Текст книги "Формула истинной (СИ)"

Автор книги: Ирма Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Формула истинной
Ирма Орлова

Глава 1. Сквозь дым

Последнее, что я помню… Огонь и дым. Дыма так много, что даже вздохнуть невозможно, и я бегу, бегу… куда?

К Саньке! Мой внук сегодня пришел со школы и свалился как убитый. Подготовка к контрольным выматывает его, но это ничего – чуть-чуть нужно потерпеть, и уже скоро настанет лето, выспится и отдохнет. А пока, конечно, не даю ему халтурить, потому что без образования в нашем мире сложно устроиться, что бы там ни болтали в интернете.

Я проснулась от едкого запаха. Хотя, говорят, во время пожаров редко просыпаются, но такая уж моя чуйка, да и возраст дает о себе знать – сон некрепкий, поверхностный. Оказалось, дымом заволокло уже весь наш домик, и я почти на ощупь выбираюсь из своей спальни.

– Сашка! – кричу и тут же закашливаюсь.

Скорее к нему, в спальню! Вытащить, выползти бы как-нибудь на улицу, а там дождаться скорой. Надо бы документы и деньги захватить, но это только если хватит сил, главное – вытащить внука. Я добираюсь до его спальни. Силы оставляют меня, от спертого дыхания тяжело даже идти.

Вот он, Сашка. Дышит ли? Не понять, глаза у меня слезятся от дыма. Вытащить бы, унести на своих некрепких руках… Бью его по щекам – не просыпается. Значит, придется выносить самой. Баба я крепкая, и в горящую избу войду, а главное – выйду! Ничего, что уже пенсия давно за плечами, в нужный момент адреналин должен дать сил.

Но их нет. Я едва стаскиваю Саньку с кровати, не могу удержать. Руки уже не те…

– Сашка, проснись. Хотя ты выберись, – шепчу я, понимая, что у меня шансов уже никаких.

Внук не движется и не реагирует, но я отказываюсь верить, что это конец. Даже когда оседаю на пол вслед за внуком. Не вытащу, так хоть накрою свои телом, чтобы огонь не добрался. Глядишь, соседи успеют прибежать, помочь…

– Сашка…

Дым проник в мою голову и вытеснил сознание.

***

Кажется, смогла пошевелить рукой. Это я что же, живая, получается? Вот так сюрприз!

– Ой, очнулась, – верещит кто-то рядом. Кто-то писклявый и взволнованный. – Госпожа Леотта очнулась! Скорее позовите знахаря!

Неспешно открываю глаза и поворачиваюсь на источник шума.

– Что за сирена тут воет? – ворчу.

А сирена-то нарядная! Пышное темно-бордовое платье, какой-то чепчик на голове. Матушки, так даже самые пожилые мои подружки не наряжаются, а тут – молодая, симпатичная девушка в форме черт знает какого века.

– Госпожа, как вы себя чувствуете? – подбегает она ко мне.

Госпожа? Это еще что за обращение?

– Голова болит, – честно отвечаю я и пытаюсь сесть. Что-то я пропустила новости, с каких пор у нас в больницах устраивают маскарады?

– Лежите-лежите, госпожа, я уже позвала знахаря. Господин Маррион дежурил здесь все эти дни, присматривал за вами с молодым господином.

– Погоди ты, не тараторь, – обрываю я. – У меня от количества «господинов» уже голова кругом. Вы медсестра? Позвали врача?

Хлопает глазищами, будто я по-немецки разговариваю. Симпатичная девушка, ей лет двадцать от силы, хотя одежда ее ужасно старит. Светлые волосы убраны в косу и назад, спрятаны под чепчиком. То, что я поначалу приняла за платье, больше похоже на фартук какой-нибудь горничной.

– Что тут происходит? Развлекательные дни в районной поликлинике? Вам не кажется, что место неподходящее? – возмущаюсь я и наконец оглядываюсь.

Да уж, на больницу-то и не похоже. Что-то подобное мы с Санькой видели в Петергофе прошлым летом, когда я решила показать внуку культурную столицу. Небольшая такая комната с минимумом мебели: зеркало у туалетного столика, стул с красным подпопником рядом. Все либо из дерева, либо из металла – что за рамка такая у зеркала? Похоже на серебро, но вряд ли. Кто ж будет в Воронежскую поликлинику закупать дорогие вещи, им бы на МРТ бюджет лучше выделили. Я сама лежу не на больничной койке, а, внезапно, на кровати с поднятым алым балдахином.

– Красный цвет считается раздражающим психику. Как вы додумались устроить такое в больнице?

– Я не понимаю вас, госпожа… – лопочет барышня рядом. Медсестрой ее назвать нельзя. Не только из-за формы, не может медработник вести себя так напугано. Это непрофессионально.

– Где там ваш врач? Позовите скорее, я выскажу жалобу.

– Вы имеете в виду знахаря? – уточняет барышня.

– Да-да, его. Хотя я в эти ваши тематические дни играть не собираюсь.

– Господин Маррион уже идет. Ой, а вот и он.

В палату входит взрослый мужчина в черной одежде, похожей на балдахин, который наскоро подпоясали раздражающе-красным поясом. У них тут какой-то фетиш на этот цвет?

– Доброе утро, госпожа Леотта. Как ваше самочувствие?

Врач слегка склоняется в поклоне, после чего идет ко мне.

– Со мной все прекрасно, чувствую себя как двадцатилетняя. – Вроде пошутила, а вроде бы и правда: хотя навязчивая мадам мешает мне встать, силы в теле хоть отбавляй. И это несмотря на пережитый стресс. Но организм в опасный момент всегда собирается, потом мне это еще аукнется, я уверена. – Где мой внук?

Врач в балдахине аж поперхнулся себе в усы.

– Ваш кто?

– Я как-то непонятно изъясняюсь сегодня? Почему у меня переспрашивают каждое слово? – не выдерживаю я. – Мой внук, Сашка, Александр Петрович. Вы его вытащили? Ну?

На этих словах тело окутывает страх. Уж не потому ли мне морочат голову? Хотят уберечь от плохих новостей, боятся, что инфаркт хватит… Но если с Санькой что-то случилось, то пусть даже инфаркт, все равно на свете у меня больше никого не осталось.

Однако врач после моего объяснения понятливо закивал:

– Лександр в порядке, госпожа. Он очнулся на три дня раньше вас, прекрасно себя чувствует. Вы помните, что случилось? – Врач… как там его зовут, Маррион? Европеец, что ли? Так вот, Маррион встает у кровати и начинает прощупывать мой пульс. Значит, на серебряные зеркала у них бюджет есть, а на нормальные аппараты для исследования нет? Бардак!

– Помню, но смутно. Дым какой-то, огонь… Пожар? – предполагаю я.

– Нет, госпожа. Вы ударились головой, может быть, поэтому ваше сознание путается, – как ребенку, спокойно начал объяснять Маррион. – Вы с Лесандром возвращались из города. На вашу повозку напали, в повозку попала горящая стрела. Может быть, поэтому вам подумалось про пожар?

– Какую еще повозку…

– Мы уже сообщили Ривварду, ваш супруг сегодня прислал весть, что вернется как только сможет.

– Какой еще… Что вы несете? – не выдержала я, вырвала свою руку из ладоней врача, не дав досчитать пульс. Села на кровати – барышня в фартуке заботливо вздохнула за спиной Марриона.

А что это, собственно, у меня с руками? Подношу из к лицу, чтобы получше рассмотреть. Ни одной морщинки, ухоженные ноготочки. Тонкие, по-девичьи изящные пальцы. У меня таких давно не было – спасибо огороду.

Если так задуматься, изменилось и кое-что еще, на что я поначалу не обратила внимания. Рассматривала себе зеркала да белые стены с легкими алыми узорами. Но какого черта я вообще их вижу? На мне ведь нет очков, а без них я последние десять лет могу рассмотреть разве что свой нос!

Скидываю одеяло, чтобы осмотреть все тело. Не стесняясь врача, задираю юбку.

– Госпожа! Неприлично! – ахает барышня рядом, но мне нет дела до ее воплей.

Стройные, молодые ноги! Ни намека на варикоз и вздувшиеся вены, никаких опухших за день ступней. Что со мной? Вместе со спасением жизни мне еще и пластику всего тела сделали? Так изменения настолько колоссальные, что я и за тысячу пенсий не расплачусь.

– Ты, – киваю на барышню, и она в ответ делает легкий реверанс, мол, слушаю. – Как меня зовут?

– Госпожа Леотта Флориен.

– И… кто я, по-твоему? – сомневаясь в собственном рассудке, спрашиваю я.

А может, меня не в больницу положили, а сразу в дурку? Это бы многое объясняло.

– Вы жена господина Ривварда, графа Флориена, владельца Северного графства Мириона.

Набор слов, словно выдумывает. Но барышня так легко их выдала, будто каждый день отчитывается.

– А тебя само-то как зовут? – спрашиваю у нее.

– Лисса, госпожа.

– Лисса, значит… Сколько мне лет? – спрашиваю, уже не зная, какого ответа боюсь больше.

– Двадцать три, госпожа.

Я нервно смеюсь и откидываюсь обратно на подушку, не обращая внимания на ошалевших от моего поведения врача и медсестру.

– Значит, я все-таки в психушке! Ну так бы и сказали, я ж все понимаю. Все-таки возраст, нервы, стрессовая ситуация. Мне уже назначили лечение? Какие таблеточки выпить, чтобы это все закончилось? Погодите-ка, – привстаю на локтях. – А про Сашку-то – правда? Он жив, в порядке?

– Слегка ранен в бою, – отвечает Марриот, видимо, пропустив первую часть моей фразы, ту, которая про психушку, мимо ушей. – Молодой господин хорошо обучен и смог за себя постоять. Правда, клинок достал его, и господин Лесандр несколько дней провел без сознания. Сейчас он в порядке.

– После удара клинком-то? – хмыкнула я. – Что вы мелете?

Уже сомневаюсь, что это врач и медсестра – скорее, такие же сумасшедшие, как и я. Сокамерники, так сказать.

– Хотя истинные силы господина еще не пробудились, он все же крепче обычного человека, – не моргнув глазом отвечает Марриот. – Ваш муж написал, что доволен его храбрым сердцем и крепкими нервами. Правда, в последние дни Алесандр… слегка не в себе.

– Не в себе? Это как?

– Это примерно как вы, – нагло отвечает Марриот. – Видимо, волнение сказалось. Все-таки для него это первый настоящий бой, а для вас… Ну, женщины всегда были восприимчивее мужчин. О вашем здоровье господин Риввард доже справлялся. Сегодня отправлю ему весть, что вы в порядке… по крайней мере физически.

Ага, он еще и подкалывать меня решил!

– Ну-ка покажите мне этого Ривварда! – требую я. – Мой муж, говорите? Я безумно по нему соскучилась, жить не могу, хочу увидеть!

– Но он в отъезде, госпожа, – возражает Лисса.

– Ну фотография есть?

Оба непонимающе смотрят на меня. А, у нас же тут ролевая игра в средневековье.

– Ну… снимок? Фотокарточка? Визитка? Портрет?

– Портрет есть, – живо откликается Лисса, услышав знакомое слово. – Но он находится на лестничной площадке, вы же не пойдете туда сейчас?

– Пойду, – упрямо говорю я и скидываю ноги с кровати.

– Подождите, госпожа, – останавливает меня Марриот. – Насколько я знаю, у вас на шее есть кулон с изображением мужа. Вам этого будет достаточно?

Руками нащупываю цепочку и круглый кулон. Действительно, есть, сантиметра три в диаметре, довольно увесистый. Замочек довольно примитивный: как щеколда на двери. Открываю ее и вижу изображение… моего мужа? Явно сделанное то ли в спешке, то ли неумелой рукой, то ли просто уместить целый портрет на таком маленьком клочке невозможно. И все же я застываю от увиденного – крупный, довольно взрослый мужчина с темными волосами до плеч. Холодный взгляд, даже какой-то злой – будто этот Риввард обещал убить портретиста, если тот его плохо изобразит. Густые черные брови, легкая щетина с проседью на щеках. Кого-то он мне напоминает, но из-за неумелости художника не могу понять кого.

– А моему мужу сколько лет, напомните? – прошу я, не отрывая взгляда от портрета.

– Сорок пять, – чуть запнувшись, отвечает Лисса.

– Надо же, неравный брак… – вздыхаю я.

Знакомая история. Моя дочь тоже когда-то вышла за человека, который старше ее. Сказала, мол, всю жизнь жили на зарплату училки, надоело, вот он мой шанс выбраться в люди. Был лишь один момент: внезапная беременность ее супругу не понравилась. Я еле уговорила оставить ребенка, после чего он мне и достался. А Мария, моя дочь, вырвалась за границу с суженым да так больше и не возвращалась. Так, звонит иногда по праздникам, если не забудет. Про Сашку будто вообще не вспоминает. Порой мне кажется, что ей просто стыдно думать об его существовании.

Да уж, мою жизнь не назвать счастливой. Внук – единственная радость. С появлением интернета, конечно, стало гораздо веселее и познавательнее, я дорвалась до знаний, к которым раньше не имела доступа, но толку от них на склоне лет?

– Госпожа Леотта…

Леотта. Очень даже похоже на мое имя – Виолетта. Ну и ладно, что теперь не Ивановна, мне вообще никогда не нравилось, когда ко мне обращались по отчеству. Даже в школе хмурилась – но там иначе нельзя. Леотта… А что, звучит неплохо. Может, согласиться со всем этим бредом, поиграть в ролевую игру для душевнобольных? Убедиться бы только, что с Сашкой все в порядке, и тогда можно со спокойной душой погрузиться в сладкий бред.

– Я могу увидеться с Саш… с Лесандром? – спрашиваю.

– Конечно, – отвечает Марриот. – Но сейчас вам нужен отдых, да и он, кажется, уже должен быть на тренировках. Лисса, распорядись подать завтрак. Я зайду позже, справиться о самочувствии и проверить, готова ли госпожа к долгим прогулкам.

Лисса коротко кивает, и они вместе со знахарем уходят из комнаты.

Глава 2. Где мой внук?!

Пока Лисса удаляется, у меня появляется время немного осмотреться. Итак, похоже, это моя спальня. Не сказать, что скромная, но поменьше нашего дома, конечно.

Я скидываю ноги с кровати и шевелю пальцами. Удивительное чувство легкости. Вроде мне твердили, что я провалялась без сознания пару дней, но я давно не чувствовала себя так прекрасно. Встаю и наслаждаюсь тем, что тело не тянет вниз, спина не ноет, глаза прекрасно видят.

Чтобы еще лучше прочувствовать ощущения, я даже несколько раз приседаю, осматриваю тело. В ту штуку, которую я приняла за зеркало, ничего нормально не рассмотреть – это больше похоже на отполированную ложку. Похоже, в этом мире (если допустить, что я не в палате для сумасшедших) не так уж хорошо с производством. Я смогла увидеть только фигуру со светлыми волосами. Не седые, как у меня, а приятного оттенка блонд. Что ж, допустим. Что еще есть в комнате?

Какое-то подобие косметики на туалетном столике. Пользоваться ей пока не рискну. Во-первых, когда я в последний раз красилась? На свадьбу дочери? Это было пятнадцать лет назад. А во-вторых, мало ли из чего ее тут делают. Попадется пудра из свинца – и отравлюсь. А что это на стенах, кстати? Алые узоры – вообще заметила, что тут все, от элементов одежды до декора, выполнено с этим цветом. Но сейчас даже рада, что именно алый – вот был бы зеленый, и нужно было бы бежать отсюда как можно дальше. Когда там добавляли мышьяк в зеленые обои, чтобы поярче было? В Викторианской эпохе? Мне повезло, зелени в комнате не обнаружено.

В последнюю очередь подхожу к окну… Россия-матушка, да мы реально на севере! Все в снегу, деревьев нет. Из моей комнаты видно дворец, в котором я нахожусь, и размах поражает: он тянется на целый километр, не меньше. И действительно похож на Петергоф, только все не в золоте, а с ледяным налетом. А в комнате-то тепло. Как они топят помещения, чтобы я совсем не чувствовала холода?

В комнату тихонько стучатся и без разрешения заходит Лисса с подносом.

– Госпожа, ваш завтрак, – объявляет она. – Ой, вы уже поднялись? Куда вам поставить?

Я киваю на туалетный столик и подхожу разведать, что сегодня на завтрак. Несколько яиц, пучок зелени, твердый хлеб, который с виду похож на засохший.

– Напомни, Лисса, какой у меня статус? – прошу я.

– Графиня.

Не так я себе представляла графскую пищу. Нет, конечно, я не требовательная, но тут выглядит как-то совсем скупо.

Лисса, похоже, видит мое недоумение и отвечает на немой вопрос:

– У нас который год неурожай, госпожа. Вы же…

Она замолкает, будто чуть не сболтнула что-то лишнее.

– Я же что?

Лисса мнется и в итоге выкручивается:

– Граф Риввард ходит в военные походы, чтобы обеспечить наше графство золотом. На него мы закупаем еду, пока проблема не решится. Засуха длится уже много лет, и это единственный способ хоть как-то прокормить местных жителей.

– Засуха? – Я оглядываюсь на окно, в котором видела снежный двор. – Какое сейчас время года?

– Лето, конечно. Госпожа Леотта, Маррион предупредил, что вы, должно быть, ударились головой и получили проблемы с памятью. Если вам что-то непонятно, не стесняйтесь спрашивать у меня. Но вот другим… лучше бы об этом не знать.

– Что, даже моему мужу? – Я ухмыляюсь от того, как странно это звучит. «Мой муж»! Лет тридцать эти слова не произносила.

– Ему особенно. Вы же знаете… хотя, наверное, не помните. Его лучше не гневить.

Ага, я не просто замужем, а замужем за каким-то тираном, судя по ее реакции. Ладно, с этим разберемся позже. Наскоро завтракаю. Сегодня, похоже, еще много дел, и первое и главное из них – убедиться, что с Сашей все в порядке.

Не знаю, кто такой порцией мог бы наесться. И еще страшнее думать о том, что если даже графине подают такой скромный набор, то чем питаются остальные?

– Я готова, кладу ложку на поднос и встаю. – Идем к Лесандру!

– Хорошо. Давайте помогу вам одеться, госпожа.

– А я что, по-твоему, сама не справлюсь?

Оказалось – не справлюсь. Корсет, который на меня напялили, завязывается сзади и не дает свободно дышать. Но в целом это должно выглядеть симпатично, хоть и нет нормального зеркала, чтобы оценить: черный корсет с красными шнурками, в меру пышное платье – похоже, не бальный вариант, а вроде как немного домашний, – и сверху белый полушубок, прикрывающий плечи. Сносно, я ожидала совсем уж неповоротливый костюм.

Выхожу вслед за Лиссой в коридор… И дальше иду с разинутым ртом, потому что теперь втройне чувствую, будто попала в сон. И я тут, видимо, главная принцесса, иначе откуда такой дворец? Гладкий отполированный пол с геометрическими узорами, все стены сплошь украшены картинами или какими-то знаменами. Прежде чем выбраться на улицу, мы проходим несколько залов, в которых, как минимум, поместилось бы несколько банкетных ресторанов. Где-то, видимо, есть и служебная часть, но парадная выглядит потрясающе.

Встречающиеся нам слуги кланяются мне, а я – не знаток этикета и не уверена, что должна делать это в ответ. Служанки одеты, как и Лисса, в более простые платья, чем у меня, но повсюду наблюдается цветовое единство.

– Красный, черный и белый – что-то вроде родовых цветов нашей семьи, так? – спрашиваю я у Лиссы.

– Да, госпожа. Вы начинаете вспоминать?

– Считай, что так.

Конечно, ничего я не вспоминаю, просто догадалась, тут только слепой бы не заметил.

Ворота, ведущие из дворца, дверями никак не назвать – огромные такие, в них целый слон пройдет без проблем. Иногда в убранстве встречается золото, и при всей моей нелюбви к этому металлу, с оттенками красного он выглядит бесподобно и дорого.

Хотя и непонятно, почему Лисса говорит о голодающих людях и моем «бедном работяге муже», если во дворце столько драгоценных вещей? Что-то тут не так. Да и ручки у некоторых дверей стерлись до подозрительно-черного цвета.

– Это латунь? – интересуюсь я, указав на ручку ворот.

– Да, госпожа.

– Тогда понятно.

Беспощадный пафос. Как нацепить на дешевый телефон значок айфона – Санька постоянно жалуется на «дураков-одноклассников», которые так делают. Похоже, не так уж наш род и богат. Скорее, дворец сохранил остатки былой роскоши, которую мой супруг Риввард не в состоянии поддерживать.

Улица встречает меня теплой – для зимы – погодой. Снег, яркое солнце. Мы выходим на задний двор – здесь пусто, как в ледяной пустыне, ни одного деревца. Зато есть скульптуры из мрамора или камня, облупившиеся от старости. Юные девы и воины, которые стояли здесь когда-то, теперь потеряли руки, головы или части одеяний. Жалкое зрелище.

Снег с мощеной тропинки заботливо убран, и я следую за Лиссой вглубь двора.

– Я удивилась, когда вы захотели увидеться с юным Лесандром, госпожа, – говорит она доверительно.

– Почему?

– Вы раньше не очень ладили. Лесандр – сын Ривварда от первого брака, и он долго вас не принимал. Да и вы…

– Давай-давай, говори, – поторапливаю я. Идти по мощеной дороге в моих сапогах не очень удобно, а вот полушубок оказался очень в тему. Жаль, в нем нет карманов, и мне приходится греть ладони в рукавах.

– Это будет грубо, госпожа.

– Разрешаю, только не томи уже, пожалуйста.

– Хорошо. По словам Лесандра, вы вели себя как грымза.

Лисса тут же вжимает голову в плечи, будто боится, что я распоряжусь ее обезглавить. Но вряд ли бы она даже заикнулась о чем-то подобном, если бы на самом деле меня боялась. Кажется, у меня, графини, не слишком-то много уважения здесь. То врач, точнее знахарь, подтрунивал, то Лисса с тысячами извинений обзывает грымзой. Ну ничего, я школе от своих учеников я такого наслушалась, что у всех местных уши бы завяли.

Главное не это, а то, что моя надежда увидеть внука вряд ли оправдается. Лесандр – это, похоже, просто парень с созвучным именем, не более. На душе тут же становится тоскливо. Угодила то ли в психушку, то ли в другой мир, и даже не могу узнать, удалось ли вытащить Сашку из пожара.

Мы со служанкой идем на звук металла, будто кто-то дерется на мечах. И действительно – пару минут спустя выходим к тренировочной площадке, где занимаются несколько парней. Они кружат возле манекенов – просто бревна, выстроенные в виде человечков, – кто-то сражается друг с другом. Всего около десяти ребят, но своего Сашку я среди них не вижу.

– Отставить, – командует единственный взрослый и кланяется мне. Я коротко киваю ему, и этого, похоже, достаточно.

Местный физрук? Что ж, выглядит куда крепче нашего, школьного Ивана Васильича. Широкий размах плеч, что-то типа легкой кожаной куртки сверху, короткая борода. Не молод, но и не слишком стар. На щеке – короткий шрам от края глаза и ниже. Боевая рана? Похоже, это настоящий воин.

– Госпожа Леотта пришла справиться о здоровье своего пасынка, – рапортует Лисса.

– Юный господин изволит отлынивать от занятий, – недовольно отвечает местный физрук. Какое у него звание, интересно? Если вдруг придется к нему обращаться.

– Где он? – спрашиваю.

Физрук пялится на меня с непониманием, но на выручку приходит Лисса:

– Госпожа еще не совсем оправилась от болезни, знахарь сказал, у нее могут быть проблемы со зрением или вниманием из-за травмы головы. Вот же, госпожа Леотта, посмотрите.

Лисса указывает на одного из парней, которые выстроились как по команде и ожидали, когда наш разговор с местным физруком закончится. Лисса показала на парня среднего роста. Короткие черные волосы ежиком, стройное, даже худощавое на фоне других ребят тело. Он единственный стоит в обычной рубашке среди зимней погоды, в то время как остальные одеты в хоть какое-то подобие одежды. Симпатичный малый, но увы, это не Сашка…

Все стало каким-то бессмысленным, пустым. Даже если я попала бы в самый идеальный мир, в самое распрекрасное молодое тело, какой от этого толк? Единственный человек, о котором я заботилась последние годы, находится черт знает где, и я даже не могу узнать, жив ли он. Выбрался ли. Здоров ли.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я у Лесандра. Он поднимает на меня взгляд исподлобья, как волчонок. Парню на вид лет пятнадцать. И похоже, он действительно меня недолюбливает, по крайней мере это бы объяснило его скупой ответ:

– Хорошо, госпожа.

– Мне сказали, тебя ранили в бою.

– Меч прошел чуть ниже ребер. Драконье тело крепкое, госпожа. Я чувствую себя прекрасно, хотя заниматься все еще сложно.

Лесандр показывает на теле, куда пришелся удар, и я замечаю, какая же на нем тонкая рубашка – простудится! Главное, не показать свое удивления от упоминания драконов. В этом еще предстоит разобраться.

– Что ж… Рада, что ты в порядке. Продолжайте тренировки, пожалуйста.

Я растерянно отхожу от парней, которые тут же возвращаются к занятию. Лесандр – один из трех ребят, которые занимаются с манекенами-бревнами. Он лениво и даже как-то неумело бьет клинком деревянного противника, за что тут же огребает от физрука:

– Лес, что с тобой сегодня? Ты бы даже бабочку не победил с таким ударом!

– Чувствую себя отстойно, господин.

Как-как?!

Я уже собиралась уходить, но замираю. Любимое словечко Сашки! У него все «отстойное»: одноклассники, музыка, ранний подъем.

– Лес! – оборачиваюсь и зову я. Мозг судорожно подбирает слова, которые я в жизни не произносила, но которые сейчас так нужны, чтобы убедиться в догадке. И я невпопад бросаю: – Кринж! Стрим! Эйнштейн. Виолетта, – с последним именем незаметно показываю на себя большим пальцем.

Темные глаза Лесандра округляются. Умный мальчик, мой внук, все понял!

А я, дурочка, не сразу сообразила. Если я переместилась в другое тело, ясно понятно, Сашка тоже. Только вот он не узнал меня, поэтому отвечал односложно, притворялся. Все-таки он очнулся раньше меня и успел, похоже, что-то разузнать об этом мире, возможно, получить по носу за неправильные вопросы.

Внук здесь! А это серьезный повод задержаться в этом месте. Где бы мы ни находились.