Текст книги "Ведьмина диета (СИ)"

Автор книги: Ирина Сорока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Спасибо, – поклонилась лесной красавице.

– Доброй дороги!

* * *

Спать этой ночью мы не стали. Я не дала. Неизвестно, что впереди ждет да сколько времени на это уйдет. Русалка говорит правду, значит, все серьезнее, чем раньше думала. Может и вправду попросить на заставе дружину, чтобы проводили сестрицу до Молнеграда? Всяко спокойнее будет.

Так что ни лошадкам, ни людям отдохнуть не пришлось, зато к полудню оказались у границы. Но стоило только заикнуться о том, что Лизку хочу домой отправить, как та завопила:

– Ах, так! Тогда сбегу и сама отправлюсь по свету. Ты, значит: с русалками дружбу водишь и водяницами разными, а я в тереме должна сидеть, да крестиком вышивать?! Я тоже приключений хочу! Даже коня сама чистить буду, только возьмите с собой, а? И, вообще, кто ты такая, чтобы решать поеду или останусь. Царевна говорит, ты выполняешь и не споришь!

– Да пойми ты, опасно может быть там.

Вот пойми ее после, то слезы льет, что коня чистить заставляю, то сама готова грязную работу выполнять лишь бы с собой взяли.

– Глаша, она поедет с нами, – ласковым таким тоном, припечатал, как муху к окну, князь.

– С чего вдруг?

– Хочу, чтобы мама на будущую невестку посмотрела.

Против такого не поспоришь, должна же княгиня заранее испугаться. Хотя нет, сделаем из нее человека, чтобы меня не позорила, вот и ныть уже меньше стала.

– Ладно, будь, по-вашему. Но на заставе все же задержаться придется.

* * *

Остались мы на пограничье, ровно на три дня. Пусть спешим, но есть вещи важнее времени – информация. А сейчас небольшая застава гудела, как пчелиный рой в теплый день, столько понаехало народа. Постоялый двор так переполнился переселенцами, что даже князю там найти место оказалось сложно, пришлось проситься на постой к коменданту. Тот нашему появлению не обрадовался, пришлось потеснить не маленькую семью, но принял с радушием.

Целым днями мы пропадали на улочках маленького селения, когда вместе, когда разбредаясь в разные стороны. Даже Лизавета с радостью рассказывала о добытых за день сведениях, когда вечером мы собирались в одной из выделенных комнат. Только вот получившаяся картина все больше и больше ужасала своими масштабами.

Если еще год назад люди не замечали ничего особенного, ну попадется незнакомое растение в огороде, выдернул его и всего делов, то в последние две недели стало происходить очень много странного. И не только в Зареченсом княжестве. Зараза успела расползтись по многим государствам. Люди бросали насиженные места и спасаясь от неведомого чудища, настоящих следов которого я не нашла ни в одном рассказе. Зато подтвердилась догадка княгини о появившейся прорехе в нашем мире. Только боюсь, одной мне ее заделать сил не хватит…

На третий день было решено трогаться. Я долго мялась заезжать на местную голубятню или поймать птицу в дороге, но потом решила довериться обычному письму. Уверена, помощь мне потребуется, только не знаю, хватит ли сил у нас троих али всех ведьм звать надобно, поэтому бумаге и доверилась, так проще будет остальным объяснить, что требуется.

И снова в путь, только теперь в другом царстве-государстве. А что изменилось-то? Ничего у природы свои границы, от людей не зависят они.

– Глаш, а чего теперь делать будем? – подъехала ко мне Забава.

– Боишься?

– Боюсь, только без тебя в сто раз страшнее будет.

– Глупая, со мной опаснее.

Забава опасливо озиралась и ко мне жалась, будто и в самом деле ожидая, что сразу за воротами заставы чудища бродят. Даже сестрица как-то притихла и к князю не лезла. И на том спасибо!

А странности и впрямь очень скоро начались.

Ближе к полудню остановились мы передохнуть на придорожной поляне. Видно, купцы, да селяне, здесь часто привалы устраивают, потому и соорудили столик под крышей, чтобы вода в дождливый день поесть не мешала. Там же и мы расположились со своим нехитрым скарбом.

– Далеко ли до столицы? – спросила Забава, разливая наваристую уху.

– Если поторопимся, завтра к обеду будем.

– А как она называется? – влезла сестрица.

От неожиданности полоснула ножом, по пальцу хлеб нарезая. Глухо застонав, сунула палец в рот. Вот же разиня!

– Молчи уж, может и впрямь за умную сойдешь, – шикнула на нее Забава.

– Дай посмотрю, – князь перехватил за запястье руку. – Нечего в рот все совать, чай есть средства получше?

– Твоя невеста, там, – кивнула в сторону сестрицы, и руку вырвала.

Нечего ко мне приставать, да душу бередить.

– Спасибо, что напомнила, – обиделся князюшка и отошел к другому концу стола, цапнув, посыпанный солью, огурец.

На душе стало так противно, что хоть волком вой под ближайшим кусточком. Вот чего, я не радуюсь маленькому вниманию, а сама к другой толкаю?

– Глаш, на вот возьми, приложи, – с другой стороны подошел купец. Непонимающе ставилась на зажатые в его руке листья. – Подорожник. Возьми. А хлеб я и сам нарежу.

Посмотрела на Еремея, потом на делающую хитрые знаки Забаву и снова на купца. Он лишь плечами пожал, отвечая на мой не сказанный вопрос.

– Ерёмушка, – попыталась проворковать, получилось плохо, но князь аж подобрался, явно прислушиваясь. – Спасибо, родимый, а то кровь все никак не остановится, – не быть мне актрисой, не дано просто, – того и глядишь, кровь кого-нибудь приманит. А больше обо мне позаботиться не кому. Тебе да Забаве довериться могу.

Лучше бы я ничего не говорила, потому что князь, молча подошел, схватил за руку и потащил в лес.

– Кто тебе дал право меня, как яблоко, своими ручищами хватать? – налетела на него, стоило остановиться.

– А кто тебе дал право на шею другим мужикам вешаться?

– Тебе значит можно?!

– Мне можно, а другим нельзя.

– С какой это стати?

– А с той, что он не твой суженый.

– Велика беда! Может, я за него замуж собралась?

– И подругу не жалко?!

– А я у нее благословения испросила! И, вообще, шел бы ты невесту донимать, да думать, как матушке получше представить, чтобы сразу не испугалась! А я со своим женихом сама как-нибудь разберусь!

– Женихом, значит, – прошипел так страшно князь, что впервые от испуга пятиться начала. – Разберешься?

Отступила еще на один шаг, но нога попала в маленькую ямку и я, неловко взмахнув руками, начала падать. На миг зависла в воздухе, с ужасом понимая, что дальше крутой склон оврага, катиться по которому совсем не хочется и что есть мочи завизжала. Но местный леший был очень занят или оглох от старости, но на выручку одной непутевой ведьмочке не спешил, зато почувствовала, как кто-то, пытаясь защитить от острых корешков и прошлогодних веток, крепко прижимая к себе, катится вместе со мной.

– Глупая, самонадеянная, вредная ведьма!

– Слезь сначала с меня, а потом высказывайся, – почти миролюбиво ответила князю, открывая, наконец, глаза.

– Мне и так хорошо, – ухмыльнулся в ответ Гред.

Попробовала спихнуть – не получилось, попробовала выползти – не дали.

– Отпущу, если пообещаешь.

– Что?

– Своей руки никому кроме меня не отдавать.

– Глаша! – послышался голос Забавы откуда-то сверху. – Живая?

– Пусти, – со всей силы уперлась руками в грудь князя. Не хватает только застать нас в таком виде.

– Пущу, если пообещаешь.

– Вот же осел упрямый, нас сейчас так увидят.

– Пообещай.

– Ты женишься, а я должна в девках ходить дожидаясь? Еще чего!

– Пообещай.

– Глаша-а-а! – к Забаве присоединился Еремей.

– Так что?

– Ладно, обещаю, только слезь с меня!

Слез и вовремя! На краю оврага появился раскрасневшийся Еремей.

– Вы, что упали?

– Ага, – ответила, поднимаясь и отряхивая юбку от сухой травы, и тут мой взгляд упал на маленький грибочек. Миленький такой. Фиолетового цвета.

– Это что за диво?

– Самой интересно. Куда тянешь? – ударила, по рукам Забавы. Кто знает, может ядовитое. – Лаший. Эй! Леший! Если не покажешься, спалю лес и даже дерева не оставлю.

Что за мода такая, когда нужен, дозваться не можешь!

– Я тут. Не извольте гневаться.

Стоит сиротинушкой, борода нечесаная, волосы не мытые, от одежды одни лоскуточки остались. Такого пожалеть да приласкать, вот только знаю я все уловки и еще больше гнева в голос добавляю.

– Это еще что такое?

– Гриб.

– Сама вижу, чай не слепая. Почему он такой спрашиваю.

– Кто же знает, он о себе не рассказывал.

– Так спроси!

– Молчит.

– Почему.

– Кто знает.

От бестолковости разговора на самом деле злиться начала.

– Мужик, ты толковее отвечай, а то ведь и вправду спалит лес, – хохотнул князь.

– Так я пытаюсь… – развел руками в ответ Леший.

– Плохо получается, – это уже я бурчать начала.

– Так ты спроси, что надобно знать.

– Откуда, на земле у нас растет такое чудо? – опять влез князь.

Вот, чего он мешается?

– Цыц, женщина, когда мужики меж собой разговаривают, – в ответ на мои гневные взгляды, сказал Гред. Лицо серьезное, а в глазах смешинки скачут.

– Ерёмушка, у нас там каша подгорает, – Забава потянула купца в сторону нашего привала.

– Какая каша? Мы уху варили, – не понял тот.

– Значит, она сейчас выкипит, идем скорее. Вы тут разбирайтесь спокойно, мы там подождем, – сказала и заспешила дальше, понукая купца идти быстрее.

Посмотрела подруге вслед и все раздражение словно рукой сняло. Чего я бегемота из слона делаю?

– Ну, что готова слушать? – как он так легко мои чувства и мысли понимает?

– Сначала тебя, под тем кусточком прикопаю, а потом с Лешим спокойно поговорю.

– Может, я того… пойду пока… как налюбуетесь, завсегда позвать сможете.

– Иди, – это князь

– Оставайся, – это я.

Одновременно сказали и, посмотрев друг на друга, рассмеялись.

– Так, что мне делать? – обреченно спросила лесная нечисть.

– Рассказывать. Когда появилось, почему ты ничего о нем не знаешь, что еще в лесу интересного происходит.

И рассказал нам Леший о том, что в лесу странные вещи творятся. Звери появляются, вроде и обычные, а не слышат лесного хозяина, грибы выше дубов растут, и птицы странным оперением обзаводятся.

– Дела-а-а.

– Ты только не серчай, а?

– Почему за подмогой никого не позвал?

– Думал, что сам справлюсь.

– Думал, он. А теперь лес чужим стал да разговаривать перестал. Это как, лучше?

– Хуже матушка.

– То-то, – кончиком сапога поддела странное растение, оно, словно плохо сделанный кувшин в печи, взорвалось, оставив после себя маленькое облачко фиолетовых спор. – Срочно пиши в ведьмин круг, да подробно все расскажи. Пусть шлют сюда всех кого смогут.

Ох-хо-хонюшки. Что ж делать-то?

– Спасибо за помощь, – сказал лешему князь и меня за руку поволок к костру нашему. – Спешить надо.

– Не пошлешь весточку кругу – вернусь и лес спалю! – на прощание пообещала нерадивому хозяину. Это же надо было так запустить! Ладно, князь, ума у него в колдовстве с конский волос, но этот-то должен был раньше тревогу поднять.

И снова понесли под копытами версты. Чем ближе к столице подъезжали, тем больше покинутых сел встречалось на пути. Тем мрачнее князь делался, а Лизавета, словно и не замечала ничего, все ластилась, да приставала, пока княжеский конь, чувствуя настроение хозяина, не укусил ее лошадь.

– Глаш, что-то мне страшно, – потянула за рукав широкой рубахи Забава.

– Мне тоже, – шепотом ответила ей.

– Тебе?!

– Тише, ты дурная. Я что не человек?

До столицы верст десять осталось, а тут такое. Не село, а разбитое корыто, честное слово.

Дома с открытыми настежь дверями, чуть покачивающимися на сильном ветру, покосившиеся ставни когда-то ладных окон, кто-то уж и стекла побить успел. Мусор, перекатывающийся по траве и тишина. Нет здесь ленивой переклички петухов, проверяющих кто звонче поет, не брешут из дворов собаки на чужаков, не зовет хозяев скотина. Только тихие скрипы покинутых домов, больше похожие на стоны плакальщиц.

– Это что за княжество такое? – недовольно наморщила носик сестрица. – Поборами совсем свой люд задушил, что бегут от тебя?

– Так ведь чудеса невиданные, – растерянно вступился за князя Еремей.

– Вот еще. Люди с хорошего места не убегают. Вон у нас главный конюх каждый вторник чудеса показывает, как напьется, а конюшие только смеются и даже за дежурство в этот день спорят. Чтобы диво новое посмотреть.

Подъехала ближе да за ухо ухватила.

– Пусти! Больно же! Я матушке как приеду, пожалуюсь, она плетей всыплет.

– Не-а, побоится. Это я с тобой нянькаюсь, а с ней не буду.

– Ты что на царицу руку поднимешь?

– На государыню? Ни в жизнь! А вот с мачехой по-свойски можно.

– Пусти, – тоненько запищала Лизка, отмахиваясь руками.

– Ага, только язык за зубами держать научу. Ты ж замуж вроде собралась? Вот и учись помалкивать, чтобы с княгинюшкой в мире жить.

– Будет, Глаша, – вступился князь.

Рука так и соскользнула. Сколько горечи, сколько боли в голосе!

– Прости, – прошептала сестрица, утирая основанием ладони глаза. Непонятно, только у кого прощения-то просила, но кивнула ей, да отъехала. Что-то в кустах мне примерещилось.

– Вы езжайте дальше, я догоню.

Но меня будто никто не услышал, даже Лизка с места не тронулась. Ах, так? Тогда не жалуйтесь!

Спрыгнула на землю, да туда же в придорожную пыль повод бросила. Коняга у меня не молодая, чай далеко от хозяйки не уйдет. А сама осторожно, стараясь движений резких не делать, к кустам двинулась. Вроде, как и боязно, да азарт ребячий проснулся. Интересно, кто там прячется.

Раздвинула кусты жасмина, да и ахнула.

– Что там? – незнамо как рядом князь очутился.

Сдвинулась в сторонку давая посмотреть на притаившегося в зарослях страшного зверя.

– Рысь?

– Рысенок.

– Зеленая?

– Похоже на то.

– Откуда?

Пожала плечами. Оттуда же, что и все вокруг.

Осторожно раздвигая ветки, стала подбираться ближе. Малыш прижал уши и зарычал, но убегать не стал. Умница.

– Глаша, мой опыт охотника подсказывает, что где-то рядом бродит мама.

– Ты меня все равно защитишь.

– И не поспоришь, – где-то рядом хохотнул Еремей.

Медленно протянула руку и дотронулась до головы детеныша, пытаясь успокоить его и договориться. Рысенок недовольно размахивал хвостом, но укусить не пытался, поэтому решилась его осмотреть.

– Так и думала.

Задняя лапа запуталась в обрывке сетей и замоталась среди тонких веточек жасмина.

– Как же ты сюда попал?

Взяла малыша на руки, а он возьми да и прижмись ко мне. Совсем сердце растаяло. Маленький, растерянный, беззащитный…

– Дитя тебе надо, а не с рысенком нянчиться, – беззлобно проворчала Забава, из своего седла наблюдая за мной.

– Тоже мне учительница сыскалась, – огрызнулась в ответ. Дитя-дитя, я может быть и сама не отказалась, да не от кого.

– Выпускай его скорее пока, мама не пришла, – оглядываясь по сторонам, поторопил князь. – Хотя можем и подождать, у меня еще зеленых шкур в трофеях не водилось.

– Вот еще, ценным зверьем разбрасываться, – фыркнула в ответ да к коню своему направилась. Старый мерин обнюхал недовольно урчащее кошачье тельце, но возражать против нового пассажира не стал. Вот вам и еще одна странность. Где это видано, чтобы неприученная лошадь спокойно на хищников реагировала.

– Ой, какой хорошенький, – хлопнула в ладоши от восторга царевна.

– Ты его с собой взять собралась? – одновременно с ней спросил князь.

Еремей с Забавой к моим выходкам привычные только весело переглядывались друг с дружкой. Может сладиться, что у них? Вон как понимают с одного взгляда.

– Нет тут других рысей, кабы были, оставила.

– Почему?

– Потому что ненашенский он. Неправильный…

Со всех сторон с вопросами полезли, но как тут объяснишь? Ведь не только в цвете дело. Природа у него другая, сама суть не та. Это любая лесная ведьма сказать может или, например, леший. А обычным людям все одно. Они мелочей не замечают.

Залезла в седло да пришпорила коня. Время все объяснит да по своим местам расставит.

– Глаш, а Глаш, – догнал-таки меня князь. – Что не так?

– Не знаю, но боязно что-то мне. Будто беда приближается, а я ей навстречу мчусь. Думаешь, люди твои только из-за таких зверят дома побросали? Нет, они тоже чувствуют, только сделать ничего не могут, вот и бегут, куда глаза глядят.

Князь кивнул и так до самой столицы ни слова не сказал, только все время рядом держался, словно из-за каждого куста беду ждал.

Глава седьмая

Столицу Зареченского княжества мы только на вечерней зорьке увидели. Раскинулся по склонам холмов Озерск, сверкая и переливаясь всеми цветами словно бусы красавицы. Вот резные треугольники крыш с золотисто-красными в лучах заходящего солнца петушками, избы поскромнее утопающие в зелени и цветах, башенки смотровых, да пожарников и словно обручальное кольцо городская стена.

Весть о княжьем возвращении, словно ветер разнеслась по городу. И кто столь глазастым-то оказался? Теперь из каждого окошка высовывались любопытные лица. Многие выбегали на улицу со слезами счастья на глазах, приветственными криками, просьбами… может, было что-то еще, но в общем гомоне разобрать даже одну фразу целиком было сложно.

Княжеский терем находился в центре, сразу за широкой рекой, по ту сторону, которого отстал обычный люд. Кто же в государевы хоромы всех подряд пускать будет?

На площади перед крыльцом кто только не собрался и дружинники и бояре, даже княгиня, от нетерпения заламывая руки, ждала. Только Ольгред коснулся земли, как кинулась к нему, обняла, да не стесняясь, расцеловала в обе щеки.

– Сынок…

– Матушка…

И столько в этих двух словах, что не передать никакими другими. Здесь и тоска по родному существу, и радость встречи, и надежда… и много еще чего, тайного, только им одним ведомого.

– Приехал.

Гред склонил голову.

– Да не один.

Мы уж все спешились, коней увели расторопные конюхи, только приблизиться никто не решался. Негоже мешать в такой момент.

Княгиня посмотрела сначала на меня, потом на сестрицу и тяжело вздохнула.

– Ну и зачем ты обоих притащил? Я же тебе сразу сказала, которую надобно.

– Так надо.

Неловко-то как.

– А мы вам это… подарочек привезли, – с видом примерной девочки сказала я и протянула зеленый комочек, уютно спящий на руках.

– Это что?

– Рысь.

Княгиня недоуменно посмотрела на малыша.

– Лучше себе оставь – пригодиться, – и так она это сказала, что поняла, мне, в самом деле, нужнее.

И тут Лизка не выдержала, что ее персоне никто внимания не уделил.

– Матушка! Как я рада! Скорей бы породниться, будем вместе подушки вышивать, схемами делиться. Вы ведь любите, правда? Скорее бы породниться!

Попробовала с объятьями полезть, да княгиня ловко увернулась, чуть-чуть наморщив свой аккуратненький носик. Об этом она всю жизнь мечтала. Сразу видно.

От стыда залилась румянцем. Неужели сестрицу самым простым правилам не учили поведения?

– Стой тихо, а то еще пауков позову, – тихо, зашипела гусыней на нее.

– Так это ты!

Пристально посмотрела на царевну, пытаясь взглядом объяснить возможные последствия. Дошло. Замолчала. Княгиня с неодобрением наблюдала за нами, брови сведены, да взгляд тяжелым стал.

– Настя!

Тут же подскочила девица в зеленом сарафане, с вышитой птицами лентой в волосах.

– Чего изволите, княгинюшка?

– Проводи гостей да накорми, да в баньке попарь. А нам с тобой, сынок, разговор долгий предстоит, негоже спутников твоих утомлять.

Я, может, не против еще помучиться, надо же узнать, что в княжестве делается, но покорно за провожатой пошла. Время еще терпит, а им и в самом деле после разлуки долгой есть о чем поговорить.

Провели нас в людскую. Длинные дубовые столы, в три ряда стоят, чисто выскоблены, да полы каменные подметены.

– Это что же, я есть вместе с крестьянами должна? – наморщила носик сестрица.

– Не ешь. Вон в сторонке постой пока, – покорно согласилась, усаживаясь на ближайшую лавку, – у вас в людской тараканы по столам бегают, тебе, наверное, не привычно?

– Нету, такого! – от души возмутилась Лизка.

– Есть, сама видела, – равнодушно ответила, устраивая рядом с собою рысенка. Охта недовольно кося глазом, уселась на маленькое окошко под потолком. Ворона она спокойно приняла или всему виной, что не я купила?

– Когда это было? – сама не замечая, что делает, царевна подскочила ко мне, да и уселась рядом.

– Давно, – приезжали мы как-то с мамой в столицу, царя лечить. Маленькая была, многого не понимала…

– Так-то до Захара еще, наверное. Он как поваром стал, заморские штучки выписал, они всех насекомых и крыс перевели.

– Противомышин? – к нам с тяжелым подносом подошла Настя. Еремей тут же всунулся помогать.

– Да, кажется, так. Им фигу возле каждого входа рисуешь, и недели не пройдет, как всякая гадость исчезает.

– Точно, отличное средство, только у меня фига никак не выходит. Научишь?

– Хорошо, только ночью, чтобы никто не видел, а то мне нельзя со слугами водиться. Царевна.

– А эти?

– Свои, не проболтаются.

Забава фыркнула, так что во все стороны полетели капельки молока.

– Осторожнее, надо, – беззлобно проворчала сестрица.

Забыв про золотистую кашу в своей тарелке, во все глаза смотрела на царевну. Подменили, что ли? Или только я хамского обращения удостоилась?

* * *

Искупали нас в знатной бане, одежду новенькую, да чистенькую выдали, от нее до сих пор шел слабый запах пыли смешанный с лавандой, видать долго в сундуках пролежали, а потом проводили в отдельные опочивальни с мягкими, пуховыми перинами, да чуть жестковатыми от крахмала простынями.

Уж совсем темно стало, только народившийся месяц заглядывал в мое окошко, а я все не могла уснуть. Вот, например, почему княгиня так странно нас встретила? Почему сказала, что только одну он привезти должен был? Кого меня или Лизавету? Непонятно. Я здесь нужна, это и лешему понятно, тугодуму местному, а Лизка невеста, ей тоже место здесь, в княжеских палатах. А может она о Забаве говорила? Нет, вряд ли.

Ой, чую, не обошлось без пророчества, кабы еще узнать какого… В дверь осторожно поскреблись.

– Глашка, спишь что ли? – шепотом спросил князь из коридора.

Накинула платок на ночную рубашку и выглянула.

– Чего к порядочным девицам по ночам шастаешь?

– Ежели б порядочная… так ни предлагала непотребства в пещере.

Вспомнила, и залилась краской, как от поцелуя жаркого солнца. Надо же было вспомнить!

– Идем, кое-что покажу, – с довольной улыбкой Гред схватил меня за руку и потащил куда-то во тьму коридора.

– Стой, шальной, я сейчас лоб расшибу. Не видно же ничего!

– Тогда я тебя понесу!

– Куда?! Поставь назад! – взвизгнула, почувствовав, как сильные руки подхватывают под колени и поднимают вверх.

– Тише, сейчас весь терем перебудишь.

– Теперь вместе лбы разобьем, – обреченно прошептала, стараясь не поднимать шум, – только мне хуже будет.

– Почему?

– Потому что ты сверху упадешь.

– Так может к тебе в светлицу вернемся? Там кровать широкая, падать мягко будет.

– Еще одна такая шутка и будешь с ослиными ушами ходить месяц, – разозлилась всерьез я и тут же почувствовала, как кто-то разжал руки. – Что ты делаешь?! – Сама вцепилась в плечи.

– Тренируюсь падать, – ответил нахал, снова подхватывая. – Сиди тихо, нам сейчас мимо стражи идти.

Притихла и для верности прижалась сильнее. Идет-то уверено, чай в собственном доме хорошо все знает, может, и дойдем в целости куда нужно.

– Так-то лучше, – почувствовала легкий поцелуй в макушку. – Князя положено слушаться.

– Ведьму тем более!

– Отшлепаю, будешь пререкаться.

Не нашлась с ответом, опять последнее слово за собой отставил.

Тихо, прячась от ночной стражи и воровато оглядываясь, вынес князь меня на задний двор, там, где роща березовая начиналась.

– Дальше сама, – осторожно ставя на землю, сказал и крепко за руку ухватил.

От любопытства и предвкушения чего-то интересного чуть не запрыгала на месте. Что же показать-то задумал?

– Сюда, – раздвинул ветки куста Гред, да за собой потащил, по запаху поняла, смородинка растет. – Пригнись.

– Что это у тебя заборы с дырками? – удивилась, протискиваясь в одну. Не похож князь на беспечного хозяина.

– Только один, меж березками, да яблоньками.

– Почему нормально не пошли?

– Стражники заметят… ш-ш-ш…

– Стой! Кто идет?

– Ну, вот, матушке сейчас доложат… – разочаровано простонал князь, выныривая из очередных кустов перед стражем. – Это я, Матфей.

– А там кто? Проверить?

– Невеста моя, купаться идем, скажи, чтоб не мешали.

– Раз невеста… дело-то молодое, – улыбнулся сквозь усы конопатый стражник. – Никто мешать не станет.

– Идем, – снова за руку схватил Гред, да на дорожку вывел.

Хорошо темно, стражник не увидит, как маковым цветом горят щеки. Что он теперь думать будет, когда настоящую нареченную увидит?

– Пусти! – вырвала руку, стоило дорожке свернуть влево.

– Что не так?! – удивился княже.

– Как мне теперь людям в глаза смотреть? На весь свет ославил.

– Ты, Глашка, слишком много думаешь, – щелкнул по носу Гред. – Я просто так слов не говорю. Сказал невеста, значит женюсь.

– Дурень…

Полная луна чуть выше поднялась, заливая округу мягким светом.

– Что это? – ахнула, глядя вниз с крутого спуска.

Почти под нашими ногами раскинулось озеро, сплошь покрытое цветами, казалось, они немного светятся в темноте.

– Водяные лилии. Пойдем.

Князь протянул ладонь, безропотно вложила свою. Такого чуда еще не приходилось видеть. У меня под окошком ночные фиалки растут, но чтобы цветы на воде…

– Здесь местечко одно есть, оттуда хорошо все видно, – снова свернув, извиняющимся тоном, сказал Гред.

К середине озера вела деревянная дорожка, в конце которой стояла ажурная, словно Гельское кружево беседка.

– Иди ко мне, – садясь на пол, позвал князь.

Хотела сесть рядом, да Гред ловко перехватил и на колени себе усадил.

– Так лучше смотреть будет.

Скорее я так ничего не увижу, только и думать могу о сильных руках, что на талии лежат, да губах, что рассказ ведут:

– Батюшка построил эту беседку для матушки, чтобы сил могла спокойно набраться, да никто не мешал. Потом все мы стали сбегать сюда, чтобы подумать да голову остудить. Смотри, смотри!

С одного цветка на другой перепорхнул светящийся человечек.

– Что это?

– Не знаю, только больше такого нигде не сыскать. Только здесь живут.

Чудо дивное.

– Смотри еще один!

– Точно, а вон еще, – почувствовала, как губы Ольгреда нежно коснулись моих волос. – Ты знаешь, какая красивая?

– Тоже, мне еще скажешь, – фыркнула, почувствовав странную робость.

– Улыбнешься и словно внутри солнышко маленькое всходит – вся светиться начинаешь, – мужчина потерся щекой о мою макушку. – Я очень боюсь тебя потерять, вы же ведьмы как ветер в поле – не поймаешь. Только если сама захочешь, придешь.

Повернулась в кольце рук, да лицо его в свои ладошки взяла, в глаза заглядывая.

– Князюшка миленький не мучай ты нас. На роду написано порознь быть, не изменишь того.

– А если скажу, что матушка, в дорогу собирая, наказала только одну невесту привезти, да не ту к которой еду, поверишь?

Замерла, разучившись дышать. Неужто, правда?

– Странная веревочка нас связала, но оборваться ей не позволю, – еще крепче к себе прижал. – Ты сюда приходи, как нужно будет. Я стражникам скажу, они пропустят…

Долго мы так сидели, обнявшись и наблюдая за летающим от цветка к цветку человечками, то тихо разговаривали, то молча думали о своем. Не заметив как, задремала, а проснулась уже в своей кровати.

– Гла-а-а-ш! – ворвалась в комнату Забава.

– Чего? – сладко потягиваясь, спросила у подруги.

– Тебя княгиня ищет!

– Что ей не спиться с утра?

– Так десятый час уже.

– Сколько?!

Подскочила и бросилась к тазу умываться. Вот это поспала! Уж и не помню когда вставала так поздно.

– Как ночное купание прошло? – хитрые глазки, а мордочка равнодушная.

– Ты откуда знаешь? – переплетая на скорую руку косу, спросила у подруги.

– Так весь терем о том шепчется.

Застонала, отчитывать сейчас будут.

– Лизка, косу обещала выдрать, – с деланным безразличием сообщила Забава, а у самой глазки так и горят от любопытства.

– Это еще неизвестно кто кому выдергивать должен, – невольно расплылась в улыбке, вспоминая ночной разговор.

– Почему? – тут же оживилась подруга, забыв про притворство.

– Потому что княгиня ждет, – подмигнула ей и выскочила в коридор. – Ой!

Лбом врезалась в высокого, чем-то Греда напоминающего детину.

– Глаша?

– Брат Греда?

– Кого?

– Князя.

– Точно. Двоюродный. Михей зовут.

– Меня искал? – потирая ушибленный лоб, уточнила у нового знакомца.

– Ага, княгинюшка велела дорогу показать.

– Веди, – милостиво разрешила я.

Он и пошел вперед, туда, куда нес ночью князь.

– Ты смотрю, девка бойкая, – улыбнулся Михей. – Только с теткой моей язык придержи. Вам-то потом под одной крышей жить, нечего с раздора начинать.

Знакомы пару минут, а уже советы раздает.

– Раз ты такой умный, может, знаешь зачем она меня зовет? – сорвала низко висящее яблоко.

– Ясно дело, женить вас поскорее надо, – не обиделся на мои слова парень– Вдруг чего вчера ночью накупали, негоже чтобы дите при живом отце само по себе росло.

Подавилась от услышанного и сильно закашлялась.

– Ты кушай не торопись, – постучал по спине Михей, – это полезно, особенно в тягости.

Он еще учить будет, что беременным полезно? Меня? Ведьму? Да первый малыш, которого приняла уж сам семьей обзавелся, да своего ребеночка ждет!

– К озеру ведешь? – утирая выступившие слезы, спросила у парня.

– Туда.

– Значит, дойду сама. У тебя ж дел, наверное хватает.

– Посты еще обойти надо, проверить охрану, – кивнул, почесав короткий ежик черных волос.

– Вот, ты иди не бойся, а я дорогу найду.

На том и порешили. Я пошла вниз по тропинке, а парень назад к терему повернул.

Ничего себе мысли у него в голове. Это что же получается, скоро все княжество к свадьбе готовиться начнет. Не согласная я! Страшно.

– Ну, здравствуй, – грустно улыбнулась женщина, выходя на встречу из беседки. – Уж совсем тебя заждалась.

– Заспалась что-то…

– Наслышана… где рысенок?

– С подругой в комнате оставила.

– Бери всегда с собой. Я ведь не просто так от подарка отказалась.

Кивнула.

– Нам поговорить с тобою надо.

– О купании? – испугано спросила в ответ, только бы женить сразу не начала! Хотя о чем это я, клятвы на камне еще никто не отменял…

– Об этом тоже поговорим, но в другой раз, – звонко рассмеялась в ответ, отчего лицо женщины стало удивительно добрым. – Есть дела поважнее. Пойдем чай пить.

Она зашла в беседку, открывая проход, за которым виднелся деревянный столик и несколько табуретов.

– Меня зовут Ольха Любимовна.

– Глафира Ив…км. м… отчество у матушки надо уточнить…

– Без него обойдусь.

Княгиня разлила цветочный чай по белым, непривычно тонким чашкам.

– Пей, разговор долгим будет.

Кивнула и отпила глоток. Вкусно, привкус розы и легкий едва уловимый мятный оттенок.

– Дела в нашем княжестве неладные творятся.

– Ага, видела, уж лешему за подмогой послать велела.

– Что так плохо?

– Как знать, только одна не справлюсь.

Княгиня глаза опустила, да чашку свою в руках вертеть начала.

– Глаш, боюсь я.

Молчу, только смотрю внимательно.

– Не просто так в хоромах княжеских сидела, пока Ольгред по свету ездил. Книги разные собирала, да искала, как бы мир наш спасти… – замолчала, да я опять торопить не стала.