Текст книги "Обряд копья (СИ)"

Автор книги: Иван Мирганд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Дрим провёл меня по очень старой тропе, которая проходила чуть в стороне от нашей стоянки, тоже старой. Тропа заканчивалась ровно выложенным камнями кругом, в центре которого росло тонкое деревце. Лишь подражание кругу священного копья, но едва ли в нём пролилось крови меньше, чем в настоящем.

В прошлый раз я попал в кольцо спящим, в этот же раз должен был сделать это сознательно. То, что раньше стучалось мне во снах, приходило в тысяче фантазий, теперь давалось мне с невероятным трудом. Будто по чужой воле я перепрыгнул нагромождение тщательно вычищенных от грязи и мха камней, лишь в некоторых трещинах было видно, что обезьяны чистят их как могут.

Оказавшись внутри, я достал кинжал. В этом круге не нужно сражаться голым для большей награды от копья, человеческая шкура слишком тонка по сравнению со звериной. Кстати о награде… а что я получил? Видения каких-то мест? Там в круге мне всё казалось сном, но сейчас я в первый раз задумался о том, что же мне показало копьё. Так задумался, что чуть не пропустил момент, когда оказался в круге не один. С противоположной от меня стороны в круг запрыгнула большая рыжая обезьяна, она держала в руке длинную палку с каменным наконечником, имитируя этим копьё.

Я медленно достал из ножен свой кинжал, держа его обратным хватом. Сам не знаю почему, но мне так было удобнее, и даже с чужаком я держал его так же. Забавно, что я так легко сроднился с этим оружием. Будто меня совершенно не волновала схватка, всмотрелся в переливы чешуйки, будто медь с синими прожилками. Но медь не может резать камни, даже стихийная медь редко бывала хороша для оружия. А ещё к этому материалу не приставала плоть чужих и не разъедала его, хотя я точно знал, что даже лучшая стихийная сталь темнеет от неё. Лишь слёзы Старшей Сестры обладали таким свойством, насколько мне известно. Неужели вся шкура дракона – из них? Беда.

Обезьяне надоело потрясать своей палкой передо мной, она прыжками поскакала вперёд, с виду неловко, но я знал, что обезьяны очень сильные звери. Я буквально вбил себя в состояние пустой головы, чтобы справиться со страхом, который сковывал мои руки и голову.

И снова обезьяна сделала первый ход, метнув в меня чем-то вроде ежа, я привычно поймал снаряд на кинжал, отбив его назад в противника. Ёж взорвался где-то между нами, сбив рывок зверя и ударив меня в грудь одной из игл. Внешняя рубаха из обычной ткани не выдержала снаряд, но нательная легко его отразила. Обезьяна же будто впитала в себя три иглы, попавшие в него. Ясно, это стихия. Необычная, но пока довольно бесполезная против чужих, ясно, почему именно его выбрали для боя. Он был слаб.

Зверь зло заухал, тут же подскочив ко мне и неуклюже ткнув своей палкой. Понимаю, мне тоже мешалось копьё. Алый росчерк просвистел в сантиметре от отпрянувшей морды. Очередной замах палкой, но зверь был не глуп, копьё упало на землю, а из руки в упор в меня ударил очередной ёж. Он застрял в одежде, не в силах навредить маминому подарку, пришлось прикрыть лицо предплечьем, чтобы мне в лицо не вонзились чёрные иглы.

Красная обезьяна обиженно заухала, поняв, что её шипы мне не вредят, но я не зевал и, подскочив близко-близко, ударил кинжалом ей в грудь, шкура треснула, как переспевшая горшинка. Меня залило кровью, а потом обезьяна замолотила лапами во все стороны, истошно вереща. Второй мой удар прервал её страдания. Вот так вот легко. Но я не обманывался, даже с пустой головой до меня доносились отзвуки мыслей, что я победил нечестно, мамина рубаха и Трогов кинжал просто были слишком хороши.

Тем не менее, я распорол грудь зверя и уверенно вырвал из него сердце, тут же откусив кусок. Меня обдало покалыванием неподходящей стихии, но закон обязывал меня доесть сердце, и я его доел, давясь и захлёбываясь кровью.

Только после этого к кругу стали подступать обезьяны, подошёл Дрим. В бой нельзя было вмешиваться, и из-за отсутствия стен до сих пор все просто прятались за деревьями, чтобы сымитировать стены настоящего круга. Звери заухали, Дрим яростно заревел своим неповторимым голосом, я ответил своим странным визгом, срывающимся в тонкий писк. А потом старая обезьяна запрыгнула внутрь круга и медленно подошла ко мне, держа в ладонях что-то. Так они изображали дар копья.

Он ещё не добрался до меня, когда я почувствовал зов. Я сам подскочил к седой обезьяне, готовый отсечь руки зверя, лишь бы заполучить подарок – не пришлось, тот раскрыл ладони, и я сразу же выхватил мелкий белый плод, источающий беловатую дымку, у меня тут же проскочили ассоциации с прозрением, но, уже пережёвывая дар, я понял, что это не то. Очень похоже и близко моей стихии, но это не она.

Через миг все мои мышцы выгнуло дугой, глаза с болью закатились, а я увидел его.

В этот раз я увидел гораздо больше, видел, как сменялись дни ночами, в это время стремительно росла трава. От неё в небо поднималась серая дымка, будто туман, мелкие частички стремились ввысь, разделяясь на тысячи ниточек, впитывающих в себя свет и становящихся белыми от него. Уже в облаке они соединились снова, поглощая мелкие капельки влаги, разрастаясь ещё больше. Облако быстро иссякло, оставив после себя только своё подобие, состоящее из белой дымки. А потом в облако ударил ветер, и дымка вспыхнула белым огнём. Пламя пытало ярко, беззвучно загудело от переполнявшей его силы.

Я упал на землю, обессиленный, но одновременно чувствуя невероятный прилив сил, моё сердце было до краёв залито моей стихией. Дрим подошёл ко мне и осторожно взял на руки, унося прочь от громко ухающей толпы обезьян. А я всё ещё видел перед собой образы прозрения, пытаясь их запомнить, как можно более полно пропитаться ими.

И одновременно с тем меня душила обида. Восторг так плотно переплёлся с ней, что я не мог отличить одно от другого. Горшочек не появился.

Старший охотник отнёс меня к нашему лагерю, уложил на мягкие ветки у костра. А я всё пытался выплыть из странного состояния, которое пронизывало меня. Устав бороться, я сел в позу для медитации и стал омывать голову, горло, сердце, живот и пах этой энергией. В первый раз я смог сделать полную медитацию со своей стихией, а потом и ещё один цикл, которому не хватило лишь самую малость до завершения.

Вот только как я ни вглядывался в себя, горшочка нигде не было.

Бракованный. Гнилой. Испорченное семя.

Чтобы хоть как-то отвлечься – я стал вспоминать образы, которые мне подарило копьё. Какие-то места, причём они явно куда-то вели, пять примет, которые вели на одну конкретную поляну. Копьё предлагало мне что-то найти, и, зная истории об этом копье, это было странно. Обычно копьё одаривало родной стихией, реже посылало знания о своей стихии, изредка приносило прозрение, что считалось самой ценной наградой. Но я ни разу не слышал, чтобы наградой были образы какого-то места. Ещё одно проявление моей гнили? Копьё решило дать мне что-то совсем ненужное? Но я же честно победил!

Заметил, что уже несколько минут смотрю на кровь на руках, стал ожесточённо стирать её с себя травой. С ладоней она счистилась легко, они были укрыты тканью маминой рубашки, а вот на пальцах кровь засохла, пришлось много сил приложить, чтобы оттереть, да ещё и из-под ногтей.

– Прекрати, пока обезьяны не решили, что ты брезгуешь их кровью, – спокойно прошуршала волна.

И я замер, боязливо оглядываясь. Я даже будто почувствовал на себе тысячи взглядов из леса. Вмиг весь покрылся холодным липким потом, в котором возбуждённо замерли мурашки, дрожа. Хотелось поскорее уйти отсюда, но, как назло, Дрим собирался остаться здесь на ночёвку, а я боялся делать хоть что-то. Сел в позу для медитации, закрыл глаза, но не начал саму медитацию, стихия-то закончилась…

Не зная, что ещё делать, сидел, вспоминал всё, что произошло со мной за… три недели? Прошло даже меньше… Ссора с Алемом, прозрение, которое сорвалось, потом первое видение. Всё будто нарочно связывалось в одну ниточку. И если так подумать, у меня второе прозрение в двенадцать, я уже убил двоих зверей в ритуальных схватках. Так ли важен этот проклятый горшочек? Даже Дрим похвалил меня за силу воли, и он абсолютно точно не заметил, что стихия меня обделила. Так, может?

Даже в медитации я задержал дыхание. Может быть, я не гнилой? Перед глазами снова встало видение мамы, выбрасывающей испорченную пряжу. Но я уже победил в двух ритуальных схватках! Убил чужака своими собственными руками без чьей-либо помощи!

С другой стороны, все они были хиленькие. Первая красная обезьяна, будь она, как тот волк, убила бы меня и не заметила. Вторую я убил без особой чести, я был куда лучше неё защищён и вооружён, будь бой честным на стихии, и меня бы ничто не спасло. Один ёжик в грудь попал бы, и я бы умер. Чужак был пьян от крови и совсем мал, такого я мог и два года назад порубить.

Вспомнил белого волка и задумался. Почему я видел волка? А тогда в пещеру приходил волк или красная обезьяна? В голове будто крутилось что-то важное, что было связанно с волком. Точно! Он же тогда превратился в отца? Неужели? Неужели белый волк – зверь отца? Мама не говорила об этом, да и в книге нет ни слова про самого отца. Какая у него стихия? Какой у него зверь?

Мысль меня так воодушевила, что захотелось срочно бежать домой, но, когда открыл глаза – был уже вечер, Дрим разжигал костёр на ужин.

– Молодец, хорошо держался, – тихонько прошуршал он. – Обезьяны уже ушли, они довольны тобой.

Меня аж бросило в жар от его слов. Я же просто сбежал в себя, чтобы не выдать страха.

– Дрим, а ты знал моего отца? – робко спросил я его. Он тогда был совсем мал ещё, но вдруг что-то помнит?

Но он лишь покачал головой, нанизывая на прутики два рулета. Мы, молча, поели. Молча, легли спать. Я начал понимать, почему Дрим ходит один, это его молчание просто невыносимо. Ещё долго я не мог уснуть, лёжа под его тёплым боком и глядя в небо. Пересчитывал звёзды, ждал Младшую Сестру, но так её и не дождался, усталость взяла своё.

Но проснулся ещё до Дрима. С крошечного кусочка неба, видимого между деревьев, на меня блестела краешком Старшая Сестра, восход уже скоро. В горле встал тот самый ком, которому я даже обрадовался – отец рядом. И я чувствовал его чуть в стороне, он показывал пальцем куда-то, улыбаясь. Он хотел показать мне что-то хорошее. Я даже растолкал своего старшего.

Тот поднялся моментально, выхватив свой меч, потом чуть зло зыркнул на меня. Я не нашёл ничего лучше, чем улыбаясь указать направление. Дрим тяжело глянул туда, потом внимательно посмотрел на меня. Неожиданно, его необычный голос разорвал тишину.

– Провидение?

И я, улыбаясь, кивнул ему в ответ. Дрим быстро собрал стоянку, затушил угли, сложил нашу постель шалашом, чтобы та просохла и стала дровами для следующего пришедшего. Поклонился в сторону рыжих обезьян, и я повторил за ним. А потом мы мелкой рысью побежали в нужном направлении.

Отец обратился волком, чем меня очень обрадовал. Я верно угадал, это тоже был отец. Он помог мне справиться с ритуалом копья! То есть я и там нечестно победил? Потому-то копьё и решило дать мне самую мелкую награду, а может, и вовсе видениями посылало на смерть? Чужой! Как же я устал уже от всей канители в голове. Окунулся в пустую голову.

В этом состоянии бежать стало легче, ничто не отвлекало, и я смог заметить след какого-то крупного животного, после чего остановился. Дрим показал мне на форму лап и нарисовал что-то похожее на медведя. Обозначил его размеры. А потом заставил меня достать кинжал и обозначить направление движения зверя, с чем я успешно справился.

Пробежав ещё минут тридцать в том же темпе, я увидел справа розовый блеск и резко встал, как вкопанный. В густой траве блестело что-то очень похожее на стихийную траву. Уже сам пошёл к ней, но был грубо остановлен тяжеленной ладонью, упавшей на плечо. Потом старший охотник шагнул вперёд и осторожно раздвинул траву своим мечом, боясь подходить ближе. Там блестел бутон розового цветка, будто сделанный из маминых бусин. Стихийный!

– Это обманка, если тронешь – взорвётся, а осколки через неделю прорастут прямо в твоём теле, если их не вырезать.

Каждое слово от Дрима всегда было неожиданно, потому я даже дёрнулся, но запомнил его слова накрепко, такое нельзя забывать. Надо же, трава, притворяющаяся стихийной, в первый раз слышу. С другой стороны, откуда бы? В байках не упоминали, вот и не знал я про такие штуки. Может быть, Алем и знал про неё от отца.

Глава 16

Мы побежали вслед за белым волком дальше. Дрим будто чувствовал его и двигался ровно в ту сторону, куда вёл нас мой отец. А может быть, он и вовсе знает, куда я указывал?

Мы всё бежали и бежали, при этом я будто перестал уставать, хотя Дрим и держал темп куда быстрее, чем раньше. Он будто знал, что нас ждёт впереди, и стремился попасть туда как можно быстрее. Странно. Неужели он тоже провидец? Это и было последней гранью его дара? Я уже хотел расспросить старшего об этом, но мы начали подниматься в горку, и я снова начал задыхаться.

Хотя… нет, мне просто стало чуть тяжелее дышать, но бежал я при этом так же легко, как и до подъёма. Лес стал расступаться, показывая впереди небольшой пологий холм. Он лишь частично порос кудрявым кустарником и по большей части был лыс. Лишь на самой вершине стояло дерево, чёрное, закрученное будто речные потоки, на нём совершенно не было листвы, но росло несколько мелких белых плодов. Это грибы? Что ещё может расти на мёртвом дереве?

Мы выбежали на поляну у дерева и замерли, под ним сидело четыре буро-коричневых варга. Похожие на волков, но горбатые и с двумя огромными клыками, торчащими из пасти. Один вожак – он был вдвое крупнее своих сородичей, шерсть вся свалялась от грязи, а в злобных глазах светилась серым светом стихия. Все четверо тут же вскочили на лапы, как только мы приблизились, оскалили пасти.

Мой отец побежал прямо на них, растворившись в воздухе дымкой, а потом головы троих младших превратились в него. Он будто намекал мне, что эти трое – мои противники.

– Младшие твои, я обещал твоей маме, что верну тебя целым, так что не подведи, – прошелестела волна, и Дрим тут же стал оборачиваться в огненного медведя. Сначала он раздался в плечах, чуть подрос, потом стремительно оброс горящей стихийным огнём шерстью, начал расти вширь, лицо сменилось крупной мордой. И вот перед деревом стоял уже не Дрим с его шуршащим голосом, а зло рычащий пламенный медведь.

Он тут же рванул направо от дерева, за ним последовал и старший варг. Меня же стали обступать три младших зверя. Их морды белого волка с красными шерстинками меня успокаивали, будто это действительно будет просто. Звери обступили меня со всех сторон, стали кружить. Они тявкали так, будто перебрасывались между собой шутками, а может быть, так и было.

Мне ещё не приходилось сражаться с тремя противниками одновременно, но всего пару дней назад я лично убил чужака! А здесь, вместе с отцом, я должен легко справиться с обычными варгами. Даже втроём они бы не смогли убить чужака, а я смог!

Первый варг прыгнул со спины, как я и ждал. Эти звери всегда так дерутся, сотни раз слышал истории об их подлости. Я выбил из головы все лишние мысли, сосредоточившись на схватке. Выгнулся и сделал отшаг в сторону, тут же полоснув кинжалом по свалявшейся шерсти, кинжал легко вспорол её, слегка распоров зверю бок. Тот обиженно затявкал, но рана вышла слишком незначительной. Вскоре они снова втроём кружили вокруг меня, выгадывая момент для нападения.

Мне же даже не надо было головой вертеть – из-за отца я прекрасно видел всех троих внутри своей головы. Если площадка была бы поровнее, я бы мог и глаза закрыть, но нужно глядеть под ноги, чтобы не попасть ногой в какую-нибудь трещину.

Снова атаковали со спины, не понимая того, что я их прекрасно вижу. Отшаг в сторону, удар кинжалом. Мне опять не хватило силы удара, чтобы нанести хоть сколько-нибудь существенную рану, шерсть у варгов густая и хорошо гасит удар, пусть при этом и режется. Я чуть не выронил своё оружие, когда оно неудачно закрутилось в шерсти, но смог рвануться всем весом, что меня и спасло от зубов второго зверя. Третий же вовсе получил кинжалом по морде.

Через секунду мы снова замерли в шатком равновесии, я неподвижно стою, глядя под ноги, варги вылизывают раны и накручивают вокруг меня круги. Пока что можно считать три-ноль в мою пользу. В этот раз звери выжидали аж десять кругов, а потом ко мне рванул тот, что был прямо передо мной, но в последний момент он развернулся и отскочил назад, считая, что отвлёк меня от третьей атаки со спины. Бесполезно, кинжал вонзился в заднюю лапу варга.

Тяжёлый зверь чуть не свалил меня – так сильно дёрнулось оружие в моей руке, но я быстро сориентировался и с подшагом к зверю выдернул клинок. Визг поднялся жуткий, варг на трёх лапах отскочил от меня, даже не пытаясь нападать. Я чувствовал их растерянность, они не понимали, почему их стратегия не работает, не знали, что можно ещё сделать. Так что не прошло и десятка секунд, как варги снова стали кружить вокруг меня.

К этому моменту Дрим уже закончил свой бой, превратившись назад в человека. Он положил тушу зверя у дерева, сам встал, облокотившись на него с другой стороны, всем своим видом показывая, что не собирается вмешиваться.

Звери видели тело своего вожака и понимали, что они обречены, в их маленьких головах бешено вились мысли. Но варги сильно уступали в уме своим соплеменникам, которых я сейчас видел, белые волки меня бы уже порвали здесь. Всего-то нужно напасть всем троим одновременно, в свалке я потеряю своё преимущество. Поняв, чего мне нельзя допустить, я рванул вперёд, к ковыляющему на трёх лапах зверю.

Варг взвизгнул, когда острое жало впилось ему в брюхо, я же отскочил в сторону, чтобы принять первого защитника, снова не смог толком нанести ущерба, вынужденный отступать в сторону, и вот тут я смог ударить со всей силы, присел и распорол зверю шею.

О том, чтобы выжидать их атаки уже не шло речи, последний подвижный зверь удирал от меня со всех ног. Два других истекали кровью и, в целом, были уже не бойцами. Образы белого волка истаяли дымкой на воздухе, оставив умирающих зверей. Я собирался уже совершить ритуал и вырезать их сердца, чтобы съесть, когда меня остановил Дрим.

– Стой. Оттащи тела к дереву, а я поймаю последнего, – сказал он, буквально пролетая мимо меня.

Я подчинился, не понимая смысла. Добил ударом в шею того, что истекал кровью из пуза, и оттащил сначала его к дереву, потом и второго, положив их так же, как до этого положил своего старший охотник. Прямо в яму между древними гладкими корнями. Только сейчас я разглядел в переплетении корней кости. Много костей. Дерево буквально росло из них.

Капли крови, упавшие на корни, тут же впитались в них.

В голове закрутилось что-то такое. Вроде бы нам рассказывали об этом дереве. Кровавое… или как-то иначе?

Дрим вернулся раньше, чем я смог вспомнить подробности. Он принёс последнего варга, бросив его в очередную полость в корнях. Таких было ещё много здесь, хватило бы на целую стаю.

– Если не вспомнил ещё, знай, что это дерево кровавого плода. И он уже почти созрел.

Точно! Кровавый плод! Нужен бабушке Нине для стихийного настоя! Очень ценный!

– Этот холм – место постоянных схваток за плод. Ты вовремя нас сюда привёл, может быть, тел этих четырёх будет как раз достаточно.

И мы стали ждать. Я нашёл на дереве тот самый плод – будто белый кактус размером с кулак, он рос в переплетении ветвей, в самом центре дерева. Ветви извивались, будто змеи, поднимаясь острыми пиками в небо, вместе они действительно были похожи на бурный поток горной реки, как я заметил издалека. Голые и гладкие, лишь в нескольких местах можно было найти белые шарики размером со спелую горшинку. Не удержавшись, я подошёл к одному такому и потрогал его. Он отвратительно булькнул и втянулся в ствол дерева. Я испуганно поглядел на Дрима, но тот лишь пожал плечами.

Тем временем тела варгов стремительно иссыхали на корнях, отчего мне даже стало жутко находиться рядом с деревом. Но Дрима это не волновало, он всё так же спокойно облокачивался о ствол этого жуткого дерева, стоя на его корнях прямо над кучами костей. Так что, как бы мне ни было жутко, я старался подражать ему.

– Зелье отдадим Вире, – неожиданно решил поговорить Дрим. – Тогда не останетесь опять без зверя после приезда сборщика познания. Ей совсем немного осталось до полного познания, так что ей зелье будет полезнее всех. Так что она будет тебе должна.

– Мне? Но ведь…

– Арен, – прервал меня он. – Обычно за плод идёт настоящая война, которая длится месяцами. Понятия не имею, почему здесь сейчас были всего лишь четыре варга, но сюда привёл нас ты. А, если учесть, что я тут возвращаю долг твоей матери, и трёх из четверых противников убил ты – плод твой.

– Но… – я не знал, что сказать, плод крови очень-очень ценный.

– Тебе зелье будет бесполезно, ты ещё только встал на путь познания, может даже навредить, снизив чувствительность. И оно тебя не дождётся, испортится раньше. Так что Вире.

И я просто кивнул, соглашаясь, а сам думал о маме. Если дать зелье маме – она сможет познать свою стихию! Нужно только убедить её, что в этом году её не заберут, ведь есть Дрим. А в следующем году Вира уже и без зелья прорвётся, она талантливая!

Эта мысль так меня увлекла, что я не заметил, как мы оказались здесь не одни. Но заметил Дрим. Он мягко подтолкнул меня навстречу здоровенной ящерице. Такие здесь обычно не водятся – за ними нужно далеко ходить. Вся покрытая тонкой блестящей чешуёй, ярко переливающейся на солнце из салатового цвета в лавандовый.

Дрим рванул сразу, как она подобралась на расстояние в сто метров. Уже в рывке он обратился в огненного медведя и сходу попытался атаковать ящерицу, но та вся изогнулась, выскальзывая из-под воспламенившихся при ударе когтей. Ещё бы совсем чуть-чуть, и бой был бы закончен.

Ящерица снова изогнулась, уходя от лап медведя, и выпустила из пасти мощный поток зелёно-сиреневой жидкости, целясь в стихийного зверя, но тот даже отходить не стал – просто загорелся ярче, отчего атака ящера испарилась прямо в воздухе, а трава вокруг него пожухла и истлела.

Через пять напряжённых для пресмыкающегося секунд схватка закончилась тем, что ящерица просто попалась в когти медведя, и уже скоро Дрим потащил в зубах добычу к дереву. Лишь когда Дрим обратился обратно в человека, я выдохнул. До сих пор от восторга боялся пошевелиться – познавший стихию был стремителен и невероятно силён! Когда придёт мой черёд рассказывать малькам историю у костра, я расскажу именно об этой схватке!

Стремительной и безнадёжной для ящерицы.

Та, кстати, стала очень быстро иссыхать в корнях, от варгов и вовсе почти ничего не осталось, сухожилия и те были пожраны страшным деревом, и даже кости раскололись, показывая пустое нутро. Сзади меня что-то хрустнуло, отчего я чуть не сверзился с корня в ямку к трупу ящерицы. Дрожа, я обернулся, чтобы увидеть, как истлевает один из скелетов, стремительно обращаясь в белую муку, а потом и вовсе исчезая под завалами прочих костяков. Значит, кости оно тоже ест.

Ожидание не продлилось долго, дерево задрожало всем телом сразу, как со скелета ящера сползла шкура, втягиваясь в корни. Мы, не сговариваясь, одновременно отскочили в сторону. Дерево будто напряглось всем своим существом, даже земля мелко задрожала от этого.

Потом дерево вздохнуло, будто исполинских размеров человек, от этого звука мелкие птицы поднялись в воздух, заполошно улетая прочь. Одновременно со вздохом весь его ствол покрылся белыми шариками, которые сначала покраснели, а потом стали стремительно расти в размерах. Ещё один исполинский вздох прозвучал, когда шары были уже шириной больше ствола дерева, одновременно с ним шары напряглись, раздался скрип на грани с визгом.

Шары со скрипом стали уменьшаться. Чем меньше они становились – тем ярче сияло алым светом дерево. В момент, когда шары сжались и побелели – на него уже было больно смотреть, до того яркий свет оно испускало. Будто сияние Старшей Сестры.

Продлилось всё недолго, всего через минуту Дрим сжимал в руке кровавый плод, который после всего стал выглядеть будто живое сердце, у которого вместо крови из вен исторгается зловещее багровое сияние. Мне было жутко на него смотреть, но вместе с тем я чувствовал невероятное притяжение, стихия звала меня как можно скорее съесть страшный плод. Дрим встряхнулся, будто собака, и завернул сердце в специальную тряпицу, которая полностью скрывает стихийное излучение. Отдал свёрток мне и махнул рукой, побежав в лес.