Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 4 (ЛП)"

Автор книги: Итиро Сакаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Ты же не думаешь, что я соглашусь?

– Извращенец!

– Я тебе говорю, не извращенец я! – воскликнул Тору, недовольный тем, что все девушки вокруг него стремились выставить его извращенцем. – Вот черт. В такое-то время…

Кстати, Акари пошла проверить «Светлану».

Поэтому Тору следил за красной Чайкой в одиночестве.

– Я на тебя не смотрю, так что делай, давай, свое дело.

– …

Чайка недобро посмотрела на Тору… но в итоге сдалась, отвернулась спиной и закопошилась в траве. Вообще, трава все равно не дала бы Тору разглядеть нижнюю часть ее тела, но он, тем не менее, тоже решил отвернуться.

Конечно, повернувшись спиной, он давал ей шанс сбежать или напасть… но любые резкие движения в траве выдали бы ее громким звуком. Пусть Тору и не смотрел на нее, он все прекрасно слышал.

– …Извращенец.

– Ладно-ладно. Пусть буду извращенцем. Давай быстрее, – недовольно отозвался Тору, стараясь заглушить слух и обоняние.

Глава 3. Настоящая и фальшивая

Ночь уже давно сменила день.

Лес на склоне погрузился в глубокую тьму.

Тору зажег маленький ручной фонарик, продолжая ждать возвращения Акари.

Напротив него все так же сидела красная Чайка, внимательно следившая за ним.

– …

Тору удивлялся ее неутомимости. Одно дело – просто смотреть, но такой пронзительный, сверлящий взгляд должен отнимать немало сил. Поддерживать его долгое время так же тяжело, как пытаться злиться 24 часа в сутки.

Кстати, он вновь вонзил в нее иглы, и она снова перестала двигаться. Вообще иглы парализуют лишь чувства, но сами мускулы сохраняют подвижность, поэтому со временем к этому состоянию можно привыкнуть и научиться ходить.

Поэтому Тору тоже не сводил с нее глаз.

Они молчали, а вокруг них становилось все темнее…

– …Имя.

Тору подумал, что ослышался.

Но это слово обронила красная Чайка.

Та самая красная Чайка, все это время старавшаяся говорить как можно меньше, несмотря на расспросы Тору и Акари, вдруг заговорила по своей воле. Видимо, ей либо надоело молча сверлить взглядом Тору, либо она устала, либо у нее поменялось настроение. Сложно сказать.

– Имя? – переспросил Тору, немного подавшись вперед. – Что имя?

– Твое. Имя.

– …А? А-а, понял.

До него только сейчас дошло, что он так и не представился.

– Чужое имя. Спросил. Сам. Не представился. Невежливый, – недовольным тоном сказала красная Чайка.

– Эй… не забывай, ты пленница, – напомнил ей Тору. – Ты понимаешь, что в такой ситуации о вежливости и равноправии речи не идет?

Красная Чайка вела себя немного надменно – возможно, сказывалось то, что она считала себя настоящей принцессой. Конечно, белая Чайка тоже регулярно жаловалась на невежливость Тору, но делала это совсем по-другому.

– Невежливый. Представься. Требую, – упрямо повторила Чайка.

– Хорошо-хорошо, – Тору пожал плечами, понимая, что пытаться достучаться до нее бесполезно. – Я – Тору. Моя сестра – Акари, это та девушка, которая тут была.

– …Диверсанты?

– Какая ты внимательная, – усмехнулся Тору.

Он специально не назвал свою фамилию… но это оказалось не так уж важно, ведь она уже поняла, кто он такой. После того как она увидела, что он сражается с использованием метательных ножей и стилетов-комбоклинков с привязанными к ним цепями, а вовсе не оружием обычных солдат и рыцарей, она вполне могла об этом догадаться.

– Уникальное оружие. Техники, – красная Чайка прищурилась. – Субару? Акюра?

– Немало ты о нас знаешь…

Хотя нет ничего удивительного в том, что воин знает о двух самых крупных школах диверсантов.

– Кстати, – Тору не стал отвечать на вопрос красной Чайки и вместо этого посмотрел на землю возле себя. – Твое оружие тоже весьма редкое.

Под левой рукой Тору лежал в ножнах змеиный клинок красной Чайки.

– Где ты нашла это оружие и где научилась им пользоваться?

Владеть змеиным клинком сложно, ухаживать за ним тяжело.

Известно, что самое простое и долговечное оружие – это просто стальная дубина. Змеиный клинок же обладает таким количеством подвижных частей, что его нужно чинить после каждой битвы, иначе он быстро сломается.

– …

– Молчишь? А я думал, это в тайне держать не обязательно.

Или же с этим змеиным клинком связан какой-то секрет?

Красная Чайка некоторое время смотрела Тору в глаза, а затем резко отвела взгляд и бросила:

– Памяти. Нет.

– Что?.. Так ты не помнишь, что ли?

«Что она притворяется как ребенок?» – успел было подумать Тору…

«Нет памяти?»

Разве белая Чайка не говорила об этом же?

Две девушки, называвшие себя Чайками, и обе с амнезией.

«Конечно, их только две, и это можно списать на случайность, но…»

Действительно ли это случайность?

То, что они называли себя Чайками, стремились к одному и тому же и выглядели точно так же – не так уж и странно. Но совсем другое дело, если обе они имеют провалы в памяти. Дочери императора Газа вовсе не обязательно страдать от амнезии.

«Или… все же обязательно, чтобы оправдать нестыковки?»

Что если и белая, и красная Чайки – самозванки?

Они вполне могли подумать, что вопросы на тему того, как они умудрились пережить падение Империи и все последующие годы, могут поставить их в неловкое положение. Однако если они будут настаивать, что «лишились воспоминаний» и «не помнят», то вряд ли кто-то станет допытываться.

Но…

«Сходства… и различия…»

Белая Чайка – маг.

Красная Чайка – мечник.

Их умения разительно отличались. Но если обе они представлялись наследницами Империи Газ, то разве их навыки не должны совпадать?

Император Газ – известный маг, но о нем также говорили и то, что он непревзойденный мечник, способный одолеть любого мастера любой страны. Другими словами, само по себе то, что эта девушка – мечник, отнюдь не подозрительно.

Но почему две Чайки так отличались друг от друга?

Это тоже случайность? И если существуют другие Чайки… то кто они? Маги? Мечники? Кто-то еще?

– …

Тору вновь посмотрел на красную Чайку.

Та, не собираясь сдаваться, посмотрела в ответ.

– …

– …

Еще какое-то время Тору и красная Чайка бессмысленно сверлили друг друга взглядами.

А затем…

– Берегись, брат! – раздался крик, а за ним – свист летящего металла.

– А-а?!

Тору, невольно демонстрируя свою ловкость и уровень мастерства, отпрыгнул назад из положения сидя, пользуясь лишь щиколотками и коленями, после чего перекатился по земле. И как раз вовремя. Он ощутил, как оружие пронеслось совсем рядом с его головой.

Как только он снова повернулся вперед, то увидел, что из того места, где он только что сидел, торчал железный молот.

Естественно, рукоять этого молота сжимала Акари. Она сразу же извлекла свое оружие, ровно встала и сказала:

– Я вернулась, брат.

– Ага, с возвращением… то есть, тьфу, что ты опять творишь?! Каждый раз одно и то же! – воскликнул Тору, поднимаясь на ноги.

– Я едва успела спасти тебя, – продолжила Акари, картинно вытирая пот со лба.

Естественно, на ее равнодушном лице не было и следа пота.

– От тебя бы меня кто спас! Я уже который раз эти слова говорю!

– А что хуже всего – ты и сам не замечал опасности, – отозвалась Акари совершенно ровным голосом.

– О чем ты вообще?

– Брат. Ты хоть осознаешь, что сейчас делал?

– Что?..

Как ему казалось, после разговора с красной Чайкой он просто смотрел на нее.

– Я что, сделал что-то странное?

– Вы смотрели друг другу в глаза.

– …А?

Нет, со стороны «взаимное сверление взглядами» и правда может сойти за «смотрение в глаза».

– Если бы вы продолжили так смотреть друг на друга… – сказала Акари, вскидывая палец, – между вами зародилась бы любовь.

– …Любовь? – переспросила красная Чайка, нахмурившись так, словно не понимала о чем речь.

Совершенно естественная реакция. Зато Тору, привыкший к выходкам Акари, тут же отозвался:

– Ты думаешь, что любовь рождается так просто?!

– В глазах, смотрящих друг на друга…

Акари посмотрела куда-то вдаль и заговорила стихами.

Но все тем же равнодушным голосом.

– Рождаются цветы любви.

– Чего? Не бывает такого.

– Брат. Почему ты так уверен?

– Нет-нет. Это я должен спросить тебя, «почему» ты так говоришь, – протянул Тору. – И вообще, если бы любовь рождалась так легко и просто, никто бы из-за нее не страдал. Люди бы влюблялись во время дуэлей. А уж на поле боя целые армии смотрят друг другу в глаза.

– А что, что-то не так?

– Что, по-твоему, происходит на поле боя?!

– Много мужчин тяжело дышат и смотрят друг на друга.

– …Нет, ну это-то, конечно, так, но… – Тору ощутил, что Акари только что опорочила для него поля боя, но сдаваться не собирался. – Короче, чушь это.

– Хорошо, брат. Значит, ты готов поклясться, что любовь и от этого не зародится? – с этими словами Акари встала точно перед Тору.

Он не просто ощущал ее дыхание – они едва не соприкасались носами.

– Эй?!

– Не своди глаз, брат, – казалось, будто ее такая ситуация полностью устраивает. – Если ты говоришь правду, то переглядывания даже на таком расстоянии ни к чему не приведут.

– А, ну… н-ну, да?

– Естественно, если ты докажешь мне свою правоту, брат, то я с радостью признаю свою ошибку и в качестве извинения поклонюсь тебе в ноги.

– Нет, в ноги можешь не кланяться.

– Тогда я их тебе вылижу.

– И лизать тоже не надо!

– Тогда… – Акари распахнула глаза так резко, что если бы веки умели щелкать, то обязательно сделали бы это. – Что ты хочешь, чтобы я тебе вылизала?!

– Не знаю!

– Значит, все тело?! Все тело, да?! Вот какой награды ты требуешь, брат?!

– Отвяжись уже от мысли о том, чтобы лизать меня!

– Конечно, я согласна и на то, чтобы меня вылизал ты!

– Не буду!

– Итак, брат.

Акари смотрела на него так пристально и с такого близкого расстояния, словно собиралась проделать в глазах Тору отверстия. Конечно, ни о какой зарождающейся любви в таких условиях не могло быть и речи, но смотреть в глаза стоящего вплотную человека неприятно. Даже если этот человек – твоя младшая сестра.

Поэтому…

– М! Брат, ты отвел взгляд.

– Понимаешь…

– Ты проиграл, брат. Ну же!

Акари развела руки в стороны, а на лице ее по-прежнему не было ни единой эмоции.

– Что еще за «ну же»?!

– Мы же договорились, что проигравший начисто вылизывает тело победителя!

– Ни о чем мы с тобой не договаривались! – Тору закричал так, что у него чуть не разорвались сосуды в голове. А затем… – Так вот… как там, Акари?

Тору медленно выдохнул, постепенно сбивая подскочившее давление.

– Ладно, – Акари кивнула. Она хорошо знала Тору и понимала, что дальше над ним издеваться не стоит, иначе он и правда разозлится. – Письмо пропало.

– Значит, они и правда вернулись.

«Письмом» Акари назвала предложение Тору по обмену заложниками, адресованное тому копейщику-наемнику. «Вверх по течению реки на западе, у водопада, завтра на закате». Больше в письме не значилось ничего, чтобы случайно нашедший его человек ничего не понял.

– А вместо письма было вот это.

– !..

Акари достала из кармана украшение для волос в форме бабочки.

Его носила на своей голове белая Чайка. Скорее всего их противники вернулись к «Светлане», думая примерно о том же, о чем и Тору.

– Радуйся, – сказал Тору, поворачиваясь к красной Чайке. – Похоже, твои друзья тебя не бросили.

– …Естественно, – отозвалась та с обиженным видом.

***

Люди, в большинстве своем, не могут передвигаться по равнине быстрее лошади.

Да что там, почти все четвероногие звери умеют бегать быстрее человека. Люди, которые пытаются превзойти их, вынуждены полагаться на машины и магические двигатели. Повозки и всадники уступают по скорости диким лошадям, причем как раз из-за лишнего веса человека.

Значит ли это, что человек ни за что не сможет обогнать повозку или машину на своих двоих?

Оказывается, что при определенных условиях сможет.

Насколько легко повозки и машины едут по равнине, настолько же тяжело им пересекать ухабы и крутые склоны. Иными словами, когда на их пути появляется гора или овраг, они вынуждены делать значительный крюк.

Однако некоторые люди обладают умениями, позволяющими им двигаться к цели по кратчайшей дороге. Они взбираются на горы, скользят ко дну оврага и пользуются всевозможными приспособлениями, чтобы не сворачивать со своего пути. Изначально эти техники разрабатывали охотники и следопыты.

Прекрасно владели ими и разведчик Леонардо на пару с магом Матеусом.

А также, скорее всего… те люди, которых они преследовали.

Вокруг Перимераля полно гор, которые сильно ограничивают маршруты машин и повозок. Если отряд Чайки сбежал, бросив машину, то наверняка направился прямо в горы, опасаясь преследования со стороны отряда Жилетта.

– …Кстати, господин Матеус.

Долгое время Леонардо и Матеус шли молча, но тут Леонардо вдруг что-то вспомнил и заговорил.

– Что? – отозвался взбирающийся по склону Матеус.

На себе он нес мешок, в который сложил гундо, а также множество припасов для одиночных миссий – еду, веревки, огниво и так далее. Мешок собирался для походов с ночевками и получился весьма тяжелым.

– Помните, мы обсуждали то, что «Чайками» себя называют несколько девушек?

Леонардо же шел налегке.

У него при себе вообще не было ничего, напоминающего багаж, и он шел прямо за Матеусом с такой легкостью, словно это и не склон вовсе.

Конечно, Матеус – тоже опытный скалолаз, и его движения никак не назовешь неловкими, просто Леонардо шел по горе небрежно, словно по городской улице, заставляя беспокоиться.

– Было дело, – подтвердил Матеус.

По данным одного лишь «Климана» самозваных Чаек имелось несколько, причем некоторых уже поймало либо само агентство, либо другие организации.

Это неоспоримый факт, описанный в докладах. Но…

– Но ведь пока был жив император Газ, никто не знал ничего ни о дочери, ни даже о его жене.

– Еще бы, Империя тщательно охраняла свои секреты.

Империя Газ многое скрывала не только от других государств, но и от своих жителей, особенно когда дело касалось императора. Более того, большая часть подданных Империи никогда не видела императора вживую и знала его лишь по портретам и статуям… а по слухам в глаза его не видели даже люди, работавшие в замке.

Ходят домыслы о том, что «Артур Газ» – не более чем образ и имя, которые принимают люди при восхождении на престол Империи. Ведь не может же человек жить и править страной больше трех столетий.

Из-за такой секретности обыватели не знали даже того, есть ли у императора жена и дочь, не говоря уже о том, как они выглядят.

И тем не менее…

– Вы никогда не задумывались… над тем, почему вдруг спустя пять лет после его смерти всплыло имя «Чайки»?

Леонардо говорил так непринужденно, словно разговор шел о сущей ерунде.

– Мне это не дает покоя. Все, что мы о ней знаем – это серебряные волосы и фиолетовые глаза. И то, что такие же волосы и глаза были у Проклятого Императора.

– Это, правда, тоже непроверенная информация.

Из всех людей, живущих за пределами Империи Газ, императора видел лишь тот самый особый отряд из «восьми героев». Официально говорится о том, что они не оставили от трупа и следа, но на самом деле каждый из «героев» унес с собой часть останков. Но, как бы там ни было, императора все равно никто не видел.

Те самые серебряные волосы и фиолетовые глаза сохранились лишь на портретах.

– Истину знают лишь герои.

– …Не ошибаемся ли мы где-то на фундаментальном уровне?

– Ошибаемся? – Матеус остановился и развернулся к Леонардо.

Звериные уши Леонардо слегка дернулись, а хвост начал покачиваться (что происходило каждый раз, когда он задумывался). Затем он сказал:

– «Чаек» несколько. Поэтому мы считаем, что среди них одна настоящая, а остальные самозванки… но так ли это?

– Чего? – протянул Матеус, нахмурившись. – Понял. Думаешь, все они могут быть самозванками?

– И это тоже.

– «Тоже»?

– Может быть и наоборот, – Леонардо пожал плечами.

– Наоборот?.. – Матеус явно не понял смысла его слов. – О чем это ты? Хочешь сказать, они все настоящие?

– Да, – к его удивлению, Леонардо тут же подтвердил догадку.

– …

Матеус сокрушенно посмотрел на него.

Затем протяжно вздохнул, словно говоря «зачем я тебе подыграл?», и зашагал дальше.

– Ну, совсем всех называть настоящими, пожалуй, перебор, – сказал Леонардо, тоже продолживший идти. – Но что вы думаете на тему того, что настоящих может быть несколько?

– Полный бред.

– Но все же… возможно, что «Чайка», как и «Артур Газ» – не имя, а своего рода звание, – с этими словами Леонардо обогнал Матеуса, развернулся к нему лицом и пошел спиной вперед.

– … – Матеус прищурился.

– Помимо обычных мошенниц, некоторые пойманные Чайки кончали жизнь самоубийством, из-за чего их толком не удалось допросить.

Агентство «Климан» действительно уже успело поймать нескольких «Чаек». И некоторые из них действительно совершали самоубийство до того, как их допрашивали, и потому знали о них немного.

– Быть может, все они – настоящие «Чайки»?

– Короче… – Матеус говорил медленно, переваривая слова на ходу. – Ты говоришь, что всех дочерей Проклятого Императора зовут Чайками?..

– Ну, грубо говоря, да. Я думаю над тем, возможно ли это… – подтвердил Леонардо.

Хоть он и шел спиной вперед по полной препятствий горной дороге, но совершенно не терял равновесия.

– У императора ведь вполне может быть гарем из пары дюжин жен, не так ли? Все они могли родить в одно и то же время, и всех дочерей могли назвать Чайками. В таком случае все они – настоящие.

Нередко короли, задумывавшиеся о наследниках, обзаводятся несколькими женами, в результате чего счет принцев и принцесс может идти на десятки. Порой их воспитывают в секретности, отдельно друг от друга, чтобы защитить потенциальных наследников от убийц и политических интриг.

Кроме того, распространено мнение о том, что понять Проклятого Императора общепринятой системой ценностей, включающей эмоции и обычаи, невозможно. Вполне вероятно, он всегда рассматривал своих детей только и исключительно как «будущих императоров» и воспитывал соответствующе.

– Что же до серебряных волос и фиолетовых глаз – их можно воспроизвести по тем же технологиям, по которым производили полукровок, не так ли? По крайней мере, изменение цвета глаз и волос кажется мне куда более простым достижением, нежели создание людей со звериными ушами и хвостами. Да и если Артур Газ пытался создать наследницу, то вполне мог захотеть, чтобы его дочери выглядели убедительно.

– Поэтому ты считаешь… что он изменял облик своих детей еще до их рождения?

– Люди – такие создания, что могут отбросить «мораль» перед лицом выгоды, – Леонардо слегка улыбнулся.

По его лицу, все еще напоминавшему лицо ребенка, пробежала тень.

Для Леонардо… полукровки, мать которого продала его, когда он еще находился в ее утробе, эти слова обладали очень тяжелым смыслом. Но…

– Ты жалеешь их? – спросил Матеус. – Что, если ты прав? Тогда ты начнешь сочувствовать этим Чайкам?

– Я? Что вы, – Леонардо усмехнулся и покачал головой. – От этих чувств у меня уже давно ничего не осталось.

– …Я догадывался, что мне придется сказать тебе это, – проговорил Матеус, и его татуированное лицо помрачнело.

Когда-то он был монахом в горном монастыре… но когда он так хмурился, то выглядел настолько сурово, что напоминал «бывшего бандита». Трудно не замечать угрозу, исходящую от его омрачившегося лица.

– Твоя наблюдательность и догадливость действительно заслуживают похвалы.

– Спасибо вам, – поблагодарил его Леонардо с беспечным видом.

– Но это не отменяет того, что ты все еще мальчишка.

– …

– Вот и веди себя как мальчишка – злись, плачь, смейся. Не изображай тут просветленного. Ты лишаешь работы взрослых вроде нас.

– …

Улыбка Леонардо даже не дрогнула.

Она пристала к его лицу, словно маска.

– Да что вы понимаете, человек?

– Да что ты понимаешь, ребенок?

– …

Леонардо не нашелся с ответом.

– Мне все равно, полукровка ты или еще кто. Ты все равно мальчишка. У тебя есть привилегия – ты можешь открыто радоваться, злиться, грустить и веселиться. Ценность этой привилегии понимаешь, лишь когда теряешь ее.

Матеус говорил низким голосом. Казалось, будто он угрожает Леонардо, а не читает нотации.

– И… поэтому, когда начинаешь жалеть о ней, вернуть ее уже нельзя.

– … – Леонардо еще какое-то время удивленно смотрел на Матеуса, а затем… – Трудно поверить, как сильно вы любите читать наставления.

– Дело не в том, люблю я или нет. Я сказал то, что нужно, – парировал Матеус.

– …

Леонардо вновь отошел за спину Матеуса.

А затем они продолжили молча идти в гору.

***

Послышался тихий стон.

Чайка проснулась в углу погрузившейся во мрак сторожки.

Было далеко за полночь, и внутри стоявшей с закрытыми окнами избенки царила тьма. Чайка несколько раз моргнула и подождала, пока глаза привыкнут к ней… но все, чего ей удалось добиться – нечетких силуэтов вокруг себя.

– У… у…

Стоны все еще продолжались.

Иногда доносился шорох. Кто-то двигался.

– Сельма?..

Чайка не сразу определила, кому принадлежал голос… уж слишком стон не соответствовал хладнокровному характеру этой девушки. Ее страдальческий голос то и дело дрожал, и в нем словно слышались неприкрытые эмоции.

Но…

– Не обращай внимания, – вдруг послышался еще один голос.

Этот она опознала сразу. Давид.

– С ней такое постоянно.

– Постоянно?

– Примерно раз в три дня.

Слова Давида прозвучали так, будто он давно с этим смирился.

Естественно, во тьме Чайка не могла разглядеть ни лица Давида, ни его самого.

– Наверняка ей опять вспомнилось, как погиб наш отряд.

– …

Чайка вспомнила слова Сельмы.

«Вскоре после того, как погиб наш отряд…»

Другими словами, Сельма потеряла всех своих боевых товарищей.

Естественно, Чайка не знала, как это случилось. Но если даже спустя несколько лет воспоминания посещали ее так часто… это наверняка была ужасная трагедия.

Ведь кошмары ее продолжались даже после того, как война закончилась.

– Давид… тоже?

– А? Да… я был с ней в одном отряде, – послышался голос откуда-то из тьмы.

Затем какое-то время вновь раздавались лишь стоны Сельмы…

– Только… не знаю, почему мы называем это «отрядом». Ведь когда-то мы были деревней, – непринужденно продолжил Давид, словно эти слова вдруг пришли ему на ум. – Деревней на границе страны, где жили в основном охотники да лесорубы. Вот только во время войны границы государств нередко сдвигаются.

Более того, часто границы расширяются и сжимаются по нескольку раз.

И в таком случае… встает вопрос о том, как быть с теми людьми, что живут на границе.

Чаще всего, чтобы закрепиться на новой территории, страны стремились наводнить захваченные деревни переселенцами… и они неизбежно вступали в конфликт с местным населением. А поскольку в задачу переселенцев входила защита новой границы, среди них оказывалось много агрессивных и вооруженных до зубов людей.

В результате… новые жители порой прибегали к насилию и начинали грабить и убивать старых.

Нередко коренные жители покидали родные земли, опасаясь этого.

Похоже, что Давид с Сельмой потеряли свой родной дом именно так.

Не зная, куда податься, они пытались найти себе новое место. Затем, чтобы заработать на пропитание, начали помогать войскам… и в результате, все стали считать их наемниками.

– У нас в деревне было много хороших скалолазов. Вот и оказалось, что мы можем работать следопытами. Так мы и жили, скитаясь и помогая войскам.

По своей сути, следопыты – просто работавшие в лесах люди, ставшие солдатами.

В отличие от обычных воинов, они полагались на особенности местности, чтобы устраивать засады. Их знали как неуловимых солдат, способных водить за нос вражеские отряды. Иногда им поручали выслеживание и уничтожение следопытов противника.

– Естественно, новички, вроде нас, не смогли бы в одночасье стать наемниками… но у нас был хороший учитель.

Вместе с ними в деревне жил пожилой военный в отставке.

Когда их выгнали из домов, он собрал жителей деревни, научил их вещам, которые помогли бы им стать наемниками, и даже тренировал. В результате, жители деревни Давида превратились в отряд элитных наемников. Во время бегства из деревни они потеряли многих людей, но благодаря тренировкам смогли жить дальше.

– Мы по гроб жизни обязаны отцу. Все мы ему благодарны. Не будь его, мы бы все сдохли в диких краях или наткнулись бы на армию, которая бы нас переубивала. Поэтому все мы сильно ему задолжали, – говорил Давид, вспоминая прошлое. – Мы решили, что однажды непременно расплатимся с ним по долгам. Но он смеялся и качал головой. «Лучше расплатитесь с кем-нибудь еще. Мне в свое время тоже так сказали. Поэтому я вас и обучил».

Он передал им эти слова, как дети передают наставления родителей внукам.

Кто-то кому-то помогает, чтобы он смог помочь кому-то еще.

Такая рука помощи… может протянуться очень далеко.

Действия этого человека помогли выжить следующему поколению и привить им ту же волю. Даже если бы он однажды погиб, его жизнь не оказалась бы ни напрасной, ни бессмысленной.

– Но не важно, собирались ли мы расплачиваться с отцом или со «следующим поколением»… почти все наши погибли, так и не вернув долг. И отец тоже.

Цепь прервалась. Ушли в небытие те, кто должны были передавать знания дальше. Смысл утратился.

И тогда…

– Выжили лишь мы с Сельмой. Поэтому…

Давид взял небольшую паузу, словно колеблясь.

Возможно, он сожалел о том, что слишком много сказал.

– Нам нужен был кто-то. Кто-то «следующий», чтобы жизнь отца, жизни всех в нашей деревне оказались не напрасными.

– Красная Чайка?

– …Да, – признал Давид на удивление прямо. – Если говорить прямо, нам сгодился бы кто угодно. На нас висел огромный долг, по которому мы не могли расплатиться. Мы хотели найти кого-нибудь, кого угодно, кто смог бы разделить с нами эту ношу. И тогда нам вдруг повстречалась Чайка.

Одинокая принцесса павшей страны, волочащая за собой гроб. Без друзей. Без памяти.

Несомненно, Давид и Сельма решили, что «расплатятся» с ее помощью, поскольку в противном случае она наверняка прожила бы недолго.

– …

Чайка моргнула и попыталась посмотреть вглубь комнаты.

Но она разглядела лишь мутные очертания фигуры Давида, а лица не увидела. Она не знала даже того, смотрит ли он на нее или сидит спиной.

– После войны… – тихо прошептала Чайка.

Долгая война осталась позади. Но она шла так долго и так сильно повлияла на жизнь людей… что за ее время родилось немало тех, кто топтался на месте, не в силах шагнуть в завтрашний день.

Чайка. Тору и Акари. Давид и Сельма.

Пусть у каждого своя история, все они – заложники войны, вчерашнего дня.

– …

Заложники вчерашнего дня сражались друг с другом, пытаясь отобрать останки.

Хотя… может, на самом деле, война до сих пор не закончилась.

***

Вода шумела без остановки.

Брызги напоминали поднимающийся дым и наполняли воздух прохладой. Несмотря на ясную погоду, стоявшую последние несколько дней, здесь всегда влажно, как после дождя.

Ведь это водопад.

Лесная тропа, которой по праву подходило слово «звериная», проходила как раз мимо бассейна водопада, после чего вновь уходила в горный лес.

– Что ж… – обронил Тору на ходу, оборачиваясь назад.

Прямо за его спиной шли Акари и красная Чайка. Руки последней связали за спиной. Парализующие иглы вытащили, и шла она сама. Правда, после целого дня с отключенными чувствами она до сих пор ходила с трудом.

– Значит, обмен заложниками… – он уже слышал шум воды и чувствовал ее запах. – Проблема в маге.

– Угу, – Акари кивнула.

Нельзя исключать того, что маг собирался напасть на них во время обмена.

Что же до отряда Жилетта, то они специально выбрали место, куда не заедет машина, чтобы не беспокоиться… но, с другой стороны, спрятаться на такой тропе проще простого. Несомненно, маг противников уже засел в укромном месте и нацелил гундо на отряд Тору.

– В случае чего действуем по плану.

– Как скажешь, – ответила Акари, положа руку на сердце.

А затем…

– …О. Пришли, значит. Прекрасно, прекрасно.

Копейщик уже ждал у водопада.

Рядом с ним стояла Чайка с руками, примотанными к туловищу веревкой. Стоило ей увидеть Тору, как ее лицо просияло.

– Тору! Акари!

– Ты в порядке? – Тору решил пока не отвечать копейщику.

– В порядке! Полном! – воскликнула Чайка, прыгая на месте.

Хоть Тору и ощутил облегчение, он не расслаблялся и внимательно смотрел по сторонам.

«Так. И где этот маг?..»

Если их противники смогли бы одолеть Тору и Акари, то получили бы и Чайку, и останки без всякого обмена заложниками. Тору не верил, что они действительно собираются по-честному меняться.

– Вот только я как-то разочарован, – копейщик постучал себя по плечу и ухмыльнулся. – Я-то думал, что раз вы выбрали место, то уж пару-тройку ловушек поставите.

– Надо же, какой самоуверенный, – ответил Тору с ироничным видом. – Думаешь, ловушек «нет» просто потому, что вы их не нашли?

– А то, – тут же ответил копейщик.

Видимо, маг уже успел все тщательно осмотреть.

Тору внимательно следил за взглядом копейщика и думал.

«Крупномасштабное заклинание или стандартная ловушка могут навредить и красной Чайке».

Поэтому, если маг в этот самый момент прятался и планировал атаку, то готовил явно не заклинание массового поражения.

«Значит, прицельный смертельный удар».

Для любой высокоточной магии желателен хороший обзор.

Следовательно… мест, где может притаиться маг, не так уж много.

Поэтому…

«Вот ты где…»

Тору уже заметил силуэт с гундо, притаившийся среди деревьев в небольшом отдалении.

Вообще внезапные атаки из укрытия – специализация как раз диверсантов.

Тору заранее разместил небольшие сюрпризы в местах, в которых спрятался бы сам.

Но не ловушки, а просто плохо закрепленные ветки и кучки листьев… по которым нетрудно определить, что по дороге проходил человек. Теперь ему оставалось лишь проверить, не сработали ли «сюрпризы», и на их основе понять, куда делся маг.

А ловушки он не приготовил сознательно.

Он рассчитывал таким образом усыпить бдительность противников.

Тору догадался, что копейщик и его друг заранее убедятся в наличии ловушек… и если им вдруг что-то удастся найти, то обмен могут и отозвать. Кроме того, есть немалый шанс, что в ловушку попадет не противник, а белая Чайка.

«Мага-то я нашел… наверное. Может, он умнее, чем я думаю».

Что, если он нашел не самого мага, а похожую на него приманку?

Есть такой способ отвлечения внимания – установить приманку где-нибудь на видном месте. Возможно, Тору видел как раз ее, а маг тем временем прятался в другом месте. Естественно, разобраться с такого расстояния, человек там или нет, не мог даже он.

«Вот поэтому я и не люблю сражаться против магов», – мысленно пожаловался Тору, все еще не сводя глаз с противника.

– Так… а как там наша Чайка? В порядке? – с любопытством в голосе спросил копейщик.

– …Естественно, – отозвалась красная Чайка с несколько обиженным видом.

– Ага, прекрасно, поистине прекрасно. Я все никак места себе не находил, думал, не пытают ли тебя, не унижают ли. Вижу, с тобой на удивление хорошо обращались.

Копейщик размашисто закивал.