Текст книги "Сокровище магов"

Автор книги: Иван Евлогиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Вы молоды… не знаете. Полвека назад вышла книга, нашумевшая во всем славянском мире. Учёные говорили, что народ, создавший такие песни – самый поэтический народ. Но позже, когда захотели эти песни прочитать и услышать, оказалось, что нельзя найти ни одной из них и нет больше ни одного народного поэта-песенника…

Радан перевёл дух и распухшим языком облизал пересохшие губы.

– Времени у меня мало… Дело в том, что… тот, кто писал о песнях, не сказал всей правды и не понял самих песен. Он слышал их у нас, но потом не решился… присочинил, исказил … Когда пришли ко мне, и этот самый Веркович[1]1
  Веркович издал сборники: «Народные песни македонских болгар» (Белград 1860) и «Веда Словена» – болгарские древние народные песни (часть I,Белград, 1874 г., ч. II, Петербург, 1881 г.).


[Закрыть]… которого ввели в заблуждение и который издал песни македонских болгар и Веду Словену, я не сказал ему, что у меня есть эти песни, что я их знаю… и другим тоже не сказал… А эти песни самые прекрасные, самые чудесные… Пусть меня простят… Я обманул… Я укрыл песни, которые в продолжение столетий наши женщины собирали, а наши мужчины – кузнецы и медники – наносили на медные пластинки, чтобы мы помнили о своём роде, знали своё прошлое и не забывали родной язык… Я обманул его, сказал, что у меня их нет… Боялся, что их затеряют, хотел сохранить их. Ушёл этот Веркович, а меня покарало провидение. В тот же день я сорвался со скалы и разбился… до сегодняшнего дня… я ждал этого часа… чтобы исповедаться. Теперь готов умереть… спокойно, теперь…

Губы его ещё что-то шептали, но он как-то сразу осел, голова его качнулась и тяжелый вздох вырвался из его груди.

В этом положении его застала сборщица трав. Измученная пережитыми волнениями, она бесшумно вошла в комнату, держа в руке чашечку с деревянным маслом и тонкую восковую свечку. Она поставила всё это в головах умирающего, опустилась на колени и устало склонила голову на плечо отходящего старца.

– А куда вы теперь собираетесь идти, соколы? – спросил он вдруг совершенно спокойным голосом, видимо набравшись сил.

– На Орлиное Гнездо, дедушка, – задыхаясь, сказал Белобрысик. Страдания старца так волновали его, что он весь дрожал, а голос его был тише голоса умирающего.

Судорога сотрясла все тело Радана. Он открыл слепые глаза и протянул вперёд руку.

– Орлиное Гнездо!

– Да, да, туда! – подтвердил Сашок.

Собравшись с последними силами, Радан приподнялся на своей жалкой постели, нахмурил густые седые брови и на лице его появился румянец.

– Орлиное Гне-ездо! – он эти два слова произнес таким голосом, будто сосредоточил в них весь остаток своей жизни. – Иди-ите, идите, соколы… скорее, скорее… чтобы опередить его… Сохраните всё… ценности… народ… века… богатство… По оползню, тропинка от вершины в бездну… мост по… по… воде.

Он упал на кровать, собрался с силами и в последнюю минуту снова поднялся:

– Сокровищница магов… – Это были его последние слова. Бледность разлилась по его лицу, он захрипел, тяжело опустился, откинул голову и сразу затих. Наступила мёртвая тишина…

Где-то внизу шумел поток, ему вторил старый лес, а в небесной синеве с тревожным клёкотом кружили орлы…

Он был мёртв.

6
Вершина…

…мы беззаботно устремляемся к пропасти

после того, как заслонились от неё, чтобы

её не видеть…

Паскаль

Орлиное Гнездо было потому недосягаемо для человека, что песчаные лавины широким кольцом опоясывали его со всех сторон. Оно возвышалось среди них, словно вонзённый в небо клык дикого кабана. Юным путешественникам, которые через обвалы и оползни направились прямо к вершине, предстояло преодолеть и другие препятствия – широкую пропасть, разделявшую гору на две части, гордо возвышающиеся одна против другой.

Чтобы обойти сыпучие пески, надо было проползти по самому краю этой страшной разинутой пасти, выбирая места со скальной породой. Из глубины пропасти доносился рёв пенящегося потока. Одно неосторожное движение, и путник летел в бездну, как сбитый с дерева плод… Они, быть может, отказались бы от своего предприятия, если бы перед ними не стоял образ Радана и в ушах не звучали его предсмертные заветные слова: «Идите, идите, соколы… скорее, скорее… чтобы успеть опередить его… Сохраните всё…» Они ломали себе голову в догадках, что он хотел этим сказать, но всё же продолжали свой трудный подъем. Им было ясно только то, что слова старика связаны с намерениями Хромоногого и имеют отношение ко всей этой запутанной истории, в которую они так легкомысленно ввязались. Бывали моменты, когда каждый из них в отдельности был готов предложить другому вернуться обратно, но этого сделать им не давала гордость, и они продолжали идти, срываться, бороться с песками, цепляться руками и ногтями, но всё же упорно подниматься на вершину.

Перед их взором всё время стоял страдальческий облик Радана. Он как бы вёл их вперёд. У них не выходил из головы обряд его погребения. С их помощью сумасшедшая облачила покойника в какую-то необыкновенную старинную одежду: длинную рубаху тёмно-красного цвета, с искусной вышивкой из золотой канители на груди. Тусклый блеск этого золотого узора и покоящееся в сиянии седых волос измождённое бледное лицо умершего придавали ему иконописный образ в духе средневекового болгарского реалистического искусства.

Тело положили в старинный железный гроб, который установили в подземелье дома. Там стояло несколько таких же гробов, и таким веяло от этого склепа холодом, что мальчики окоченели. Потрясённые всем виденным и пережитым, они выбежали наружу и, не задерживаясь больше ни минуты, пустились в путь к Орлиному Гнезду. Задача была, однако, далеко ещё не выполнена. Они только приступали к её решению. Они вполне сознавали при этом, что приняли на себя большую ответственность, но они были сильны и смелы и не отступали перед трудностями.

На вершине горы песков уже не было. Их сменила каменная щебёнка разрушающейся горной породы, и идти стало много легче. Дальше они вышли на почву, поросшую низкой сухой травой, по которой пролегала узкая ярко-зелёная полоска, указывающая, что там протекает ручей. Белобрысик сразу же решил подробнее исследовать это место. Он перескочил через ручей, вернулся назад, снова перешёл через него, присел на корточки, что-то отметил, смерил пальцами и, наконец, уверенно направился к свисавшему над пропастью кусту терновника.

– Козёл, козёл! – крикнул он.

Павлик подошёл к нему, и Белобрысик указал ему на застывшую на высокой скале по ту сторону пропасти фигуру козла. Животное стояло с гордо поднятой настороженной головой.

– Здесь должен быть брод, – заметил Павлик. Белобрысик ничего ему не ответил. Продолжая идти по следу, он вдруг скатился по оползню и торжествующе крикнул:

– Смотри, смотри, вон мост!

Перекрывая шум бурлящей воды, эхо громко повторило его слова.

Они побежали вперёд и остановились перед каменным мостиком, соединяющим обе стороны провалившегося горного массива.

Когда мы видим такую игру природы, великолепную и вместе с тем простую и изящную в своей естественности, нам кажется, что это зрелище было таким испокон веков и таким останется навсегда. Но если присмотреться, нельзя не восхититься постоянной работой времени, неустанно преобразовывающей и сглаживающей весь окрестный мир. Чудесный мост составлял только одно из звеньев этого процесса. Вода является как созидающей, так и разрушающей силой. Это она размыла более слабую породу и, одновременно с этим, благодаря содержащейся в ней материи, изо дня в день мириадами образуемых при падении брызг воздвигла открывающуюся перед изумлённым взором сказочную декорацию. Мост был разукрашен известняковыми наслоениями различных оттенков, принявшими причудливые формы.

– Дьявольский мост! – прошептал в восхищении Сашок. Он не знал, что и народ  дал ему это же самое название за его необычайный вид.

Что касается Павлика, то он удовольствовался тем, что швырнул несколько камешков в спускающееся неровными линиями дно ручья и мечтательно посмотрел на странные художественные мотивы этого удивительного природного явления.

Начинала сказываться усталость, да и однообразный шум воды способствовал созерцательному настроению. Накинув на плечи свои лёгкие курточки, мальчики сидели, опустив ноги, на выступе скалы, молча любовались окружающей природой, и не заметили как зашло солнце и стало бледнеть небо. Потянуло вечерней прохладой, которая напомнила им о приближении ночи. Всё кругом начало быстро темнеть и предметы, как на детских рисунках, утеряли светотень.

– Как же нам теперь быть? – лениво протянул Сашок.

– Решим наверху! – твёрдо ответил Павлик, и этим рассеял закрадывающееся в их души сомнение.

– Надо спешить! – добавил он и пошёл по козьим следам песчаной тропинкой.

– Осторожность здесь не мешает, – заметил Сашок. – Размотай верёвку и давай свяжемся ею.

Павлик не возражал. Приняв эту меру предосторожности, друзья двинулись дальше.

Как только они вступили в зону острых сухих трав, их появление встревожило огромное количество обитающих здесь пресмыкающихся. Змеи расползлись по траве, испуганно кидаясь в разные стороны. Павлик и Сашок застыли на месте, перепуганные не менее этих существ.

– Давай, вернёмся и переночуем внизу у ручья, – предложил Сашок.

Павлик ничего не ответил. Содрогаясь от гадливого чувства, заложив руки за спину, он стоял, готовый преодолеть и это неожиданное препятствие, твердо решив не отступать. В следующий же момент он нагнулся к земле, взял целую пригоршню песка и бросил его перед собою. В траве заметались и зашипели змеи. Они высовывались из травы и как бичами хлопали хвостами.

Поняв смелый поступок своего друга, Сашок последовал его примеру. Он тоже наскрёб песку и стал расчищать себе дорогу среди опасных гадов.

В этот момент в воздухе раздалось тарахтение самолёта. Пока они старались определить, с какой стороны доносится этот звук, самолёт показался точно над их головами.

– Летающий шар! – во всё горло крикнул Сашок.

Вертолёт описал круг над вершиной, затем спустился к западу и замолк где-то за грядою гор.

Павлик, не рассуждая, бросился вперёд, чтобы лучше видеть, где скрылся вертолёт, но вдруг куда-то провалился. Белобрысик только успел разинуть рот, как тут же был повален на землю сильным рывком обвязанной вокруг его поясницы верёвки, которая стала тащить его в пропасть. Оттуда доносились отчаянные вопли Павлика.

– Са-аша, крепче держи верёвку! – кричал он.

Белобрысик прижался к земле, но верёвка тянула его всё дальше, так как, по-видимому, тяжесть Павлика превосходила его силы. Чувствуя, что если он не удержится за камни и кусты, то и сам вслед за своим другом полетит в бездну, Сашок стал цепляться ногтями за покрытую щебнем почву, распластался всем телом, упираясь руками и ногами…

– Отпусти верёвку, отпусти верёвку! – услышал он крик Павлика.

Сашок немного отпустил верёвку и, дрожа всем телом, с пересохшим горлом, ухватился за попавшийся ему в руку корень кустарника. В руке его оказалось извивающееся тело змеи. От отвращения и страха он отдёрнул руку и увидел отползавшую от него гадину.

Из бездны снова донёсся голос Павлика:

– Вот так, теперь хорошо. Закрепи верёвку и спускайся сюда. Я нашёл удобное место для ночлега!

Белобрысик с облегчением вздохнул и вытер катившиеся по щекам слёзы.

«Хорошо ещё, – подумал он, – что Павлик не видал этих предательских слёз».

Он вбил кол, крепко привязал к нему верёвку, кроме того укрепил её за стволы и корневища кустов и тогда уже спокойно спустился в пропасть, туда, где его поджидал Павлик.

Спуск оказался трудным и опасным, но прошёл благополучно.

Павлик в это время пробрался в отверстие пещеры и вскоре вслед за ним туда же пролез и Сашок. Горячее и сердечное объятие друзей заменило слова и другие выражения восторга.

Ночь приютила их под своим кровом.

7
 Под землёй

На следующее утро, как только стало светать, мальчики встретили наступающий день у входа в пещеру, рядом с которым возвышались целые пирамиды птичьего помета. Ведущая в пещеру узкая и низкая щель находилась на отвесно спускающейся в бездну скале, несколькими метрами ниже верхнего её края. В то время как на дне пропасти царил ещё непроглядный мрак, вершины скал уже золотились в лучах восходящего солнца.

Но там, где ночевали юные путешественники, было ещё совсем темно. А из глубины пропасти веяло холодом и сыростью.

Перед тем, как пуститься в дальнейший путь, они сели подкрепиться пищей, но мысли их всё время возвращались к одному вопросу: «Что же делать дальше?» Вдруг они услышали за спиной чью-то осторожную поступь и поняли, что они здесь не одни. Они оглянулись и внимание их привлекла узкая дыра в глубине пещеры, которую они до сих пор не замечали. Не успели они сообразить, кому могли принадлежать услышанные ими шаги, как дикий острый крик заставил их вскочить на ноги. Из дыры выбрался большой облезлый орёл; растопырив крылья, угрожающе топорщась, он встал перед ними.

Павлик нагнулся за карабином, но следившая каждым его движением птица бросилась на него и принудила вступить с нею в бой безоружными руками.

При появлении орла, Белобрысик юркнул в расщелину скалы, быстро вынул свой туристский нож и метнул им в хищника. Заметив нового противника, орёл с громким клёкотом устремился на него. Белобрысик протиснулся вглубь какого-то прохода, но птица последовала за ним…

Пользуясь передышкой, Павлик схватил ружьё и приготовился стрелять, но орла перед собой не увидел.

При слабом свете фонарика он увидел его скрючившимся в пыли в углу странного узкого прохода.

– Милый ты мой герой! – принуждённо засмеялся Павлик.

– Очень интересное открытие! Иди скорее сюда! – задыхаясь от волнения, позвал его Сашок. – Не хвались, что убил орла, – продолжал он, – об эту общипанную ворону мне и рук марать не было охоты...

– Трус! – прервал его рассерженный Павлик. – Ты же позорно бежал!

Белобрысик засмеялся.

– По правде сказать, это верно! Но вот что мне помешало поспешить к тебе на помощь. – И он указал на расщелину, в которой спрятался от орла. – А здесь я вот на что наткнулся. – Белобрысик указал на цепь, о которую споткнулся.

Как я вижу, ты здесь открыл целый склад утильсырья. Молодец! Не знал я, что у тебя нюх старьевщика.

– Недостойно бросать такие обвинения! При этом ты сам видишь, что это вовсе не старый железный лом. Эти цепи, эти вправленные в скалу железные колёса, эти старинные кованые кольца …

Павлик примирительно положил ему руку на плечо и рядом с ним опустился на корточки.

– Это в самом деле интересно! – Он взялся за железный стержень, вставленный между примитивными, грубыми спицами колеса, который глубоко входил в выдолбленное в скале углубление. – Если мы его оттуда вытащим, что произойдёт? Не завертится ли колесо?

Не отвечая, поглощённый этой мыслью, Белобрысик крепко ухватился за прут и начал его выдёргивать. Посыпались чешуйки ржавчины. Наконец железо вырвалось из колеса и осталось в его руках.

– Ну, вот и готово! – обрадовался Сашок и поднял железный стержень над головой. – Скажи, ты так можешь?

Павлик презрительно сжал губы и ухватился за другой железный стержень. Хотя он был сильнее своего товарища, ему всё же лишь с большим трудом удалось выдернуть стержень из колеса. Выдёргивая его, он потерял равновесие, оступился и чуть было не покатился на пол. Оба засмеялись, но смех застыл на их устах. Не успели они сообразить, что происходит, внезапно Белобрысик как подкошенный повалился на землю, а Павлика отбросило в сторону. Раздался страшный грохот, их обволокло целым облаком пыли, подхватило, швырнуло, перевернуло несколько раз в воздухе.

Когда шум прекратился и пыль рассеялась, они, не веря своим глазам, увидели, что лежат плашмя на настиле какого-то железного моста, переброшенного через бездонную пропасть.

Белобрысик посмотрел вниз и от ужаса зажмурил глаза. Павлик испуганно приподнялся, потрогал вокруг себя ржавое железо и, не глядя на зияющий под ним провал, держась за мост руками и ногами, стал осторожно пятиться к скале, показывая Белобрысику глазами, чтобы тот последовал его примеру. Когда он дополз до чудесного каменного мостика, то с облегчением вздохнул, сел на краю железного моста и шутки ради стал его раскачивать. Белобрысик вскрикнул и побежал к спасительному берегу, но по дороге споткнулся и упал так неловко, что половина его тела повисла в воздухе. Павлик бросился к нему на помощь, поднял его и на руках вынес на берег.

– Прости меня, – прошептал он смущенно. – Чуть было не произошло несчастье! Ужасно!

Белобрысик утёр застилавшие ему глаза слёзы и ничего не сказал.

– Забудем об этом, – попросил Павлик. – Прошу тебя, Сашок! Это была глупая шутка!

– Давай лучше идём к твоему орлу, возьмем ранцы и вернёмся в лагерь. Там наверное все беспокоятся. Это даже нечестно… – ответил ему Белобрысик.

– Хорошо, идём, – согласился Павлик, – но прежде посмотрим, что там, на той стороне. Ладно? – он указал на другую сторону пропасти. – Перейдем через мост, поднимемся на вершину, а потом… вернёмся.

– Я больше не ступлю на этот мост. Я там чуть было не погиб и теперь ещё весь дрожу.

– А ну-ка, посмотри, что это там такое? – уставился Павлик на стену около моста.

Грубо вырубленная в скале узкая лестница вела во второй этаж пещеры. Они не видели его вчера в темноте, но теперь, даже при слабом дневном освещении, трудно было его не заметить. Отверстие пещеры было расширено человеческими руками. На стенах виднелись следы от ударов долотом и молотком. Но внимание юных путников привлекли в особенности рисунки, покрывавшие всю противоположную стену. Неумело нарисованные фигуры людей и животных переплетались с какими-то неясными начертаниями. Особое впечатление производили яркие многоцветные краски, которыми рисунки были исполнены. Краски эти так хорошо сохранились, что можно было подумать, будто они нанесены совсем недавно.

Когда мальчики поднялись во второй этаж, то оказалось, что из него вглубь скал шли узкие проходы. Над одним из них, настолько тесном, что не пройти человеку, ярко-красными старо-болгарскими буквами была сделана надпись. Её можно было с трудом разобрать, но смысл оставался непонятным. Она была следующего примерно содержания:

 
«Конец страшному опустошению!
Безмолвные скалы, непроходимые леса, гордые орлы,
вам передаётся на хранение то, что было. Берегите
прошлое! Настанет день,
когда вы поведаете всё. Будьте долговечны.
Настанет день!»
 

Бегло осмотревши рисунки и надписи, они решили, что изучение их должно быть поручено специалистам. Поэтому, не желая терять время, они поспешили перейти через мост, чтобы успеть побывать на вершине и затем скорее вернуться в лагерь, сообщить о сделанных ими открытиях. Они были уверены, что нашли то сокровище, о котором говорил седовласый Радан. На самом же деле они были к нему не ближе, чем в самом начале своих поисков.

Переход через пропасть прошёл без затруднений. Железный мост оказался ещё совсем прочным, и Сашок, сходя с него, потрогал его железные балки и не мог не выразить своего восхищения.

Ушедший вперёд Павлик окликнул его из-за скалы, преградившей ему дорогу вглубь горы.

– Подожди ещё, твой восторг быстро испарится. Иди скорей сюда! – позвал он своего друга.

Посреди узкой, поросшей травою тропинки, в зарослях терновника и пырея, лежал человеческий череп. Обглоданный орлами, обмытый дождями, обожженный солнечными лучами, он совсем побелел и блестел как полированный. Рядом с ним грелась на солнце ящерица.

При виде черепа, у мальчиков сжалось сердце.

Углубляясь все дальше в горы, они дошли до места, где тропа проходила под искусственно устроенным каменным навесом. Назначение этого сооружения было неясно, но по-видимому оно было сделано с целью скрыть тропу от постороннего взгляда. Дальше шёл туннель. Мальчики смело вошли в него и зажгли свои фонарики. Теперь они двигались осторожнее, но со всё возрастающим интересом.

Тропа упёрлась в огромную железную дверь. По общему виду и отделке она была похожа на двери в доме Радана. Это сходство сразу бросалось в глаза.

В болгарском народном быту железная орнаментика и выделка предметов из кованого железа были в старину широко распространены и достигали большого совершенства. Насколько позволяли возможности тогдашних мастеров, они очень тонко и с удивительным художественным чувством выковывали разные украшения, крестики, геометрические фигуры, переплетающиеся узоры, и к гордости потомства оставили множество предметов самобытного искусства высокой художественной ценности. Орнаменты на этой двери служили блестящим образцом такого искусства. Дверным петлям была придана форма ореховых листьев, прекрасной работы дверной молоток изображал ужа, заглатывающего лягушку, плоский живот которой приходился как раз против металлической пластинки, прикрепленной железными скобками к тёмному дереву. Дверь была окована тяжёлыми железными полосами, украшенными геометрическими фигурами. Щиток на замке был выкован в виде дубового листа.

Из замочной скважины двери торчал огромный железный ключ; и самый ключ и дверная ручка были так велики, что, казалось, предназначались для великанов.

Павлик нажал на ручку и, к его удивлению, дверь легко отворилась. На молодых путешественников дохнуло затхлым воздухом подземелья. Они переглянулись и смело переступили через порог.

При свете фонариков они увидели большую каменную галерею, которая в глубине заворачивала в сторону. Её стены и грубые каменные плиты были покрыты густым слоем пыли.

За поворотом открылся широкий ров, облицованный камнем. Очевидно он когда-то был наполнен водой, так как на дне ещё оставались следы высохшей тины вперемешку с песком.

Павлик, ни минуты не колеблясь, спустился на дно канала и вскарабкался по противоположной его стенке. На той стороне возвышалась стена, сложенная из больших камней и прорезанная бойницами.

– Тут нет никакого сомнения, – заключил Павлик, – это подземная крепость.

– Быть может раньше существовала и надземная её часть, – заметил Белобрысик.

– Да, по всей вероятности… Посмотрим, что дальше…

Пройдя в разрушенные ворота этого оборонительного сооружения, они очутились в огромном круглом зале с множеством колонн, между которыми чернели входы в какие-то боковые помещения. В середине этого необыкновенного зала монотонно журчала струящаяся из источника вода.

В глубине зала белели мраморные ступеньки. Они так резко выделялись на общем тёмном фоне стен, что не заметить их было просто невозможно. Очевидно это было сделано умышленно.

Павлик и Сашок направились к этим ступенькам. Их шаги гулко раздавались в этом мире безмолвия и запустения и вызвали отзвук со всех сторон пробудившегося подземелья. Они поднялись по ступенькам, прошли по открывшемуся за ступеньками узкому коридору и оказались в просторном зале такого же точно типа, как тот, из которого только что вышли. Здесь однако было светлее, так как во внешней его стене были прорезаны бойницы.

Оба с любопытством посмотрели в одну из них. Вдалеке, над острыми скалами синело небо, а внизу простирался над бездной тот самый железный мост, по которому они прошли. Солнце высоко стояло над горизонтом, и теперь можно было заметить другую тропу, которая с вершины хребта спускалась на дно пропасти.

Она, как и та, по которой они проникли в крепость, была защищена каменным козырьком.

– Может быть именно об этой тропе говорил нам перед смертью Радан «тропинка от вершины в бездну…» – прошептал Сашок.

Павлик ничего не ответил. Он отошёл от бойницы и принялся осматривать зал. Сашок в это время пошёл вдоль бойниц, заглядывая в каждую из них. Вдруг он обо что-то споткнулся и чтобы увидеть, посветил своим фонариком. Он тотчас же отпрянул назад: перед ним, уткнувшись головой в землю, лежал в пыли человеческий остов.

– Скелет! – в ужасе вскрикнул он.

Павлик подошёл и иронически глянул на своего приятеля.

– Что, дрожишь?

Белобрысик гневно сжал губы.

– Больше ты не увидишь, чтобы я задрожал, – процедил он сквозь зубы и отошёл в сторону.

– Как ты иногда плохо владеешь собой! – укоризненно заметил Павлик и пошёл рядом со своим другом.

Чем дальше они шли по обширному кругу, тем больше новых закоулков открывалось между колоннами; как и в нижнем зале, монотонно журчала вода.

– Посмотри, что это там, направо! – изменившимся голосом прошептал Сашок.

Они остановились. На них из темноты в упор смотрели два светящихся зелёных глаза. Когда они направили на них свои фонарики, глаза исчезли.

– Что это такое? – взволновался Сашок.

– А ну-ка, отведи фонарик и посвети сюда, мне под ноги!

Во мраке опять сверкнули зелёные глаза. Павлик направил на них луч своего фонарика и смело двинулся вперёд. Глаза снова исчезли, а сам он натолкнулся на тяжёлую железную дверь, над замком которой были вделаны две круглые фосфоресцирующие плитки. Павлик выключил свет своего фонарика и знаком подозвал Белобрысика. В темноте опять зажглись два зелёных глаза.

– Как видишь, это светофоры! – пояснил ему Павлик.

– Может быть здесь и самое сокровище? – шепнул Сашок. – Ведь Радан сказал, что мы найдем сокровище. И Хромоногий разыскивает его.

– Вот ты уже сделался искателем кладов, – нахмурился Павлик. – Впрочем, пожалуйста, если ты его найдёшь, пусть будет твоим. Но заметь, что Радан говорил не о сокровище, а о сокровищнице…

Белобрысик ничего не ответил. Он подошёл к железной двери и, не раздумывая, открыл её. Она оказалась незапертой.

Перед ними открылось помещение, заваленное старинным оружием. Вдоль стен, на высоких железных подставках, были развешаны мечи, кольчуги, шлемы.

– Да, это действительно подземелье древней крепости, – сказал Павлик. – Светящиеся глаза позволяли воинам ориентироваться в темноте. Настоящая крепость была, по всей вероятности, наверху, а тут были склады, арсенал, тайные ходы.

Пока Павлик давал свои объяснения и от времени до времени задерживался перед каким-нибудь новым предметом, Белобрысик куда-то исчез. Немного погодя, он появился одетый в кольчугу, с большим мечом в руке. Оба рассмеялись, но их смех продолжался недолго. Сашок испуганно сбросил с себя доспехи и прижался к Павлику.

– Слышишь, человеческие голоса!

– Вздор! – немного растерянно отозвался Павлик. Он тоже услышал голоса, но не хотел верить своим ушам. – Это ты сам что-то болтал…

Он не успел договорить. За стеной явственно послышались шаги. Чей-то низкий голос сказал:

– Не могу понять его упрямства. Почему он так противится этим поискам?

– Люди! – прошептал Павлик.

– А остальные, что они думают? – спросил другой, хриплый мужской голос.

Незнакомцы продолжали:

– Я не интересовался мнением других, так как для них, исполнителей, этот вопрос значения не имеет. Но сегодня я поговорю с ними. В конце концов должен же коллектив быть в курсе всех событий. Задача общая и она ничего не потеряет от общего обсуждения.

– Мне кажется, вы правы и я надеюсь, что вам поверят. Мне, впрочем, пора и, если хотите, пойдёмте вместе.

Где-то сильно хлопнули дверью.

Павлик и Сашок несколько минут внимательно прислушивались. Когда они убедились, что люди за стеной ушли, они заговорили громче и смелее.

– Давай разберём стену в этом месте. Я уверен, что за нею находится то, что мы ищем. Не будем терять времени. Начинай отсюда! – распорядился Павлик и сам сразу же принялся за работу.

Задача оказалась нетрудной. Как только они выворотили из кладки несколько больших камней, в глаза им ударил дневной свет. Они прильнули лицом к проделанной бреши, жадно глотая свежий воздух.

С той стороны стены было просторное, почти совершенно пустое помещение, если не считать нескольких разбросанных деревянных чурок, внутренней камеры автомобильной шины, бензинового бака и замасленной железной бочки.

– Гараж среди этих козьих тропинок? – удивился Павлик.

Однако Сашок, как опытный следопыт, успел заметить больше его.

– Это не гараж, а ангар! – заявил он.

Павлик от удивления даже присвистнул. Ничего не говоря, он вытащил ещё один большой камень, просунулся в образовавшееся отверстие стены и перелез в ангар. Он прокрался к широко распахнутым наружу воротам, но быстро отскочил и вернулся к дыре, готовый сразу же пролезть в неё обратно.

За ангаром послышалось громкое тарахтение мотора. Судя по постепенно замирающему гулу, можно было заключить, что машина удаляется. Павлик снова подбежал к воротам, прижался к ним и стал осторожно выглядывать наружу. Знаком руки он подозвал к себе Белобрысика.

Среди цветущего луга они увидели похожее на виллу большое каменное строение, окружённое молодыми серебристыми елями и стройными берёзками. Недалеко от него, в нескольких сотнях метров к западу, по направлению к лесу, подпрыгивал Летающий шар. Моторы его оглушительно гудели, несущий винт, образуя серебряный круг, вертелся над коротким круглым фюзеляжем. Вертолёт отрывался от земли.

– Останься здесь – неожиданно распорядился Павлик. – А я пойду посмотрю, что это за красивый дом. Думаю, что теперь самое подходящее время. Там по-видимому никого нет. Ворота только притворены, и я думаю, что мне будет нетрудно туда пройти. В случае опасности, ты знаешь наш сигнал.

– Послушай, Павлик, – попробовал было возразить Сашок.

Но Павлик словно его не слышал, не оглянулся, не взглянул на него. Быстро, как олень, пробежал он небольшое, отделявшее их от виллы расстояние и, не колеблясь, смело вошёл в полураскрытые ворота.