Текст книги "Борджиа"

Автор книги: Иван Клулас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Смерть и похороны императрицы Изабеллы

После перемирия, подписанного в Ницце и устроенного папой Павлом III, и встречи в Эг-Морт с Франциском I казалось, что опасность общеевропейской войны устранена. Желая получить финансовую поддержку для борьбы с Турком, Карл V собирает Кортесы в Толедо. Никогда раньше при дворе Кастилии не вели более блестящей жизни. Дворяне и прелаты Тахо соперничали в роскоши. С октября 1538 года по февраль 1539 года друг друга сменяли великолепные выходы и приемы испанских грандов. Изнуренная пятой беременностью, императрица Изабелла тоже там присутствовала несмотря на все более ухудшающееся состояние здоровья. Попытки Элеоноры и ее мужа ободрить ее оказались тщетными. 1 мая она умерла после преждевременных родов.

Карл V, болезненно подавленный после смерти своей супруги, удалился в монастырь иеронимитов Сислы. Перед этим он принял посвящение. Маркизу де Ломбэ и его супруге пришлось сопровождать тело в Гренаду и захоронить в королевской часовне, которая после Реконкисты волей Их Католических Величеств стала склепом для потомков. 2 мая прах императрицы в сопровождении дворян и прелатов был вывезен из города. Тело наскоро подготовили и закрыли в цинковом гробу. Маркиза лично обрядила свою госпожу в ее самое красивое платье. Похоронная процессия продвигалась очень медленно, прерываемая многочисленными остановками на молитвы в городах, находившихся на их пути длиной более чем в 500 километров. Через месяц кортеж добрался до Гренады. Сопровождавшим необходимо было выполнить одну формальность: священники Гренады должны поместить тело в склеп, но сначала перед открытым гробом каждый из сопровождавших обязан засвидетельствовать, что это был прах именно императрицы. Перед местными нотариусами, созванными по такому случаю, приоткрыли крышку гроба. Тление уже началось. Теперь невозможно было узнать некогда тонкие черты лица покойной – кучка бесформенной гнили издавала отвратительное зловоние. Ни один человек из свиты не решился поклясться, что эти ужасные останки принадлежали той, чьим очаровательным лицом они столько раз восхищались. Только Франциск засвидетельствовал, что это была именно императрица – но не потому что он ее узнал, а потому что во время путешествия он не спускал глаз с гроба.

Это ужасное видение смерти заставило маркиза принять твердое решение. Такой страшный конец неизбежно ожидал любое земное существование, поэтому он решил, что свою жизнь на земле он посвятит подготовке загробной жизни, служа единственному повелителю, которого смерть у него не заберет – Богу. Он дал такую клятву: Nunca mas servire a senor que se me pueda morir(Никогда не буду служить тому господину, которого смерть у меня заберет). На следующий день после погребения, во время заупокойной мессы на торжественных похоронах в соборе, он еще более утвердился в своем решении. Прорицатель-мистик Жан д’Авила, прозванный Апостолом Андалусии, действительно на примере Изабеллы осудил суету придворной жизни и заблуждения тех, кто забывает о неизбежном конце своего земного пути.

Но Франциск реально смотрел на жизнь и слишком хорошо сознавал свою ответственность перед семьей, чтобы удалиться в монастырь. Больше того, вернувшись в Толедо, он попросил у Карла V разрешения отправиться в Гандию. Император его и слушать не захотел. Желая показать, насколько он уважал маркиза, он назначил его вице-королем и главным капитаном Каталонии.

Вице-король Каталонии

В 29 лет маркиз де Ломбэ оказался облеченным опасной губернаторской должностью. В течение четырех лет ему придется проявлять осторожность и энергию, которых от него ждал хорошо его знавший его повелитель. Карлу V было необходимо поставить во главе своих государств человека, которому бы он доверял. Помирившись с Франциском I, он испросил у короля разрешения проехать по территории Франции по дороге во Фландрию. Он хотел наказать жителей Гента, взбунтовавшихся против регентши Нидерландов Марии Венгерской, заставившей их выплачивать контрибуции. 7 октября 1539 года французский суверен направил в Толедо пригласительное письмо. Карл V сразу же сделал регентом своих королевств принца Филиппа – будущего Филиппа II, тогда ему было 12 лет. А Франциск Борджиа должен был стать губернатором Каталонии.

Известие об отъезде императора крайне затрудняло деятельность нового вице-короля. Провинцию заполонили разбойники, готовые взбунтоваться, узнав о наступившем безвластии. Приходилось вести против них нечто вроде партизанской войны. Чтобы увеличить финансовые возможности Франциска Борджиа, Карл передал ему командование военным орденом Святого Иакова, или Сантьяго, и назначил его членом совета порядка, состоявшего из 13 главных командоров. Поэтому маркиз мог считать, что он состоит на службе у Бога и императора одновременно, и рассматривать свою миссию как крестовый поход. Он преследовал разбойников в их логове, приказывал судить по всей строгости закона и приговаривал их к смертной казни или каторге. «Страна, – писал он Карлу, – больше нуждается в наказании, чем в прощении». И в другом письме: «Я приказал повесить шестерых самых знаменитых. Процесс над остальными идет в соответствии с законом, и тот, кто получит наименьшее наказание, может быть уверен, что проведет остаток своей жизни на галерах!» Но перед казнью он приказывал присылать к каждому осужденному священника, а после смерти приговоренных отслужить тридцать месс за спасение их души. Такая неумолимая строгость напоминала действия Инквизиции по уничтожению ереси в Испании.

В личной жизни вице-король отрекся от роскоши, приличествовавшей его сану. Он начинал день с молитв, причащался один раз в неделю, а когда заканчивал государственные дела, подчинялся правилам ордена Сантьяго: уединялся и молился, размышляя о таинствах молитвы и перебирая четки. Ночью долгими часами он стоял на коленях, налагал на себя различные наказания, например, никогда не ужинать, что, правда, скорее напоминало нечто вроде диеты. Он стал болезненно тучным и поэтому жестоко страдал, когда скакал верхом. Насмехаясь над собой и намекая на свою кольчугу, он писал Карлу: «Ваше Величество прекрасно представляет себе, что это значит для моего толстого брюха!» Но не жаловался и даже считал себя в привилегированном положении: «Теперь меня будет вести вперед правосудие Божие!» Он прибегал к этому божественному суду в своих карательных экспедициях, но также и совершая благотворительные поступки: он всегда был готов помочь скорбящим и убогим. Он подавлял беспорядки, возникавшие после прохождения войск, морем направлявшихся из Барселоны в Италию или Фландрию. Обеспечивал снабжение продовольствием провинции и укреплял города в тот момент, когда французы угрожали Русильону. В период волнений он гарантировал населению безопасность.

Взлет нового Общества Иисуса

Пока Франциск Борджиа – мирянин с замашками монаха-воина – восстанавливал общественный порядок, защищая духовные и материальные интересы своих подданных, скромная организация, появившаяся в подземной часовне Монмартра 15 августа 1534 года благодаря усилиям Игнатия Лойолы, бывшего узника Инквизиции Алькалы, добилась официального признания. Папа Павел III выдал ей буллу об основании 27 сентября 1540 года. «Общество Иисуса» было основано как ополчение и подчинялось генералу. От древних религиозных орденов этот отличался тем, что был настроен очень воинственно: его целью было завоевание душ, которым угрожали мирские опасности и бурное развитие новой реформистской религии. Строгий отбор давал возможность испытать искренность вступающих в ряды общества: помимо трех обетов – целомудрия, бедности, послушания, – они с большими трудностями получали разрешение дать обет неограниченного повиновения воле папы. Таким образом, в распоряжении понтифика была армия бесконечно более преданная, чем все светские армии. Так иезуиты начали штурм мира.

17 апреля 1541 года, в день Пасхи, Игнатий Лойола был избран генералом ордена. Первым членам своего общества он доверил первую миссию – трудиться на благо Церкви. Однажды в Барселону приплыл отец Антонио Араос. Он встретился с Франциском Борджиа, которого без труда убедил поощрять действия Ордена. В то время снова завязались отношения семьи Борджиа и Святого престола – в 1539 году был назначен кардиналом один из братьев вице-короля Генрих, сменивший своего покойного брата кардинала Родриго, который умер в 1537 году – через год после посвящения в кардинальский сан. Папа Павел III, бывший всего лишь кардиналом Фарнезе и братом красавицы Джулии, обязан своей карьерой Александру VI. Теперь он оказался связан с Борджиа: его привлекали не только мирские выгоды – они были едины в стремлении обеспечить спасение душ человеческих.

Вице-королю постоянно сообщали о том, как развивается деятельность Общества. Решающую поддержку иезуитам оказал король Жуан III Португальский, брат Императрицы Изабеллы. Основание Коллегии в Коимбре, необычайная миссия Отца Франсуа Ксавье в Индии, затем на границах Японии и Китая открывали Христианству такие перспективы, о которых раньше никто не осмеливался мечтать. Лютеранская Германия, Швейцария, завоеванная учением Цвингли и Кальвина, как и Франция, стали тем полем, на котором должна была развернуться битва против реформистов – их теперь считали еретиками. Иезуиты проникли повсюду: в императорские собрания выборных, города Империи, университеты, а на Тридентском вселенском соборе стали глашатаями папской власти.

Карл V был удовлетворен несомненным успехом губернаторства Франциска Борджиа, и его радовало христианское рвение, что и выразил во время заседания Кортесов Арагона в 1542 году в Монсоне. Разочарованный и утомленный император разоткровенничался перед ним. Он мечтал удалиться от мира, но сначала хотел урегулировать все незавершенные дела. Именно поэтому повсюду его сопровождал сын – дон Филипп, которого в Вальядолиде он провозгласил своим наследником и собирался представить в Сарагосе, в Барселоне и, наконец, в Валенсии: должным образом признанный, принц станет регентом этих королевств, пока его отец-император в Италии, а потом в Германии будет улаживать религиозные конфликты.

Франциск Борджиа становится герцогом Гандийским

В апреле 1534 года Карл возвращается в Барселону, где он должен сесть на корабль. Он встретился со своим другом вице-королем, ставшим теперь герцогом Гандийским. Его отец умер 17 декабря 1542 года, но Франциск, занятый службой, не мог вступить во владение своим герцогством. Из-за шторма порт был закрыт, и во время своего вынужденного пребывания в городе герцог очень долго беседовал со своим повелителем. Снова оба говорили о суетности всего земного. Карл вез с собой портрет своей «ангелоподобной супруги», чтобы в Италии великий Тициан сделал с него точную копию, которую император хотел постоянно иметь при себе.

Воспользовавшись настроением своего повелителя, Франциск осмелился высказать пожелание, чтобы тот освободил его от должности вице-короля. Он настаивает на необходимости своего присутствия в Гандии: необходимо заняться семейными делами и исполнить завещание отца, расплатившись с вассалами и слугами. Карл V согласился, но при условии, чтобы новый герцог вскоре вернулся ко двору. Для пущей уверенности он назначил его мажордомом принцессы Марии Португальской – невесты будущего Филиппа II. Одновременно с этим он выдал герцогине Гандийской – Элеоноре де Кастро – патент первой придворной дамы, а двум из их дочерей – титулы дам дворца инфанты.

Донья Мария приехала только в конце 1543 года. В Саламанке ее встретил наследный принц Испании, и там их брак наконец осуществился – до этого он был заключен по доверенности. Поздний приезд инфанты, возражения королевы Португалии по поводу назначения герцогини, которую она не любила, наконец, смерть Марии Португальской после рождения сына 12 июля 1545 года – все это избавило герцога и герцогиню Гандийских от тягостной службы при дворе.

Франциск и Элеонора с удовольствием вернулись в свои владения. С ними приехали их младшие дети, которых они пытались воспитать вдали от интриг и продажности придворных. В течение трех лет они спокойно и патриархально управляли герцогством Гандийским и маркизатом Ломбэ. Герцог достойно наградил бывших слуг своего отца, а потом перестроил Гандийскую больницу и передал в нее новую мебель. Он укрепил берег, куда часто высаживались берберийские отряды, являвшиеся грабить рабов, – им помогали обрабатывавшие земли мориски. Озабоченный обращением крестьян в своих владениях, герцог договорился с отцом Араосом о создании миссии Иезуитов. До приезда монахов он постарался облегчить богослужения: в Ломбэ основал доминиканский монастырь. Как и его отец, он никогда не упускал случая набожно следовать за священниками, которые шли причащать больных.

Смерть герцогини. Герцог тайно становится Иезуитом

Герцогиня помогала мужу во всех его благотворительных начинаниях, не пренебрегая, однако, светскими обязанностями. Она всегда была около супруга на праздниках и приемах, оживлявших маленькую столицу. Замок был достроен, а владения расширены за счет покупки соседних земель. В жизни герцогской семьи мирно чередовались земные и небесные заботы. Катастрофа случилась в 1546 году – у герцогини началась анемия. Врачи не знали, чем ее лечить. Герцог искал спасения своей супруги в молитвах.

Однажды, молясь, он настойчивее, чем обычно, попросил Христа о выздоровлении Элеоноры. Вдруг ему показалось, что фигура на распятии ожила, и он отчетливо услышал слова, воспроизведенные позже во время процесса его канонизации: Si tu quieres que te deje a la Duquesa mas tempo en esta vida, yo lo dejo en ti mano. Pero te aviso que a ti no te conviene esto(Если ты хочешь, чтобы я сохранил пока жизнь герцогине, я даю тебе возможность самому принять решение. Но я предупреждаю, что это тебе не нужно).

Герцог воззвал к Богу в пылкой молитве: «О, Господи, самое малое, что я могу сделать в ответ на Твою бесконечную милость и великодушие, это вручить Тебе жизни моей жены, моих детей, мою собственную жизнь и все, чем я владею на этом свете. Все это я получил из Твоих рук. Я возвращаю Тебе все, моля Тебя располагать этим, как на то будет воля Твоя».

Он рассказал о видении своему духовнику. В связи с этим у него появилось твердое убеждение, что после смерти герцогиня обретет вечную жизнь. Поэтому он стойко принял последний вздох своей супруги, мысленно произнеся однажды им данную клятву у открытого гроба императрицы-королевы в Гренаде.

Герцогиня умерла 27 мая 1546 года. Герцогу было 36 лет, и его связывала семья. Он не мог покинуть мир, не обеспечив будущего пятерым сыновьям и трем дочерям. Он откровенно рассказал об этом Игнатию Лойоле, потому что еще со времени встречи с отцом Антонио Араосом между ним и генералом установились дружеские отношения. Здесь стоит привести ответ Лойолы. В нем содержится новая форма вступления в Общество Иисуса – тайное обязательство. Польщенный просьбой герцога, генерал немедленно согласился. Он воззвал к Господу, прося указать новому Иезуиту, когда и как ему следует публично объявить о своем вступлении в Общество, и высказал при этом и свое мнение:

«Мне кажется, для того, чтобы вы могли как можно лучше выполнять все ваши обязательства, эти изменения должны происходить с желанием и большой осмотрительностью, во славу Господа Бога нашего. Тогда вы сможете постепенно решить все ваши проблемы так, что даже не открываясь никому из мирян, через некоторое время освободитесь от всего, что сможет задержать исполнение ваших святых желаний.

В пояснение я могу сказать, что так как вашим дочерям пора выходить замуж, то вы думаете обеспечить им соответствующее их рангу положение и женить маркиза, если для него представится подходящая партия. Остальным сыновьям недостаточно иметь только поддержку вашего старшего сына, который унаследует герцогство, – вы должны будете оставить средства для завершения их обучения в одном из главных университетов и средства для честной жизни. Остается верить, что, если они окажутся такими, какими они должны быть, и, надеюсь, они такими станут, Император окажет им милости в соответствии с вашими заслугами и из расположения к вам.

Полезно также продолжать стройки, вами начатые. Потому что мне хотелось бы, чтобы все ваши домашние дела были завершены, когда мы сообщим о переменах в вашей жизни. Однако так как вы сведущи в словесности, я хотел, чтобы вы серьезно занялись изучением теологии, и я надеюсь, что эта наука вам более будет нужна, чтобы служить Богу. Я желал бы даже, если, конечно, это возможно, чтобы вы получили степень доктора вашего университета в Гандии. Но в связи с тем, что в миру не в силах будут принять новость такого рода, я хотел, чтобы все произошло без особой пышности и все это сохранялось в тайне, пока время и обстоятельства дадут нам, с Божьей помощью, полную свободу действий».

Герцог, 2 июня 1546 года тайно давший обеты целомудрия и послушания, а также обет вступить в Общество Иисуса, вскоре принялся за дело. Его маленькими детьми занималась сестра его супруги – донья Хуана де Менессес. В 1548 году восемнадцатилетний маркиз де Ломбэ женился на донье Магдалене де Сентельяс и Кордона, графине д’Олива. В 1549 году старшая дочь Исабель вышла замуж за дона Франсиско де Сандоваля и Рохас, маркиза де Дениа и графа де Лерме. Впоследствии другие дети тоже заняли завидное положение в свете: Хуан – вице-король Португалии, Альваро – посол при Святом Престоле, Фернандо – рыцарь ордена Калатравы, Алонсо – императорский камергер; его вторая дочь выйдет замуж за Хуана Энрикеса де Аламансу, маркиза д’Алканисе, а последняя – Доротея – станет монахиней в обители Бедных Кларисс Гандийских.

Заботы о детях не помешают герцогу продолжать строительство Коллегии, названной Лойолой Университетом, к которой он присоединил свой собственный замок. Он установил стипендии и обеспечил жильем бедных студентов, детей морисков и детей марранов, надеясь сделать из них настоящих католиков. Отец Пьер Ле Февр, помогавший Игнатию Лойоле в создании Общества, вместе с ним заложил основы этой организации. Ее первым ректором стал отец Андре Овиедо – он и еще пятеро иезуитов обосновались в Гандии.

Вступление в Общество. Поездка в Рим и посвящение в сан

Постепенно все замыслы осуществлялись, и 1 февраля 1548 года герцог открыто дал торжественный обет вступления в Общество Иисуса, при этом ничего не изменив ни в своем облике, ни в образе жизни, только теперь он больше времени посвящал изучению теологии, чем управлению своими владениями.

В 1550 году в сопровождении тридцати слуг Франциск и его второй сын, двадцатисемилетний Хуан, отправились в Рим за индульгенциями Святого Года. Всадники двигались со скоростью религиозной процессии. Кортеж защищали отцы-иезуиты. Герцог исповедовался и причащался каждый день. Но ему было неудобно во время остановок на постоялых дворах заниматься привычным умерщвлением плоти: слуги, спавшие под его дверью, слышали удары хлыста – плети для истязаний, которым он себя подвергал, и каждый вечер они насчитывали более пятисот ударов.

Франциск избегал всех почестей, оказываемых ему в пути. Но, проезжая Феррару, он не смог отказаться от приглашения своего кузена Геркулеса II, сына Лукреции. Тот устроил в его честь светские и религиозные праздники в течение четырех дней; два дня продолжались празднества во Флоренции, организованные герцогом Козимо Медичи. В Риме его с триумфом встречали посол императора – князь Фабрицио Колонна, многие кардиналы и бывшие слуги семьи Борджиа. Франциск попросил Игнатия Лойолу, жившего тогда в доме отцов Общества, разрешить ему въехать в город ночью. Но генерал ему в этом отказал. Герцог, желавший подвергнуть себя уничижению, был вынужден в который раз принимать светские почести. Но он вознаградил себя, прибыв в резиденции Иезуитов, – бросился к ногам Игнатия Лойолы и благоговейно поцеловал ему руку.

Папа Юлий III, только что сменивший Павла III Фарнезе, тщетно предлагал потомку своего предшественника – Александра VI – апартаменты в своем дворце. Герцог отказался, умоляя Святого отца позволить ему жить среди его собратьев. Подобная скромность заставляла забыть о спеси прежних Борджиа. Но слишком уж велик был контраст между таким поведением Франциска и тем воспоминанием, которое сохранилось о его предках. Четырехмесячное пребывание герцога в Риме имело колоссальное значение для будущего Общества Иисуса. Вступление в Орден человека с таким положением, как герцог Гандийский, убедило недоверчивых членов Курии, что будущее католичества большей частью зависело от этой организации, которая сумела проникнуть и в светскую жизнь. Кроме того, герцог помог обеспечить мирской успех Общества, передав значительные доходы для учреждения центрального института Иезуитов – Римской Коллегии, где обучались сотни студентов и которая стала настоящим питомником элитных войск Общества.

Уезжая из Рима 15 января 1551 года, Франциск направил письмо Карлу V с просьбой освободить его от всех его должностей, чтобы официально принять посвящение. Не ожидая ответа императора, он возвратился в Испанию и отправился в Страну Басков посетить замок Лойолы. Он предавался размышлениям в комнате, где родился Игнатий. Так он показал, кого теперь он считал своим новым повелителем. Спустя некоторое время в Оньято он получил письмо Карла V, одобрявшего его решение: «Будет неразумно с моей стороны, – писал император, – оспаривать слугу у Верховного государя, если он так пылко желает Ему служить». Таким образом Карл освобождал своего друга от придворных обязанностей и разрешал ему отказаться от всех его титулов в пользу его старшего сына. Франциск начал свою новую жизнь с той же решимостью, с какой когда-то в качестве вице-короля вел свои военные кампании – но на сей раз он стремился к духовному завоеванию мира.

23 мая 1551 года он получил сан священника в Оньято, предварительно оформив свое отречение у нотариуса, сложив шпагу и приняв пострижение. Герцог Гандийский превратился в отца Франциска Борджиа. В будущем он имел право напоминать о своем бывшем герцогском сане только в самых редких случаях. Поэтому, когда он узнавал, что Общество Иисуса отказывало послушнику, которого он считал достойным быть принятым, он заявлял во всеуслышание: «От всего сердца я благодарен Господу, что он сделал меня герцогом, потому что во мне больше нет ничего такого, что заставило бы моих деканов принять меня!» – что, по крайней мере было свидетельством того, что даже в строгом черном одеянии он сохранил свой обычный юмор.

Он хотел отслужить свою первую мессу в часовне замка Лойолы 1 августа 1551 года. Там он дал первое причастие своему сыну Хуану. Со времени паломничества в Рим юноша не расставался со своим отцом и придумал простой способ всегда быть рядом с ним: он женился на Лоренце Оньяс де Лойола – родственнице святого генерала Иезуитов.

Вторая служба отца Франциска должна была стать публичной. Об этом событии оповестили задолго до назначенного дня. Папа Юлий III провозгласил полное отпущение грехов всем тем, кто будет присутствовать на мессе «святого герцога». Событие должно было состояться в городке Вергара 15 ноября 1551 года. В этот день собралось столько людей, что пришлось соорудить алтарь на открытой местности около отшельнического скита Святой Анны. Служба началась в девять часов утра и закончилась только между двумя и тремя часами пополудни, настолько велико было число причащающихся. И тогда случилось чудо. Франциск проповедовал на кастильском языке, а большинство его слушателей понимали только баскский. Вдруг заметили, что стоявшие в наибольшем удалении от кафедры люди, которые были не в состоянии услышать и понять все происходившее, плакали от волнения. Когда у них спросили, в чем причина, те отвечали, что «чувствовали в своих душах внушения Господа и в них слышали некоторые слова, которые позволяли им понять то, что говорил проповедник, хотя его голос до них не долетал».

Королевские поручения Франциску Борджиа

После такого блестящего рукоположения, произошедшего против воли самого Франциска, некоторое время он прожил отшельником в бедном ските Оньята, где смиренно трудился, как и все остальные послушники. Но в миру о нем не забыли. Те, с кем он когда-то часто встречался при дворе, обращались к нему, прося о молитвах и духовных советах. Многие считали, что его место – в Риме. В мае 1552 года папа Юлий III предложил ему кардинальскую шапку, чтобы доставить удовольствие Карлу V. Трудно было представить себе, чтобы князь в миру и тем более один из Борджиа не сохранил своего ранга, приняв послушание. Франциск отклонил предложение. Его единственным стремлением было стать монахом, что и произошло 22 августа 1554 года, когда он дал главный обет послушания. С этого момента он был готов действовать по приказу генерала Лойолы на всех фронтах, куда он будет призван, чтобы обучать и проповедовать перед народом или двором.

В апреле 1554 и в марте 1555 года он направился с двумя поручениями в Тордесильяс к королеве Жанне. Она все больше погружалась в бездну безумия. Он оставался около умирающей, и его присутствие вызвало некоторые проблески сознания в последние мгновения ее жизни. Она умерла 12 апреля 1555 года. Именно в этот момент он узнал о своем назначении комиссаром Ордена в провинциях Испании и Португалии. В 1555 году он открыл первое помещение для послушников при монастыре в Симанкас. По просьбе самых знатных сеньоров и городов он создал двадцать коллегий в Испании. Его пригласили в Португалию: в 1553 году он был принят королем Жуаном III и королевой Екатериной в Лиссабоне в качестве проповедника при дворе; когда-то он был пажом королевы в Тордесильясе.

В мире происходили великие изменения. Император Карл V, разочарованный результатом своей борьбы как против реформистов в Германии, так и во Франции, страдающий от многочисленных болезней, подтачиваемый приступами подагры, астмы и геморроя, оказался преждевременно состарившимся в пятьдесят четыре года. Он решил отречься от престола в пользу принца Филиппа. Свое решение он принял в Брюсселе в последние дни 1553 года. Филипп об этом узнал в январе 1554 года, а также о договоре по поводу его собственного брака: он остался вдовцом после смерти Марии Португальской, и теперь ему предстояло жениться на Марии Тюдор – дочери Генриха VIII Английского и королевы Англии.

Филипп Испанский заботился об отце Франциска Борджиа. Он даже попросил для него в Риме кардинальское назначение, как до этого сделал его отец. Когда принц уехал в Англию, он передал власть своей сестре инфанте Жанне – вдове наследника португальского трона. А принцесса была поклонницей отца Борджиа: именно по ее просьбе он отправился в Тордесильяс к смертному одру ее бабки, безумной королевы. С этого момента и все последующие годы отец оставался духовным наставником властей предержащих. Эта миссия была особенно деликатной, потому что неизбежно возникала необходимость давать советы, касающиеся политики. Но особенно трудным это оказалось, когда папа Павел IV Карафа, которому иезуиты безоговорочно подчинялись, проявил враждебность гегемонии Австрийского королевского дома. Пока благочестивый император готовил свое отречение, папа подверг жестоким нападкам как самого императора, так и его сына Филиппа, назвав одного глупцом, а другого выродком, затем отлучил от церкви обоих и объявил им войну летом 1556 года.

Ситуация резко обострилась для иезуитов – большинство из них были подданными Карла V. Когда 31 июля 1556 года умер Игнатий Лойола, оказалось невозможным собрать в Риме конгрегацию, которая назначила бы его преемника; Жак Лаинес – главный викарий – был избран только 2 июля 1558 года.

Отречение Карла V. Поездка Франциска Борджиа в Харандиллу

Великие разногласия с папой не заставили императора отказаться от его плана, о котором он сообщил своему другу Борджиа еще тринадцать лет назад. После отречения он решил удалиться от мира и в качестве места затворничества выбрал монастырь Святого Юста в Эстремадуре, принадлежащий ордену Иеронимитов, в котором он обычно предавался размышлениям. Он поручил принцу Филиппу построить просторный дом на территории монастыря в соответствии со своими указаниями.

25 октября 1555 года в Брюсселе Карл V передал своему сыну все свои владения в Голландии, потом, 16 января 1556 года – свои королевства Кастилии, Арагона и Сицилии. Перемирие в Восель, заключенное с Генрихом II, позволило ему передать своему сыну Франш-Конте в Бургундии. В середине сентября 1556 года он смог, наконец, отплыть в Испанию. 28-го высадился в Ларедо. После остановок в Бургосе и Вальядолиде 11 ноября он прибыл в Харандиллу, что недалеко от монастыря Святого Юста. Там он остановился, чтобы дождаться окончания работ по строительству его дома в монастыре. Ему оказал гостеприимство дон Гарсиа Альварес де Толедо, граф д’Оропеса.

Дворец Харандиллы, возвышающийся над Тахо, защищенный от северных ветров отрогами Гредос, был загородной резиденцией, и сейчас, поздней осенью, в погожие дни, он был весь залит солнцем. Из окон апартаментов и садов можно было видеть крыши соседнего монастыря Святого Иеронима Юсты, очень часто окутанного легким туманом, покрывавшим склоны гор. Император выбрал это место из-за его относительной близости к Новой Кастилии и к почитаемому храму Святой Марии Гвадалупской. 25 ноября 1556 года он проверил, как идут строительные работы. Очень простое по планировке здание имело четыре хорошо освещенные комнаты на первом и втором этажах. Опочивальня императора через проход, украшенный разноцветным фаянсом, сообщалась с хором церкви. Просторная кухня с огромным камином могла вместить около пятидесяти слуг, находившихся при императоре в течение дня, а вечером возвращавшихся к себе домой в соседнюю деревню Куакос или Харандиллу. Чудесное спокойствие, проточные воды, прекрасный сад с апельсиновыми и фиговыми деревьями, отгороженный от песчаной равнины маленькой рощей – после всех своих нравственных терзаний император обрел здесь предвосхищение рая, к которому он так стремился.

Примерно на Рождество 1556 года, еще будучи в Харандилле, Карл пригласил Франциска Гандийского к себе. Он не забыл их долгих бесед, намереваясь заставить бывшего герцога отречься от ордена Иезуитов и держать его при своей особе в качестве духовного наставника и с его помощью обеспечить себе вечное спасение. Он хотел ему предложить вступить либо в орден Иеронимитов, либо в орден Картезианцев. Франциска об этом известила регентша Хуана, и он смог подготовить защиту свою собственную и ордена так хорошо, что после долгих бесед со своим прежним повелителем в течение двух дней он убедил того в превосходстве правила иезуитов: цель каждого члена ордена – действовать ради «вящей славы божьей» и в том, что не следовало критиковать эту организацию под тем предлогом, что она недавно появилась. Франциск сумел переубедить императора. Карл встретил его с необычайным почтением: отец Франциск спал в соседней комнате и разговаривал с ним с покрытой головой, что ему разрешалось как испанскому гранду. Эти подробности окончательно сломили сопротивление по отношению к иезуитам в правящих кругах: их обвиняли, в частности, в их слишком тесных отношениях с Римом. Дон Хуан де Ла Вега, глава Совета Кастилии, стал активным покровителем ордена.