Текст книги "Я - ваш король (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава четырнадцатая

Вернувшись к себе в покои, я, наконец-то, расслабился. Тело требовало отдыха, а ещё неплохо было бы поужинать, за пиршественным столом я почти не ел, ограничившись двумя чашами вина, а теперь желудок о себе напомнил.

И не только желудок, девок теперь не вызвать, а жаль, они неплохо подходили для снятия стресса. Сходить к Эллине? Думаю, пока не стоит, она не в том состоянии, лучше уж потерпеть несколько дней, пока не привезут дочку герцога.

– Вы позволите, Ваше Величество? – дверь слегка приоткрылась и в неё заглянула Альпина. – Я принесла вам ужин.

– Да, конечно, проходите, – хотел встать с кресла, но лень одолела.

Альпина вошла в комнату, легко удерживая одной рукой тяжёлый поднос, уставленный различными блюдами, в другой руке она держала небольшой кувшин, очевидно, с вином. Все принесённые кушанья она аккуратно расставила на небольшой столик, стоявший рядом со мной, вино налила в серебряный кубок и поставила поближе, закончив, она встала навытяжку, ожидая следующих распоряжений.

Ужин был, по здешним меркам, скромный, нарезанное мясо неизвестного животного, свежая зелень, хлеб, в виде небольших булочек, и вазочка с фруктами, в которой я узнал красные яблоки, груши и виноград, а ещё спелый персик и два неизвестных мне плода, формой похожих на луковицу.

Отхлебнув вина, я наколол вилкой кусок мяса и начал жевать. Взгляд непроизвольно поднялся на стоявшую рядом Альпину.

– Присядьте со мной, – велел я, указывая на стул. – И тоже выпейте вина, мне много будет этого кувшина.

Она послушно присела, на лице её отразилась усталость.

– Поговорите со мной, – сказал я, наливая вино во второй кубок. – Расскажите о себе. Я хочу знать, кто рядом со мной. Откуда вы родом? Как оказались во дворце?

– На юге есть графство Кеттлер, – начала рассказывать она. – Вассалом графа был мой отец, благородный рыцарь Мидас, он уже умер, а земли, за неимением наследников, отошли графу.

Непорядок, подумал я, надо было, чтобы отошли к королю.

– Два моих брата погибли на войне двадцать лет назад, а вместе с ними погиб юный рыцарь Ажан, которого я любила.

– И поэтому вы не вышли замуж? – спросил я, устраиваясь поудобнее, история становилась интересной.

– Всё сложнее, накануне его отъезда мы встретились с ним и… вы понимаете?

– Конечно, – я понимающе кивнул, – любовь не всегда готова ждать.

– После этого он отправился на войну и пал там геройской смертью, уложив едва ли не два десятка врагов. А я, спустя некоторое время, поняла, что беременна. Я открылась родителям, отец отнёсся к этому спокойно, была надежда, что Ажан вернётся, мы поженимся, и ребёнок не будет считаться незаконным, но пришла весть о его смерти, а через некоторое время я родила мёртвое дитя. Отец долго думал, что со мной делать, о беременности знали, а потому выдать меня замуж было трудно. Тогда он упросил короля, чтобы тот принял меня во дворце.

– Дальше всё ясно, – сказал я, закидывая в рот лист салата. – Странно только, что такая красивая женщина не нашла себе мужа при дворе.

От комплимента она немного смутилась, отхлебнула ещё вина и продолжила:

– Здесь находилось много желающих воспользоваться моей красотой, даже ваш почтенный батюшка, будучи уже в преклонных годах, иногда залезал мне под подол, но вот мужа не нашлось. Я была рада, когда вы родились, свою нерастраченную материнскую любовь я целиком обратила на вас. Ваша мать была женщиной апатичной и нервной, она почти не занималась вами, предоставив всё мне. Мне и воспитателю Алеману. Я тогда и подумать не могла, что этот малыш вырастет могучим воином, который будет безжалостно расправляться с врагами королевства.

– До могучего воина мне ещё далеко, – заметил я, хотя её комплимент был мне безусловно приятен. – А что сейчас? У вас кто-то есть? Тот, кого вы могли бы назвать, пусть не мужем, но хоть любимым мужчиной?

– Нет, и я уверена, что уже никогда никого не полюблю, Ажан, да хранят боги его душу, был моей единственной любовью на всю жизнь. Что же до любителей согреть мою постель, то и тут я уже несколько лет одинока. С тех пор, как умер твой отец, меня старательно отодвигали от тебя, оставив только работу служанки. А вы обратили свой взор на развлечения, специально для вас был собран целый гарем из двух десятков дорогостоящих шлюх, что отнимали у вас всё время.

– Это были довольно красивые шлюхи, – с некоторым сожалением заметил я, снова наливая вина в наши кубки, Альпина уже начала ощутимо пьянеть.

– Красивые, распутные и на всё согласные, – подтвердила она. – Мне по долгу службы приходилось бывать здесь, иногда я видела ваши развлечения, извините.

Она смутилась. Разговор постепенно заворачивал в нужное мне русло. Нехорошо, конечно, она мне как мать, но глубокий вырез платья почему-то будил во мне отнюдь не сыновние чувства. А вино постепенно отключало тормоза, причём, у нас обоих.

– И? Что вы при этом чувствовали?

– Я уже очень давно одинока, – она вздохнула и поставила пустой кубок на стол, – видеть такое, то, что вы делали с ними, я… завидовала.

– Хотели быть на их месте? – я улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Да, – она не стала обманывать, а выпитое вино добавляло смелости, – хотела, но потом мне становилось стыдно. Я ведь не просто хотела мужчину, а так… как это делали вы.

– Понимаю, – я дотянулся своей длинной рукой и взял её ладонь, она оказалась неожиданно холодной. – А теперь этих женщин нет. Но есть я. И вы. И ваше одиночество.

Я потянул её к себе, стараясь не опрокинуть столик, она не сопротивлялась, хотя и пыталась возражать:

– Айкон, но ты ведь всегда был мне, как сын. Это неправильно, мы не должны этого делать. Это сродни инцесту.

– Знаешь, – сказал я, усаживая её себе на колени. – Я тут почитал хроники, и про свой род, и про другие знатные фамилии, чего там только нет. А уж инцестных связей целая куча. Матери с сыновьями, отцы с дочерьми, братья с сёстрами. Мой собственный прадед с удовольствием имел свою внучку. Были случаи заключения браков, хотя на такое нужно разрешение верховного жреца.

Моя ладонь обняла её за талию и поползла выше, туда, где большая тяжёлая грудь томилась в плену узкого корсета.

– Знатные господа всегда знали толк в удовольствиях, не обращая внимания на такие мелочи, как кровное родство, – продолжал я, запуская пальцы за край выреза, туго, стянуть не получится, либо разорвать, либо долго возиться со шнуровкой, – причём летописец почему-то описывает события с такими подробностями, словно сам стоял рядом со свечой и старательно записывал происходившие непотребства.

– Это так, – она стала чаще дышать, видимо, корсет был узок, – свои развлечения господа никогда не скрывали от слуг, иногда даже делая всё в их присутствии, отсюда и осведомлённость. Некоторые даже звали любовницу, когда у них не получалось с женой, любовница должна была возбудить, чтобы жена смогла зачать ребёнка.

– А за мной уже закрепилась слава развратника и женолюбца, – напомнил я, – и эту репутацию уже ничем не исправить, так зачем отказывать себе в удовольствии?

Она хотела ответить, но я закрыл ей рот поцелуем, от которого она окончательно расслабилась и закрыла глаза. Руки мои запутались в шнуровке платья.

– Такая шнуровка специально сделана для того, чтобы девушкам проще было хранить целомудрие? – спросил я, оторвавшись от её губ.

– Есть ещё застёжки, – сказала она, проводя рукой по правому боку. Несколько крючков расстегнулись и платье, только что туго стягивавшее её фигуру, обвисло мешком.

– Ничего сложного, – сказала она и улыбнулась.

Мы снова слились в поцелуе, её тело подавалось навстречу мне, сказывались годы воздержания и подглядываний за развлечениями распутного юного короля. Я стянул с неё платье, оставив только одну нижнюю рубаху, под которой с удивлением обнаружил небольшие кружевные панталоны. Однако, значит, нижнее бельё здесь в ходу, только носят его не все.

Подхватив Альпину на руки, я отнёс её на кровать, аккуратно положил и начал стягивать с себя многочисленные одеяния, небрежно бросая всё на пол. Оставшись голым я двинулся вперёд, а она, встречая меня, сама задрала подол рубахи и, развязав тесёмку, стянула меленький и совсем ненужный предмет одежды.

Рубаху на ней я разорвал. А после навалился на неё всей своей немалой тяжестью, буквально вдавливая в кровать, ноги её непроизвольно раздвинулись в стороны, она издала громкий стон и впилась ногтями мне в спину.

Продолжалось это долго, я не спешил, молодое тело не знало усталости, да и выпитое вино брало своё. Мы никак не могли насытиться друг другом, она громко стонала, и задыхалась от удовольствия, усугубляя это тем, что старалась не отрываться от затяжного поцелуя.

Потом мы меняли позы, технику, вид секса, она не отказывалась ни от чего, более того, кажется, даже получала дополнительное удовольствие от своего бесстыдства, от нарушения запретов. Будь здесь оператор, сцена могла украсить собой любой порнофильм из моего мира, да ещё и отличалась бы редким натурализмом. В отличие от актёров, нам не было нужды притворяться.

Уснули мы далеко за полночь, так и не разомкнув объятий, снилась мне какая-то ерунда, что-то про войну, где Швейгерт отдавал команды солдатам грузиться на танки, а они, сверкая доспехами, получали автоматы из арсенала. В небе пролетали звенья истребителей, стрекотали лопасти вертолётов, а где-то вдалеке весело громыхала артиллерия.

Глава пятнадцатая

Утро, как всегда, было поздним, а пробуждение трудным. Разбудило меня негромкое вежливое покашливание слуги, что принёс мне свежее бельё. Это был молодой парень, видимо, из свеженабранного персонала, какой-нибудь побочный отпрыск знатной семьи. Он с удивлением смотрел на Альпину, что тоже проснулась и сидела рядом со мной, сладко потягиваясь. Одеяло прикрывало только нижнюю половину её тела, а верхнюю она, без всякого стеснения, выставила на обозрение. Позади мужчины стояла юная девушка, тоже новенькая, которая, от внезапного знакомства с нравами королевского двора, широко раскрыла рот, покраснела и хлопала большими глазами.

Альпина встала на ноги, сладко потянувшись и ещё раз выставив на обозрение своё великолепное тело, нисколько не испорченное годами. Посмотрев на слуг с улыбкой превосходства, она властно проговорила:

– Подготовьте Его Величеству таз для умывания и пришлите цирюльника.

– Всё уже готово, госпожа Альпина, – сказал парень, не зная, куда деть глаза.

Рубашку её я разорвал, а надевать платье на голое тело она не стала, вместо этого взяла одну из моих рубашек, накинула её на плечи. Разница в росте была такова, что такое одеяние заменило ей платье, доходя почти до колен. Оделся и я, дополнительно смутив своим видом девушку-служанку. Пусть привыкает, во дворце ей ещё не такое увидеть предстоит, такие уж тут порядки.

Полностью одевшись, я произвёл утренний туалет. Пришедший цирюльник странного вида бритвой сбрил несуразные волосы на лице, что обещали через пару лет стать полноценной бородой и усами. Некоторое время я раздумывал, что мне делать дальше, позавтракать, или же сразу перейти к делам государственным. После недолгого раздумья велел всё же принести еду, а от вина отказался, потребовав кувшин хорошего эля. Напиток этот мне понравился ещё во времена памятной карательной экспедиции, что пока оставалась единственным военным мероприятием с моим участием.

Альпина, уже полностью одетая и напустившая на себя строгий вид, докладывала мне о делах дворцового хозяйства, попутно жалуясь на мажордома, неправильно организовавшего хранение продуктов, и уборщиков, что не натёрли пол в зале для приёмов.

Мне, собственно, на зал приёмов было пока глубоко наплевать, там я буду встречать послов иностранных государств, или ещё кого-то, прибывшего с официальным визитом, а со своими ближайшими сподвижниками буду общаться в приватной обстановке, так куда легче вести диалог, да и лишних ушей немного.

Первым прибыл герцог Абвер, одет скромно, но вид боевой, на груди парадная кираса, а на поясе меч. Я принял его на балконе, где уже стоял небольшой столик и два стула. На столе прислуга установила поднос с двумя кубками, кувшином эля и нехитрой закуской из солёной форели.

– Присаживайтесь, герцог, я рад вас видеть, – я привстал, выражая уважение знатному человеку и указал на стол, – у меня есть несколько идей, которые я хотел бы обсудить с вами.

– Всё, что угодно, – заверил он, присаживаясь на стул, – только прикажите. Правда, я немного понимаю в хитростях, я человек военный, мне больше война по душе.

– Собственно, об этом я и хотел поговорить, – я достал из-под стола карту и, подвинув поднос с выпивкой и закуской, развернул её на столе. – Война непременно будет, она нам нужна, осталось только решить, с кем, как, и ради чего.

Карта была уже современной, земельные наделы мятежных феодалов были переданы в королевский домен, выросший в результате процентов на тридцать-сорок. Неплохо, но воевать я собирался не внутри страны, меня интересовали ближайшие соседи.

– Итак, герцог, я слушаю ваши мысли, если бы вы хотели устроить войну, то с кем и как?

Герцог на какое-то время задумался, потом начал рассуждать вслух:

– Думаю, королевство Гондор нам трогать не следует, они примерно равны нам по военной мощи, но напасть на них будет нелегко, часть границы перекрыта естественной преградой – непроходимыми болотами, есть только одна полноценная дорога, по которой ходят караваны, вот здесь, в северной трети, но там стоит ряд неприступных крепостей. Их можно будет обойти, но это грозит постоянными нападениями на арьергард и обозы, а если мы остановимся и возьмём их в осаду, то король Филарет успеет собрать армию для отпора. Кроме того, я не представляю, зачем нам нужна война с Гондором?

– Запомните, герцог, – нравоучительно сказал я, – так уж получилось, что современным миром правят деньги. И тот из королей сильнее, у кого их больше. А потому, отныне и впредь, война должна служить интересам накопления богатств в казне и расширения земельных владений. Грубо говоря, я хочу, чтобы заканчивая войну, я имел в казне больше денег, чем тогда, когда я её начинал.

– Ну, что же, это разумно, – пробормотал он.

– Так вот, а деньги не сыплются с неба, их можно получить, либо собирая налоги, но тогда нужно расширять земли и увеличивать податное население, либо развивать ремесло, да не просто ремесло, а мануфактуры, что будут поставлять товар по всему миру, тогда и доход казне будет, ну, или просто грабить соседей и вымогать у них деньги, а на эти деньги увеличивать армию и становиться ещё сильнее, чтобы вымогать ещё больше денег. Ну, вы меня поняли. Что с королевством Серпина? У нас есть повод, чтобы напасть на них?

Герцог снова задумался.

– Знаете, Ваше Величество, я думаю, что повод найдётся. Когда двадцать лет назад ваш покойный батюшка отстоял принадлежавшее нам по праву герцогство Адалик, одна его часть осталась за Серпиной. Вот здесь, к югу, есть Нагорье Соннар, там располагаются богатые железные и угольные копи. По мирному договору, король Пипин обязался платить за них дань, не очень большую, три сотни флоринов в год, вот только, насколько мне известно, не заплатил ни одного дебена.

– За двадцать лет это шесть тысяч, не так много, чтобы начинать войну, – заметил я.

– Дань будет только поводом, а войну начнём за возвращение земель. Не платят дань, следовательно, нарушают условие договора, значит, мы можем его расторгнуть и забрать эти земли себе, – герцог был искушён в вопросах международной политики.

– Неплохо, – сказал я после недолгого раздумья, думаю, так мы и поступим. – А что у них с военной силой?

Герцог помрачнел.

– Территория у них гораздо меньше, но армия, что выставит Пипин, будет мало уступать нашей, к тому же, все его воины горят желанием поквитаться за поражение и воевать будут яростно. Я не сомневаюсь в победе, но война будет стоить нам немалых жертв, в первую очередь среди рыцарей.

– Думаю, мы не будем делать ставку на рыцарей и не станем рисковать их драгоценными жизнями, – сказал я, хотя именно это и собирался делать. – Нужно разобраться с казной, и каждый лишний флорин мы направим на то, чтобы нанять как можно больше пехоты, в первую очередь, мушкетёров, каковых я считаю основой современной армии.

Герцог сморщился.

– Да, я знаю, вы, как все благородные воины, считаете пехоту сбродом, а огнестрельное оружие – порождением демонов, оно, видите ли, громко грохочет, дымит и воняет серой. Вот только вы не можете отрицать, что мушкетёр в бою сильнее рыцаря, а сотня мушкетёров легко поразит полсотни всадников в броне. Притом, что обходятся они казне куда дешевле. Помните, что я говорил насчёт денег?

– Признаю, – неохотно проворчал герцог, – да они дёшевы и эффективны, но ведь и без конницы на поле боя нельзя.

– Разумеется, но вы ведь сами сказали, что нежелательно терять в бою много рыцарей, так давайте рисковать жизнями пехотинцев, которых всегда можно нанять снова. А конница будет делать свою работу.

– Согласен, – сказал он, хотя вид имел недовольный.

– Осталось определиться, когда начать.

– Предлагаю, ранней весной, – сказал он задумчиво, – скоро зима, не хотелось бы терять воинов из-за простуды и расходовать дрова на обогрев, как только прекратятся холода, можно начать перепалку с помощью послов, а в это время наша армия соберётся полностью и выдвинется к границам Серпины.

– Отлично, – похвалил я, – и ещё момент: король Пипин отправится на войну сам?

– Разумеется, хотя конницу в бой поведёт, скорее всего, Леонард, его старший сын и наследник, сам король уже слишком стар для этого, думаю, он останется в лагере. А младшего, Эскеля, надо полагать, оставят в столице, чтобы охранял престол.

– Если битва пройдёт удачно для нас, есть ли возможность захватить в плен короля или его сына?

– Думаю, что да, такие случаи бывали. Если, конечно, он не попадётся пехоте, эти головорезы, извините, пленных не берут. Но даже так обезглавить королевство не получится, престол займёт младший сын, который и возглавит дальнейшее сопротивление.

– А нам и не нужно его обезглавливать, – с гадкой улыбкой сказал я, вспоминая купца Готарда, которого друзья всё же выкупили за десть тысяч. – Мы разгромим и уничтожим их армию, чтобы они и не помышляли о реванше, а правителей возьмём в плен, после чего благополучно отбудем назад, а наши послы потребуют за их жизни выкуп в огромную сумму. А если будут тянуть с выплатой, начнём отправлять их правителей назад по частям.

– Это… неслыханно, – заявил герцог с возмущением, но в голосе чувствовалось и уважение. – Но может сработать.

– Я рад, что вам понравилось, а теперь отправляйтесь планировать дальше, и старайтесь, чтобы как можно меньше людей знало об этих наших планах.

– Вам не нужно об этом напоминать, – с достоинством заявил Абвер, после чего встал и с поклоном удалился.

Мне он понравился, мужик деловой, обстановкой владеет, надеюсь, и на поле боя не даст себя обдурить. Теперь у нас есть в запасе полгода или даже чуть больше, чтобы подготовиться к войне. Не так мало, нужно пользоваться.

Следующим был новый казначей. Барон Аксель взялся за дело с бешеной энергией. Сейчас он выложил на стол листы с расчётами, из которых следовало, что казна в данный момент располагает четырьмястами тысяч флоринов, а до начала зимы (новый год тут в начале первого зимнего месяца) ожидается поступление ещё двадцати шести тысяч от налогов и пошлин, из них на неотложные нужды до лета следующего года придётся израсходовать около двухсот тысяч. Остальное можно потратить на войну, если с неё тоже ожидается прибыль.

– Что даёт максимальный доход? – спросил я. – Чем богато наше королевство.

– Продажа леса, пеньки и смолы, – начал перечислять казначей, – ещё мы продаём зерно, как в виде самого зерна, так и в виде отличного эля, который у нас варят в огромных количествах и употребляют по всему миру. На юге страны делают неплохие ткани, лён и хлопок, но ими торгуют только внутри страны, по шерстяным тканям мы проигрываем Северному Умбору, их сукно дешевле и лучше того, что производим мы и наши ближайшие соседи.

– А что мешает их производить нам?

– Ничего, нужно только вложиться в мануфактуры, а разводить овец можно на северных склонах хребта Дракона, там круглый год растёт трава, так что и выпас можно производить всё время. Нужен только богатый купец, который разведёт овец и построит мануфактуру. Требуются большие вложения, а прибыль ожидается нескоро. Мало богатых людей, которые отважатся так рисковать.

Я про себя отметил, что казначей мой, будучи бароном, не считает для себя зазорным разбираться в таких низких материях, как производство ткани. Удачно выбрал специалиста, молодец я, пряник мне положен.

– А государственная казна может выступить таким купцом? – спросил я, – насколько велики будут затраты?

Он задумался, казалось, его голова сейчас загудит, как перегруженный компьютер.

– Думаю, тридцать-тридцать пять тысяч, но нужно будет ещё набрать рабочую силу, которая будет работать на мануфактурах, да и разведение овец требует нескольких лет.

– Я готов подождать, займитесь этим, то есть, не самостоятельно, а назначьте какого-нибудь способного человека, что устроил бы всё на казённые средства, а вы только позаботьтесь о том, чтобы ни один дебен не был истрачен зря.

– Разумеется, Ваше Величество, – заверил меня он, и, надо сказать, что я ему поверил. – Что-то ещё?

– Да, вы сказали, что у нас делают хороший эль, – я постучал ногтем по краю кувшина, – это так?

– Разумеется, урожаи в королевстве богатые, пшеница, рожь и ячмень требуют использовать их рационально.

– А что с крепкими напитками? Их кто-нибудь употребляет?

– Вы имеете в виду спирт? – спросил он.

– Да, спирт, дистиллят, продукт перегона браги.

– Его иногда пьют моряки, поскольку он занимает мало места на корабле, что же до остальных, то большинство предпочитают пиво, вино и брагу. Спирт больше нужен алхимикам.

– Я думаю, у спирта большое будущее, за казённый счёт нужно построить завод для перегонки спирта, а потом пустить в продажу. Народ постепенно втянется, а казне будет прибыль. Я отдельно напишу указ, что производство крепкой выпивки будет исключительной монополией государственной казны.

– Я вас понял, сегодня же займусь.

– Теперь железо, как обстоят дела с кузнечным производством?

– Плохо, Ваше Величество, кузнечные цеха есть во всех крупных городах, но товара они производят мало, в королевстве мало залежей железной руды, хотя залежи каменного угля велики. Здесь мы сильно проигрываем всё тому же Северному Умбору. Если вы прикажете организовать кузнечную мануфактуру, то им нечего будет ковать. Можно закупать железо у соседей, но оно дорого, а потому и конечный продукт обойдётся дороже.

– Ясно, – я вздохнул, – эту проблему придётся решать постепенно, а мануфактуру вам придётся создать, не жалейте денег. Мне нужно наладить производство мушкетов, пушек, пороха и ядер, столичные ремесленники этим уже занимаются, но делают всё очень медленно, несмотря на дополнительные руки, что я им дал.

– Я посмотрю, что можно сделать, – задумчиво сказал он, – через неделю принесу отчёт и предварительную смету.

На этом беседа закончилась. Казначей ушёл, оставив меня в раздумьях. Чтобы сделать страну богатой, нужна армия, но для армии нужно железо, а чтобы вернуть стране месторождения, нужна всё та же армия. Кроме того, на всё требуются деньги, получить их я намерен с войны, а для войны опять же нужны деньги. Может, я тороплю события, и стоит потратить на подготовку хотя бы пару-тройку лет? Нет, действовать следует быстро, пусть это своеобразное Средневековье и далеко от скоростей моего мира, но тут и люди живут не так долго, сколько я проживу? Пятьдесят лет? Шестьдесят? Или в тридцать подхвачу пневмонию и благополучно загнусь, потому что до изобретения антибиотиков ещё лет триста-четыреста? Хоть бы потомство успеть оставить. Где там Шридер со своей дочкой?

Следующим был посланник от гильдии оружейников, он принёс для ознакомления образцы продукции. На стол легли два мушкета, которые ничем не отличались от импортных, даже, кажется, калибр совпадал.

– Всё, как вы велели, – заверил меня мастер, – первая партия в тридцать штук, все, кроме этих двух, сейчас отправились за город, в поле, где граф Винс проводит стрельбы, если ни один ствол не разорвёт, он обещал нам награду.

– Вы способны производить ещё больше?

– Вряд ли, – мастер смутился, – очень трудоёмкое дело, да и сталь нужна высшего сорта, такую просто взять негде в большом количестве.

– Понятно, – я не стал возражать, видимо, сталь – вопрос больной, – а могли бы вы как-то усовершенствовать конструкцию?

– Как именно? – мастер весь обратился в слух.

– Смотрите, – я указал на замок, – порох на полке поджигается фитилём. Это надёжно, но иногда непрактично, например, стрелять с коня будет большой проблемой, так?

– Думаю, что так.

– Я слышал, в городе есть гильдия часовщиков, попробуйте поговорить с ними, нужно сделать какое-то огниво, чтобы высекало искру прямо на порох. Смотрите, эта штука взводится на пружине, потом нажимается спуск, курок падает и высекает искру, это позволит обойтись без фитиля, пусть даже немного снизит надёжность оружия. Можете попробовать?

– Мы попробуем, – растерянно сказал он, – но обещать пока ничего не могу, придётся пробовать много раз, что-то в итоге получится.

– Пробуйте, – согласился я, – а когда получится, приносите ко мне. Кроме того, попробуйте сделать это в виде пистолета.

– Пистолета? – он с интересом повторил незнакомое слово.

– Да, пистолет – это такой мушкет, который можно использовать одной рукой, например, сидя в седле. Ствол его следует укоротить до половины локтя, а рукоять сделать вот такой, выгнутой книзу, как только вы добьётесь создания полноценного замка-огнива, попробуйте сделать с ним пистолет.

Голова мастера от таких задач ощутимо распухла, но он бодро кивнул и заявил, что гильдия этим немедленно займётся, и часовщиков тоже запрягут, тем более, что казна платит.

Мастер-оружейник ушёл, а ко мне явился глава гильдии стекольщиков, он, собственно, не знал, зачем его вызвали, но был готов ответить на любые вопросы.

– Скажите, мастер, – обратился я к нему, стараясь не пугать грозным тоном, – ваша гильдия умеет делать увеличительные стёкла?

– Да, Ваше Величество.

– А как их используют?

– Обычно при чтении, когда текст в книге слишком мелкий, или человек подслеповат, таким стеклом водят по странице. Некоторые люди предпочитают оправлять увеличительное стекло в металл и вешать на голову с помощью ленты, чтобы оно висело прямо напротив глаза, но не всем такой метод по душе.

– А можете сделать какой-либо прибор, чтобы можно было смотреть вдаль?

– Вдаль? – стекольщик определённо не понимал, что от него требуют.

– Именно, вдаль, чтобы смотреть в него и далёкие предметы казались близкими.

– Нет, ничего подобного мы не делаем, – честно признался он.

– И всё же нужно сделать, – я развернул перед ним лист бумаги, на котором был сделанный мной чертёж. – Смотрите сюда, здесь несколько труб, допустим три, которые вкладываются одна в другую. Вот здесь находится выпуклое стекло, а здесь, куда мы будем смотреть, будет стекло вогнутое. С помощью движения этих труб можно отрегулировать чёткость, сдвигать их и раздвигать, тогда, если смотреть вдаль через эту трубу, всё будет казаться ближе и крупнее.

– В целом, понятно, – озадаченно сказал стекольщик, но нужно ещё попробовать произвести такое.

– Попробуйте, через две недели жду вас с результатом, даже если результат будет плохим, всё равно приносите.

Ушёл и стекольщик. Я, устав от трудов праведных, потребовал принести обед и ещё один кувшин эля, солнце пригревало сильно, даже не скажешь, что на дворе уже осень. Впрочем, за обедом я тоже не сидел без дела. Компанию мне составил алхимик, который, получив рыцарский титул, весь светился от счастья и предвкушал встречу с любимой. А я задавал ему вопросы. Меня интересовала медицина. Что они умеют, какие болезни лечат, на что способны хирурги, есть ли стоматологи?

Вообще, гильдия лекарей существовала отдельно от алхимиков, но лекарствами их снабжали именно алхимики, они же находили новые вещества, они же ставили опыты, правда, я пока не знал, на ком именно. Хирургия была в зачаточном состоянии. За неимением наркоза, всё, что мог сделать хирург, – это отпилить ногу или руку. И делалось это только с благородными господами, если ногу отрубят тому же пехотинцу, то его товарищи из жалости перережут ему горло, чтобы не мучился потом. С этого мы и начали:

– Скажи, рыцарь Альрик, что можно сделать, чтобы больной во время операции не чувствовал боль?

– Обычно поят вином, хотя лучше использовать крепкие напитки, раненый не всегда бывает способен выпить целый кувшин вина. Некоторые оглушают его ударом по голове, обычно дубиной, завёрнутой в ткань, но я противник такого метода.

– Вам известен опий? – спросил я, но тут же подумал, что если в языке есть такое слово, то оно должно что-то обозначать.

– Вы имеете в виду то, что получают из сока мака? Да, известно, очень сильное дурманящее средство, вызывает у того, кто принимает сильное привыкание, побочным действием является сильный запор.

– Дурманящее средство помогает заглушить боль, об этом вы не подумали? Тогда не будет нужды лупить раненого дубиной по голове.

– Думаю, вы правы, опий производят на юге, там, где пролив Акулы, там есть большие природные плантации мака, местные знахари его собирают и даже продают.

– Значит, нужно сделать так, чтобы собирали его больше, и не продавали, а сдавали в государственный запас. Настойку на спирте можно использовать для обезболивания, тогда хирурги смогут делать более серьёзные операции, не боясь, что пациент умрёт от боли.

– Я понял, мы раздобудем запас.

– Чем промываете раны?

– Водой, кипячёной в серебряном сосуде.

– Попробуйте спиртом, скоро у нас будет приличный запас. Что с бинтами?

– Пока не знаю, но для военного похода готовят запас ткани.

– Позаботьтесь, чтобы этот запас был как можно больше, вообще, мне нужно, чтобы выживших на войне было как можно больше.

Алхимик ушёл озадаченный. Есть ли толк от моих идей? Улучшит ли это положение жителей королевства и мою личную власть? Думаю, что да. Улучшит. Не сейчас, так через десять, двадцать лет. Прогресс всегда на пользу. Королевство станет иным, не таким, как сейчас.

С этими мыслями я закончил обед и направился в свои покои. Предстоял урок фехтования, всё же я воин и должен уметь обращаться с оружием, как знать, вдруг и мне предстоят поединки.