Текст книги "Ведьмина диета (СИ)"
Автор книги: Ирина Сорока
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава четвертая
Сбежавшая невеста
Потащить-то Еремей нас потащил, да ноги у меня не пошли. Точнее пошли, только в другую сторону.
– Куда? – устало поинтересовался мужик.
Пожала плечами. А я знаю? Только тянет что-то к завалу, словно кусочек души там остался. Зовет. Манит.
– Глашенька, может, поедем? Еремушка всю ночь не спал, тебя раскопать пытался. Ему бы на постоялый двор. – Вступилась за любимого Забава.
– Пусть здесь ложиться. Вон у князя одеяла есть. Лучше в деревне переночуем, а завтра с утречка в путь.
Князь спорить не стал, а Купец совета дельного послушался, да устроился в тенечке. Забава покрутилась, покрутилась, да и рядом прилегла. Не на голой же земле спать.
– Помочь? – подойдя ближе к мечущейся по завалу ведьме спросил Гред.
– Не сможешь, – тихо ответила, чтобы не потревожить сон спящих. Хотя их сейчас и пушкой не разбудишь, наверное. – Зовет, что-то душу рвет на части. Пока не найду уйти отсюда никуда не смогу.
Сказала, да снова на поиски кинулась.
– Стой. – поймали меня, да к себе развернули, держа за плечи. – Как именно зовет? Живой, али не живой предмет? Беду не принесет? Или о помощи молит?
Задумалась.
– Словно истосковавшаяся девица плачет, – попыталась описать свои чувства, – найти просит. Не живой и не мертвый. Не знаю.
– Закрой глаза. Попробуй лучше голос услышать и на него иди. Я держать буду. – и снова спиной к себе повернули, но, не прижимая, а просто страхуя от падения.
Сделала, как сказано. А потом словно в омут шагнула. И не слышу ничего кроме зовущего голоска, и не вижу. Только тепло рук, на своих плечах ощущая.
Ничего себе. Оказывается совсем рядом, шагов с десять вправо и немного вверх, среди песка и мелкой каменной крошки лежал амулет. Сложное плетение золотых нитей, собиралось в небольшой треугольник, внутри которого был сотканный из сотен проволочек цветок.
Нежно пальцами провела, да мысленно спросила: «Ты звал?».
«Я», – пришел такой же мысленный ответ вместе с ощущением радости.
Чуть с пригорка не свалилась, да князь успел поддержать. Сколько живу, а еще не слыхивала, чтобы разговаривать с магическими вещами можно было.
– Что не так? – встревожился Гред, да цепочку с кулоном отобрать попытался.
Проворно увернулась и на шею к себе повесила. Никому не отдам. Больно жалостливый голосок у вещицы.
– Все отлично, – нагло соврала и довольная убежала к лошадям.
Пропадавшая где-то Охта, принесла нам утку. Подумала, подумала, да решила, что голодного дня хватит. Мне еще силы на обряд пригодятся. Так что обедом себя порадовала.
Наелась от души каши с мясцом. Еще и пирожками, да с чаем из лесных трав догналась.
Под конец князь только удивленно смотрел, да еще кусочки подкладывал. Нет, все-таки хорошо жить на свете, когда можно вкусно поесть. Жаль, что для счастья только этого мало, но на время сойдет.
Так почти до самого вечерка и просидели, ожидая, когда наши спасители проснуться. Я, было, убежала к реке, да Гред следом увязался. А с ним мне совсем грустно рядом, да и с амулетом спокойно не поговоришь. Потому вернулась назад и привалившись к дереву сделала вид, что задремала. Как все же хорошо, после холода пещер сидеть и греться в лучах теплого летнего солнышка.
«Ты умеешь разговаривать?»
«Да»
«Тогда расскажи, как сюда попал?»
«Попала», – поправил амулет
Ничего себе. Оказывается он еще и пол имеет.
«Все просто. Меня спрятали».
«Кто?»
«Маг».
«Маг? Но их же, поди, лет сто как нету!»
«Не знаю. Ни о чем».
«Что за маг спрятал?» – решила дознаться.
«Руслан Мишин».
Ни о чем не говорит.
«А зачем спрятал».
«Чтобы не нашли».
И как я не догадалась?
* * *
– Глаша, Глашка! Подъем говорю, – осторожно потряс за плечо Еремей.
Потерла кулаками глаза. Неужто заснула, и привиделся мне весь разговор?
– Ехать надо али снова хочешь на природе ночевать?
Передернула плечами, вспоминая последние ночи. Я-то хоть ведьма и лесная, но комфорт да уют тоже люблю.
Огляделась, на западе солнышко уж краснеть начало. Скоро совсем спрячется.
Сборы быстрыми были, вещей-то почитай ничего и не осталось. Будем в деревне, что-то купим, а без чего-то аж до следующего города мучиться. Ладно, не велика беда. Главное все целы остались.
Деревенька, откуда купец себе подмогу привел всего верстах в пяти от нас оказалась. Так что добрались быстро, а нас тут уже и поджидают. Вышли на улицу с караваем, да красиво одетые. Девки, что помоложе, нашим молодцам так глазками и стреляют, да хвостами машут.
Мужики тоже не отстают. Только и успела заметить, как двое чуть не подрались кто Забаву с коня сымет. А мне только старостино внимание и досталось. И то, потому что негоже гостью одну бросать. Ну и ладно. У меня тут свое горе, любовь не разделенная, не до салок с женихами.
– Что здесь происходит? – у старосты шепотом спрашиваю.
– Не обращай внимания, голубонька, – отвечает. У нас тут глушь такая, что редко путник заглянет, вот и решили себе праздник устроить по случаю вашего приезда. Слышал, князь промеж вас затесался.
– Был один, – отвечаю, глазами дыру в спине прожигая. Милуется, стоит с девчушкой, чуть старше Забавушки, про невесту свою забыв, окаянный!
– А ты девка погляжу ладная, – погладив для солидности бороду, говорит. – Может, пойдешь второй женой за моего старшенького? Я бы и первой тебя посватал, да для моего среднего ты старовата дюже. Ну, так как? Он у меня мужик хороший, работящий. Жену не обижает, всегда приголубить рад.
– Вот пусть и голубит, я-то тут при чем? – удивляюсь, али пожалел меня старый?
– Дело твое, – обиделся, сразу видно. – Только не в твоем возрасте женихами разбрасываться, скоро и второй никто не позовет.
– Вот и ладушки, – я тоже обижаться умею. – Не хватает променять свободу на капризы старшей жены, да ублажение мужа.
У нас как сейчас? Вторая жена, почти как рабыня. Своего голоса в семье не имеет. За домом, да за детьми следить обязана, не то, что первая жена. Пойти куда-то одной – нельзя. Наряд, какой купить – тоже. Не чего на всякие побрякушки тратиться. Вот и живут они хуже приживалки. Только если муж не любит пуще жизни. И такое бывает. Редко.
Лучше уж всю жизнь в девках. Или за Терентия. Хотя нет, одной лучше Ух, и попадет же ему когда вернусь. Век краснеть будет свое беспутство вспоминая!
Хотел староста сказать что-то да жена на него шикнула. Во время подошла. А у меня настроение совсем испортилось. Местные-то столы на лугу за околицей накрыли, к танцам и пиру все приготовили, а мне теперь и аромат сладких пирогов не мил, да и сальцо с луком как-то странно выглядит.
– Глашка, смотри, тебе бы в поясе платье ушить, а то болтается сильно, не красиво, – подошла Забава ко мне, рассматривающей столы. – Давай у старосты попросим нитки, утром быстро наметаем, а потом на привале дошьем.
– И так сойдет, все равно худею, – буркнула, а потом поняла, о чем сиротка говорит. Глянула на себя, да ахнула. Точно платье висит! Юбка-то пышная по ней не видно, а вот рукава свободнее стали, да и в талии две ладони всунуть точно можно.
Подняла счастливые глаза, а тут оказывается князь вместо Забавы стоит и странными глазами смотрит. Была бы потщеславнее, али моложе подумала – любуется, а так счастливо смотрю на него и слово вымолвить не могу, только от радости плакать хочется. Пусть немного, пусть не все заметят. Но я-то вижу! Я-то знаю! Права была Любава, надо кашкой только питаться.
Зря пирожков и мяса наелась. Зато теперь кроме чая смородинного до утра ничегошеньки есть не буду. И даже молочком не соблазнюсь!
– Потанцуем?
В место ответа шагнула ближе, да ладошку в его раскрытую ладонь всунула. Говорят, если много двигаться, жир убегает быстрее. Значит, буду веселиться. Пусть и в первый раз на танцах! Не зря же меня Фимка учила?!
Закружили руки сильные в быстром танце, да только я глаза голубые вижу, что в свете огней ярче звезд горят.
– Ты мне все ноги отдавила, – смеется, а не бранится, да так ласково, что сама смеюсь в ответ, да краснею от счастья. Хорошо, что ничего не было у нас. Век бы себя винила, сама бы со свету сжила. Это же надо такое, на чужого жениха вешаться!
Зато теперь можно и немного счастья в сундучок припрятать. Нет ничего страшного в нашем танце. И невесте он не повредит, да у меня воспоминания останутся.
И нет на свете места, где было бы мне лучше. Так пусть же играют молодцы, смеются девицы, да солнышко долго не встает…
Вдруг, словно толкнул меня кто. Почуяла. Беда где-то рядом.
– Куда? – удивленно окликивает Гред, но мне некогда. Беда где-то рядом топчется.
Ищу глазами старосту. Нет его нигде. Хорошо, что мужика на него, как две ягодки с одного куста, похожего увидела.
– Есть больные, али беременные в деревне? – схватив за руку спрашиваю. Косится на меня люд деревенский да прислушиваться начинает.
– Как не есть? – смеется глупый. – Жинка у меня на сносях, да вот Коволева тоже поговаривают к весне родить должна.
Глянула куда показывает мужик. Не она. У нее мальчик здоровенький растет. Только не к весне будет, а к февралю. Но не важно это сейчас, мне некогда.
– Больных нет? – спрашиваю.
– Нет, – качает головой, да ус крутит.
– Веди тогда к жинке, – подгоняю, тороплю, да за руку тащу вперед. Он не понимает, а я-то знаю, счет на минуты пошел.
– Мирославушка! – ахнул, только в двор свой ступил. А жена его лежит возле ступеней, не движется. Лестница хоть и не большая, да видно для беды хватило.
Кинулся мужик к бабе своей, а я перехватила. Пульс пощупала, силой проверила. Жива. И младенчик живой. Только роды раньше времени начались. Помощь требуется.
Повернулась, попросить перенести женщину в дом, и с удивлением увидела, что князь мужика-то держит. Вырваться не дает, да мне помешать. Сам ему что-то спокойно говорит. Сразу видно, что мать с сестрой ведьмы, знает как себя вести нужно.
Долго мы провоевали с Мирославушкой, за жизнь сражаючись. Много силушки потеряли, да много поволновались. Только бой этот выиграли. Сразу, как солнышко в зенит вошло, закричала девица, на свет рожденная, заплакала мать ее, да завыл, как зверь лютый, от счастья отец. Только дед – тот самый староста, бочком в светлицу протиснулся, да и нарек малышку Беатой – «счастливой» значится.
Не уехали мы в этот день на поиски царевны, и на следующий остались. Мать с ребенком еще нужно выходить, чтобы опасности не было. Только спустя седмицу в путь дальний пустились.
А вечером перед этим разговор у нас с старостой состоялся.
Я по привычке выскочила на крыльцо, когда все ужинать сели. Темно уже – мне нельзя, вот и сижу, чай из лесных трав потягиваю, чтобы не так грустно было. Вроде и привыкла уже, да все нет-нет, да наесться тянет.
– Сидишь? – староста тоже вышел на крылечко.
– Сижу, – согласилась да прихлебнула обжигающей, но при этом хорошо освежающей жидкости.
– Я того, – он сел рядом и замолчал. Не торопя его, смотрела, как по забору серой тенью крадется кот. – Я извиниться хотел.
– За что? – сразу не поняла, думая о том, что скоро ритуал на крови проводить, а силы еще не успели восстановиться. Если дело так дальше пойдет – опасно станет.
– За то, что нагрубил, да старой назвал. Пусть возрастом и велика, да любой молодке фору дашь. С такой женой любой муж… Ах, дурак был. Простишь?
Улыбнулась, да на старосту посмотрела. Моя обида, что дымка над рекой. была, да и след простыл. Давно забыла.
– Куда путь держите? – спросил, посидев немножко.
– Царевну одну потерявшуюся ищем. Не видали? – чай совсем остыл, а я откинувшись на руках смотрела на звезды. Из избы доносился ровный гул голосов, да позвякивание утвари.
– Царевны не видали, зато дракон на днях пролетал, – задумчиво ответил мужик, как и я звезды разглядывая. Большой такой, да страшный.
– Царевны не видали, зато дракон на днях пролетал, – задумчиво ответил мужик, как и я звезды разглядывая. Большой такой, да страшный.
– Что за дракон? – сразу заинтересовалась я. – Цвет не приметили? А размер? Большой насколько? Отсюда и до того мосточка или больше?
– Да, не, – отмахнулся меньше. Шагов тридцать. А что бывают такие огромные?
– Угу, и даже больше, – что-то маленький дракончик здесь летал. Всего лет триста. Если на человеческие перевести не больше семнадцати. В таком возрасте, они далеко от мамы еще не улетают. А ее-то как раз и не было замечено. – И что оп просто так летел? Или может скот своровал какой? Да и в какую сторону?
В сказках сказывают, что драконы принцесс воруют. Брехня. Зачем им визгливые, плаксивые и избалованные девки. Куда проще в человеческом виде найти хорошенькую селяночку, да с ней гнездо свить. Хотя и это редко бывает.
Но вот то, что он так вовремя появился, странно. Узнать бы, не связан ли с нашей царевной. То, что сама сбежала и так понятно, но ведь могли и помочь.
– Куды-куды, да туды, – в сторону запада махнул рукой староста.
Что-то шепчет мне, что туда-то нам и надо, да вот только болото нужное немного севернее находится…
* * *
Скучно пролетели еще два дня, есть хотелось, хоть вой с тоски. Но тут уж Забава пришла на помощь.
– Не дам! – твердо заявила, когда рука моя сама потянулась к пирогу с земляничным вареньем, который поставила перед нами хозяйка постоялого двора.
От такой наглости аж задохнулась, но неожиданно ее поддержал Гред.
– Раз взялась диету соблюдать – терпи. Негоже отступаться от принятого решения.
И Еремей, предатель, радостно закивал головой, откусывая при этом большущий кусок.
Обиделась, и спать ушла. В уме перебирая разные пакости, которые могу сделать, но делать не буду.
А на следующее утро, увидев Забаву, прошипела:
– Спасибо, – и на двор сбежала, чтобы не чувствовать разливающихся в воздухе ароматов. Есть-то, хотелось еще больше, да и обида не прошла, зато проснулась совесть, настырно зудящая. что ради меня стараются, помогают, слабой бестолочи – ведьме.
Так неспешно, покупая по пути разные нужные в походе вещи, на пятый день выехали к Вященскому болоту. Где следы царевны, значится, обрываются. Далеко же она от родного дома забралась.
– И что здесь царевна делала? – растеряно спросила Забава, словно мои мысли подслушав.
– К нареченному знакомиться ехала, – мрачнее тучи отозвался Гред.
– Это к тому, что женщин своих бьет, да всячески унижает? – пошутила, чтобы разрядить обстановку, уж дюже князь стал угрюм.
– Так вот же жених, – захлопала глазками Забава.
– А может это он в нашем обществе такой воспитанный, а как придет в свой терем, так ремень достанет и всех на право, да налево лупить.
Не удержалась, расхохоталась глядючи на вытянутые лица мужчин. Явно Ольгред о себе что-то новое узнал. – Да, ладно, я твой секрет никому не расскажу, – не удержалась, да погладила по плечу. – Вот только царевне, кто-то уже обо всем, будто сам женщиной битой был, рассказал, – уже серьезнее добавила. Надо было раньше рассказать, только сначала присмотреться хотела. Вот и досмотрелась на свою голову.
Спешилась, посмотрела на солнце. Часа два не больше, еще ритуал успею провести. Вот только после придется ночевать здесь. Не хочется, да выбора все равно нету.
– Еремей, возьмите с Забавой коней и найдите место для ночлега удобное.
– Обряд проводить будешь? – купец тоже спешился, и теперь стоял рядом хмуро в глаза заглядывая. – Опасный?
Неопределенно пожала плечами. Не рассказывать же, что душу могу потерять, по граням пройдясь, да и силы не до конца восстановившиеся тоже плохой союзник.
Хороший Ерёмушка, может влюбиться в него? Вон Забава же нашла, за что полюбить, чай я тоже смогу. Хотя нет, не смогу, друга сердешного у близкого человека увести.
Пусть уж как на роду написано, так и будет.
Вздохнула.
– А ты князь покажи, где место, с которого царевна пропала. Далеко оно?
Гред тоже с коня соскочил, да поводья Еремею вручил, а сам оглядываться стал.
– Нет, – отвечает. – Вон дерево приметное, будто два человека обнявшись, стоят, видишь? От него шагов двести будет. Пускай там нас и подождет, чтобы не мешать.
На том и порешили, мы пошли к дереву, они в лес вернулись.
Шли тропкой едва заметной, видно зверьем натоптанной, прямиком к лужице с чистой водой ведущей. Кругом кочки, да ряска, а тут кусочек неба спрятался и весело так нам солнышком подмигивает.
– Здесь вещи нашли, – словно подтверждая мои мысли, отозвался князь.
Вздохнула.
Затоптано все, зверьем, да ищейками. Хорошее место выбрала царевна, чтобы исчезнуть. Без магии крови не найдет никто пока сама не покажется.
Подошла к самой водице, присела на корточки и руку в воду опустила. Не хочется мне ритуал проводить, интуиция так и кричит, беда будет. Может, и без магии справиться сможем.
– Глашка? – высунулась взъерошенная зеленая головка, украшенная необыкновенными цветами и жемчугом речным – Чего тебе надобно? Отвлекла от такого! – кикимора болотная наклонилась ближе и прошептала. – Федора, водяного помнишь? За себя зовет! обещает болото всегда водой подпитывать, чтобы не пересыхало, да водоросли редкие подарить. Только зачем они мне редкие в болоте, поди, не приживутся. Как думаешь?
– А ты магией их каждый день подпитывай, думаю, месяца три и сами расти станут. Если что меня или бабку позови, поможем.
– Точно! Что бы я без вас делала? А на свадьбу придешь?
Снова вздохнула.
– Вряд ли, пока царевну не найду, света милого не смогу увидеть.
– Это что за девица такая? Бледнолица, да черноброва?
– Кабы знать еще, – усмехнулась своему невежеству. – Сейчас жениха ее спросим.
– А мне, откуда знать, – пожал плечами богатырь, – я ее даже на портрете не разу не видывал. Вот должны были встретиться, да не сложилась.
Хороши дела. И как искать прикажете?
– А что тут много девиц бродит? – решила уточнить у кикиморы.
– Да нет, всего-то одна и была. Разлила кругом зелье вонючее, а потом дошла до воды и как подпрыгнет, тут ее дракон и подхватил под белы рученьки, да унес в неведомые дали.
Глубоко задумалась. Это что у нас получается. Царевна с драконом заранее сговорились?
– Как зовут-то твою нареченную?
– Елизавета.
– Точно, мне же царевич говорил, – хлопнула себя по лбу.
Интересно, что за вонючая штука, о которой кикимора рассказывает.
– Чем пахло, не помнишь?
– Помню, как не помнить. Навозом коровьим еще три дня воняло, – от злости, кикимора руками по воде ударила. Брызги во все стороны полетели и мне лицо забрызгали.
Что имеем? Да элементарный отворот глаз! Любой, кто искать начнет, будет видеть только то, что заклинатель показывать приказал.
– Значит так, я к тебе в воду пойду, а ты мне воспоминания свои покажи. Сумеешь?
– Обижаешь, Я уже почитай лет с пятьсот в кикиморах хожу. Многому научиться успела.
Заткнула юбку за пояс, так чтобы выше колен была. Жаль чулочки мочить, да при князе снять постеснялась. Стала рядом с нечистью, да к бережку обернулась. А там уже во всю образы пляшут, сказ свой памятный ведут.
«– Точно сработает? – спрашивает, воровато оглядываясь, девушка на вид чуть старше Забавы. Явно принцесса потерянная. Хоть знать, как выглядит, буду.
– Сработает, – отвечает лежащий рядом дракон. Словно собака, голову на вытянутых вперед лапах устроил.
Странный он какой-то вот только не пойму в чем странность-то.
– Я этот настой у самой Серафимы на отрез шелка выменяла.
Вот мама, вот удружила!
Так стоп. Выменяла?!
Оттого-то и странность, что не дракон это вовсе, а драконица. При чем едва-едва гнездо покинувшая. И на какой же дорожке свело их вместе?
– Главное, чтобы никто из твоих прислужников не помешал, а потом ищи-свещи нас, словно облако в утренней зорьке пропадем.
– Не помешают, – отмахнулась Лизавета, я им с вечера сонное питье подмешала в воду. До обеда проспят не меньше!
Говоря это, царевна разделась и аккуратно сложила вещи.
– Холодно-то как. Чего дальше делать?»
А дальше она провела ритуал отвода глаз, и они улетели, а вместе с взлетом пропали и воспоминания кикиморы.
– Ну, что довольна? Пойду я? Меня там Федор, поди, заждался, вдруг другую найдет.
– Иди уж, Федору поклон от меня передавай, – сказала, из воды выбираясь.
Хочешь, не хочешь, а ритуал на крови проводить придется.
– Увидела? – словно малое дитятя пристал с вопросами князь, а у самого лицо-то любопытное, глаза так и светятся интересом. Ему-то магического представления с берега не увидать было.
Отмахнулась от него, с досадой мокрый подол рассматривая. Все-таки успела намочить. А мне еще на песке лежать, и сдается, что даже на летнем солнышке холодно будет.
– У тебя есть какая-нибудь вещь нареченной?
– Ее матушка, специально на этот случай серьги дала, – сказал и куда-то за пазуху полез. И как умудрился не потерять с нашими-то приключениями.
Молча забрала два клиновых листочка из золота, да драгоценных каменьев сделанные и пошла палку искать поровнее, чтобы символы выводить нужные сподручнее было.
Нарисовала вепря небесного на западе, чтобы соединить воедино прошлое и будущее. Духобор – на юге, чтобы жизненный огонь царевны отследить. Коловрат – на севере, чтобы отогнать все плохое и на востоке колохорт, чтобы правду отличить проще было, да путь правильный выбрать.
Вздохнула раз, потом другой, а потом все же собралась с духом, и резанула ладонь.
– Просьбу важную несу, дань отменную плачу, – прошептала, стараясь не думать о пронзившей руку боли.
Ярко алые капельки струились, вниз, напитывая символы, заставляя их светиться бледно зеленым цветом.
Постепенно волнами стала накатывать слабость. Эх, не успела восстановиться полностью…
Когда символы ровно засияли, соединила их в круг, а сама села в середине.
– Руку хоть перевяжи, – вмешался Гред, так зыркнула, что больше желания говорить что-то у него не возникло. Кто меня с грани вернет, если уходить начну из-за чьей-то не своевременной заботы?
Сложила руки ладошками вместе, а в середке сережки зажала, мысленно позвала царевну. Нет ответа, только чувствую, как струиться по руке теплая жидкость. Сосредоточиться не могу, а перевязать нельзя.
Закрыла глаза, стала следить за дыханием, это всегда мне помогает, а когда все мысли ушли, снова позвала.
Замерла, вглядываясь закрытыми глазами в непроглядный мрак. Где-то там, далеко показался маленький огонек. Потянулась к нему рукой, он, словно играя, отодвинулся дальше. Сделала шаг, другой и вдруг увидела как огонек начал шириться, расти, призывая к себе, маня, желая что-то показать. Стал размера окошка в тереме
Сорвалась в забег, а окошко все дальше, зато зеленые ветви деревьев видны и уж слышится девичий смех.
Припустилась быстрее за прыгающим из стороны в сторону светом, а он вдруг возьми и замер, стал большим, уже с дверь размером. Подошла ближе, там, словно на картине вижу, круглое, что блюдце озеро меж горных хребтов, в низинах которых притаился, сероватый от пыли и грязи, прошлогодний снег.
В озере, подернутом мелкой рябью от небольшого ветерка, резвятся две девушки в длинных белых сорочках, то брызгают друг на друга водицей, то устраивают заплывы наперегонки.
Одна из них точно принцесса: те же темно русые волосы, слегка вытянутое лицо, большие и ярко-голубые глаза. А вот вторая мне совсем не знакома. Волосы, не поймешь точно, какого цвета: у корней, словно зорька розовые, а на кончиках травы зеленее. С двух сторон от лица в косицы заплетенные, сзади, словно ветер свободные. А еще на голове, будто искусная корона, широкие, волной спускающиеся вниз рога. Драконица!
Не успела я что-то сделать, как картинка пропала, оставив меня в вязком совершенно сером месте. Ни куда идти, ни куда вернуться не понятно, лишь красная ниточка туда, где раньше было окно, показывает. Посмотрела на ниточку и ахнула. Кровь! Кровное родство, иначе она была обычной, белой. Кажется, сыскался пропащий батюшка, да еще сестрица с братцем нежданные.
Попыталась вернуться к себе, но куда идти не знаю. Замерла, прислушиваясь, вдруг услышу свое дыхание, но нет тишина. Противное серое пространство кругом. Неужто заблудилась? Или силы ушли? Была бы бабушка рядом, позвала бы ее, да и вышла к своему телу. А теперь как?
Словно туман опустился на мысли и чувства, будто незримый кто-то появился рядом и повлек за собой. Неужто и в самом деле на грани оказалась? Мне мама сказывала, как сама по грани ходит, больных из цепких лап смерти вытаскивает.
Бросилась в сторону от манящего за грань, мне пока еще рановато, слишком много еще сделать надо.
Я чувствую страх, слабость и что-то еще, значит еще живая, значит выйти смогу! Только бы направление правильное найти, только бы не заблудиться. Сил моих надолго не хватит, а магия вытянет все подчистую. Ох, не зря не люблю этот ритуал. Мало с царицы запросила. Вот вернусь, так и скажу ей.
Словно отзываясь на мои эмоции, серое пространство немного отступило. Стало не таким давящим и пугающим, а потом где-то справа снова увидела окошко, но не такое как в первый раз – другое. Словно кто-то сделал дырочку и теперь пытается ее расширить, разрывая, словно старую ткань. Кинулась туда, даже если неверное направление, все равно лучше того незримого, что ко мне подбирается.
Вот только грань просто так своих жертв не отпускает, путается под ногами, липкими лапками тысяч существ, хватает за руки, зовет, обещает исполнения самых заветных желаний и тает, тает, тает воля бороться и куда-то бежать. Что там хорошего в мире людей? Зачем туда возвращаться?
– Потому что, нужна мне! – слышу чей-то голос и встряхиваю с себя оцепенение. Надо дойти, надо вернутся. Там кто-то ждет и верит.
Неожиданно свет сам навалился, словно тяжелый камень на меня или это грань выплюнула непокорную посетительницу? Но как-то разом окружили звуки: кваканье лягушек, поющих песнь вечерней зорьке, легкий шелест чахлой болотной травы, далекий крик уток… А потом поняла, почему так трудно дышать. Просто меня сжали в медвежьих объятьях так сильно, что для уткнувшегося в чье-то плечо носа не осталось воздуха.
– Пусти, – тихо прошептала, меня не только услышали, но и немного отстранившись, заглянули в лицо.
– Вернулась, – словно не веря, сказал князь, да снова крепко к груди своей широкой прижал. – Ну, что ты плачешь, глупая? Все позади.
И, правда, слезы из глаз льются, да не понятно от чего горше от только что пережитого испуга, али от ласковых объятий.
– Глашка! – полный испуга крик Забавы. – Что здесь произошло? А ну руки убрал бесстыжий! – накинулась она на Греда и даже по спине ударила. – Ты почто подругу мою обидел? Совсем стыд потерял.
Сижу на теплой прогретой солнышком земле и сквозь слезы смеюсь, глядя, как сиротка наша, князя по берегу гоняет. Он только рот откроет, чтобы объясниться, как разошедшаяся девушка его хворостиной, где-то выломанной, огреть пытается.
– Ты как? – озабочено спросил Еремей, садясь рядом, уткнулась ему в плечо носом и пуще прежнего рыдать начала. Умом понимаю, что истерика, а остановиться никак не могу.
Тут уж и кикимора головку свою зеленую высунула, покачала ей и снова нырнула в болото, чтобы через несколько минут настой трав успокаивающий принести. Сама ей прошлой весной давала, когда она с прошлым водяным рассталась.
Еремей явно с большой опаской зашел в воду. Всем известны любимые развлечения болотниц, но зелье взял и даже накапал положенное количество в слегка ржавую ложку.
– Надо тебе серебряную принести, – сквозь всхлипы сказала кикиморе, – чтобы не ржавела.
– Да, ладно, что ложка. Ты лучше сама поберегись, – отмахнулась она от меня. – Нечего с неполным резервом такую волшебу затевать. Знала бы в болото к себе лучше утянула, всяк не так плохо!
– Говорил же тебе! – обиженно возмутился князюшка, где-то за моей спиной.
– Так, правда, не снасильничать собирался? – растеряно спросил голос Забавы.
– Правда! – в два голоса ответили ей.
Снова рассмеялась. Зелье-то хорошее, сразу спокойней на душе стало.
– Вот когда Терентий ко мне лез… – начала, было, она, а потом сама себя перебила. – Так чего мы здесь сидим-то? Вода, поди, уже закипела!
И кинулась куда-то в сторону. Должно быть, там на ночлег нас устроить решили.
– Идти сможешь? – спросил меня Еремей.
– Да, какой сможешь? – возмутилась из воды болотница. – Она после такого дня три лежать должна и без капли магии еще недели две минимум! Чуть не угробили девку, вот мужики бестолковые пошли! – высунувшийся из воды Федор, согласно закивал.
– Я понесу, – не терпящим возражений голосом сообщил Гред и легко подхватил на руки.
– Да я и сам справлюсь, – возразил на это Еремей и попытался меня отобрать.
Князь увернулся, не желая отдавать свою ношу.
– Вот, мужики, вот чего вы устроили? – водяной тоже вставил свое слово вставить решил. – Девке плохо, а они решили спорить, чья она. Вот придет в себя разберется кто люб, а кто нет, а сейчас ее кормить надо, поить.
Пока князюшка нес меня, все на него смотрела, да насмотреться не могла. Таким родным, да любимым он стал. Пусть коротка встреча наша, да долгим расставание станет, но каждую минутку запомню, каждую секунду в сердце сберегу.
Смотрела, смотрела, да в какой-то миг уснула, забылась тревожным сном. Правы водяной, да кикимора, что три дня мне бы лежать, отдыхая, что с магия, на меня обидевшись, ушла, пока не простит, не вернется. Вот только ниточка красная, что из моей груди вьется, дорогу указывает, значит, завтра придется отправляться в путь. Чем быстрее от князя далече окажусь, тем легче жить станет, а там глядишь, забудется.
Кормить и поить меня собрались, словно я месяц не ела. Стоило проснуться с утра, как мне в руки сунули большой кусок мяса. Видно на зорьке охотиться ходили наши мужики. Вот только есть, совсем не хотелось. Даже от одного вида еды тошнить начинало.
– Ты бы поела? – попросила шепотом Забава, – а то Еремей с князем точно передерутся. Они со вчерашнего дня друг на друга волками смотрят, а сегодня кто больше дичи принесет, соревновались. Вон сколько всего настреляли.
Посмотрела на несколько тушек лежащих в стороне, да головой покачала. Негоже это ради развлечения зверье стрелять. Куда нам столько?
Откусила кусок, так чтобы все видели, а остальное Охте незаметно скормила. Ей, видно, сегодня нужнее.
Стараясь сильно не кряхтеть, поднялась, одеяло свое начала складывать. Голова сразу отозвалась гулом, да в глазах темно стало. Ох, ты ж нечистая! А мне еще в седле удержаться как-то надо.
– Ты чего вскочила? – спросила, переворачивая на огне мясо, Забава.
– Ехать надо, негоже прохлаждаться.
– Куда ехать? Тебе отдыхать нужно, – возмутился, услышав князь.
– Отдыхать не когда, ниточка путеводная пропасть может, тогда ритуал поновой проводить нужно будет, – почти не соврала. То, что прежде чем она пропадет, где-то месяца три пройдет, не особо-то и важно. Главное царевну скорее найти, Греда на ней женить, и домой вернуться.
– Одну тебя в седло не пущу? – вставил свое слово Еремей, – Со мной поедешь.
Обрадовано кивнула, сама уж думала к кому напроситься. Так спокойнее будет: и свалиться шансов меньше, и поспать можно.
