Текст книги "Энциклопедия: Волшебные существа"

Автор книги: К. Бриггс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Роберт Кирк, писатель XVII века, автор «Тайного содружества», тоже, как принято считать, попал в плен к феям, которые затащили его в свой холм под Аберфойлем. Неволя тяготила его, но вырваться он не мог: феи держали крепко, ведь он выдал их секреты.

Причин, по которым феи похищают людей, множество: здесь и потребность в рабочей силе, и любовное влечение, и

богатство, которое приносит музыкальный дар, и нужда в человеческом молоке для волшебных младенцев, но важнее всего, по-видимому, стремление влить свежую кровь в жилы хиреющего рода, поддержать его угасающие силы.

Кормилицы фей. Истории о женщинах, принимавших роды у фей, известны с древнейших времен и частично объясняют, в чем именно заключается зависимость фей от смертных. Рассказы на эту тему продолжают создаваться по сей день, взять хотя бы историю о чудаковатом старичке, который сел в автобус у холма Гринхау в Йоркшире и поехал на нем за районной медсестрой. На том же автобусе он привез ее к холму, и они вместе вошли в пещеру, где, как выяснилось, обитало семейство пикси. Самое интересное в этом происшествии то, что пикси обычно не встречаются в Йоркшире, но внутри этого холма была шахта, где когда-то работали выходцы из Корнуолла. Эту историю рассказывали в Йоркшире в 1920-е годы. Старейшая версия сказки о кормилице фей принадлежит перу автора XIII века Гервазия Тильсберийского и находится в его книге «Императорские досуги». А вот наиболее полный вариант сказки с подобным сюжетом, может быть даже единственный по-настоящему законченный:

Давным-давно жили в Гарт-Дорвен старик и его жена. Поехали они в канун Дня всех святых в Карнарвон нанять себе служанку. А в те времена был такой обычай, что любой молодой человек или девица, искавшие службы, поднимались на небольшой холмик в середине рыночной площади, где нынче почта. Пошли туда старик со старухой и увидали там молоденькую девушку с золотистыми волосами, которая стояла чуть в стороне от других. Старуха подошла к ней и спросила, нужна ли ей работа. Та ответила, что нужна, тут же согласилась на предложение старухи и пришла в назначенное время в ее дом. А тогда в деревнях долгими зимними вечерами пряли. И вот повадилась молоденькая служаночка прясть вечерами на лугу, при свете луны, а терлоитх тейг собирались вокруг нее, пели и плясали. А по весне, когда дни стали длиннее, Эйлиан – так звали девушку – сбежала с терлоитх тейг, и больше о ней не было ни слуху ни духу. Поле, где ее видели в последний раз, по сей день зовется Полем Эйлиан, а луг, где она любила прясть, Девичьим лугом. А надобно вам сказать, что та самая старуха из Гарт-Дорвен была известная в округе повитуха, и спрос на нее был большой, издалека приезжали. И вот какое-то время спустя, как пропала Эйлиан, в полнолуние это было, дождик прошел небольшой да туман поднялся, и подъехал к двери старухи-

ного дома джентльмен звать хозяйку к своей жене на родины. Села она на лошадь позади незнакомца, и привез он ее к Рос-и-Корт. В то время прямо посреди поля был небольшой холмик, вроде как остатки крепости, и много камней набросано, а к северу от них – горка каменная, она по сей день там, Брин-и-Пибион называется, только я в том месте не была ни разу, не видела. Подъехали они, значит, к тому месту, а там пещера, в ней-то жена джентльмена и лежала. Краше той комнаты, что внутри пещеры, старуха в жизни своей не видывала. Приняла она роды у красавицы, все благополучно, и подошла к камину запеленать ребенка. Только она с этим справилась, как подходит к ней муж дамы, подносит баночку с каким-то снадобьем и просит смазать ребенку глаза, но остеречься и ни в коем случае не прикасаться после этого к собственным. Старуха ребенку глазки смазала, бутылочку в сторонку поставила, а тут у нее глаз зачесался, она забылась да тем самым пальцем, которым ребенку глазки протирала, его и потерла. В ту же минуту этим глазом она увидала, что роженица лежит в просторной пещере на подстилке из камышей и сухого папоротника, вокруг нее камни, а в дальнем углу горит костерок. Еще она увидала, что роженица – вовсе никакая не леди, а ее бывшая служанка Эйлиан; другим глазом она по-прежнему видела комнату, краше которой и нет. Вскоре после того случая пошла старая повитуха в Карнарвон на рынок, увидела там мужа недавней роженицы, подошла к нему и спрашивает:

– Как поживает Эйлиан?

– Хорошо поживает, – ответил тот. – А каким это глазом ты меня видишь?

– Вот этим, – был ответ.

Тогда муж Эйлиан схватил камышинку да и выколол ста-14

рухе глаз .

Истории о кормилицах фей широко распространены. Согласно сказке «Волшебные обитатели Селенских болот», у чистокровных фей крайне редко рождаются дети, и на основании вышеприведенной сказки и сказки о «Черри из Дзен-нора» можно с определенной долей уверенности утверждать, что дети фей, нуждающиеся в волшебном снадобье для обретения зрения, – метисы.

ПОДКИДЫШИ. Постоянная готовность фей красть человеческих детей составляет древнейшую часть верований в малый народец и является специфической формой воровства фей. Упоминания о похищенных феями младенцах встречаются у таких средневековых авторов, как Ральф Коггешелл и Гервазий Тильсберийский. Обычно феи похищали из колы-

бели некрещеного младенца, родители которого не позаботились о должной защите, и оставляли вместо ребенка что-нибудь другое. Например, подкидывали на место красивого, желанного человеческого младенца своего, страшненького и болезненного. Но еще чаще феи подкладывали в колыбельку сморщенного, ни на что не годного старика, ставшего в тягость своему племени, чтобы тот пожил в холе и довольстве на попечении приемной матери, которая станет кормить его и баюкать, пока он будет кряхтеть да хныкать, требуя внимания и пищи.

Бывало, правда, и такое, что в колыбели младенца оставляли чурбан – кусок дерева, которому придавали сходство с украденным ребенком; обычно это случалось, когда похищали кормящую мать или просто жену, что, к примеру, едва не произошло в сказке «Жена Санди Харга». Чурбаном феи пользовались, когда злоумышляли не только против младенца, но и против его матери. Иногда «чурбаном» прозывали любого подкидыша фей, просто по ассоциации, но это уже слишком вольное истолкование. Обычно если похищали человека, то оставленный взамен чурбан изображал неподвижное, лишенное сознания тело, как в случае с Грейс Хат-чес из «Волшебных обитателей Селенских болот» или Робертом Кирком. Так же поступали и при похищении скота, например, в сказке «Арендатор из Окрикана» чурбаном заменили быка. .Подмененный скот еще некоторое время продолжал сохранять видимость жизни и движения, но вскоре погибал.

Хороший пример неудачного похищения новорожденного с матерью – шетландская сказка «Помни кривой палец». Жена издольщика с Шетландских островов только что родила первенца, а ее муж, загоняя овец на ночь, услышал вдруг три громких удара, словно бы из-под земли. Он закрыл овчарню и пошел домой через ригу. Пробираясь между скирдами, он слышал какой-то голос, который твердил: «Помни кривой палец». А у жены фермера как раз и был кривой палец, так что он сразу сообразил, что это серые соседи затевают нехорошее против его жены с младенцем. Но наш мужичок знал, что делать. Не мешкая, он вошел в дом, зажег свечу, взял складной нож и Библию. Только он открыл книгу, как в пристроенном к дому амбаре поднялся страшный вой и крик. Мужичок взял раскрытый нож в зубы, зажженную свечу в одну руку, Библию – в другую и направился в амбар, а соседи, пришедшие навестить его жену, потянулись за ним. Он пинком распахнул амбарную дверь, швырнул внутрь Библию, вой тут же сменился истошными воплями, и феи опрометью кинулись прочь. В амбаре осталась лежать обтесанная колода, так похожая на его жену, что с двух шагов не отличить. Мужичок поднял ее и понес в дом. «Я эту игруш-

ку у серых соседей отнял, – заявил он, – я и забавляться с ней буду». И много лет подряд он колол на ней дрова, а феи никогда больше его жене не досаждали.

А вот трогательная история о болезненном подкидыше. В ней феи похитили новорожденного младенца прямо из-под носа родителей. Отец и мать ребенка уже спали, когда дверь их дома вдруг распахнулась и внутрь шагнул высокий, черноволосый человек, а за ним – старая карга со сморщенным, волосатым младенцем на руках. Жена растолкала мужа, тот оказал непрошеным гостям энергичное сопротивление. Его свечу дважды задували, но он щипцами вытолкал каргу из дому. Когда супруги снова зажгли свет, то увидели, что их младенец исчез, а в колыбели лежит волосатый подкидыш. Только они заплакали да запричитали, как дверь снова отворилась и вошла молодая девушка в красном платке. Гостья спросила у родителей, о чем они плачут, и, когда те показали ей сморщенного подкидыша, рассмеялась от радости и сказала: «Это же мой ребеночек, они украли его у меня сегодня ночью, потому что хотели вашего, красивого и здорового, но мне-то милее собственный; отдайте его мне, и я расскажу, как вам вернуть своего». Родители тут же отдали ей подкидыша, и она научила их взять три колоска, пойти к холму фей и сжечь их там один за другим, грозя спалить весь холм, если феи не вернут их младенца, здорового и невредимого. Они сделали, как им сказала фея, и вернули ребенка . Угроза сжечь терновник на холме фей помогала иногда вернуть похищенного взрослого.

Считалось, что если на место ребенка феи подбросили старика, то его можно обманом заставить выдать свой возраст. Для этого везде использовался один и тот же метод, странно даже, как это никто не подумал, что феи, быть может, давно уже о нем узнали. Способ был такой: взять две дюжины яичных скорлупок, расставить у огня и притвориться, будто варишь пиво. Хныканье и всхлипывания должны были постепенно стихнуть, лежащая навзничь фигурка приподняться, и в конце концов надтреснутый старческий голосок должен был сообщить: «Видывал я желуди, из которых нынешние дубы выросли, но чтобы пиво в скорлупе варили, отродясь не видал!» Ну а тогда останется только раздуть огонь повыше, бросить в него подкидыша и ждать, пока тот, хохоча и повизгивая, улетит в трубу, а уж тут и настоящий ребенок у дверей окажется. Но не всегда: иной раз родителям приходилось самим идти к холму фей выручать младенца.

Полагали, что феи похищали человеческих младенцев либо чтобы уплатить ими десятину дьяволу, либо для улучшения собственной породы, либо просто ради их красоты.

Средства, защищающие от фей. люди, которым приходилось в одиночку выхтддить по ночам из дому, знали немало средств защиты от фей. Прежде всего к ним относились священные знаки и символы: следовало перекреститься или надеть крест, в особенности из железа; прочесть вслух молитву или пропеть гимн, окропить себя или взять с собою святой воды (одного из главных средств защиты от воровства фей, заклинаний или недоброжелательства) или посыпать перед собой дорогу кладбищенской плесенью, ибо земля со старых кладбищ, сплошь состоявшая из разложившихся останков – могильной плесени, – придавала силу заклятиям и считалась также надежным оберегом от чар.

Крест изначально считался мощнейшим средством защиты от фей и всякой нечисти. Возможно, что перекрестки дорог, где в уже раннехристианскую эпоху ставили кресты, прежде были посвящены божествам границ и пределов и потому служили местами жертвоприношений. Любая форма креста: перекрестить себя или другого, крест, нацарапанный на земле и образованный скрещением дорог, деревянный, каменный или металлический крест на обочине, нательный крест – давала надежную защиту от дьявола, духов и фей. Иногда, в целях усиления защитных свойств креста, его изготовляли из особого материала, например рябинового дерева, ибо оно само по себе способно прогонять нечисть, декоративные кресты изготовляли из янтаря или коралла, также наделенных магической силой.

Матери подвешивали раскрытые ножницы над колыбельками своих детей, чтобы защитить их от фей крестом из холодного железа, а кроме того, закалывали одежки булавками крест-накрест. Ножницы, благодаря своей форме и материалу, из которого они сделаны, обладают двойным защитным действием.

Разумеется, молитвы, и прежде всего «Отче наш», всегда являлись главным способом защиты от любой сверхъестественной опасности. Считалось, что для защиты от дьявола надо произносить «Отче наш» вслух, так как нечистый не может читать мысли и потому способен судить о том, что у человека на душе, только по его словам и поступкам, и слова молитвы его обескураживают. То же самое, вне всякого сомнения, верно и для злых фей.

Хлеб и соль также считались эффективными средствами, к тому же почитаемыми как священные символы: первый – жизни, второй – вечности (и доброй воли).

Ибо хлеба вкус святой Гонит ужас прочь ночной .

Направляясь в какое-нибудь место, которое часто посещали феи, путник клал обычно в карман корку хлеба.

Хорошей защитой были и колокола; церковные колокола, колокольчики, которые надевали исполнители танца моррис, колокольчики, которые вешали на шею овцам или коровам. Также помогали свист и трещотки. В народе церковные колокола, гаргульи и флюгера – символ рассвета и наступления дня – считались тройной защитой от дьявола. Фей также отпугивали звоном церковных колоколов. История о фее, которая жаловалась:

Ни сна тебе, ни покоя От колокольни в Инкбро.

Что ж такое! —

первый из длинной серии рассказов, отражающих нелюбовь фей к колоколам . Кроме того, когда танцевали моррис, танцоры привязывали к ногам колокольчики, звон которых должен был прогонять из округи духов – противников плодородия.

Однако и у фей тоже были свои колокольчики. Нет ни одного рассказа о кавалькадах фей, в котором не упоминалось бы о звоне колокольцев на лошадиной сбруе. Понять, для чего феям нужен этот звон, невозможно, разве что как своеобразная дань их любви к музыке, однако иногда говорят, что феи с колокольчиками, хотя и крадут еду и похищают детей, принадлежат к благословенному двору и колокольчиками отпугивают злых существ, принадлежащих к двору неблагословенному.

Человек, которого водили кругами пикси, выворачивал наизнанку верхнюю одежду, чтобы выйти на правильный путь. Вывернутая одежда ассоциировалась, по-видимому, с изменением личности, поскольку известно, что игроки тоже выворачивали наизнанку одежду, чтобы прервать полосу невезения.

Определенные растения и травы, как считалось, обладали сильной защитной магией. Лучше всего от нечисти помогал четырехлистный клевер, который препятствовал отводу глаз. Волшебное снадобье, которое позволяет всякому, кто намажет им глаза, увидеть истинный облик феи через кажущуюся наружность, изготовляется, как принято думать, из четырехлистного клевера. Немало историй рассказывают о людях, которые, сами того не подозревая, брали в руки четырехлистный клевер вместе с охапкой сена или пучком травы и получали дар волшебного зрения.

Жила-была на ферме в Вест-Буриенз замечательная корова по кличке Дэзи, у которой долго не переводилось отличное молоко, однако никто никогда не мог надоить с нее больше двух галлонов: корова поднимала уши, начинала тихонько мычать и не отдавала молоко. Однажды вечером молочница пошла на луг доить коров, и вот что случилось. Надоила она полный подойник молока, сорвала пучок травы, чтобы мягче нести было, поставила подойник на голову да и пошла. У самой изгороди девушка оглянулась и увидела Дэзи, вокруг которой так и сновали феи с глиняными горшочками и мисочками. Они похлопывали и поглаживали корову, а той все это очень нравилось. Один, повыше ростом, в котором девушка по нахальной ухмылке признала пикси, улегся на траву и задрал ноги, а остальные вставали на них по очереди, чтобы подоить корову. Девушка поспешила домой, где рассказала хозяйке все, что видела, но та не верила ей до тех пор, пока девушка не разобрала при свете фонаря в конюшне пучок травы с пастбища и не нашла в самой его середине четырехлистный клевер. Тогда хозяйка коровы убедилась, что все это правда, но, к несчастью, решила не оставлять так этого дела. Она посоветовалась со своей матерью-ведьмой, и они вместе сварили из морской соли и вяленой рыбы снадобье, которым намазали корове вымя. От фей они избавились, но владельцам фермы мало было от этого проку, потому что Дэ-

зи без своих маленьких друзей заскучала, заболела, остались

18

от нее кожа да кости, и молоко давать перестала .

Вторая функция четырехлистного клевера – исполнение желаний. Пленнице удается убежать от фей, когда во время танца она находит на лугу четырехлистный клевер.

Трава святого Иоанна, иначе зверобой, которого особенно много в середине лета, давала одинаково сильную защиту от чар и заклинаний фей, злых духов и дьявола. Эффективным защитным средством признавали красную вербену, вероятно не в последнюю очередь по причине ее яркой чистой окраски. Сэр Вальтер Скотт приводит двустишие, произнесенное демоническим любовником, который не мог приблизиться к своей возлюбленной, когда она держала в руках зверобой и вербену:

Зверобой с вербеной брось,

Не то будем вечно врозь.

Маргаритки, в особенности их мелкая полевая разновидность, тоже обладали магическими защитными свойствами, и потому детям на головки надевали венки из этих цветов, когда хотели обезопасить их от фей. Ведь маргаритка – символ солнца.

Надежную защиту давали все деревья с ягодами красного цвета, например рябина. Как говаривали в Шотландии, «От рябины, янтаря да красной вербены ведьмы бегут без оглядки». Посох или крест из рябинового дерева или даже просто горстка спелых ягод считались вполне действенным средством. В Горной Шотландии рябину старались сажать рядом с домом. А там, где рябина не растет, ее заменяли ясенем (плоды ясеня, как с четным, так и с нечетным количеством крылышек, часто применялись при гадании). Шест из ясеневого дерева был надежной защитой для скота.

Тот, за кем гнались феи, обычно старался перепрыгнуть на другой берег ручья, в особенности такого, который течет на юг, так как для фей вода была неодолимой преградой, однако при этом следовало опасаться духов, которые жили в проточной воде.

Для защиты людей и животных над входом в дом и конюшни вешали подкову, а над яслями для защиты лошадей от эльфов – любителей покататься – подвешивали дополнительно полый камень. Этот камень, в котором вода промыла отверстие, мог употребляться двояко: во-первых, сквозь него можно было глядеть на фей, во-вторых, подвешенный над стойлом в конюшне поближе к лошадиной спине, он обладал свойством отпугивать фей.

Просто удивительно, как феи вообще умудрялись похищать и подменять младенцев, а пикси – сбивать путников с дороги при таком разнообразии защитных средств.

¹ Campbell J. F. Popular Tales of the West Highlands. 4 vols. London. 189M893. Vol. II. P. 49.

Джон Обри провел в Шотландии целое расследование касательно веры в людей, обладающих двойным зрением, результаты которого опубликовал в «Альманахе». Он, подобно фольклористам позднейших эпох, составил анкету, в которую включил вопросы наподобие того, помогает ли второе зрение «раскрывать события только прошедшего и настоящего или же распространяется и на то, чему еще лишь суждено произойти» или «являются предметом такого знания только мрачные и печальные события, такие как смерть или убийство, или также можно получить благоприятные и радостные известия?». Ответы он получил самые разнообразные, как и бывает обычно при сборе фольклорного материала.

' Hartland Е. S. The Science of Fairy Tales, an Inquiry into Fairy Mythology. London, 1891. P. 199.

Stkes W. British Goblins. London, 1880.

Tongue R. L. Forgotten Folk-Tales of the English Counties. London, 1970. P. 53.

'Хороший тому пример – «Страна вечной юности», перевод старинной ирландской легенды, выполненный Джеймсом Стивенсом.

Campbell J. F. Popular Tales of the West Highlands. 4 vols. London, 1890-1893. Vol. II. P. 66-67.

Bovet R. Pandemonium, or the Devil's Cloyster. London, 1684. P. 172—

' Campbell J. F. Popular Tales of the West Highlands. 4 vols. London, 1890-1893. Vol. II. P. 57-60.

Wilde F. S. Ancient Legends, Mystic Charms and Superstitions of Ireland. 2 vols. London, 1887. Vol. II. P. 213.

¹¹ Douglas G. Scottish Fairy and Folk-Tales. London, 1893. P. 129.

¹² County Folklore. V. Ill: Orkney and Shetland Islands. 1901. P. 23-25.

¹³ WildeF. S. Op. cit. 2 vols. London, 1887. Vol. I. P. 54-56.

14

Rhys J. Celtic Folklore, Welsh and Manx. 2 vols. Oxford, 1901. Vol. I. P. 211—213. Рис приводит валлийскую версию, записанную Уильямом Томасом Соломоном со слов матери, которая, в свою очередь, услышала этот рассказ восьмьюдесятью годами раньше от одной пожилой женщины из Гарт-Дорвен. В разговоре Соломон упомянул еще непомерное количество льна, которое Эйлиан перепряла, сидя на лугу. В этой сказке сходятся все мотивы: Златовласка, любимица фей, или терлоитх тейг, ребенок-метис, нуждающийся в снадобье фей для обретения волшебного зрения, отвод глаз и ослепление зрячего глаза.

¹⁵ Wilde F. S. Op. cit. 2 vols. London, 1887.

Herrick R. Poems / Ed. by R. W. Moorman. Oxford, 1925.

17

Allies J. On the Ancient British, Roman and Saxon Antiquities and Folklore of Worcestershire. London, 1840.

"• Hunt R. Popular Romances of the West of England. London, 1923. P. 107—109. Похожая сказка о молочнице из Незер-Уиттон, но не с таким грустным концом, есть в «Дэнхамских трактатах».

ФЕИ

И СМЕРТНЫЕ

Зависимость фей от смертных. На первый взгляд, феи ведут вполне независимое существование в своих подземных или подводных королевствах или на зачарованных островах по ту сторону моря. Они катаются на лошадях, пируют, танцуют, устраивают ярмарки, занимаются ремеслами – прядут, ткут, тачают башмаки, добывают руду; и все же время от времени они демонстрируют поразительную зависимость от смертных. Чаще всего о феях рассказывают, как они крадут человеческих младенцев да зовут смертных кормилиц. Вероятно, что последние нужны только детям, рожденным от похищенных смертных невест, однако и здесь феи оказываются зависимыми от смертных. Человеческая кровь, похоже, необходима феям для обновления собственного все уменьшающегося запаса. Иногда кровь нужна не в переносном, а в самом буквальном смысле: на острове Мэн верили, что, если феям не оставить чистой воды на ночь, они будут пить кровь хозяев . Еще один пример очевидной зависимости – пища людей. Снова и снова приходится слышать о том, как феи крадут зерно, молоко или масло, похищают фойсон, или сущность еды или скотины, оставляя лишь видимость. Дружественно настроенные феи могут попросить у женщины покормить грудью их ребенка или у какого-нибудь мастерового починить сломанный инструмент, как в сказке «Волшебный совочек». Ирландские феи в особенности нуждались в человеческой силе во время межклановых усобиц или игры в хоккей на траве. Роберт Кирк выдвигает идею, что многие события, происходящие в мире фей, к примеру

похороны, являются своего рода имитацией или предзнаменованием того, что вскоре произойдет с людьми. Одним словом, несмотря на то, что феи оскорбляются, когда чрезмерно любопытные смертные нарушают их покой, дела людей занимают их гораздо больше, чем они готовы в том признаться.

Как ПОПаСТЬ К феЯМ. В пуританской Британии, где фей считали разновидностью мелких демонов, любые контакты с ними вызывали подозрение; правда, сельские жители проявляли большую снисходительность, а ирландцы вообще полагали определенные знаки почтения к феям вполне оправданным средством защиты, хотя и среди этой нации были такие, кто не видел в сношениях с малым народом ничего хорошего. Считалось, что в канун Дня всех святых ведьмы, феи и мертвецы выходят плясать вместе. В Северной Англии многие из тех, кого обвиняли в ведовстве, утверждали, что в колдовских делах им помогали феи, а не дьявол.

Обвиненная в ведовстве Изабель Гоуди в своем признании о путешествии с феями описывает королеву фей довольно прозаически: «Королева фей носила прекрасное белое белье и белые с коричневым одежды». Ее эльфы с покрытыми волдырями спинами, разговаривающие, точно призраки, на самом деле не кто иные, как помощники дьявола, который собственноручно изготавливает волшебные стрелы, чтобы посылать их в смертных; эти эльфы, «шумные и бранчливые», и сами являются мелкими демонами. Они, вне всякого сомнения, относятся к неблагословенному двору.

Однажды мужчина, которого обвиняли в ведовстве, предложил судье пойти с ним к холму фей, откуда он получал волшебный порошок. Судья с возмущением отверг подобную идею, но присяжные отказались признать этого человека виновным. Дюрант Хотхам впервые подробно описал этот случай в своей книге «Жизнь Якоба Бемена» в 1645 году:

Задержали однажды в этом графстве человека по подозрению в ведовстве (эту историю я слышал от других заслуживающих доверия обитателей графства). Он был колдуном того сорта, которых обычно называют добрыми, то есть излечивал болезни, не подвластные ни знаниям, ни пониманию обычных докторов. Про этих колдунов говорят (и чаще всего правду), что они добиваются этого с помощью духов (под

покровительством которых произросло большинство наук), а потому гражданские законы нашей страны предусматривают наказание за такие дела, поскольку они опасны и полны обмана и редко даются иначе, кроме как в обмен души на демона-помощника, к вящему прославлению ловкости последнего. Тот человек лечил белым порошком, который он, по его словам, получал от фей. Для этого он шел к определенному холму, стучал трижды, холм открывался, он входил внутрь и разговаривал там с живыми, видимыми людьми. Обвиняемый пообещал, что если любой джентльмен, присутствовавший в зале суда, согласится пойти с ним или хотя бы послать слугу, то он проведет его туда и покажет место и людей, от которых он получал снадобье .

Двадцать три года спустя Дж. Уэбстер опубликовал «Разоблачение мнимого ведовства» (1677), возможно наиболее влиятельную книгу своего времени, – во многом именно благодаря ей ведовство официально перестало считаться уголовным преступлением. Дж. Уэбстер комментирует рассказ Хотхама об этом происшествии, снабжая его новыми подробностями, которые стали известны ему по той причине, что он сам присутствовал на допросе обвиняемого:

Ко всему сказанному могу добавить лишь следующее: человек, которого обвиняли в том, что он призывал злых духов, был существом недалеким и безграмотным, что было ясно видно всякому. В прошлом он был очень беден, но в последнее время стал зарабатывать неплохое содержание для себя, своей жены и множества ребятишек, а все благодаря чудесному белому порошку, которым он лечил людей, чему было немало подтверждений. Когда судья задал ему вопрос, как он раздобыл этот порошок, человек рассказал такую историю. «Однажды поздно вечером возвращался он с работы печальный, полный тяжелых дум, не зная, где раздобыть кусок хлеба для жены и детей, как вдруг повстречалась ему прекрасная женщина в богатом платье и спросила, отчего он так грустен. Он ответил ей, что причина в его бедности, и тогда она сказала, что если он последует ее совету, то она поможет ему раздобыть нечто такое, отчего он разбогатеет. Он с радостью согласился, с одним только условием, если ничего противозаконного в этом не будет. Она сказала, что богатство придет к нему не через нарушение законов, но через исцеление больных и добрые дела. После этого дама строго-настрого наказала ему ждать ее назавтра в том же месте в тот же час и ушла, а он отправился домой. На следующий вечер в назначенное время он стоял на том же месте и ждал. Дама пришла, как и обещала, и похвалила его за то, что он пришел вовремя, иначе обещанное вознаграждение ему бы не

досталось, а потом велела идти за ней и ничего не бояться. Они подошли к холму фей, дама постучала трижды, холм отворился, они вошли внутрь и оказались в красиво убранной зале, где сидела королева, а вокруг нее множество людей. Благородная дама, которая привела с собой мужичка, представила его королеве, та милостиво его приветствовала, после чего снова обратилась к благородной даме с указанием дать ему белый порошок и научить пользоваться им. Дама дала ему деревянную коробочку с порошком и сказала, что всякому больному надо давать по две-три крупинки и он поправится. Потом она проводила его к выходу из холма, и они расстались. Когда же судья спросил его, как выглядело то место внутри холма, которое он назвал залой, было ли там светло или темно, мужичок ответил: ни так и ни сяк, а как у нас бывает в сумерках. Когда ему задали вопрос, где и как он получал новый порошок, он ответил, что шел к тому же холму, стучал трижды и повторял: «Я пришел, я пришел», после чего холм открывался, он входил внутрь, там его встречала та же дама, приводила к королеве, которая приказывала дать ему еще порошка. Вот такую простую и незамысловатую историю (какой бы она ни показалась другим) рассказал мужичок судье и присяжным. И поскольку никаких доказательств его виновности, за исключением исцеленных им людей, не было, присяжные отказались признать его вину. А еще я помню, что сказал судья, выслушав все показания: если бы я стал выносить ему приговор, то присудил бы кнутами прогнать его отсюда до того места, которое он

называет холмом фей, за те небылицы, которые он тут наго-

3

родил .

Феи, среди которых побывал тот мужичок, отличались, по-видимому, куда более мягким нравом, чем те, с которыми обычно общались шотландские ведьмы. Они говорили, что слоа, или мертвое воинство, заставляли их стрелять в прохожих из волшебных луков, – подвиг, на который сами феи, очевидно, не способны. Так, по крайней мере, считала Изабель Гоуди, которая добровольно поведала суду о своей ведовской практике и контактах с феями. Об уколе эльфов она рассказала следующее:

Что до наконечников стрел, которыми эльфы стреляют в прохожих, то дьявол изготовляет их собственноручно и сам передает мальчикам-эльфам, а те острят и затачивают их специальной штукой наподобие штопальной иглы. Я сама видела, как они это делают... Те, кто острит эти наконечники, сами пустые и покрыты шишками. Говорят они как привидения. А когда дьявол дает их нам, то произносит такие слова:

Стреляйте во славу мою —

И никогда не промахнетесь.

Во время более раннего допроса Изабель объясняла, как слова «Конь да кобыла!» помогали ей летать по воздуху:

У меня была лошадка, и я обычно говорила: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И мы взлетали и летели куда хотели, лошадка была маленькая, как соломинка. На соломе мы могли полететь куда хотели, будь то дикая трава или солома с поля, достаточно было встать на нее и сказать: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И всякого, кто не перекрестится, увидев эту солому в воздухе, мы могли тут же подстрелить на месте. Души тех, в кого мы стреляли, отправлялись на небо, а тела оставались на земле, и мы летали на них, как на маленьких лошадках размером с соломинку.