Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 3 (ЛП)"

Автор книги: Итиро Сакаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Мастера на все руки, когда дело касалось битв, готовые взять на себя работу, которой брезгуют классические рыцари и мечники, копошащиеся во тьме люди, жившие войной и готовые пойти на все, чтобы достичь своей цели… Вот, кем они были. Они не стеснялись ни подлостей, в которых их обвиняли, ни низостей, за которых их презирали. И именно потому, что они были такими людьми, они встречались в каждой битве, выполняя темную, но такую нужную работу.

Убийства. Подстрекательства. Мятежи. Налеты. И многое другое.

Диверсанты блистали тогда, когда честные методы не могли принести победы в битве.

Естественно, спрос рождал и предложение.

В какой-то момент диверсанты перестали появляться сами по себе, а организовались в «деревни», где их обучали, а затем отправляли на задания. Это была весьма очевидная система, позволявшая «производить» более эффективных диверсантов.

Возникло несколько школ диверсантов. В ответ на спрос со стороны правителей воспитали множество бойцов, которые принимали участие в самых разных битвах. В деревнях прекрасно понимали, что диверсантов рассматривают как разменные монеты, и не противились этому – нередки были случаи, когда выходцы их одной и той же деревни встречались на поле боя, будучи нанятыми противоборствующими сторонами. Но диверсанты относились к этому с безразличием. Они могли выполнять свою работу вне зависимости от того, на чьей стороне оказывались… и их нанимателей это не сильно беспокоило.

Можно сказать, они нашли баланс между спросом и предложением.

Но… долгая война закончилась.

Стоило наступить миру, как диверсантов начали воспринимать лишь как «бесчестных псов», «трусов» и «подонков» и относиться к ним с ненавистью и презрением. Скорее всего, немалую роль в этом сыграли правители государств, боявшиеся умений диверсантов, ведь те умели организовывать бунты и беспорядки. А поскольку многие государства прибегали к их услугам, то прекрасно знали, какую опасность они представляли.

Как бы там ни было, с наступлением мира диверсанты остались без работы.

И более того… резко изменившие свое мнение о них страны уничтожили практически все «деревни».

Многие диверсанты были вынуждены пуститься в бега.

К ним относился и Тору Акюра.

Хотя его правильнее называть так и не вылупившимся яйцом диверсанта.

Ведь война закончилась еще до того, как он успел отправиться на свое первое задание.

Все навыки, которые он оттачивал за свою жизнь ради использования на поле битвы, оказались бесполезны.

Сегодня диверсанты уподоблялись бездомным псам, которых бросили хозяева.

Их жизнь ничего не стоила. Их создавали, потому что они были «нужны»… но теперь эта «нужда» неожиданно пропала. Более того, теперь их тренировка стала слишком рискованной.

Тору… сердился.

Для чего он родился?

Для чего жил все это время?

Все пошло не так… и потому Тору даже не пытался работать, целыми днями ничего не делая.

И тогда ему повстречалась девочка по имени Чайка Трабант.

В ходе целой череды происшествий, которые они пережили вместе, Тору узнал несколько вещей.

Что Чайка собирала «останки» своего отца, разделенные на несколько частей.

Что отец ее был императором Империи Газ – ключевой фигурой той самой войны.

Что при поддержке правительства существовала организация, стремившаяся захватить принцессу Чайку.

Что статус законной наследницы мог помочь ей воскресить Империю Газ и вновь вернуть мир во время войны.

И многое другое…

Тору… увидел в этом свой шанс.

Война была ему по нраву. Она нравилась ему в разы больше мира, где для него не находилось места. Он принял решение присоединиться к Чайке и опасностям ее жизни, чтобы найти применение своим навыкам и прекратить, наконец, загнивать.

Так Тору и стал подчиненным Чайки.

Но…

– Тору, Тору…

Он ощутил, как кто-то слегка постучал пальцем по его спине.

Чайка. Он знал это, даже не оборачиваясь.

– Дальнейший. План.

– Раз уж сейчас делать больше нечего, хотелось бы обсудить, что мы будем делать дальше, – добавила Фредерика.

Краем глаза Тору заметил, что та больше не изображала Чайку и вновь приняла облик девочки с золотистыми волосами и красными глазами.

Если сравнивать очаровательность внешности, то Фредерика могла бы составить достойную конкуренцию Чайке… но при этом ощущения от них исходили совершенно разные. Чайка казалась немного неживой, немного похожей на куклу, а Фредерика наоборот – неугомонной, словно зверек, очутившийся в теле девочки, бодрой и шаловливой.

Кстати, поскольку Фредерика свободно изменяла свою внешность, у нее не было «истинного облика», но чаще всего она показывалась на глаза отряду Тору именно в таком виде. Судя по всему, ей не нравился переполох, который она поднимала, разгуливая в форме драгуна.

– Поговорим, как закончим мыться, – сказал Тору, сидевший спиной к девочкам.

Он сидел в ямке родника и смотрел наружу.

Чайка и Фредерика же купались в самом центре горячего источника.

Вообще, обе они вели себя настолько спокойно и безразлично, что Тору, возможно, незачем было так старательно отводить глаза… Но если бы при виде них у него действительно пошла бы носом кровь, он вряд ли смог бы хоть как-то объясниться, поэтому он упорно продолжал смотреть в другую сторону.

– Значит, мне заканчивать мыться и выходить?

– Да.

– А что насчет тебя, Тору? Ты выходить не собираешься? Так и будешь сидеть? – невинным тоном спросила его Фредерика.

– …

Тору промолчал.

Если бы он мог, то давно бы вышел.

Вода в этом источнике была мутноватой, и ему удавалось скрывать от них нижнюю часть своего тела с ее помощью.

– Вы… – видимо, Фредерика поняла молчание Тору по-своему, поскольку решила продолжить разговор. – Ищете останки императора Газа, так?

Похоже, она все же собиралась поговорить об этом прямо здесь.

Тору ощутил, как за его спиной кивнула Чайка.

– Подтверждение.

– Почему? Нет, я слышала, что останки императора это неплохое магическое топливо… но есть ведь и другие источники?

– … – Чайка не нашлась с ответом.

«Кстати, мы ведь так и не рассказали Фредерике всей правды о Чайке?»

Любое существо, обладающее определенным уровнем интеллекта, накапливало в процессе жизни магическую энергию. Ее можно использовать, чтобы творить магию… Но люди чаще всего применяли свою собственную энергию только в качестве «запала», а в качестве расходных материалов использовали так называемое магическое топливо.

Его роль играли останки разумных существ.

Легче всего работать с окаменелостями, а именно, с окаменелостями фейл, которые назывались сухим топливом… но при должной обработке пользоваться можно и не окаменевшими останками.

Останки императора Газа, заработавшего звание величайшего мага всех времен и народов и, по слухам, прожившего три сотни лет, действительно были великолепным топливом.

Но… с другой стороны, незаменимыми их не назвать.

Можно провести аналогию с ценами… конечно, если хочется иметь нечто крайне дорогое и при этом умещающееся на руке, то крупный драгоценный камень ничем не заменить, но если требуется просто «подобрать что-то равноценное», то его можно уравнять достаточным количеством золота.

Если бы им просто хотелось магического топлива, смысла собирать останки императора Газа не было никакого.

– Фредерика, – сказал Тору, продолжая упрямо сидеть спиной к девочкам. – Давай я сначала спрошу… Что ты думаешь об императоре Артуре Газе?

– В смысле, «что»?

– Ты согласна с мнением всех тех государств, что считают его корнем всего зла?

– Ну, как сказать… – голос Фредерики совершенно не казался нервным.

Казалось, будто она отвечала на вопрос о своем любимом цвете или блюде.

– Я ведь просто выполняла цели Доминики. Да, я принимала участие в штурме столицы Империи Газ, но, если честно, я не испытываю по этому поводу каких-либо чувств. В конце концов, Доминика ведь пошла в замок без меня… так что в лицо я его не видела.

– Ясно…

Тору кратко вздохнул.

Они вполне могли продолжать скрывать от нее цели и личность Чайки. Трудно было сказать хоть что-нибудь о том, что думает Фредерика. Несложно представить, что она могла вдруг стать их врагом. Поэтому лучше делиться с ней лишь самым минимумом информации…

– Я… дочь, – но Чайка обогнала мысли Тору. – Артур Газ – отец.

Чайка призналась во всем сама.

Тору еще раз вздохнул.

Похоже, она практически не боялась того, что Фредерика фейла. Конечно, Фредерика не охотилась на нее 24 часа в сутки, как на Тору, и на вид казалась ровесницей Чайки. Это отчасти объясняло бесстрашие Чайки.

– …Э? – естественно, это признание немного удивило даже Фредерику.

– Ее настоящее имя – Чайка Газ.

Понятно, что теперь что-либо отрицать бессмысленно.

Тору вновь вздохнул, после чего добавил:

– На самом деле, магическая сила останков здесь не при чем. Чайка просто хочет достойно похоронить своего отца.

– «Похоронить»… – повторила Фредерика это слово таким изумленным голосом, словно слышала его впервые. – А-а. Похоронить. Похоронить… так? Понятно.

Повторив слово несколько раз и переварив его смысл, Фредерика кивнула.

– Точно. Люди к этому весьма трепетно относятся.

– Можно подумать, ты чем-то отличаешься.

– Э? А-а… ты про Доминику? – в голосе Фредерики слышалась неуверенность.

Когда Доминика Скода, с которой эта девочка-фейла заключила контракт, умерла, Фредерика так хотела исполнить ее желание, что начала отыгрывать роль Доминики, приняла ее облик и даже вызвала отряд Тору на бой. С точки зрения Тору, это были своеобразные похороны, организованные Фредерикой для Доминики, но…

– М-м… это немного другое.

– Другое? В чем именно?

– Это были не похороны, – уверенно ответила Фредерика. – Мы ведь с Доминикой были единым целым. Ее желания – мои желания. Поэтому я хотела исполнить их, пусть и в таком виде. Только и всего.

– Так разве это не похороны?

– Вам сам император приказал собрать его останки?

– Нет, мы…

Конечно, точного ответа на этот вопрос не знал и Тору.

Но…

– Между вами ведь нет того «контракта», что был у нас? – продолжила Фредерика. – Люди врут и предают, и поэтому без контракта никогда нельзя сказать, чего они на самом деле желают, так?

– Это, может, и так, но…

Действительно, Чайка плохо помнила события, связанные с гибелью империи Газ. По непонятной причине она совершенно не могла вспомнить, как именно бежала из империи… и все прочие связанные с этим события.

А значит, даже если император и приказал ей «собрать останки»… Чайка этого не помнила.

Другими словами, она делала это не потому, что так завещал император.

Сбор останков был ее собственным стремлением.

«Понятно. А для Фредерики похороны кажутся проявлением самодовольства.»

Действительно, такую точку зрения можно понять.

В конце концов, стенают ведь не мертвецы.

На самом деле, о забвении скорбят те, кто остался в живых. Можно сказать, они вселяли в себя чувства уже несуществующего человека и скорбели за его счет.

– Только не говорите, что вы сражались со мной только из-за этого, – голос Фредерики начал звучать подавленным. – Вы готовы рисковать жизнью ради такого?

– «Ради такого»? Ничего себе ты выражаешься, – Тору нахмурился. – Чайке это очень важно. Другим это может показаться бессмысленным, но…

– Нет, я не об этом, – проговорила Фредерика, подходя к Тору. – Я о тебе, Тору.

– Обо мне? – переспросил он, изо всех сил стараясь не смотреть на голую Фредерику.

– В чем смысл тебе собирать останки императора Газа?

– Мне?.. Мне смысла никакого.

Это были останки незнакомого ему человека. Только и всего.

Будь Тору магом, он бы воспринимал их либо как хороший источник магической энергии, либо как останки великого мага, но…

– Я просто хочу исполнить желание Чайки.

– Почему? – задала Фредерика очередной вопрос.

Она не говорила так, словно стремилась загнать его в угол.

В ее голосе звучало лишь искреннее любопытство.

– Вас с Чайкой не связывает «контракт», и ты бы ничего не потерял, если бы не стал исполнять ее желание, верно?

Фредерика говорила о контракте между драгуном и наездником.

Формально, Чайка наняла Тору, но их не связывали никакие документы или доказательства того, что Тору должен служить ей, в отличие от наездника, обменявшегося органом со своим драгуном.

Грубо говоря, их договор был устным.

Но…

– Впрочем, если вы пара, то я еще могу это понять.

– Пара?

– Если ты считаешь ее человеком, который будет рожать твоих детей, то я еще могу это понять.

– Эй, ты…

– Но ведь это естественно для живых существ, – парировала Фредерика ошеломленную реплику Тору. – Все они хотят жить. И передавать свою кровь дальше. Это так естественно… что меня ничуть не удивило бы, если бы это и правда являлось твоей мотивацией. Это самая главная из вещей, которые я не понимаю о тебе, Тору.

– …

Все это время он жил для того, чтобы стать диверсантом.

И как диверсант, он знал лишь один способ связать себя с окружающим миром – родиться ради битв и умереть ради них же.

Но в один прекрасный день война закончилась, лишив Тору всего, что он успел накопить.

Все стало ненужным. Все стало бесполезным.

– Я… хотел сражаться, – тихо произнес Тору.

– Как Доминика?

– Нет. Я хотел сражаться не потому, что искал смерти. Я хотел через битвы оставить что-то после себя. Особенно с учетом того, что мне все равно суждено умереть. О другой жизни я и не думал. Мне о другом просто не рассказывали.

– …

– Поэтому, когда я услышал историю Чайки, я пошел с ней, – продолжил Тору с натянутой улыбкой. – Девочка, собирающая останки императора Газа, считавшегося главным злодеем войны. Законная наследница Империи Газ. Может случиться и так, что из-за нее мир снова вернется во времена войны. И тогда диверсантам вновь будет, чем заняться.

– Понятно, – моргнув алыми глазами, Фредерика искоса посмотрела на Тору. – Но Тору, ты ведь сказал, что «моя цель – чтобы очень дорогой мне человек достиг своей цели».

– …Так ты еще помнишь, – Тору нахмурился.

Действительно, он сказал эти слова, когда они ужинали в особняке Доминики.

Они вызвали волну недопонимания со стороны Чайки и Акари. Кстати, да, хоть Тору и объяснил им, какой смысл вложил в слова «дорогой мне человек», Фредерике он это пока не рассказывал.

– Ага. Ну, так что это значит?

– Чайка дала мне шанс вновь начать сражаться и обрести цель в жизни. До встречи с ней я лишь загнивал, потеряв все. Поэтому я обязан ей.

– Хм-м… ну хорошо, в основном мне все ясно, но…

– Ты уверена? – Тору краем глаза посмотрел на Фредерику.

Поскольку она не была человеком, ее понимание и ход мыслей часто сильно отличались от людских. Всегда имелась вероятность, что после того, как она скажет «я все поняла», окажется, что на самом деле она поняла все не так.

– Но одна простая вещь все еще вызывает у меня сомнения, – Фредерика вдруг повернулась спиной к Тору, посмотрела на Чайку и спросила, – Чайка. Ты… действительно дочь императора Газа?

– М?! – изумленно обронила Чайка.

Мало того, что она совсем не ожидала этого вопроса, еще меньше она ожидала услышать сомнения в адрес самого важного из фактов. Этот вопрос звучал почти как «кто же ты на самом деле?»

– О чем это ты? – удивленно спросил Фредерику Тору.

Если она не дочь императора Газа, то кто?

Вообще, Тору узнал о том, что она дочь императора Газа, не от нее самой. Ему об этом заявили те люди, что преследовали ее и знали, кто она такая на самом деле. Они сказали, что Чайка – дочь Проклятого Императора. Что она настолько опасный человек, что они должны арестовать ее…

Если Чайка хотела обмануть Тору, то она с самого начала должна была представиться Чайкой Газ.

Но…

– Смотри. Тебе не кажется неестественным, что дочь императора Газа не погибла вместе с остальной империей, а продолжает шататься по миру? – задумчиво спросила Фредерика.

– Ты…

Как говорилось ранее, Чайка не помнила гибели своей страны.

Она не знала ни того, как ей удалось сбежать из гибнущей столицы… ни того, была ли она в замке в тот день. По крайней мере, так Чайка объяснила Тору.

– Хочешь сказать, что Чайка врет?

– Есть вероятность, что она сама может этого не осознавать, так?

– …

Тору не нашелся с ответом.

Вдруг, потеря памяти Чайки – не просто случайность, а отговорка, призванная скрыть правду о неудобных, мешающих цельной картине вопросах?.. Вдруг, она сама убедила себя в этом, чтобы обмануть как отряд Тору, так и саму себя?

– У вас ведь нет никаких доказательств того, что Чайка – действительно дочь Артура Газа, правда?

– …

И правда, нет.

Тору чувствовал, как растерялась Чайка, находившаяся за его спиной.

Вряд ли она предполагала, что такой вопрос всплывет именно сейчас. Возможно, предположение Фредерики о том, что она сама себя обманывает, выбило почву из-под ее ног и заставило погрузиться в неуверенность.

– На каком основании ты веришь Чайке?

– …

И вновь Тору нашелся с ответом не сразу.

На самом деле… Тору никогда не волновало, действительно ли Чайка на самом деле принцесса Империи Газ.

Он чувствовал, что и исполнение ее желаний, и сам процесс этого исполнения – достойные цели, и помогал ей именно поэтому.

Только и всего.

Но…

– Хотя, может, именно способность закрывать глаза на неясность происходящего и делает вас людьми, – вдруг произнесла Фредерика с на удивление радостной улыбкой, окинув взглядом замолкших Тору и Чайку и, видимо, что-то поняв. – Интересное все-таки у вас, у людей, мышление.

– …Эти слова меня сейчас совершенно не радуют, – с недовольным видом отозвался Тору.

Она вдруг вытащила на свет весьма деликатный вопрос, а затем закрыла его словами «интересное мышление»… Естественно, Тору такое завершение никак не могло толком успокоить, и он протяжно вздохнул.

Но стоило ему это сделать…

– Кстати, брат.

– А-а?! – тут же подняв взгляд, он увидел перед собой Акари.

– Что это за ситуация такая?

Акари Акюра.

Красивая девушка с раскосыми глазами.

Обычно ее длинные черные волосы были собраны в хвост на затылке, «поскольку они постоянно путаются и мешают», но сейчас она их распустила. Благодаря этому они еще лучше подчеркивали ее величественную красоту, похожую на изящество острого клинка.

В отличие от «милой» Чайки, которую немедленно хотелось окружить заботой и защитой, «изящная» Акари походила на дикого зверя. Мускулы ее тела были идеально сбалансированы – весь вид Акари говорил о том, что ей никогда не приходилось жертвовать силой или скоростью, что она обладала и тем, и другим.

Пожалуй, дикого зверя Акари напоминала еще и другим – свою истинную красоту она проявляла, не стоя на месте, а в самый разгар битвы, когда ее тело напрягалось до предела.

Акари была диверсанткой и сестрой Тору.

Однако, несмотря на одинаковый с Тору цвет волос, их не связывало кровное родство.

Деревня Акюра нередко подбирала сирот или же выкупала у нищих крестьянских семей лишних детей, которых в будущем ждала лишь смерть. Поскольку умения людей напрямую влияли на доход деревни, этих детей приобретали, словно инвестиции.

Из-за этого родители, дети, братья и сестры в деревне Акюра нередко оказывались не связаны кровными узами. Вместо этого семьи связывало лишь то, что все они проходили через одни и те же тренировки в одной и той же деревне. С учетом того, что деревня Акюра могла отправлять диверсантов противоборствующим сторонам, «родственники» могли с легкостью оказаться противниками на поле боя. И в таких случаях «семейные узы» перерубались без всяких сомнений.

Но, возвращаясь к происходящему…

– …

Тору застыл прямо посреди горячего источника.

В этот самый момент Акари тоже была голой, словно собираясь зайти в воду и присоединиться к Чайке и Фредерике. Хорошо хоть длинные волосы скрывали ее грудь и плечи. Немного помогало и полотенце в ее руках.

– Мне хочется узнать, чем ты занимался, пока я готовила порох, яды и противоядия для нас с тобой, брат.

Действительно, ее волосы выглядели немного грязными. Похоже, что во время работы пестиком она запачкалась серой и прочими реагентами. Естественно, все их нужно было немедленно смыть, чтобы не повредить волосы, поэтому она сразу же пошла к источнику.

– Нет… я просто… мылся…

– Ясно. Понятно. Мылся, значит, – Акари закивала. – С двумя голыми девочками.

– …

Фактически, она была права.

Конечно, одна из них обладала телом, на котором глазу решительно не за что зацепиться, а другая и вовсе лишь изображала девочку, являясь на самом деле зверем, но Тору догадывался, что пытаться апеллировать к этому бессмысленно.

– Акари…

– Что такое, брат?

– Я не делал ничего непристойного, – сказал Тору, опуская взгляд на руки.

Вообще, во времена своего детства Тору не раз приходилось видеть Акари голой, и он до сих пор не считал ее облик постыдным… Но в то же время из-за того, что сейчас рядом с ним находились две небогатые на телесный рельеф девочки, обладавшая всеми необходимыми выступами и впадинами Акари казалась на их фоне обворожительной.

– Ясно, – ответила Акари, совершенно не меняясь в лице.

В ее голосе не звучало ни сомнения, ни радости.

Несмотря на свою приятную внешность, Акари практически не проявляла эмоций. Если бы она научилась улыбаться, то стала бы еще вдвое притягательнее… но почему-то на ее лице ничего не отражалось. Из-за этого даже Тору, знавший ее много лет, часто не мог понять, о чем она думает.

– Тогда почему ты опускаешь глаза?

– Да так, это ничего не значит, я просто… А ну поднимись!!! – Акари вдруг опустилась на корточки и попыталась заглянуть в глаза Тору, заставив его воскликнуть эти слова в ответ и собрать волю в кулак, чтобы не отвести взгляд от рук. – Как бы там ни было, ничего непристойного я не делал! Не делал, и все тут!

– Ясно… – продолжая сидеть, Акари испустила долгий вздох. – Я разочарована.

– А ты чего ожидала?! – воскликнул Тору, в сердцах ударяя по воде.

– Я верила, что мой брат не настолько глуп и ничего не предпримет, когда перед ним окажется столько обнаженного женского тела…

– Да каким извращенцем ты меня считаешь?

– Пожалуй, одной фразой это не опишешь… – ответила Акари, почему-то поджав губы. – Но если ты и правда хочешь услышать, то за ночь я рассказать успею.

– Не хочу!

– Как странно, ты спрашиваешь, но не хочешь слушать.

С этими словами Акари ударила кулаком о ладонь, словно вдруг поняв что-то. Несмотря на отсутствие мимики, она часто совершала подобные картинные жесты, полностью раскрывающие ее мысли… но сейчас это не так важно.

– Стоп. Это ведь называется «дразнила». Трюк, в котором сначала ты раздражаешь собеседника противоречивой речью, а затем неожиданно становишься услужливым и дружелюбным, завоевывая расположение собеседника…

– Какой еще трюк?

– Я в восторге, брат.

– Хочешь сказать, я применяю какие-то трюки, которые даже не учил?

– Тору? Техничен?

– А ты перестань вмешиваться черт знает когда и нести чепуху! – крикнул он Чайке за спиной и вздохнул.

Окинув его взглядом…

– Как интересно, – оценила случившееся Фредерика, сказав эти слова излишне бодрым голосом.

***

Узкое пространство, с трех сторон окруженное тонкими, словно бумага, перегородками.

Внутри него на маленьком стуле сидел рыцарь Альберик Жилетт.

Статный молодой блондин с голубыми глазами.

Хладнокровный взгляд и гладкие черты лица производили впечатление человека поистине утонченного. Но лицом дело не ограничивалось. И поджатые губы, и идеальная осанка, и в целом весь его вид выдавали благородного юношу из знатной семьи.

Кабинка, в которой он сидел, предназначалась для переговоров посредством магии.

Тонкие перегородки вокруг него улавливали голос говорящего и воспроизводили голос собеседника. Другими словами, это было специальное гундо для коммуникационной магии.

– Касаемо «героя» королевства Кенигсег…

Существовало несколько типов заклинаний, способных организовать удаленную связь.

Однако мобильная база отряда Жилетта, машина «Эйприл», использовала простейшее из них. Все прочие были настолько сложны, что для их использования требовалось не только специальное гундо, но и маг, специализирующийся на работе с таким оборудованием. А с учетом ограниченности места в машине они не могли позволить себе ни того, ни другого.

Это означало, что их заклинание не позволяло в любое время дня и ночи установить связь с собеседником. Им необходимо заранее обговорить время звонка, и ритуал для его начала должны были проделать обе стороны. Без этого речь не могла идти даже об односторонней связи – весь сигнал просто терялся бы по дороге.

В силу вышеуказанных причин эта магия использовалась в основном для связи по расписанию.

– По всей видимости, одним из тех восьмерых был маг по имени Симон Скания…

Альберик находился на связи с главным человеком «Агентства Климан», Конратом Штайнмецем. Другими словами, со своим начальником.

Поскольку связь была исключительно голосовой, во время разговора можно со спокойной душой подпереть подбородок рукой или же вовсе говорить, разлегшись на столе, но Альберик был настолько благовоспитанным юношей, что сидел идеально ровно, словно Конрат находился точно напротив него.

– Но, похоже, что даже королевство Кенигсег не располагает точными данными о его местоположении.

– Как это возможно? – спросил Альберик, слегка наклонив голову.

Его подчиненные: ассасин Виви, исполнявший роль заместителя наемник Николай, маг Матеус и «особый» оперативник Леонардо – стояли за спиной Альберика и слушали разговор. Впрочем, ясно голос Конрата мог слышать лишь Альберик, а остальным приходилось довольствоваться лишь обрывками беседы, которые до них доносились.

Кстати, у Альберика была еще одна подчиненная – девушка по имени Зита, являвшаяся одновременно и магом, и магическим инженером. Она единственная из всех стояла не за спиной Альберика, а совсем рядом, с другой стороны перегородки – именно она поддерживала заклинание связи и управляла им.

– Как королевство Кенигсег может не знать о том, где находится их «герой»?

Слово «герои», которое они упоминали, относилось к группе из 8 человек, во время штурма столицы Империи Газ в последние дни войны отправившейся в замок вперед авангарда и прикончившей императора Артура Газа. Сразу после этого они (втайне от широкой публики) разделили останки Артура Газа на несколько частей и забрали их с собой в качестве «трофеев».

Ни одно из восьми имен не разглашалось.

У каждого государства были свои опасения, связанные с оглаской имен, и поэтому их не разглашали по политическим причинам, но главные люди стран и высшие армейские чины, конечно же, знали их.

Но как может правительство страны не иметь представления о том, где находится их «герой»?

– О Симоне Скании говорят, что он был то ли отъявленным пессимистом, то ли вовсе мизантропом. Вскоре после войны он бежал, и армия государства потеряла его след.

– Бежал? Выходит, он покинул армию неофициально?

– Похоже на то. Строго говоря, он дезертир.

– …

Альберик нахмурился.

Пусть их имена и держали в тайне, но героев действительно считали героями. В армии к ним не могли относиться плохо – как раз наоборот, их ждало быстрое продвижение по службе и солидное жалование. Но тогда зачем он решил дезертировать и исчезнуть без вести?

– Вообще, об отряде «восьми героев», штурмовавшем замок, говорят, что среди них было немало неоднозначных личностей, но…

Поскольку казнь императора Газа не могла потерпеть неудачу, в замок проникло несколько отрядов. Точное число их никогда не оглашалось, но «восемь героев» образовывали один из таких отрядов.

Штурмовой отряд, перед которым стояла одна единственная задача – убийство императора Газа. Естественно, все они были превосходными бойцами… но многие обладали трудными чертами характера.

Здравомыслящий человек не стал бы записываться в штурмовой отряд.

Императора Империи Газ, Артура Газа, именовали по-разному.

Но то, сколько людей без задней мысли называло его «чудовищем», указывало на то, что Артур Газ обладал такой мощью, что в мире не было созданий, способных сражаться с ним на равных. Считалось даже, будто вызов Артура Газа на бой равносилен самоубийству для человека.

Именно поэтому люди, согласившиеся принять участие в этом безумии, либо были настолько ненормальными, что ничуть не жалели собственной жизни, либо, по крайней мере, действовали в силу непреодолимых обстоятельств, которые вынуждали отличиться в бою любой ценой, даже если это практически гарантировало смерть.

И это тоже одна из причин, по которой имена «героев» не разглашались. Если бы выяснилось, что долгожданный конец войне положили люди, не обремененные высокими идеалами, это сильно бы ударило по их репутации.

«Но…»

– По сообщениям, Симон Скания подозревается в убийстве.

– В убийстве?

– Конечно, я говорю не о битвах. Его подозревали в убийстве собственной жены и друга в стенах своего дома. Но поскольку доказательств было недостаточно, и поскольку Симон Скания на редкость талантливый маг, ему удалось избежать трибунала, вернуться на передовую… и уже через полгода оказаться в том самом отряде.

– Что все это значит?..

Он что, выдвинулся добровольцем в передовой отряд, чтобы все окончательно забыли о том убийстве?

А после войны исчез именно из-за страха перед тем, что расследование убийства его жены и друга будет возобновлено? Нередко преступникам удавалось выходить сухими из воды во время войны, поскольку мало кому хотелось заниматься их делами, но в мирное время с их злодеяний, наконец, срывали покровы.

– Пожалуй, все подробности можно узнать, лишь спросив самого Симона. Как бы там ни было, он пропал без вести вскоре после войны… Но после более тщательного расследования всплыла информация о том, что Симона Сканию видели в городке Радемио.

– Радемио…

Альберик оглянулся, и Леонардо, мальчик со звериными ушами, указал пальцем на сложенную карту в своих руках. Фрагмент, который он показывал Альберику, как раз соответствовал окрестностям шоссе, по которому двигалась «Эйприл».

– Если поторопимся, то доберемся за 2 дня.

– Но учтите, этой информации уже 4 года.

– …

Альберик вздохнул настолько тихо, что Конрат этого совершенно не заметил.

Информация была слишком старой.

– Конечно, шансы того, что Симона Скании там больше нет, весьма высоки. Но возможно, он оставил в городе какой-то след, который сможет помочь вам.

– Ясно…

Откровенно говоря, Альберик не ожидал от поездки в Радемио многого, но поскольку другая какая-либо полезная информация у них отсутствовала, больше вариантов не оставалось. Прошло уже 2 месяца с тех пор, как они потеряли из виду свою первоначальную цель – Чайку Газ и ее приспешников – и после столь долгих блужданий по городам и весям их начинало одолевать ощущение тщетности.

Трудно представить, что та самая Чайка Газ информирована лучше агентства Климан… Но если Чайка все еще пыталась собрать останки, то однажды она должна прийти в Радемио, чтобы разузнать о Симоне Скании. Отряд Альберика мог воспользоваться этим, чтобы подстроить ловушку.