряча лицо в ее шее, явно нуждаясь в комфорте. Я совру если скажу, что не завидую шавке, потому что хочу быть тем, кто ее утешит, но сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. Ник возвращается, давая понять, что все чисто.

– У тебя есть аптечка? – спрашиваю я, мне надо обработать ребра.

– Да. – Эмили идет и берет ее из ванной, затем передает мне, не глядя на меня, затем, не говоря ни слова, идет в свою комнату, собака следует за ней вслед.

Ник хмурится.

– Насколько я понимаю, тебя поймали?

Я смотрю на него, желая обвинить его в произошедшем. Сказать, что всему виной тот глупый телефонный звонок, но понимаю, мне некого винить, кроме себя. Не обращая внимания на его вопрос, я снимаю рубашку и иду на кухню. Очищая рану и накладывая повязку, я стараюсь не думать о том факте, что если бы я не успел, пуля попала бы в Эмили.

– Итак, я так понимаю, ты думаешь, что стрельба была неслучайной, – говорит Ник, чувствуя мою подозрительность.

Я пожимаю плечами.

– Вероятность есть, но нет, я так не думаю. Что-то не так. Особенно с учетом времени, когда машина появилась.

– Ты думаешь, пуля предназначалась ей или тебе?

– Я...

– Мне? – вскрикивает Эмили, прерывая меня. Оглядываясь, я вижу ее на пороге кухни. Она переоделась в черные штаны для йоги, облегающие ее стройное тело словно вторая кожа, и широкий свитер, сидящий на ней так, словно она пытается согреться. Она смотрит на Ника, как будто он сошел с ума из-за того, что даже предложил это.

– Я здесь ни при чем, никто не хочет стрелять в меня.

– Но они хотят застрелить его? – усмехается он, указывая на меня.

Она пожимает плечами.

– Такое возможно. Я знаю.

Я фыркаю, и Ник посмеивается, находя ее нахальство забавным.

– Мне она нравится, Джеймсон. – Он подходит к ней и официально представляется. – Я Ник Стоун, напарник Райдера.

Она робко принимает его руку.

– Привет. Я Эмили Майклз, что, думаю, вы уже знаете, поскольку, кажется, я часть дела, над которым вы, ребята, работаете. – Ее тон пропитан обидой от моего предательства, и я чувствую себя дерьмом.

– Вообще-то в деле замешан твой отец.

– Отойди, Стоун. – Не то чтобы я не собирался ей об этом сказать, но он мог быть немного более чувствителен к ситуации.

Эмили смотрит на меня.

– Думаю, пришло время узнать правду, Райдер. Какого черта ты хочешь от моего отца?

Ник смотрит на меня, ожидая, что я объясню. Я провожу рукой по волосам, пытаясь придумать, как сказать ей это, не причинив слишком много боли, но понимаю, что это неизбежно.

– Садись, Эм. – Я жестом указываю на гостиную. Эмили выглядит так, словно вот-вот упадет.

– Нет, я постою

Я скрежещу зубами на ее упрямство.

– Нам многое тебе нужно рассказать. Так что, если хочешь все узнать, сейчас же сядь!

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем она наконец сдается. Она сердито идет к дивану, но останавливается и оглядывается на Стоуна.

– Принести тебе что-нибудь выпить, Ник?

Я не упускаю тот факт, что она не предлагает ничего мне, и Ник тоже, если судить по забавной ухмылке на его лице. Мудак!

– Нет, но спасибо, что спросила.

Она кивает, затем снова смотрит на меня.

– Расскажите мне, что происходит.

Я сажусь на другой конец дивана и смотрю ей в лицо.

– Как ты уже слышала, мы с Ником – агенты ФБР. На прошлой неделе нам дали расследовать дело, в котором замешан твой отец.

Она тяжело сглатывает, боль и гнев омрачают ее лицо.

– Что он сделал? – Она даже не спрашивает, сделал ли он что-то. Ее знание того, что он способен нарушить закон, делает все немного легче, но я знаю, что ей будет трудно услышать, насколько он извращен.

Я начинаю историю, сначала рассказывая ей об обвинениях Кэсси и об интернате, но тут она поднимает руку, обрывая меня.

– Эй, подожди минутку. Здесь должна быть какая-то ошибка. Я знаю, что мой отец способен на многое, но не на такое. Они с матерью выступают против торговли людьми. Кроме того, интернат, о котором вы говорите, один из многих, которые спонсирует мой отец, и поддержкой которого занимается мать.

Прежде чем я могу объяснить дальше, Ник говорит:

– В обвинениях упоминаются изнасилования, совершаемые после благотворительных мероприятий.

– Что? Ни за что. – Она качает головой, сразу же отрицая обвинение. – Я была на большинстве из этих мероприятий. Я бы знала.

– Я пока не знаю, как это происходит, Эм, но было много инцидентов, подтверждающих историю Кэсси. – Я рассказываю ей о том, что сенатору Адамсу угрожали, когда он пытался разобраться в обвинениях, и обо всем, что Ник узнал сегодня ранее от школьного консультанта. Я также упоминаю, что Кэсси дала показания и пропала. К тому времени, как заканчиваю, она выглядит так, словно ее вот-вот стошнит. Эмили выглядит настолько потерянной, что я перестаю сдерживаться. Пододвигаясь, я обнимаю ее за плечи и целую в макушку. – Прости, детка, я знаю, нелегко услышать подобное.

Ник прочищает горло.

– Ты когда-нибудь видела, чтобы на этих мероприятиях происходило что-то необычное?

Эмили поднимает голову, и я тут же понимаю, что никогда не говорил ему о ее инвалидности. К счастью, ее это, похоже, не трогает.

– Нет, еще месяц назад я была слепой.

Ник шокировано откидывается назад, затем смотрит на меня и снова на нее.

– Прости, я не знал.

Она пожимает плечами.

– Не за что извиняться. Но, отвечая на твой вопрос, нет, я никогда не сталкивалась с чем-то необычным на каких-либо благотворительных мероприятиях, и я хожу на них столько, сколько себя помню.

И тут я внезапно вспоминаю то, что она сказала давным-давно.

– Разве ты не говорила, что в ту ночь, когда потеряла зрение, у твоих родителей был прием?

Она мгновение обдумывает вопрос.

– Ну, да, меня рано отправили спать, как всегда и бывало, но я пробралась к колодцу и… – Она внезапно замолкает и смотрит на меня, на ее лице написан страх. Я знаю, что она думает о том же, о чем и я.

– Ты помнишь что-то из той ночи или своего кошмара?

Она качает головой.

– Ничего про ту ночь. Все, что я помню из своего кошмара, – это крики, но они могли быть моими, когда я проснулась. Мы действительно не знаем, был ли мой сон воспоминанием, я имею в виду, что вероятность невелика.

– Я не знаю, Эм, – осторожно продолжаю я. – Слишком многое произошло, чтобы это можно было принять за случайность. И сегодня вечером…

– Что ты имеешь в виду сегодня вечером? Зачем кому-то хотеть меня убить, Райдер? Может это тебя хотели убить. Или, черт возьми, возможно, целились в кого-то другого. – Она повышает голос, и я знаю, что она боится этой мысли, но сейчас не могу ничего приукрашивать. Мы должны рассмотреть ситуацию с разных точек зрения, но мысль о том, что эти пули предназначались для нее, приводит меня в ярость.

– Я видел, как машина поехала тогда, когда ты начала идти. А сегодня утром ты сказала отцу, что собираешься попробовать гипноз и попытаешься узнать, сможешь ли вспомнить то, что произошло той ночью, и он слетел с катушек. А потом нас чуть не подстрелили. Если спросишь меня, то вероятность чертовски высока.

Поднявшись, она отходит от меня на другую сторону комнаты и скрещивает руки, выглядя потерянной и одинокой.

– Я знаю, что отцу плевать на меня, но предполагать, что он готов убить меня? – Она грустно качает головой, как будто не может принять такую возможность.

Ник вмешивается.

– Через несколько недель у твоих родителей будет еще один благотворительный вечер. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Она кивает.

– Да. Я иду на него. На самом деле, там будет сбор денег для интерната, о котором вы, ребята, говорите.

– Мне нужно, чтоб ты провела меня туда, Эм.

Она пристально смотрит на меня, предательство и гнев омрачают ее лицо.

– Что ж, Райдер, все, что тебе нужно было сделать, это спросить. Не нужно было притворяться, что ты хочешь меня трахнуть.

Я напрягаюсь от ее слов, быстро вспыхивая.

– Послушай, Эмили, ты не знаешь, о чем, черт возьми, говоришь!

– Хорошо, теперь моя реплика, – неловко встревает Стоун. – Я поговорю с тобой позже, Джеймсон. Позвони мне, если понадобится отвести к машине.

– Вообще-то можешь забрать его с собой. Он уходит.

Ник останавливается на полпути к двери, затем поворачивается ко мне, но я не отрываю глаз от Эмили.

– Я, блядь, никуда не пойду. – Мы смотрим друг на друга, и я слышу, что Ник в конце концов уходит. Мысленно собираясь, я готовлюсь к буре, которая вот-вот начнется.

Эмили

Я смотрю на человека, который много лет назад разбил мне сердце. Когда он вернулся, я дала ему шанс объясниться, только чтобы снова получить удар в спину. Обида, ярость, предательство и большая доза полного неверия ко всей этой ситуации бушуют во мне. Я чувствую, что близка к срыву, но стараюсь контролировать себя. Я отказываюсь показывать ему, как сильно он ранил меня снова.

– Я планировал сказать тебе.

Я фыркаю, не веря его словам.

– До или после того, как трахнешь меня?

Он со злостью сжимает зубы.

– До. Я собирался рассказать тебе все когда мы приедем сюда.

– Как удобно.

– Чего ты ждешь, Эмили? Я не видел тебя шесть лет, я не мог сказать тебе, пока не знал, в каких отношениях ты с родителями. Это большое дело. Жизнь многих людей поставлена на карту. Я должен был убедиться, что могу доверять тебе!

– Я ожидаю, что ты будешь держать свои чертовы руки при себе, а не притворяться, что тебе есть до меня дело! – Лишь от мысли о том, как он касался меня несколько часов назад, мой живот сжимается.

– Эм, детка, послушай, я...

– Не зови меня так! Мне плевать, что ты скажешь. Уходи!

– Я, блядь, не оставлю тебя. Пока не...

– Почему бы и нет? Ты делал так и раньше. – В его глазах вспыхивает чувство вины, но я не клюю на это и наконец задаю один вопрос, который хотела задать с тех самых пор, как его увидела. – Ты взял деньги?

Он зло прищуривается.

– А ты, блядь, как думаешь?

Я сглатываю, пытаясь говорить спокойно.

– В течение шести лет я говорила «нет», но теперь не знаю. Я тебя совсем не знаю. И не думаю, что когда-либо знала.

– Чушь собачья! – кричит он. – Ты, черт возьми, знаешь меня, и знаешь, что я не брал эти гребаные деньги!

– Нет, не знаю! Я больше ничего не знаю! Ты ушел, и не вернулся! – Моя боль становится очевидной, и я больше не могу сдерживать слезы. – Я говорила тебе, что люблю тебя. Как ты мог просто взять и оставить меня?

Я смотрю, как он сжимает зубы, пытаясь справиться с чувствами.

– Ты забыла, что я попросил тебя поехать со мной, Эмили, а ты ответила «нет».

Гнев начинает перекрывать мою боль.

– Это несправедливо, и ты это знаешь! Мне было семнадцать, у меня не было денег, я была слепа. У меня ничего не было...

– Я бы, блядь, позаботился о тебе! Я бы никогда не допустил, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я не хотела, чтобы ты заботился обо мне! – кричу я в ответ. – Я не хотела быть обузой. Тебя ждало будущее, а мои нужды тебя лишь сдерживали бы, но это не значит, что я не любила тебя. Я и не думала, что больше никогда не увижу тебя! – У меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю самое ужасное время в моей жизни. – На следующий день я часами сидела у колодца, но пришел лишь отец. Я пыталась защитить наши отношения, но он сказал мне, что заплатил тебе, а ты любезно принял деньги.

– Он, блядь, соврал тебе. Он угрожал Гектору и его семье; сказал, что закроет его бизнес или что-нибудь еще хуже. Мне сказали, если я останусь, ты тоже будешь в опасности. Мне было всего семнадцать, я не мог защитить тебя от всех! Я сделал то, что должен был сделать, чтобы ты была в безопасности. Но если ты думаешь, что уйти было легко, Эмили, ты ошибаешься!

– Ты даже не попрощался, – шепчу я. Он делает шаг ко мне, но я поднимаю руку, чтобы остановить его. Я не могу позволить ему дотронуться до меня, или я сдамся, а я не могу. Не снова.

Он разочарованно вздыхает.

– Я не мог, блядь, попрощаться. Это было слишком тяжело. Если бы снова увидел тебя или услышал бы твой голос, я бы не ушел.

Я снова выхожу из себя.

– Ну, я рада, что ты сделал прощание легче для себя! А я тем временем осталась гадать, что же случилось с мальчиком, в которого я влюбилась. Взял ли он деньги? Он использовал меня? Был ли отец прав, говоря, что я была для него просто очередной телкой? Но если тебе так было легче, то, конечно, я рада, что ты ушел без всяких объяснений!

– Что ты, блядь, хочешь, чтобы я, сказал? Что я ошибся, не сказав тебе? Хорошо, давай представим, что я пришел попрощаться и не смог уйти. Где бы сейчас был Гектор? Где были бы мы? Посмотри, на что он способен, Эмили. Все еще хуже, чем я думал, но я больше не какой-то долбаный беспомощный ребенок, и я собираюсь посадить его за все это!

Я смотрю на ненависть в его глазах и понимаю, что это месть за прошлое. Я не сомневаюсь, что ему не безразлична судьба девушек, и он хочет торжества справедливости, но дело касается его и моего отца. Я лишь его способ подобраться поближе. Я качаю головой, мое сердце болит от горя.

– Я помогу вам с Ником, – шепчу я, мне нужно закрыть вопрос до того, как разрыдаюсь перед ним.

Он с облегчением вздыхает.

– Спасибо.

– Я делаю это не ради вас. А ради девочек. Я покончила с твоими играми, Райдер. Я просто... покончила со всем этим. – С этими последними словами я быстро ухожу, игнорируя его, когда он зовет меня. Оказавшись в своей комнате, я позволяю чувствам выплеснуться. Зарываюсь лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Саммер прыгает, устраиваясь рядом, и словно обнимает меня, носом потираясь о мою влажную щеку. Вскоре усталость накрывает меня, и я поддаюсь ей, не желая больше чувствовать боль.

Глава 14

Райдер

Следующим утром я лежу на самом неудобном диване, на котором когда-либо спал, в голове полно мыслей, а сердце ноет после вчерашней перепалки с Эмили.

«Я сказала, что люблю тебя. Как ты мог так просто взять и уехать?»

Я не спал ни секунды, не в силах выбросить из головы выражение ее убитого горем лица. Я думал, что узнав правду о том, что произошло все эти годы назад, она поймет, но я ранил ее сильнее, чем осозновал, особенно когда не попрощался. Не удивительно, что ее старик сказал, будто я взял деньги. Я предвидел такой поступок, и, честно говоря, часть меня надеялась, что она поверит в это. Потому что было бы легче, если бы она ненавидела меня, чем любила меня, но она знала, что я их не брал. Она всегда видела во мне больше, чем кто-либо другой. Что лишь заставляет меня чувствовать себя настоящим уродом.

Я всю ночь размышлял о прошлом, но каждый раз, когда думал о том, что случилось бы, если бы я остался, понимал, что сделал все правильно. Но я должен был попрощаться с ней. Как тяжело не было бы, она заслуживала объяснения, и я буду сожалеть об этом решении до конца своей жизни.

Я снова слышу движение в коридоре, как и час назад. Она проснулась и отправилась в душ, а я представлял ее под горячими струями воды. Мне потребовалась каждая унция контроля, чтобы не войти туда, не наклониться и не сделать то, что мне не терпелось сделать с тех пор, как снова ее увидел. Черт, что я хотел сделать с ней последние шесть лет. С того времени я больше ни с кем не встречался. Трахался – да, вступал в отношения – нет. Но секс никогда не приносил удовлетворения, потому что они не пахли, как Эмили, и на вкус были иначе, с ними все было по-другому.

Да, я вернулся из-за дела, но это не меняет того факта, что с того момента, как снова увидел ее, я понял, что все еще люблю ее. Она единственный человек, которого я когда-либо любил. Понимаю, что она сейчас злится, но я не собираюсь от нее отказываться. Я заставлю ее простить меня и докажу ей, что она моя и всегда была моей.

Не желая больше думать об этом, я решаю встать и приготовить кофе. Взяв джинсы с пола, я надеваю их, затем смотрю на свою окровавленную рубашку и решаю оставить ее. Быстро пишу Стоуну сообщение с просьбой заехать ко мне и взять для меня кое-какую одежду. Я планирую приклеиться к Эмили как гребаный клей, пока вся эта хрень не закончится. Слишком много всего сейчас происходит и слишком много вопросов без ответа. Интуиция подсказывает, что это дело как-то связано с ней.

Направляясь на кухню, я начинаю просматривать ее шкафчики в поисках кофеварки. Я замечаю, что все расположено стратегически правильно, и быстро понимаю, что так было задумано еще когда она была слепой. Я стараюсь не нарушить ее систему и наконец нахожу то, что ищу в последнем шкафу. Закрыв дверцу, я вижу, как Эмили стоит в дверях, только что из душа, и выглядит невероятно сексуально в белых дизайнерских джинсовых шортах, демонстрирующих ее сексуальные, загорелые ножки и бледно-голубой майке, которая подчеркивает ее экзотические светло-голубые глаза. Напряжение в груди усиливается, когда я вижу ее опухшие глаза. Мне хочется обнять ее, но я знаю, что она этому не обрадуется.

– Привет, Эм.

– Привет, – мягко отвечает она. Ее глаза бродят по моему телу без рубашки, затем сосредотачиваются на моей повязке. – Ты уверен, что тебя не надо осмотреть?

– Нет, все нормально.

Она бормочет что-то непонятное, явно не веря мне, затем подходит и вырывает кофеварку из моих рук.

– Иди сядь, я сделаю кофе.

– Я могу сделать сам.

– Просто сядь. – Она толкает меня в грудь сильнее, с силой, на которую я и не думал, что она способна, но прежде чем успевает убрать руку, я удерживаю ее запястье и притягиваю ее к себе.

Она ахает от удивления и с опаской смотрит на меня. Перемещая ее руку так, чтобы она лежала на моем бьющемся сердце, я обнимаю ее лицо другой и провожу большим пальцем под ее опухшим глазом.

– Мне жаль. – Ее глаза увлажняются, и она пытается отвернуться, но я не позволяю ей. – Прости меня, Эм.

– За что именно? – спрашивает она, ее голос едва слышнее шепота.

– За все, что причинило тебе боль. Но прежде всего за то, что ушёл не попрощавшись. Я все исправлю, обещаю.

Она смотрит на меня, между нами повисает долгая минута молчания.

– Некоторые вещи нельзя изменить, – ее голос срывается, и единственная слеза скатывается с уголка ее глаза.

Наклонившись, я ловлю ее губами и слышу, как у Эмили перехватывает дыхание.

– Ты права, иногда что-то нельзя изменить, но это не значит, что я перестану пытаться. Может я вернулся и из-за дела, но это не меняет того, что я чувствую к тебе, что всегда чувствовал к тебе. Неважно, сколько времени это займет, Эм, я не сдамся, – честно говорю ей, убедившись, что она понимает мою позицию. Ее взгляд недоверчив, в глазах стоят слезы. Я знаю, что она мне не верит, пока нет, я и не ожидал от нее такого доверия. Последний раз поцеловав ее в уголок глаза, я решаю отступить и сесть за стол.

Она снова наполняет кофеварку, и я замечаю, как дрожат ее руки. Я смотрю, как она быстро перемещается по кухне, и замечаю, как она берет вещи, даже не глядя на них, точно зная, с чем столкнется ее рука. Затем прочищает горло, отрывая меня от моих мыслей.

– Итак, когда ты поедешь забрать машину и вернешься в отель?

– Я не поеду. – Она удивленно смотрит на меня. – Эмили, я говорил серьезно, когда сказал, что никуда не уйду. Я не отойду от тебя ни на один долбаный шаг, пока дело не будет решено. – А если у меня все получится, я вообще никогда ее не оставлю.

– Что ж, это невозможно. Ты не можешь пойти со мной на работу, и...

– Ты не пойдёшь на работу.

– Что за ерунду ты несёшь? Конечно пойду.

– Нет. Тебе небезопасно быть где-то без меня рядом.

Она в ужасе смотрит на меня.

– Райдер, я работаю в реабилитационном центре с детьми. Не...

– Именно! После вчерашнего ты хочешь рисковать невинными детьми?

Я чувствую себя мудаком, когда ее лицо бледнеет.

– Нет, конечно нет, но ты даже не знаешь, связано ли то, что случилось прошлой ночью, со мной.

– Нет, не знаю, но собираюсь скоро выяснить.

– И как ты собираешься это сделать?

– Вчера вечером я не просто так оставил свою машину у кинотеатра.

Она хмурится.

– Почему?

– Потому что, когда копы пробьют номера, они смогут выследить меня. – Она продолжает смотреть на меня в замешательстве, не понимая моего замысла. – Свидетели видели, как мы покинули место происшествия. Любой полицейский в здравом уме выяснит почему. Если они не приходят задавать вопросы, значит не придают дело огласке и не ищут нас по какой-то причине.

Она наливает нам обоим по чашке кофе, размышляя над тем, что я только что сказал, затем подходит и ставит мою передо мной.

– Я просто не могу поверить, что мой отец способен на все это. Я знаю, что он мстителен, но насиловать молодых девушек? Желать убить меня? Я его ребенок, Райдер, он может не любить меня, но я все еще его дочь.

Её голос затихает, и она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её за бедра прежде, чем она отойдет, и усаживаю её к себе на колени. Затем крепко обнимаю ее, чтобы она не могла сбежать.

– Я знаю, что это должно быть трудно принять, Эм, даже если ты не близка с ним. Может быть, я не прав насчет стрельбы. Думаю, мы это выясним, но я не хочу рисковать, не хочу рисковать тобой. Так что, пока все не закончится, я буду рядом.

Я слышу, как она шмыгает носом, а затем вытирает щеки.

– Я не могу перестать размышлять об этих девушках. Мне больно думать, что он может сделать это с ними, что любой может. И моя мать знает? Неужели ей все равно? Иногда мне кажется, что она хуже его. Я не понимаю, как она могла не знать, она должна, по крайней мере, что-то заподозрить. – Эмили качает головой, и я чувствую, как ее спина дрожит от слез. Я решаю молчать и просто обнимаю ее, зная, что ничего не могу сказать, чтобы облегчить ситуацию. Чертовски приятно держать ее вот так. Только хотелось бы, чтобы это было при других обстоятельствах.

Проходит несколько минут, прежде чем она снова подает голос:

– И каков план? И что я скажу людям о том, кто ты?

– Ты скажешь им правду, только умолчишь о том, что я агент ФБР.

Она пытается прояснить ситуацию.

– Как я могу рассказать им правду, если не могу поведать, что ты агент ФБР?

– Расскажешь им все остальное. – Притягиваю ее ближе, приближая рот к ее уху. – Скажешь, что я снова появился в твоей жизни и никуда не уйду.

– И с каких пор это правда? – Она хочет казаться дерзкой, но ее тон мягкий и неуверенный.

– С тех пор, как я вернулся. И все, включая твоих родителей, узнают об этом.

Она замирает.

– Не надо, Райдер. Я сказала, что помогу тебе, но не позволю использовать меня в качестве орудия мести отцу.

Эмили пытается вырваться из моих рук, но я держу ее крепче.

– Это не имеет никакого отношения к желанию разозлить твоего отца. Дело в том, что мне необходимо забрать то, что у меня отняли, и это, Эмили, ты. Ты моя, и всегда была моей, и я не позволю никому, включая тебя, помешать мне вернуть тебя.

Она продолжает молчать, и я знаю, что это потому, что она сомневается в каждом слове, которое я только что сказал. Отведя ее волосы в сторону, я целую ее обнаженное плечо и наблюдаю, как нежная кожа покрывается мурашками.

– Скажи это, детка, – шепчу я, целуя еще раз, но на этот раз в стройную шею. – Скажи мне, что ты моя. – Ее дыхание становится прерывистым. В тот момент, когда я думаю, что достучался до нее, и все измениться в мою пользу, я слышу, как открывается входная дверь.

– Эмили? – я сразу же узнаю голос мексиканки.

Блядь, совсем неподходящий момент.

Эмили тут же поднимается.

– Роза, я на кухне.

Роза вбегает в комнату и обнимает Эмили.

– Ох, милая, ты в порядке? – спрашивает она, ее голос хриплый от беспокойства, она точно знает о вчерашнем.

– Да, со мной все нормально.

Она обхватывает лицо Эмили и осматривает его, прежде чем повернуться ко мне. Видит мои перевязанные ребра, и если бы взгляд мог убивать, я бы уже оказался глубоко под землей.

– Ты! – она осуждающе выплевывает мое имя, а затем хватает с раковины полотенце и начинает шлепать меня им. – Я сказала тебе не вмешивать в это мою девочку!

Эмили ахает, а потом пытается дотянуться до полотенца, пока я блокирую легкие удары по лицу.

– Нет, Роза, остановись! Райдер не виноват.

– Ага, как же! – парирует она, продолжая бить меня. Наконец я хватаюсь за полотенце, но она ударяет еще раз. Она хлопает меня по руке ладонью, и клянусь, на мне остаётся красный след. Господи, ну и злюка.

– Роза, правда же, Райдер здесь ни при чем. Он спас мне жизнь.

– Он во всем виноват! – утверждает она, указывая на меня пальцем. – Ты не послушал меня! А я говорила, что это случится!

Эмили в замешательстве смотрит то на меня, то на Розу.

– В смысле, ты сказала ему, что это случится? О чем ты говоришь? – И тут она все понимает. – Это то, о чем вы двое спорили на днях? Она знает, кто ты на самом деле? Есть что-то, о чем мне не лгали? – обиженно спрашивает она.

– Нет, она не знает. Это не то, о чем ты думаешь, Эм. Это… – Я замолкаю, когда снова раздается звук открывающейся двери. Господи, здесь что, никто не умеет стучать?

– Эмили! Где ты? Нам срочно надо поговорить! – Резкий командный женский голос заставляет меня напрячься.

Эмили нервно смотрит на меня.

– Это мои родители, – произносит она, прежде чем побежать в гостиную.

Роза следует за ней, выглядя охрененно испуганной. А я решаю остаться на месте, и посмотреть, что им надо.

– Ты собиралась рассказать нам, что вчера вечером была на месте преступления? – притворно обеспокоено спрашивает ее мать, но она больше похожа на стерву, чем на волнующуюся родительницу.

– Откуда вы узнали?

– После того, как утром ты рассказала СиСи, она поведала своему отцу, и Пол сразу же позвонил твоему отцу. Он полагал, тот имеет право знать.

Готов поспорить, козел уже был в курсе.

– Я собиралась вам рассказать. Это было вчера вечером, я в порядке. Я...

– Мы бы не волновались, если бы ты была в порядке.

Моя кровь кипит, и не только из-за комментария козла, а из-за голоса ее отца, услышанного столько лет спустя.

Слышу вздох Эмили.

– Да, Полагаю, не стали бы.

– Ой, да прекрати жалеть себя, Эмили!

Да пошло оно все! Слыша слова ее матери, я не могу больше сдерживаться.

– Собирай вещи, ты немедленно возвращаешься домой! – заявляет ее отец.

– Хрена с два. – Все смотрят на меня, когда я вхожу в комнату. Эмили с трепетом, ее мать шокировано, но затем осуждающе, когда оглядывает меня с головы до ног и видит, что я по пояс обнажен. Должен признать, я чувствую себя неловко без рубашки, но ее отсутствие меня не останавливает.

Игнорируя всех в комнате, я фокусируюсь лишь на одном человеке, которого так долго ненавидел, того, кто забрал единственного, кого я любил.

– Мистер Джеймсон, вот мы и встретились снова, – спокойно здоровается он, но нельзя не заметить ярость в его глазах.

– К сожалению, да. – Я подхожу к Эмили и притягиваю ее к себе. – Ты в порядке, детка?

– Да, – тихо отвечает она.

Мать Эмили фыркает.

– Это семейное дело, вы с Розой должны уйти.

– Нет, они не уйдут, – зло отрезает Эмили. – Роза член нашей семьи, и...

– Все хорошо, мисс Эмили. Мне все равно надо идти. Я просто хотела зайти и убедиться, что с тобой все в порядке. Позвони мне позже, дорогая. – Она подходит и быстро целует ее, затем настороженно смотрит на отца Эмили, пока идет к двери. – Увидимся в четверг на ужине, сэр.

Он кивает, а мать Эмили следит, как Роза выходит за дверь.

– Это просто нелепо, эта женщина обращается с тобой как с ребёнком.

– Совсем нет, и ты не имел права выпроваживать ее из моего дома.

– Это не твой дом, – парирует ее отец. – Он принадлежит моему деловому партнеру, и его оплачиваю я.

– Только потому что ты навязал мне это. Мне не нужны были твои деньги тогда, не нужны и сейчас. Я могу жить в другом месте и платить за жильё сама.

– Перестань быть такой неблагодарной! – огрызается мать. – Мы не собирались позволять тебе слоняться по трущобам, но, похоже, ты все равно это сделала. – Она усмехается и неодобрительно смотрит в мою сторону.

Я ухмыляюсь, давая понять, что мне наплевать на то, что она думает, но ее слова злят Эмили.

– Не говори о нем так. Если вы пришли сюда ругаться, то можете уйти.

– Мы пришли сюда потому что ты возвращаешься с нами домой, – снова говорит ее отец.

– Нет, я не стану.

Он указывает пальцем на нее.

– Я предупреждал тебя вчера, а ты не послушала. Решение было принято в тот момент, когда ты отправила Кайла на ужин в одиночестве.

– И я сказала тебе, что не собираюсь иметь с ним ничего общего. Мне двадцать четыре года, ты не можешь заставить меня жить с вами, и не можешь заставить меня встречаться с Кайлом.

– Могу и буду!

Только я собираюсь вмешаться и сказать мудаку отступить, как Эмили раздраженно фыркает и направляется к двери. Я вижу, как он тянется к ней, но я перехватываю его как раз перед тем, как он успевает схватить ее за руку. А затем толкаю его достаточно сильно, чтобы он врезался в стену. Ее мать ахает, но я не отрываясь смотрю на сенатора.

– Не смейте, блядь, трогать ее.

Он отходит от стены, шок и ярость искажают его лицо.

– На твоём месте, Джеймсон, я бы вспомнил, с кем имеешь дело. То, что я сказал шесть лет, не изменилось.

– Нет, старик, многое изменилось. Для начала, я больше не беспомощный ребёнок.

Он ухмыляется.

– Да, Эмили упомянула, что ты добился успеха и у тебя есть деньги. Рад, что мой чек помог тебе в этом.

Я начинаю идти к нему, тут же закипая.

– Вы долбаный лжец, и она это знает.

Эмили встает передо мной и кладет дрожащую руку мне на грудь.

– Райдер, пожалуйста. Он пытается спровоцировать тебя. – Она поворачивается к отцу. – Уходи! Нравится вам это или нет, Райдер снова стал частью моей жизни, и я имела в виду то, что сказала вчера – если вы не можете уважать это, то больше не пытайтесь связаться со мной.

Он зло смотрит на неё.

– Мы ещё не закончили, Эмили.

– Нет закончили, а теперь убирайтесь, пока я вас не вышвырнул!

Мне начинает казаться, что именно так и придётся поступить, но к счастью мудак приходит в себя.