Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 2 (ЛП)"

Автор книги: Итиро Сакаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Т-ты чего творишь?!

– Да так. Если этот особняк и есть дракон, то я подумала, что он как-то отреагирует, если я поврежу стену или пол, – без всякой скромности ответила Акари. – Но, видимо, я ошиблась.

– …Ты хоть предупреждай. У меня сердце екнуло, – Тору посмотрел на провал в полу.

Он все еще казался сделанным из самого обычного дерева. Никаких следов крови не было.

Да и из стен не начал неожиданно выделяться всеразъедающий желудочный сок.

– Сердце екнуло? Брат, у тебя сердце быстрее забилось?

– Ну, да.

– Ясно. Кстати, меня когда-то учили одному психологическому приему, «эффекту подвесного моста». Если я буду продолжать будоражить твое сердце, то может, научусь и управлять им.

– Такие приемы перестают работать, когда ты о них заявляешь вслух, – ответил Тору.

Как уже было сказано, диверсантам порой приходилось разжигать конфликты и устраивать мятежи, и для этого их учили психологии. «Эффект подвесного моста», о котором говорила Акари, заключался в том, что из-за неустойчивости таких мостов на них учащалось сердцебиение. Если на таком мосту оказывались парень с девушкой, то они могли по ошибке принять это за любовь и половое влечение, и этот эффект можно было использовать в своих целях.

Эффект длится не так долго и использовался для того, чтобы создать «прецедент», который затем можно использовать для шантажа. Другими словами, это была одна из техник соблазнения человека для его последующего использования в качестве информатора.

– Я была так слепа, что всегда считала, будто этот эффект – просто способ превратить врага в информатора. Но ведь недаром говорят, что для того, чтобы соблазнить врага, сначала надо соблазнить союзника.

– Нет такой поговорки.

– Я буду готовить неожиданные сюрпризы для ночных и утренних нападок, брат.

– Я тогда от сердечного приступа помру!

Тору в сердцах ударил кулаком по стене.

Его рука ощутила обычную деревянную стену с обоями.

***

Когда она вышла во внутренний двор, то, как всегда, увидела в нем хрупкую девушку, освещенную лунным светом.

Девушка тихонько и несколько смущенно улыбалась.

И в дождь. И в ветер. И днем. И ночью.

Течение времени для нее остановилось навсегда. Дверь в будущее закрылась 5 лет назад. Она буквально стала иллюзией.

И все же… когда люди оставались одни, они цеплялись за воспоминания об ушедших днях.

Пытаясь хоть немного продлить жизнь невольно тускнеющих воспоминаний, пытаясь волочить их за собой, люди оживляли их с помощью изображений и вещей покойного.

Но это не тоска.

Это просто человечность.

Это то, как должны поступать люди.

Поэтому…

– Что такое? – спросила Доминика, не отводившая взгляда от иллюзии Люсие Скоды. – Бой состоится завтра в полдень. Или вы собрались напасть, пока я буду спать?

– …Если бы мы могли так тебя убить, то сделали бы это, – ответил ей юный диверсант по имени Тору. – Я не понимаю пару вещей.

– …Не понимаешь? – оторвавшись, наконец, от иллюзии, Доминика окинула взглядом двух человек, стоявших за ее спиной.

Рядом с Тору стояла сребровласая Чайка, чем-то напоминавшая Люсие. Сестры Тору, Акари, видно не было, а значит, они либо собирались напасть на нее, либо что-то готовили.

– Ты ведь состояла в особом отряде, который непосредственно сражался с императором Империи Газ?

– Да. И? – отозвалась Доминика, стараясь выглядеть подозрительно.

«Почему этот юноша вдруг спрашивает меня об этом?»

– Ты что, не узнаешь ее? – Тору указал на стоявшую возле себя Чайку.

– Узнаю? О чем ты? – прищурившись, Доминика пригляделась к Чайке.

Одновременно с этим Тору приглядывался к Доминике.

Это был взгляд человека ищущего, пытавшегося досконально понять происходящее.

– …Ясно, – вдруг кивнул Тору, словно что-то поняв.

– Я ничего не поняла, но ладно, это все?

– Да. Пока да.

С этими словами Тору прошел вперед и встал рядом с Доминикой.

К его поясу крепились два стилета, но он не пытался схватиться за них. Он вел себя так, словно совершенно не собирался сражаться. Похоже, Тору пришел не за тем, чтобы нарушить обещание устроить решающую битву завтра и напасть прямо сейчас.

– Ты ведь наездница на драгуне, так? – Тору оглянулся по сторонам. – Ты точно готова сражаться без своего дракона?

– Хочешь, чтобы я призвала его? Ваши шансы на победу и без того призрачные.

– Так-то оно так… – Тору обошел Доминику и направился к иллюзии Люсие.

– Эй.

– Что? – Тору обернулся. Он стоял вплотную к Люсии, сбоку от нее.

– Не приближайся к моей сестре. Не трогай ее.

– Это не твоя сестра. Это просто иллюзия, – тихо ответил Тору.

Он не соболезновал. Он не издевался. Этот голос просто констатировал факт.

Иллюзия. След. Она знала это. Знала, что это значит.

И все же…

– Мертвецы уже не могут умереть. Мертвецов нельзя ранить. Они лишь растворяются и исчезают.

– …

– Примерно… так.

И как только он сказал это, его рука сверкнула в воздухе.

– ?!

Послышался тихий взмах.

На поле этот звук означал бы приближающуюся стрелу, но сейчас…

– Что?!

В следующее мгновение раздался глухой звук, и иллюзия девушки исчезла.

От нее буквально не осталось ничего.

– Что ты сделал?!

Доминика немедленно подошла к Тору и схватила его за воротник.

Скорее всего, этот юноша вывел проектор из строя, метнув что-то в него.

– Ты беспокоишься, если рядом с тобой нет твоей сестры? – спросил Тору, хладнокровно глядя в пылающие гневом глаза Доминики. – Неужели это все, что ты испытываешь по отношению к ней?

– Что ты сказал?

– Не ты одна потеряла дорогого тебе человека. Я тоже через это прошел, – с вызовом сказал Тору.

– …И что с того?

Как правильно заметил Тору, очень многие люди лишились своих семей и родителей в ходе той длинной войны. И, казалось бы, именно поэтому это незачем повторять.

– В моей памяти это отпечаталось навсегда.

– …Что?

– Я не смог бы забыть этого человека, даже если бы захотел. Стоит закрыть глаза, как сразу приходят воспоминания. Они приходят без спроса и раз за разом прокручиваются в голове, заполняя все сознание.

– Ты… – протянула Доминика. – Хочешь сказать, что мои воспоминания о ней слабы?

– Может быть, – Тору продолжал смотреть на Доминику ледяным взглядом. – Приобретение изображений покойного. Забота о вещах покойного. Многие так делают. Но когда кто-то устанавливает иллюзию во дворе, чтобы ее было видно из каждого окна, и держит ее включенной в любое время суток и в любую погоду, начинаешь задумываться о том, что заставляет его так делать.

– …

Доминика не нашлась с ответом.

Дело в том, что отчасти она признавала правоту слов Тору.

Она никогда не задумывалась об этом. Она убеждала себя, что люди поступают именно так… что и она должна была так поступить. Можно сказать, она делала это из чувства долга, а не по собственному желанию.

– Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?

– Что ты сказал?!

Рука, державшая Тору за воротник, невольно напряглась.

Его ноги оторвались от земли, но юный диверсант совершенно не показывал страха и лишь продолжал щуриться. Затем он сказал таким тоном, словно видел Доминику насквозь:

– Ты ненавидишь себя за то, что почти не скорбишь о смерти любимой сестренки, и поэтому пытаешься заставить себя скорбеть, правда?

– Ты… насмехаешься надо мной?

«Почему этот юноша говорит такие вещи?»

Даже если это правда, в чем смысл озвучивать ее и злить Доминику? Он ведь не мог верить в то, что она так обрадуется этому знанию, что решит отблагодарить его.

– Злишься? – Тору копнул еще глубже.

Это и была его цель? Конечно, разъяренный противник мог забыться и допустить ошибку. А драгуны и их наездники вовсе не были бессмертными. Всего один пропущенный удар мог оказаться смертельным.

– … – Доминика вздохнула и отпустила воротник Тору. – Лучше бы ты сделал это утром. За ночь даже я остыну.

– Ясно, – Тору кивнул и поправил воротник.

Он не выглядел расстроенным. Выходит, он все же не стремился разозлить ее?

Или…

– Проектор… – вдруг вмешался осторожный голос в разговор Доминики и Тору.

Возможно, в тот момент, когда Доминика обернулась, в ее взгляде все еще были видны следы гнева. На мгновение Чайка испуганно втянула голову в плечи, но затем решительно сказала:

– Починить. Простите.

Казалось, что эта сребровласая девочка действительно сожалеет.

Возможно, Тору просто взял ее с собой, не рассказывая о том, что собирается сделать. А может, ему и самому эта мысль пришла в голову спонтанно.

– Копание в механизмах. Уметь.

– …Ладно, – согласилась Доминика, немного подумав. – Делайте, что хотите. Только не думайте, что я отдам останки в обмен на проектор.

И сам проектор, и иллюзия Люсие были очень дороги Доминике… но их можно заменить.

– Конечно. Починка. Завтра. Днем… перед битвой, вернуть, – ответила Чайка, кивая на каждом слове.

Видимо, это означало, что они не собираются использовать иллюзию Люсие для создания хитроумной ловушки.

– Можешь не сомневаться – мы откликнемся на твою просьбу о битве, – добавил Тору, пожав плечами.

Он был диверсантом. Доминика не знала, насколько может доверять его словам.

– Уж надеюсь, – бросила она напоследок и развернулась.

Теперь, когда здесь не было иллюзии Люсие, ей незачем было оставаться.

Впрочем, раз уж на то пошло, сейчас Доминика не видела большой разницы между своей комнатой и обочиной дороги. Ей было все равно, где находиться. Она давно потеряла то место, которое могла бы назвать своим настоящим домом. Любой дом казался ей лишь временным.

Вот только…

– …

В ее голове все еще раздавались слова Тору.

«Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?»

– Неправда, – Доминика попыталась убедить саму себя. – Это неправда. Мне грустно. Я скорблю. Просто…

Тору ошибался.

Но ошибался он не во всем…

– Это… неправда, – уходя, тихо прошептала Доминика.

***

Покинув внутренний двор, Тору направился к «Светлане».

Хоть Акари и осмотрела их комнату самым тщательным образом, они все же решили перестраховаться. Тору решил, что окончательные приготовления нужно проводить за пределами особняка.

– Тору, – сразу после того, как они прошли сквозь ворота, обратилась к нему Чайка, шедшая на полшага позади него. – Зачем?..

Она прижимала к груди проектор, который они забрали из особняка.

Сбоку из этого цилиндра торчал метательный нож, который вонзил в него Тору. Это устройство было таким хрупким, что он мог кинуть и камешек... но ему не нужно было уничтожать его. Как раз наоборот, они собирались быстро починить проектор, и поэтому Тору выбрал привычные потайные кинжалы, которые метал очень метко.

Об этой тонкости он рассказал Чайке уже позже.

Тору сожалел об этом... но решение его обуславливалось тем, что эмоциональность Чайки могла оповестить противника о его намерениях и испортить затею.

– Что? Что значит «зачем»?

– Такие. Ужасные. Вещи.

– А-а...

Тору нахмурился.

Видимо, она имела в виду то, что он сломал проектор и наговорил Доминике целую кучу язвительных слов. Действительно, сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Тору вдруг резко превратился в беспринципного злодея.

– Я хотел проверить, рассердится ли Доминика, если ей такое сказать, – проговорил он, вспоминая ее лицо. Да, она рассердилась. Но... – Чайка. Допустим...

Остановившись возле «Светланы», Тору обернулся.

Еще с секунду он колебался, но потом решился спросить:

– Допустим, кто-то сказал бы тебе такие же слова в отношении твоего отца. Что бы ты сделала?

– Отца?...Э? – Чайка замерла на месте с растерянным видом.

Ее лицо говорило о том, что она не поняла вопроса Тору.

– Скажем, тебе бы сказали, что ты на самом деле не так уж и скорбишь о смерти своего отца.

– М?.. – протянула Чайка, наморщив лоб.

«Вот именно. Так и происходит», – мысленно прошептал Тору.

В конце концов, скорбь рассеивается. Это не значит, что человек забывает. Просто его сознание со временем свыкается с ней. В какой-то момент человек даже перестает думать о том, скорбит он или нет.

Прямо как с болью.

Не успевшая зажить рана не должна постоянно болеть. Чаще всего в самый первый момент рана болит сильнее всего, но если ее затем не трогать, то боль постепенно притупляется и исчезает. В конце концов, человек даже перестает думать о том, зажила ли его рана и прошла ли боль.

Именно поэтому, если бы Тору сказали, что он «на самом деле не так уж и скорбит о смерти Хасумин», он бы не разозлился. На мгновение он бы растерялся, затем посмотрел внутрь себя, убедился в том, что скорбь все еще на месте, и просто опроверг бы эти слова.

Не потому ли она рассердилась, что сама хотела узнать ответ на этот вопрос?

Что она пыталась заставить себя скорбеть, но ее усилия раз за разом отвергались?

И раз так...

– Плач. Стенания. Уже нет. Но... скорбь. Правда.

– Во-во, – Тору кивнул. – Но сердиться ты бы не стала, да?

– ...Угу, – Чайка утвердительно кивнула. – Но. Я... не видела. Гибель. Отца.

– Так ведь и у Доминики то же самое.

Конечно, бывают случаи, когда из-за того, что не видишь смерти дорого тебе человека, не можешь в нее поверить. Но разве напоминание об этом – повод для злости?

Как бы там ни было, слова и действия наездницы на драгуне вызвали у Тору дискомфорт.

А кроме того...

«Тот факт, что у нее есть останки, означает, что она одна из тех, кто убивал Проклятого Императора.

Еще одним был правитель Дельсоранта.

«Это невозможно. Мы же убили тебя!»

Роберт Абарт сказал именно эти слова.

Пусть они и не спрашивали его, но слова предназначались явно не Акари. А помимо нее в тот момент рядом с Робертом стояли лишь Тору и Чайка.

Выходит, «убитым» по словам Роберта Абарта человеком была Чайка.

На самом деле, до встречи с Чайкой... нет, точнее, до того, как Жилетт рассказал ему, кто она такая, Тору даже не знал, что у императора Газа есть дочь.

Более того, считалось, что правду об императоре не знал никто... что о его личной жизни знали лишь самые приближенные к нему люди.

Но в любой стране, включая Империю Газ, император, король, или любой другой правитель был фигурой публичной. Если у него появлялась семья, то об этом сразу же узнавали все вокруг, а скрыть существование родственников можно лишь очень радикальными методами.

Но при этом... об императоре Газе не знали не только то, была ли у него дочь, никто не знал даже его жен и любовниц. Скорее всего, этого не знали даже жители Империи.

А значит...

«Очень немногим Чайка известна в лицо».

Тем более, когда речь шла о людях из других стран.

А если учесть слова «мы же убили тебя»...

То вывод напрашивался сам собой – Роберт Абарт знал, как выглядит Чайка, потому что видел ее во время атаки на столицу Империи Газ.

Например, он мог увидеть ее, когда входил в императорские покои.

Нетрудно представить, что в ситуации, когда замок, наконец, брали штурмом, император вместе с родственниками собрался вместе, чтобы обсудить план побега. Поэтому Чайка вполне могла находиться рядом с Артуром Газом во время штурма столицы, и неудивительно, что Роберт Абарт, входивший в штурмовой отряд, знал Чайку в лицо.

Если предположить, что Чайка потеряла память о случившемся из-за шока и ужаса... то картина начинала сходиться.

Вот только... если это так...

То и Доминика, бывшая точно таким же героем, должна была знать Чайку.

Но ее лицо оказалось совершенно незнакомым Доминике. С учетом красоты и необычности Чайки, любой бы вспомнил ее, увидев всего раз.

Что это значило?

Быть может, передовой отряд не всегда передвигался вместе?

Конечно, в зависимости от обстоятельств, могло случиться так, что Доминика действительно не видела лица Чайки...

Например, в том случае, если она не присутствовала при смерти императора Газа.

Что означало...

– В любом случае… – сказал Тору, доставая из багажного отсека «Светланы» плетеную корзину.

В ней лежали экипировка и инструменты, которые они взяли с собой, когда покидали Акюру. Во время проникновения в особняк Абартов им была важна незаметность, поэтому большую часть снаряжения они оставили позади. Но к честной битве против наездницы на драгуне нужно вооружиться до зубов.

– Что-то мне неспокойно.

– Неспокойно?

– Я выступил против нее, потому что хотел понять, отчего, но...

– ?..

Чайка склонила голову. Она совершенно не понимала, в чем дело.

– Потом объясню, – бросил Тору, забираясь вглубь корзины.

Чайка какое-то время смотрела на него, а затем...

– Тору... – обратилась к нему немного напряженным голосом.

– Что такое?

– Если случится... опасность для жизни... совет... бежать.

– ...

Тору ненадолго закрыл крышку корзины и повернулся к Чайке.

Какое-то время он внимательно смотрел ей в глаза. Затем Чайка, видимо, смутилась и попыталась отвести взгляд в сторону, но тут Тору протянул руки, ухватил ее за щеки и не дал это сделать.

– М-м?!

– Слушай... – с нажимом произнес Тору. – Такая. Забота. Мне. Не нужна.

– Тору?..

Чайка выпучила глаза.

Тору еще внимательнее всмотрелся в ее фиолетовые глаза и продолжил:

– Я – диверсант. Моя работа состоит в том, чтобы не ценить ни жизни других людей, ни свою собственную.

Тело, душа, навыки... и даже жизнь его были лишь инструментами, предназначенными исключительно для достижения цели.

Такова судьба всех диверсантов и их принцип.

– Но... – казалось, Чайка вот-вот заплачет.

Судя по всему, она до сих пор не задумывалась о том, как ее задача по сбору останков повлияет на других людей, или, по крайней мере, не проникалась этим.

Ее ждали ненависть. Презрение. И более того – утрата.

Возможно, что друзья лишатся жизней.

Она собирала не простые останки, а труп Проклятого Императора. Даже после своей смерти он продолжал влиять на судьбы многих... очень многих людей. Если она хочет заполучить их, то должна поставить на кон жизнь.

Скорее всего, Чайка была готова к тому, что будет жертвовать своей жизнью.

Но для того, чтобы ставить на кон жизни других людей ради собственных капризов, необходима особая подготовка. Требовать ее от девочки, которая хотела лишь похоронить своего отца – слишком жестоко.

Ведь это сродни способности сказать другому человеку: «Умри ради моей прихоти».

Но…

– Прошу тебя, – Тору слегка расслабился и попытался улыбнуться. – Продолжай ставить свои цели превыше всего.

– Тору?

– Или хотя бы не отказывайся от своих желаний из-за опасений за нас. Потому что иначе в чем был смысл нанимать нас?

– … – в ответ Чайка испуганно заморгала.

Похоже, она все еще не понимала, что именно означал наем диверсантов.

– Я же говорил, моя цель – выполнить твои цели. Поэтому… мне тяжело, когда ты заставляешь меня бездействовать.

– Тору… я… – с трудом выдавила из себя Чайка.

И тут…

– А-а?!

В следующее мгновение Тору резко оттолкнул от себя Чайку и, пользуясь полученным импульсом, отскочил назад.

Прямо между ними пролетело что-то черное.

Это что-то ударилось о борт «Светланы» и отлетело в сторону.

– Так…

Тору выбросил вперед руку и схватил объект.

Им оказался метательный нож, окрашенный матово-черной краской, поглощавшей свет. Все диверсанты без исключения носили с собой несколько штук, хотя форма их нередко отличалась.

А значит…

– Акари! – Тору обернулся и уперся взглядом в сестру, как раз вышедшую из особняка Скоды. – Что ты творишь?!

– Брат… – Акари прищурилась. – Я едва успела спасти тебя.

– От тебя кто бы меня спас! – ответил Тору, возвращая ей нож легким броском. – С чего ты вдруг…

– Поцелуй под покровом ночи… это так в твоем стиле, брат.

– О чем ты?!

Несмотря на эти слова, Тору прекрасно понимал, о чем говорила Акари.

Скорее всего, когда он держал Чайку за голову и смотрел ей в глаза, со стороны это выглядело так, словно он собирался насильно впиться в ее губы. Конечно, он мог говорить, что его незаслуженно обвинили… но предъявлять это Акари было бесполезно.

– О поцелуе.

– Да не собирался я! И вообще… ты теперь по каждому мелкому поводу собираешься клинки метать?!

– Собираюсь. Еще как собираюсь.

– Прекрати!

– Когда она залетит, будет уже поздно.

– …А? – изумился Тору, не понимая ее слов. – Что ты сказала?

– Ты что, не знал? – Акари перешла на назидательный тон, словно собираясь открыть великую тайну. – От поцелуя можно забеременеть.

– …В твоих знаниях о мире столько перекосов.

Тору сник, ни с того ни с сего ощутив приступ изнеможения.

Вздохнув, он привел свои мысли в порядок и спросил:

– Ну… как успехи?

– Все именно так, как ты и говорил, брат. Я обошла весь особняк… – Акари спрятала метательный нож в карман, – и нашла комнату, больше всего похожую на покои Доминики Скоды. Но похоже, что ей никто не пользуется.

Именно ради этого они с Акари и разделились.

Пока Тору и Чайка отвлекали внимание Доминики разговором во дворе, Акари тщательно обошла поместье, включая спальню Доминики, которую Тору не удалось даже отыскать. В идеале, если бы Акари нашла «останки», она бы просто похитила их, но Тору не питал особых надежд.

– Я начал задумываться об этом, когда мы готовили ужин.

Кухня выглядела так, будто ей толком не пользовались.

Как бы основательно человек ни привыкал к жизни на поле боя, он вряд ли стал бы готовить еду на свежем воздухе при наличии кухни, и уж точно не стал бы разводить в печке пауков. Было совершенно очевидно, что огонь на кухне не разжигали как минимум год, а, может, и того больше.

– Никаких признаков того, что ее кроватью пользовались, нет. Весь пол покрыт пылью.

Другими словами, ее комната выглядела так же, как та, что досталась отряду Тору.

– Если точнее… некоторые следы, что в доме Доминики Скоды кто-то жил, все же есть. Но они не новые. Той комнатой не пользовались по меньшей мере год.

– Черт. Я так надеялся, что моя догадка не оправдается… – Тору протяжно вздохнул.

– ?..

Чайка недоуменно смотрела то на Тору, то на Акари.

Похоже, она не понимала ни их разговора… ни того, к какому выводу пришел Тору.

– Что будем делать, брат?

Акари забралась в багажное отделение «Светланы» и достала корзину со своим снаряжением. В отличие от Тору, в ее корзине помимо оружия и брони лежали и всевозможные реагенты – от антисептиков и лекарств до ядов и пороха. Все они хранились в рядах склянок, которые тихо звякнули, когда Акари переместила корзину.

– Я не думаю, что мы сможем одолеть такого противника в лоб.

– Естественно, я не собираюсь нападать в лоб, – отозвался Тору. – Как бы там ни было, забирайтесь в машину, я расскажу, какую тактику придумал. Затем поделитесь со мной вашими мнениями.

***

Доминика не выделяла времени на сон.

Магия драгуна была магией превращения. Это означало буквально то, что она могла полностью управлять своим телом с помощью сознания. Время и глубина сна тоже были подвластны ей. Она могла настроить глубину так, что выспалась бы за час, если бы захотела. Кроме того, она могла спать стоя, подобно лошади или корове.

И поэтому она не видела снов. Вернее, она не могла их видеть.

– Уже скоро…

Сквозь закрытое окно начал пробиваться свет.

Даже без часов она примерно представляла, сколько сейчас времени.

– Ну что… Доминика. Пора воевать, – прошептала она голосом, в котором слышалось легкое предвкушение, а затем произнесла заклинание.

Скромные одежды развоплотились в свет, который превратился в доспех.

На самом деле и эта броня, и то платье изначально являлись фрагментами ее кожи. Она не ощущала человеческого стыда, но успела настолько привыкнуть к этой одежде, что продолжала носить ее.

Тот юный диверсант сильно удивился тому, что она не произносила заклинания… но, конечно же, это было не так. Доминика читала заклинания, но произносила их горлом и так тихо, что если она специально не открывала рот, то и услышать их было невозможно. Этой способностью ее тоже наделял полный контроль над своим телом.

– Хм?..

Когда она попыталась открыть дверь комнаты, та обо что-то стукнулась.

Доминика осторожно отодвинула препятствие дверью, вышла из комнаты и увидела посередине коридора тот самый проектор, который показывал иллюзию Люсие.

Похоже, та девочка по имени Чайка сдержала свое слово.

Доминика потянулась было проверить, работает ли он… но одернула себя и покачала головой.

Если все пройдет удачно, то он ей больше не потребуется. Поэтому и проверять его незачем.

Доминика поставила проектор в спальню и закрыла дверь.

– Я их совершенно не понимаю… – тихо проговорила она, направляясь по коридору в сторону двора.

Там ее должны ждать трое.

Они договорились встретиться во дворе, но она оставила противникам право выбора места, где начнется решающая битва.

Ей было безразлично.

После того как она потеряла ее, весь мир стал казаться одинаковым. Цвета померкли, пропала глубина, все начало выглядеть пустым и фальшивым.

Поэтому…

– Долго ждали? – спросила она, выходя во двор.

– Нет. Мы и сами только что пришли, – ответил вооруженный до зубов Тору.

Впрочем, из брони на нем были лишь наплечники, налокотники да наколенники.

С учетом того, что торс, и особенно живот, были беззащитны, на первое место он все же поставил мобильность. Нательная броня хорошо защищала внутренности, но сильно сковывала движения.

К поясу крепилось два стилета – по всей видимости, его любимое оружие. На каждой руке от запястий к локтям тянулись ножны, в которых покоилось еще два кинжала. На груди у него был жилет, в котором притаилось несколько метательных ножей, игравших, в том числе, и защитную роль. Под жилетом, скорее всего, скрывалась тонкая кольчуга.

Акари же, наоборот, пришла налегке.

В руках она держала молот и наверняка припрятала что-нибудь еще, но, в отличие от Тору, не надела тяжелой брони. Похоже, что для нее легкость и скорость передвижения были еще важнее.

И, наконец…

– Ясно. Так ты маг? – сказала Доминика, окидывая взглядом огромное гундо в руках Чайки.

Да… это было вполне разумно.

Диверсанты, бойцы ближнего боя, собирались сражаться под прикрытием мага, оказывавшего огневую поддержку издали. Скорее всего, они собирались выиграть ей время для произнесения громоздкого заклинания. Тору сделал упор на защиту, а Акари – на уклонение от атак именно для того, чтобы иметь возможность противостоять любому боевому стилю. Ведь о том, как сражалась Доминика, они ничего не знали.

Хоть их и называли диверсантами, они удивительно честно придерживались основ.

Настолько честно, что Доминике, проведшей на поле боя много лет, захотелось улыбнуться.

Но это было не так уж и плохо.

Возможно, он выбрал такую хрестоматийную, такую фундаментальную тактику именно потому, что вспомнил о словах Доминики, признавшейся в том, что она хотела бы «вновь оказаться на поле боя».

Но она не собиралась снисходить до благодарности.

Снисхождению не место на поле боя.

А поскольку Доминика желала именно вернуться на поле боя…

– Готовы?

– Полностью, – ответил Тору, а затем тут же добавил, словно вспомнив что-то, – Кстати… Может случиться так, что мы перестараемся и прикончим тебя.

– Хм.

Доминика ощутила, как ее губы расплываются в улыбке.

Похоже, ее противники пришли за победой.

И это хорошо. Даже прекрасно. Потому что в противном случае это было бы не поле боя. Доминике Скоде, наезднице на драгуне, не хотелось бы издеваться над беспомощным противником, не стремившимся уничтожить ее.

– В таком случае возникнет неприятная ситуация, ведь мы не знаем, где находятся «останки».

– Не волнуйтесь, – сказала Доминика. – Они внутри проектора.

– …

Отряд Тору переглянулся. Еще бы, такой ответ должен удивить их.

На самом деле, Доминика решила, что если бы Чайка обнаружила их во время ремонта, то она разрешила бы им забрать их.

Доминика не питала ненависти ни к Чайке… ни к Тору или Акари. Она даже немного жалела о том, что заставляла их рисковать жизнями просто ради того, чтобы удовлетворить ее каприз. Если бы они нашли останки и сбежали, она бы смирилась с тем, что им просто повезло.

– …Можно мы за ними сходим? – Тору неловко улыбнулся.

– Если у вас останутся на это силы, – ответила Доминика, положив ладонь на рукоять меча.

Длинный меч Доминики отлично подходил ее росту. На самом деле он тоже являлся частью доспеха… и частью Доминики. Если бы этот клинок повредили или сломали, она смогла бы восстановить его с помощью магии. Если бы его отобрали, она смогла бы сделать новый. Обезоруживать наездницу не было никакого смысла.

– Да будет честная битва.

– Вот еще. Я же диверсант, – сказал Тору, извлекая стилеты и готовясь к бою. – И вообще, какая в войне честь? Главное – победить.

– …Да, ты прав, – Доминика усмехнулась и шагнула вперед. – Начинаем.

***

У наездников имелось два главных орудия, и оба были связаны с драгунами. Первое – защита, а второе – непредсказуемость.

Последнее также было и главной силой диверсантов.

Другими словами…

– !..

Прошло буквально мгновение.

В момент начала битвы между ними было около 10 шагов… но не успел Тору моргнуть, как это расстояние сократилось до нуля. Когда он только начинал моргать, Доминика находилась где-то вдали, но стоило ему разомкнуть веки, как он увидел ее возле себя, начавшую замахиваться мечом.

Ее ноги были невероятно сильны.

Из-за тяжелой брони и огромного меча могло показаться, что она неповоротлива… но Доминика оказалась невероятно быстра. Возможно, она двигалась еще проворнее, чем Тору и Акари в легкой броне. Вид ее так обманывал, что Доминика могла успеть раскроить череп противника клинком, пока тот находился бы в замешательстве.

– Черт!..

Тору отпрыгнул вправо (влево, если смотреть со стороны Доминики).

Благодаря своему весу ее меч был очень опасным, но не годился для быстрых движений. После начала замаха изменить его траекторию почти невозможно. А уж если противник оказывался со стороны, противоположной ведущей руке, то мог легко сократить расстояние, тем самым еще сильнее ослабив мечника…

– Зря!

…Но только не в этот раз.

Тору не ожидал, что меч вдруг развернется под прямым углом во время взмаха.

Более того, одновременно с этим Доминика разжала левую ладонь и направляла клинок лишь правой.

В этом приеме не было никакого секрета. Доминике удалось сделать это, потому что она обладала поистине нечеловеческой силой.

– ?!

Два метательных ножа, закрепленных на груди Тору, немедленно сломались. Не будь их, или если бы Тору поймал клинок боком, то эта первая атака, возможно, стала бы и последней.

Несмотря на тяжелую броню, она была быстрой. Несмотря на скорость, она была сильной.

Обычно ради такой защиты приходилось жертвовать скоростью, а ради такой скорости приходилось жертвовать силой удара… но в случае Доминики здравый смысл не работал.

Скорее всего, поскольку доспех Доминики сделали с помощью магии дракона, он служил не только для защиты. Он казался органическим, словно сплетенным из мышечной ткани и обладавшим теми же свойствами, что и мускулы. Именно благодаря нему Доминика могла так далеко прыгать и так сильно бить.

– Неплохо, ты защитился от «Смертельного Удара», – Доминика улыбнулась с довольным видом, вновь вставая в стойку.

Это была самая базовая из всех возможных стоек. Она казалась новичком, только-только начавшим учиться сражаться мечом.