Текст книги "На главном направлении (Повести и очерки)"

Автор книги: Иван Падерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Вслед за огневым валом поднялись в атаку танки и стрелковые части – главные ударные силы Донского фронта. Гитлеровцы сопротивлялись с отчаянностью обреченных. Подчиненные инстинкту самосохранения, они цепко держались за утепленные огневые точки и блиндажи, боясь степного мороза. Огонь и мороз – все их обрекало на гибель. И не было у них другого выхода, кроме сдачи на милость победителям. Однако всякий, кто пытался поднять руки, получал пулю в затылок. Оставалось одно – исступленно нажимать гашетку пулеметов и автоматов с надеждой продлить свое существование на какое-то время.

К исходу дня ударные силы 65-й армии, взломав оборону противника, продвинулись на 6–8 километров, затем, взаимодействуя с войсками 21-й армии генерала И. М. Чистякова, 12 января вышли на рубеж реки Россошка. Одновременно войска 57-й армии, наступая на Бассаргино, соединились с южным флангом 64-й армии и прорвали оборону противника на реке Червленая.

17 января загремели взрывы мин и снарядов на западных окраинах Воропоново. Ударные силы Донского фронта приблизились к Сталинграду на расстояние слышимости залпов и взрывов снарядов среднего калибра. Кольцо неотвратимо сжималось. Аэродромы в Гумраке и Питомнике оказались под огнем минометов и орудий. Прием транспортных и боевых самолетов прекратился. «Теперь померк даже наигранный оптимизм Гитлера, – писал тогда Цейтцлер – По его приказу в сводках Верховного командования впервые появились намеки на серьезность создавшейся… обстановки». Гитлер все еще отказывался давать Паулюсу свободу действий, а тот, проявляя верность фюреру, призывал обреченных оказывать стойкое сопротивление, запугивая их и себя «ужасами» капитуляции. После отклонения ультиматума потери группировки составили почти 100 тысяч убитыми, ранеными и пленными.

Советское командование вторично предложило окруженной группировке капитулировать. Паулюс молчал. У него еще оставалось 150 тысяч войск. Они продолжали сопротивляться, стягиваясь к стенам города, к позициям 62-й армии.

Позже по этому поводу В. И. Чуйков сказал: «В свою очередь я, как бывший командующий 62-й армией, со всей ответственностью заявляю, что Сталинград мог быть взят противником лишь при одном условии: если бы все до единого солдата были убиты. Мы дали клятву партии и народу – „Стоять насмерть!“. От этой клятвы нас могла освободить только смерть. Сие убеждение было продиктовано не только осознанием стратегической обстановки и необходимостью удержать город. Это было веление сердца. Оно отражало тот перелом в сознании советского солдата, который произошел в нашей армии у стен Сталинграда – „выстоять и победить врага“».

Утренние и вечерние сообщения Совинформбюро о ходе боев по ликвидации группировки Паулюса всколыхнули эвакуированных в заволжские районы сталинградцев. По степным поселкам потянулись вереницы пешеходов, саночников, упряжек со скарбом и детьми. Волга к той поре уже покрылась неподвижным льдом, и город – вот он, рукой подать, неузнаваемый, истерзанный; не терпится поскорее проскочить в него, найти, прикоснуться к родному гнезду, пусть разбитому, испепеленному… Меж заснеженных торосов запетляли пунктирными строчками следы одиночек, проверяющих крепость льда. Овальная двухкилометровая полынья перед заводским районом зияла синевой голубого фарватера, не застывала, похоже, не успела еще выдохнуть жар и горечь самой реки от тех дней. Здесь Волга долго не соглашалась спрятаться под ледовый панцирь.

Коменданты переправ и командиры артиллерийских частей, расположенных в дубравах на восточном берегу Волги, вынуждены были выставить заслоны и сдерживать людей от раскованных попыток прорваться через Волгу в город.

Но разве можно остановить капель и подснежные ручьи, если началась оттепель! Огненный ветер войны резко повернул в другую сторону. Крепла вера советских людей в скорую победу над врагом. Сталинградцы спешили немедленно приступить к восстановлению своих жилищ, разрушенных кварталов, улиц, испепеленных заводов.

21 января 1943 года в Кировском районе, в заводоуправлении Красноармейской судоверфи, состоялся XI пленум Сталинградского обкома партии. Собрались секретари райкомов, председатели райсоветов, члены пленума обкома и горкома, партийный и хозяйственный актив области. Они обсуждали задачи областной партийной организации по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецко-фашистских оккупантов.

– Город будет восстановлен, – выражая настроение всех участников пленума и трудящихся области, сказал секретарь Кировского райкома партии Сергей Бобкин. – Только со дня наступления наших войск трудящиеся района изготовили пятнадцать тысяч окопных печей, восстановили мыловаренный завод и выдавали тысячи тонн туалетного и хозяйственного мыла, в подвалах и уцелевших убежищах женщины шьют фуфайки, шаровары, шапки-ушанки и многое другое, в чем нуждается фронт…

На пленуме была зачитана информация секретаря Тракторозаводского райкома партии Дмитрия Приходько о положении дел в районе. Там еще шли жестокие схватки с гитлеровцами, засевшими в цехах тракторного завода. «Райком и штаб группы полковника Горохова размещены рядом и ведут подготовку к завершающему удару. На северных окраинах, освобожденных от захватчиков, восстановлена мельница, налажено снабжение воинских частей мукой, организован медицинский пункт районного типа, идет ремонт десяти крупных жилых домов под нужды войск и жителей района».

Дмитрий Приходько… В дни жестоких боев за тракторный его часто видели и на боевых позициях, и в цехах завода в рабочей куртке. Высокий, плечистый, с автоматом и связкой гранат на поясе, он много раз ходил в атаки и контратаки с отрядами вооруженных рабочих, отбивал атаки вражеских танков. В те дни, когда гитлеровцы ворвались в цехи тракторного, Дмитрий Приходько отказался переправляться через Волгу. С остатками отряда истребителей танков он отошел в овраг Мокрой Мечетки и там, рядом с блиндажами штаба 124-й бригады, расположил райком партии. И теперь, когда группа Горохова соединилась с частями, наступающими с севера, он не мог покинуть свой район до полного освобождения его от захватчиков.

На пленуме были отмечены славные дела молодежи города и области. Говорилось о героизме комсомольцев Тракторозаводского района, которые в дни тяжелых оборонительных боев, сплотив вокруг себя юношей и девушек, организовали сотни санитарных постов по оказанию первой помощи раненым, по эвакуации детей и женщин за Волгу, а теперь создают молодежные бригады каменщиков, плотников, штукатуров для круглосуточной работы по ремонту жилья, столовых и торговых точек.

Участники пленума узнали о подвиге юного патриота, комсомольца Саши Филиппова. Ему было 16 лет. Когда развернулись бои за Сталинград, юноша стал разведчиком. Днем сапожничал в частной мастерской на Дар-горе, а по ночам уходил в тылы противника. Двенадцать раз он переходил линию фронта, возвращаясь с важными сведениями. Немало живой силы и техники было уничтожено по указанным Сашей Филипповым данным. Гитлеровцы выследили его, и юный разведчик был схвачен. Озверелые палачи долго пытали отважного разведчика, но не могли сломить его. До последнего вздоха он верил в победу правого дела. Перед виселицей он ударил фашиста ногой в лицо и попытался бежать. Конвойные догнали его, закололи штыком и повесили на дереве напротив церкви. Последними его словами были: «Все равно наши придут и перебьют вас, как бешеных собак!»

Пленум обратился с письмом в Центральный Комитет партии, в котором была выражена благодарность сталинградцев за помощь, оказанную им в тяжелые дни обороны. Пленум заверил ЦК партии и правительство, что трудящиеся города полны решимости возродить город и помогать фронту оружием, боеприпасами.

Так начал возрождаться Сталинград. Еще шли бои, а сталинградцы уже принимали решения по восстановлению города. Это был моральный плацдарм для подъема духовных и физических сил всего населения области, зов к новым подвигам в бою и в труде.

22 января войска Донского фронта, возобновив наступление, перешли к решительному штурму позиций окруженной группировки противника. Если враг не сдается, его уничтожают. На этот раз генерал Рокоссовский решил встречными ударами 21-й и 65-й армий с запада и штурмовыми отрядами 62-й армии с востока в направлении на поселок Красный Октябрь завершить расчленение окруженных войск на две части, а затем уничтожить их.

Утром 26 января части 2-й армии И. М. Чистякова, разгромив противника в авиагородке, вплотную подошли к Сталинграду с запада. Части 62-й армии после долгой борьбы в руинах города вырвались на открытое поле между авиагородком и заводским районом. На косогоре перед долиной между Мамаевым курганом и поселком Красный Октябрь первыми встретились гвардейцы танковой бригады М. В. Невжинского со штурмовыми отрядами гвардейской дивизии генерала А. И. Родимцева. В бригаде был батальон танков, построенных на средства, собранные челябинскими колхозниками. Первым из этого батальона с героическими защитниками центра города встретился экипаж танка под номером 18 с надписью на борту «Челябинский колхозник».

В тот же час штурмовые батальоны 65-й армии генерала П. И. Батова встретились со штурмовыми группами сталинградцев на Мамаевом кургане и обменялись знаменами. На одном из них было написано: «В знак встречи 26—I—1943 года».

Остатки группировки Паулюса оказались разрезанными на две части. Одна – в составе девяти потрепанных дивизий – продолжала сопротивляться в южных районах города, другая – 12 таких же дивизий – на участках заводов «Баррикады» и тракторного.

Сам Паулюс, потеряв управление войсками, переместил свой штаб в центр города в подвал универмага. Отсюда он радировал в ставку вермахта: «Дальнейшая оборона бессмысленна. Поражение неизбежно. Чтобы спасти еще оставшихся в живых, армия просит немедленного разрешения капитулировать». Вместо того, чтобы разрешить капитуляцию, Гитлер потребовал от Паулюса любой ценой выстоять и не омрачать десятилетие фашистского строя в Германии, которое будет отмечаться 30 января. Паулюсу оставалось ждать юбилейной даты, чтобы принять самостоятельное решение. Ему было присвоено звание фельдмаршала. Этим жестом Гитлер, вероятно, наталкивал вновь испеченного фельдмаршала на то, чтобы тот приставил пистолет к собственному виску и тем закончил свою карьеру. Но этого не случилось. Паулюс нашел другое решение.

На ликвидацию противника в южной части города, где находился Паулюс, были нацелены войска 64-й армии генерала М. С. Шумилова. К исходу дня 29 января 36-я гвардейская стрелковая дивизия М. И. Денисенко нанесла удар через Дар-гору и, обойдя элеватор, достигла реки Царицы. Развивая успех этой дивизии, 38-я мотострелковая бригада полковника И. Д. Бурмакова прорвалась к вокзалу и завязала бой на подступах к универмагу. Эта бригада была сформирована год назад в Тракторозаводском районе. В нее были включены отряды истребителей танков и молодежные команды по борьбе с диверсантами – рабочие тракторного завода. В боях на дальних и ближних подступах к Сталинграду они показали высокие образцы мужества и умения наносить удары по самым уязвимым местам противника. И вот перед ними открылся родной город, его центр – ни одного уцелевшего дома, пустыри, развалины, стены с проломами и чернеющими глазницами окон. Встретив жестокое сопротивление перед универмагом, они окружили его, еще не зная, что тут укрывается фельдмаршал Паулюс со своим штабом.

– Прекратить огонь! – приказал Бурмаков.

Ему доложили, что в одном из окон универмага показался белый флаг.

Это было утром 31 января. К универмагу направились капитан Н. Ф. Гриценко, старший лейтенант Ф. М. Ильченко и лейтенант А. И. Межирко. У входа в подвал их встретили два немецких генерала – Росске и начальник штаба 6-й немецкой армии Шмидт. Оба генерала высказались за переговоры с уполномоченными на то высшими офицерами штаба Донского фронта.

– Здесь находится фельдмаршал фон Паулюс, – сообщил один из них.

Получив такое сообщение от Бурмакова, командующий 64-й армией М. С. Шумилов направил в штаб Паулюсу своих представителей– генерал-майора И. А. Ласкина, полковника Г. С. Лукина, подполковника Б. И. Мутовина и майора И. М. Рыжова. От бригады Бурмакова в эту группу был включен полковой комиссар Л. А. Винокур.

Встретившись с представителями штаба Паулюса, генерал Ласкин предъявил текст ультиматума:

«Всем войскам, окруженным под Сталинградом, немедленно прекратить сопротивление;

– организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение и всю боевую технику;

– немедленно передать нам все оперативные документы главного командования;

– прекратить всякие радиопереговоры.

Мы гарантируем безопасность всем находящимся в окружении и оказание немедленной медицинской помощи раненым и больным».

Генерал Росске, назначенный накануне командующим окруженными в южной части города войсками, принял ультиматум и тотчас же продиктовал по телефону приказ о прекращении сопротивления.

На требование генерала Ласкина сдать личное оружие фельдмаршал Паулюс молча отстегнул кобуру личного пистолета. Пистолет у него изъял полковой комиссар Винокур.

В тот же день было взято в плен еще несколько гитлеровских генералов.

В. И. Чуйков рассказывает: «Вечером 31 января я, Гуров и Крылов опрашивали в моей землянке, уже просторной и светлой, пленных немецких генералов. Видя, что они голодные и нервничают, беспокоясь за свою судьбу, я распорядился принести чай и пригласил их закусить. Все они были одеты в парадную форму и при орденах. Генерал Отто Корфес, беря в руки стакан чая и бутерброд, спросил:

– Что это, пропаганда?

Я ответил:

– Если генерал считает, что этот чай и закуска содержат пропаганду, то мы особенно не будем настаивать на принятии этой пропагандистской пищи…

Такая реплика несколько оживила пленных, и разговор наш продолжался около часа. Больше других говорил генерал Корфес. Генералы Пфеффер и Зейдлиц отмалчивались, заявив, что в политических вопросах они не разбираются.

Генерал Корфес в беседе развивал мысль о том, что положение Германии того времени имеет много общего с положением, в котором она была во времена Фридриха Великого и Бисмарка. Считая, что Гитлер по уму и делам стоит не ниже Бисмарка, Корфес, видимо, хотел сказать, что если у Фридриха и Бисмарка были неудачи, они все же остались великими, то и поражение Гитлера на Волге не означает конца гитлеризма. Германия под руководством Гитлера переживет эту неудачу и в конце концов победит. Генералы Пфеффер и Зейдлиц сидели и, произнося время от времени „яволь“ и „найн“, плакали.

В конце-концов… фон Зейдлиц-Курцбах сказал:

– Что с нами будет в дальнейшем?

Я сказал ему об условиях содержания в плену, добавив, что они могут носить, если пожелают, и знаки отличия и регалии, кроме оружия.

– Какого оружия?… – как бы не понимая, поинтересовался Пфеффер, глядя на Зейдлица недоуменно.

– У пленных генералов, – повторил я, – не должно быть при себе никакого оружия.

Тогда Зейдлиц вынул из кармана перочинный нож и передал его мне. Я, конечно, вернул ему этот нож, сказав, что подобное „оружие“ мы не считаем оружием.

Генерал Пфеффер спросил меня:

– Где находились вы и ваш штаб (62-й армии) во время боев за город до 19 ноября?

Я ответил, что мой командный пункт и штаб армии находились все время в городе, на правом берегу Волги. Последнее место командного пункта и штаба было здесь, где находимся. Тогда генерал Пфеффер сказал:

– Жаль, что мы не верили своей разведке. Мы могли бы вас вместе со штабом стереть с лица земли.

Опросив пленных генералов, мы отправили их в штаб фронта».

Не менее интересно прошла беседа с фельдмаршалом Паулюсом в штабе армии М. С. Шумилова. В тот час там находился секретарь Сталинградского обкома партии А. С. Чуянов. Он вспоминает:

«…С улицы донесся шум. Из окна мы увидели, что к домику Военного совета подкатила группа автомашин.

– Ну вот, кажется, и приехали, – сказал Михаил Степанович.

Его лицо сразу стало озабоченным и немного торжественным. Р комнату прошли заместитель командующего Донским фронтом генерал-лейтенант К. П. Трубников, члены Военного совета армии 3. Т. Сердюк, К. К. Абрамов, секретарь обкома партии В. Т. Прохватилов.

Ввели высокого, сгорбившегося военного в немецкой форме. Щеки впалые, глаза посажены глубоко. Это и был фельдмаршал Паулюс, командующий 6-й немецко-фашистской армией. Вместе с ним вошли его адъютант полковник Адам и начальник штаба генерал Шмидт…

С помощью переводчика состоялся такой разговор:

Шумилов. Прошу предъявить свои документы.

Паулюс. Я имею солдатскую книжку.

Шумилов. Удостоверение о том, что вы, господин генерал-полковник, произведены в фельдмаршалы?

Паулюс. Такого удостоверения нет.

Шумилов. А телеграмму такую получили?

Паулюс. Я получил по радио приказ фюрера.

Шумилов. Об этом я могу доложить своему Верховному Командованию?

Паулюс. Господин Шмидт, начальник штаба, может подтвердить. (Шмидт встал и подтвердил это.)

Шумилов. Кто с вами пленен?

Паулюс. Вместе со мной начальник штаба – генерал-лейтенант Шмидт и полковник штаба 6-й армии Адам.

Шумилов. Кто еще?

Паулюс. Имена других я передал парламентерам.

Шумилов. Вас пленили части 64-й армии, которые дрались с вами, начиная от Дона и до конца – под Сталинградом. Жизнь, безопасность, мундир и ордена вам сохраняются… Господин фельдмаршал, прошу ответить мне: по какой причине не принят ультиматум генерал-полковника Рокоссовского – командующего Донским фронтом, когда было предложено вам сложить оружие?

Паулюс. Русский генерал поступил бы так же, как и я. Я имел приказ драться и должен был его выполнять.

Шумилов. Какие мотивы послужили для сдачи оружия сейчас?

Паулюс. Мы не сложили оружия, мы выдохлись, дальше драться не могли. После того как ваши войска вклинились и подошли к остаткам наших войск, не осталось боеприпасов, нечем было защищаться, и поэтому борьба была прекращена.

Шумилов. Вы отдали приказ южной группировке сложить оружие?

Паулюс. Я не отдавал этого приказа.

Ласкин. Этот приказ при нас был отдан генерал-майором Росске.

Шумилов. А вы утвердили приказ о сдаче оружия?

Паулюс. Нет, Росске сделал это самостоятельно. Я не командующий южной и северной группировками, части находятся не в моем подчинении. Господин Росске принял решение сложить оружие.

Шумилов. Северной группировке вы приказали сложить оружие?

Паулюс. Нет.

Шумилов. Тогда прошу отдать такой приказ.

Паулюс. Я не имею права отдавать такого приказа.

Шумилов. Как же не имеете права? Ведь вы же командующий?

Паулюс. Я не могу не подчиненным мне войскам отдавать приказ о капитуляции. Я надеюсь, что вы поймете положение солдата, поймете его обязанности.

Шумилов. Каждого солдата обязывают драться до последнего, но начальник может приказать своим подчиненным прекратить борьбу, когда он видит, что солдаты напрасно гибнут, что это ведет к бессмысленному уничтожению людей.

Паулюс. Это может решить тот, кто непосредственно остается с войсками. Так и получилось с южной группировкой, в которую я попал случайно.

Затем Паулюс выразил недовольство тем, что собралось много корреспондентов, фоторепортеров и кинорепортеров, и попросил продолжать разговор без них. Шумилов возразил:

– Вы наших пленных солдат и офицеров в своей печати показываете всей Германии, а мы пленного фельдмаршала должны показать всему миру…

Встретившись лицом к лицу с Паулюсом, я не мог удержаться и спросил его:

– Зачем так ожесточенно, прямо-таки зверски разрушили Сталинград?

– Война есть война, и я выполнял приказ, данный мне высшим командованием, – ответил Паулюс».

Между тем северная группировка гитлеровцев еще продолжала сопротивляться. В 8 часов 30 минут 1 февраля по приказу командования Донским фронтом на них обрушилась лавина огня. Главный удар наносила 65-я армия генерала П. И. Батова. В шестикилометровой полосе ее наступления было сосредоточено около тысячи орудий и минометов. В воздухе господствовала авиация 16-й воздушной армии под командованием генерала С. И. Руденко.

На этот раз гитлеровцы, засевшие в развалинах Тракторозаводского района, в балках и оврагах, испытали примерно то же, что и защитники заводского района 14–16 октября, с той лишь разницей, что тогда наши воины, выдержав неистовый натиск огня авиации и артиллерии, продолжали отстаивать свои позиции до последнего дыхания, а эти, дождавшись конца авиационно-артиллерийского налета, спешили поднять руки. Необходимость в атаке отпала. К нашим позициям бежали группами и одиночками гитлеровские автоматчики и артиллеристы с поднятыми руками. Солдаты и офицеры с железными крестами – рыцари Гитлера – и без крестов.

Утром 2 февраля авангардные части 66-й армии генерала А. С. Жадова, прорвавшись в корпуса тракторного завода, завершили ликвидацию северной группировки противника. Там, в литейном и сборочном цехах, прогремели последние выстрелы великого сражения, и в городе наступила тишина.

Многие из нас, кому довелось выжить в боях за Сталинград, тогда же назвали 2 февраля 1943 года днем своего второго рождения. Не верилось, что выжили, что смерть миновала нас. Миновала она и «гарнизон» землянки у подножия Мамаева кургана в овражке с ручейком незастывающей ключевой воды. 2 февраля 1943 года Александра Черкасова вместе со своей подругой Ольгой Долгополовой и детьми угощали нас ключевой водой с такой щедростью и благоговением, будто дарили нам бессмертие. И до чего была вкусная эта в самом деле живительная вода!..

4 февраля в центре Сталинграда собрался митинг. Рядом с воинами стояли рабочие, которые еще вчера вместе с ними отстаивали свой город. Теперь их пути разошлись. Бойцам и командирам предстояло гнать захватчиков прочь с нашей земли. Рабочим и колхозникам надо было ее возрождать.

Сталинградцы в обращении «К бойцам и командирам Южного и Донского фронтов» дали клятву восстановить свой город, сделать его еще краше.