Текст книги "Сокровище магов"

Автор книги: Иван Евлогиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

29
Ultima multis[19]19
  Ultima multis– последнее испытание для многих (лат.)


[Закрыть]

Профессор Мартинов прохаживался, взволнованный, потрясённый случившимся, по тесной богомильской келье. «Каменная тула» с рукописью в ней подпрыгивала на месте от ударов, потрясавших всё подземелье. Теперь никто уже на неё не смотрел. Кипящий в подземелье ад завладел умами и чувствами всех.

Павлик и Элка молчали, прижавшись друг к дружке в одном углу, а Медведь в другом, против них. Он время от времени крестился и отплёвывался, отгоняя таким образом, согласно старинному поверью, злые силы.

Вдруг Павлик стал пристально вглядываться в одну точку на стене и пошёл к ней, словно подкрадываясь, чтобы что-то схватить. Все следили за его движениями. Профессор Мартинов, испугавшись за него, приблизился, погладил его по голове и положил ему на плечо руку.

– Держись смелей, мой мальчик! – сказал он громко, чтобы его ободрить. Павлик продолжал идти к стене крадущимися шагами, точно не слышал его, подошёл к ней вплотную и почти уткнулся в неё носом. Только теперь все увидели в стене узкую трещину. Затем Павлик снова отошёл на средину комнаты и пристально всматриваясь в стену, казалось, старался уловить что-то едва заметное в тонкой линии трещины.

Когда он отвёл взгляд от стены и обратился к присутствующим, его лицо сияло.

Все приблизились к нему.

– За этой стеной – свет. Свет фонарика. Кроме Хромоногого там есть ещё кто-то! – радостно говорил Павлик в ухо профессору. – Скала не сплошная. Посмотрите сами! Всмотритесь хорошенько! Часть её должна быть подвижна.

Чабан, услышав это, подошёл сам, чтобы проверить, так ли это и обернулся бледный, как полотно.

– Это знаменье! – прогудел он, перекрестился и громко плюнул.

Между тем грохот стал затихать.

Профессор Мартинов в свою очередь приблизился к трещине, обнаруженной Павликом. Рассмотрев её, он подозвал чабана и велел ему попробовать сдвинуть глыбу камня.

Павка оказался сообразительнее. Достал из рюкзака профессора несколько клиньев и геологический молоток и попробовал расширить трещину. Понадобилось много усилий. Свет за стеной исчез. В конце концов трещина расширилась настолько, что клинья со звоном упали на пол. Чабан засунул пальцы в щель и напрягся, сколько было силы. Скала медленно отодвинулась, и за ней оказалась перед изумлёнными глазами всех фигура, которая покачнулась и упала ничком в келью…

Все в испуге отшатнулись; только Павлик через мгновенье бросился вперёд с криком:

– Саша!

Белобрысик поднялся, услыхав своё имя, и стал всматриваться расширенными от ужаса глазами, ничего не понимая.

– Уберите свет – крикнул профессор.

Белобрысик быстро вскочил на ноги, словно увидев что-то страшное, и, опершись спиной в стену, прошептал дрожащими губами:

– Берегитесь, он за вами!

Так как у всех было основание отнестись к такому предупреждению с должным вниманием, все тотчас обернулись. Белобрысик крикнул:

– Вот он! За вами! Медведь, Павлик!

Теперь его поняли. Павлик подошёл к своему другу, обнял его за плечи и сказал громко, чтобы его услышал чабан:

– Медведь – наш друг. А вот Хромоногий убежал и его нам надо остерегаться.

Белобрысик некоторое время смотрел на всех по очереди, не понимая, а потом стал хохотать, ко всеобщему ужасу, смешанному с сожалением.

– Саша! Хватит! – крикнул испуганный Павлик и прижал своего друга к груди. – Что с тобой делается? – спросил он более мягким тоном, когда тот перестал смеяться.

– Я видел, как погиб Хромоногий, вот и всё, – ответил Белобрысик отодвигаясь от Павлика. – Вы что, думаете, я сошёл с ума? Я разбил свой фонарик и оттого впал в отчаяние. Но сейчас я вас нашёл и поэтому могу смеяться и радоваться. Хромоногий умер. Он больше никому не причинит вреда. Подземелье наказало его за алчность.

Белобрысик подробно рассказал, как разыгрались драматические события с того момента, как он расстался с Павликом.

– Теперь я действительно открыл тайну нашего времени и ты, Павлик, должен быть доволен этим, потому что сам сказал, когда спас меня в вертолёте, что другого ничего от меня не хочешь.

Павлик был глубоко растроган. Друзья обнялись и растрепали друг другу волосы в порыве нежных чувств…

– Теперь я вам покажу выход! – сказал Белобрысик, выслушав, в свою очередь, рассказ об их приключениях и узнав, как они сюда попали.

– Дайте мне фонарь, и я вас выведу отсюда!..

Но он напрасно так разогнался. Ход, через который он проник в то помещение, где разбил свой фонарик, не существовал. Невозможно было попасть в галерею, выводившую на поверхность земли. Белобрысик увидел на земле свой разбитый фонарик и нагнулся за ним. Внимание его привлекло ржавое железное кольцо в каменном полу. Всмотревшись, он заметил, что кольцо находится в середине каменной плиты, похожей на крышку какого-то люка. Медведь без особого усилия поднял плиту. Рядом с ней оказалась вторая. Под ними открылось подобие странного ящика, облицованного изнутри медными листами. Павлик внимательно осмотрел его.

– Да ведь это лодка! – воскликнул он. – Чудесная шлюпка! И снизу тянет холодком, как от воды! И слышен шум воды!

Не долго думая, Белобрысик проскользнул мимо Медведя и спустился в лодку.

– Товарищ профессор, здесь есть надпись. Спуститесь сюда! – крикнул он снизу.

Профессор Мартинов спустился в необыкновенную лодку, а за ним последовали заинтересованные Павлик и Элка. Все наклонились, пытаясь прочитать надпись, когда вдруг лодка стала медленно опускаться. Зазвенели тяжёлые цепи, что-то заскрипело. До того, как они успели что-либо сообразить, к ним спрыгнул чабан. Стена, которую он раздвинул, теперь вдруг сомкнулась и, если бы он не посторонился, она бы его расплющила.

– Нагрузка лодки вызвала движение глыбы, которая нас сюда пропустила! Теперь мы оказались в новой ловушке, быть может, в могиле! – пробормотал профессор.

Над их головой раздался глухой стук. Взглянув вверх, они увидели, что поднятые Медведем плиты легли обратно на свои места.

Тем временем лодка продолжала медленно опускаться. Спуск сопровождался звоном разматывающихся цепей, скрипом и стуком.

– Если этот лифт провалится – нам конец! – проговорила Элка.

Никто ей не ответил… Все молчали, бледные и встревоженные.

Наконец лодка ударилась дном во что-то твёрдое, послышался плеск воды и все с облегчением увидели, что находятся на берегу подземного озера.

– А вот лестница! Вот там и клад! Вот медные сосуды! Там погиб Хромоногий! – кричал Белобрысик, подпрыгивая в лодке.

Лодка покачивалась на воде, устойчивая и надёжная. Первой заботой профессора Мартинова было проверить её годность и исправность. Правда, здесь не было берега, на который можно было бы высадиться, если не считать неприступную стену, в которой были высечены ступеньки, начинавшиеся у воды и уходившие ввысь. Но раз им приходилось искать спасения, кроме этого пути ничего другого у них не было. В лодке вёсел не было видно, но ощупывая лодку снаружи вдоль бортов, профессор нащупал короткое плоское металлическое весло.

– Товарищ профессор! – промямлил Медведь. – Я того, знаете… давайте выберемся куда-нибудь на сушу!..

– И я не очень люблю воду, дорогой мой, но только сейчас дело не в том, кто что любит и кто чего не любит, – возразил профессор. – Детки мои, – продолжал он, – отцепите с другого борта второе весло и попробуем двигаться. Что бы ни случилось, каждому заботиться о себе. Кто из вас умеет плавать?

– Я!

– Я!

– Я! – отозвались одновременно Павлик, Элка и Саша.

Профессор улыбнулся.

– Ну, Благой, мы с тобой, брат, должны быть готовы тонуть! Пусть молодые спасаются. Спасение есть. Все эти приспособления предназначены именно для того, чтобы спаслись те, кто находится в верхних помещениях. Лодка сохранилась благодаря тому, что обшита весьма искусно снаружи и изнутри тонкими медными листами. А дерево, из которого она сделана, очень смолистое и пропитано дёгтем, может быть каким-нибудь особым способом. Итак, по моему, все шансы на спасение налицо. Теперь садитесь и давайте попытаемся отчалить…

Тихий плеск воды в озере не соответствовал бурным переживаниям в груди людей.

Сколько тайн знали эти подземелья, сколько судеб прошло под их молчаливыми сводами!

Лодка отчалила. Что-то затрещало в ней, испугав всех, но она заскользила по воде, и сжавшиеся в ожидании сердца стали биться спокойнее.

Сначала они плыли без цели, просто плыли, чтобы убедиться, что плывут, что лодка держится на воде озера, и они все в ней в сравнительной безопасности. Но вот гребцы – Павлик и Белобрысик – под руководством профессора взялись за вёсла и направили лодку к суживающемуся концу озера. Там на стене выделялся знак богомилов – два пересекающихся овала[20]20
  Вертикальный овал символизирует творческую силу, а горизонтальный – силу разрушительную. По учению богомилов, эти две силы выражают вечную борьбу во вселенной и в самом человеке.


[Закрыть]. Глаза всех, однако, были прикованы к прямоугольному, величиной с их лодку, сосуду, державшемуся почти без движения на воде. Один конец его был несколько опущен. Это подсказывало, что его что-то оттягивает вниз, может быть груз, играющий роль якоря.

– Это чудесный остров для тех, кто не умеет плавать! – воскликнул Белобрысик.

– Нет нам спасения! – простонал Медведь, неуклюже пошевелившись, от чего лодка под ним затрещала. – Тут всё колдовство, чертовщина всё.

– Если помнишь, – возразил ему профессор, – в рукописи сказано, что «для терпеливых и добрых намерений солнце всегда будет снова светить над головой». После всего, что произошло, я верю, что это правда. Лишь бы только лодка выдержала нашу тяжесть, и мы снова увидим солнце.

– О, это будет прекрасно, прекрасно! – всплеснула руками Элка.

– Что там написано? – спросил Павлик, показывая на большой медный сосуд, с которым они тем временем поравнялись.

– Plerunt Rhodopeiae arcas! – прочёл профессор.

– А что это значит? – спросила Элка.

– Если не ошибаюсь, – ответил Мартинов, – римский поэт Вергилий в своей поэме «Георгики» описывает смерть Орфея и говорит эти слова о погибшем певце. Они значат, что «вершины Родоп зарыдали от скорби».

Профессор многозначительно замолчал.

– Откроем этот плавающий медный ящик, – предложил Белобрысик. – Может быть, он нам откроет тайну клада.

Профессор Мартинов вглядывался в воду, затем отвернулся и твёрдо сказал:

– Гребите дальше. Отложим исследования на более подходящее время. Теперь же направимся туда, куда указывает нам знак.

Павка, налегая на весло, бросил на профессора выразительный взгляд, и тот, поняв, что и он тоже видел, молча велел ему глазами молчать.

Лодка медленно удалилась от того места, где подземелье исполнило свою угрозу, написанную неровными буквами на плавающем кладе. Потому что на дне озера, под ним, покоился труп Хромоногого…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

30
На подземном озере

Узкий туннель, над которым был знак богомилов и в который они проникли, вдруг изменил свой облик. Чёрно-серые гранитные скалы теперь приобрели яркие цвета – лимонно-жёлтый, оранжевый, коричневый.

Профессор Мартинов вдруг приподнялся в лодке.

– Стоп! – крикнул он. – Подгребите к стене. Лодка подошла к стене. Профессор сменил очки.

– Посветите-ка сюда!

Ему посветили. Он сдвинул шляпу на затылок и свистнул по-мальчишески.

– Так, так! Да-с! Ясно! Движение просачивающихся сверху вод и восходящих. Метосоматизм. Древние тектонические расселины. Ясно, ясно!

Он обернулся, увидел уставившиеся на него глаза и улыбнулся.

– От такой породы можно всего ожидать. Это известняки.

– Но тут, тут! – воскликнул Павлик, указывая на стенку. – Разве это не… – он запнулся, боясь ошибиться, определив прежде профессора состав породы.

– Разве это не… – передразнил его профессор. – Ну, чего же ты испугался? Договаривай, скажи, что это такое!

– Галенит! – уверенно сказал Павлик.

– Правильно. Галенит. Видели? Рудная жила галенита, которую мы тщетно искали, оказывается здесь, глубоко под водами озера. Вот мы её и открыли. Для меня нет сомнений. Это та же самая жила.

Профессор как будто собирался с кем-то спорить. Появление галенитовой жилы возвратило его к его исследованиям и к прерванным наблюдениям. – Это – разыскиваемое нами галенитовое метасоматическое месторождение. Главная масса богатой руды сконцентрирована, значит, в карбонатных породах. Оруднение в рудоносных разломах неравномерно.

– Песчаный берег! Бepeг! – закричал Благой, которого очень мало интересовали научные объяснения профессора. Узкая полоска песчаного берега возвышалась примерно на метр над уровнем кристальных вод озера. На берегу тёмными пятнами выделялись скалы, вокруг которых только опытный глаз наблюдательного профессора приметил растительность, живо заинтересовавшую его. Растительность в пещерном мире чрезвычайно редкое, но зато очень любопытное явление, в особенности для учёного. Устоявшие против тяжёлых условий вечного мрака растения представляют большой интерес для науки. На свете очень мало пещер, где можно найти так ясно оформленные экземпляры растений с таким развитым стеблем, как те, что были на песчаном берегу этой пещеры.

Заметив интерес в глазах профессора, Павлик любезно спросил:

– Не будет ли уместно здесь остановиться, товарищ профессор?

Профессор Мартинов положил руку ему на плечо.

– Для нашей экспедиции я не считаю это настолько необходимым, мой мальчик. Но позже можно…

– Какая вода! Что твоё зеркало! – воскликнул чабан, который быстро осваивался со своими новыми друзьями. Затем он загрёб горсть воды, поднёс её профессору и сказал – Троньте её пальцем! Горяченькая, Как в бане!

– Ой, что это у тебя шевелится в руке? – закричала в испуге Элка, прижавшись к профессору.

Благой хотел выплеснуть воду, в которой действительно что-то шевелилось, но профессор его остановил.

– Постой! Это слепой гамарус или, как его иначе называют, кривой рачок. Забавное животное.

Вдруг лодка быстро понеслась вперёд. Занятые разговорами, они попали в быстрину. Она понесла их направо, к острым зубцам скал, у которых виднелась белая грива пены.

– Пороги! Держитесь крепко за лодку! Детки, табаньте вёслами изо всех сил! – распорядился профессор Мартинов.

Саша и Павлик крепко сжали вёсла. Профессор свесился через борт и руками помогал, сколько мог. По его примеру и Благой опустил в воду длинные руки с заскорузлыми ладонями, чтобы задерживать бег лодки. Но их усилия были тщетны. Течение несло лодку всё быстрей. Шум воды становился громче и ближе, а её поверхность, прежде ровная и спокойная, теперь клокотала ключом.

Люди сидели в лодке окаменев, прижавшись друг к другу. Элка, в слезах, держала за руку профессора Мартинова.

Подземный канал становился всё уже, стены быстро сближались. Наступил момент, когда лодка почти заполнила всю ширину туннеля, заскрипела, прижатая скалами, заскрежетала о каменистое дно и, ко всеобщему изумлению, к этим звукам примешался звон цепей, которые потянулись за лодкой, звякнули и вдруг остановили лодку на месте. Наши исследователи повалились друг на друга, сколько испугавшись, столько же и развеселившись случившимся.

– Стали на якорь! – сказал профессор Мартинов со смехом, чтобы ободрить спутников.

Все поднялись со дна лодки, и каждый старался разглядеть, понять, почему они остановились и что это за цепи. В этот момент, однако, лодка, увлекаемая течением на быстрине, снова двинулась вперёд и стала медленно ползти. Вместе с тем, по обе её стороны натянулись две толстые цепи, которые были укреплены в скалах. Случилось как в сказках. Скалы пришли в движение, с обеих сторон открылись широкие каменные ворота, и глазам исследователей представилось два новых грота.

– Наша лодка не случайно попала в эту быстрину, детки! – сказал профессор Мартинов. – Дорога из подземного озера, по всей вероятности, неминуемо ведёт сюда. Я полагаю, что если внимательно осмотреть лодку, то окажется, что у неё есть специальное приспособление, чтобы захватывать эти две цепи. При этом открываются каменные ворота, которые эти цепи тянут, и освобождается доступ в новые подземелья.

– Верно. Вот тут специальные крючья, которые захватили звенья цепей, – воскликнул Саша.

– Вы видите? Теперь надо ожидать, что наши предки подумали и о том, как нас спасти. Слава нашим предкам!

– Слава! – крикнул Павлик, выскакивая на «пристань». Белобрысик выпрыгнул с другой стороны.

Подземелье, в котором оказался Белобрысик, было похоже на обыкновенный «зал ожидания», если можно так выразиться, в этом необычайном подземном «вокзале». В середине его находился погасший несколько веков назад примитивный очаг, в котором ещё лежала кучка золы, серая и отсыревшая. Вокруг очага в скалах были высечены сиденья.

Другое помещение, судя по всему, было складом. В нем стояло множество глиняных бочек. Все они были наполнены зерном цвета жареного кофе и пахли цвелью. В потолке над ними были укреплены железные крюки. Вокруг, вдоль стен, стояли развалившиеся деревянные бочки.

– Детки, не удаляйтесь! – предупредил профессор. – Кажется, лодка начинает опять двигаться. Лучше, чтобы мы все были в ней. Идите сюда!

Это предупреждение профессора оказалось совсем своевременным. Только что мальчики вернулись в лодку, как она вдруг дёрнулась вперёд, цепи сильно натянулись и под днищем что-то щёлкнуло. На дне лодки шевельнулись два рычага, которых раньше никто не замечал.

– Наверное этот механизм связан со всей системой пристани, – сказал профессор. – Павлик, попытайся повернуть рычаг возле себя, на дне лодки!

Перестановка рычага сразу же освободила лодку от привязи с этой стороны. Цепь звякнула о скалы, скользнула и шлёпнулась в воду.

Белобрысик не ждал команды. Он проделал то же с другим рычагом, лодка освободилась и от второй цепи и медленно пришла в движение. Покачиваясь на воде, она поплыла, всё ускоряя свой бег.

– Ах, как хорошо! – воскликнула Элка, всплеснув руками.

Профессор Мартинов, стоя в лодке с растрёпанными волосами, не спускал глаз с группы скал, выделявшейся в темноте слева от лодки. Под светом фонарей, скалы отражались в воде и похожи были на тяжёлые крепостные стены с башнями и бойницами.

– Гребите туда! – велел профессор, указывая на скалы.

Когда они приблизились, скалы засияли синим цветом, который восхитил всех необыкновенной красотой.

– Медное индиго! Ковелин! – загремел под сводами пещеры голос профессора Мартинова. – Самородная медь, детки мои! Необычайное богатство! Неслыханное!..

Лодка скользнула мимо скал и остановилась в тихом заливчике.

Первым выскочил на берег профессор и с жадностью захватил полную горсть из россыпи у подножия скал.

– Медь! Медь! – кричал он, возвращаясь в лодку, зажав в обеих руках куски драгоценной синей руды. Затем он снова вылез на берег, выбрал несколько кусков самородной меди и вернулся в лодку ещё более взволнованный.

– Теперь туда! – он указал на белый массив, видневшийся вдали. Глаза его горели на бледном лице. – Детки, сегодняшний день, можно сказать, самый счастливый в моей жизни геолога. С вами, благодаря вам, я проник в сердце Родоп. Мне кажется, что я могу полететь, так я окрылён радостью от того, что вижу здесь. Там, наверху, когда мы выйдем на свет, мы сможем сказать народу многое. А самое радостное то, что наше открытие оживит этот бедный край. Здесь через год-другой поднимутся заводы, загудят машины, засветит электричество, закипит новая жизнь. И какая жизнь!

Лодка приближалась к молочно-белым скалам, выделявшимся во мраке как изящная статуя слоновой кости.

– Что это за странная белая скала? – спросил Павлик.

– О, я тоже горю нетерпением её потрогать, увидать поближе, детки! Но, наверное, это смитсонит.

Свет приближающихся фонарей радостно переливался на белом прекрасном подземном памятнике.

Когда они приблизились, профессор стал неспокойно хрустеть пальцами.

– О, нет, нет! – крикнул наконец он. Его борода дрожала от волнения. – Это каламит. Посмотрите, как отсвечивают крупные грани его кристаллов. Они ромбической системы и блестят как солнце. Осторожно! Лодка задела подводные скалы… Ах, какой красавец! – обратился профессор снова к приближающемуся белому утесу. – Элка, поди сюда, девочка, стань на носу лодки. Возьми первой кусок каламита. Есть, как я теперь припоминаю, легенда об этой руде. Я тебе её расскажу, эту легенду. А сейчас стань тут и выйди первой. Это настоящая сказка, прямо сказка…

Профессор был вне себя от восторга.

– Эту горную породу называют «Молодицыно счастье», – заговорил он снова, кладя руку на плечо Элки. – В легенде рассказывается, что когда девушка хочет найти себе достойного и красивого мужа и быть счастливой в браке с ним, она должна когда-нибудь под праздник положить под подушку кусочек этой руды «Молодицыно счастье» и проспать три ночи, не вынимая камня из-под подушки. На третью ночь кусочек каламита превращается в прекрасного юношу. Девушка должна запомнить его лицо. Это лицо того, кто принесет ей счастье и будет ей другом в жизни. Профессор засмеялся.

– Это легенда. Она говорит ещё, что каламит всегда охраняет завистница-орлица и что когда ты берешь кусочек его, орлица не должна тебя увидеть, потому что тогда «Молодицыно счастье» будет крылатым, непродолжительным, мимолётным.

Лодка приблизилась к берегу. Элка проворно выпрыгнула из неё и подбежала к утёсу. Она обернулась, сияя.

– Красота, что за красота! Павлик, Саша, идите сюда!

Вдруг над белыми зубцами мелькнула гигантская тень. Она нависла над бегущей к утесу Элкой. Прежде чем кто-нибудь успел предупредить её криком, на неё напала гигантская птица. Она бросилась на Элку и, в одно мгновение, стремительно подняла её в воздух. Крик ужаса раздался в тишине подземелья. Птица взлетела, унося Элку ввысь.

Не задумываясь, Павлик вскинул ружьё, прицелился и, прежде чем профессор успел его остановить, нажал спуск. Под сводами подземного мира раздался гром выстрела, за ним второй.

Гигантская птица издала крик, подобный зловещему карканью, опустила одно крыло и, стараясь сохранить равновесие, косо полетела в сторону, вскоре скрывшись где-то за утёсами.

Павлик тотчас бросил ружьё на дно лодки, выхватил охотничий нож и выпрыгнул на берег. Он перебежал через песчаную полосу берега к подножию скалы и, ловкий как кошка, стал на неё карабкаться. Перелез через острые зубцы и скрылся из виду.

Белобрысик на мгновенье поколебался. Затем положил весло и приготовился выпрыгнуть на берег, но профессор Мартинов задержал его.

– Постой! Выдем на берег втроём.

– Но Павлик один против этого крылатого зверя! – возразил Белобрысик с глазами, полными слёз.

– Пустите меня. Я ей покажу! – рявкнул Благой.

Профессор не стал его удерживать. Благой неуклюже перебросил ноги через борт, вылез на берег, потянулся, разминая затекшие от долгого сидения в лодке члены и крупными тяжёлыми шагами направился к скале, переваливаясь как медведь и размахивая на ходу руками.

Воздух тихой и пустынной до того пещеры сейчас был полон голосов. Летели попискивая сотни летучих мышей.

Пробираясь между скалистыми утёсами, Павлик старался определить место, где могла находиться Элка, унесённая хищной птицей. Сердце его трепетало от волнения. Ноги подкашивались от опасения за её судьбу, а жажда мести клокотала в его душе. Павлик не поднимался, а почти летел, обегая утёсы, отыскивая путь, натыкаясь на препятствия, встречающиеся на пути.

Вдруг он увидел Элку за одной скалой. Она сидела, сжавшись у её подножия, прикрыв голову руками. Возле неё, словно прямо из скалы светились два фосфоресцирующих глаза. Когда птица подпрыгнула, чтобы защититься от наступления Павлика, он решил, что это в сущности неизвестная до сих пор науке порода скалистого орла.

«Что это за чудо?» – подумал Павлик и бесстрашно двинулся вперёд.

Странная птица попятилась. Свет фонаря слепил её. Она попыталась бежать на своих утиных ногах, но споткнулась о камни и повалилась. Ясно было, что этот пещерный зверь, прекрасно живущий в вечном мраке пещеры, чувствует себя очень скверно в свете фонаря. Павлик не позволял птице скрыться в темноте, боясь, что она не так легко откажется от своей добычи. Однако он ничего больше против неё не предпринял, удовольствовавшись тем, что отогнал её и держал под угрозой света, а сам подошёл к Элке.

– Павлик! – прошептала она, захлебываясь слезами, и обняла его обеими руками за голову. Её горячие губы и влажная щека прильнули к его лицу. – Павлик, ты меня спас! – сказала она и расплакалась скорее от волнения, чем от страха. – Всю жизнь я буду помнить этот миг, всю жизнь – шептала она сквозь слёзы.

– И я буду всю жизнь это помнить, Элка! – прошептал в ответ Павлик, склонившись над ней. – Ты ранена? Что с тобой?

– Она подняла меня и опустила как во сне… легко… осторожно… Ой, как страшно…

– Ты можешь идти сама? Пойдём обратно к лодке.

– Я вся дрожу… а если она на нас нападёт?

За скалами послышалось тяжёлое пыхтение. Прогремел голос Благоя:

– Где эта птичка? Давайте её сюда, я ей сверну шею!

Он тяжело дышал после подъёма и выглядел угрожающе, возвышаясь над ними как великан.

– Вот там! – указал Павлик на то место, где была странная обитательница пещеры. Но её не оказалось на месте, она исчезла.

– Па-а-влик! Бла-а-г-о-ой! – слышался снизу голос профессора.

– Жива-а-а, жива и здоро-о-о-ва! – крикнул во весь голос Благой. Его голос загремел так громко, что снова поднял в воздух летучих мышей, наполнив пещеру жизнью.

Не теряя времени, Благой наклонился, поднял Элку на руки и понёс её к лодке.