Текст книги "Одна крошечная ложь (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6
«Если» против «Когда»

Почти двухчасовая поездка из кампуса Принстона в Детский Госпиталь на Манхэттене дала мне предостаточно времени, чтобы переварить неожиданный визит доктора Штейнера и его возмутительный диагноз. К тому времени, как я пришла в регистратуру и записалась на свой первый сеанс работы добровольцем, я разволновалась еще больше, чем раньше. Помимо прочего я убедила себя, что он, возможно, теряет свою волшебную хватку выдающегося психиатра. Либо это, либо он сошел с ума, но никто этого пока не понял. А может, и то, и другое.

– Ты прежде работала в больнице с детьми, Ливи? – спрашивает сестра Гейл. Покачивая бедрами, она идет по длинному коридору, а я следую за ней.

– Нет, – с улыбкой отвечаю я.

Однако я провела в больницах достаточно времени, чтобы пикающие звуки машин и ударяющие в нос запахи лекарств и хлорки мгновенно вернули меня на семь лет назад. К дням вымученных улыбок и Кейси с пустым взглядом, бинтами и рассованными повсюду трубками.

– Что ж, слышала, твои рекомендации чуть ли не светятся в темноте, – шутит она, когда мы поворачиваем за угол и следуем по знакам в игровую комнату. Моя быстрая экскурсия по больнице подходит к концу. – Ты – натуральный магнит для детей.

Я закатываю глаза, не успев себя одернуть. Это происходит не из-за медсестры…из-за Штейнера. Еще в июне, когда я упомянула при нем, что подала документы на позицию волонтера в эту больницу, но ответа не получила, он, будто случайно, упомянул, что у него здесь работает парочка друзей. На следующей неделе мне позвонили для короткого собеседования, и вскоре за телефонным звонком последовало официальное предложение места волонтера в программе «Жизнь ребенка». Днем по субботам я должна была играть с маленькими пациентами. Я ухватилась за эту возможность. Естественно, я видела, что к этому приложил руку доктор Штейнер, но просто стала ему еще больше благодарна за это. Я знала, при поступлении в медицинскую школу указание на работу волонтером покажет, что я много лет хотела стать педиатром. В то время мне казалось, что так он помогает мне достигнуть моих целей. Какая ирония, учитывая, что он, по сути, считает меня запрограммированным дроном, которого здесь в принципе быть не должно.

Но я отталкиваю прочь эти мысли, потому что знаю, чего хочу, и знаю, что мое место здесь. Так что, я вежливо киваю сестре Гейл и говорю:

– Думаю, они для меня тоже как магниты.

Она останавливается у двери и оборачивается, грустно мне улыбаясь.

– Что ж, просто будь осторожна с привязанностями, слышишь, милая?

На этих словах мы входим в яркую, красочную игровую комнату, где уже находятся несколько детей и другие волонтеры. Как только я слышу заразительный смех, мои плечи мгновенно расслабляются. Для меня это, словно доза валиума, введенная в вену.

Я знаю, что никогда не была совсем нормальной. Ребенком я первая бежала к учителю, если кому-то был нужен пластырь, или вставала между спорящими, чтобы помочь им прийти к согласию. Подростком я с нетерпением ждала тех дней, когда буду работать волонтером в ИМКА[15]15
  ИМКА – YMCA – молодёжная волонтерская организация.


[Закрыть], бассейне или библиотеке. По правде говоря, я бы работала всюду, где были бы эти крошечные человечки. Просто есть в маленьких детях что-то такое незамысловатое, но притягательное. Может быть, их заразительный смех или их скромные объятия. Может быть, их жестокая честность. Может быть, то, как они тянутся ко мне, когда напуганы или им больно. Я знаю только, что хочу им помочь. Всем им.

– Ливи, это Диана, – говорит сестра Гейл, представляя меня приземистой средних лет женщине с короткими, кудрявыми волосами и добрыми глазами. – Она – участник нашей программы «Жизнь ребенка» и сегодня наблюдает за комнатой.

Она подмигивает и проводит для меня пятиминутную экскурсию по яркой игровой комнате и объясняет свое назначение. Закончив, она показывает на двух сидящих бок о бок мальчиков. Они повернуты ко мне спиной и, скрестив ноги, играют с кучей конструктора LEGO. Размерами мальчики одинаковы, единственное, мальчик справа более худой. Также он совершенно лысый, а у мальчика слева короткие, каштановые волосы.

– Сегодня ты занимаешься с этими двумя. Эрик? Дерек? Это мисс Ливи.

Ко мне поворачиваются идентичные личики и осматривают меня.

– Близнецы! – восклицаю я с улыбкой. – Дайте угадаю…ты – Дерек. – Я показываю на мальчика слева, на голове у которого есть волосы.

Он широко улыбается, показывая отсутствующие передние зубы, и сразу же напоминает мне Мию, дочку Шторм.

– Я – Эрик.

Я театрально закатываю глаза.

– Никогда не запомню.

Откуда у родителей появляется необходимость назвать идентичных близнецов рифмующимися именами? Однако вслух я этого не произношу. Только улыбаюсь.

– Дерек лысый. Его легко запомнить, – пожав плечами, подтверждает Эрик. – Но скоро и я буду лысым. Тогда ты влипнешь.

– Эрик, – предупреждает Диана, выгнув бровь.

– Извините, мисс Диана. – С застенчивым выражением лица он переключает внимание на машинку, стоящую рядом с ним.

У меня сжимается грудь. Оба?

– Ты пришла с нами поиграть? – тихонько спрашивает Дерек.

– Ты не против? – киваю я.

Внезапно его маленькое личико озаряется улыбкой, и я вижу, что у него тоже нет двух передних зубов.

Переключив внимание на его брата, который в этот момент сталкивает вместе две машинки, я спрашиваю:

– А ты, Эрик? Не против?

Эрик смотрит на меня через плечо и, снова пожав плечами, говорит:

– Нет, конечно. Наверное.

Но я замечаю крошечную улыбку, когда он снова отворачивается, и не сомневаюсь, что бесенок из них двоих – это он.

– Хорошо. Сначала я обсужу кое-что с мисс Дианой, ладно?

Они кивают в унисон и возвращаются к игре в LEGO.

Не отводя от них взгляда, я делаю пару шагов назад и понижаю голос.

– Рак?

– Лейкемия.

– У обоих? Каковы вообще шансы, что такое возможно?

– Я знаю, – качает головой она и вздыхает.

– Насколько… – Я сглатываю. В горле встает комок, а я не уверена, как закончить. – Насколько все плохо?

Диана складывает руки на груди.

– Шансы у них отличные. Точнее… – Ее взгляд быстро метнулся к Дереку. – У них хорошие шансы, – поправляется она.

Погладив меня по руке, она говорит:

– Пока ты здесь, тебе многое предстоит увидеть, Ливи. Постарайся не принимать все близко к сердцу. Будет лучше, если ты сосредоточишься на том, что происходит здесь и сейчас, а остальное оставишь медицине и молитвам.

Когда я иду к мальчикам, мне приходится напомнить себе, что нужно перестать хмуриться. Я по-турецки сажусь напротив них и хлопаю в ладоши.

– Кто хочет показать мне, как строить один из этих крутых домов?

Вероятно, никто, потому что в этот момент прорывает плотину вопросов…Они задают их один за другим, чередуясь, словно часами это репетировали.

– Нам почти по шесть. Сколько лет тебе? – спрашивает Эрик.

– Восемнадцать.

– У тебя есть родители? – По сравнению с братом у Дерека такой тихий голос, что я едва его слышу.

Я просто улыбаюсь и киваю, не вдаваясь в подробности.

– Зачем ты сюда пришла?

– Научиться строить из LEGO, естественно.

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Врачом. Для таких деток, как вы.

– Хм. – Эрик возит вокруг свою машинку. – Думаю, я хочу стать оборотнем. Но…я пока не уверен. Ты веришь в оборотней?

– Хммм… – Я сжимаю губы, словно обдумываю его слова. – Только в дружелюбных.

– Хм. – Кажется, он раздумывает над ответом. – А может, я буду гонщиком. – Он преувеличенно пожимает плечами. – Не знаю еще.

– Значит, тебе повезло, что осталось еще много времени для принятия решения, да?

Я чувствую легкий тычок от своего подсознания, которое предупреждает, что нужно уходить от этой темы разговора.

К счастью, Дерек уже направился в другом направлении.

– У тебя есть бойфренд?

– Нет, пока нет. Но я над этим работаю.

Он сводит вместе свои отсутствующие бровки.

– Как можно работать над бойфрендом?

– Ну…

Я прикрываю рот ладонью, чтобы не разразиться смехом. Бросив быстрый взгляд налево, я вижу, что у Дианы, помогающей другому пациенту рисовать, крепко сжаты губы. Ей все прекрасно слышно, и она усиленно старается не рассмеяться.

– Я познакомилась с одним человеком, который мне нравится, и думаю, что тоже ему нравлюсь, – честно отвечаю я.

Дерек медленно кивает головкой, одними губами проговаривая:

– А.

Кажется, он готов задать следующий вопрос, но его прерывает брат.

– Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком?

– Эээ… – На секунду я замираю, потому что не ожидала такого вопроса. – Я о таком не болтаю. И это хорошее правило, которое тебе следует запомнить, – говорю я, стараясь не покраснеть.

– О, я запомню. Папа говорит, что однажды мне захочется целоваться с девочками, но мне всего лишь пять лет, так что не хотеть сейчас – это нормально.

– Он прав, захочешь. Вы оба захотите. – Я смотрю на них по очереди и подмигиваю.

– Если только мы не умрем, – произнес Эрик как само собой разумеющееся.

Я притягиваю колени к груди и обнимаю. Почему-то эта поза приносит комфорт, когда внутри все внезапно напрягается. Я общалась с разными детьми и много чего слышала. Я даже несколько раз вела беседы о смерти и рае. Но в отличие от того праздного детского любопытства, от слов Эрика пробирает дрожь. Потому что это правда. Эти два маленьких мальчика, возможно, никогда не поцелуют девочку, не станут гонщиками, не узнают, что оборотней – дружелюбных или любых других – не существует. Они могут пропустить все то, что может предложить жизнь, потому что по какой-то жестокой причине дети не бессмертны.

– Ты, как мама, крепко сжимаешь губы, – говорит Эрик, скрепляя две детали конструктора. – Она всегда так делает, когда мы говорим о смерти.

Меня это не удивляет. Господи, каково должно быть этой бедной женщине, когда она наблюдает, как не одного, а обоих ее маленьких мальчиков накачивают химией, а она не знает, достаточно ли этого будет, и постоянно думает, что принесут следующие недели, месяцы или дни!

При одной мысли об этом в горле застревает болезненный комок. Но мне нельзя об этом задумываться, напоминаю я себе. Я здесь для того, чтобы они не думали об этом.

– Как насчет такого правила, – медленно начинаю я, сглотнув. – Во время нашего игрового времени мы не говорим о смерти. Только о том, чем вы будете заниматься, когда лечение закончится и вы отправитесь домой, ладно?

– Но что, если… – хмурится Эрик.

– Нет! – качаю я головой. – Никаких «если». Ясно? Как насчет того, чтобы не планировать умирать. Мы будем планировать жить. Идет?

Они смотрят друг на друга, а потом Эрик говорит:

– Я могу не планировать поцелуи с девочками?

Хмурое облако, нависшее в комнате, внезапно исчезает, и я разражаюсь смехом. По стольким причинам я смеюсь чуть ли не до слез.

– Можешь планировать что угодно, пока этот план включает в себя тебя, постаревшего и морщинистого. По рукам?

Их глаза сверкают, когда мальчики по очереди вкладывают свои ладошки в мою, словно мы заключаем тайное соглашение. То, в котором я, по-моему, нуждаюсь так же сильно, как и они.

Я помогаю близнецам построить из LEGO броненосец, авианосец и комнату пыток (это идея Эрика). Они болтают друг с другом, время от времени пререкаясь. Именно такого поведения я и ждала от двух братьев-близнецов. Все настолько нормально, что я едва не забыла, – эти мальчики находятся в больнице и больны раком. Едва не забыла. Но тревога никуда не делась, и, кажется, никакое количество смеха ее не разрушит.

Я удивляюсь, что четыре часа пролетели так быстро, когда заглядывает медсестра и говорит мальчикам, что пора прибраться и возвращаться в свою комнату.

– Ты вернешься? – спрашивает Эрик. В его расширившихся глазах застыл вопрос.

– Ну, я подумывала снова прийти в следующую субботу, если вы не против.

Он равнодушно пожимает плечами, но через мгновение я ловлю его косой взгляд и ухмылку.

– Тогда ладно, – встаю я, потрепав его волосы. – Увидимся в следующие выходные, Эрик. – Я поворачиваюсь к Дереку, который смотрит на меня с робкой улыбкой, и замечаю красноту вокруг его глаз и сутулую осанку. – Увидимся в следующие выходные, да, Дерек?

– Да, мисс Ливи.

Махнув Диане, я медленно выхожу в коридор, где стоит женщина с убранными в неаккуратный хвостик русыми волосами.

– Здравствуй, – произносит она. – Я – Конни, их мама. – Взгляд ее глаз, под которыми лежат тени из-за недостатка сна, метнулся к мальчикам, спорящим по поводу того, в какую коробку положить детальку от конструктора. – Я наблюдала за вами. Я… – Она откашливается. – Не думаю, что на протяжении многих недель видела их такими улыбчивыми. Спасибо.

– Меня зовут Ливи, – протягиваю руку я.

У нее грубая и сильная ладонь. Я замечаю, что на женщине надета униформа официантки, и у меня появляется мысль, что она только что с работы. Представляю, как много ей сейчас приходится работать, чтобы оплатить все медицинские счета. Вероятно, поэтому ее кожа выглядит такой сухой и самое большое, что она может мне предложить, – грустная, изнуренная улыбка. От этой мысли у меня заболело сердце, но я отталкиваю ее прочь.

– Ваши маленькие мужчины такие красивые.

Я вижу уже упомянутые сжатые губы, когда она снова смотрит на них через стекло, по всей видимости, погрузившись в мысли.

– Для меня они все еще малыши, – шепчет она, и я наблюдаю, как она моргает, пытаясь убрать внезапно появившийся блеск в глазах. – Прошу прощения. – Она входит в комнату, сменив напряженное выражение лица на полную надежды и счастья широкую улыбку.

– Итак? – слышу я вопрос сестры Гейл, стоящей позади меня. – Как прошел первый день?

– Отлично, – бормочу я рассеянно, наблюдая за мальчиками, которые схватились за протянутые руки матери.

Она – миниатюрная женщина, но умудряется обнять одновременно их обоих, крепко прижимая к себе. Даже когда Эрик начинает выворачиваться, она не ослабляет хватку, а со сжатыми губами еще мгновение держится за него. Прижимая их так, словно вообще не хочет отпускать. И я не могу не задаться вопросом, появляется ли у нее такое чувство от каждого объятия, словно оно – одно из последних.

Что, если это действительно так? Что, если однажды я приду в выходной, а одного из них…нет? Не то чтобы я ввязывалась в это вслепую, не ожидая такого исхода. Но теперь к такой вероятности привязаны детские личики и голоса. Думаю, я расплачусь. Мне придется принять случившееся. И двигаться дальше, оставив это позади. Но если я сделаю, как запланировано, если стану врачом…сколько еще раз мне придется стоять у стекла и наблюдать, как родители цепляются за своих детей? Сколько раз мне придется заключать с детишками сделки, которые сорвутся? Стану ли я невосприимчивой к этому болезненному ощущению?

Я стою, в голове крутятся все эти мысли, и внезапно от удивления у меня расширяются глаза. Ведь я понимаю, что за девять лет впервые задумалась, не когда стану врачом, а стану ли им вообще.

Глава 7
Мир тесен

– Как Принстон?

– Немного давит, – со вздохом признаю я. – В четверг и пятницу я потерялась, когда пыталась найти нужные аудитории. В итоге пришла на пары, когда профессора уже представлялись. У меня чуть припадок не случился.

Я никогда не опаздываю на уроки. Кампус огромен, но я не осознавала насколько. Поэтому, чтобы избежать возможных припадков в будущем, отметила на карте, как добраться до каждой из дальнейших пар.

– Ничего себе. Но ты же сегодня была на своей этой волонтерской штуке. Как все прошло? – Визг Мии и нечто напоминающее маниакальный смех нашего друга Бена заглушают последние слова Кейси.

– Хорошо. Там были два мальчика…

– Постой, Ливи. – Я слышу шуршание, словно она прикрывает трубку ладонью. – Ребят! Я с Ливи разговариваю. Вы не могли бы…удирай!

Секундой позже до меня доносятся крики «Привет, Ливи!», когда Мия и Бен пробегают мимо. Сердце переполняется чувствами и сразу же сжимается. Убрав ладонь от телефона, Кейси говорит:

– Прости, Ливи. Ты же знаешь во что превращаются субботние вечера.

Я тоскливо улыбаюсь. Да, я прекрасно знаю во что превращаются субботние вечера. Стоящего на просторной кухне обеденного стола на восемь персон никогда не хватает. Как всегда, собираемся мы плюс Трент и парочка друзей из «Пенни». Время от времени заглядывает и наш бывший домовладелец Таннер. Шторм сейчас, наверное, убирает со стола, а Дэн моет посуду…если не ловит преступников Майами. Сборище чудиков и все же…это моя семья. Мой дом.

Я вздыхаю, осматривая свою крохотную комнату. Она чистая и аккуратная, но я задаюсь вопросом, когда новизна утратится…когда я почувствую, что принадлежу этому месту?

– Ну, как дела с больницей? Ты познакомилась с двумя мальчиками?

Захлопываются дверцы шкафчика и я понимаю, что во время разговора со мной Кейси выполняет свой долг касаемо уборки. На кухне моя сестра превращается в торнадо.

– Ага. Близнецы. Эрик и Дерек.

– Серьезно что ли? – Я чуть ли не слышу, как сестра закатывает глаза.

– Ну да, – фыркаю я. – Они очень милые.

– И они…

Она не произносит этих слов. Ей и не нужно, у меня внутри и так все сжимается.

Я сглатываю.

– Прогноз благоприятный.

Мне это не известно, но я все равно так говорю, – тогда мы обе почувствуем себя лучше. Долгая поездка домой дала мне возможность разложить все по полочкам и оценить. Я сознавала, что первый день в больнице с больными, а может, и умирающими, детьми должен был задеть определенные душевные струны. Конечно, мне станет лучше. Скорее всего, я распсихуюсь, когда впервые увижу труп во время учебы. Такое случается со всеми, это нормально. Это не значит, что мне не предназначено быть здесь или что я не в состоянии выдержать этого. К тому времени, как вечером я вернулась в общежитие, нависшая надо мной туча развеялась. Однако моя обида на Штейнера выросла стократ.

Кейси вздыхает.

– Что ж, это хорошо.

Я слышу скрип открываемого ящика и усмехаюсь, понимая, что произойдет дальше. И разумеется, раздается громкий шлепок, а за ним вскрик. Я смеюсь, а Кейси визжит:

– Черт тебя побери, Трент!

Я знаю, он поймал ее в тот момент, когда она нагнулась и отвлеклась, а Трент, мне кажется, просто не в состоянии прекратить шлепать ее по попе при каждой удобной возможности. Несколько секунд спустя рядом с телефоном раздается шумный звук поцелуя и хихиканье Кейси.

– Привет, Ливи, – произносит низкий мужской голос.

– Привет, Трент, – говорю я и улыбаюсь этим двоим и тому, насколько сильно они все еще влюблены друг в друга, даже спустя три года.

На сердце теплеет от понимания того, что два человека с таким разбитым прошлым могут процветать вместе. Но от прослушивания этого процветания посреди ночи на сердце не так уж и теплеет. Дэну не раз приходилось грохотать по их двери и просить, чтобы они немного притихли. Обычно на следующее утро я не могу смотреть Тренту в глаза, что безмерно забавляет Кейси.

– Как дела в колледже?

– Хорошо. Пары начались только в четверг, но пока все нормально.

– Да? – Повисает короткая пауза. – С другими парнями безумных поцелуев не было?

Я задыхаюсь и слышу звук отталкивания на другом конце провода. За ним следует громкий шлепок и отдаляющийся смех Трента.

– Прости, – бормочет Кейси.

– Как ты могла ему об этом рассказать?

Трент стал для меня старшим братом. Огромным братом, который ведет себя, как большой ребенок, и любит подкалывать практически так же, как и моя сестра. Только это смущает в тысячу раз сильнее.

– Теперь его подначкам не будет ни конца, ни края! Он скажет Дэну и вместе они сговорятся против меня!

– Остынь, Ливи! – встревает Кейси. – Он не скажет ничего. Больше. Пришлось объяснить, откуда у меня на телефоне взялась фотография голой мужской задницы, а то бы подумал, что я ему изменила.

– А, – говорю я, прикусив губу.

– Но не переживай. Сегодня ночью я его основательно поколочу за тебя.

Последнюю часть фразы она произносит немного громче, и я понимаю, что сделано это ради Трента. Скорее всего он ей сейчас ухмыляется.

– Отлично, – бормочу я, закатывая глаза.

Моя сестра – ходячая противоположность сексуальной подавленности.

– Так…ты сталкивалась с тем парнем? Как его зовут?

– Эштон. Да, – неохотно признаю я.

– И…как все прошло?

– Примерно также хорошо, как если бы спичку зажгли рядом с бензином, – вздыхаю я.

– Ничего себе.

Я посвящаю ее в тот разговор.

Раздается громкий лязг, когда Кейси швыряет что-то в раковину.

– Вот мудила! Когда я прилечу к тебе в следующий раз, то, как и обещала, оторву ему яйца.

– Нет, не оторвешь. Все нормально. Для меня все осталось позади. Сегодня мы с Рейган встречаемся с парочкой друзей. Я как раз жду, пока она придет из ванной, и мы уходим.

– О, это хорошо. Я знала, что эта девчонка не зря мне понравилась.

Я слышу звук открываемой на патио двери. Неожиданно дует ветерок, а за ним следует и стон Кейси. Уверена, что она опустилась на один из лежаков на задней террасе.

– Ну, надеюсь, что тебе весело, хотя, может, и стоит повременить с «Джелло». Меня-то нет, чтобы проконтролировать сдерживаемое чудовище, когда она объявится.

– Очень смешно.

Я закусываю губу и колеблюсь. Стоит ли мне просто взять и рассказать ей о словах доктора Штейнера? Понятия не имею, как она их воспримет. Скорее всего, не очень хорошо. Не хочется, чтобы она переживала за меня, когда и волноваться-то не о чем. Доктор Штейнер ошибается.

Но прежде чем мне представляется шанс принять решение, Кейси снова начинает говорить. В типичной для Кейси манере.

– Но если окажешься на очередной дикой попойке, заставь парня натянуть резинку.

– Блин, Кейси. Говоришь как мужик, – слышу я Трента.

– А что такого? Я просто убеждаюсь, что моя нетронутая сестренка подумает об этом, когда опять даст волю своему чудовищу.

– Какому чудовищу? В Ливи есть чудовище? – слышу я другой мужской голос. Бен – симпатичный Вышибала Ставший Юристом и друг Кейси. – Черт. Мне надо с ним познакомиться. Люблю чудовищ.

Признаю официально. Даже на расстоянии тысяч миль моя сестра все равно умудрилась вызвать во мне желание умереть. Я стону и прячу лицо в ладонях.

– Зачем я ждала колледжа, чтобы напиться, Кейси? Мне еще много лет назад надо было перебеситься. Почему ты позволила мне ждать?

– Эй, я пыталась. Помнишь? Если подмешивание спиртного в холодный чай – это не проявление сестринской любви, то я даже не знаю.

Открывается дверь и в комнату входит Рейган, бросая на комод свои вещи. Она быстро стучит по часам и показывает на пальцах, что будет ждать меня в коридоре.

Я киваю и поднимаю палец, показывая, что буду через минуту.

– Кейс, мне надо идти. Передай всем привет от меня. И скажи, что я скучаю.

– Будет сделано, Ливи. Мы дико по тебе скучаем. Без тебя все не так.

И опять у меня появляется ноющее чувство, что мне надо рассказать ей о разговоре с доктором Штейнером. Но не знаю как. Он точно ошибается, но…что если он прав? Знаю, она поверит ему. Может, поэтому и не хочу говорить. Что она ответит? Как посоветует мне поступить? Скорее всего, скажет то же, что и всегда: живи и позволь себе совершать ошибки.

– Эй, Кейс?

Видимо, она почувствовала серьезность в моем голосе, потому что ее задор испарился.

– Да, Ливи?

– Есть ли способ понять, как правильно прожить свою жизнь?

Возникает долгая пауза. Настолько долгая, что я смотрю на экран мобильного и удостоверяюсь, что сестра все еще на связи.

– Методом проб и ошибок, Ливи. Это единственный известный мне способ.

* * *

– На вид тут тихо, – говорю я, следуя за Рейган по подъездной дорожке к крыльцу роскошного двухэтажного современного дома в стиле крафтсман, окруженного высокими дубами.

Еще неделю назад я шла по этой же вымощенной дорожке и испытывала то же самое волнение. Только на этот раз все по-другому, потому что я знаю кое-кого внутри.

Коннор. И на этот раз у меня возникает странное радостно-волнительное ощущение.

– Еще рано, – все, что говорит мне Рейган.

Она взбегает по ступеням, словно была здесь уже тысячу раз, и открывает входную дверь.

– Рейган! Разве не надо постучать или…

– Кнопка! – слышу я мужской вопль.

Посмотрев поверх головы Рейган, я вижу неторопливо приближающегося к нам по длинному коридору парня. Его босые ступни громко шлепают по деревянному полу.

– Кто это? – шепчу я себе под нос.

Я помню, Рейган говорила, будто знает многих из приглашенных на вечеринку, но знает ли она живущих здесь парней? Знает ли она Коннора? Я упомянула его и, кроме как «Я за!», она больше ничего не сказала.

– Как ты могла забыть Гранта? – довольно громко восклицает Рейган, сверкнув своей широкой улыбкой.

Видимо, проницательность Рейган не свойственна.

Он медлит, приближаясь к нам, а на его лице мелькает удрученное выражение.

– Ты меня не помнишь? – спрашивает он и поднимает руки к груди, словно у него болит сердце.

– Я…эээ… – лопочу я.

Щеки у меня заливаются румянцем, и я бросаю взгляд в сторону Рейган. Эти двое разражаются хохотом.

– Привет, я – Грант. – С веселой усмешкой он протягивает руку. – Рад, что вы, девушки, смогли прийти.

– Ливи, – пожимаю я его руку и застенчиво улыбаюсь.

– Для меня ты навсегда останешься Айриш, – подмигивает он, а потом уходит обратно по коридору, который тянется до самого конца большого дома.

Он назвал меня Айриш.

Почему он назвал меня Айриш?

Я его не помню.

Почему я его не помню?

Господи. Он видел меня в том состоянии. Наверное, он знаком с Эштоном. Он знает, чем я занималась с Эштоном? Расскажет ли он Коннору, что я становлюсь маньячкой, когда пьянею? Или он уже рассказал обо всем Коннору? Что если теперь Коннор не хочет иметь со мной ничего общего?

Просто кошмар.

Рейган хватает меня за запястье и сжимает его.

– Ливи, ты не моргаешь. Меня это пугает.

– Прости, – бормочу я.

«Ничего не случилось», – говорю себе.

Мы идем за Грантом мимо просторной, но пустой гостиной, находящейся справа от нас.

– Моя вечная любовь принадлежит Рейган, но я не против повстречаться с кем-нибудь, пока она прожигает молодость, – бросает через плечо Грант.

– Думаю, в таком случае встречаться ты будешь до поседения, – предупреждаю его я, косясь на Рейган.

Он останавливается и оборачивается, широко улыбнувшись ей.

– Она того стоит. Хотите выпить, дамы?

Прежде чем я успеваю попросить воды или колы, Рейган уже дает наставления, показывая два пальца.

– Как всегда, Грант. Спасибо.

У меня возникает такое чувство, что «как всегда» относится к разнообразным стеклянным бутылкам с алкоголем, которые стоят на маячащем впереди кухонном столе. И, очевидно, Грант хорошо знает Рейган, раз понимает, что означает «как всегда».

– Для тебя все, что угодно, Кнопка, – обворожительно улыбается он и поворачивает за угол.

Я хватаю ее за руку и останавливаю.

– Рейган, ты знала, что здесь живет Грант?

– А, да. Конечно, – хмурится она.

Я чувствую, как у меня выгибаются брови и поднимаются, скорее всего, чуть ли не до середины лба.

– Тогда получается, ты знала, что он – сосед Коннора…

– Угу, – рассеянно отвечает она и выворачивается из моей хватки, быстро направляясь на кухню.

Почему она так сильно уклоняется от ответа?

– Привет, Ливи! – слышу я.

Я оборачиваюсь и вижу спускающегося по лестнице Коннора. Его лицо сияет. Я вздыхаю от облегчения. Отлично, он, по-видимому, не жалеет о своем приглашении…

Секундой позже это подтверждается, когда он обхватывает меня обеими руками, притягивая в нежные объятия. Словно мы – старые друзья, а не два недавно познакомившихся человека.

– Так рад снова тебя видеть, – шепчет он мне на ушко, отчего по телу пробегает дрожь.

– Я тоже, – хихикаю я, с легкостью растворяясь в нем.

Нежно положив ладонь мне на поясницу, он проводит меня в огромную проходную кухню, отделанную темным деревом и нержавеющей сталью. Не видела этого на вечеринке, потому что в подвал мы входили через заднюю дверь. Я более, чем удивлена, что компания студентов так живет. Дальнюю стену практически полностью занимает окно, из которого открывается вид на уединенный и лесистый задний двор.

– Ты знакома с Тавишем? – спрашивает Коннор, показывая на коренастого парня примерно одного со мной роста. Обладатель крашенных рыжих волос стоит, прислонившись к тумбе, и поедает кусок пиццы.

– Называй меня Тай. – Он вытирает руку о джинсы и протягивает ее мне.

– Чувак! Это Америка, а мы не дикари. Сначала руки вымой, а потом протягивай их девушке, – бормочет Грант и передает мне напиток, поиграв бровями. У него очень приятная и дружелюбная улыбка.

– Bile yer heid![16]16
  Не смеши меня (англ.)!


[Закрыть] – с сильным шотландским акцентом орет Тай Гранту.

Я так понимаю, что акцент фальшивый, ведь еще несколько секунд назад он говорил без него. Понятия не имею, что он сказал, но, должно быть, одергивание Гранта помогло, потому что Тай подходит к раковине, чтобы смыть с рук масло от пиццы.

– Если когда-нибудь тебе понадобится карлик в килте, Тай всегда к твоим услугам, – хитро улыбается Коннор.

– Килт? – визгливо повторяю я, вспоминая фотографии на мобильнике своей сестры.

– Тай – приверженец традиций. Да, Тай? – щебечет Рейган, стоящая позади меня, и хихикает.

Она тоже просматривала фотографии и точно знает, что такого я вспомнила.

Он отвечает громкой отрыжкой и ухмылкой.

– Тай, мужик. Заканчивай, – смеется Коннор, качая головой. А потом обращается ко мне. – Он из тех людей, которых можно терпеть ограниченное время. А когда он расхаживает в этой штуке, его вообще невозможно терпеть. Тебе не стоит это видеть. Ничего приятного, поверь мне.

Рейган завывает от смеха, когда у меня начинают гореть щеки, а ни о чем не догадывающийся Коннор болтает дальше.

Коннор глядит на нее и приподнимает бровь.

– Что смешного, Рейган?

– Да не, ничего… – По ее лицу проскальзывает шаловливая ухмылка, но быстро исчезает. – Рада тебя видеть, Коннор.

Он подходит к ней и обнимает.

– Я тоже рад тебя видеть, Рейган. Хотя и не уверен, что Принстон с тобой справится…

В ответ она лишь подмигивает.

Сложив руки на груди, я спрашиваю:

– Так, откуда именно вы все друг друга знаете?

Я бросаю острый взгляд на свою подлую мелкую соседку. Она быстро прячется за Гранта, избегая зрительного контакта.

– Отец Рейган тренирует мою команду по гребле. Она тебе не говорила?

– Она умолчала о некоторых деталях.

Я в курсе, что отец Рейган – тренер команды по гребле. Но она не позаботилась о том, чтобы вообще упомянуть свое знакомство с Коннором, а не только то, что он – член команды. И я снова бросаю взгляд через плечо. Рейган прислонилась к Гранту, наполовину спрятавшись за ним, и с несчастным видом наблюдает за мной.

– А еще, все мы – члены «Tiger Inn». Принстонский обеденный клуб. Слышала о таком?

– Это что-то вроде братства, да?

– Правила намного мягче, чем в братстве, но отбор мы тоже устраиваем, – пожимает плечами Коннор.

Я быстренько вспоминаю все, что знаю о социальной жизни Принстона, чтобы не показаться полной дурочкой.

– Отбор…это значит приносите клятвы, да?