Текст книги "Спин (ЛП)"
Автор книги: К. Д. Рэйсс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 24
Я заплатила уборщице сверху, чтобы она убрала беспорядок, вымела остатки фарфора и поставила все на место. Одеваясь на работу, я позвонила Антонио. Нет ответа.
Я набрала текст.
«Позвони мне, пожалуйста. Я хочу обсудить кое-что с тобой».
Я перечитала еще раз. Казалось, что это было очень по-деловому. Я была хорошо воспитанным человеком, но это не означало, что не могла поддаться чему-то, не так ли?
«В частности, твой член».
Я улыбнулась. Да, именно так. То, что надо.
* * *
Я практически выпрыгнула из постели на следующее утро, отыскала среди кучи одежды брюки и обтягивающую рубашку на кнопках донизу из атласа деми, и, конечно, кружевные трусики. Воздушные кружева, потому что я собиралась найти этого ублюдка и сказать ему, что я о нем думала, что я хотела, и как я хотела. Он научится доверять мне, даже если мне придется поклясться кровью.
Я услышала Катрину внизу, пока решала, оставить свои волосы распущенными или нет. На самом деле я не Катрину услышала, а скрежет тарелок по мраморному полу, как будто их опять били.
– Простите! – вымолвила я сама себе и побежала вниз.
Она дула на тарелку и возвращала ее в стопку. – Какого хрена? – она указала на моих разбитых лебедей.
– Тебе не нравится беспорядок? Я потратила восемь минут, создавая его.
Она помахала рукой и потянулась за кофе, чуть не выронив его. – Мне плевать на беспорядок. Ты рушишь вещи. Ты, Ти Дрей. Но ты не сломаешь суть.
Пока она зачерпывала кофе, я увидела, как ее рука дрожит.
– Режиссерша, – сказала я, – выпей ромашки, пожалуйста. Ты измучена.
– Мы практически закончили. Я взволнована. Ты поедешь на вечеринку по поводу окончания съемок?
– Я наброшусь на бесплатный бар.
Катрина щелкала телевизор. Как всегда говорили дикторы, и бежала новостная лента.
– Ты могла бы привести с собой горячего итальянца, – сказала она, напомнив мне о моем сообщении.
Я проверила телефон. Пусто. – Я могла бы. Последний раз, когда я видела его, все стало так запутано.
– Ты не рассказывала мне.
– Ты была занята.
– Так что произошло?
Мои губы все еще были сжаты. Я обратила внимание, что они не собирались разжиматься, потому что мне стоило молчать. Это было просто тем видом обычного совместного пользования и домыслов, которые не без оснований беспокоили Антонио. Я хотела за его спиной заслужить его доверие.
– Я думаю, что все кончено, – сказала я, чтобы отвлечь ее от дальнейшего допроса.
– Может, это все и к лучшему. Ты знаешь, итальянцы и испанцы имеют комплекс Мадонны – шлюхи. Они либо унижают тебя и бьют, либо почитают тебя и никогда не трахают.
Я снова плотно сжала губы, чтобы не заговорить. Он трахал меня и трахал грязно. Я почувствовала от воспоминаний знакомое покалывание между ног. Но он не хотел, чтобы я что-то узнала о его жизни. Казалось, он исчезал на достаточно долгое время, чтобы возбудиться, а затем неотступно преследовать меня, когда снова хотел поиметь шлюху. Тогда я не замечала этой закономерности, однако сейчас поняла, что была достаточно близка к ней.
Я встряхнулась. У меня не было времени на беспокойство о том, как я выглядела и на гадание, что он на самом деле думал обо мне. Я должна была осуществить то, что хотела, а хотела я в первую очередь почувствовать себя снова живой. Он стал моим наркотиком, и я либо получу очередной удар, либо перейду в союзники, но не отрекусь от своего права преследовать его.
Я проверила телефон снова. Ничего. Только предупреждение о конфликтной ситуации в транспортном движении. 10-я была забита из-за перестрелки на дороге, которая привела к автомобильной аварии из пяти машин, и полиция установила заграждения на километры вперед. Бульвар Венеции был красным от переполненности транспортом.
– Черт, – сказала Катрина.
– Эх, 10-я, – ответила я, но Катрина продолжала смотреть телевизор.
– Это продолжается уже несколько дней.
Я оглянулась через плечо. Я узнала Авеню ЛаБреа. Кадр был в дневное время, а табличка вверху экрана гласила «вчера».
Два дня насилия банды по всей западной стороне. Две перестрелки, одна смерть, казалось бы, в немотивированном веселье.
Лицо Даниэля заполнило экран. Текстовые указатели на заднем плане продолжали рассказывать новости, телевизионная бригада поймала его на предвыборном митинге. «Мы работаем в тесном контакте с полицией, чтобы убедиться, что справедливость восторжествовала».
Они оборвали его на этом месте. Боже, помоги ему, если это было содержательное интервью, а они показали только этот кусок.
Может ли Антонио быть замешанным там? Каким образом? Если бы он был там, что сказал бы Даниэль, что Спинелли был там, поэтому, он, безусловно, вовлечен, но там были сотни гангстеров. Жертв, похоже, не связывали, и нападение не закончилось ничьей смертью. Были предположения, что это банды Комптон, СГВ покровители и армянский наряд в восточном Голливуде.
– Хорошо, что мы находимся в центре города, – сказала Катрина, отворачиваясь от телевизора. – Вот увидишь, что все на западной стороне упустят назвать точное время, когда это произошло.
Даниэль снова появился, давая те же обещания. Он взмахнул рукой, и я увидела, что на пальце с кольцом ноготь был обгрызен.
Глава 25
Я изучила, когда был нужен помощник режиссера по сценарию, а когда я часами могла прибывать в ожидании, поэтому и смогла выкроить час или два из своего графика. Моя первая остановка была в гараже на Горе Вашингтон.
Я села в свою машину, которую быстро отремонтировали, как-то поработав с зажиганием. Мой механик просто пожал плечами. Старый автомобиль. Немного согнуть и подтянуть. Видимо, такое случается. Я спросила, мог ли кто-нибудь сделать это нарочно, и он сказал что-то неопределенное, типа «Каждый может сделать что-нибудь намеренно».
Особенно, когда они задаются вопросом, вынюхиваешь ли ты что-то.
Я добралась до мастерской Антонио за рекордное время. Грудь сжалась от беспокойства, которое не проходило, пока я вела машину. Подъезжая, я не услышала звуков повышенной активности, как раньше. Территория была заполнена автомобилями только на половину, и я нигде не увидела парней в комбинезонах. Меня никто не приветствовал, когда я проезжала мимо ворот. Я припарковалась и направилась в офис.
– Здравствуйте, – обратилась я к женщине за столом. – Я ищу Антонио.
– Его нет. Вы можете просто заехать в гараж.
Она была новой, ее черные волосы были распущены, она жевала жвачку, которая торчала между зубов. У нее был акцент. Снова итальянский. Она была старше, но я не могла не задаться вопросом, трахал ли он ее.
– Я хотела бы увидеть его.
– Не получится, – она углубилась в какие-то бумаги.
– У вас есть идеи, где он может быть?
Она впервые посмотрела на меня серьезно. – Нет. Вы можете оставить сообщение.
Я думала об этом в течение секунды, а затем решилась. Я написала ему снова.
«Я по-прежнему хочу с тобой поговорить»
Я не ожидала услышать ответ, и не услышала. Я направилась назад, в центр города, заканчивать свой рабочий день.
* * *
Каждый раз, когда мой телефон звенел или гудел, я надеялась, что это был Антонио. Но эта была всегда Пэм с согласованием некоторых новых встреч или приемов. Я начала смотреть на мир через экран своего мобильника.
– Привет.
Я развернулась, ища источник голоса.
Майкл стоял у меня за спиной в костюме: грязные джинсы, серая футболка, замусоленный фартук и сетка на волосах.
– Мы получили место от РеВал для вечеринки по поводу окончания съемок в субботу. Некоторые корпоративные помещения они еще не подготовили.
– Вау. Хорошая работа. Мы начинаем съемки?
– Нет, они пока делают освещение.
Я шагнула вглубь стоянки. – Этот прикид действительно тебе подходит.
Ему бы подошло все, потому что он был знаменитостью, ждущей своего часа.
– Нравится? – он указал на особо вопиющий коричневый мазок. – Я только что поставил это шоколадное пятно, люди будут думать, что это говно.
– Смелый.
– Это мое второе имя. Кстати говоря, ну, нет, не совсем кстати. Это на самом деле главный ложный вывод.
Мы прошли через помещение, игнорируя деловую суматоху съемочной группы, тестирующей различные ракурсы освещения и регулирующей рассеиватели света и ламп.
– Мне нравятся хорошие ложные выводы настолько, насколько и человеку, который сейчас рядом со мной.
Он остановился и повернулся ко мне.
– Я слышал, мы потеряли наше пост-финансирование.
– Ты знаешь, голливудские сплетни – это мелочно.
– Мой агент сказал мне.
– А сплетни агента самые дешевые. Серьезно, Майкл, прими во внимание первопричину. Пилотный сезон пройдет, пока ты будешь сниматься в сценах у Катрины. Ему не может это нравиться.
– Ты не отрицаешь это.
– Ты, как главный герой, принимаешь все на себя в первую очередь.
– И все же не отрицаешь слухи. Ты мастер в своем деле, ты знаешь, – его улыбка казалась искренней, но это было не так. – Теперь, Миссис Защита Интеллектуальной Собственности? Не такой уж ты ас.
Он достал пачку сигарет и закурил. Я вспомнила плавные движения Антонио Спинелли, как он щелкал зажигалкой, как медленно выпускал дым, обрамляющий лицо. Майкл был менее интенсивным. Мои наблюдения, возможно, были окрашены сексуальным безразличием. Иногда сигарета была просто сигаретой между двумя людьми, которые отдавали так мало тепла друг другу.
– Я рада, что ты обсудишь это с Катриной первый, – сказала я. – Она должна знать, что подобные слухи расползаются по всему городу.
– За последнюю пару недель я сделал несколько своих лучших работ. Пилотный сезон не мое будущее. Но этот фильм...
– Я рада, что ты…
– Я действительно чувствую, что это так. Позволь мне закончить. Если этот фильм попадет на полку, я попаду на полку. Я вернусь домой в Форест-Парк, штат Иллинойс, буду работать в пиццерии на Блакхаук. У меня нет денег, чтобы дать ей, но я бы дал, и она это знает.
– Стоп, – когда он попытался выдохнуть дым на меня, я подняла руку. – Она не возьмет денег от меня.
– Я знаю.
– Ты думаешь, что знаешь достаточно.
– Мы даже нацарапали список, – он вытащил клочок бумаги из кармана фартука, как Рикки, новый помощник режиссера, названный талантом на этих съемках. – Этот парень для малобюджетных фондов, без дополнительных заработков союза, у которых потрачены все деньги.
Я посмотрела на бумагу, хотя уже знала имя, которое там увижу. Скотт Маббат, акула голливудского кредитования и по совместительству продюсер порнографии.
– Этот парень – убийца карьеры.
– Он создал Томаса Бренди, кто он был без него.
– Статистическая аномалия. Остальные не смогли бы окупить его и выкинули бы в канаву.
Он отступил в сторону гримерок, куда направлялась и я. – Я верю в эту картину.
С этими словами он развернулся и вошел внутрь, видимо делая вывод, что я не верю. Я считала дни, которые оставались до вручения денег Катрине.
* * *
Когда съемка закончилась, я помчалась в испанский дом на холмах. Калитка оказалась заперта, и подъездная дорога была пустой. Я вышла из машины и прислушалась. Не было слышно ни стука, ни ударов. Ни звука от кувалды, сносящей ненужные стены. Ничего, кроме трескотни сверчков.
Я вернулась в машину.
Где, Contessa?
Прошло уже четыре дня. Мало надежды его найти, или мне просто хреново от всего этого? Я по-прежнему не имела ни малейшего представления, где он жил. Место для машины, вероятно, закрывали на день. Где еще я могла его увидеть? Фронтаж. Офис WDE. На вечере Католических благотворительных пожертвований. В центре города на съемочной площадке Катрины, когда он принес ужин и вино. Стоп. Ресторан.
Зия.
Я набрала в телефоне название ресторана и получила адрес – Ранчо Палос Вердес. В тридцати минутах езды, если автострада будет очищена от всплеска беспорядков, у меня появилась возможность узнать хоть что-то или опять ничего об Антонио.
Глава 26
Ресторан Зии не был похож на итальянский. Он выглядел приемлемо, но не имел национальных традиций. Если бы вы поехали в Италию, то естественно, ожидали бы увидеть там в каждом кафе или ресторане красные клетчатые скатерти, мисочки с пармезаном, корзинки с хлебом и тарелки со сливочным маслом. Сырный декор являлся все-таки главной составляющей, учитывая благосостояние города и изысканность жителей.
Я припарковалась на маленькой парковке и направилась ко входу, перед которым прямо на тротуаре стояли два столика. За одним сидело двое мужчин лет шестидесяти, сгорбившихся и занятых игрой в домино. Один из них, с белыми усами и огромным животом, взглянул на меня, кивнув, и бросил кубик. Другой, в фетровой шляпе и открытым воротом рубашки, никак не отреагировал на мое появление. Чувство опасности подкралось ко мне. Я ступала на территорию Антонио. Не было ли это именно тем, чего он не хотел?
Внутри ресторана с одной стороны вытянулась деревянная барная стойка, остальное пространство было занято кабинками и маленькими круглыми столиками, украшенными клетчатой скатертью, а также небольшими тележками, заставленными графинчиками с оливковым маслом и уксусом. Все свободное пространство стен было расписано видами горы Везувий.
В двух кабинках на столиках стояли таблички «Зарезервировано», в других сидели мужчины. Один из них, коротышка в коричневой рубашке и с козлиной бородкой, стоял между двумя столиками, рассказывая по-итальянски какую-то историю, пытаясь позабавить остальных. Когда я вошла, он окинул меня быстрым взглядом, потом вернулся к собеседникам, продолжая размахивать руками и вызывая дружный хохот.
– Я могу вам помочь?
Я обернулась и увидела Зию, ее толстые пальцы были сцеплены на груди.
– Здравствуйте, – сказала я. – Как поживаете?
Она указала на меня.
– Я узнала вас.
– Эм, я тоже вас запомнила.
Выражение ее лица сменилось от теплого к настороженному, словно пытаясь прочитать мои мысли.
– Вы здесь, чтобы поесть?
В кабинке смолкли шутки и смех. Я почувствовала, как все глаза устремились на меня.
– Нет.
– Что вы хотите?
Чтобы найти его, нужно озвучить мой ответ.
– Я ищу Антонио.
– Его здесь нет.
– Я..
Что я хочу сказать? Что это была моя последняя оставшаяся возможность, не так ли? Мне некуда было больше идти, я не знала, где еще его искать.
– Я имею в виду, что я не причиню ему никакого вреда. Я здесь сама по себе.
Она улыбнулась. В ее улыбке не было восторга или доброты, эмоций, которые вдохновляли меня много раз прежде. Жаль.
Я стояла, выпрямившись, расправив плечи.
– Я все равно его найду сейчас или позже, Зия. Но лучше сейчас.
Мужской голос раздался позади меня.
– Хотите, чтобы я вывел ее отсюда?
Я повернулась и увидела толстопузого игрока в домино. Но не двинулась с места и не дрогнула.
– Это женские разговоры! – сказала Зия, махнув рукой, будто мое появление было простым неудобством. Она указала на двери в кухню. – Пойдемте.
Мой телефон завибрировал в кармане. Я знала, что мне нужно вернуться на съемки. Но я должна была пойти на кухню, сказать Антонио, что я хотела и что не приму «нет» за ответ, а потом вернуться обратно к предстоящей суматохе. Зия вела меня через крошечную ресторанную кухню, мимо кипящих сковородок на плите, и мужчины в белой бейсболке, чистящего кастрюлю. Я думала, она вела меня к Антонио, но она открыла дверь на стоянку.
– Зия, – сказала я, – я не понимаю.
– Его здесь нет.
– Я могу оставить ему сообщение? – спросила я, когда вышла на парковку.
– Если вы думаете, что я передам его.
– Почему нет?
Она посмотрела на яркое солнце, а затем перевела взгляд обратно в затемненную кухню.
– Я должна идти.
Она попыталась закрыть дверь, но я удержала ее.
– Почему? – потребовала я ответа. – Просто скажите мне почему. Это вопрос доверия? Вы все думаете, что я побегу докладывать своему бывшему?
Зия крепко взялась за дверную ручку, и у меня не было сил удерживать ее. Если она решит закрыть дверь раз и навсегда, то так и будет.
– Пожалуйста, – сказала я, убирая свои руки от двери, – я не причиню ему никакого вреда. Клянусь.
– Я верю вам, – сказала она. – Я знаю, о чем вы говорите. Но желать не причинить вреда и не сделать – разные вещи.
– Он в порядке?
– Он в порядке? Да. Пока я не убила его. Пока я кормлю его из своих рук, – она показала ладони, и я сразу же обратила внимание на ее пальцы-сосиски, блестящие от стольких лет, проведенных на кухне. – Этот сукин сын просил меня доставить еду на съемочную площадку. Не говорите мне, что он вас соблазняет. – Она очертила рукой в воздухе линии моего тела, словно я являлась памятником каждой его девушке, которая следовала за ним. – Засранец. Вот кто он.
Ее оскорбления были ласковыми, но она выглядела очень рассерженной. Я могла притвориться, что не поняла ее ответ, что это касалось меня и мне совсем не обидно, но я чертовски хорошо понимала, что это были мои отношения с ним, моя культура, и в этом была вся я.
– Вы можете просто сообщить ему, что я была здесь?
Она покачала головой, как если бы я была полной идиоткой.
– Нет. Если вы преследуете его в нашем мире, мы будем преследовать вас в вашем, – она закрыла дверь.
* * *
По пути на съемочную площадку в моей голове прокручивались худшие варианты развития событий. Антонио был мертв, в беде, депортирован обратно в Неаполь. Имел ли он какое-нибудь отношение к насилию, о котором передавали все каналы новостей, или он был их еще неопознанной жертвой.
Мне некуда было больше ехать. У меня не было доказательств, что с ним что-то случилось, и если я буду продолжать преследовать его, его мир будет преследовать меня.
В тот вечер на съемочной площадке, когда я размышляла над самым худшим, что могло случиться, я не была настроена более оптимистично, чем Катрина. Видимо, она почувствовала мой внутренний дискомфорт и пыталась сохранить побольше свободного пространства вокруг меня. Я следила глазами за процессом, кто где был, все ли нормально с одеждой, на каких местах находились руки и ноги актеров, как падал на них свет. Это был последний съемочный день в кафе. Они начали демонтировать декорации. Все требовало внимания, ничто не могло быть упущено.
Потом происходила сама съемка в этих стесненных обстоятельствах, словно в лихорадке. Катрина практически прошептала: «Снято!», и все зааплодировали. Это означало конец. Мы начали собирать уже в сотый раз весь реквизит, укладывать его обратно в грузовики. Собирали и укладывали все, кто присутствовал с самого начала съемочного процесса. Именно на этом и проверялась дружба. От следующих нескольких недель зависело попадет ли фильм в кинотеатры, и никто кроме меня, Катрины, Майкла и голливудских «инсайдеров» не знал, как маловероятно это было.
Я села в машину, думая как бы побыстрее добраться до Аламеда и заползти в кровать. Я написала смс Антонио, хотя все больше и больше мне хотелось закричать в пустую аллею.
«Я знаю, что раздражаю тебя, но меня это не волнует. Если у тебя все хорошо, просто напиши мне "Убирайся к черту!". Этого будет достаточно».
Подождав минут десять и наблюдая за последними работами по демонтажу, я была полностью подавлена молчанием моего телефона. Я устала ждать чего-то, что, видимо, никогда не произойдет, так что я завела мотор и двинулась с места.
Глава 27
По плану финальные сцены было назначено снимать в Западной долине, прямо по шоссе 101, и именно в этом направлении произошла перестрелка. Дорога была относительно пустой, и я ехала на автопилоте, слушала новости, из которых узнала, что перестрелка была случайной. Банды южного округа по ошибке убили человека при попытке ограбления. Потасовка произошла в Гриффит-Парке.
– Леди протестует! Так много насилия, – пробормотала я.
Lexus подрезал меня, пока я жаловалась сама себе. Я резко ударила по тормозам, раздался визг, и меня занесло, адреналин пронесся по венам. «Клуб» вывалился из-под пассажирского сиденья.
– Черт!
Lexus набирал скорость, и я тоже. Во мне клокотала слепая ярость. Буквально через мгновение Lexus остановился, и я увидела мужчину на водительском месте. Молодой. С козлиной бородкой. Показал мне свой средний палец. Он вдавил педаль газа и умчался вперед, не оставляя мне выбора.
Я преследовала автомобиль, не имея ни малейшего представления, что буду делать, когда догоню его, но была абсолютно уверена, что догоню. Я надавила на газ сильнее, чтобы выиграть гонку и не видеть перед собой его подмигивающих задних фар. Поерзала, удобнее устраивая свою задницу в своей маленькой синей машинке. Нас разделяло сначала двадцать четыре, затем двадцать дюймов из прежних восьмидесяти. Я обезумела, переставая быть той благоразумной Терезой, которой всегда была.
Он не знал, кем я была. Могла быть гангстером, и поэтому он убегал. Ох, если догоню, что с ним сделаю?.. Придушу. Убью. Больше ничего не приходило на ум, поэтому просто продолжала преследовать.
Мы въехали в опасный район Малхолланд. Извилистые улицы крутыми поворотами уходили вниз, но нас это не остановило, мы продолжали гнать на огромной скорости. Я заметила, что он рискует въехать в зад винтажной БМВ, если резко не затормозит, но не знала, стоило ли мне беспокоиться об этом. Lexus так быстро развернулся, что уже мне пришлось волноваться, как бы не упустить его. Мы остановились на неширокой улице с включенными передними фарами, которые освещали деревья по обе стороны дороги.
Во мне клокотала дикая ярость, подняла лом с пола и вышла из машины.
– Черт возьми, что с тобой не так? – заорала я.
Со стороны водителя открылась дверь. У меня не было времени подумать, оставалось только надеяться, что там был только один человек. Я ударила ломом по ближайшим фарам. Раздался грохот. Вдребезги.
Я почувствовала себя лучше и направилась к стоп-сигналам его машины.
– Что за черт? – крикнул Козлиная Бородка.
Удар – вдребезги, я узнала его. Он был в кабинке у Зии. Я нацелилась на него, и он попятился назад.
– Леди, блядь, вы совсем чокнутая.
Он засунул руку в куртку, свет падал только от уличных фонарей. Кругом стояли припаркованные машины. Я почувствовала себя пойманной и будто спасенной одновременно. Козлиная Бородка вытащил руку. Он держал пистолет, но вместо того, чтобы целиться в меня, он выстрелил в машину позади. Свист пули и лязг металла. Еще выстрел, и Козлиная Бородка развернулся, крича и сжимая окровавленную руку. Его пистолет выстрелил.
За моей спиной захлопнулись двери автомобиля. Я не могла разглядеть трех мужчин из-за света фар, бившего прямо в глаза, но узнала форму Мазератти.
– Бруно, ты чертово говно, – это был Паули.
Я ощутила сильные руки, крепко обнявшие меня, и поняла, что это Антонио. Мне казалось, что разваливаюсь на куски, но держалась, даже когда увидела его темные глаза, из которых исчезли очарование и веселье. У него было лицо главаря мафии.
Я отбросила лом подальше от Антонио, и сделала шаг вперед, нанося удар по переднему крылу Lexus. Рванула к Бруно, который кричал за машиной. Он пригнулся, и я размахнулась снова.
Все произошло мгновенно. Кто-то потянул меня назад. Крики Бруно прекратились. Захлопали двери. Дорожная грязь попала мне в лицо. Антонио что-то громко говорил по-итальянски, и Паули отвечал ему криком на английском. Несколько раз прозвучавшее «блядь» было единственным, что я поняла.
Я сидела на месте пассажира в собственном автомобиле, который быстро ехал. Антонио был за рулем. Я держала “Клуб”, но он выхватил его у меня во время движения.
– Ты чертовски сумасшедшая, ты знаешь об этом? – сказал он.
Антонио нажал на газ, упираясь в спинку сиденья, пытаясь уместиться. Перед нами маячил Lexus, и Антонио гнался за ним.
– Где ты был?
– Пристегнись, – он бросил лом на заднее сиденье. – О чем ты думала, когда делала это?
– Хотела разбить кое-что! – почему я кричала, и одновременно слушалась его? – Вообще-то, это не твое дело, но я собиралась разбить ему голову.
– Ты знаешь, кто он?
Наш автомобиль занесло на повороте. За нами следовал Паули на Мазератти.
– Бруно Юволи, – сказал он. – Cazzo! Он конченый человек. Готов продать свою сестру за доллар. И ты, как чертов маяк, светилась, спрашивая повсюду обо мне. Что за черт, Тереза? Я пытался защитить тебя, а ты все равно вляпалась. Умышленно. (Cazzo – хер, очень плохой человек)
– Я пришлю тебе письменный ответ в следующий раз.
После прямых широких бульваров и плохо-освещенных переулков мы, наконец-то, сели на хвост Lexus в долине.
– Держись, – одной рукой он прижимал меня к креслу, пока преследовал автомобиль под мостом по извилистой ремонтируемой дороге, с лязгом срезая бетонные стены и выбивая искры, разлетающиеся фейерверком. Он гнал со скоростью семьдесят пять миль в час, и хотя, по идее, я должна была задаться вопросом, как мой автомобиль будет выглядеть в итоге, меня это, как ни странно, совсем не волновало.
– Я хочу тебя, – сказала, задыхаясь. – Я хочу тебя, и собираюсь заполучить. Это все.
– Тебе опасно быть со мной, – он увеличил скорость. Мой BMW разогнался так, как если бы участвовал в «Моменте славы».
– Нет. Ты словно солнечный свет в моей жизни. Я нуждаюсь в тебе и хочу тебя. Мне все равно, на что придется пойти, чтобы заслужить твое доверие, но я сделаю это.
Он толкнул меня вниз, резко повернул машину на право, потом на лево, едва не въезжая в Lexus на повороте в предгорье. Мазератти пронеслось мимо нас, с хрустом врезаясь в Lexus.
– Cazzo, – он снова зарычал, но не на меня. BMW завизжал и остановился в паре сантиметров от Lexus.
Паули и Ло выбрались из машины с оружием наготове.
Антонио отстегнул меня и положил мою голову себе на колени.
– Оставайся здесь.
Я подняла глаза на него, щекой касаясь его каменной эрекции сквозь ткань брюк.
Он посмотрел в лобовое стекло.
– Мне нужно, чтобы ты уехала.
– Ты не избавишься от меня, – я услышала драку снаружи.
– Я не хочу, чтобы ты увидела это. Я не хочу, чтобы ты была рядом с ним.
– Я не собираюсь в любом случае возвращаться к Даниэлю.
– Это не имеет значения. Посмотри на себя, ты уже готова убить человека. Я слишком сильно запачкал тебя во всем этом, – он открыл дверь и вышел.
Я села и посмотрела в лобовое стекло. В свете фар моей машины увидела, как Антонио пнул Lexus. Бруно был прижат к земле, Паули поставил ногу на его раненую руку. Ло опустился ему на колено, и держал за другую руку и бедро. В рот Бруно засунули его собственный кроссовок, чтобы приглушить крики.
Как я дошла до всего этого, во что вляпалась? Замерла всего лишь на секунду, став прежней снова.
Антонио наклонился к двери.
– Contessa. Езжай.
– Я хочу тебя.
– Я слышал.
– Ты не веришь мне, – мои глаза замерли на стоявшем передо мной мужчине.
– Ты хочешь мужчину, которого сама себе придумала. Если бы ты знала, с кем разговариваешь, и в кого я могу превратить тебя, то умчалась бы обратно на свои съемки, – я увидела, как он достает пачку сигарет из кармана.
Я повернулась к нему.
– Сложно выиграть, когда ничего не делаешь. Немного агрессивного поведения на дороге иногда бывает не лишним.
Он прикурил, с легким щелчком захлопнув серебряную зажигалку.
– Это не было агрессивным поведением на дороге. Он глупый и опасный. И он ехал за тобой. Теперь мне необходимо убедиться, что он никогда не прикоснется к тебе, и что я никогда не прикоснусь к тебе, – он закрыл дверь и говорил через открытое окно. – Не заблуждайся на мой счет, я причиняю тебе боль, даже когда защищаю. Езжай, – он повернулся к мужчинам. – Ло, отойди от него, я разберусь с ним сам. Увези ее, даже если будет сопротивляться.
– Да, босс.
Антонио отвернулся, и ко мне приблизился Ло. Мой прекрасный мужчина не оглядывался, он смотрел только вниз, на человека, который специально спровоцировал меня, чтобы Антонио за мной приехал в это пустынное место ради одной цели, о которой могу только догадываться. Я сдала назад и выехала на улицу раньше, чем Лo успел добраться до моей машины. Потянула рычаг на себя и остановилась. Прикрыла рот рукой и заплакала, пытаясь сдержаться, но слезы текли ручьем сквозь мои пальцы.
– Что я сделала?
Из всех поступков, которые совершила, находясь в своем BMW с помятым передом, не было ничего, что я сделала бы раньше. Я могла бы позвонить 9-1-1. Я могла бы позвонить Даниэлю. Я могла бы осветить это происшествие в прессе. Но не стала ничего делать из этого списка, и прекрасно осознавала причину.
И Антонио об этом знал тоже. На подсознательном уровне он доверял мне.
