Текст книги "Митральезы Белого генерала. Часть вторая (СИ)"
Автор книги: Иван Оченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 15
Как не скучна была гарнизонная жизнь в Бами, в лагере Егиан-Батыр-кале развлечений не случалось вообще, если не считать, конечно, за таковые перестрелки с текинцами. Между тем, люди есть люди и им иной раз требуется отдых от повседневной суеты. Поэтому господам офицерам ничего не оставалось, как посещать лавки маркитантов, чтобы иметь возможность занять себя и своих знакомых интересной беседой за рюмкой чая. С последним, к слову, следовало не переусердствовать, поскольку время было военное и всякое излишество могло вызвать известные репрессии со стороны славящегося своей строгостью Скобелева. Но когда это русского человека пугали последствия? Поэтому торговля процветала.
Капитан Недоманский и надворный советник Костромин всегда обедали вместе. Бог знает, как сошлись блестящий офицер-генштабист и интендантский чиновник, но с недавних пор они были почти неразлучны. Вот и сейчас эта странная парочка сидела за столом, поглощая шашлык. Единственной разницей было, что капитан как человек русский и истинно верующий делал это под водочку, а интендант с брезгливым видом цедил из глиняной кружки вино.
– Добрый день, господа, – учтиво поздоровался с ними только что вошедший в импровизированный духан [1] Будищев.
Чиновник если и удивился поведению прапорщика, то не подал виду и лишь сухо кивнул в ответ. Зато генштабист широко распахнул уже изрядно залитые хлебным вином глаза и громко икнул.
– Что вам угодно? – слегка заплетающимся голосом поинтересовался он.
– Только поприветствовать вас, многоуважаемый Михаил Аркадьевич!
– Будищев, вы? – соизволил узнать его капитан, рассмотрев хорошенько погоны.
– Так точно-с, – скупо усмехнулся Дмитрий.
– Присаживайтесь, друг мой, – покровительственно улыбнулся Недоманский, после чего повернулся к своему соседу и небрежно бросил: – Это, некоторым образом, мой давний знакомый. Весьма решительный молодой человек!
На лице чиновника промелькнула тень неудовольствия, но тут же исчезла, сменившись выражением вежливого равнодушия.
– А это, – продолжал церемонию представления капитан, – наш кормилец и поилец, надворный советник Костромин. Главный интендант отряда!
– Порфирий Полиевктович, – буркнул тот, протягивая новому знакомцу три вялых пальца.
– Дмитрий Николаевич.
– Очень рад, – отозвался Костромин, потом спохватился и добавил более любезно, – наслышаны о ваших подвигах!
– Ой, да какие там подвиги, – проявил похвальную скромность моряк. – Так, постреляли немного.
– Это да, – немного оживился чиновник, – патронов на вас, любезнейший, не напасешься!
– А что уже есть трудности?
– Трудности? – едва не вскипел интендант. – Да что вы, любезнейший, знаете о трудностях? Воевать-то всякий может-с, а много ли людей разбирающихся в хозяйстве? Нет, я вас спрашиваю!
– Да где уж нам…
– Вот именно-с!
– Что крепко прижали? – почти сочувственно поинтересовался Будищев у расходившегося Костромина.
– Служить невозможно! – с надрывом выдал тот. – За всякое дело придираются, каждую мелочь проверяют, как будто это не тюк с нижними рубахами, а бог знает что из золотой парчи. И ведь никто по-настоящему дела не знает, а только суются, вроде у них иных занятий нет.
– И часто проверяют?
– Да постоянно!
– Не то слово, – пьяно поддакнул Недоманский. – Скобелев перед походом как с цепи сорвался. Сам в Александровске все погрузки проверял, а караванами отправлял своих ординарцев, благо у него их не меньше чем нукеров у мервского сердара.
– А вы видели этих ординарцев? – подхватил надворный советник, видимо имевший «удовольствие» пообщаться с осетинами служащими в конвое Белого генерала. – Это ведь сущие абреки!
– Что будете кушать, господин прапорщик? – почтительно спросил хозяин духана – коренастый кривоногий армянин с приветливым выражением лица.
В отличие от большинства своих соплеменников этот торговец говорил по-русски почти без акцента и держался с редким достоинством. Звали его, кажется, Варданом, но прежде Будищев с ним не сталкивался.
– Шашлыка и, пожалуй, вина. Только хорошего!
– Другого не держим.
Получив заказ, Дмитрий принялся за еду, внимательно прислушиваясь к разговору Недоманского и его соседа. Впрочем, интендант больше отмалчивался, лишь иногда односложно отвечая своему собеседнику. Зато генштабист, явно обрадовавшийся появлению свободных ушей, разливался соловьем. За весьма короткий промежуток времени он успел рассказать моряку обо всех сплетнях, услышанных им со времени приезда. Похвастался знакомствами в штабе командующего, дав при этом всем упомянутым лицам краткую и не всегда приличную характеристику. В перерывах он провозгласил пару тостов, под которые тут же с удовольствием выпил.
– А что, правда ли, будто верблюдов не хватает для перевозки припасов? – поинтересовался с набитым ртом Будищев.
– Пустое! – благодушно отмахнулся капитан. – То есть, их, конечно, закупили меньше, чем ожидалось, а только все одно много.
– Вот давайте за это и выпьем, – предложил Дмитрий. – Мы будем воевать, господа интенданты снабжать и всем будет хорошо.
– А вы, как я посмотрю, весьма разумный молодой человек! – одобрительно заметил Костромин, пригубливая из своей кружки.
– И к тому же умеющий хранить тайны! – добавил Недоманский после того как опустошил свой стакан и с громким стуком поставил его на место.
– Даже так? – заинтересованно приподнял бровь чиновник.
– Именно так, – мотнул головой генштабист. – Я имел возможность убедиться в способностях и… м… как бишь тебя?
– Дмитрий Николаевич.
В этот момент в духан зашел еще один офицер, в котором присутствующие сразу же узнали подполковника Щербину. Однако если Будищев учтиво поздоровался с давним знакомым, то Недоманский с Костроминым ограничились сухими кивками. Тот, в свою очередь, тоже не проявил радушия при встрече с интендантом и его товарищем, а лишь с недоумением посмотрел на Дмитрия, мол, ты-то как в эту компанию угодил?
– Вы знакомы? – небрежно поинтересовался интендант, глядя на демонстративно расположившегося в другом конце духана подполковника.
– Встречались, – равнодушно отозвался прапорщик, – а что?
– Да так, – неопределенно пожал плечами чиновник. – Вот вам у кого про верблюдов следует поинтересоваться. Все закупки под себя подмял.
– Делиться не хочет? – сообразил Будищев.
Надворный советник в ответ смерил его взглядом, но потом, видимо согласившись с подобной формулировкой, кивнул. После чего аккуратно промокнул губы салфеткой и почти приказным тоном сказал капитану: – Нам пора!
Тот, и не подумав возражать, сразу засобирался, пожал на прощание руку Дмитрию и, сунув хозяину скомканную ассигнацию, вышел вслед за интендантом. Проводив их взглядом, прапорщик вылил в кружку остатки вина и медленно выпил, смакуя каждый глоток. Вино и впрямь оказалось недурным, в этом маркитант не соврал. А еще под него хорошо думалось. Генштабист и интендант – странная парочка! Один пьет горькую, как будто желает забыться в пьяном угаре, второй, напротив, корчит из себя недалекого забитого службой чиновника, до икоты боящегося гнева начальства.
За последние несколько недель Будищев успел свести знакомство с большинством интендантов отряда. Люди они были простыми и падкими на подарки. Одному трофейный кинжал с серебряной насечкой, другому толстый ковер, третьему еще что-нибудь, благо в трофеях недостатка не было. Все это помогало получать без лишних проволочек любые припасы от нижнего белья для солдат и матросов до продуктов и фуража. Но никто из них не имел в своем заведовании столько огнеприпасов, чтобы незаметно продавать их на сторону…
– Не ожидал вас здесь встретить, господин прапорщик, – отвлек его от размышлений голос Щербины.
– Сам удивляюсь, как забрел, – ухмыльнулся Дмитрий. – Тут все больше штабные да высокие чины столуются.
– Это верно. А позвольте спросить, давно ли вы знаете господ, с которыми имели честь обедать?
– С Недоманским мы вместе путешествовали из Петербурга до самой Астрахани. С Костроминым только сегодня познакомился. А что?
– Да так, ничего. Просто держитесь от них подальше. Скользкие они люди, особенно интендант.
– Вот как? – насторожился Будищев. – А мне капитан показался недурным человеком. Правда, раньше он столько не пил.
– Вероятно, прежде он столько не проигрывал, – желчно усмехнулся подполковник.
– Что опять? – понимающе протянул прапорщик, знавший за генштабистом такой грех.
– В пух и прах, – подтвердил его догадку Щербина.
– И много?
– О точной сумме, простите великодушно, не осведомлен. Однако, зная не понаслышке людей, с коими господин Недоманский оказался за ломберным столом, полагаю, что она более чем значительна.
– А выручил его из этой передряги надворный советник Костромин?
– Вы слишком догадливы для простого прапорщика.
– А что за человек этот Костромин?
– Как вам сказать, – глаза подполковника сверкнули, как будто хотел употребить выражение покрепче, но в последний момент передумал и обошелся без ругани. – За последние пару лет, несколько человек служивших с ним потеряли место, а один и вовсе по этапу в Сибирь отправился. Сам же Порфирий Полиевктович всякий раз отделывался переводом с повышением.
– Мохнатая рука наверху, – понимающе хмыкнул Будищев.
– Весьма образно, но при этом верно.
– Иван Григорьевич, – решил перевести разговор на другую тему. – Не подскажете ли, что за шум был на улице перед вашим приходом?
– Отчего же не подсказать. В лагерь прибыл отряд полковника Куропаткина из Туркестана. Говорят, по пути у них была жаркая схватка с текинцами.
– Куропаткина? – задумчиво пробормотал Дмитрий, где-то слышавший эту фамилию.
– Встречались прежде?
– Нет, не доводилось.
– Весьма известный в здешних местах офицер. Участвовал в походах на Хиву, потом служил у Скобелева в последнюю войну с турками.
– Буду знать, – улыбнулся на прощание Будищев и, приложив два пальца к козырьку кепи, откланялся.
– Ступайте, – благодушно махнул ему рукой подполковник.
Неторопливо возвращаясь в расположение, Дмитрий обдумывал полученную информацию. То, что Щербина имел свой гешефт на закупке верблюдов, было известно наверняка. Но при этом он, что называется, берегов не терял и брал по чину. К тому же, при нем русские войска не имели проблем с вьючной скотиной и погонщиками. Однако охотников на столь лакомый кусок хватало, и кто-то из них конечно же донес Скобелеву. Белый генерал, по своему обыкновению, долго разбираться не стал и отстранил подполковника от дел, передав закупку интендантам. Те, в свою очередь, едва не угробили экспедицию. По отчетам, как водится, у них все гладко, а вот на деле караваны отправлять не на чем. Так что Михаилу Дмитриевичу, действительно, пришлось лично вникать во все частности закупок и отправлять с транспортами доверенных людей.
Так что причины вражды Костромина с Щербиной были понятны. Непонятно лишь, имел ли интендант возможность толкать налево патроны? Тут бы документы посмотреть, но кто же их простому прапорщику, да еще и моряку покажет!
Возвращение в лагерь показалось Майеру праздником. От врага они отбились, потери понесли самые незначительные, да еще и встретили подкрепление, ухитрившееся пройти через самое сердце пустыни Кара-Кум. Скобелев, узнав о прибытии Куропаткина, не поленился лично выехать навстречу своему любимцу. Похвалив за молодцеватый внешний вид солдат и казаков, он на глазах у всех по русскому обычаю обнял и расцеловал его, как самого дорогого гостя. С присоединением туркестанцев, сосредоточение войск благополучно завершилось, и можно было приступать к тесной осаде Геок-тепе. Затем будет штурм, победа и слава…
– Какие интересные у вас митральезы, – отвлек молодого человека от сладостных грез, вопрос Штиглица. – В походе не случилось времени разглядеть их хорошенько. Какой они системы?
– Будищева-Барановского, – охотно пояснил гардемарин, которому польстило внимание к его «орудию».
– Не знал, что их уже приняли на вооружение.
– Новинка.
– И как показали себя в деле?
– О, выше всяких похвал! Правда, механизмы у них довольно нежные и требуют постоянного ухода. Но когда исправны, врагам лучше не попадать в их прицел.
– Часто ломаются?
– Нет, что вы. Но, говоря по совести, я полагаю это исключительной заслугой их изобретателя – прапорщика Будищева. Он буквально не отходит от своего детища и требует от матросов полной безупречности в работе.
– Будищев стал офицером? – удивился Штиглиц.
– Совсем недавно. А вы с ним знакомы, барон?
– Имел такое удовольствие, – дипломатично ответил подпоручик.
– Очень интересный человек, не правда ли?
Некоторое время они с увлечением обсуждали новинки военной техники, до которых оба оказались большими охотниками. Потом перешли на предстоящую осаду, в которой оба надеялись проявить себя наилучшим образом. Затем их разговор коснулся общих знакомых, коих оказалось довольно много. В общем, как это часто бывает с молодыми людьми их краткое знакомство быстро переросло во взаимную симпатию и скоро они почувствовали себя если не друзьями, то уж хорошими приятелями точно. Но в этот момент их прервали.
– Ludwig, неужели это ты?! – раздался совсем рядом взволнованный девичий голос, от которого у бедняги гардемарина мгновенно пересохло в горле.
– Lucia! – ошарашено воскликнул Штиглиц, перейдя от неожиданности на французский и, вытянув руки, бросился ей на встречу. – Бог мой, я знал, что ты отправилась в этот дикий край сестрой милосердия, но не мог и предположить, что найду тебя в действующей армии! Как это возможно?
Говорят что у двойняшек одна душа на двоих, а потому они эмоционально очень связаны друг с другом. Не знаю как в прочих случаях, но для Люсии и Людвига это утверждение являлось как нельзя более справедливым. Трудно было вообразить себе что-то более трогательное, чем эту встречу любящих брата и сестры после долгой разлуки. Глаза их блестели подобно бриллиантам самой чистой воды, а румянец на щеках придавал обоим совершенно невообразимое очарование. Он одет в запыленную после долгого перехода шинель, она не успела накинуть поверх платья даже пыльника, но в этот миг они выглядели оба прекрасно!
«Что же я не догадался сказать, что здесь его сестра?» – с досадой размышлял Майер, откровенно любуясь Люсией. Раньше ему не приходилось видеть барышню в столь непринужденной обстановке. Обычно она вела себя очень сдержано, можно даже сказать строго. Нет, она вовсе не была чопорна или высокомерна, но те из молодых офицеров, кто решался подкатиться к ней с комплиментами или еще какими-нибудь глупостями, встречали такой холодный прием, что от него, казалось, может замерзнуть окружающая их пустыня. «Но кто же сказал ей?» – задумался гардемарин и тут ему на глаза попался Бриллинг.
Хорунжий держался в стороне, старательно делая вид, что ему совершенно безразлична встреча давно не видевшихся родственников, но иногда на его лице мелькало что-то вроде иронии. Будь Майер хоть немного проницательнее, его бы это удивило, но после сегодняшних событий он считал казачьего хорунжего славным малым и хорошим товарищем.
На самом деле, едва объединенный отряд вошел в лагерь, Бриллинг попросил у сотенного командира разрешения отлучиться и, получив его, не теряя ни минуты, бросился в госпиталь. Разыскав там баронессу, он подошел к ней, попытавшись придать себе вид почтительной робости.
– Что вам угодно? – холодно осведомилась барышня, ни на секунду не обманувшаяся его притворством.
– Люси, молю вас не прогоняйте меня! – с видом опереточного героя-любовника попросил бывший гвардеец.
– У меня нет такой власти, иначе я, разумеется, сделала бы это немедленно.
– Не будьте так жестоки, ведь у меня для вас хорошие новости!
– Вы смертельно больны? Если нет, то не представляю, что меня могло бы обрадовать.
– О да я болен! Я ранен в самое сердце…
– В таком случае вам надобно к врачам. Возможно, они сумеют спасти вас ампутировав какой-нибудь ненужный орган. К примеру, голову!
– О, лучше бы мне и в самом деле лишиться головы, ибо причина моей болезни – вы!
– Прекратите этот водевиль! – поморщилась сестра милосердия. – Если вам есть что сказать, так говорите уж наконец. У меня много работы.
– Клянусь честью, как только вы узнаете, какую новость я вам принес, вы немедля оставите эти занятия!
– Еще минута подобного вздора и я позову доктора Щербака!
– Ваш брат…
– Что с моим братом? – насторожилась баронесса.
– Он здесь!
– Но каким образом?
– Он прибыл с отрядом полковника Куропаткина из Туркестана. Я видел его своими глазами!
– Господи, что же вы сразу не сказали?! – ахнула барышня. – Но где же он теперь?
– Уверен, что он в расположении морской батареи и если вы позволите проводить мне вас, то…
Впрочем, узнавшая о появлении любимого брата Люсия так и не успела дослушать, что же будет, если она «позволит». В самом деле, до того ли ей было? Бросив все, барышня вихрем полетела навстречу Людвигу, забыв обо всем на свете и более всего, о бывшем гвардейце с томным взором.
Судя по всему, Бриллинг не ожидал от нее такой прыти, и некоторое время удивленно смотрел вслед.
– Потеряли чего, ваше благородие? – кротко поинтересовался идущий мимо отец Афанасий.
– Нет, батюшка, ничего, – с досадой отозвался хорунжий, и направился к своей лошади.
Вернулся он как раз вовремя. Брат с сестрой встретились и когда Людвиг спросил, как она узнало о его прибытии, Люсии ничего не оставалось, как показать на Бриллинга.
– Прошу прощения, барон, – повинился хорунжий. – Мне следовало сразу сказать вам о присутствии мадемуазель Штиглиц в лагере, но после тех давних недоразумений, случившихся между нами, я счел это не совсем удобным. Только поэтому я взял на себя смелость принести эту весть вашей сестре. Надеюсь, вы не в претензии на меня за эту маленькую вольность?
– Вовсе нет, – с явной досадой ответил ему Людвиг. – Напротив, я благодарен вам за эту услугу.
– Что вы, это я благодарен вам, равно как и всему вашему отряду. Ведь вы нас крепко выручили у Кара-ниаза. Я еще во время боя, поклялся хорошенько угостить наших спасителей, если судьба позволит вернуться нам в лагерь невредимыми!
– Свидетельствую, так оно и было! – подтвердил его слова Майер.
– Тогда, быть может сегодня вечером?
– Право, я не знаю, – смешался подпоручик.
– Если вы откажетесь, я пойму, – тихо сказал ему Бриллинг, – но, быть может, война – достаточной повод, чтобы забыть о прежних разногласиях?
– Пожалуй, – не смог не согласиться с ним Штиглиц.
– Тогда, мир? – протянул ему руку бывший гвардеец.
– Мир!
– Но сейчас ты пойдешь со мной! – решительно заявила брату Люсия. – У вас еще будет время для пирушки, а пока мне нужно о многом тебе рассказать. Познакомить тебя с Сердаром и вообще, мы не виделись почти год!
– Хорошо-хорошо, – смеясь, отвечал ей Людвиг. – Конечно же, я с удовольствием познакомлюсь с господином Сердаром… кстати, а кто это?
– Тогда, до вечера? – с надеждой в голосе спросил хорунжий.
– Непременно, – заверил его барон, уходя вместе с сестрой.
Бриллинг проводив их взглядом тоже засобирался. Все же ему следовало сговориться с маркитантами, заказать у них напитки и закуску, а так же оповестить прочих знакомых из числа тех, кого неудобно обойти приглашением.
После его ухода гардемарин Майер остался один. То есть, вокруг суетились люди, главным образом солдаты и матросы, занимавшиеся своими обязанностями, но вот поговорить было не с кем, а обсудить хотелось многое. Прошедший бой, встречу с отрядом Куропаткина, работу механизмов митральез… а более всего прекрасные глаза мадемуазель Штиглиц!
– Как дела? – хмуро поинтересовался подошедший откуда-то сзади Будищев.
– Лучше и быть не может! – мечтательно вздохнул Майер.
– Пулеметы не подвели?
– Что ты! Прекрасно отработали… один, правда, заклинил посреди боя, а второй кипел как самовар в духане у Карапета, но в остальном все просто великолепно!
– Ты что гашиша хапнул? – удивился его состоянию Дмитрий.
– Нет.
– Тогда что с тобой? Ну-ка рассказывай, что там с нашими машинками приключилось?
– Ах, Дмитрий, какой ты все-таки приземленный человек! Я может быть, только что видел ангела, а ты меня отвлекаешь какими-то пустяками от возвышенного…
– Баронесса мимо проходила? – сообразил, в чем причина его настроения прапорщик.
– А как ты догадался?
– За ангелов в лагере могут сойти только наши сестры милосердия, – охотно пояснил свою догадку Будищев. – Но от Катьки, то есть, мадам подполковницы тебя бы вряд ли так торкнуло, так что остается Люся.
– Боже, и этого человека я называю своим другом! – страдальчески заломил руки молодой человек, потом не выдержал и засмеялся. – А ты, похоже, уже заложил капельку за воротник?
– Ну и что ты ржешь? – укоризненно покачал головой Дмитрий. – Сломал машинку и радуешься. Эх, Сашка-Сашка, не выйдет из тебя путевого пенсионера! Ну, выпил твой боевой товарищ немного винца и что с того? Сам знаешь с водой здесь плохо, вот и приходится глотать всякую дрянь!
– Знаешь, а в отряде Куропаткина оказался брат мадемуазель Люсии. Он сказал, что знаком с тобой.
– Еще бы, – ухмыльнулся приятель, открывая крышку пулемета и внимательно присматриваясь к содержимому.
– Вечером по поводу его прибытия состоится небольшая пирушка. Ты пойдешь?
– Нет, – отказался Будищев. – Ты лучше посмотри, что тут творится, до утра бы управиться.
– А что там?
– Ничего хорошего, – буркнул прапорщик. – Руки бы твоим архаровцам оторвать за такую чистку!
– Жаль, что не пойдешь. Этот Людвиг – славный малый, да и Бриллинг оказался совсем не таков, как я думал прежде.
– А он-то тут при чем?
– Так ведь это он нас всех собирает!
– Тогда точно не пойду.
– Но почему?!
– Да по кочану! Чего я не видел на ваших пьянках?
– Ну, как знаешь.
Если бы Дмитрий знал заранее, чем может закончиться эта пирушка, он, по всей вероятности, ни за что не пропустил бы ее. Но, увы, ему и в голову не могло прийти подобное развитие событий. Однако поздно вечером, когда он уже закончил наладку пулеметов и отмывал испачканные руки от смазки, перед ним возник качающийся подпоручик барон Штиглиц.
– Господин Будищев? – громко спросил он.
– И вам здравствуйте, Людвиг Александрович, – мрачно поприветствовал его моряк.
– Господин прапорщик, я имею сообщить вам, что вы подлец!
Сказать, что Дмитрия удивило подобное заявление – не сказать ничего! Отложив в сторону ветошь, он с интересом уставился на явно перебравшего офицера и не без юмора в голосе поинтересовался:
– Чем мотивируете?
– Вы негодяй! – последовал исчерпывающий ответ.
– Очень добрый день! А можно подробнее?
– Вы, милостивый государь, своими действиями компрометируете мою сестру!
– В смысле?!
– Как вы смеете ухаживать за ней и преподносить подарки?! Я требую, что бы вы немедленно прекратили это безобразие!
– А то что? – не удержался от вопроса, начинающий понимать, откуда ветер дует Будищев.
– Будем стреляться! С двадцати… нет, с пятнадцати шагов!
Закончив свой спич, подпоручик четким строевым шагом подошел к Дмитрию и, коротко размахнувшись, попытался залепить ему пощечину. Однако попасть по физиономии прапорщика оказалось не так просто. Сообразив, к чему идет дело, он в последний момент просто отошел в сторону и не рассчитавший сил бедняга Штиглиц плашмя грохнулся оземь.
– Что разявились? – строго посмотрел на застывших от удивления матросов Будищев. – Не видите человеку плохо? Взяли аккуратнышко и понесли.
– Кудыть, вашбродь?
– Лучше всего в госпиталь, – решил после недолгого раздумья Дмитрий. – Там ему и сопли вытрут, и клизму вставят, а отец Афанасий, в случае чего, и причастит!
[1] Духан – небольшой ресторанчик или харчевня на Кавказе.
