Текст книги "Пустые надежды (СИ)"

Автор книги: Иван Соколов-Микитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

     – Королеве становится хуже, а значит ради её блага и ради блага королевства ты должен взойти на престол, – Ресетор избегал смотреть на брата. Он сжал рукоятку кинжала на бедре так, что побелели костяшки пальцев. – Иначе она уничтожит то, что так долго строила вместе с нашим отцом.

     Сказав «нашим», Ресетор еле заметно поморщился, он не хотел лгать брату, но сейчас было не то время, чтобы объяснять ему все, несмотря на то, что история об измене Энганы могла бы подтолкнуть Белетора к перевороту. Он не станет манипулировать братом, несмотря на советы Лимарана.

     Старший сын остановился и схватил своего брата за плечо.

     – Ты говоришь о измене своей королеве? О свержении собственной матери?

     Понятие чести, пусть и немного искаженное в угоду тщеславию, не было пустым звуком для Белетора, но по его глазам Ресетор видел, что эго борется с чувством справедливости. И он не хотел видеть, как последнее проигрывает.

     – Нет, я говорю о её спасении, – он обхватил руку брата, с силой сжав его предплечье. – Мы не будем её свергать. Через семь дней ты выйдешь к народу, чтобы рассказать о военных успехах на севере. Тогда и скажешь им, что готов стать королем, если они поддержат тебя. Когда народ примет нового правителя, мы объявим, что наша мать становится хранительницей рода и ты объявишь сбор знати во дворце, а я помогу совладать с ними.

     Лицо Белетора смягчилось, жажда славы внутри него безоговорочно победила принципы, как и предсказывал бывший глава тайной полиции.

     – Да, народ обязательно примет меня. Я не потерпел ни одного поражения и принесу нашему государству процветание, а нашему роду неувядающую славу!

     Принц уже видел себя в королевском облачении на троне, окруженного верными вассалами. К сожалению, реальность могла оказаться совсем другой.

     Ресетор лихорадочно размышлял. Он до последнего сомневался, что брат примет его предложение, и теперь предстояло хорошо продумать план действий. Они с Лимараном уже обсуждали такой исход событий, но юноша хотел все перепроверить, чтобы быть полностью уверенным в успехе.

     – Брат, я пойду в свою комнату, чтобы продумать план по мирной смене власти. Мы не должны вызвать подозрений, поэтому прошу, веди себя как всегда, – он слабо верил в актерские способности Белетора, но попытаться стоило.

     – Конечно. Спокойной ночи, брат, – Белетор величественно кивнул ему на прощание и быстрым шагом направился в сторону тренировочной площадки.

     «Что ж, хотя бы в этом он пока ведет себя естественно» – невесело усмехнулся про себя Ресетор.

     ***

     Неделя прошла в отчаянных усилиях Ресетора предусмотреть все возможные исходы рискованного предприятия и подобрать правильные слова для речи Белетора перед народом и для своей речи перед знатью.

     Белетору удалось сохранять ледяное спокойствие, но его высокомерие достигло небывалых высот. Он словно уже стал королем в своей голове. Если Белетор настроит против себя кого-то из знати до дня переворота, все может стать гораздо сложнее и опаснее. Но сын Арториаса словно горная река – его нельзя остановить, просто сказав об этом, и тем более бесполезно пытаться заставить, так что Ресетор старался максимально отвлечь брата сторонними поручениями, уверяя, что они невероятно важны для успеха всего предприятия.

     Королева вела себя как обычно, но на ужин в последний день перед переворотом привела постороннего человека в длинной мантии.

     – Дети, я представляю вам Сарторума, верховного жреца Судии, одного из Серых Богов. Сарторум также могущественный Одаренный и он пообещал мне, что поможет вернуть Арториаса, – её глаза лихорадочно блестели, а по щекам бежали слезы счастья.

     Братья ошеломленно смотрели на человека в длинной мантии, его молодое, нетронутое морщинами лицо, обрамленное темными волосами без намека на седину, сбивало Ресетора с толку.

     «Почему он не старик? Лимаран ошибся?»

     Ресетор поёжился, взглянув в глаза Сарторума – два пронзительных сапфира, словно испускающие собственный свет и способные прочесть все твои секреты.

     – Большая честь для меня познакомиться с сыновьями короля Арториаса, – Ресетору показалось, что, говоря о сыновьях, Сарторум задержал взгляд на его лице.

     – Мы польщены знакомством с таким известным и могущественным человеком, – с достоинством произнес Белетор.

     «Удивительно как быстро он сориентировался и сказал именно то, что и нужно было сказать» – Ресетора сбили с толку заявление матери и необычная внешность жреца, поэтому он временно отдал бразды разговора брату.

     Лимаран предупреждал, что это произойдет. Старый ворон, кажется, знал вообще обо всем происходящем при дворе и предупредил Ресетора, что их мать хочет передать власть в руки того, кому её отдавать нельзя ни в коем случае, но он говорил об Одаренном как о старике, перед ними же стоял молодой мужчина. Надежда провести переворот прежде, чем Сарторум откроется и вступит в игру, провалилась, и теперь нужно было понять, на самом ли деле он тот, за кого себя выдает.

     – Надеюсь мы будем сотрудничать в эти непростые времена, – продолжал Белетор таким тоном, будто сидя на троне принимал дипломата от соседнего государства. – Одаренные нечасто желают сотрудничества с властью, чаще они сами хотят стать правителями.

     Он воззрился на Сарторума с упреком, словно тот лично захватил власть в десятке стран. Но жрец не отвел взгляд, и его синие глаза засияли еще ярче.

     – Для сотрудничества я и явился во дворец, – под маской смирения скрывался хищный зверь, Ресетор увидел это, но Белетор оставался в неведении. – Ваша матушка, королева Энгана, пригласила меня, чтобы я помог ей вернуть мужа.

     Сарторум выделил слово «королева».

     – Сарторум не только могущественный Одаренный, но и верховный жрец Судии, богини, чтущей справедливость в мире. Кто, как не он, поможет мне вернуть Арториаса, ведь его исчезновение – это величайшая несправедливость, – Энгана все еще была возбуждена встречей с жрецом и поэтому говорила быстро и сбивчиво.

     – Мама, род Лилеад не нуждается в помощи ложных богов. Мы сами творим свою судьбу, не полагаясь ни на чьи мимолетные прихоти. Тем более, поклоняющиеся Судии всего лишь культисты, не признающие Триумвират Порядка, – к окончанию тирады Белетором начал овладевать праведный гнев: юноша часто бывал на проповедях и был известен набожностью. Одна из немногих черт, отличающих его от Арториаса, который верил только в себя.

     Энгана вздрогнула и испуганно перевела взгляд на Сарторума.

     – Ты не прав, мой мальчик. Судия являлась ко мне во сне, она предрекла, что справедливость восторжествует: я лишусь короны, и оковы, удерживающие меня от воссоединения с мужем, разобьются.

      С каждым словом её уверенность в своих словах росла, и братья озабоченно переглянулись. Королева предвидела, что будет свергнута, оставалось надеяться, что она не узнает кем и когда до того, как будет слишком поздно.

     – Молодежь всегда идет наперекор старому порядку. Они думают, что весь мир у их ног, но оказывается, что под ногами только бездонная пропасть, – Сарторум сцепил руки в замок и вперил пронзительный взгляд в Ресетора. – Когда вы узрите истину – будет поздно. Ваше величество, мы должны еще многое обсудить, не соизволите ли проводить меня в кабинет?

     Он галантно подошел к Энгане и взял под руку. Королева вздрогнула, когда Сарторум коснулся её ладони, но быстро взяла себя в руки.

     – Конечно, я провожу вас.

     Двое пошли к выходу из обеденного зала, больше не обращая внимания на братьев. Ресетор стоял в оцепенении, пока брат не положил руку ему на плечо.

     – Они ушли. Мы должны последний раз обсудить завтрашние действия, – Белетора не слишком впечатлил самопровозглашенный Одаренный. Маячивший перед глазами трон был слишком лакомым куском, чтобы отвлекаться на что-то еще.

     – Ты все еще считаешь, что это хорошая идея? – Ресетор пришел в замешательство, он безостановочно теребил пуговицу у себя на камзоле, пока не оторвал её. – Я слышал о Сарторуме: он действительно жрец Судии и, кроме того, опасный Одаренный. Ты собрал всех своих друзей и вассалов? Нам нужна любая поддержка, которую только можно получить.

     – Наша мать собирается отдать все, что создал отец в руки фанатиков, в обмен на вранье, которое он льет ей в уши. Он простой мошенник и умеет только чесать языком, а я наследник престола, у которого есть друзья среди могущественных аристократических домов. Поддержки будет достаточно, не переживай, братец, – Белетор говорил со своей обычной уверенностью, но Ресетора это не успокаивало, ведь теперь его брат оказался во власти алчности. Близость трона затмила разум Белетора в тот момент, когда проницательность нужна больше чем когда-либо.

     – Она не может просто взять и передать власть в его руки. В отличие от истинного наследника Арториаса, этот жрец никто для народа Терениса, да и знать вряд ли обрадуется переходу власти в руки культистов. Я уж молчу о церкви Триархии, которые и так в последнее время вечно в тени, – Ресетор лихорадочно размышлял. – Но мы не знаем на что он способен, так что медлить нельзя. Попроси Лаэра, пусть узнает, много ли последователей у этого культа.

     – Не бойся, завтра я стану королем и прикажу провести суд над Сарторумом за то, что он обманул нашу мать.

     Разговор был окончен, а значит у Ресетора оставалось несколько часов, чтобы обдумать все еще раз и направить весть Лимарану.

     Бывший глава тайной полиции рассказал юноше о своём тайном убежище и обучил шифру, чтобы записать послание. Ресетору оставалось только надеяться, что Лимаран получит послание вовремя и поможет им с Белетором одолеть Сарторума.

     ***

     Решающий день оказался на удивление теплым и солнечным. Возможно последний по-летнему теплый день осени начался для Ресетора неожиданно – сказалась усталость, накопившаяся за последнюю неделю, ведь он почти не спал, готовя речь, обдумывая план действий на последующие дни и подготавливая все, что необходимо.

     Они должны будут быстро осуществить несколько важных шагов к укреплению власти.

     Во-первых, захват казны, так как деньги всегда были лучшим способом остаться у власти.

     Во-вторых, проведение коронации Белетора: для народной поддержки и принятия нового правителя некоторыми до сих пор свято чтущими традиции домами необходимо провести церемонию в тронном зале и возложить на голову наследника корону, которую носил его отец. Эту корону выковали для Арнбранда, прадеда Арториаса и короля-основателя Терениса. Несмотря на то, что сейчас Энгана являлась законным правителем Терениса, она не осмелилась возложить себе на голову корону умершего мужа, поэтому ритуал необходимо провести для Белетора.

     В-третьих, необходимо стараться не провоцировать лишнее насилие. В Теренисе не было единой профессиональной армии – основные войска были распределены между аристократическими домами, в крупных городах существовала лишь гарнизонная стража, а в Лотере, как в столице, еще и несколько отрядов дворцовой стражи, подчиняющейся действующему правителю. Таким образом, Ресетор рассчитывал, что, если действовать быстро и по возможности бескровно, стража сохранит нейтралитет и примкнёт к победителю, но на крайний случай им можно противопоставить солдат из личной гвардии Белетора и бойцов из домов его соратников.

     Поэтому три главных задачи казались вполне выполнимыми, пока не объявился Сарторум. В Теренисе большинство людей поклонялось Триединству Богов Порядка: светлому богу созидания Аману, доброй богине сострадания Тимере и доблестному богу защитнику Микелосу. Судия же относилась к одному из Серых богов, находящихся на границе между верованиями Порядка и Разрушения. Культы серых богов оставались сильны на востоке Терениса и в далеких странах юга и востока. В Лотере же им приходилось вести скрытную жизнь, и это очень сильно волновало Ресетора: ведь нельзя точно сказать, насколько могуществен Сарторум и сколько людей он способен привести. Информация, предоставленная Лимараном, оказалась весьма размытой и больше касалась самого Сарторума, нежели сил культа, которым тот управлял.

     Юноша открыл глаза, щурясь от солнца, бьющего прямо в лицо, и тут же вскочил в ужасе.

     «Какой сейчас час, неужели я опоздал?» – он рванулся на улицу, но солнце лишь близилось к полудню.

     «Нужно встретиться с Белетором, сейчас он должен быть у себя».

     Ресетор поспешно направился к правому крылу дворца, где располагались комнаты его старшего брата. Необходимо проконтролировать брата, чтобы тот не натворил глупостей и действовал согласно плану. Войдя во дворец, юноша сразу почувствовал неладное. Слуг стало меньше, чем обычно. Ресетор обычно не приглядывался к лицам прислуги, но у него было несколько знакомых служанок и слуг, но пройдя до комнат Белетора, он не встретил ни одного даже отдаленно знакомого лица. Юноша вошел в комнату Белетора, находясь в глубоком беспокойстве, которое тут же усугубилось.

     Его брат сидел за столом в полном боевом облачении – искусно сделанный стальной доспех, покрытый серебряными узорами и стилизованными изображениями Луны – герба Лилеад, дома, правящего Теренисом со времен его основания. На столе лежал огромный топор Лунный Свет – оружие, владея которым, Белетор не потерпел ни одного поражения.

     – Брат, – будущий король указал Ресетору на стул, стоящий с другой стороны стола. – Я и мои соратники готовы к тому, что произойдет, они соберут людей и придут на мою речь, чтобы поддержать коронацию.

     Белетор не надел шлем и по лицу мужчины легко читалось, что он уже свыкся с мыслью, что станет королем, каждое его слово и каждый жест источали высокомерие.

     «Неужели его отец, Арториас, был таким же?»

     Король пропал, когда Ресетору только исполнилось три года, и юноша почти не запомнил своего «приемного» отца. Тем более последние годы перед своим исчезновением, тот все реже и реже посещал Лотер, проводя все время в походах и разъездах.

     – Ты решил облачиться в полный доспех? – Ресетор говорил максимально нейтрально, чтобы это не прозвучало как упрек, хотя его распирало недовольство. – Я думал ты будешь в парадной форме. Мы вроде бы даже говорили об этом.

     Белетор поморщился, снисходительно махнув рукой.

     – Я решил, что мои подданные должны узреть подлинное величие, – он приосанился. – Я – король-воин. И ни у кого не должно возникнуть сомнений в моих намерениях.

     – Понимаю. Это безусловно важно, но такое поведение могут истолковать как захват власти силой, а не мирная и законная её передача по согласию народа и знати.

     Нельзя прямо указывать на неприемлемость выступления в полном боевом облачении, но не попытаться отговорить своего ослепленного властью брата, Ресетор не мог.

     – Это не обсуждается. Моя воля – закон, и мои подданные это понимают. Не переживай, братец, – он сделал ленивый жест, указывая на дверь. – Ты можешь идти и встать в первые ряды, чтобы засвидетельствовать мой триумф.

     Тут Ресетор не мог сдержаться.

     – Мы договорились, что на помост выйдем вместе, я тоже должен произнести слова в твою поддержку! – юноша возлагал большие надежды на свою речь, которую отрабатывал в течение недели.

     – Об этом не может быть и речи, я буду говорить стоя на помосте один! – в голосе Белетора зазвучала сталь, будущий король не хотел делить свой еще не наступивший триумф. Ресетор нахмурился.

     «Действительно ли я делаю все правильно, поддерживая Белетора в битве за трон? Он ведь совершенно потеряет голову от такой власти. А точнее почти потерял её уже сейчас».

     Но отступать уже поздно, проблемы придется решать по мере поступления.

     – Я могу выйти после того, как ты закончишь своё обращение, – Ресетор обреченно вздохнул. – Полагаю, ты не прочел те слова, что я написал и будешь говорить то, что считаешь нужным.

     Старший брат величественно кивнул.

     – Я благодарен за помощь, но мне известно, как вести людей за собой. Я командовал армией и вел своих солдат биться насмерть, так что не надо учить меня говорить. Но я великодушно разрешаю тебе выйти после моей речи на помост и сказать свои слова, – его тон прямо говорил, что разговор окончен. Белетор снова указал на дверь. – Встретимся на площади в четыре часа.

     Ресетор вышел из дворца словно в тумане, вся подготовка катилась к чертям. Если Белетор продолжит вести себя так, будто он уже король, и не внемлет голосу разума, все может закончиться междоусобной войной. Еще и чертов Сарторум.

     «Придется поступать так, будто Сарторума нет. Мы не знаем, чего от него ждать, значит не можем защищаться, следовательно, нужно атаковать».

     Юноша вышел с территории дворца и медленно побрел в сторону главной площади.

     «Нужно оценить количество культистов Судии, которые придут на выступление Белетора. Нельзя допустить, чтобы его убили».

     ***

     Солнце неспешно перевалило за полдень. Центральная площадь Лотера наполнилась народом под завязку и Ресетору пришлось переместиться к городской ратуше, перед которой стоял помост для выступающих. Толпа весело шумела, предвкушая развлечение, люди переговаривались, спорили и смеялись. Ни Белетора, ни королевы еще не было.

     Вдруг ближайшие к помосту люди начали стихать, и Ресетор услышал цокот копыт. К высокой деревянной трибуне, стоявшей сбоку от помоста, подъехал экипаж королевы в окружении солдат. Юноша прищурился: среди них не оказалось дворцовой стражи. Королева, предусмотрев возможный их нейтралитет, раздобыла где-то несколько десятков суровых воинов, вооруженных алебардами и облаченных в кольчуги и медвежьи шкуры, а также несколько агентов тайной полиции. Из окон трибуны виднелись королевские лучники, зорко оглядывавшие толпу.

     Первым из кареты вышел Сарторум, он подал королеве руку, и та спустилась, придерживая платье.

     «Энгана надела свое траурное одеяние, в котором она была на похоронах Арториаса», – отметил с удивлением Ресетор – «в этом есть какой-то смысл. Пусть мои кишки склюют вороны, если это не так».

     Он внимательно оглядел толпу. Многие отреагировали на появление Сарторума, и к своему разочарованию Ресетор убедился, что тот видимо призвал на площадь столько культистов, сколько смог найти, и это число явно превышало количество соратников Белетора.

     «Но они же просто фанатики. Вот люди Белетора – закаленные в десятках сражений солдаты, вооруженные и закованные в броню, один такой стоит десятка этих отбросов».

     Впрочем, даже если считать одного воина равным десяти культистам, чаша весов могла склониться на сторону Сарторума.

     Жрец сел на трибуну рядом с королевой. Народ встретил Энгану холодно, радостные приветствия раздавались только от явных подхалимов жреца. Вдруг Ресетор услышал какие-то крики со стороны, противоположной той, с которой приехала королева.

     «Неужели началась драка?» – он начал подниматься по лестнице, ведущей на помост, чтобы узнать, что же происходит на другой стороне моря голов и рук и увидел колонну всадников с Белетором во главе.

     Доспех принца сверкал в лучах солнца, а серебряный плащ развевался на ветру. Одной рукой он держал шлем под мышкой, а другой приветствовал толпу. Плечи и спину Белетора покрывала шкура громадного белого волка, а с пояса свисала его легендарная секира. За своим предводителем шли два знаменосца с черно-серебряными флагами, на которых сверкала полная Луна, а следом за ними двигались по парам представители знатных домов, решившие поддержать законного наследника Арториаса, полтора десятка конных воинов и сотня пеших – все облаченные в цвета знатных домов Терениса.

     «Он привел больше воинов, чем я думал».

     Ресетор вытянул шею, чтобы разглядеть колонну.

     «Надеюсь, Белетор не забыл отправить людей в другие важные места, чтобы захватить казну и тронный зал к тому времени, как он закончит говорить».

     Белетор остановился у помоста и поднял руку, требуя тишины.

     – Верные подданные Терениса! Сегодня, в праздничный день, когда я поднимаюсь на помост, чтобы поговорить с вами, со своим любимым народом, у меня есть для вас добрая весть.

     Толпа приветствовала его радостными криками: Белетор никогда не объявлял плохих вестей, не повышал налоги и не вносил непопулярные законы, поэтому народ любил его – человека, рассказывающего им о победах и величии Терениса.

     Белетор поднялся на помост, а Ресетор встал у лестницы позади. Королева и Сарторум сидели на трибуне: лицо Одаренного оставалось непроницаемым, а на лице Энганы разгорались красные пятна гнева. Ресетор еще раз пригляделся к лицу жреца и заметил, что тот словно постарел и осунулся, превратившись в старика.

     «Лимаран не ошибся. Сарторум просто-напросто обманул нас при помощи своих сил».

     Юноша перевел взгляд на своего брата. Наследник Арториаса достал свободной рукой топор и вонзил его в помост, повесил на ручку шлем и поднял обе руки, приветствуя свой народ еще раз. Толпа шумно ответила на приветствие. Ресетор наблюдал за горожанами, явно выделявшимися из толпы – людьми с ничего не выражающими лицами, в темной одежде, стоявшими, не поддаваясь общему радостному возбуждению.

     – В первую очередь я хотел бы объявить, что Кистерская крепость успешно противостояла осаде дикарей-северян, и мне удалось разбить их орду и отбросить до берега, где они попытались бежать вплавь и были перебиты, все до последнего дикаря!

     В толпе разразилась буря воодушевленных возгласов.

     – Многие слышали, что недавно на Абеллайо было совершено нападение. Так вот, я не потерплю, чтобы мой народ страдал и в ближайшее время отправлюсь туда и восстановлю порядок.

     – Верно!

     – Нам нужен порядок!

     – Белетор!

     Люди нечасто слышали хорошие новости, да и гордиться обычному горожанину, как правило, было нечем. И они начинали фанатично гордиться своей страной и своей принадлежностью к народу Терениса, часто забывая о том, что и сами приехали из других мест. После победы в Войне Пепла, несмотря на потери в предыдущей войне, которую вела королева: публичное национальное единство достигло небывалых высот, и Энгана этим пользовалась, а теперь патриотизмом воспользовался и Белетор.

     – Я уже давно верно служу нашей стране. Мой отец, Арториас, стал королем в семнадцать лет, а мне уже двадцать один.

     Толпа притихла. Ресетор перевел взгляд на трибуну: Энгана сжимала кулаки, едва сдерживая гнев, Сарторум же до сих пор сидел словно статуя, на его лице не дрогнула ни одна мышца. Тем не менее жрец выглядел осунувшимся, как будто похудел, сидя на трибуне.

     Белетор продолжал речь.

     – И сейчас мы находимся на заре новой эры расцвета Терениса, – он широко раскинул руки, как если бы пытался охватить всю толпу. – Вместе мы станем сильнейшим и процветающим государством, но для того, чтобы я мог вести Теренис вперед, к победе и могуществу, я должен стать королем.

     По площади прошел шепоток, словно ветер всколыхнул поле травы и зашелестел листьями.

     – Но я люблю свой народ и не хочу становиться королем, если вы не выберете меня, – Белетор вытащил топор из помоста, взял в другую руку шлем и поднял обе руки к небу. – Только мои верные подданные могут провозгласить меня своим правителем и начать новый век, золотой век могущества Терениса! Я спрашиваю вас, готовы ли вы принять Белетора Могучего, как своего короля?

     Толпа оглушительно заревела. Энгана на трибуне вскочила и закричала что-то, но её крик затерялся в одобрительном рёве народа, собравшегося на площади. Отношение людей к королеве никогда не было особенно теплым, во многом это конечно объяснялось тем, что во время войны, после смерти Арториаса, ей приходилось принимать множество непопулярных решений для того, чтобы раздобыть деньги для её ведения.

     Белетор старался не погружаться в административные дела и сосредоточился на сражениях, поэтому после победоносной кампании на юге и дальнейших успешных битв на севере он заслужил всенародную любовь и стал символом возрождения могущества Терениса.

     Белетор издал боевой клич, ему вторили солдаты, которых он привел с собой. Ресетор поднялся на помост по лестнице и подошел к брату.

     – Белетор, можешь передать мне слово?

     Старший брат явно был недоволен, ему хотелось и дальше купаться в лучах народного одобрения, ощущая себя могущественным королем, но так как формально коронация еще не произошла, он всё-же решил уступить Ресетору.

     – Мои верные подданные, я хотел бы дать слово своему брату, младшему сыну Арториаса, – он указал латной перчаткой на брата. – Который тоже хочет поддержать мои притязания на трон Терениса.

     Ресетор глубоко вздохнул и постарался унять дрожь во всем теле.

     «Белетор чувствует себя здесь полностью в своей стихии, зря я в нем сомневался. Он хоть и не слишком умен, но Арториас, кажется, действительно передал ему умение быть королем».

     Юноша сделал шаг вперед и обратил внимание, что первые ряды людей перед помостом закричали и стараются убежать. Паника стремительно распространялась, но Ресетор не успел ничего понять, как вдруг услышал лязг доспехов и вскрик своего брата.

     – В сторону, Ресетор!

     Юноша начал разворачиваться, но в следующее мгновение его сбил с ног удар латной перчаткой.

     «Неужели Белетор сошел с ума?»

     На помост приземлилось что-то тяжелое, и Ресетор услышал тяжелое хриплое дыхание и жуткую звериную вонь.

     Перед облаченным в доспехи наследником трона стояла огромная тварь, получеловек-полуволк, с рыжим мехом на спине. Из пасти, способной перекусить пополам ногу взрослого мужчины, свисали канаты слюны, а выпученные синие глаза горели ненавистью. Тварь стала на четыре лапы и завыла. В толпе началась давка, и воины поспешили к помосту.

     – Никому не двигаться! – разнесся над площадью уверенный голос Белетора. – Я сокрушу этого монстра, и мы продолжим разговор!

     Он сделал шаг вперед и крепче перехватил топор. Крик заставил солдат запнуться на мгновение, но они не остановили движение и окружили помост плотной цепью, обнажив оружие. Толпа замерла: многие все еще пытались сбежать, но большинство людей остановилось, желая увидеть, как их король будет биться с ужасающим чудовищем.

     Белетор ударил первым: сделав обманный финт лезвием топора, он обрушил рукоять на голову монстра, вызвав крики восторга, тут же прервавшиеся, как только оборотень, стремительно оправившись от атаки, бросился на воина и нанес сокрушительный удар когтями, который Белетор едва успел отвести рукоятью секиры.

     Человек и зверь безостановочно обменивались могучими и стремительными атаками. Будущий король сумел дважды задеть оборотня лезвием секиры, и из ран полилась густая темная кровь.

     Но руки человека начали уставать, зверь же, казалось, не знал усталости и не обращал внимания на раны, продолжая атаковать с неистовой яростью.

     Битва происходила прямо перед глазами Ресетора, оборотень даже не обратил на него внимания, сразу напав на старшего брата. Юноша завороженно наблюдал за обменом ударами и когда увидел признаки усталости Белетора, наваждение словно рукой сняло.

     – Помогите ему! Почему вы стоите? – он закричал воинам, плотной цепью окружавшим помост. – Если Белетор умрет, то все будет потеряно!

     – Если кто-то из нас попытается помочь, Белетор убьет этого человека раньше, чем волколак, – ответил Ресетору один из солдат. – Гордыня нашего принца велика и этот зверь его добыча, но не бойтесь Ваше Высочество, ваш брат сильнее чем вы думаете.

      И словно в подтверждение словам мужчины Белетор провел серию ложных и настоящих выпадов, нанеся оборотню еще три раны. Теперь усталость чувствовалась и в движениях чудовища, из его ран уже вытекло целое озеро черной крови, а сын Арториаса закреплял свой успех.

      Секира сверкала словно серебряная молния: на теле чудовища появлялись новые раны, и зверь обреченно зарычал, бросившись в последнюю атаку. Белетор умело уклонился от броска и могучим ударом располосовал тело оборотня, оставив ужасную глубокую рану вдоль всей спины.

     Монстр рухнул на помост, дернулся и затих.

     Толпа оглушительно взревела. Воины ритмично били оружием в щиты или по доспехам. Белетор поднял секиру над головой и проревел победный клич.

     Ресетор не мог поверить своим глазам, его брат, словно бог войны, с ног до головы перемазанный кровью монстра, не пропустил ни одного удара, способного пробить доспех. Он тоже поднял руки к небу и закричал. Немного придя в себя, юноша повернул лицо к трибуне, где королева сидела, раскинув руки и склонив голову на грудь, а Сарторум неожиданно поднялся, и его глаза ярко запылали синим огнем.

     – Белетор! – Ресетор вскрикнул, пытаясь предупредить брата о неизвестной опасности.

     Брат повернулся к нему, снимая шлем, и на его лице засияла победоносная улыбка. Вдруг среди воинов раздались несколько синхронных вскриков, слившихся в один удивленный вдох, который поддержала толпа.

     Ресетор с ужасом увидел, как живот Белетора пробила когтистая лапа. Лицо его брата сморщилось от жуткой боли, изо рта хлынула кровь. Разум Ресетора словно накрыло дымкой, звуки стали звучать отдаленно, будто он переместился в другое место. С подбородка Белетора медленно летела капля крови, оборотень вынул лапу и завыл.

     Будущий король рухнул на помост и мир окрасился в синий цвет. Ресетор вскочил и в мгновение ока оказался рядом с братом. Не раздумывая ни секунды, он выхватил у того из ножен кинжал и с криком бросился на оборотня. Вокруг творился хаос, но люди, бывшие свидетелями схватки и оставшиеся в живых, утверждали, что оборотень никак не отреагировал на Ресетора.

     Юноша пробежал несколько шагов и с ненавистью вонзил кинжал в разинутую пасть монстра, достав до мозга. Зверь рухнул и Ресетор повернулся к ошеломленным солдатам.

     – Хватит стоять столбом! Нам нужно отнести Белетора в госпиталь. Он еще жив, но ранение серьезное!

     Горожане на площади обезумели от страха: культисты, смешавшиеся с толпой в начале речи, к концу схватки окружили площадь, обнажили оружие, и, не выпуская никого из смертоносного кольца, начали кровавую жатву. Толпа отхлынула к центру, но воины Белетора тоже достали оружие, приготовившись защищать своего раненого короля. Его лучший друг и ближайший соратник, рыцарь по имени Лаэр Риэт вскочил на помост и вместе с Ресетором подхватил короля под руки.