Текст книги "Формула истинной (СИ)"

Автор книги: Ирма Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7. Причина бед Северного графства

Варр в военной форме встречает нас возле жуткого здания. Жуткого – потому что от постройки веет холодом так, что даже в душный летний день мне хочется укутаться в теплую шубу и убежать отсюда подальше, но Лесандр стоит рядом. Перед внуком показывать страха нельзя.

– Добрый день, Ваша милость, – кланяется Варр, и его ножны чуть звякают от движения. – Мы подготовили специальную комнату, где вы сможете безопасно провести переговоры.

Я киваю, и мы заходим внутрь. Судя по всему, это действительно тюрьма, а не какое-то помещение для городской охраны, как я ожидала раньше. Внутри почти нет окон, и помещение освещается свечами, а когда мы спускаемся вниз – факелами.

– Чисто подвал маньяков, – тихо комментирует Лесандр. Он старается держаться ближе ко мне и не выдавать своего страха, но я буквально чувствую его кожей. Внучок видел тюрьму разве что в сериалах по телевизору, а зрелище это не для слабонервных.

А уж когда мы доходим до пункта назначения… Матушки, и от этого человека нас собрался защищать Варр? Бедняга в кровоподтеках и окровавленной, некогда светлой рубашке. Его руки прикованы к стене над головой, и нас разделяет металлическая решетка. Других камер здесь нет.

Мужчина поднимает на меня взгляд. Глаза подбиты, под ногтями запекшаяся кровь. Да что они с ним сделали?!

Я подхожу к решетке и спрашиваю:

– Вы знаете, кто я?

– Проклятая графиня Леотта, – глухим голосом отвечает пленник.

– Почему проклятая? – Я не то чтобы удивляюсь, просто здесь важно понять: он говорит метафорически или действительно считает, что на мне проклятье?

– Все в округе знают почему.

Варр снимает с пояса ножны и ударяет по решетке.

– Говори повежливее с госпожой графиней.

– А то что? – грустно усмехается пленник. – Убьете меня?

– Нет, – отвечаю я быстрее Варра и оглядываюсь на внука. Тот стоит с лицом белее мела и старательно пытается смотреть куда угодно, только не на мужчина за решеткой. – Господин Варр, отцепите его от стены.

– Это еще зачем? – хмурится вояка.

– Хочу поговорить по-человечески, а не как с псом на цепи. Решетки защитят нас, если он захочет что-то сделать. Да и вы рядом.

Варр задумывается на несколько секунд, после чего приказывает одном из солдат, которые нас сопровождали, открыть камеру и снять с пленника цепи. Когда охранник выходит из камеры и закрывает ее на замок, мужчина потирает запястья и смотрит на меня с полным непониманием.

– Чего вам нужно, госпожа графиня? Решаете, каким способом лучше меня казнить?

– Пытаюсь узнать о причинах. Вы напали на меня, потому что считаете, будто засуха случилась из-за меня. Так?

Пленник вновь ухмыляется. Он благоразумно не подходит к решетке, видимо, побаиваясь охраны.

– Не только засуха. Графство в упадке уже четырнадцать лет, а после вашего прихода стало еще хуже. Раньше мы хоть как-то справлялись. Дожди шли несколько раз в месяц – мало, но хоть что-то. Теперь их нет вообще. С нами почти не торгуют другие города, нам некуда отдавать товары и не на что покупать новые, торговля пала. Дома разваливаются, потому что ремесленники не могут закупить или добыть нужные ресурсы. Повсюду мыши, и их не берет ни одна отрава. Болезни гуляют по городу, двое моих сыновей чуть не погибли. Если бы не помощь знахаря, выкосило бы всех пятилетних детей, как больной скот. Зимы – еще суровее лета, иногда нам нечем топить дома. Граф Риввард, – замечаю, что его имя пленник говорит с почтением, несмотря на гневную речь, – не душит нас налогами, но забирает парней с собой в бои, из которых мало кто возвращается. В городе все меньше надежды.

– Как вас зовут? – спрашиваю я.

– Джорн.

– Кем вы работаете? Торговец?

– Да… Был им, пока удавалось хоть что-то продать.

– У вас есть семья?

– Жена и дети, – отвечает Джорн.

– Почему другие города отказываются от торговли с вами?

– Не хотят, чтобы и их коснулось проклятье. Все знают: в краях, где у дракона нет своей истинной, нет равновесия. За последние полвека три графства и несколько княжеств пришли в упадок. Люди бежали оттуда, но там, где их принимали, тоже начинались проблемы: болезни, преступность.

Гениально! Логика как у семилетнего. Мигранты приносят с собой болезни, которые успели подхватить на родине, и свое мировоззрение, складывавшееся годами: или ты сейчас украдешь, или завтра умрешь с голоду. Разумеется, туда, куда бежали люди, они приносили проблемы. Но нет, к черту разумные доводы, давайте свалим все на проклятье и плохих жен!

Я сержусь, но стараюсь сделать свой голос мягким:

– Джорн, вас и тех, кто был с вами, отпустят.

– Ваша милость! – пытается возмутиться Варр.

– Я говорила со своим мужем, и он сам отдал приказ отпустить их, – вру не краснея, все равно не смогут проверить. Если тот колдун говорил правду, крови Ривварда осталось на один «созвон», и только самоубийца потратит его на то, чтобы уточнить приказ. – Так вот, Джорн, я не могу обещать, что все проблемы быстро решатся. Но что-нибудь я придумаю. По крайней мере в первое время мы попробуем решить проблему с мышами. Они переносят болезни, и когда грызунов станет меньше, то и инфекций тоже будет меньше. С отсутствием дождей… – в моей голове загорается безумная идея, но пока я не буду уверена, что план сработает, обещать ничего не могу. – С дождями пока я помочь не в силах, но остальные просьбы услышала.

Пленник с непониманием смотрит на меня.

– Отпустите? – неуверенно спрашивает он, будто это единственное, что услышал.

– Да. Сегодня же. И я направлю к вам дворцового знахаря, чтобы он помог с последствиями… допросов.

Джорн даже не стал благодарить меня. Возможно, не поверил.

Мы выходим из темницы, и на улице нас вновь встречает жара и духота.

– Господин Варр, вы меня слышали? – говорю я. – По приказу моего мужа, графа Ривварда, нужно освободить этих людей.

– Это безумство.

– Хотите оспорить решение графа?

Варр мнется и явно хочет сказать пару ласковых, но произносит только:

– Будет исполнено.

Когда мы садимся в карету, я прошу кучера:

– Давайте проедем через поля, или теплицы, или где тут выращивают еду. Чем-то же люди питаются? У нас кладовка забита свежими овощами. Хочу увидеть, где их делают.

После этого сажусь на свое место напротив Лесандра и тяжело вздыхаю. Непростой выдался разговор. Меня винят во всех бедах на земле.

– Что скажешь? – спрашиваю я у внука.

– Несчастные люди. Просто сошли с ума и решили сделать хоть что-нибудь. Убить нас, например.

– Думаю, не нас, а только меня.

– Вряд ли, ба. Он же сказал: все началось четырнадцать лет назад. Получается, как раз тогда, когда я родился. Может, это и не говорят напрямую, но меня тоже наверняка считают проклятым. Тем более что я неполноценный дракон, ни черта не могу.

***

По пути во дворец мы заезжаем в местное сельское хозяйство, и я поражаюсь смекалке жителей. Несмотря на засуху, они нашли способ выращивать овощи и засевать хоть какие-то небольшие поля.

Как я уже видела на картах, по Северному графству протекает широкая река. В реальности она оказалась не такой уж широкой – видимо, последствия пересыхания, но все же она есть. Вблизи нее и развернулись посевы: от реки провели множество каналов, обложили их глиной, чтобы влага сохранялась в почве как можно дольше. Овощи выращиваются под навесами – они тянутся на несколько километров. Делают их из ткани, обработанной маслом. Так растения защищаются от прямых солнечных лучей, но при этом получают энергию солнца.

Есть даже свой способ орошения: некоторые каналы, отведенные от реки, сделаны из камня, а поля высажены как стулья в театре, каждое новое все ниже и ниже. Через каменные каналы просачивается вода и увлажняет почву. Гениально, просто, но очень трудоемко. Такие поля не сделать за несколько лет – наверняка такую систему придумали еще лет десять назад, поняв, что засуха будет тянуться долго. Чем-то мне это напомнило рисовые поля, кажется, в Японии, с той лишь разницей, что здесь воды гораздо меньше.

– Река пересыхает, Ваша милость, и с каждым годом все больше, – объясняет мне один из местных крестьян. – Мы держимся как можем. Чуть ниже по реке, с той стороны города, содержат скот, но травы недостаточно для пропитания.

Винтики в голове крутятся, я вспоминаю карту, которую рисовала по данным из книги. Подзываю Леса, потому что он тоже ее видел, беру палку и черчу прямо на земле.

– Наш ледяной дворец находится на возвышенности. Где река берет свое начало, с гор?

– Нет, госпожа, – объясняет крестьянин. – Она тянется на сотни километров с Севера.

– Значит, талые воды не достигают реки. Но где-то на границе нашего дворца все равно должно быть место, где магия ледяного дракона заканчивается. И снег со льдом там должны таять. Куда же девается вода?

– Под землю? – предполагает Лесандр.

– Это вариант, – киваю и обращаюсь к крестьянину: – Ваши колодцы так же полны, как и четырнадцать лет назад?

– Да, госпожа. Это единственная причина, почему мы все еще живы.

Еще раз задумчиво киваю, прощаюсь с крестьянином и возвращаюсь к повозке, чтобы наконец вернуться в замок.

– Хоть ты теперь и в теле Леотты, я все равно узнаю этот взгляд, – говорит Лес. – Что-то задумала?

– Есть мысль. Я ведь уже говорила, что в этом мире очень странные физические законы. Но они все же есть! Снег и лед тают, как и у нас на родине, они питают подземные воды. Вот почему колодцы не пустеют. А если учесть, что магия ледяного дракона, моего драгоценного мужа, – на этой фразе закатываю глаза, и Лес хихикает, – бесконечна, у нас есть вечный двигатель. Вечный генератор льда. Нужно лишь запустить его в нужное русло.

– В русло реки? – предполагает Лесандр.

– Именно! Лед и снег будут таять и бесконечно обновляться. Мы сможем наполнить реку талой водой. Пусть это не вызовет дожди, но хотя бы местные фермеры смогут создавать больше новых полей и систем полива.

– Круто. Не даром ты географичка со стажем, – веселится Лесандр. – И сколько это займет времени?

– Не знаю, Лес. Нужно проверить, где заканчивается граница магии нашего дворца, и рассчитать, по какому пути копать овраг. У нас либо получится, либо меня сожгут за самую смелую идею.

Глава 8. Нереальные подсчеты

Мне приходится повторить свой безумный план трижды. Во-первых, для наставника Леса – наконец я узнаю, как зовут местного тренера по мечам. Нилл, оказывается, вояка со стажем, который прошел с графом Риввардом немало войн и был одним из немногих, кто вернулся живым и почти здоровым. О былых сражениях теперь напоминает лишь шрам на щеке.

Почему я обратилась к нему? Потому что понятия не имею, где взять рабочую силу для прокапывания канала. Я десятки ребят, слуг, которые ежедневно дубасят манекенов затупленными мечами, все равно не приносят пользы. Уговорить Нилла было непросто, но он согласился заменить тип тренировок после моего бурного объяснения, мол, махание лопатой укрепляет мышцы парней гораздо лучше, чем бои. Но Нилл потребовал пригласить «эксперта со стороны». По-видимому, он надеялся, что знающий человек назовет мою идею глупой и отговорит меня.

Но тот крестьянин, с которым я общалась в поездке, остался в восторге. Это не простой работяга, а староста деревни, растянувшейся вдоль реки. По сути, главный человек в полях и огородах, хоть и работающий наравне со всеми. Он посмотрел на нарисованную мной карту предполагаемого канала, задумался, а потом его глаза зажглись.

– Это может сработать! – провозгласил он.

Третий раз я объясняла свой план парням, которых Нилл вызвал «на построение». Вместо мечей у них в руках были лопаты, и парней это явно не устраивало.

Я рассказала, что хочу восстановить реку. В это поначалу никто не поверил, но я сопроводила лекцию «презентаций» (спасибо школе, где всех учителей обучили этому делу) в виде рисунков. Староста деревни подтверждал мои слова, а Нилл в итоге добил всех словами:

– Ваши родители и близкие живут в городе. Пока мы мерзнем здесь, они умирают от жары и отсутствия воды там. Эта работа облегчит им жизнь. И разумеется, отказ не принимается. За работу!

Не знаю, что вдохновило ребят больше, но в итоге они отправились на ежедневное задание. Копать предстояло много. Мы с Лесандром прошли вдоль границы дворца и обозначили места, откуда нужно начать. Определить место, где заканчивается ледяная магия, оказалось легко: несколько сотен метров покрывает не рассыпчатый, а мокрый, уже подтаявший снег. Ниже – склон, и это отлично, но несколько скал или просто неудачных возвышений земли перенаправляют потоки воды вбок, или в какое-нибудь широкое углубление, откуда вода уже не уходит никуда, кроме как под землю.

– Снег идет тут почти каждый день, – размышлял Лес, пока мы шли, проваливаясь по колено в снег. Для этого путешествия я плюнула на рамки приличия и забрала у внука мужские штаны. – Если он тает только в этих пределах, было бы хорошо его как-то направлять. Но это же не вода.

– В нашем мире садят специальные деревья, лесополосу, чтобы ветром не сносило снег куда не надо. Здесь тоже можно соорудить что-то подобное. Ветер как раз оттуда, – я указала за пределы границы магического купола нашего замка. – Значит, если поставить перегородку, она будет задерживать больше снега. Он будет скапливаться, таять будет больше. А значит, и река наполнится быстрее.

– Из чего его строить?

– Пока не знаю, Лес. Может, обойдемся каменной стеной, хотя я не представляю, как ее здесь закрепить, фундамента-то нет.

– А как насчет тех штук, как в полях? Типа огромных зонтиков из ткани.

Я не удержалась и потрепала внука по голове. Все-таки мозги у него работают, не зря столько лет гоняла его с учебой.

В итоге я попросила старосту привезти побольше такой ткани. Закрепить ее, чтобы не унесло ветром, реально, лишь бы не порвало. Хотя по рассказам местных, сильных порывов ветра тут почти не бывает, так что может сработать – установить деревянные балки, вертикально растянуть полотна ткани, закрепить камнями или даже бетоном основание. Снег будет скапливаться, таять – и плотным потоком по вырытым каналам входить в реку, делая ее шире. Только вот сколько на этой уйдет времени… Черт его знает.

Я решила заняться подсчетами в тот же вечер. Допустим, у нас есть пятнадцать счастливчиков, временно откосивших от службы и согласившихся копать каналы. Пусть их будет несколько. Хорошо бы сделать его не менее метра в глубину и шести в ширину. На вскидку, прокапывать нужно километра три-четыре – больше или меньше, в зависимости от типа почвы и местности. Где-то земля идет вниз, где-то вверх. Начинать нужно снизу, чтобы потом не махать лопатами стоя по колено в воде.

Это каждый канал по 21 000 кубический метр… допустим, крепкий парень может выкопать за день один куб. На наших пятнадцать героев это… Мамочки. Девяносто три дня! Муж успеет приехать и убить меня за дурацкие решения.

И все же я распоряжаюсь начать. Пусть это займет девяносто три дня, зато итог того стоит! Конечно, о результатах своих расчетов я никому не говорю, потому что срок получается слишком длинный.

***

На следующее утро… на следующее утро я выхожу на улицу и не могу поверить: на тренировочной площадке не пятнадцать человек, а примерно пятьдесят, если не больше! И Нилл, грозно жестикулируя, объясняет что-то этим людям.

Мужчины, женщины, взрослые и юные. У каждого своя лопата. Откуда они взялись?

Подхожу к Ниллу и задаю этот вопрос.

– Пришли добровольцами, Ваша милость. Староста рассказал им ваш план, и они вызвались помочь.

Быстренько прикидываю в голове новые данные… Если здесь пятьдесят человек, первая траншея будет закончена уже через девять дней. Не через девяносто три!

– Отлично! Приступайте, – распоряжаюсь я и возвращаюсь во дворец.

Кошачья комната, как ее уже успели прозвать слуги, мурчит и кричит. Ее слышно издалека, еще с коридора. Я отлавливаю Леса, который уже без напоминания сам каждое утро ходит к кошкам с нужными мазями, и вместе с ним захожу в комнату.

Ну и вонища! Я, конечно, приказала слугам не заходить сюда, разве что приносить еду, но почему-то не подумала, что этой еде нужно куда-то выходить. Если запах пропитает обои, комнату можно будет смело сносить, потому что проветрить ее невозможно.

– Эй! – Я выглядываю в коридор и подзываю служанку. – Совок и метелку сюда, как можно скорее, пока я не умерла от радиации.

– Хорошо, госпожа.

– И что-нибудь, чем можно вымыть пол. Целую тонну мыла! – кричу ей вслед.

Итак, кошки. Хоть и кричат, но выглядят уже сносно. После принудительного мытья они уже не так похожи на бродяжек, хотя шкурки многих поражены лишаем. Лес уже отлавливает их по одной и обмазывает зараженные места. Я замечаю в углу помимо естественных отходов пару дохлых мышей.

– Смотри-ка, работают, охотницы.

– Ага. И не едят их почему-то, – замечает Лес.

– Кошки же не дурочки. Им каждый день приносят нормальную еду, зачем им давиться мышами. Сейчас одомашним их и посадим на мышиную диету. А еще надо бы приучить их к горшку, иначе мы потонем в потоке их… благодарности

Я с осторожностью осматриваю новых питомиц, стараясь не касаться. Несколько девочек, но в остальном – боевые парняги с ободранными ушами. Похоже, сражались за еду или самок. В этой комнате, к счастью, баталий не происходит, видимо, потому что нет территории, которую можно делить – после просторной улицы-то. Некоторые коты сидят на клетках, ловя солнечные лучи с улицы.

– Они в первый день все передрались, – будто подслушав мои мысли, говорит Лесандр. – Я взял у Марриота, знахаря, какую-то травку, подмешал им в воду, вот и успокоились.

– Отлично. Давай-ка отберем парочку здоровых. Вот у этой, кажется, нет проблем. Давай ты еще раз ее помоешь, вручим ей во владение еще одну комнату. И вот эта, рыжая, вроде бы выглядит хорошо.

Мы тщательно осматриваем отобранных кошек, Лес еще раз отмывает их, пока убирают кошачью комнату. После чего я собираю всех служанок и провожу мастер-класс по приручению кошек к лотку: расставить коробки с невысокими бортами по замку, в укромных местах. Внизу насыпать золы или песка, сверху – решетку, чтобы наполнитель не лип к лапам. За первыми выпущенными «в свет» кошками установила держурных – чтобы они при малейших признаках тащили кошку к ближайшему лотку.

По идее, если приучим хотя бы нескольких красавиц, остальные возьмут пример. Это долго, трудоемко, в последствия можно будет вляпаться на каждом углу. Но это в любом случае лучше, чем полчища мышей, которые атакуют наш дворец!

После торжественного изгнания повара я наконец вспомнила, что такое нормальная еда. Да без изысков, но ею хотя бы теперь можно наесться. Слуги тоже вроде бы довольны. Лисса по секрету рассказала, что бывший главный повар был тем еще козлом, жрал все что плохо лежит и готовил порой вместо супов подкрашенную воду. На него боялись пожаловаться, потому что, во-первых, где гарантия, что в следующий раз он вообще не оставит тебя без обеда? А во-вторых, того жирдяя привел во дворец сам граф, а с его словом тут, кажется, вообще не привыкли спорить.

Значит, после его возвращения я получу еще и за это. Грешков за спиной копится так много, что новые уже не пугают. Ну что самое худшее со мной смогут сделать? Казнить? Изгнать? Пускай, зато хоть в этой жизни успею побыть хозяйкой и сделать хоть что-то полезное для мира.

Глава 9. Библиотечные легенды

На днях Лес (я уже так привыкла обращаться к нему именно так, а не «Сашка», даже в мыслях) поделился, что ужасно скучает по нашему миру. С одной стороны, я его понимаю: мальчик просто не понимает, что ему делать. Раньше его дни были заняты подготовкой к школе, домашними и дополнительными занятиями, по вечерам – интернетом. Теперь все, что я раньше называла важным, исчезло. Нет больше высшего образования, нет смысла ругаться из-за того, что он сидит в телефоне не вылезая. Нет больше его друзей и подруг.

С другой стороны, мы в новом мире. Для моего внука это каторга, а для меня – второй шанс прожить жизнь, на этот раз правильно.

Я провожу целые дни в библиотеке. Пока Лес с другими парнями и сельскими работягами прокапывает каналы, я пытаюсь понять, как тут все устроено. Иногда я тоже скучаю по интернету. Как бы хорошо было сейчас зайти на сайт «Здравница» и узнать простой рецепт от средневековой чумы! Или хотя бы от простуды. Или выяснить, как лучше хранить продукты в условиях дикой засухи.

Этот вопрос особенно меня беспокоил. Слова человека, который совершил на меня покушение, и забитый свежими продуктами графский склад никак не складывались в единую картинку. У нас тут всеобщая голодовка и изоляция от других графств? Или все-таки не совсем?

С этим вопросом я и подошла к старосте, когда он в очередной вечер возвращался со своими людьми. Они заглядывают к нам по пути в деревню, оставляют лопаты и ломы, чтобы утром вновь за ними вернуться.

– Ваша милость, – устало склоняется в поклоне староста. Я уже выяснила, что его зовут Данир. Взрослый, даже почти пожилой мужчина с крепкими руками. Видно, что он проводит в полях не меньше времени, чем его люди.

– Добрый вечер. Как продвигается работа?

Мы с ним отходим в сторону, пока десятки молодых и не очень молодых людей относят инструменты в специально выделенное помещение и «умываются» в снегу, стирая грязь с рук.

– Мы движемся медленнее, чем хотелось бы, госпожа, – вздыхает Данир. – В земле много камней, копать глубоко не получается. Но мы справимся.

Я на мгновение пугаюсь, хоть и не подаю вида. Сейчас мое пребывание здесь и даже жизнь зависят от того, верят ли люди в мою задумку или нет. Каждый вечер в течение уже пяти дней они возвращаются с мест «бурения», и каждый раз лица работяг все угрюмее и угрюмее.

– Выше будет еще сложнее, – осторожно предупреждаю я. – Там земля промерзла, будет как камень. Вам придется прокопать дальше, уже в том месте, где лежит снег.

– Понимаю, госпожа, – кивает староста.

– Данир, вот о чем я еще хотела спросить… Как в городе обстоят дела с хранением продуктов?

Староста пожимает плечами.

– Как и всегда, Ваша милость. Весь урожай сразу убираем в подвалы, в них – ледяные кристаллы, которые помогают поддерживать температуру. Но вы же знаете, у нас нет возможности закупаться магическими, да и любыми вещами в соседних графствах. Кристаллы постепенно выходят из строя, слабеют. Люди объединяют припасы с припасами соседей, чтобы сохранить как можно больше.

Что ж, об этом я догадывалась. Иначе как бы к нам на кухню попадали столь свежие продукты? У них тут аналог китайских холодильников, получается.

– И как долго кристаллы держат магию? – уточняю я.

– Лет пять, госпожа. Потом приходится покупать новые.

– Покупать, значит? – щурюсь я. Староста понимает, что сболтнул лишнего, но вместо того чтобы отвести взгляд, дерзко смотрит мне в глаза. – Значит, контрабанда?

– Мы выживаем как можем, Ваша милость. Если для того, чтобы мои люди не умерли от голода, мне придется заключать сделку с врагами – я это сделаю.

Так-так. Это многое объясняет, но в чем-то и путает. Теперь ясно, откуда такие запасы дорогих тканей у той противной портнихи. И понятно, как в графстве, в котором нет почти никакой добычи полезных ресурсов, люди вообще могут выживать.

– Контрабанда дороже официальных товаров? – спрашиваю я.

– В разы, а то и в десятки раз, госпожа. Официальные торговцы, состоящие в гильдии, торгуют по строго оговоренной цене. Контрабандисты же видят, в каком мы плачевном состоянии, и скупают у нас все за бесценок и продают – за баснословные деньги.

– Спасибо, что поделились, Данир.

– Госпожа… Вы расскажете об этом графу? – смущается староста.

– Если он не идиот, то и сам обо всем знает. Если идиот – мне с ним говорить не о чем.

Староста аж пятится от меня, словно я оклеветала самого бога. Мы с ним прощаемся, и я вылавливаю Леса.

Мой внук выглядит бодро. Как говорится, «победила молодость», и он один из немногих, кто вернулся ко дворцу даже не запыхавшись. Я ежусь, глядя на него: ходит в простой рубашке, пока я кутаюсь в шубу и прячу руки от холода. Мальчик вырос, и я уже не могу сказать ему «надень шапку». Хотя дракон в ушанке смотрелся бы интересно…

– Устал? – спрашиваю, когда внук подходит.

– Ни капли. Все лучше, чем часами бить палкой манекенов. Как твои поиски?

Это он о моей привычке проводить дни в библиотеке.

– Потихоньку разбираюсь. По крайней мере несколько местных исторических фактов – а в моем понимании, больше легенд – показали мне, что же такое, черт возьми, истинность.

– Ну там же все ясно, да? – удивляется Лес. Мы неспешно идем к воротам дворца. Тропинку чистят каждое утро, но мои сапожки все равно погружаются в снег почти до щиколотки. – Это типа очень сильная любовь.

– Я тоже так думала, Лес. Но тут, похоже, она не просто сильная. Это какая-то нерушимая связь между девушкой и драконом. С первого взгляда – и до конца времен. В легендах описывают разные случаи, в одном из них пра-пра-прадед нашего графа Флориена повстречал свою истинную любовь на поле боя. Кажется, девушки тут не часто попадают в военные действия, но эта дама была кем-то типа чародейки-медика, помогала своим и чужим. И она сражалась на стороне врага. Граф Флориен, уже не помню, как его звали, увидел ее. Когда она подняла на него глаза, «мир вокруг замер». – Я закатываю глаза. Пока все мои подружки на пенсии читали любовные романы, я их на дух не воспринимала, и теперь пересказывать что-то подобное кажется мне глупым.

– Как романтично и ванильно, – хмыкает Лесандр, поддерживая мое возмущение.

– Да уж. Но что я могу сказать точно – мы с твоим отцом Риввардом уж точно никакие не истинные. При первом взгляде на него я ничего, кроме отвращения, не испытала.

Оставлю за скобками то, что Риввард чертовски похож на моего мужа. Это лишь внешнее сходство, а голова у этого графа забита опилками, судя по поведению.

– Я слышал от сельских, ну тех, с кем мы копаем каналы, что война никак не завершится.

Лес быстро проходит впереди меня и открывает огромные двери во дворец. Я поскорее захожу внутрь, чтобы согреться.

– С кем мы воюем-то? – спрашиваю я. Уточнять такое у других людей нельзя – это странно, что графиня не в курсе главных политических событий. Но Лесандр наверняка что-то успел узнать.

– Какие-то чуваки с запада. По описанию похожи на арабов или типа того. Пацаны устроили сегодня игры, мол одни – с мечами и щитами в виде ведер, а другие – с саблями и луками. Вот которые с саблями – наши враги.

– У них тоже есть драконы?

– Вроде да. Но какие-то другие, по описанию больше на змеюк похожи. Типа китайских, летающих без крыльев.

Просто сказка какая-то.

– Ривварда все восхваляют, – с какой-то грустью говорит Лес. – Он приносит из своих походов монеты, золото, и вроде как целиком все отдает на благо графства. По сути, это сейчас единственный наш источник дохода.

– А еще – есть контрабанда, – задумываюсь я. – Люди, которые перевозят товары нелегально. И очень дорого.

– А толку от них? – Лес идет в сторону кухни, и я двигаюсь за ним по инерции. – Если они дорого все продают, фиг им что продашь.

Я останавливаюсь, и внук недоуменно оглядывается на меня.

– Помнишь, что мы с тобой проговаривали по поводу рыночных отношений? – медленно произношу я. – Условия ставит тот, кто меньше нуждается в сделке. Поэтому нашему графству продают все подороже – потому что это нужно нам, а не им.

– И? – не понимает Лес.

– И то. Мы можем придумать товар, который будет только у нас. Тогда у контрабандистов не будет выбора. Предложим им что-нибудь невероятное, чего нигде больше нет – и они вынуждены будут согласиться.

Внук смеется.

– Что, ба, нефть начнем качать?

– Извини, дорогой, я не прихватила с собой из нашего мира буровой установки. Но над этим определенно можно подумать. А пока что у меня есть несколько других прекрасных идей.

Мы заходим на кухню, где поварята, уже гораздо более счастливые, чем в первые дни нашего пребывания, готовят еду. Помощник того толстяка, которого я временно сделала главным, прекрасно справляется: теперь по утрам я ем что-то почти нормальное, хоть и не соленое. Слуги тоже питаются не объедками, а здоровой пищей. По моей просьбе в меню ввели супы – на них нужно меньше ингредиентов, и можно накормить хоть целую роту одной курицей.

Здесь же между столами рыщут наши первые выпускники: кошки и коты поняли, где главный источник еды, и теперь большую часть своей прекрасной жизни проводят на кухне.

– Вы их не подкармливаете, надеюсь? – спрашиваю я, кивая на пушистиков.

– Нет, госпожа. Только раз в день, как вы и велели.

Лес наклоняется к одному из котов, самому худому, и цепляет на него сплетеную из тонких нитей алую полоску ткани.

– Ошейник? – удивляюсь я.

– Ага. Попросил у одного из парней, у него сестра подрабатывает у портнихи. Смотри, зато теперь все будут знать, что это графский кот.

Бродячий кот лениво пытается сдернуть ошейник, но быстро смиряется и разваливается под ногами у поварят. Мол, «подумаешь, ткань, у меня в жизни и похуже вещи были».

– Для остальных тоже попроси, – говорю я. – Наши кошки будут в красных ошейниках. А через несколько дней проведем в городе отлов бездомных зверей, обработаем их всех, проверим на болячки и раздадим жителям.

– Зачем? – удивляется Лес, но вдруг к разговору присоединяется теперь уже наш главный повар:

– Госпожа, сегодня они поймали пять или шесть мышей. Это только из тех, кого я видел.

– Вот и ответ, Лес. Из-за какой-то тупой традиции котов возненавидели, домой не запускают. А ведь именно там больше всего грызунов. Получается, что вместо того чтобы справиться с одной проблемой, люди создали себе сразу две: полчища мышей и толпы бродячих котов.

Про «тупую традицию» я тоже успела узнать из книг. Не верилось мне, что в средневековом городе могут плохо относиться к котам без причины, просто из-за каких-то блох – в нашем мире это вообще никого не смущало. Оказалось, здесь коты ассоциируются с чистым злом. Раньше их вообще не было в королевстве, но хитрые (очередные) недруги однажды решили победить хитростью. Привезли целое полчище усатых голодных котов в город: они бросались на еду, на людей, на всё, что могло показаться им съедобным. Против усатых объявили настоящую войну, но те плодились и множились, заселяя соседние графства. И теперь ассоциируются у людей с теми же мышами, только больше.

Неконтролируемая рождаемость бездомных животных. Ветеринарную клинику мы здесь не найдем, но, может, у знахарей будет подходящая травка, чтобы коты не плодились? Тогда мы сможем отловить всех городских, приручить и контролировать рождаемость. Да, хороший план.

Пора уже составлять список того, что нужно успеть сделать!

– Лес, на минутку, – отзываю его с кухни, хотя внук уже примеряется к своей порции ужина. – Завтра я опять еду в город. Ты со мной?