Текст книги "Одна крошечная ложь (ЛП)"
Автор книги: К. А. Такер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Игры
В понедельник студенты медленно собираются в холодной аудитории на утреннюю пару, а я пробираюсь в переднюю часть зала. Весь первый ряд парт пустует, но меня это не беспокоит, и я выбираю место рядом с профессорской кафедрой. В предвкушении целого семестра трудностей все мои внутренности превратились в тугой комок нервов. Я подумывала бросить курс английской литературы просто назло доктору Штейнеру, который вбил себе в голову, что я должна делать то, что хочется мне, а не то, чего хотят от меня другие люди, а это совершенно точно относилось к тому, чего хотят другие.
Я хорошо разбираюсь в таких сложных предметах, как алгебра и физика, поэтому все считают, что я – гений и оценки достаются мне с легкостью. Эти оценки действительно мне заработать проще, чем остальным. Ведь материал четок, как черное и белое, правильное и неправильное, а я всеми руками за ясные решения.
Но такие дисциплины, как философия, история, английская литература, которая сейчас у меня начнется…для меня в них просто нет смысла. Если для нахождения правильного ответа есть формула, то я справлюсь. Но на таких парах все, что я вижу, – это степень правильности и неправильности, и мне приходится прилагать немало усилий, чтобы разобраться. В конце концов, я всегда получаю «отлично» (я никогда не получала оценку ниже «отлично» ни по одному предмету, даже по физкультуре), но эти оценки уж точно не достаются мне с легкостью.
Дверь сбоку от доски открывается, и входит седеющий мужчина в свитере с воротником «хомут» и очках в проволочной оправе. Он несет к столу стопку книг и бумаг. Я улыбаюсь. Наконец-то, хоть что-то совпадает с моими представлениями о Принстоне.
– Привет, Айриш.
На сидение рядом со мной опускается ходячее противоречие всех университетов Лиги Плюща. Его высокая фигура заполняет все его пространство и вторгается в мое.
– Что ты здесь забыл? – шиплю я, поворачиваясь, и вижу Эштона, одетого в темные джинсы и небесно-голубую рубашку.
Я начинаю понимать, что это его типичная манера одеваться – безупречно, но небрежно. И это ему идет, потому с таким телом на нем бы и чулки с леопардовым принтом смотрелись сексуально.
Он выпрямляется и осматривает аудиторию.
– Это же пара английской литературы у профессора Далтона, да?
– Я в курсе, что это за пара! – рычу я, но потом беру себя в руки, заметив метнувшийся к нам взгляд профессора, стоящего за кафедрой. – Как ты здесь оказался?
– Я – студент и пришел сюда на пару, – медленно отвечает он с хмурым выражением лица. – Некоторые из нас здесь оказались ради хорошего образования, Айриш. А не только ради вечеринок.
Я свирепо смотрю на него, борясь с желанием снова двинуть Эштону по морде. В его глазах сверкает озорной огонек, за которым следует кривая ухмылка, которую я стала узнавать, как коронный флирт-прием Эштона. Тот, который сработал, когда я была пьяна в стельку, но точно не сработает сейчас, когда я трезва как стеклышко, и раздражена.
– Ты – старшекурсник.
– Судя по всему, тебе многое обо мне известно, Айриш.
Я просто смотрю на него, стиснув зубы, и жду ответа на свой вопрос. Наконец, он пожимает плечами и напоказ открывает блокнот и пару раз щелкает ручкой.
– Надо было заменить чем-то один курс, а тут было свободное место.
– Хрень!
Слово срывается с языка, и я не успеваю себя одернуть. На этот раз профессор поднимает глаза от своих записей и смотрит прямо на нас, и я чувствую, что щеки у меня начинают пылать под таким испытующим взглядом. Когда он отводит глаза, я поворачиваюсь к Эштону.
– Расслабься, Айриш. По крайней мере, теперь ты знаешь хоть одного человека в аудитории.
«А он прав», – думаю я, осматривая море незнакомых лиц вокруг.
– И я так понимаю, что ты будешь сидеть со мной на каждой паре?
– Не знаю. Ты кажешься злобным студентом. Не очень-то я горю желанием ассоциироваться у профессора с тобой.
Я намеренно отодвигаюсь от него, чем зарабатываю насмешливый смешок.
– И тот факт, что ты видел мое расписание, никак не связан с выбором тобой этого курса? – спрашиваю я.
– Что? Думаешь, я записался просто потому, что здесь занимаешься ты? И зачем же мне это надо? – Он шутливо изгибает бровь.
Хороший вопрос. Но я нутром чую: он здесь из-за меня. Просто я не знаю почему.
– И вообще, как ты сюда попал? Я думала, на этот курс есть лист ожидания.
Я смотрю, как пальцами он туда и обратно пробегается по потертому кожаному браслету на запястье.
– Знаю одну даму в администрации.
– Наверное, ту, которая была у тебя в субботу ночью? – выдаю я, потому что изображение того тупого красного носка все еще пылает в мыслях, в очередной раз подтверждая, насколько Эштон для меня неправилен.
Он замолкает, а затем поворачивается и смотрит на меня, склонив на бок голову.
– Ревнуешь, Айриш?
– К чему? Ревную, потому что ты – такая скотина, что отправляешь домой свою девушку, а через несколько часов в твоей постели оказывается другая женщина?
– У меня в постели никого не было, – защищается он, медленно проводя языком по нижней губе. Я же борюсь с желанием посмотреть на его рот.
– Не было? – Я вздыхаю с облегчением. А потом понимаю, что только что вздохнула с облегчением. Почему я вздыхаю с облегчением?
Он качает головой и еще несколько раз щелкает ручкой.
– Но у стены…в душе…
Я начинаю собирать учебники с целью пересесть, пока профессор не начал лекцию, но ладонь Эштона накрывает мою, удерживая меня на месте.
– Какая разница? Ты все равно была с Коннором в его комнате, не так ли?
– Нет, я… – У меня краснеют щеки. – Мы просто разговаривали. – Я трясу головой. И правда, я не знаю какая разница. То, чем он занимается за спиной у своей девушки, подло, но он прав – это не мое дело. Когда-нибудь, он все равно получит по заслугам. – Разницы нет, Эштон. Просто я думала, ты жалеешь, что развлекался за спиной своей девушки.
– Этого я не говорил, – мягко отвечает он, отпуская мою руку, и ерзает на сидении, пока готовый начать лекцию профессор пристегивает микрофон к воротничку. – Я сказал, что жалею, что развлекался с тобой.
Я сжимаю челюсти, получив очередной удар по своей гордости.
– Нас таких двое, – бормочу я, надеясь, что слова получились убедительными, но понимаю, что лучше мне от этого не стало.
– Милая юбочка, Айриш, – шепчет он.
Его взгляд, что очевидно, прикован к моим бедрам. Действуя инстинктивно, я приглаживаю простую черную юбку и желаю, чтобы она была подлиннее.
Весь следующий час я пытаюсь сконцентрироваться, но слова Эштона давят на меня. Я выхватываю отрывки речи профессора Далтона, иногда даже целые тезисы. А потом подпрыгиваю из-за прикосновения к своему колену или локтю. Ерзаю. Верчусь. Несколько раз поглядываю на Эштона, но он либо не замечает, либо не обращает внимания. А еще он, как я заметила, ничего не записывает. Я вижу, что он настрочил пару предложений на странице, но сомневаюсь, что они имеют отношение к паре.
К концу лекции я готова убежать по лестнице на верхний ряд. Или ткнуть его ручкой в ногу.
Когда профессор пишет на доске наше первое задание, я слышу бормотание Эштона:
– Теперь я вспоминаю, почему никогда не хотел посещать этот предмет.
– Еще есть время бросить, – огрызаюсь я.
Притворный ужас искажает красивое лицо Эштона.
– И дважды в неделю на протяжении всего семестра не получать удовольствие от твоей приятной компании? Боже мой, да ни за что!
Смирившись, я качаю головой.
– Так, ладно, Эштон. Отстань.
– А то что?
– А то…я скажу Коннору.
– Нет, не скажешь, – тихо говорит он.
– Почему? Потому что ты считаешь, что стану ему не нужна? У меня такое ощущение, что ты ошибаешься.
У меня совершенно нет такого ощущения. По правде говоря, у меня есть ощущение, что Эштон прав. Но еще у меня есть огромное желание взять над ним верх. Хотя бы раз, черт возьми!
Он наклоняется на бок, пока своим плечом не прижимается к моему, и шепчет:
– Нет…потому что ты в меня влюблена.
У меня из горла вырывается странный булькающий звук.
Желание взять верх над ним испарилось.
Сердце колотится у меня в горле. Я правда не знаю, как ответить, но что-то подсказывает мне, что придется, частично ради своей защиты, частично из-за понимания того, что ему нравится меня смущать. Приходится несколько раз сглотнуть, прежде чем слова приходят на ум.
– Если под «любить тебя» подразумевается желание оторвать тебе яйца, тогда… – Я поворачиваюсь, чтобы свирепо на него взглянуть. По крайней мере, я надеюсь, что получилось. Его лицо находится в дюймах от моего, но я не отступаю. – Да. Я безумно в тебя влюблена.
Кейси бы так мной гордилась.
Не уверена, чего я ожидала в ответ. Я никогда подобным образом никому не угрожала. Может, я ожидала, что он поморщится или отодвинется подальше от ненормальной девушки, которая обещает покалечить его гениталии? Но определенно не этой его дурацкой усмешки. И мне кажется, он наклонился еще ближе.
– Люблю тебя злить, Айриш. – Он берет одну из моих книг и пишет что-то на внутренней стороне обложки, а потом сует туда сложенный листок бумаги. – Только что вспомнил…я уже посещал этот курс три года назад. Справился прекрасно. Звони, если нужна будет помощь с работами.
И на этом он поднимает свой блокнот. Я поворачиваюсь на сидении и наблюдаю, как он, хотя профессор нас еще не отпустил, вприпрыжку сбегает по лестнице, чем зарабатывает взгляды практически всей женской половины аудитории и парочку мужских.
Я качаю головой и раскрываю книгу, где на внутренней стороне обложки вижу надпись «Айриш любит Эштона» с большим сердцем и номером телефона.
– Черт бы тебя побрал, – ворчу я. Этим прозвищем, о котором я все еще не спросила, он испортил учебник за двести долларов. Плюс один – больше его в аудитории нет.
Мне любопытно узнать, что же написано в записке, поэтому я ее разворачиваю.
Все закончилось и это единственное, о чем я жалею. И это я ревную. Безумно.
Мой пульс резко подскакивает.
* * *
– Милая юбочка, – говорит он, а его рука скользит вверх по моему обнаженному бедру, разжигая пламя.
Я стою перед ним, а он сидит на краю своей постели. И я дрожу. Сильные пальцы обхватывают заднюю сторону моих бедер и сжимают. Они лежат в опасной близости от того места, где прежде меня никто не касался. Но мое тело реагирует на него. Сердце колотится, дыхание учащается, и я чувствую, что становлюсь влажной. Скользнув ладонями вверх, он цепляется большими пальцами за резинку моих трусиков и тянет их вниз, пока они сами по себе не падают на пол. Я вышагиваю из них.
– Иди сюда.
Он показывает на свои колени, и я подчиняюсь, позволяю ему развести мои ноги так, что они оказываются по обе стороны от него, а я сижу на нем сверху, крепко схватившись за его плечи, и восхищаюсь его силой. Он поднимает мою юбку до талии, и я сразу же испытываю неловкость.
– Посмотри на меня, – приказывает он, и я делаю это, наблюдаю, как его темные глаза всматриваются в мои, удерживая мой взгляд. Ни разу не дрогнув.
Я смотрю на него, пока он протягивает руку за меня и опускает одну ладонь мне на поясницу. Смотрю на него, когда другая его ладонь двигается вверх по внутренней стороне моего бедра. У меня сбивается дыхание, когда он прикасается ко мне.
– Не отводи глаза, Айриш, – шепчет он, когда его пальцы проникают в меня, сначала один, потом второй…
Я просыпаюсь, задыхаясь. Учебник, который лежал у меня на животе, соскальзывает и с громким шумом падает на пол. О, Господи. Что, на фиг, это было? Мне снился сон. Я прилегла днем, и мне приснился эротический сон об Эштоне. О, Господи. Я сажусь на постели и осматриваюсь. В комнате никого нет. Господи, спасибо, что я одна! Между бедер возникает странный дискомфорт. Я чувствую…разочарование? Так вот о чем постоянно говорят Шторм и Кейси?
Хотелось бы мне, чтобы у меня было время во всем разобраться. Но кто-то стучится в дверь. Наверное, от стука я и проснулась. Если бы мой сон не прервали, был бы у нас с Эштоном секс? Нет…мой мозг даже не знает, как это вообразить.
Может быть, если бы я не была настолько измотана, я бы и посмотрелась в зеркало. Не помешало бы. Но, вероятно, Эштон и все, связанное с Эштоном, превращает меня в примата.
Так что, я просто распахиваю дверь.
– Коннор! – вскрикиваю я с излишним энтузиазмом, а глаза у меня округляются.
Заметив, что его взгляд опускается вниз, делаю то же самое, чтобы заценить одетые на мне жалкие лосины и старую, большую мне на три размера, принстонскую толстовку своего отца.
– Что ты здесь делаешь?
Я украдкой пропускаю волосы сквозь пальцы. Зеркало не нужно, я и так понимаю, что они в жутком беспорядке.
С непринужденной улыбкой он входит в комнату и из-за его спины появляется огромный горшок с зелеными листьями.
– Вот.
Я наклоняю голову на бок и хмурюсь, изучая растение.
– Клевер?
– Будет напоминать тебе обо мне, пока ты в комнате и ведешь себя, как прилежная студентка.
– Ух ты. – Я сглатываю, а щеки у меня начинают гореть. «Да, именно этим я тут и занималась. Вела себя, как прилежная студентка». – Спасибо. – Я пытаюсь успокоить дыхание и вести себя нормально.
– Как дела с занятиями?
– Скучать не дают. Меня уже завалили заданиями по английской литературе.
– Нравится?
– Она…интересна.
Не задумываясь, я провожу ладонью по свернутой записке. По той, которую теперь не расправить из-за того количества раз, когда я сворачивала и разворачивала ее, проводя пальцами по ее краям, и пыталась разгадать эту загадку. Пыталась понять свою реакцию на нее и то, почему я витала в облаках вместо того, чтобы злиться. Такое ощущение, словно слова Эштона о том, что он не жалеет о случившемся, дали моей голове разрешение тревожно чаще показывать неуместные воспоминания о той ночи. Из-за этого я краснела, была рассеянной и не могла сосредоточиться. Даже Рейган заметила.
– Не буду тогда тебя отвлекать.
Я взвизгиваю, когда Коннор подхватывает меня за талию и поднимает на верхнюю кровать. Учитывая, что вешу я около 57 килограммов, это не очень-то и легко. Да и вообще, чему я удивляюсь, понимаю я, заметив рельеф его рук под темно-серой полосатой рубашкой. Он не настолько высок и широк в плечах, как Эштон, но слажен практически также хорошо, как он.
Эштон…мои мысли постоянно возвращаются к Эштону.
Коннор убирает руки с моей талии и опускает их мне на колени.
– Завтра мы пойдем в «Шоушенк». Местный бар. Хочешь присоединиться?
– Конечно, – улыбаюсь я и киваю.
– Точно уверена? Там будет Тай.
– В килте?
– Не, в этом его туда не пустят, – усмехается Коннор и качает головой, словно что-то вспомнил. – Ну, по крайней мере, больше не пустят.
– Что ж, Тая я выдержу.
– Да? А Эштона?
Внутри у меня все переворачивается. О чем он? Что известно Коннору? Что…
– Я понимаю, что ты невысокого о нем мнения после прошлого субботнего вечера. Видел выражение твоего лица. Ну, знаешь, после того, как он проводил Дану… – Его голос сходит на нет, словно Коннору не хочется это произносить.
– Ты имеешь в виду, когда он вел себя, как развратная свинья?
Не знаю, зачем это сказала. Может, если я скажу вслух что-то настолько грубое, это напомнит мне, почему Эштон для меня неправилен, и поэтому надо сжечь эту дурацкую бумажку, а мое подсознание припугнуть лоботомией. Я прикусываю губу изнутри.
– Прости. Я не имела этого в виду. Не совсем.
Коннор нежно сжимает мое колено.
– Что ж, я рад, что ты не считаешь его настолько привлекательным в отличие, по-видимому, от всей остальной части женского населения нашей планеты. Но он не такой уж и плохой. Просто большую часть времени думает не головой.
Он поднимается по ступенькам, пока его глаза не оказываются на одном уровне с моими, и целует меня. На этот раз я чувствую, как его язык скользит по моей нижней губе, нежно проникая внутрь, и касается моего. Поцелуй ни яростный, ни настойчивый. Просто…приятный.
– До завтра, Ливи, – шепчет он. А потом спрыгивает со ступеньки и, широко улыбнувшись и подмигнув, выходит из комнаты.
С клевером в руках я падаю на кровать и закрываю глаза, думая о Конноре. «Да, я знаю, что он бы понравился моим родителям, доктор Штейнер». Я не дурочка и понимаю, что из-за одной только улыбки они выбрали бы его из сотни мужчин. И это нормально. Он – парень, который бы им понравился. Парень, о котором мечтает каждая девушка.
Я слышу звуковой сигнал и щелчок, и секундой позже входит Рейган, выбившаяся из дыхания после пробежки.
– Видела Коннора. Он выглядел счастливым. Всему виной одна из твоих безумных секс-терапий? – шутит она, тяжело дыша, и, словно от боли, хватается за бок.
– Он очень милый, Рейган. – Я переворачиваюсь на живот и опускаю подбородок на руки. – Ты знала, какой он милый?
– Знала. Слышала, что он хорошо обращается со своими девушками.
Хм…Не знаю, почему, но по какой-то глупой причине я даже не представляла Коннора с кем-то другим. Эштона я представляла со всеми, и от этого мне становилось тошно. Но Коннор – красивый и умный старшекурсник. То, что у него были девушки, очевидно. И, будем честными, секс у него тоже был. И, скорее всего, много. Интересно, насколько медленно он собирается развивать отношения со мной.
– Как думаешь, сколько у него было девушек?
– С начала учебы здесь две или три. – Рейган скидывает обувь. – Весь первый курс он ни с кем не встречался. Господи, как же я тогда на него запала! – Она строит гримасу. – А еще у меня тогда была толстая задница и я носила брекеты. Вот так и случается, когда ты – фигуристая девушка маленького роста. Если бы я не бегала…берегись все!
Она стягивает с себя футболку и бросает на пол в кучу с другой своей одеждой. Рейган – не самый опрятный человек, хотя я ничего не имею против. Это подходит ее дикому поведению.
– Знаешь, тебе тоже стоит со мной бегать!
– У меня не особо хорошая координация, – предупреждаю я, поморщившись. – Вполне могу и тебя снести.
– Да ничего, – пожимает плечами она. – Я умею группироваться.
– Может. Когда-нибудь. – Может, мне и понравится бегать. Я не узнаю, пока не попробую.
А до этого времени буду успокаивать бабочек, трепещущих у меня животе с тех пор, как я узнала, что завтра вечером увижу Эштона.
«Нет, Коннор, я не считаю твоего лучшего друга привлекательным. Ни капельки».
Глава 10
Ревность
Все знают Коннора. По крайней мере, так мне кажется, когда мы следуем за официанткой по пабу. Слева парень машет. Справа другой парень в знак приветствия подставляет Коннору кулак. Мы проходим мимо стола, за которым сидит четыре девушки.
– Эй, Коннор! – зовет одна.
Он улыбается им и вежливо кивает, но идет дальше. Тогда четыре пары глаз обращаются ко мне, и я превращаюсь в лягушку с урока биологии в десятом классе. Ту, которой не повезло оказаться у меня под скальпелем. Я тихонько перемещаюсь, чтобы избежать их взглядов, и в итоге врезаюсь в Коннора.
– Извини, – бормочу я.
Но он просто улыбается, показывая свои идеальные белые зубы. Видимо, его не беспокоит, что я иду за ним по пятам. Его никогда ничего не беспокоит.
Симпатичная официантка, выглядящая на сорок с небольшим, подходит к столу на шестерых и убирает самодельную табличку со словом «Забронировано».
– Спасибо, Шерил, – говорит Коннор.
Она хлопает его по плечу.
– Что я могу вам принести?
– Мне – пиво, а Ливи – виски с колой. Да, Ливи?
Я просто киваю, стискивая зубы, и борюсь с желанием публично объявить, что мне всего лишь восемнадцать, а этому заведению лучше воздержаться от продажи мне алкоголя. У меня есть фальшивые документы, которые дала Кейси, но я боюсь их использовать. Думаю, я в обморок упаду, если она попросит меня вытащить их из кошелька.
Однако Шерил меня не проверяет. Она просто кивает и уходит. Проходя мимо, она опускает глаза и смотрит на задницу Коннора.
– Сегодня вечером все должно быть классно. У нас передние места, и можно будет нормально видеть группу. – Коннор показывает на сцену, находящуюся прямо перед нами.
– Думала, здесь столики не бронируют.
Коннор опускает голову, и я снова вижу ямочки у него на щеках.
– Мы даем Шерил хорошие чаевые, так что она о нас заботится. Мы ей нравимся.
«Да, знаю я, чем вы ей так нравитесь…» Мне интересно, какие чаевые ей дает Эштон, но я прикусываю губу, прежде чем еще раз отвесить комментарий о развратной свинье. В конце-то концов, он – лучший друг Коннора. И развратная свинья.
Расстегнув куртку и повесив ее на спинку стула, я осматриваю «Шоушенк». Огромное, свободное пространство, отделанное темным деревом и цветным стеклом. На одной стене, полностью кирпичной, в хаотичном порядке висят разнообразные картины. Примерно в задней части помещения от стены до стены тянется бар как минимум с двадцатью пивными бочонками на нем. Позади бармена находятся четырехуровневые полки с алкоголем, которые дают клиентам бесчисленное множество вариантов для выбора. На другом конце паба, там, где сидим мы, находятся сцена и танцпол.
– Они приглашают отличные группы, – говорит Коннор, заметив, что мой взгляд направлен на музыкальные инструменты.
– Поэтому здесь столько народа? – Все столики заняты, и в большинстве своем за ними сидят студенты.
Коннор слегка пожимает плечами.
– Как только начинается учеба, веселье немного стихает. Народ становится достаточно на ней сосредоточенным. Но постоянно где-нибудь устраивают вечеринки, чтобы немного выпустить пар. Обычно в обеденных клубах. Мы бы сегодня были в нашем клубе, но они закрыли бар, чтобы устранить утечку. Садись. – Он показывает на стул. – Занимай это место, пока…
– …не пришел Тавиш! – Над моим ухом раздается горластый голос Тая, и две огромные руки хватают меня за талию. Он поднимает меня и поворачивает кругом, пронося мимо приближающихся Гранта и Рейган, чтобы опустить обратно лицом к сцене. Прежде чем я прихожу в себя, Тай усаживается на тот стул, который хотела занять я. – И не занял лучшее место в пабе! – заканчивает он.
– Эй! – рявкает Коннор. Я слышу раздражение в его голосе, а его обычно довольное выражение лица сменяется хмурым.
– Все нормально. Правда.
Я сжимаю запястье Коннора, подтверждая свои слова, когда ко мне нагибается Грант и целует в щеку, одновременно награждая Тая подзатыльником.
– Привет, Ливи! – восклицает Рейган, расстегивая куртку.
– Привет, Рейган. Без тебя в общежитии было скучно, – говорю я, нервно сглатывая. Украдкой я взглядом обвожу помещение, разыскивая Эштона. Теперь я не знаю, как вести себя с ним. И даже предположить не могу, как он будет вести себя рядом со мной.
– Не успела вовремя, так что встретилась с Грантом, и мы поехали на такси. – Рейган бросает на Гранта заговорщицкий взгляд, присаживаясь на место рядом с ним.
– Да что ты? – Прикусив щеку изнутри, чтобы сдержать ухмылку, я спрашиваю: – Как прошла политология?
Рейган посещает множество занятий: за три разных разговора она сказала мне, что подумывает выбрать в качестве специализации политику, архитектуру, а два дня назад добавилась и история музыки. Не думаю, что Рейган вообще представляет, чем хочет заниматься после окончания Принстона. Не знаю, как она спит ночами при такой неопределенности.
– Очень политологически, – сухо ответила она.
– Хммм. Интересно.
Интересно, потому что ее одногруппник Барб заходил к нам, чтобы оставить ксерокопии конспектов для Рейган, которая не смогла попасть на пары. Ясно, что Рейган врет, но я не знаю зачем. Подозреваю, что к этому имеет какое-то отношение долговязый парень рядом с ней. Если бы мне хотелось припомнить ей…да, все припомнить…я бы спросила у нее об этом перед всеми. Но я не буду этого делать.
– Кто сегодня играет? – спрашивает Тай, шумно стуча меню по столу.
– Чувак, официантка из-за этого быстрее не придет, зато ты выглядишь полнейшим мудаком, – бормочет Грант, выхватывая меню у него из рук.
Вероятно, это все же работает, потому что буквально через несколько секунд появляется Шерил и ставит наш заказ на стол.
– Что я могу принести остальным?
Тай улыбается так широко, что кажется, будто лицо у него сейчас треснет.
– Что ты там говорил, Грант?
– Я говорил «Классное пузо. Поешь еще чипсов».
Ухмылка Тая не меркнет, когда в ответ он хлопает себя по животу. Там нет ничего близко похожего на пузо. Я делаю глоток, с любопытством всех осматривая. Ни у одного из парней нигде нет ничего обвислого. Их тела очень отличаются друг от друга: Тай – низковатый, но коренастый, Грант – высокий и худощавый, Коннор – идеальный баланс роста и мышц. Но все они находятся в форме. Я так понимаю, что причиной тому служит жесткое расписание тренировок, которые им устраивает отец Рейган.
– Что все пьют?
Меня бесит, что сердце пропускает удар при звуке этого голоса. Бесит, потому что обычно на меня еще и накатывают воспоминания о его губах, прижатых к моим. И они не исчезают сразу, а сохраняются, как сладкое послевкусие, от которого я никак не могу избавиться… несмотря на то, что рядом сидит Коннор. Заправив прядку волос за ухо, я украдкой оглядываюсь и вижу Эштона, который медленно изучает толпу, рассеянно почесывая кожу над ремнем. Его рубашка приподнята, а джинсы сидят низко на бедрах, так что я вижу верх V-образной мышцы. У меня сбивается дыхание, когда в памяти всплывают образы этих самых изгибов, которые я наблюдала две недели назад в своей комнате. Только тогда на нем одежды совсем не было.
– Ты в порядке, Айриш?
Как только я слышу свое имя, сразу понимаю, что меня поймали за разглядыванием. Опять. Незаметно бросив взгляд на Коннора, я чувствую облегчение, увидев, что он занят разговором с Грантом. Запрокинув назад голову, я вижу понимающую ухмылку Эштона.
– В порядке.
Я беру губами трубочку и делаю огромный глоток. Виски в напитке крепкий и это хорошо, потому что покалывающее тепло по телу разольется быстрее. А мне сегодня нужно все возможное покалывание, раз уж здесь будет Эштон. А еще я сопьюсь, если буду продолжать в том же духе.
– Эй, а почему вообще мы начали называть тебя Айриш? – спрашивает Тай, когда красивое тело Эштона опускается на стул рядом со мной. Он сидит, подогнув колени и раздвинув их, и его совершенно не волнует, что он занимает мое пространство, что его колено касается моего.
«Хороший вопрос». Тот, на который у меня ответа нет точно. Я собираюсь уже проглотить свой напиток и объяснить, что Клири – ирландская фамилия, но прежде чем я успеваю произнести хоть слово, влезает Эштон и громким голосом, чтобы весь стол, да и сидящие рядом, точно не могли прослушать, заявляет:
– Потому что она сказала, что хочет трахнуться с ирландцем.
Я давлюсь и карамельного цвета напиток вылетает из моего рта, заливая весь стол и кофты Рейган и Гранта. И я молюсь, чтобы подавиться насмерть. А уж если этого не случится, тогда молюсь, чтобы кто-нибудь подлил Drano[17]17
Drano – средство для прочистки сточных труб.
[Закрыть] в мой стакан, и я начала биться в конвульсиях, покончив с этим ужасом.
Но мои молитвы услышаны не были, и вскоре у меня уже просто загораются щеки, пока я слушаю оглушительный хохот Тая, из-за которого в нашу сторону повернулась добрая половина бара. Даже Рейган и Грант не могут сохранить нейтральное выражение лица, пока стирают с себя виски. Я же не могу встретиться взглядом с Коннором. Он не произнес ни слова. Что, если он в это поверит?
Так крепко стиснув зубы, что они могут треснуть, я поворачиваюсь к Эштону с намерением убить его взглядом. Но он на меня даже не смотрит. Он занят чтением меню. Еще и улыбается, очевидно, довольный собой.
Не знаю, чего я сегодня от него ожидала, но точно не таких слов. Если я сейчас же не уйду, Коннор станет свидетелем моего превращения в женскую версию Тарзана, когда я запрыгну на спину его другу. Ни к кому не обращаясь, я выдавливаю сквозь стиснутые зубы:
– Вернусь через секунду.
С громким скрипом я отодвигаю стул и ухожу в уборную.
Оказавшись в безопасности запертой кабинки, я прислоняюсь лбом к прохладной двери и несколько раз об нее ударяюсь. Вот так теперь все и будет происходить? Как я с ним справлюсь? Я привыкла к подколам своей сестры, Трента, Дэна и…да всех их. Они наслаждаются, заставляя меня краснеть, потому что мне всегда становится неловко, если речь заходит об этом. Но почему тогда у меня кровь кипит в случае с Эштоном?
Может, он хочет, чтобы я психанула перед Коннором. Если написанное в записке – правда, и он ревнует меня к своему лучшему другу, то убеди Коннора в том, что я – полоумная, и это точно его отпугнет. Нет…слишком много забот для парня, у которого есть постоянная девушка и толпа девушек для секса на одну ночь. Черт! Я слишком много об этом думаю. Анализирую и еще раз анализирую и в итоге это становится навязчивой идеей. Вот поэтому я избегала парней раньше. Они с ума сводят.
И поэтому мне надо перестать думать об Эштоне и сосредоточиться на не торопящемся и ничего не усложняющем Конноре.
Глаза жжет, когда я вытаскиваю из сумки телефон и пишу сообщение сестре:
«Эштон – козел».
Она тут же отвечает:
«Огромный козел».
Я быстро пишу ответ, присоединяясь к игре, в которую мы играли с детства, – она все такая же детская, но теперь намного более красочная:
«Огромный лепрозный козел».
«Огромный лепрозный козел, который играет на своем пенисе, как на банджо».
Я хихикаю, мысленно это представив, и набираю ответ:
«Огромный лепрозный козел, который играет на своем пенисе, как на банджо, и поет песню о старике МакДональде».
В ответ она присылает фотографию: Эштон, перегнувшийся через кресло, и мужчина с тату машинкой за работой. Лицо Эштона преувеличенно сморщено в отвратительную мину.
Я разражаюсь смехом, и гора словно падает с плеч. Кейси всегда знает, как меня подбодрить. Я все еще хихикаю, набирая ответ, когда со скрипом открывается дверь. Я зажимаю рот ладонью.
– Видела, кто здесь? – спрашивает гнусавый женский голос.
– Если ты об Эштоне, то…как его можно не заметить, – растягивая слова, отвечает другой голос, и помещение заполняет звук льющейся из крана воды.
Навострив уши, я отправляю Кейси сообщение со словами «Люблю тебя», а потом ставлю телефон на беззвучный режим.
– Но он сидит за столиком с двумя девушками, – продолжает второй голос.
Теперь я знаю точно. Они говорят о моем Эштоне. В смысле…не моем Эштоне, а… У меня начинают пылать щеки. Наверное, мне не стоит подслушивать. Но уже слишком поздно, теперь я выйти не могу. Я одна из тех девушек.
– И что? В прошлый раз он был здесь с девушкой, а я все равно ушла с ним, – надменно бормочет первый голос, и я представляю, как она наклоняется к зеркалу, чтобы нанести помаду. Она стонет. – Боже, та ночь была шикарной.
Теперь мне совершенно неловко. Последнее, что мне хочется услышать, – детали грязных похождений Эштона. Интересно, за этой он тоже по кабинетам бегал и портил учебники сердечками и номерами?
Либо она не заметила, что в кабинке кто-то есть, либо ей все равно, потому что девушка продолжает.
