Текст книги "В том мире света больше (СИ)"

Автор книги: Иван Липунцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Казнь

Просто знать о своей смерти – это одно: страх, дрожь, воспоминания, отсутствие связных мыслей, волнение, усталость, гнев – знакомые и простые эмоции. Момент, когда ты идешь на неминуемую гибель – совершенно другое. Тело становится легким, мир приобретает невероятную четкость и сочность красок. Парящее ощущение сопровождает тебя на пути к смерти. Возбуждение и некий восторг переплетаются с животным страхом и желанием спастись. Нечто подобное Призрак уже чувствовал и не раз, но сейчас все иначе.

– Радости мало, верно? – спросил Купец.

Всех выстроили в ряд. На охрану не скупились. Рональд насчитал как минимум десять стражников. В два раза больше, чем заключенных, которых вот-вот должны будут казнить.

– Как мы примем смерть? – спросил один здоровяк, голоса которого Рон не слышал ни разу за время, проведенное здесь.

– Узнаете наверху, – ответил стражник.

– Чего мы здесь ждем? Ведите, и дело с концом! – выпалил другой заключенный.

Певун напевал какую-то мелодию. Потом резко прервался и слегка подпрыгнул от испуга. Нетерпеливого заключенного заставил согнуться удар под дых.

– Не болят? – спросил Купец, повернувшись лицом к Рону.

Рональд нащупал воспалившиеся веки, провел пальцами по набухшей и покрытой чем-то шершавым щеке. Лицо его было красным, опухшим и воспаленным. Рыбий и кислый запах гнили исходил от него сильнее, чем от остальных братьев по судьбе. Глаза не отличались цветом от всего лица – кровавые пятна. Видел Рон все сквозь мутную пелену. Она резала глаза, заставляя их все время слезиться.

– Немного, – ответил Рон.

– Завтра они тебе не пригодятся, – сказал стражник и захохотал, будто произнес невероятно смешную шутку.

Почти все товарищи шутника расхохотались тоже. Хотя было ясно, что никто из них не слышал разговора Купца и Рона до этого.

Сейчас радовало только одно: никакой больше вони не будет. Смерть очищает. Рональд в это верил. Что-то внутри него приняло мысль о неминуемой гибели. Невозможность изменить свою судьбу приносила мальчишке спокойствие. Только надежда, смутная и туманная надежда, данная Призраку во сне, заставляла беспокоиться и суетиться. Слова странного Мэба совсем выбивали из колеи, когда о них паренек начинал размышлять.

– Говорят, чем больше сопротивляешься, тем больнее тебе, – сказал Купец.

– Откуда об этом может быть известно? С того света обычно не возвращаются. Некому сказать, больно умирать сопротивляясь или покорно, – проворчал тот, что получил удар под дых.

– Нужно во что-то верить.

– Думайте о доме, – вмешался другой. Его голос был ровный и спокойный.

– Не у всех есть свой дом, – вздохнул Рон.

– Он есть у всех. Дом не определенное место. Дом там, где тебя ждут близкие тебе люди. – Купец почесал живот и высморкался.

Все оставшееся время до того, как повели всех на эшафот, Рональд провел в своих воспоминаниях. Он вспомнил каждого, кто составлял их небольшую шайку. Скорее, семью. У каждого были свои хорошие и плохие стороны. Кто-то вспыльчив, но трудолюбив, кто-то добр, но болтлив и так далее. Вспоминалось и плохое, и хорошее. Это удивило Рональда. Ему всегда доводилось слышать обратное: в последний миг помнишь лишь хорошее. С ним почему-то все иначе: плохого вспоминалось значительно больше по-настоящему счастливых моментов.

– Пора дохнуть! – крикнул стражник, спустившийся по лестнице.

– Все, топай, – буркнул тот, что стоял рядом с Роном.

Ноги неожиданно потяжелели. Создавалось ощущение, что на них закреплены огромные свинцовые кандалы, привязанные такой же цепью к самой земле. Дышать стало невероятно трудно. Рон жадно хватал ртом воздух. Сердце бешено колотилось. От некогда наполняющего тело спокойствия не осталось и следа.

Лестница. Кривые деревянные доски, потресканные, с засохшими разводами крови. В глазах появлялась резь, когда Рон внимательно что-либо рассматривал. Моргание не помогало. А просто закрыть глаза нельзя.

Приговоренных вели по длинному коридору без окон. Голые стены с вырезанными из камня изображениями пыток. Фигуры мучающихся людей стояли на невысоких пьедесталах. Один горел в огне, искривив лицо от ужаса и боли, второму отсекала голову гильотина, третьему отрубали мечом, четвертого разрывали кони. Рональд решил закрыть глаза. Сам не зная, из-за рези в глазах или от нежелания видеть эти каменные фигуры.

– Один художник рассказывал, что искусство обладает силой влиять на человека. До этого момента я считал это чушью, – произнес кто-то.

Рон почувствовал толчок слева.

– Не споткнись, – сказал Купец.

Открыл глаза вовремя. Перед пареньком появилась еще одна лестница. Эта была намного больше предыдущей. И состояние ступеней тоже отличалось. По этим шагать можно без опаски, свернуть шею от падения не удастся. Что не радовало.

Наверху окна. Множество окон и дневной свет, серый, как обычно бывает осенью в столице. Глаза он резал с двойной силой.

Идти оставалось недолго. Стражники свернули за угол, прошли к небольшой двери. Один из них, толстый и неуклюжий, достал связку ключей и открыл зеленоватого цвета металлическую дверь. Скрип выдался знатный. Рона полностью пробрало. Может, так оповещает смерть о своем прибытии?

Первое, что заметил Рональд, – это несчетная толпа людей, скопившаяся вокруг круглого каменного эшафота. К нему вела дорога из таких же цельных блоков. Рон, щурясь от рези в глазах, опустил голову. Толпа кричала, кидалась гнилыми фруктами и овощами. Мальчишка отдал бы все, лишь бы оказаться отсюда как можно дальше.

Мельком бросив взгляд вперед, Призрак увидел двух палачей. Первый держал в руке меч. Широкий клинок и квадратное острие. Меч Правосудия, не иначе. Однажды Рону довелось увидеть казнь над каким-то знатным торговцем. Мальчишка был готов биться об заклад, что отсекли тому голову именно этим мечом. Второй палач не имел при себе ничего. Его инструментом были виселицы, угрожающе стоявшие за спиной своего мастера.

– Три веревки, – заметил Купец. – Значит, двоим суждено отдать головы стали.

Рон дрожал от страха. Он хотел ринуться в сторону и бежать со всех ног, расталкивая толпу ревущих людей, похожих на животных. Заметив пристальный взгляд стражника, державшего руку на эфесе меча, порыв мальчишки сошел на нет. Облегчение принесло то, что Купец, здоровенный бугай, сглатывает слюну все время. Желваки на его лице ходили ходуном. Смерти все страшатся.

– Стойте здесь, – спокойно произнес один из стражников.

Солдаты окружили приговоренных со всех сторон. Палачи стояли неподвижно. На эшафот взошел человек в длинной рясе с седой каймой волос вокруг вспотевшей лысины. Толстощекий и морщинистый старик нес в руке большой свиток со свисающей лентой.

Толпа замолкла, когда человек поднял руку.

– Приговор, – прошептал Купец. – Пора всем тайнам стать явными миру.

– Время вершить волею Всевышних возмездие за деяния нечистые! – крикнул старик.

Толпа вновь заревела.

* * *

Стражник с туповатым выражением лица шел впереди, гордо держась за кожаный пояс обеими руками. Он рассказывал о том, как впервые дрался мечом, как проходил испытание на вступление в ряды гвардии, как сильно по нему скучает жена, когда тот на службе.

Крисп давно абстрагировался. Шел молча, размышляя о своем сне и вспоминая путь, который удалось преодолеть до Города-шести-стен. Иногда поглядывал на Арри. Ей стало лучше. Бледное с утра лицо приобрело живой оттенок. Она казалась растерянной.

– А когда узнал о том, что произошло в особняке графа Норгера, то ушам своим не поверил, – рассказывал стражник. – Тщательно спланированное нападение, увенчавшееся успехом. А кто исполнитель? Не поверите! Дети! Простые оборванцы, попрошайки. Возможно, с последнего кольца. Одного успели прибить на месте же, поднимавшего шум.

Крисп заметил, как Арри внимательно слушала рассказ стражника с широко раскрытыми глазами.

– Двое других ускользнули, а последний, сам убийца, пойман. Граф Норгер был готов с него кожу живьем снять, а перед этим вбить под ногти столько игл, на сколько у него хватит денег. Да, я так и слышал.

– Как он выглядел? – выпалила Арри.

– Кто, ваше высочество? – удивился стражник.

До этого Арри не говорила ни слова. Крисп же только кивал головой, когда болтовня стражника прекращалась, а лицо того приобретало вид вопрошающего дурачка.

– Тот, кого поймали. – У нее появилась странная отдышка. Слова прерывались, кулаки сжаты.

«Что-то здесь не то».

– Не видел, ваше высочество. К тому же, вы сможете разглядеть его на весьма близком расстоянии.

«Не вышло бы все это боком».

– Имя… – Глубоко вздохнула. – Как его имя?

– Э… ваше высочество, я не знаю, – признался солдат, почесав в затылке. – Перед казнью оглашают имена приговоренных и их согрешения. – Он озадаченно взглянул на Арри. – С вами все в порядке?

«Плохо дело».

– Весьма. – Крисп положил руку ей на голову. – Мне тоже хотелось бы знать в лицо того, кто убил сына графа Норгера. И единственное, что можем мы сделать – это высказать свои соболезнования. Так, Арри?

Она молчаливо кивнула. Ее глаза смотрели в пустоту, лицо снова побелело. Крисп встрепыхнул дочь за плечо.

– Идем.

Толпа вовсю выла. Крисп вежливо поклонился всем присутствующим и уселся на свое место как в полюбившееся ему кресло. Арри присела справа. Слева же расположилась племянница, вздернув носик. За ее спиной неподвижной тенью стоял Гонген, не спускавший взгляда с Криспа.

– Дядя, Арри. – Княжна слегка повернулась. – Вы опять опаздываете.

– Вступительная речь, как видно, не для вас? – вмешалась императрица, умастившаяся рядом с дочерью.

– Она слишком утомляет, – ответил Крисп.

– Верно! – раздался голос сзади. – Давно пора оглашать о содеянном!

– Мы соболезнуем вашей утрате, граф Норгер, но следует соблюдать традиции. – Императрица на него и не взглянула.

Крисп из любопытства обернулся. Арри мельком бросила взгляд назад тоже.

Граф Норгер единственный из гостей находился в доспехе. Гладко выбритое лицо, яростный взгляд, коренастый, смуглолицый. Он сидел, уперев большие кулаки в колени и расставив ноги. Крисп услышал, как тот нервно стучит сапогом. Его взгляд какое-то время был устремлен на эшафот.

– Кто вы? – раздраженно спросил граф Норгер.

– Крисп Вердон.

Норгер окинул Криспа оценивающим взглядом, что-то фыркнул под нос и снова уставился на эшафот.

Крисп почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Это была Арри. Она испуганно переводила взгляд то с разворачивающегося зрелища на эшафоте, то на Криспа.

«Только посмей выдать, что ты кого-то из приговоренных знаешь!»

– Что случилось? – спокойно спросил Крисп.

– О… Вы…

– Пока ты не сказала какую-нибудь глупость, хочу тебя предостеречь. – Взял ее ладонь и крепко сжал. – Не выказывай неуважения тем, что хочешь отвернуться. Смотри. – Голос Криспа перешел на шепот. Он наклонился ближе. – Привыкай видеть смерть, или она придет незамеченной.

Бордовый навес, укрывающий от возможного ливня присутствующую знать, хлопал тканью на ветру. Толпа вокруг замолкла. Воцарилась тишина. Старик в центре эшафота опустил вознесенную до этого руку и принялся читать.

* * *

– Голь Трант! – крикнул старик. – Убийца, вор, насильник, изменник! Высшая кара назначена ему. Голова на отсечение! Вырезал множество людей, надругался над женщинами и их детьми, обкрадывал торговцев на пути к столице! Прими же смерть!

Призрак осмотрел стоявших рядом с ним приговоренных. Глаза попривыкли к рези. Мальчишке было любопытно, кем являлся этот по-настоящему ужасный человек. По сравнению с ним, проступок Рона казался каплей в море злодеяний.

Купца толкнули в плечо «свои» же. Тот сделал шаг вперед и виновато посмотрел на Рональда. Стражник повел приговоренного к плахе.

– Убийца! Поганый убийца! – кричала толпа.

Мальчишка раскрыл широко глаза, насколько это позволяла надоедливая резь. Удивление, все же, оставалось отдаленным и несколько наигранным. Рон изначально понимал, что все, сказанное Купцом, могло быть ложью. Не могут люди не врать, даже когда они обречены на погибель.

Голь Трант сел на колени, склонил голову. Палач встал рядом, занес большой меч над головой. Купец рассмеялся, и смех его резко оборвался хрустящим звуком. Кровь брызнула фонтаном, оставив длинный след на камне. Несколько капель попало и на ноги Рону. Голова Голя Транта не обрубилась полностью, небольшой кусок плоти еще соединял ее с оставшимся телом. Палач перевернул клинок другой стороной и ударил снова. На этот раз успешнее.

Так просто. Раз – и все. А после – ничто. Превращаешься в кусок безжизненной плоти. Окровавленное мясо, которое потом закапывают.

Рон задрожал, осознав, что то же самое ждет и его. Мальчишка посмотрел на братьев по судьбе. Те испытывали то же самое: никто не хочет умирать. Обвел взглядом толпу. Она ревела от восторга. Ей хотелось еще и еще! Больше крови, больше смертей.

Надежда на то, что сейчас огласят кого-то другого, исчезла тотчас. Предательское совпадение. Вторым провозгласили Рона.

– Рональд Варви, прозванный в народе Призраком! – Закашлялся – Король воров, настощая бестия, чума, поселившаяся в нашем славном городе! И этого было ему мало. Ступивший на темный путь, погрязнет в нем еще сильнее! Рональд Варви – убийца! Он проник в усадьбу достопочтенного графа Луца Норгера и безжалостно убил его сына! Казнить! Отрубить голову!

Старик снова закашлялся, прикрываясь свитком. Рональда пихнули в спину, из-за этого он непроизвольно сделал несколько шагов вперед и споткнулся, упав на колени. Большая тень палача нависла над ним.

«Мне конец».

Алое расплывчатое пятно промелькнуло впереди. Рональд прищурился. Между ног палача крутилась белая кошка с кровавым пятном на боку. «Красное пятно», – вспомнил Рон.

«Это мое спасение?»

Терять было нечего.

– Вставай! – рявкнул стражник, стоявший сзади.

Рональд собрал последние силы. Удавалось это ему всегда легко. Не раз он оказывался в безвыходной ситуации, когда от последнего рывка зависела его жизнь.

Мальчишка ринулся вперед, прошаркав по камню. Ударился плечом в ногу палача и свалился вместе с ним в толпу зрителей. Здоровяк под собой раздавил как минимум троих. Все это сопроводилось звонким хрустом костей. Появились протяжные стоны.

Рональд, не теряя ни мгновения, пустился бежать. Несколько раз его хватали за рукава рубахи, но он вырывался. Кошка, почему-то, вела не в сторону городских улиц, а от них. Ближе к трибунам, укрытыми бордовыми брезентами.

Впереди стена. Кошка прыгнула на ближайший выступ, с него на торчащую балку, а с той залетела в открытое окно. Рональд, не раздумывая, решил сделать то же самое. Оттолкнулся от выступа, ухватившись за балку. Повис и стал подтягиваться. Откуда-то в руках появилась сила. Только несколько мгновений назад он чувствовал себя так, что был готов распасться на части.

Лицо обдало легким ветерком, а перед глазами появилась черная полоса. Стрела чуть не пробила голову мальчишке и вонзилась в стену. Рональд глянул в сторону обомлевшей толпы и заметил выходящее из нее множество солдат. Некоторые встали неподвижно, натянув тетивы луков, другие хотели догнать беглеца. Оставшиеся приговоренные времени тоже не теряли: последовали примеру Призрака. Правда, одного успели пронзить мечом, двое других же спрыгнули в толпу.

Всюду крики и ор. Рональд прыгнул и ухватился за ставни. С помощью них зацепился за подоконник и пролез в окно. Комната, в которую он попал, напоминала коморку какого-то звездочета. Множество пыльных книг, разнообразных линз, труб и толстых свечей.

Резкая боль. Рона повело в сторону, как пьяного. Стало подташнивать, все тело вспотело. Мальчишка взглянул на правое плечо и ужаснулся. Из него торчал окровавленный наконечник стрелы. Призрак уже хотел закричать во все горло, но не смог. Появившаяся неожиданно боль так же неожиданно и пропала. Алые кошачьи глаза блестели в углу комнаты.

Задерживаться не стоит. Рональд, прижав правую руку к туловищу, побежал дальше. Кошка не сбавляла темп. Перепрыгивала через перила, пролетала через любые преграды. Рон едва поспевал за ней. Длинный коридор вывел его к еще одной комнате, почти такой же небольшой, как прежняя, но намного светлее и приятней обустроенной. По чьему-то злому замыслу окно здесь было закрыто, но это не помешало просто отодвинуть щеколду, хотя сие действие вызвало приступ боли, после чего та чудодейственным образом, как раньше, пропадать не собиралась.

Рональд тихо постанывал, когда пролазил в окно. Под его ногами оказались две толстые доски, прибитые к какой-то балке. Они вели вдоль дома на соседнюю крышу. Как видно по натянутым веревкам, там сушили белье.

Снова увлекательное путешествие по крышам. Последнее Рону чуть не стоило жизни. Как, в прочем, и сейчас. Но он надеялся, что в этот раз все обернется куда более удачно.

Белая кошка бежала по черепицам, отбивая довольно приятный монотонный звук. Рональд шаркал и спотыкался. Ноги становились ватными и непослушными. Лишь торчащая из плеча стрела приводила в чувство, давая понять, что если остановишься или упадешь – погибнешь.

Все вокруг расплывалось. Весь городской пейзаж стал мыльной однородной массой. Раздался гром. Повалил ливень. Мальчишка поскользнулся и с криком упал вниз.

Пир

– Неужели? – воскликнула какая-то дама в бирюзовом платье.

– Не могу в это поверить! – Резко отвернулся напыщенный юнец в бежевом дублете.

– Как такое могло произойти? – услышал Гонген где-то сзади.

Все оборачивались на старого рыцаря, когда тот проходил мимо. Почему-то, внимания ее императорскому высочеству гости уделяли меньше. Возможно, в каком-то смысле, присутствующие винили рыцаря в бегстве убийцы.

Всех этих людей Гонген совершенно не знал. Где-то мелькали знакомые лица, но они оставались не больше, чем смутными тенями отдаленных воспоминаний. Их ядовитые взгляды воин чувствовал даже спиной, проходя мимо очередной группки аристократов.

«Вам бы там головы пообрубать!»

За высокими окнами вовсю лил дождь. Ливень буквально затапливал город. Гонген представлял, что творится в других районах: миниатюрные реки, сметающие все, что не прикреплено к земле. «Хотя бы чище станет», – подумал рыцарь. Свет факелов и редких люстр у сводов потолков всюду создавал колышущиеся тени.

– Ваше императорское высочество, нам не в ту сторону, – предупредил Гонген.

Княжна остановилась, хмуро глянула на усача и вопрошающе вздернула носик.

– Здесь мы не пройдем, – объяснил он после небольшой паузы. – Его императорское величество велел провести вас другим путем.

Малявка молчаливо пошла по указанному рыцарем пути. Подол ее платья слегка касался пола. Сомкнув руки в замок, она держала их на уровне живота. На шее висело ожерелье из самых редких и дорогих камней, названия которых Гонген не знал. Белоснежные сверкающие камни. На запястьях браслеты, насыщенные множеством изумрудных огней.

Выглядела Йони, и правда, как подобает великой княжне. Гонген с досадой глянул на себя. Никаких каменьев, мехов, блестящих доспехов с гравировкой какого-нибудь знаменитого кузнеца. Все по-простому: кожаный доспех, несколько вшитых в него отполированных пластин, верный уже не один десяток лет меч у пояса, звенящие при каждом шаге сапоги. Нащупав эфес, решил, что так намного лучше. В отполированных и богатых доспехах Гонген чувствовал бы себя неуютно.

Они приблизились к красной железной двери. Кивнув стоящим у нее стражникам, Гонген представил ее императорское высочество великую княжну, как требует традиция. Те отворили со скрипом дверь.

Тронный зал. Самое нелюбимое императором помещение, как помнил Гонген. Здесь владыка Масмара становился еще жестче, чем обычно. В некогда пустоватом зале уместилось несколько десятков столов, примерно сотня стульев, если не больше, а блюда еще доносили слуги. Копошились, как муравьи.

Гонген оглядел потолок. Это уже вошло в привычку. Всегда, когда он здесь появлялся, первым делом смотрел вверх. Очень высоко, сводов почти и не видно – они расплывались во тьме, сливаясь с древней картиной всех тридцати Всевышних. Люстры мешали рассмотреть ее. В основном, из-за их света потолка не видно.

Йони неожиданно побежала, отбросив свою прежнюю по-детски грациозную и мягкую походку. Как и ожидал Гонген, малявка завидела свою семью, причем в полном составе. Непроизвольно старый рыцарь сосредоточил свое внимания на двух фигурах, одетых в темное. Точнее было бы сказать, что одна из них полностью в черном одеянии до пят, а другая в черно-белом, обвитая широкими прозрачными снежными лентами.

Гонген размеренно шагал по направлению к ним. Он вспомнил, как эти двое быстро удалились с сорванной казни. Старый рыцарь начинал уже в каждом движении самозванцев видеть скрытый замысел. От подобной мысли Гонген побледнел.

– Ваше императорское величество. – Рыцарь встал на колено.

– Встаньте, сэр Гонген, – произнес император. – Гостей еще нет, а мы видимся как минимум три раза на дню.

– Арри, идем, я покажу тебе папин секрет! – Йони взяла растерявшуюся девочку за руку и повела к трону. Тот расположен у высоких окон на возвышении.

Гонген хотел было пойти следом, но император его остановил.

– Это праздник для всех, до окончания пира можете не беспокоиться за мою дочь, – сказал он.

Данное заявление Гонгена не удивило. Не раз ему удавалось вдоволь повеселиться, освободившись на время от вредной писклявой девчонки. Под усами губы растянулись в улыбке. Лицо Гонгена дрогнуло, когда он заметил на себе взгляд Криспа. Такой же холодный и темный. В отличие от старого воина, у князя Криспа ухмылка была искусственной и ненастоящей.

Императрица размеренно прохаживалась вдоль столов, безразлично осматривая все приносимые лакомства. Рядом с ней плелся слегка вспотевший толстый человек в богатой одежде. Он держал в руке стопку листов, связанных шнуром. В ней записывал, по-видимому, пожелания и корректировки не менее капризной, чем ее дочь, императрицы.

– Не особо хорошо получилось, – сказал Обта. – Особенно перед пиром.

– Все в порядке, – ответил Крисп. – Не нашли мальчишку?

– Еще нет, но не уйдет. Один из лучников клялся, что попал в него. – Император на секунду задумался. – Впервые видел такое. Даже в голове не укладывается… Шустер, ничего не скажешь.

– Оставил в дураках кучу народу и стражи, – заметил Крисп.

– Мальчишка выставил на посмешище весь Масмар. – Император посмеялся и, закинув голову назад, уставился на потолок. – Бывает же…

– Мое возращение выдалось затратным. – Крисп кивком указал на копошащихся с яствами слуг.

– Не морочь себе этим голову. Если не кормить этих волков, то их голод может перебороть страх.

– Может, я поговорю с особо прожорливыми?

Гонген невольно напрягся. На шее выступили жилы, а на лице заходили желваки. Нечто внутри него хотело обнажить меч и зарубить нечестивца.

– Не терпится окунуться в прошлое? – спросил император.

– Оно никогда меня не покинет.

– Твоя правда. – Оглянулся. – Раз такое дело, то оставь как есть, твой долг выполнен, и просить большего я не в праве.

Гонген проследил за взглядом правителя. Тот смотрел, как Йони и Арри ходят вокруг трона, внимательно разглядывая отдельные его детали.

– Кем она была? – спросил Обта.

Старый воин тут же уставился на Криспа в надежде заметить необычную реакцию. Мысленно Гонген благодарил императора за сообразительность. Он оставил с собой рыцаря Алой Гарды и теперь спрашивает напрямую. Нужно быть готовым схватить самозванца.

– Кто? – спросил Крисп спокойно и размеренно.

– О ее матери.

– Ее звали Вьюна. Она была в круге избранных Нечестивой Семьи.

– Прости, что начал об этом разговор. – Император ухмыльнулся. – Я мог бы и догадаться.

Повисла пауза. Гонген не знал, что и думать. Возможно, Крисп сказал правду, а может, и соврал. Надежда на раскрытие самозванца рухнула. «Дочь главы Нечестивой Семьи», – произнес в мыслях Гонген. Он слышал о том, что Арри и ее отец часто проводят время за метанием ножей. Об этом судачит весь дворец. Многие говорят, что возрождение Нечестивой Семьи – вопрос времени. Одни это фанатично осуждают, другие высказывают восхищение смекалкой императора и его отца Авгура. Они совершили превосходный маневр, лишившись не только кровного врага, но и переняли все знания той внушающей страх организации, чтобы использовать их на благо Масмара. На мгновение Гонгнен согласился со второй точкой зрения и посчитал ее весьма разумной и обоснованной. Такая позиция все объясняла. И все-таки, что-то ему не давало покоя. Предположения не всегда соответствуют истинной картине происходящего. Смог бы убить этот человек ту, что одарила его дочерью?

– Она мертва, – добавил Крисп.

Император положил руку на плечо брата.

– Я не могу представить, каково тебе, и через что ты прошел. Знай, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я, моя семья и весь Масмар в долгу перед тобой. – Обта помедлил, подбирая нужные слова. – Ты хочешь уехать и править Старым Масмаром. Править по праву, и я рад этому. Но… мне будет нужен твой совет.

– Совет?

Император кивнул в сторону Гонгена.

– Ко мне обратился орден Алой Гарды, а до этого я получал известия от наших людей на юге. Возможно, ты их всех знаешь. Прошло много времени, но зарождение того, о чем мне доносят, началось не вчера. Крисп, юг может напасть на Масмар?

Теперь на его лице прочитывалось удивление.

– Не могу говорить за весь юг, но, где я был, о возможном вторжении не слышал, – признался Крисп.

– Сэр Томас Блум известил о том, что Пески вновь начали свое продвижение. Начались волнения во многих городах.

«Все-таки выпросил аудиенцию у императора. Тогда что тот решил насчет меня? Не является ли сегодняшний временный отдых последним в этом дворце?»

– Сэр Томас?

– Рыцарь Алой Гарды. Такой орден не будет говорить попусту, так ведь, сэр Гонген? – улыбнулся император.

– Истинно так, ваше императорское величество.

– Такого не происходило несколько тысячелетий, – сказал Крисп.

– Мне все равно, Пески начали движение, или Всевышние снизошли с небес. Я хочу узнать от тебя, есть ли у них шанс?

– Я не силен в военном деле. Какой совет я могу дать?

– Прошу прощение за то, что вмешиваюсь, – неожиданно для себя начал говорить Гонген. – По опыту прежних войн, пройденных мною, и по тому, что я слышал о давних временах, а именно о Грандиозной Войне, могу сказать одно: юг огромен, а Масмарская Империя, по сравнению с ним, простите за прямоту, ничтожно мала. Мы истощены войнами, и новой можем не выдержать.

– Я тоже так считаю. Нам нужны крепкие союзы. Крисп, я не в праве заставлять тебя, но ты бы очень помог, взяв в жены одну из дочерей чиянийского императора. И, раз у нас неожиданное семейное пополнение, Арри вполне способна помочь браком с одним из… не знаю, графом, князем, принцем, кем угодно, лишь бы была выгодная партия.

– У тебя двое сыновей.

– И обоим уже есть применение.

Крисп погрузился в раздумья.

– Решать тебе. Я не вправе просить тебя об этом, учитывая то, чем ты пожертвовал… кем пожертвовал. И все же, подумай над моими словами.

– Не такая и трудная задача, – заявил Крисп. – Я думал о чем-то подобном в пути. Но давай оставим этот вопрос пока что.

– Разумеется. – Обта похлопал брата по плечу. – Сегодня о твоем подвиге узнают все, герой Масмара.

Утомленных гостей впустили, когда все было готово к празднованию. Вскоре зал наполнился разговорами. Гонген активно в них участвовал. О чем только ни говорили: о подвигах Айгоса Вердона, о сорванной казни, о родственных связях и грядущих браках, о самом виновнике возникновения пиршества – Криспе. О последнем говорить Гонгену не особо хотелось, хотя его радикальные взгляды и убеждения насчет этого самозванца слегка пошатнулись. Теперь он, по крайней мере, рассматривал возможность того, что всеобщий герой врал лишь отчасти. Старый воин еще раз прокрутил в голове все воспоминания, касающиеся детства Криспа, после чего взглянул на него. Тот до сих пор стоял с императором и о чем-то разговаривал.

«Сколько людей ни пыталось проникнуть в Нечестивую Семью – все либо погибали, либо становились их преданными и фанатичными пешками, и лишь немногие вступали в ряды нечестивцев. И никто не предал Семьи. Ты первый, Крисп Вердон? Как же тебе удалось стать главой и провернуть такое? Твоя ложь видна была каждому, кто слушал тебя в то утро».

– А вообще, хорошо бы узнать насчет раздела земель Дрорта и новых торговых путях, – продолжал говорить граф Шиберт.

– Не советую вам сильно надеяться на такой исход, – заявил бархатным голоском граф Фрор.

– Это еще почему?

– Не известно, будет ли передел земель. Возможно, Дрорт отойдет во владение одного человека, нового кхм… графа или князя. Дробление приводит к еще большему упадку, – объяснил Фрор.

– Пф, ничего подобного, – фыркнул граф Шиберт.

– Вам должна быть известна такая простая истина, граф. Вы настоящий мастер торговли… – Фрор сделал паузу и ухмыльнулся. – Почти как Ричард Пари. Однако, господина Пари я считаю больше гением, чем просто мастером.

Гонген заметил, как граф Шиберт побагровел от гнева. Старый рыцарь был не шибко осведомлен о местных конфронтациях. Некоторые словестные ухищрения и маневры оставались для него и вовсе незаметны. Поэтому верным решением считал осмотрительное молчание. Где он мог поговорить о нейтральных темах, не затрагивающих интересов местной знати, а когда разговор перерастал в настоящий поединок, то старый рыцарь либо старался сменить тему, либо попросту отмалчивался, погрузившись в свои мысли.

– Можете спросить его лично. – Фрор указал кивком головы на вход в зал.

Машинально повернулись и Шиберт, и Гонген. На вошедшего обратила внимание значительная часть присутствующих. Вошедший человек показался Гонгену знакомым. Богатые одежды, холодный взгляд, самодовольная ухмылка. Он прошел к ближайшему столу и принялся тщательно разглядывать яства. Создавалось ощущение, что его совершенно не интересуют присутствующие здесь люди. А как Гонген знал, подобные мероприятия интересны многим как раз из-за склок, интриг и сплетен.

– С чего это вдруг он решил явиться сюда? – удивился Шиберт.

– Мне это тоже весьма интересно, – сказал Фрор.

– Это тот самый Ричард Пари? – спросил Гонген.

– Вы ни разу его не встречали? – изумился Фрор. – Тот самый. Причем умеющий привлечь к себе внимание просто фактом своего появления.

– Надменный выскочка, – буркнул Шиберт.

– Простите, Всевышние, сейчас будет нечто! – неожиданно произнес Фрор, весьма возбудившись.

– Вы о чем? – спросил недовольный Шиберт.

– Глядите. – Указал пальцем. – Это Цургар Грэ Джу Шинсап, – произнес Фрор, несколько раз запнувшись, произнося странное имя. – Или Сливовый Человек.

Фигура в фиолетовом дублете и плаще размеренно приближалась по направлению к господину Пари. Высокий сливовый цилиндр возвышался над гостями, вызывая у немногих, в основном у дам, осторожные смешки.