Текст книги "Обряд копья (СИ)"

Автор книги: Иван Мирганд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 33

Путь к дереву лежал сильно в сторону от нашего маршрута, из-за чего Вира всё время ворчала, мол, надо было прибить макаку и делов. Если бы не тот факт, что с провожатым мы могли бежать со всей доступной ей скоростью, Вира бы уже давно убила эту трусиху. Обезьяна улавливала общий смысл её слов и злилась, смущалась, но не смела при этом возмущаться или как-то проявлять своё недовольство. Особенно сильно она реагировала на слова Виры, что эта старуха напала на ребёнка и проиграла вчистую, ещё и сдалась. Выдра тонко ловила каждое чувство обезьяны, потому только и делала, что говорила гадости.

Мне было жутко стыдно от этой всей ситуации. Я уже и сам был не рад тому, что согласился на откуп. Отпустил бы обезьяну с миром и забыл бы про неё. И одновременно размышлял о том, что моя стихия явно требовала от меня иного, но я… оказался выше неё? Это ли имел в виду отец? Обязательно спрошу маму, когда вернусь домой.

А ещё меня тревожила моя сила. Неужели я действительно стал таким сильным?

– Вира, я ведь правильно понял, что эта рыжая обезьяна уже почти познала свою стихию?

– Правильно.

– И я её победил так легко?

– Тебе просто повезло. Эта трусиха побоялась драться с тобой врукопашную, привыкла побеждать своей сильной техникой. Да вот беда, ты – провидец, для тебя эта техника не страшнее чиха. Потом эта дура решила, что тебя можно победить, вложив почти всю стихию в атаку. Так что прыгнула на тебя она уже почти пустая. А когда это поняла, то предпочла сдаться. Трусиха.

– Хм. То есть, если бы я не был провидцем, то проиграл бы?

– Гарантированно. Я бы тебя спасла от неё, но пришлось бы платить выкуп. Но так получилось куда лучше.

– То есть я победил её нечестно?

Вира закашлялась, остановилась на месте и вонзила в меня злой взгляд.

– Чего?! Чё ты сейчас сморозил? Нечестно?

– Ну…

– Ты хоть понимаешь, что по меркам этой старой блохастой ты едва из гнезда вылез? Да ты ей во внуки годишься! Месяц от прозрения. Если бы ты не ткнул в неё кинжалом, я бы её убила бы на месте за этот вызов! Совсем стыд потеряла! Да и не знай я о твоём даре – прибила бы, не смотря на твой ответ на этот вызов. Но ты так прям уверенно на неё посмотрел! Ох. Пшла давай, – Вира пнула замершую обезьяну под зад. – Давай побежали быстрее. Нам ещё всю территорию этой драной кошки пересечь надо, а потом на спорную территорию выйти. Можем вести себя теперь смелее, после такого хранительница не решится разбухать, даже если я тут целое племя захочу сожрать. И как ей вообще в голову взбрело?..

В ответ от обезьяны пришла волна страха, что это её собственное решение, никто в нём не виноват. Просто моя стихия её поманила.

– А ты сам образец чести, даже убивать эту дуру не стал! Использовал только свою стихи, которая и есть суть ты. Выйди она точно так же против тебя в круг, проиграла бы ещё быстрее, голый бы ты был или одетый! Нечестно! Вот дурной!

Остальную часть пути я шёл, молча, боясь что-то говорить Вире. Она явно сегодня была не в духе, ни на секунду не прекращая ругаться на обезьяну и на хранительницу леса. Наш хранитель уже давно бы вышел наказать за сквернословие на своей территории, а местная носу не казала. Неужто Вира так сильна, что аж хранитель леса, у которого должен быть этап пробуждения человека, боялся? Или действительно не имела права сейчас из-за негласных правил?

И ведь не спросишь сейчас, опять набросится и будет дураком обзывать.

Вот же проблема на мою голову. Хоть отказывайся от её долга. Так ведь она воспримет это как обиду. А обиженная пробудившая зверя – это не трусоватая обезьяна. Это реально страшно. Как бы не прибила сгоряча. Посоветуюсь с мамой, как вернусь, она адекватная и, наверняка, знает, как вести себя в такой ситуации.

Мы бежали ещё час до территорий рыжих обезьян в этом лесу. Они начинались так же кругом с деревцем, имитирующим священное копьё. Встретили нас без радушия. Наша устроила целый танец, объясняя что-то своим более крупным родичам, а те всё больше хмурились. Продолжалось это довольно долго, а закончилось громким криком одного из них. На крик собралась целая стая обезьян, под чьими взорами я отступил на шаг. Вира же не дрогнула, как стояла – так и стоит, продолжая ворчать себе под нос.

Постепенно усиливался гул перекрикивающихся обезьян, они ярились и кричали что-то, и без помощи священного договора было ясно, что они не хотят нас пускать к дереву. Буйство нарастало и нарастало, пока не смолкло в один момент, будто кто-то ударил мечом и отсёк все их крики. Из толпы рыжих обезьян вышел старый и белый, как Младшая Сестра.

– Я, старший этой деревни рыжих обезьян, – неожиданно заговорил он с сильным обезьяньим акцентом. Это что же, он тоже на этапе познания человека? Как и хранитель леса. – Я признаю ваше право пройти к нашему древу небесного света. Вы можете взять три плода с него. Это наша плата за жизнь одной из нас.

– Три? А будет ли этого достаточно за жизнь почти познавшей? – грубо ответила ему Вира.

– Больше не понадобится, – спокойно ответил ей старик и скрылся в толпе. Вслед за этим обезьяны стали расступаться, образовывая проход.

– Тц, идём. Слышала я про их дерево. Если там действительно есть три спелых плода, то это хороший откуп, а вот если там будут недоспелки одни, то я устрою тут бойню, – её кровожадное настроение вырвалось наружу, отпугнув обезьян в стороны.

Мне было стыдно за неё. Я так не могу. Звери нам родня, а она вела себя с ними, как чужачка. Не понимаю, что на неё нашло.

Коридор из обезьян казался бесконечным, но потом я стал узнавать повторяющиеся морды. Они просто перебегали так, чтобы вести нас ровно к цели. И вскоре впереди я увидел мерное синее сияние. Оно было мягким и умиротворяющим. Даже Вира перестала браниться, постепенно расслабившись.

Дерево было… невероятным. Оно будто состояло из затвердевшей синей воды. Прозрачное, испускающее свет из тысяч белых нитей внутри себя. Не яркий, но он заполнял всё пространство вокруг и поднимался куполом над лесом. Рядом с ним не росло деревьев, но трава была густая и сочная, полная цветов, часть трав явно имела стихийный окрас. Настоящая сокровищница.

– Ты можешь показать пальцем на выбранный плод, и мой сын снимет его для тебя, – старик ждал нас здесь, ткнув пальцем в мою сторону. За его спиной сидел худой обезьян с идеально белой шерстью. Не думаю, что он так стар, видимо, его шерсть окрасилась стихией, как у людей. Может быть, что его отец тоже белый не от старости. Остальные же обезьяны давно остановились, не решившись приближаться к дереву, и сейчас глядели издалека.

Вира отошла в сторону, легла в траву и закрыла глаза. Мне тоже очень хотелось последовать за ней. Внезапно в горле встал болезненный ком, пришёл отец. Он показал мне пальцем на первый плод, для надёжности вырастив на нём шерсть. Выглядело это совершенно дико, шерстистый плод. Такие бывают, но я ещё не видел густую белую шерсть на чём-то вроде обычных белых яблок.

Я присмотрелся к другому и почувствовал притяжение стихии, да ещё и гораздо более сильное, чем было с проигравшей обезьяной. Действительно, мне больше и не понадобится. Я вытянул руку и указал на покрытый шерстью плод. Сын старшего мигом взлетел на дерево и снял именно его, положив мне в руки.

Яблоко было совсем мелкое. Размером в четверть моего кулака. Белое, непрозрачное, из ярко-синего корешка торчит синий же листик. Я сглотнул слюну и поднял глаза, попытался выбрать ещё одно, но отец пропал, а шерсть не выросла на другом. Мне, наверное, и одного хватит. Нет нужды есть больше – можно заглушить свою стихию чужой. А я чувствовал прям, что мне и одного хватит. Вире? Не нужны ей эти яблоки, она уже познавшая, а у зверей другой путь. Маме? Она тоже познавшая, но ей наверняка понравится необычное лакомство, а я отчётливо чую сладкий дух. Но незачем брать полное стихии, нужно самое пустое. И нужное яблоко обросло шерстью, я ткнул в него пальцем, и через две секунды оно было у меня в руках. Третье? Нужно ли? Хотя… Дора порадуется такому подарку. Пусть реже плачет. Очередной плод оброс шерстью и через две секунды оказался у меня в руках.

Я спрятал два подарка в сумку, а сам сел в траву и стал есть сочное и сладкое яблоко. Но главное происходило не во рту, главное было в буйстве стихии, ворвавшейся в моё тело. Одно крошечное яблоко содержало её больше, чем всё моё тело. Буря синего света заполнила моё тело, разволновала мою стихию, заставив белый туман двигаться. Ещё не воспламенился, как в прозрении, но уже и не стоячее молоко.

Моя стихия с удовольствием поглотила дарованную силу, стала гуще и постепенно успокоилась, обратившись густейшим белым туманом. При этом распределение ничуть не изменилось. Голова, спина, кисти рук, стопы ног и почуть-чуть в остальном теле.

Я стал сильнее. Ещё сильнее. Ещё ближе к своей стихии. Если так подумать, то именно вдох помог мне увидеть стихию в своём теле. А теперь стихия стала плотнее. Те ли это изменения, которые я должен увидеть? Не знаю.

Я встал, взял Виру за руку и повёл прочь с поляны. Обезьяны снова выстроили коридор для нас. И скоро мы оказались вне их деревни. Девушка больше не ругалась и шла, молча, спокойно, позволяя мне вести её за руку. Снаружи нас ждал старик.

– Провидец, значит, – заговорил он медленно и тихо. – Редкий дар.

Сказав это, он замолк, а потом развернулся к нам спиной и скрылся где-то в листве. И что он хотел этим сказать? Почему не сказал у дерева? Странный зверь. Стоило ему уйти, Вира встрепенулась вся.

– Ох. Я заснула? – она потёрла лицо и казалась потерянной.

– Нет, ты, вроде не спала, просто успокоилась.

Вира поглядела на меня с подозрением, но потом лишь пожала плечами.

– Выдали тебе откупные? Доволен ими сам?

– Да, всё хорошо, отдам одно яблоко маме, а второе Доре, чтобы не грустила.

Девушка странно на меня поглядела, но не стала ничего говорить, взяла неспешный разбег, а потом мы с ней полетели сквозь лес к нашей цели. Я думал о том, что всё действительно очень удачно сложилось. Вира говорила что-то про счастливые знаки – вот всё и сложилось как нельзя удачнее.

Мы бежали до самой ночи, а ночью улеглись спать у небольшого костерка. Я лежал спиной к тёплой спине Виры, думая о том, как там в деревне дела? Как дела у Дрима? Всего через месяц должен прийти сборщик познания, чтобы забрать его с собой в город, что у провала чужих.

Боится ли он? Или радуется скорой битве с чужими? Звери хорошо растут в силе, когда убивают чужеродных тварей.

Глава 34

– Если всё хорошо сложится, то вечером будем на месте, – плохое настроение покинуло Виру после сна. Может, просто не выспалась? Я-то поспал вчера во время ливня. А она – нет. Хотя звери куда прочнее людей, не должно было это сильно на неё повлиять.

Как бы там ни было мы побежали дальше.

Лес жил своей жизнью, пах тысячами запахов, шелестел тысячей звуков. При этом я чётко ощущал, что этот лес действительно другой, чем наш. Другие деревья с другой формой листьев, другие цветы под ногами, кажется, даже цвет травы здесь другой. Странно вообще, что я только сейчас это начал замечать. Что изменилось?

Ну, конечно же! Во мне изменилась стихия, став плотнее, видимо, с этим я стал чувствительнее. Неужели дело в стихиях? То есть вот эти все отличия леса – просто из-за стихии растворённой вокруг? Или наоборот, стихия изменилась под влиянием леса? Я остановился, чтобы присмотреться к привлёкшему моё внимание дереву. Захотелось понять, чем именно оно отличается от наших.

– Что случилось? – подошла ко мне Вира со спины, и до меня только сейчас дошло, что я банально забыл о том, что не на прогулке.

– Эм, – начал я, судорожно думая о том, как оправдаться.

– Что? Только заметил, что лес тут другой и пытаешься понять, в чём именно?

Я даже покраснел, неужели у Виры дар чтения мыслей?

– Подрос, значит, это хорошо.

– Подрос? – не понял я её выводов.

– Количество стихии в тебе увеличилось, а с этим ты стал чувствительнее к окружающей реальности. После пепла, может быть, уже сможешь выпустить стихию. Очень-очень быстрый прогресс, действительно можно поверить в полное познание за год. Будто ты – сама первостихия. Но не сильно зазнавайся, а то застопоришься.

– Первостихия? Скажешь тоже… У меня такое замудрёное прозрение, что я даже не знаю, как именно моя стихия выглядит.

– Как-то тебе это не сильно мешает перескакивать через целые этапы. Того же Мамса считают очень талантливым, раз он за год смог дойти до того, до чего ты дошёл за месяц. Даже завидно.

Я снова покраснел от такой откровенной похвалы. Ерунда какая-то. Неужели, я действительно талантлив? Папа писал, что настоящие шансы стать богом есть только у тех, кто познал стихию меньше, чем за два года. То есть я всё делаю правильно. Но спешить и зазнаваться действительно не стоит. Талантов не существует. Есть те, у кого правильно сформировалось понимание самого себя в детстве, но не бывает тех, кто легко проскакивает всё познание. Чаще всего легко проходит только один этап, иногда два. И один обязательно идёт очень тяжело. Бывало даже так, что после прозрения человек несколько лет совершенно не рос в стихии, а потом за краткие месяцы доходил до полного познания.

Хорошо, что мне легко далось начало пути, но не стоит даже надеяться на то, что и дальше всё будет так легко!

Да и дался ли мне первый этап? Как много я знаю о своей стихии? Что могу видеть призраков, которые помогают мне видеть скрытое от других. Ещё был провидческий сон. Что ещё? Скорость у меня аномальная. И…? Всё. Не ошиблась ли Вира с выводами?

На первом этапе я должен познать все грани своей стихии, но я знаю только одну. Как у первостихий, у которых есть всего одна, но очень сильная грань. Но что-то мне подсказывает, что это не мой случай, просто я ещё слишком слаб для остальных граней своей стихии.

Так что никакого таланта. Я просто довольно сильный из-за помощи духов. Даже, наверное, не провидец вовсе. Как-то я слишком легко принял чужое мнение о своей стихии, чего делать нельзя категорически!

Мои размышления прервало чувство угрозы, я отпрыгнул в сторону, даже не поняв ничего. Сверху чиркнуло серой полосой, туго ударил во все стороны воздух. Вира среагировала лишь на миг позже, отпрыгнув от угрозы, но её задело самым краешком стихийной атаки. Хранительница леса вступила в схватку?

– Проклятые вороны.

– Птица? Это была птица?!

– Она самая. Эти твари отринули договор, потому и опасны.

– Отринули договор? Как это возможно? Но птицы же на нашей стороне.

– Птицы – да, а вот вороны – нет. Оказались слишком умные, не выгоден им договор – селятся они большими семьями, и скалы их неприступны. Чужих они тоже не особо боятся у себя наверху. Вот и выходит, что они почти всеми семьями отринули договор. У нас они почти не летают, нет достаточно защищённых мест для жизни, да и те же орлы не терпят ворон совершенно, а у нас их много на скалах живёт.

– В первый раз слышу об отринувших договор.

– Ну а чего о них говорить? Тупые твари. Падальщики. Готовы убить ослабшего в поединке зверя и сожрать его вместе с проигравшим, – Вира сплюнула. – Ладно, идём дальше. Смотреть в небо бесполезно: шею свернёшь, а ворону не увидишь. Впрочем с твоим даром это не проблема.

Настроение у девушки снова испортилось, отчего она снова начала тихо ворчать себе под нос, но теперь предметом её ругани были именно вороны. И их она костерила так, что я снова покраснел со стыда. Идти под этот бубнёж было крайне утомительно, но почему-то сейчас у меня не получалось абстрагироваться, сосредоточиться на чём-то другом.

– Вира, не могла бы ты перестать ругаться?

Она остановилась, уставилась на меня зло.

– Меня бесит это место. Я потому и выбрала пепел, чтобы побыстрее забыть про этот лес и не накручивать себя ожиданием похода сюда. Так что терпи. Проклятые вороны и эта драная кошка со своими интригами – не худшее, что нас ждёт здесь.

– А что тогда худшее? – я решил, что послушать рассказ всё будет лучше постоянного ворчания.

– Само место, куда мы идём, – и замолчала.

Я же стал бороться с собой. С одной стороны, она до сих пор ни слова мне не рассказала о том, куда мы идём, и мне было любопытно. А с другой, она, наконец, хоть ненадолго замолкла. Чужак, я теперь понимаю, почему Дрим ненавидит болтовню на охоте. Поболтать можно и дома.

– А куда мы идём? – всё же решился я поддаться любопытству. Но, что неожиданно, Вира не ответила, продолжив путь в тишине.

Что ж, это меня тоже устраивает.

Я, наконец, смог сосредоточиться на своих размышлениях о познании. Мне нужно найти все грани своей стихии. Учитывая, что у меня сложная стихия, в которой есть следы всех первооснов, то… Да ничего это не значит. Бывают очень сложные стихии, у которых всего одна грань. Может ли у меня быть одна единственная грань? Всё же, провидение или нет – это очень сильная грань. Но отчего-то мне не верится в это. Чутьё говорит, что граней больше одной. Две – точно, может быть, и больше.

Я ведь даже не воспламенил ещё туман в белое пламя, как было в прозрении.

Это, кстати, очень сильно всё усложняет. Не просто многосоставная непонятная стихия, так ещё и разные её состояния. На голове аж волосы дыбом встали от того, что я осознал сейчас. Разные состояния. Мне придётся дважды познавать стихию? Как тот герой, который долгие годы не мог пробудить зверя из-за того, что застыл на втором познании, не понимая, что ему нужно познать второе состояние стихии. Он потом стал невероятно силён, но…

Чужак!

Стало так тошно на душе, что я уже был готов подтолкнуть Виру к продолжению ругани, лишь бы не слышать собственных отчаянных мыслей. Не пришлось. Нас снова атаковали вороны. В этот раз сразу три, разноцветными росчерками они прорезали пространство, где мы только что стояли. Одну ворону Вира резким ударом руки вбила в землю, после чего наступила на голову, с хрустом ломая ей шею.

Это событие явно приподняло настроение девушки, она зацепила мёртвую тушку на пояс и пошла дальше. Ворона была крупной, от клюва до кончика хвоста был почти метр, так что тушка хлопала девушку по ногам, мешая бежать дальше. Но это явно не сильно огорчало её.

Ворон это взбесило, они стали пикировать одна за другой. Но это прекратилось, когда Вира обратившись выдрой, поймала сразу троих. Выдрала их сердца и спрятала в сумку, завернув предварительно в специальные тряпки. Вороны, поняв, что связываться с пробудившей зверя опасно, перестали нападать, но не перестали кружить в небе над нашими головами. Я насчитал ровно три десятка, несколько раз перепроверив себя, вороны часто перемешивались, сбивая меня со счёта.

Позже я понял, почему они перестали нападать, ждали более удобных условий и своего старшего. Потому стоило нам оказаться на открытом месте, сверху будто тяжёлый град на нас посыпались разноцветные вороны. Вира тут же обратилась выдрой, стараясь поймать как можно больше птиц, но те стали куда осторожнее, больше отвлекая её, пытаясь подловить меня. Тщетно. Один особенно наглый красноватый росчерк был остановлен ударом такого же красного росчерка, но уже кинжалом.

Птица резко остановилась, уткнувшись мордой в землю, раздался характерный щелчок, и она сломала себе спину. Ворона была чернокрылой с алым тельцем. Та, что была на поясе Виры – тоже чернокрылая, но тельце было серым. Видимо, так у них проявляется стихия.

Чуть не поплатился рукой за то, что отвлёкся, но меня вовремя спас отец, покрыв нападающую птицу шерстью. Так что вместо раны я был лишь слегка ушиблен крылом, мамина броня снова защитила меня от ран – вспыхнувшая при ударе жёлтая стихия не смогла пробить талантливо выделанную пряжу. Наверное, даже удар клювом бы выдержала, но мне не хотелось этого проверять.

Очередной алый росчерк прервал жизнь очередной вороны. Силой этих зверей явно был эффект неожиданности и скорость. Но первое против меня бесполезно, а скорость ворон была слишком прямолинейной. Если заранее отойти чуть в сторону, они не могли достаточно быстро сменить траекторию, а потому попадали под удар кинжала.

Я убил ещё троих, прежде чем смог обратить внимание на Виру. Она яростно билась с особенно крупной вороной, та уже сломала крыло и не могла взлететь, но и без этого почти на равных сражалась с пробудившей зверя.

То и дело огромная ворона ускорялась, чтобы резко ударить своим клювом, сразу во все стороны. И один раз она уже попала по выдре, оставив глубокую рану на сине-зелёной шкуре. Но это было единственным достижением вороны, стихия Виры была лучше, а тело более приспособленным для земли, пусть выдры и водоплавающие звери. Когда клюв птицы покрывался чёрной плёнкой, выдра просто создавала вокруг себя водяной шар, с помощью которого резко ускорялась и уклонялась от мощной атаки. К тому же ворона уже была вся мокрой и стремительно теряла свою стихию из-за этого.

Отец вырастил клочок шерсти на повёрнутой ко мне спине вороны, и в то же мгновение я метнул кинжал в цель, не раздумывая ни мгновения. Сразу же пришлось прыгать в сторону, спасаясь от сразу нескольких атак птиц. Кинжал попал ровно в цель, сорвав технику старшей вороны, она размылась в воздухе тысячами ударов клюва, будто гигантский ёж. Но сделала это слишком рано, выдра не успела напасть. А через миг, когда техника закончилась, шея вороны была сломана мощными челюстями. Остальные птицы с шумом ударили по воздуху, разлетаясь во все стороны прочь от места побоища.

– Тьфу ты, – сплюнула Вира мелкие обломки перьев, обратившись назад в человека. – Не думаю, что убила бы меня гадина, но ранить могла. Спасибо. Опять тебе должна. Вот же семейка.

– Должна? Мы сражались вместе, мой дар подсказал мне, что надо сделать – я сделал. Не нужно долга.

– Ха. Ладно, не будет долга, но сердца все твои. Ешь, если хочешь, если нет – отнесёшь домой.

Я лишь скривился. Тут не было нужных мне стихий. Я это чувствовал отчётливо. Но даже если птицы были вне договора, всё равно стоило собрать всё ценное, отдам ребятам. Хватило бы ткани и места в сумке.

Прежде, чем потрошить трупы, я обработал рану Виры. Та с удивлением глядела на то, как я капаю зелья. Первое для очистки от грязи. Второе для того, чтобы повреждённые ткани правильно соединились и не потеряли чувствительность. И третье, чтобы всё срослось побыстрее. Потратить пришлось почти четверть выданных запасов этих зелий – слишком большая рана.

– Зря так потратился, я ж зверь, срослось бы к утру.

– Меня б баба Нина убила, если бы узнала, что я проигнорировал чью-то рану, – тяжело вздохнул я, признавая правоту Виры.

– И то верно, – она поёжилась.

И ещё пять капель я потратил на то, чтобы убрать свежие шрамы, оставшиеся от раны на животе девушки. Шрамы бы тоже не задержались надолго, но так надёжнее.

А потом стал разделывать тушу за тушей, вырезая сердца, а ещё некоторые перья, которые казались мне интересными. Всё же не слабый зверь, минимум второй шаг обращения стихией. То есть следующий для зверя после познания. С одной стороны, это примерно та же стадия, что у Виры. Но выдра бы точно убила ворону, просто получила бы больше ран. Люди сильнее зверей, пока те не познают человека, и только при полном познании – примерно сравниваются с людьми в силах.

В сумке место закончилось, часть широких длинных перьев я привязал снаружи, но больше я ничего унести не смогу. Так что все мелкие сердца Вира забрала к себе в сумку, ворча под нос что-то про крохотные сумки всяких мальков.