Текст книги "Аллоды онлайн I Империя (СИ)"

Автор книги: Иван Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

– Ну да, – Фаина наклонилась ко мне и зашептала. – Считается, что в условиях военного времени некоторые инстинкты бесполезны и даже вредны. Понимаете, о чем я?

Я помотал головой.

– Ладно, объясню подробней. Наши военнослужащие слишком много думают о женщинах. Или о мужчинах – у кого как. И у нас на этот счет есть проверенное средство – соль брома. Мы добавляем ее в пищу, чтобы снизить половое влечение. Представьте себе, прекрасно работает!

Во время этого откровения ее декольте снова находилось в опасной близости от моего лица и я подумал, что сейчас это «проверенное средство» подвергается большим испытаниям. Фаина, тем временем, произнесла мне в самое ухо, касаясь его губами:

– Но вам я ничего не подсыпала.

Она отстранилась, загадочно улыбаясь, и я понял, что мое вынужденное пребывание в госпитале может пройти не впустую.

– Я думаю, вам стоит зайти ко мне вечером на дополнительные процедуры, чтобы как можно скорее вернуться в строй! Я уделю вам время, когда закончится моя смена, ведь все мы должны думать только о победе, только! Отдыхать будем, когда враг сложит оружие…

Она вышла из палаты, соблазнительно покачивая бедрами.

– Эх, красотуля… – протянул Привалин, провожая ее взглядом. – Слышь, Красный, помоги мне! Нет, утку не надо выносить, тут дело посерьезней. Соскучился я по женскому обществу, сил нет! Вот, смотри, раздобыл я у знакомых Восставших такое устройство, чтобы подсматривать можно было. Ты ж у нас ходячий. Будь другом, закинь в женские палаты – это соседний корпус. Я этого вовек не забуду, а то совсем измаялся я на этой койке! Эх, если бы не ранение в руку…

Привалин был из Синих, но здесь, в госпитале, эта борьба казалась чем-то далеким и не столь важным. Поскольку у меня самого наметился интересный вечер с медсестрой, я из мужской солидарности решил не отказывать в такой мелкой услуге своему менее удачливому соседу.

– Знаю, что подглядывать нехорошо, но не могу ничего с собой поделать. Смотрю на женщину – и все остальное уже неважно: война эта, Красные, Синие… И каждая женщина мне красавицей кажется! Главное, чтобы Могилин не узнал про «глазки». Вредный он докторишка!

С поставленной задачей я разобрался не без изящества. Фаина была привлекательна настолько же, насколько глупа, и душераздирающего рассказа о моей тайной миссии хватило, чтобы она распихала подглядывающие устройства везде, где я попросил.

В госпитале я провалялся очень долго, хотя чувствовал себя хорошо. По заверениям главврача – яд сороконожки коварен и последствия укуса могут внезапно проявиться спустя длительное время. Друзья навещали меня регулярно, таская вести «с полей» и лишая меня последней надежды поучаствовать в спаррингах на полигоне. Медсестра Фаина старалась изо всех сил, чтобы развеять мое горе, и в ее компании я утешался до самой выписки, регулярно посещая «дополнительные процедуры» во время каждого ее дежурства.

Когда я покинул госпиталь, оба батальона уже готовились к общему смотру строевой подготовки на большом плацу. Ответственный за это важное мероприятие комиссар Суровин ходил весь на нервах и солдаты старались не мозолить ему глаза лишний раз. Я же, едва вернувшись, сразу попал ему в лапы. Так как я не присутствовал на репетициях парада, а смотр уже был на носу, комиссар принял решение не ставить меня в строй с остальными. Пока батальоны топтали сапогами плац, оттачивая шаг, я носился с поручениями Суровина, с тоской вспоминая ласковые руки Фаины.

– Ох, этот смотр – такая ответственность! То понос, то золотуха! Санников, не стой столбом, видишь, пчелы разлетались. Того и гляди, начнут жалить наших бравых вояк, и тогда вся подготовка коту под хвост. Кто с ноги собьется, кто закричит некстати, – ругался комиссар в первый же день моего возвращения.

Выяснилось, что кто-то ночью измазал медом плац, и поскольку раздутые под действием магии насекомые летали только с той стороны, где маршировали Красные, не оставалось никаких сомнений в том, чьих это рук дело. К счастью, бегать с тряпкой и оттирать мед мне не пришлось, для этого были гоблины, а вот охотиться на самих пчел и собирать их тушки выпало именно на мою долю.

Не успел я разобраться с этим, как образовалась новая проблема – Суровин не досчитался музыкантов из оркестра, под который солдаты должны маршировать на смотре.

– Я выписал гоблинский оркестр, «Вопящие бубны» называется. Такие потешные музыканты! Особенно после корректировки текстов их песен. С ними мы точно зажжем! Вот только эти лабухи потеряли где-то половину состава – трех гоблинов не хватает. А без песен и музыки мы на Плацу опозоримся. Я всегда говорил, что на гоблинов нельзя полагаться! Обыщи окрестности Плаца, найди этих идиотов и доставь их мне в целости и сохранности.

– А как я их узнаю? – спросил я, ведь в ИВО повсюду гоблины.

– Пусть значки музыкантов показывают, они ими страсть как дорожат. Без этих значков первый же патруль отправит их на общественные работы.

– Понял.

– Отлично. Кру-угом! И вперед, за гоблинами, шаго-ом марш!

Маршировать на своих двоих я конечно не собирался. Старик, заметно повеселевший от частых прогулок, был не против покатать меня еще. Сначала я объехал плац кругом, а потом решил отправиться по дороге в сторону Незебграда, откуда и должны были прибыть гоблины. Первого я нашел почти сразу – маленький, толстенький гоблин сидел в тени булыжника, измазанный медом с ног до головы, и с непередаваемым блаженством облизывал пальцы. Большой блестящий бубен за его спиной говорил о том, что это один из потерянных музыкантов.

– О, привет… ик… Хочешь я тебе что-нибудь пробарабаню? Очень люблю я в бубен бить, ага!

Еле сдержавшись, чтобы не ударить в бубен самому гоблину, я схватил его за шиворот и основательно встряхнул.

– Ты почему не на плацу с остальными, мелочь? Хочешь, чтобы я тебе уши открутил?

– Но-но, тихо, тихо… Подумаешь… ик… присел на минутку. Я что ли виноват, что у вас тут пчелы и мед повсюду? Слышишь, как гудят эти пчелы, какая дивная… ик… музыка!

Не особо церемонясь, я волоком протащил гоблина до своего дрейка, закинул в седло и уселся сзади.

– Гы-ы, любимый с детства вкус… Вкус меда, ага! – радостно приговаривал он, нисколько не расстроившись из-за такого непочтительного отношения.

Детали биографии музыканта мне были неинтересны, но гоблин почему-то счел нужным ими со мной поделиться. Попытки его заткнуть ни к чему не привели.

– Я сладкое сызмальства любил, а у папаши денег не водилось. С тех пор не могу мимо сладкого пройти… ик… Бывало, нажрусь меда – знаешь, как играть начинаю? Закачаешься, ага!

Второго гоблина я тоже нашел без труда – он сидел прямо на дороге и громко завывал, держась за ногу.

– Ой-ой-ой! Ножка моя бедная! – застонал он еще громче, когда узнал, что меня прислали за ним. – Я ее вывихнул, двигаться не могу, ага! Придется тебе меня отнести на Плац! Неси осторожнее, с почтением! Я, между прочим, лауреат государственной премии в области музыки. Может тебе автограф дать? Только я писать не умею. Хочешь, крестик тебе на руке нацарапаю?

Грубовато закинув гоблина рядом с его собратом и примостив большую трубу к седлу Старика, я двинулся дальше, теперь уже выслушивая не только рассказы о пользе сладкого, но и стенания трубача о его тяжелом увечье.

В поисках третьего гоблина пришлось изрядно поблуждать. Я доехал почти до самого Незебграда, но потерянного музыканта не обнаружил, поэтому решил свернуть с дороги и обыскать окрестности.

– Ой, смотрите, а чего это там такое большое? – спросил трубач, показывая пальцем вдаль.

Я и сам заметил возвышающееся над землей сооружение, никак не подписанное на карте, и уже направил туда Старика. Чем ближе я подъезжал, тем сильнее меня поражала его грандиозность. Это был поистине огромный памятник: на красивом постаменте, окруженном высокими тополями, в воинственной позе замерла хадаганка с мечом. Было светло, но вокруг, возле аккуратных лавок и ухоженных цветущих клумб, все равно горели фонари. «И будет вечная слава защитникам великого Хадагана! И память о них останется в веках!» – гласила мемориальная надпись. Меня охватило странное чувство. Будто это не огни, зажженные энергией ХАЭС, слепят мне глаза, а Искры тех, кто отдал жизнь за Империю и не вернулся. И не степной ветер шелестит тополиной листвой, а погибшие на войне герои тихо шепчут наставления своим потомкам. В памятнике были заключены и вся горечь утрат хадаганского народа, и все величие его. Мне захотелось преклонить колени и стоять так очень долго, вглядываясь в огоньки и слушая шум ветра.

Наверное, я и в самом деле пробыл бы возле мемориала еще долго. Возле него я чувствовал одновременно и грусть, и умиротворение. Я был спокоен. И разум мой был чист. Но кряхтящие за спиной гоблины напоминали о том, что пора ехать дальше.

– Я вернусь, – зачем-то пообещал я безмолвной хадаганке. В то место, где осознается, как на самом деле ничтожны мелкие сиюминутные проблемы, нужно иногда возвращаться, чтобы обрести внутренний покой.

Попетляв еще около часа по степи и не достигнув успеха, мы снова вышли на дорогу. Я уже устал от безостановочного галдежа двух музыкантов и повернул назад, чтобы отвезти их на плац, ну тут последний потерявшийся гоблин сам выбежал нам навстречу, активно размахивая руками.

– Подождите! Меня, меня подберите, я музыкант, ага! У меня и значок есть, вот!

История, которую он рассказал, была странной и очень мне не понравилась.

– Меня схватили по дороге. Я дрался как зверь, я знаю приемы, ага! Их было штук сорок, все в синих повязках!

– Батальон Синих.

– Не знаю. Повязки то синие, а флаг красный, ага. Но я так просто не сдался! Одному врезал ногой, второму – саперной лопаткой промеж глаз! Но тут сзади на меня набросилась огромная цепная гиена! А я их с детства боюсь. Хорошо, что бегать я умею. Как дал деру, еле ноги унес! А тут смотрю, вы едете, я вас издали заприметил…

Красный флаг у солдат с синими нашивками мог быть такой же фантазией, как и отчаянная битва с четырьмя десятками нападающих, но отчего-то информация никак не шла у меня из головы. С другой стороны, это мог быть флаг не батальона, а Империи, который, как известно, тоже красного цвета.

– Помню, укусила меня одна гиена, потом пришлось два месяца пить настой от бешенства. А ты знаешь, из чего он делается?..

– Нет.

– Везет тебе! А я знаю. Но тебе не расскажу, чтобы не травмировать, ага.

Я был уверен, что Суровин уже нас заждался, но, как выяснилось, он и думать забыл о музыкантах. Тем не менее, он едва ли не пинками погнал их к остальному оркестру.

– Чтобы я еще хоть раз связался с гоблинами?! Да никогда, клянусь своими погонами! Что это за смотр без музыки! Посмешище, да и только! А ты что стонешь? Хватит прикидываться инвалидом, будешь играть как миленький – с руками у тебя все в порядке. Выдадим тебе потом офицерский паек за мучения…

Когда все музыканты оказались в сборе, Суровин повернулся ко мне и коротко проинформировал:

– Дело – дрянь.

Затем он отвел меня подальше от больших гоблинских ушей и продолжил:

– Все идет из рук вон плохо! У нас флаг слямзили! Наш, с львиной головой! Какой позор… Без флага и смотр не начнется. То есть я не знаю, слямзили или нет, но думаю, что это Синие его украли. Они все отрицают, но рожи у них очень довольные, что само по себе уже подозрительно.

Он кивнул на другой конец плаца, где маршировал второй батальон.

– Это они, – подтвердил я и рассказал про странную историю гоблина, в которой теперь все встало на свои места.

– Так вот оно что! Значит у нас и доказательства теперь есть, отлично! А это, между прочим, подсудное дело, так что миндальничать я с ними не буду! Подам рапорт Петлициной, она этого так не оставит. Совсем распоясались! Пусть получат, что заслужили!

Суровин рванул к Синим с таким бешеным выражением лица, что я невольно посочувствовал тем, на кого сейчас обрушится его гнев. Флаг нам вернули быстро, но комиссар все равно грозился доложить наверх об этом инциденте.

В день смотра все были особенно напряжены. Я же, напротив, чувствовал облегчение от того, что скоро эта утомительная подготовка закончится и наконец стартуют Большие Учения, где я смогу хорошенько размяться и помахать мечом.

– Ну что ж. Теперь дело за нашими ребятами. «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши жены…». Нет, про жен петь не надо, а не то бойцы замечтаются и собьются с ноги. Лучше вот это: «Нам Незеб дал стальные руки-крылья…» – Суровин довольно потирал руки и как заботливая матушка все время подбегал к готовому выступить батальону, чтобы поправить на ком-нибудь китель или просто подбодрить похлопыванием по плечу. – Ох, я весь трясусь! Волнуюсь… Странно, да? А ведь поводов для паники больше нет – гоблины на месте, все готово. Солдатики мои устроят такой парад, не стыдно и самому Яскеру показать. Не зря я гонял их по плацу столько времени. Сейчас начнем…

Я отошел подальше в тень деревьев, чтобы издали наблюдать за смотром.

– Ник…

– Лиза? А ты почему не со всеми? – спросил я и тут же осознал всю глупость своего вопроса. – А… ну да.

– Похоже, мы единственные, кто не принимает участие в параде, – произнесла она.

Мы заняли удобную позицию за спинами музыкантов, где нас почти не было видно, зато весь плац был перед нашими глазами как на ладони. Съехавшиеся генералы Хранителей уже рассаживались на небольшом возвышении, украшенном флагами. Батальоны ровными рядами выстроились по обеим сторонам каменного монумента с гербом Империи, у подножья которого синим пламенем горел Вечный Огонь. Грянула музыка и солдаты под синими и красными знаменами начали свое торжественное шествие по площади. Их действия были такими слаженными, что они казались единым организмом. Синхронный стук сапог по плацу, который не смог заглушить даже оркестр, напоминал единовременный залп из сотен орудий – в этом четком ритме была невероятная сила и я вдруг осознал, что пытаюсь дышать ему в такт.

– Это даже… красиво, – немного удивленно прошептала Лиза. – Не думала, что такое бывает в Империи.

– А в Лиге есть военные парады? – спросил я, завороженно глядя на плац и жалея, что не марширую вместе со всеми. Мне очень хотелось быть причастным к этому действу.

– Не знаю. Меня никогда не интересовала армия.

– Как же ты умудрилась попасть в плен?

– Я много путешествовала после того, как разругалась со своим Домом. Последним моим пристанищем был Железногорск.

– Дайн?

– Да. Аллод вольных торговцев.

– Что-то слышал.

– Там довольно мило. Но вскоре мне стало скучно и я решила продолжить свое путешествие по вольным территориям. Села на корабль…

– И его поймал наш патруль. Ты говорила.

– Обычно ни Империя, ни Лига не трогает нейтральные корабли торговцев, но видимо – то был не их день, – засмеялась Лиза.

– Вижу, ты не очень огорчена таким исходом.

– Все могло быть и хуже. Ведь я осталась жива.

– Но тебе же пришлось… э-э-э… – замялся я.

– Работать в борделе? – подсказала Лиза и снова засмеялась. – В этом, конечно, мало приятного… Но у эльфов несколько иное отношение к подобного рода вещам. Тебе, как истинному хадаганцу, это трудно понять. Да и не стоит. В вашей закомплексованности даже есть своя доля очарования.

Я не был готов обсуждать с ней столь интимные вещи и решил оставить скользкую тему. К этому времени солдаты уже сделали почетный круг по плацу и выстроились в длинные ряды перед командованием. Один из генералов подошел к трибуне и начал что-то говорить, активно жестикулируя, но до нашего наблюдательного пункта его слова не долетали.

– Из-за чего ты поссорилась со своей семьей? – спросил я Лизу, отчаявшись расслышать речь Хранителя.

– Они мне больше не семья, – оборвала она и замолчала.

Я не решился расспрашивать дальше, но через некоторое время Лиза продолжила сама:

– Они не слишком переживали обо мне, когда я ушла. И не бросились на помощь, когда я попала в плен. Я думаю, они даже расстроятся, если узнают, что меня не повесили в Империи. А знаешь почему? Потому что я заинтересовалась областью магии, недостойной эльфийки из благородного Дома!

– Магией разума? – удивился я.

– Нет, конечно. Среди эльфов хватает мистиков. Я увлеклась языческой культурой, долгое время даже жила у друидов. Считается, что это низшие формы магии, ведь язычники не способны стать Великими Магами и держать аллоды.

– Но ты все-таки не хотела называть нам свое имя, чтобы не позорить Дом, – вспомнил я.

– Танцевать в борделе врага – не самое достойное занятие. Может я и в ссоре со своим Домом, но это мне не мешает гордиться тем, что я – ди Вевр, в моем роду были великие эльфы.

– Я тебя не понимаю, – покачал головой я, но Лиза лишь пожала плечами, не желая дальше развивать эту тему. – А меня ты тоже считаешь врагом?

– Что?

– Ты сказала, что танцевала в борделе врага.

– Ты и твои друзья сделали то, чего не сделали мои так называемые родственники. Вы пытались мне помочь. И в целом – помогли. С чего бы мне считать вас врагами?

Многоголосое, троекратное «Ура!», донесшееся с плаца, ненадолго прервало наш диалог.

– А почему ты решила покинуть Лигу? – спросил я.

– Это было спонтанно. Сначала я поселилась в лесной избушке рядом с небольшой деревней на осколке Умойра. Первое время я неплохо зарабатывала на жизнь травничеством, но потом в деревне случился неурожай, а затем мор. Нашелся один умник, который вспомнил обо мне и обвинил во всех бедах. Всей деревней нагрянули ко мне с косами и кольями, ведьму жечь… Я сбежала.

– Наверное, тебе просто стоило переехать в город.

– Возможно. Но большая часть Кании – это суеверные и бестолковые крестьяне, а с эльфийскими Домами я больше не поддерживала связи. Покинув Умойр, я поняла, что в Лиге меня абсолютно ничего не держит. Я там просто… не прижилась, – она с ухмылкой глянула на меня. – Уверена, тебе это кажется ужасным.

– Почему?

– Ты патриот, как и все хадаганцы. И я даже где-то вам завидую. Самую малость.

– Тяжело не иметь Родины.

– Я не скажу, что это разрывает мое сердце.

– Но тебе обидно, – осторожно сказал я, вглядываясь в ее лицо. Лиза промолчала.

Я открыл рот, чтобы извиниться за свою бестактность, но тут с плаца долетел строй хор: «Служу Великой Империи!», и в небо вонзились тысячи разноцветных взрывающихся искр. Мы задрали головы, глядя на красочный салют, который не прекращался очень долго…

Глава 16. Страна безупречной морали

– Все в порядке, Ник, – сказала Лиза, печально улыбнувшись. – Я знала, что так будет. Просто не могло быть по другому.

– Я им не позволю! – я схватил ее за плечи и встряхнул. – Ты же не игрушка.

Лиза отстранилась, сделав шаг назад. Было совсем темно и я не видел, плачет она или нет, но голос ее звучал твердо.

– Не волнуйся за меня, я справлюсь. Я уже большая девочка.

Она развернулась и уже направилась было в сторону ожидавшего неподалеку хадаганца – лысого, зато с густыми рыжими усами.

– Ник, ты только… – она обернулась, – Мише не рассказывай, ладно? Пожалуйста.

Как только ее мерцающие крылья поглотила темнота, я первым делом рванул на поиски Грамотина и остальных.

– Во имя астрала, Ник, не говори, что мы теперь еще должны прислуживать генералам на праздничном банкете! – закатил глаза Орел. – Я на этом параде устал больше, чем на полигоне, и если в ближайшее время моя голова не коснется подушки, я точно кого-нибудь убью.

– На банкет нас не пригласили…

– Слава Незебу!

– А вот без Зизи не обошлось.

– Этого следовало ожидать, с ее то послужным списком, – хохотнул Орел, но осекся, увидев окаменевшее лицо Грамотина. Пару секунд ему понадобилось для того, чтобы сделать выводы, после чего он обреченно сказал: – Я так понимаю, мы вызываемся добровольцами?

Михаил, сумев наконец справится с эмоциями и снова придав лицу невозмутимое выражение, сказал:

– Заступиться за честь дамы – долг любого настоящего мужчины.

– Да-да, конечно, – махнул рукой Орел. – Только ты все равно будешь мне должен, очкарик.

Он ворчал всю дорогу, пока мы пробирались к рыжеусому через группы солдат, которые, пользуясь небольшой передышкой после завершения смотра, разбрелись по всему плацу, тихо переговаривались и строили планы дальнейших действий. Нас постоянно окликали знакомые, приглашая присоединиться к обсуждению, но у нас намечалась другая программа. Судя по долетавшим до меня обрывкам разговоров, спать после отбоя никто не собирался и ночная вылазка (предположительно – в сторону женских казарм) обретала все более реальные очертания. Этот факт особенно огорчал Кузьму и он еще больше начинал жаловаться на то, как несправедлива к нему жизнь.

Воздух пах гарью петард и табаком. Официально курить разрешалось только в специально отведенных местах, но после команды «вольно, разойтись» неформальная обстановка заволокла плац вместе с дымом отгремевшего салюта, и генералы Хранителей, покидая площадь, закурили прямо на ходу. За ними и все остальные потянулись за сигаретами и вскоре от густого едкого дыма стало щипать глаза.

Крылья Лизы снова были спрятаны под плащом и мы не сразу нашли группу «счастливчиков», которых выбрали организовывать генеральский досуг. Кроме эльфийки здесь находилось еще полдюжины хадаганок весьма приятной наружности, среди которых оказалась и Матрена, две орчихи, в чьей красоте я не очень разбирался, а также Зэм и пара крепких орков.

– А вам чего надо? – подозрительно спросил рыжеусый. – Вы кто такие?

– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил я.

– Я Эдуард Котомкин, снабженец.

– Ну, а мы – местные альтруисты!

– Я вас не приглашал, можете возвращаться в казармы вместе со всеми.

– Как так? – оскорбился Орел, с возмущением уставившись на Котомкина. – Генеральская пирушка – и без нас? Да вы знаете, кто я?

– Кто? – немного струхнув, спросил снабженец.

– Да я лучший тамада в округе!

– Нам не нужен тамада. Нам просто нужны лишние руки, подавать на стол и помогать на кухне…

– Вот это вам свезло так свезло! Наши руки как раз созданы именно для этого!

– Мы просто хотели предложить свою посильную помощь в организации данного мероприятия, – вышел вперед Михаил, сердито глянув на Кузьму.

– Да-да, – покивал головой тот. – Нет для истинного имперца большей радости, чем услужить любимому руководству!

– Добровольцы, значит? – неуверенно протянул Котомкин. – Вообще-то я набрал уже помощников…

– Это вот этих что ли? – Орел презрительно окинул взглядом группу снабженца. – Да от их мин у генералов пиво прокиснет, котлеты сгниют и борщ плесенью покроется. Надо же с радостью, с душой…

– Ну хорошо, – кивнул Котомкин. – Помощники лишними не бывают.

– А куда мы направляемся? – спросила одна из девушек с иссиня-черными волосами и раскосыми, миндалевидными глазами, по виду – самая младшая.

– В «МясФронт». Как заведено, перед Большими Учениями наши генералы собираются завалиться в охотничье хозяйство и попировать. И правильно! Вдруг война или какое другое мероприятие… Всегда надо быть сытыми и начеку.

«МясФронт» походил на передвижной лагерь большой группы туристов. Возможно, его местоположение действительно часто менялось, однако сейчас охотничье хозяйство располагалось недалеко от главного плаца, поэтому шли мы туда пешком.

– А ты как тут очутилась? – шепотом спросил я у Матрены.

– Мне сказали, что потребуется моя помощь, – пожала плечами она, а потом добавила с сомнением в голосе. – Мы ведь просто поможем накрыть на стол, да?

Я покосился на ее пышные формы, пухлые губки, густые белокурые локоны, затем хмуро осмотрел остальных девушек – каждую хоть сейчас фотографируй для эльфийского журнала.

– Угу, – кивнул я.

Почетные гости уже были на месте – вокруг большого шатра-палатки суетились гоблины, а изнутри доносился громкий смех. Полевая кухня находилась неподалеку, я еще на подходе почувствовал вкусный запах жареного на вертеле кабана и суслангерских специй. Старший Егерь Бекас Головастых, который по-видимому всем здесь заправлял, сразу взял нас в оборот.

– Значит так. Коли мы быстренько генералам не угодим, будет из нас шашлык. С кровью. Поэтому ты, ты и ты – идете со мной на склад, будете таскать на кухню продукты. Ты – поддерживаешь огонь здесь, да осторожней со своим посохом, смотри, чтоб кабан не подгорел. Вы двое – видите те бревна? Видите? Вот топор, вот второй. Задача ясна или разжевать? А эти вертихвостки пусть пока пиво генералам отнесут. Генерал без пива – хуже Айденуса. И побыстрее, пока холодное. Ну куда… не все сразу же! Вот ты… да, ты, тебя как звать?

– Асель.

– Бери ящик и неси так быстро, как только сможешь.

Честь первой отнести пиво генералам выпала на долю той молоденькой черноволосой девушке, которая спрашивала, куда мы идем. Она смутно догадывалась, что выбрали ее отнюдь не за боевые заслуги, и заметно нервничала.

– Она не унесет, ящик слишком тяжелый, – подвинула ее в сторону другая, схватила пиво и бодро прошествовала в центральную палатку, расправив плечи.

Еще три девушки, также изъявившие желание лично засвидетельствовать свое почтение высшему военному руководству, последовали за ней с разного вида закусками. Асель переминалась с ноги на ногу и украдкой поглядывала на вход в палатку, будто готовилась идти туда на расстрел. Когда Котомкин попытался вручить ей и Матрене блюдо с огромной бараньей ногой, рядом с ними тут же материализовался Орел.

– Давайте я. Зачем девочкам такие тяжести таскать?

– Тебе же дрова велено рубить…

– У меня Лоб топор отобрал, сразу двумя орудует. Любимое, говорит, занятие, просит не мешать.

В течении следующих двух часов Котомкин с завидной фантазией изобретал для Кузьмы всевозможные срочные поручения, но тот все равно ухитрялся оказываться рядом с Матреной, Лизой или Асель, когда подходила их очередь нести очередной поднос в генеральскую палатку. Его подстраховывал Грамотин, поставленный приглядывать за костром, но периодически бросающий это занятие, так что мне приходилось метаться между складом, кухней и вертелом, где жарилась туша кабана. У меня не было даже минуты, чтобы присесть, и дневная усталость давала о себе знать. Асель, поняв, что расхаживать с подносом перед генеральскими взорами ей не придется, успокоилась, а через некоторое время и вовсе свернулась калачиком у костра и сладко засопела. При попытке отправить ее в палатку, она, едва открыв один глаз, махнула рукой в сторону уже бегущего к ней Михаила, и перевернулась на другой бок. Лиза, вытянув ноги к огню – ночью становилось прохладно – устроилась рядом и вообще никак не реагировала на внешние раздражители. Матрена, испытывая угрызения совести из-за своего безделья, сначала хотела помочь хотя бы на кухне, но ее постоянно пытались отправить с провиантом к гостям, так что вскоре и она присоединилась к компании у костра.

Котомкин таким положением вещей не был доволен.

– Да что такое, в самом деле? Вас сюда для чего позвали? Отойдите, товарищ Орлов, вы свою работу уже выполнили! А вы, гражданка ди Вевр, немедленно отнесите генера…

– У нее крылья замерзли. Эльфы не могут передвигаться в такой холод! – со знанием дела заявил Кузьма.

– Ладно, тогда вы…

– А она без сознания, не видите что ли?

– По-моему, она спит.

– Не ставьте диагнозы, Котомкин, вы нам тут не лекарь!

– Хорошо, а с этой что? – он ткнул пальцем в Матрену.

– А она ранена.

– Ранена? – переспросил Котомкин оглядывая совершенно здоровую девушку с головы до ног.

– Да это все Лоб, – Орел кивнул в сторону орка, как раз появившегося в поле зрения. – Он так отчаянно рубил дрова, что случайно задел ее… топором.

– Как?

– Показать? – Лоб тут же радостно двинулся в его сторону.

– Нет-нет, я все понял, – обреченно вздохнул снабженец, смирившись, что вместо семи запланированных красавиц, в его распоряжении остались только четыре.

Впрочем, остальные девушки исправно курсировали от кухни до палатки, все дольше задерживаясь внутри. До меня периодически долетал их звонкий смех. И чем дольше они находились на «боевом посту», тем больше у меня появлялось времени перевести дух и поесть.

– Простите меня за столь бесстыдную мысль, но как же все-таки хорошо, что в армии есть настоящие патриотки, готовые доказывать любовь к Родине всеми доступными способами, – устало проговорил Кузьма, присаживаясь у костра.

– Страна безупречной морали… – пробормотал я, угрюмо вонзаясь зубами в кусок кабаньей ноги.

– Угу. У генералов светский вечер с дамами, в казармах наверняка сейчас тоже утонченные беседы о высоком. И только мы пошло сидим у костра и обсуждаем недостойные Империи вещи.

– Странно, – вставила Зизи. – Но почему-то я этому рада.

Вскоре к нам стали подсаживаться другие работники охотничьего хозяйства. Всеобщая суматоха сошла на нет и тишину нарушал лишь шелест разговоров у костра, действующий на меня как снотворное. Я, приняв более удобную полулежачую позу, слушал вполуха и глаза мои закрывались сами собой.

– Прохлаждаться нам тут некогда, армия ждет провиант. На кабанов в основном охотимся. Дневная норма увеличились в десять раз, согласно последнему приказу. Какому приказу? Да вы что! На Святую Землю скоро отправляется пополнение! Будем Лигу из-под Пирамиды выкуривать! Слышали агитаторов из столицы? Каждый гражданин Империи обязан проявить сознательность…

Мне было интересно узнать побольше про Пирамиду, и чем она так важна и Лиге, и Империи, раз за нее идут такие ожесточенные бои, но я слишком хотел спать, чтобы задавать вопросы, и конец истории я так и не услышал. Вздремнул я около получаса, когда меня разбудил какой-то шум. Выяснилось, что генералы затеяли ночную охоту на степных вепрей.

– Сами, поди, уже тыщу лет лук в руках не держали – а все туда же! – ругались несчастные егеря. – В темноте, на вепрей… Кабы знали раньше – мы бы сюда носорогов согнали. Уж по ним никто не промахнется!

Чтобы не ввергнуть драгоценное штабное руководство в уныние, было решено привлечь к делу Лизу и Кузьму, а также, для подстраховки, Лба и Матрену, чтобы в случае чего защитить горе-охотников от диких животных и оказать им первую медицинскую помощь. Мы с Мишей отправились вместе с ними из солидарности.

Ночью в степи становилось очень холодно, и лежать на земле, прячась за жидкими кустиками, было сомнительным удовольствием. Заняв удобную позицию позади пристрелянных точек, отмеченных тремя вешками, мы наблюдали за новоявленными охотниками.

– Вы можете привести вепря? Ну и попридержать немного там, у вешек, пока генерал его не подстрелит? – прошептал молодой егерь, глядя на охотничью площадку в бинокль.

Для Лизы, вооружившейся по такому случаю посохом Грамотина, задача была несложной – несмотря на большое расстояние, кабанчики довольно бодро бежали в указанное место. А вот попасть стрелой в добычу, которая сама вышла навстречу, для нетрезвых Хранителей оказалось куда более проблематичным. Когда пауза слишком затягивалась, в дело незаметно вступал Орел.