Текст книги "Аллоды онлайн I Империя (СИ)"

Автор книги: Иван Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

Полностью поглощенный мыслями о стычке с вражеским десантом, я был слишком занят разглядыванием почерневшего неба на предмет чужих кораблей, и не сразу обратил внимание на судью, повернувшегося ко мне.

– Я знаю, что вы с Коршуном потратили много сил и времени, готовясь к победе. Молодцы, ничего не скажешь! Сейчас ты поймешь, почему я так говорю.

Я все еще думал о Лиге и переключиться в другое русло с ходу не смог – суть сказанного доходила с трудом, но что-то в самом тоне Вертела Бешеных мне не понравилось. Он отвернулся от меня и, приставив ко рту рупор, крикнул на весь стадион:

– Орки! Требую тишины! Мне есть, что вам сказать! Так что заткнитесь! Вот хорошо… С прискорбием сообщаю, что Орочьи Игрища не состоятся.

Шум с трибун буквально взорвал все пространство и судье пришлось замолчать на несколько минут. Я поставил ящик с головой гоблина на землю и обернулся, словно меня что-то толкнуло в спину. Там, у края поля, стояли с удивленными лицами Кузьма, Миша, Лоб, Лиза и Матрена, явно недоумевающие, зачем их сюда привели.

– Нам стало известно, – тем временем продолжил судья, – что перед игрой клан Боевых подослал к соперникам своих агентов. Это шаманы опозорили игроков клана Кровожадных! Это шаманы выкрали талисманы клана Яростных! Это шаманы навели порчу на священную статую Черепа в поселке клана Праведных. «И хрен бы с ним!» – скажете вы. Молодцы, шаманы, могут, когда захотят! Но! Шаманы подменили голову гоблина на стадионе! И теперь любой каратель, прикоснувшись к ней, не сможет ничего сделать. А это уже нечестная игра! Рядом со мной стоит их агент, который все это и проделал! Каким будет ваш приговор, орки?!

Наверное, за этим последовал новый взрыв возмущенного ора и свиста, но я его не услышал. Все вокруг как-то замедлилось, и я в оцепенении наблюдал, как моих друзей берут в кольцо орки, как болельщики с передних рядов – единственных, что я мог видеть – вскакивают со своих мест и как охрана изо всех сил, еле выдерживая дикий напор, пытается не дать им выскочить на поле, чтобы свершить самосуд. Все это происходило очень медленно и единственный звук, который до меня доносился – это стук моего собственного сердца, как доказательство того, что я все еще жив. Так я и стоял, в тишине, под светом гигантских прожекторов, как актер на сцене в спектакле одной роли, и пытался осознать, что только что произошло.

– Поверь, мне жаль, что все так обернулось. Штурм Бешеных, мой соклановец и вождь, очень хорошо о тебе отзывался. Думаю, он не хотел, чтобы тебя растерзала толпа безумных орков…

Слова главного судьи долетали издалека и сосредоточится на них было тяжело. С трудом сфокусировав взгляд, я попытался собраться и сделать хоть что-то. Болельщики вот вот сломают кольцо охраны и разорвут и меня, и мою группу прямо здесь на части…

– Мне правда жаль, – произнес Вертел Бешеных и снова поднял громкоговоритель – как раз вовремя, потому что Хранители уже не могли сдержать рвущихся мстить зрителей: – Орки! Я требую тишины! Заткнитесь все! Игрища отменяются, но по нашим законам любой провинившийся может призвать к Суду Предков!

Эти слова волшебным образом подействовали на орков. По трибунам прошел согласный гул и давление на охрану сразу ослабло.

– Вы не имеете права! – на поле выскочил лейтенант Надзорин, возмущенно размахивая руками. – Это Хранитель Империи и, что бы он не совершил, судить его может только военный трибунал!

– Расскажи это им! – Вертел ткнул пальцем в зрителей, которые хоть и перестали напирать на охрану, но выглядели очень угрожающе. – Боюсь, ваши судьи не успеют добраться до Диких островов, орки порешают здесь всех гораздо быстрее!

– Что за Суд Предков? – наконец сформулировал я главный вопрос.

– Возможность сразиться с поединщиками кланов обвинителей. Одновременно. Это древний обычай орков, и ты имеешь право прибегнуть к нему сейчас. Соглашайся, другого выхода нет! Или сейчас вас всех шестерых убьет толпа, или ты, как главный, возьмешь все на себя и призовешь к Суду.

– Но его же сотрут в порошок, и воскрешать уже нечего будет, – ошарашено произнес Надзорин.

– Конечно, – кивнул судья и снова обратился ко мне. – Но зато твоих друзей уже никто не будет преследовать. Ты и так уже не жилец, спаси от расправы хотя бы их.

Значит Суд Предков… Я посмотрел на свою группу – они что-то кричали и пытались прорваться ко мне, но их окружало плотное кольцо орков и крики до меня не долетали. Одолевали ли меня сомнения? Конечно, нет. Возможно, я вижу их в последний раз, и мне просто хотелось продлить этот момент.

– Решайся, – поторопил судья и я, чувствуя как внутри меня что-то обрывается, кивнул. Он поднял рупор и его голос снова разнесся по всей округе. – Пособник шаманов призывает к Суду Предков. Ему предстоит схватка с тремя поединщиками. Каждый из кланов выставит самого сильного и могучего орка. Если поединщики проиграют в схватке, значит обвиняемый сообщник шаманов заслужил благословение Великих Предков, и кланы снимут с него обвинения и не станут преследовать по всему миру. Таков закон, таков обычай!

Пока Кланы Праведных, Яростных и Кровожадных решали, кого выставить против одного меня, я молча, и даже как-то отстраненно глядел, как моих друзей пытаются увести со стадиона: как у Миши отбирают засверкавший алым жезл, как сопротивляющегося Кузьму валят на землю и заламывают ему руки, как Лоб остервенело кидается на живую стену орков, но его отбрасывают назад, как грубо хватают Лизу и Матрену и уносят будто двух диких кошек, царапающихся и кусающихся… Я смотрел на них до самого конца, пока не потерял из виду. Внутри была лишь пустота. Даже страха не возникло… но наверное, так и должно быть – умирать за то, что дорого, не страшно.

– …И-и-и первый поединщик – Душитель, головорез, вольный охотник за головами, выходец из Кровожадных, решивший отстоять честь своего клана. Слава ему! Второй поединщик – выходец из клана Яростных – Палаш, сын убитого Штыка и новый вождь клана Яростных! Жажда мести движет им, а значит, Предки на его стороне! И последний поединщик… вы, орки, хорошо его знаете! Когда проповедники Триединой Церкви пришли на Дикие острова, он вступился за них и не дал вам растерзать их! Три дня он охранял лагерь жрецов, и дорога к нему была выстлана трупами орков. За что мы все его уважаем и чтим! И он по праву стал первым карателем на наших островах! Свя-а-а-тоша! Посмотрим, что поединщик шаманов сможет противопоставить Триединой Церкви!.. Да начнется бой!

Каждый раз, когда судья называл новое имя, зрители вопили так, что содрогалось все вокруг. Трое орков вышло на поле, но меня охватило безразличие и я даже не взглянул в их сторону, раздумывая, стоит ли вообще доставать меч. Один против троих – лучших представителей своих кланов – я все равно не выстою, так что чем быстрее все закончится, тем лучше.

– Не держи зла, Хранитель, кто ж знал, что шаманским агентом окажешься именно ты! А мы так славно все распланировали, – произнес напоследок судья, глядя на меня с искренним сочувствием. – Даже забыли про свои распри с Комитетом…

– Комитетом? – резко вскинул взгляд я. Слово так больно резануло слух, что я даже выпал из охватившего меня ступора. Грудь опалило нестерпимым жаром.

– Да, их агент, Иавер Гахиджи, помог нам во всем разобраться и вывести шаманов на чистую воду. Сволочи они, согласись. Втянули тебя в эту историю…

Он говорил что-то еще, но я его уже не слушал. Значит комитетчик работал на два фронта: придумал отличный план для шаманов и, как только тот был осуществлен, рассказал о подтасовке другим кланам. Меня просто подставили! Сделали разменной монетой в своих играх! Вот так моя Родина, за которую я готов был сражаться не на жизнь, а на смерть, сама же всадила мне нож в спину.

Я физически ощутил, как в один миг вспыхнувшая в сердце ярость заструилась по венам, отравляя весь организм. Рассудок помутился. Какая-то другая, потаенная часть моего сознания начала вытеснять остальную личность. Перед глазами повисла красная пелена и я вдруг понял, что готов не просто убить, а без всякой жалости разорвать кого угодно, словно загнанный в угол зверь, словно во мне не осталось ничего человеческого. Опьяневший от обиды и злобы, я выхватил меч и с отчаянностью обреченного шагнул навстречу противникам. Если мне и суждено навсегда умереть сегодня, то своих убийц я заберу с собой!

Их было трое. Орки из клана Праведных, Яростных и Кровожадных. Я перестал замечать все вокруг – мир сузился до трех фигур впереди. Они очень медленно двигались в мою сторону и, наверное, не чувствовали никакой угрозы. Я хорошо видел их, но почему-то совсем не запомнил лиц – в тот момент это не имело никакого значения, важно было лишь то, что кровь кипела в жилах, все тело налилось невероятной силой и мне казалось, что в мире не осталось ничего, на что я сейчас не был способен. Если привычные предвкушение боя и азарт давали невероятный заряд энергии, то чудовищная, неконтролируемая ненависть, поднявшаяся из самых темных глубин моего «Я», совсем увела куда-то за грань человеческих возможностей. Я будто бы предчувствовал каждое движение противников, будто видел их насквозь… Они пришли сюда, чтобы меня убить, почему же я должен жалеть их?

Все трое были вооружены тяжелыми топорами, что не удивительно – это любимое оружие орков. Я сам когда-то, еще на родном заснеженном аллоде, ходил с топором, подражая расе самых лучших воинов Сарнаута, и в глубине души немного расстраивался своей принадлежности к человеческому роду. Только со временем пришло понимание того, что вся суть не в грубой силе, а в скорости, ловкости и уме. И что меч человеку подходит гораздо больше. Тем более тот, который сейчас был в моих руках, ставший продолжением меня в тот же миг, едва я взял его за прохладную, резную рукоять. Бывает так, что оружие находит своего хозяина, и мне казалось, что это как раз тот случай – я чувствовал его упругую сталь, как родное тело, длину его клинка от гарды до самого кончика, остроту его лезвий, способных войти в живую плоть так легко и незаметно, будто я боролся с бесплотными призраками… Только брызги, оседающие на форме Хранителя Империи багровыми пятнами, говорили о том, что мой противник – настоящий.

Каждый взмах топора любого из трех орков-поединщиков мог стать для меня последним, ведь это оружие не требует особой точности и знаний – любой удар, даже тупым концом по касательной, просто раздробит мне кости. Искусство убивать мечом гораздо более сложное и тонкое: атаковать так, чтобы лезвие коснулось противника под точно выверенным углом, чтобы клинок не соскользнул, а вспорол тело врага, оставив ровный, почти хирургический срез. Это знание было во мне, как будто я с ним родился, и которое всплывало из глубин памяти, словно эхо моих далеких предков, всю жизнь сражавшихся за право жить на этой земле. И победивших. В голове не было никаких мыслей, кроме жажды мести, но инстинкты вели меня, не допуская ошибок: не дать себя окружить, уйти от атаки, совершить обманный маневр, заставить противников мешать друг другу и подставляться под встречную атаку, сделать выпад и нанести удар с ювелирной точностью… Я быстро двигался, мой меч порхал стальной птицей, за которой тянулся кровавый шлейф, и в этом была своя извращенная, убийственная красота.

Возможно, бой длился долго, но для меня он стал одной вспышкой, мигом безумия, когда я перестал быть собой. Очнулся я только после того, как нападать стало не на кого. Мои противники лежали на той самой травке, устилавшей игровое поле, только теперь она уже не была зеленой и веселой совсем не выглядела. Я не отдавал себе отчета в том, насколько серьезные раны наносил, но подходить, чтобы проверить – смогут ли убитые воскреснуть, я не стал.

Когда все было конечно, я механически сорвал несколько травинок и вытер ими клинок. Затем развернулся и пошел прочь. Никто меня не останавливал. Стоявшие на пути орки и Хранители расступались в стороны, давая мне свободно пройти и глядя со смешанным выражением удивления и испуга. Своей группы я не видел, но был уверен, что их не тронут – я отвоевал у орков их право на жизнь, а для Комитета они не представляют угрозы. На стадионе по-прежнему стояла тишина, но вовсе не потому, что мой мозг все еще не воспринимал посторонние звуки. Это была подлинная минута молчания. И лишь когда я покинул арену, до меня донесся усиленный громкоговорителем голос Вертела Бешеных:

– Орочьи Игрища закончены! Предки сказали свое слово! Запомните, орки, этот день! День, когда шаманы показали нам свою настоящую хитрую и лживую морду. День, когда их поединщик бросил вызов, вышел на Суд Предков и победил! Быть может, за ним стояло что-то большее, чем просто жажда жить…

Окончание его речи я не дослушал, сейчас меня целиком занимала быстро удаляющаяся спина Иавера Гахиджи. На улице я застал нескольких Хранителей, отчаянно не дававших прорваться на стадион Старику. Дрейк будто почувствовал, что хозяин в опасности, сбежал из загона и теперь кидался на охрану, истошно рыча.

– Да уймись ты, зверюга! Держите его! Осторожней…

Но Старик не собирался униматься, четко вознамерившись оставить кого-нибудь без рук или без головы, и только заметив меня, сложил широкие крылья и припал к земле, искоса глядя на Хранителей зеленым глазом. Я залез ему на спину и похлопал по длинной шее:

– Давай, дружище, у нас есть еще важное дело.

До порта, где швартовались корабли, было не очень далеко. Я не сомневался, что Иавер Гахиджи направился туда и я успею его перехватить. Однако я ошибся. Комитетчик рванул к джунским развалинам, вероятно намереваясь укрыться на одном из множества островов архипелага. Я видел, как его окружила прозрачная сфера и понесла куда-то сквозь астрал. Добравшись до края аллода, я слез с дрейка и, прежде чем кинуться за комитетчиком, обнял своего питомца, прижавшись щекой к его костлявой шее.

– Не жди меня, Старик. Беги, ты свободен.

Дрейк фыркнул и захлопал крыльями, всем своим видом давая понять, что никуда уходить не собирается.

– Беги же, глупый! Беги! Я не вернусь.

Я погладил его по загривку, жалея лишь о том, что у меня не было возможности попрощаться со своими друзьями. Обидно. Но судьба редко бывает снисходительной.

Джунские развалины удивительным образом отправили меня в нужном направлении, хотя четко приказа я не давал, ведь я понятия не имел, на который из островов сбежал комитетчик. Вероятно, остаткам умной древней технологии хватило размытой формулировки. Бездна разверзлась под ногами, но я был не в том настроении, чтобы любоваться ее смертельным очарованием. Когда мои ноги ударились о твердую поверхность аллода, Гахиджи не успел скрыться в глубине острова, и догнал я его за пару минут, повалив на землю.

– Далеко ли собрался? – прошипел я, заломив ему руки за спиной.

– Товарищ Санников, я прошу вас успокоиться, вы ведь здравомыслящий человек…

– Я буду полностью спокоен, если ты прояснишь мне пару моментов.

– Офицер, возьмите себя в руки! Если вы меня сейчас не отпустите, для вас это плохо кончится…

– Плохо кончится? – расхохотался я. – Если Комитет решил от меня избавиться, то долго я не проживу. Мне терять уже нечего, так что советую отвечать строго по команде. Почему меня подставили? Чем я помешал? Говори!

– Я не намерен вести с вами переговоры, это вне моей юрисдикции…

Мне хотелось завязать его в узел со всеми металлическими частями… Но зачем? Восставшие не испытывают боли. Я, от злости не чувствуя никакой тяжести, поволок его к краю аллода как тряпичную куклу. Помешанные на бессмертии существа, чье сердце остановилось тысячу лет назад, боятся только одного – умереть насовсем.

– Что вы делаете, товарищ Санников, не сходите с ума… Вы же не преступник…

– Я только что убил трех граждан Империи, возможно даже законопослушных, возможно даже навсегда. Думаешь, я не смогу присоединить к их числу ублюдка вроде тебя?

– Будьте благоразумны! Вы офицер Империи, страна оказала вам великую честь…

Подтащив активно сопротивляющегося Зэм к краю земли, я свесил его голову и плечи над астральной пропастью. Возможно это была лишь иллюзия, рожденная моим взбудораженным разумом, но мне показалось, что астрал как-то заволновался, забурлил, и будто потянул свои щупальца к восставшему, готовый принять жертву. И хоть лицо комитетчика скрывала маска, я почувствовал его страх, заструившийся по моим пальцам, которыми я сжимал его горло.

– Вы… вы этого не сделаете… это противоречит вашему психологическому портрету…

– Что ж, жизнь полна сюрпризов и разочарований. Спрашиваю еще раз – почему Комитет решил от меня избавиться? – рявкнул я, еще больше склонов Гахиджи над бездной – разноцветные астральные блики запрыгали на его металлическом лице.

– Вы здесь не при чем, на вашем месте мог быть кто угодно! Нам просто необходимо было как-то подставить клан Боевых…

– Зачем?

– Мы стараемся снизить влияние шаманов среди остальных орков… Комитет и лично Яскер уделяют большое внимание орочьему вопросу… Нам нужно, чтобы эта раса стала частью Империи, а шаманы мечтают о независимости. Поэтому просто необходимо выбить почву у них из-под ног…

– Что-то ты темнишь, приятель. Никто из орков не сможет самостоятельно защитить аллод от астрала, значит, об их независимости не может быть и речи! Орки никуда не денутся из Империи, пока у них не будет собственного мага… Так ли уж случайно выбор пал на меня?

– Ну хорошо… да… выбор был не случаен. Среди орков есть особи с повышенной способностью к магии. Но, я уверен, это всего лишь результат астральных мутаций! Потомки Легендарного Орка – это не более, чем легенда, и скоро мы это докажем! Однако то, что вы пересеклись со всеми из них, внушает некоторые опасения. Шаманы считают вас «Избранным», думают, что именно вы вернете им независимость, отыскав орка-мага…

– И поэтому вы решили убить сразу двух зайцев: подставить шаманов, свалить все на меня и таким образом ликвидировать «Избранного».

– Хороший план…

– Не то слово. Блестящий! Жаль, что я оказался таким живучим…

– Товарищ Санников, мы еще можем как-то мирно решить ваш вопрос, если вы не будете делать глупостей!

– Сомневаюсь. Где Череп?

– Что?! Я не понимаю…

– Не строй из себя идиота! Ты сказал, что я пересекся со всеми потомками Великого орка. Но с Черепом Степных я не пересекался! Сейчас я уберу свои руки и ты насладишься прекрасным ощущением полета. Правда недолго… Хочешь?

– Нет, нет… подождите… Череп действительно был здесь, на Диких островах, и вы бы наверняка встретились…

– Но Комитет меня опередил, верно?

– Да, мы перевернули здесь все и нашли его до вашего приезда.

– Где он?

– В одной из наших лабораторий. Участвует в экспериментах, которые, несомненно, подтвердят то, что никаких способностей к высшей магии у орков нет и быть не может! Орки должны оставить пустые надежды! Вы можете вышвырнуть меня в астрал, но это ничего не изменит! Я умру героем, а Империя сохранится союзом трех рас… А-А-А!!!

Гахиджи, вероятно, решил, что я, сделав резкое движение, собираюсь его столкнуть в пропасть. И только поняв, что я поставил его на ноги, заткнулся.

– Рад, что вы приняли правильное реше…

Мысли лихорадочно метались в моей голове. По плану Комитета я должен был сегодня умереть на арене, когда правда о шаманах раскрылась, и мое выживание – лишь досадная неприятность, которая в кратчайшие сроки будет исправлена. Если Комитет задался целью, то он ее достигнет. Я, задумавшись о торговых кораблях, про которые упоминала Кочерга, и на которых мне, быть может, удастся покинуть Дикие острова раньше, чем до меня доберутся, даже не заметил, что Гахиджи оборвал себя на полуслове.

На мое плечо мягко легла чья-то рука…

– Я не сомневался, что Комитет начнет ставить нам палки в колеса. Они не хотят нашей независимости и сделают все, чтобы помешать!

– Вы?! Как вы здесь…

– Строительство джунского портала закончилось час назад. Я прибыл сразу, как только узнал о подставе… прости, что не успел защитить тебя на стадионе.

Коловрат, громко бряцая многочисленными амулетами, сделал шаг к Иаверу Гахиджи и тот немного попятился, оказавшись между молотом и наковальней: позади него был астрал, впереди – разгневанный Верховный шаман орков. И еще неизвестно, что хуже. Рядом с Коловратом стоял Коршун с совершенно убитым видом, на него даже жалко было смотреть.

– Какой позор!.. Все вскрылось! И про тотем, и, самое главное, про гоблинскую голову. А ведь мне ее ты дал! – рявкнул он, ткнув пальцем в комитетчика. – Какие слова говорил! «Я понимаю, как сейчас важна для шаманов победа! И мы можем вам ее обеспечить!». Гадина! Теперь понятно, что в Комитете Незеба хотели, чтобы шаманы опозорились, чтобы нас никто не уважал. И я сам им в этом помог!

– У-у-у, лжецы и интриганы! – сжал руки в кулаки Коловрат, и вокруг него вдруг сам собой закрутился небольшой вихрь, спиралью взметнувший вверх степную пыль. – Не верю я вам. У Черепа есть какая-то сила, иначе бы вы не заперли его в своей лаборатории!

– Мы… я… это вне моей компетенции, вы же понимаете… – взволнованно залепетал Гахиджи, переминаясь с ноги на ногу, но я видел, что Коловрату он по большому счету не интересен.

– Я настроен решительно! – произнес Верховный шаман ни к кому конкретно не обращаясь. – На кону не только мой авторитет. И не только авторитет шаманов вообще. На кону союз орков и Империи!

Вихрь у его ног стал отчетливее и я даже увидел, как сверкнули молнии. Пусть кто-то и считает язычников магами низшего порядка, но со стороны это выглядело жутковато. От поднявшегося ветра амулеты Коловрата громко застучали друг об друга, и что-то в этом звуке заставляло ужаснуться, электрические вспышки делали лицо орка мертвенно белым полотном, на котором отчетливо выделялись налитые кровью глаза. И я, и Коршун невольно отступили назад, Гахиджи и вовсе попятился, снова оказавшись на самом краю земли, но через мгновение Коловрат взял себя в руки и начавшийся было ураган улегся.

– Идем со мной, Избранный, – кивнул он мне, уверенно направившись к джунским камням и больше не удостоив комитетчика взглядом. – У меня есть к Яскеру несколько вопросов…

– К Яскеру? – заколебался я.

Вообще-то у меня были прямопротивоположные планы. Вряд ли, конечно, мне удалось бы скрыться от вездесущих агентов Комитета, которые даже сейчас могли целиться мне в спину из-под любого камня, но идти самому прямо в руки к Рысиной мне тоже не очень хотелось.

– Пока ты со мной, никто не посмеет тебя тронуть, – правильно понял мои сомнения Коловрат.

Его слова не слишком меня ободрили. Даже если это и так, я же не могу вечно ходить тенью за лидером орков! Сейчас я снова должен был принять важное решение: взглянуть в лицо смерти или все же попытаться спасти свою жизнь… Как же это тяжело – стоять на той самой развилке, где путь, по которому ты шел, вдруг разделяется на разные дороги, и от того, на которую из них ты ступишь, зависит твоя судьба.

Первый шаг за Коловратом дался мне тяжело, но после того, как он был сделан, все тревоги пропали и я внезапно почувствовал опустошение, как тогда, на арене, когда я согласился на Суд Предков. Но вместе с этим на этот раз пришло еще и облегчение. Облегчение от того, что мне не придется бежать, прятаться и до конца жизни вздрагивать от каждого шороха. Хоть я и не хотел себе в этом признаваться, но в глубине души прекрасно понимал, что так жить все равно бы не смог. Так зачем оттягивать неминуемое и продлевать собственную агонию? Я выбрал правильную дорогу, пусть даже она, скорее всего, окажется значительно короче, чем мне бы того хотелось.

Коловрат широкими шагами направлялся к джунским развалинам и мне приходилось едва ли не бежать за ним, чтобы не отстать.

– Комитет увел у меня из-под носа последнего потомка… Я в бешенстве! Я хочу видеть Черепа Степных! Что это вообще за фигня – взяли честного орка и отправили в какую-то секретную лабораторию! И мне ничего не сказали. Бардак!

– Гахиджи сказал, что это все астральные мутации…

– Я слышал. Врет! Интересно, в какой из лабораторий Череп находится? В шестой? Вряд ли… Там же этот… как его… проект «Крыло». Какое отношение Череп имеет к авиакам? В девятой? Хм-м, тоже вряд ли… Экзоскелет проектируется для Зэм… Неужели… в тринадцатой? О-о, нет!

Перед моим взором сама собой повисла красная папка с надписью «Х-13. Совершенно секретно», где я лично поставил подпись о неразглашении. Точно! Ведь и Семер Небит – женщина из Комитета, собиравшая пауков-вампиров на берегу Мертвого моря, – тоже говорила что-то про астральные мутации.

– Я должен немедленно встретиться с Яскером. Если через час Череп не будет в моем распоряжении, я… я объявлю о выходе орков из Империи! Да! – он уже почти коснулся джунских камней, но потом вдруг замер. – Нет, стоп. Из Империи пока выходить не будем. Это я погорячился.

На Зверский остров мы спокойно перенеслись сквозь астрал в прозрачных сферах, к которым я уже стал привыкать, во всяком случае такой метод путешествий перестал казаться мне чем-то из ряда вон выходящим. Зато на центральном острове, возле наконец достроенного, полноценного джунского портала, было настоящее столпотворение. При виде множества орков, которые неизвестно как отреагируют на появление собственного вождя, моя рука сама потянулась к мечу. Многие из них желали отстранения от власти шаманов и смещения Коловрата, и после того, что случилось на стадионе, ситуация обострилась еще сильнее. Может быть Верховному шаману прямо сейчас придется доказывать свое лидерство перед своим разъяренным народом? Чем ближе мы подходили к толпе орков, тем больше во мне крепла уверенность, что стычки не избежать…

Но я ошибся. Воины, что за спиной Коловрата так громко заявляли о своем превосходстве, и которые, узнав о махинациях шаманов, хотели меня растерзать на арене, сразу растеряли боевой пыл, столкнувшись лицом к лицу со своим законным главой. И в тот момент я понял, почему именно Коловрат верховодит этой воинственной расой. В его глазах, во всей его фигуре, в каждом движении сквозила какая-то непередаваемая мощь, заставлявшая всех почтительно пятиться, уступая дорогу и смиренно опуская головы. Он, как вожак волчьей стаи, способен подавлять волю всего лишь силой взгляда. И его все-таки боялись. Спокойно и величественно прошествовав к площадке телепорта сквозь образовавшийся живой коридор, Коловрат обернулся и внимательно посмотрел на свой народ, словно спрашивая, посмеет ли кто-нибудь открыто выразить ему свой протест… Никто не посмел.

Телепорт привычно загудел и через секунду голубая сфера скрыла от меня Дикие острова и моих несостоявшихся палачей. Но я не сомневался, что там, на другом конце, меня уже ждут другие, куда более изощренные палачи.

Глава 30. Псионика

В круглом зале, украшенном искусными барельефами, с огромной резной люстрой под потолком и начищенными деревянными полами, нас встречала более чем солидная делегация, являющая собой целую гамму эмоций. Глава Империи Яскер как всегда выглядел серьезным и собранным, будто сошедшим с одного из своих портретов, коими увешана вся страна. По его левую руку находился Командор Хранителей Штурм, чем-то чрезвычайно довольный и скалившийся в открытой улыбке. Он ободряюще кивнул мне, когда я вошел вслед за Коловратом. Зато стоявшая по правую руку от Яскера Елизавета Рысина не была столь же радостна – при виде живого меня она скривилась так, будто проглотила лимон. Мной вдруг овладело неуместное веселье. Я не верил, что выберусь из Ока Мира живым, и сам удивлялся тому, что меня это совсем не пугает. Когда боишься, значит еще на что-то надеешься, но как только надеяться становится не на что, страх пропадает, и остается лишь бесшабашная храбрость. Я широко улыбнулся грозной главе Комитета и нагло подмигнул, а после чуть не расхохотался во все горло. Сюда стоило прийти только ради того, чтобы увидеть, как ее перекосило!

– Думаю, у нас созрела серьезная тема для разговора, товарищи, – ровным голосом произнес Яскер. – А вы, товарищ лейтенант Никита Санников, подождите здесь.

Я, несколько растерявшийся от столь официального обращения к себе, не сразу обратил внимание, что когда за ним, Рысиной, Штурмом и Коловратом закрылась дверь главного кабинета страны, я остался один среди замерших по кругу у стен Ястребов Яскера. Однако никто из них не ринулся кромсать меня на части, более того, они как будто и не замечали моего присутствия, стоя без малейшего движения.

– Ребят, вы перед дежурством парализующий яд что ли пьете? – спросил я.

Естественно никто не повел и ухом. От нечего делать я принялся разглядывать круглую комнату, но мысли были далеки от архитектурных изысков и взгляд все время соскальзывал в никуда. Там, в кабинете Яскера, идет непростой разговор о судьбе орков, о судьбе Империи, и я изнывал под дверью в ожидании. Это состояние неопределенности выматывало так, будто я занимался тяжелой работой, а не нарезал круги по комнате… Через час бессмысленных брождений, когда я уже готов был лезть на стену, появилась Негус Хекет – Глава Совета Ученых Советов Зэм, и, скользнув по мне равнодушным взглядом, вошла в кабинет.

– Вы отрываете меня от важных дел…

Дверь за ней закрылась и больше я ничего не услышал. Снова побежали томительные минуты, а вместе с ними мой очередной круг почета вдоль стен и Ястребов Яскера, которых я из-за их неподвижности уже воспринимал как мебель. В конце концов дверь опять открылась, но из кабинета никто не вышел. Я замер в нерешительности.

– Заходи, заходи, – раздалось оттуда, и я, удостоверившись, что в круглой комнате кроме меня и Ястребов, которые на приглашение никак не отреагировали, никого больше нет, шагнул в уже знакомый кабинет.

Яскер сидел на своем месте во главе, остальные рядом – за длинным столом со множеством стульев. На меня уставились пять пар глаз наверное самых влиятельных персон Империи. Точнее – четыре пары, Рысина демонстративно отвернулась в другую сторону. Даже просто находиться в их присутствии – уже повод для особой гордости и осознания собственной значимости… Но почему-то ничего такого я не почувствовал. Быть может, когда сильные мира сего даже не подозревают о твоем существовании, это не так уж и плохо? Верховный шаман возлагал на меня особые надежды и, вероятно, был единственной причиной, почему я до сих пор не в Чистилище. Впрочем, Командор Хранителей тоже не скрывал того, что рад видеть меня живым. Главе Совета Ученых Советов я был безразличен. А вот начальница Комитета Незеба явно мечтала стереть меня с лица Сарнаута собственными руками. И только отношение Яскера оставалось совершенно нечитаемым.